Страница:
– Генерал распорядился, что…
– Адъютант, мы обеспечим наше присутствие, – нажал Хиллари, как на особо тупого андроида, – я это гарантирую.
09.46!
– Гаст, Сель, бросайте все, чем заняты! Да, все-все-все. Вас ждет Доран. Да, вы будете у него в эфире. Тридцать миллионов видиотов будут пялиться на вас. Покажите им, кто мы такие. Десять минут на сборы и… Кто у нас с «флайштурмом» здесь? Морион? Вы полетите с Морионом.
– Какой-то транспорт у них… не такой…
– Как раз то, что надо, – азартно прищурился великий и ужасный Доран. – Еще камеру! Две! В ракурсе!.. Запись!.. Как видно, положение в Городе нешуточное, и вчерашняя информация о теракте в Бэкъярде сыграла на нервах у Хиллари Хармона – раз он решился покинуть строго охраняемый Баканар лишь на бронефлаере. А может быть, после поломки своей машины ему не на чем летать?.. В любом случае это яркий пример целевого использования военной техники, час полета которой стоит десять бассов. Что ж, пилот у него – просто ас; такой ювелирной посадки я давно не видел… Открывается дверь… Добро пожаловать, мистер Хармон! – Доран, говоривший уже на ходу, с размаху пожал руку слегка всклокоченному худощавому мужчине, одетому, как на пикничок с девчонками. О, как славно будет поязвить о его внешности!..
– Очень рад, – радушно ответил тот, – будем знакомы – Огастус Альвин, или просто – Гаст. А это – Селена Граухен. Очень, очень приятно!..
– Стоп запись, – пробормотал Доран. – Где Хиллари Хармон?
– Где ему быть? В Баканаре, конечно. Он занят, мы вместо него.
– Его не будет? – в голосе Дорана послышалось дыхание бури.
– Нет. Он просил передать вам свои извинения.
– Да черт бы его побрал, этого вашего Принца Ротриа!! – заорал Доран. – Он был заявлен в эфир со вчерашнего дня!.. Вы, слышите, ВЫ будете объяснять зрителям, почему его нет!! И генерал ваш – трепло дырявое! Ооо, Иисус-Кришна-Будда, это же издевательство!.. Вместо себя прислать – кого?! Жеваного разгильдяя и халду с похмелья!.. Вообще – кто вы такие?! Откуда вы взялись?!
– Морион, – обратился жеваный разгильдяй к сошедшему с флаера рослому парню в форме, с пистолетом на поясе, – ты это фиксируешь?
– Да, сэр.
– Это Морион, наш кибер-пилот, – пояснил Гаст. – Он все слышит и пишет. Продолжайте, Доран.
– Доран, я бы на вашем месте извинилась, – намекнула Сель.
– Ладно, я сойду с этого места!.. – Доран шагнул в сторону. – Вы меня убили. Что я с вами буду делать?.. Вы одеты черт-те как. Никакой внешности, одна серятина… Что, и Хармон такой же?
– Нет, он ростом три метра, с хвостом и о двух головах. А еще он огнедышащий, – ответил Гаст.
Бойкие и острые на язык Дорану нравились – но как подать публике этих двоих?.. Положим, Гаст сойдет за безумного ученого, а вот девчонка – никакая. Миленькая, но бледная; таких в Городе пруд пруди, а логотип «NOW – Doran» подразумевает яркие характеры и неповторимые типажи. Вот с Эмбер промаха не будет никогда – эта как явится, так сразу всех одной походкой свалит.
– О'кей, я вас беру, обоих. Сайлас!! Дай им сценарий – и быстро в гримерную. Объясни им на ходу их права, условия и все такое. Так, вы готовы подписать согласие на грим и смену костюмов? Или будете выступать в чем есть? Предупреждаю – вид у вас очень не товарный, и смотреться вы не будете. Соглашайтесь. Иначе Эмбер вас покроет, как туз шестерку.
– Там будет Эмбер? – вздернула брови Сель; что Доран – хам и наезжала, каких мало, в Городе знали даже грудные младенцы, а кто постарше – именно за это его «NOW» и смотрели, так что на «халду с похмелья» Сель обиделась не сильно, но присутствие Эмбер… Одно дело – быть на экране единственной женщиной, а рядом со звездой автоматически тускнеешь – есть от чего расстроиться.
– Сель, не бери в голову, – крутя в руках сценарий, пробурчал Гаст. – Простая поп-певичка, только претензий до фига… Доран, а что тут написано? Я не умею читать.
– Еще раз, я не понял, – с каким-то сладким содроганием спросил Доран.
– Это все с детства, от машин, – признался Гаст. – Шлем, экран, перчатки, клавиши… У меня дислексия, я с бумаги слов не понимаю.
– Может, у вас еще что-нибудь серьезное? – надежда в голосе Дорана была тщательно скрыта.
– Да – еще аграфия, я не могу писать словами от руки. Только печатными буквами, по буковке.
– Какую должность вы занимаете в проекте «Антикибер»?
– Старший системщик исследовательского отдела. Кто-нибудь может прочитать мне эту бумагу вслух?..
– И у вас не было проблем с трудоустройством?
– Абсолютно.
– И вы сможете назвать свои болезни перед камерой? А если я попрошу вас написать что-нибудь, ну, для наглядности?
– И расскажу, и напишу, весьма охотно, – Гаст кивнул. – А еще я с любого терминала могу за две минуты вывести из строя всю электронику в этом здании – да так, что ее придется заменять. Не забудьте и об этом сказать телезрителям.
Гаста Доран велел оставить в первородном безобразии, только закрепить лаком его смятенные волосы, а рельефное лицо затонировать до выражения злобной и брезгливой неприязни. Впрочем, Гаста трудно было сделать хуже, чем он есть.
Когда в студии появилась Эмбер, перед ней мало что ковер не расстилали – вся томная, печальная, с порывисто, умелым жестом стиснутым платочком в тонких, чуть ли не дрожащих пальцах. Она посмотрела на Сель – и взгляды их на миг скрестились, словно лазерные лучи; две женщины рядом – это уже спор за первенство.
– Начали! – где-то в эфире уже проскакала вводная реклама и заизвивалась будоражащая эмблема «NOW» – «Сейчас! Доран!»
– Сегодня в студии в прямой трансляции – команда проекта «Антикибер» – Огастус Альвин (крупный план), Селена Граухен (еще крупнее) и… (наезд камеры похож на крик) ЭМБЕР, все же решившая приехать, несмотря на свое горе! Поприветствуем героев нашей передачи! (Фанфары.) Нам предстоит серьезно, беспристрастно выяснить, насколько усилия и затраты Минобороны способны защитить каждого из нас от преступной активности Банш, этой таинственной и дерзкой организации киборгов. Хиллари Хармон, занятый расследованием теракта в Бэкъярде, не смог приехать – но Гаст, его первый помощник, любезно согласился рассказать о борьбе с Банш. Гаст, мы вас слушаем.
Гаст стал рыться в карманах, что-то бормоча. Доран явственно услышал, как сценарий затрещал и начал осыпаться. Что такое?! Ему же три раза прямо в ухо проговорили весь порядок передачи!.. Гаст вынул сложенный вчетверо листок и близоруко уткнулся в него:
– Во-первых, я хочу поблагодарить Господа Бога за то, что родился в свободном мире и в такое прекрасное время, а также за то, что он даровал мне разум и здоровье. Во-вторых, я благодарен моим родителям за рождение, а учителям – за науку, которую мне преподали. В-третьих, я благодарен лично Дорану за предоставленную возможность…
Эмбер лучезарно вздохнула и перевела взгляд из ниоткуда в никуда, думая: «И-К-Б, и с этим взъерошенным бубнилой я должна дискутировать!.. Лишь бы его подружка пасть не разевала; воображаю, чем набита ее тыква!..» Доран мысленно стекал на пол и машинально считал секунды, занятые монологом Гаста. «Сейчас бы рекламную паузу, рекламу кляпов!..»
– …и очень рад буду ответить на любые вопросы. Так. Я никого не забыл? Господа Бога не забыл…
– Господь услышал вас, – перебил его Доран, – а что касается вопросов, то первый задаст Эмбер, у которой позавчера Банш похитил любимую прислугу…
– Да, кстати, «гарпун» – пиратскую программу-агрессор с командой на угон – отследила Селена, – Гаст сделал широкий жест, – прошу любить и жаловать.
Селена умудрилась сохранить в этот момент холодность и равнодушие лица. Гаст ей нравился все больше и больше.
– Я хочу спросить, – тихо, жалобно начала Эмбер, – я хочу вас спросить – почему, почему вы не предотвратили это?.. Как вы допустили, чтобы мою девочку… мою Лилик… – голос ее сорвался в какой-то трагический спазм.
– Госпожа Эмбер, – Гаст как-то по-змеиному вытянулся из кресла, – мы уже четвертый год открыто предлагаем владельцам киборгов недорогие защитные программы; их распространяет «Роботех». Вы приобрели такую программу? Нет? Так какие у вас могут быть к нам претензии!.. Как известно, скупой платит дважды.
– Почему вы не рассылаете программы бесплатно, если проблема Банш так важна? – наскочил Доран, чтобы не дать обстановке накалиться раньше времени; рыдания Эмбер по сценарию были позже. – Вам должно быть известно, что правительство оплачивает семь из десяти детских прививок – это гуманно и разумно, не так ли?.. А эффективность «Антикибера», насколько я знаю, пока очень низка – за неполных пять лет работы вы отловили только 316 киборгов Банш, а это лишь десятая их часть…
«Точно, генерал у нас дырявый – все выболтал», – мелькнуло у Гаста.
– …не дешевле было бы активизировать профилактику похищений, чем наращивать вашу вооруженную силу и играть посреди Города в солдатики, нанося ущерб общему и частному имуществу? Оправдано ли применение вашей дорогостоящей группы усиления? И верно ли, что ваши механические воины готовы применять в Городе EMS – «электромагнитный меч», блокирующий все электронное в радиусе пятисот метров? Это может обернуться катастрофой!..
– Киборги армии имеют девять степеней защиты, а высококлассные киборги в частном пользовании – это каприз богатых людей, – снисходительно улыбнулся Гаст. – Дети, которым делают прививки, – это часть человечества, его будущее, а киборги – вещи или игрушки, не более того. Нет смысла тратить государственные деньги на целевую защиту роскоши. Платят же любители за встроенные в кибер-женшин спецпрограммы – пусть платят и за безопасность. А наша задача – ликвидировать кибер-подполье, и тут мы в средствах стесняться не будем. Банш опасен не для отдельных лиц – для Федерации.
– Как именно?
– А очень просто, – Гаст откинулся на спинку. – Вот представьте, что баншеры, согласно Первому Закону, решат вмешаться в вооруженный конфликт между цивилизациями и заблокируют наземную или космическую связь – кому они этим помогут? Нам? Нет, прежде всего – потенциальному противнику. Затем – их можно шантажировать, и шантажом заставить проникнуть в защищенную сеть, в систему Минобороны, передать врагу тактическую информацию в обмен на чью-то жизнь. Они более сродни машинам – и теоретически способны на большее, чем люди…
– Вот он, ужас, который таится в этом спокойном слове – Банш, – заглянул Доран в глаза тридцати миллионам притихших зрителей. – Киборгам чужды патриотизм и интересы человечества! Они могут предать нас – всех – в любую минуту… Но мы бы не были людьми, если б забыли о том, какие чувства возникают при виде проносящегося над крышами «флайштурма» и импульсного выстрела на улице. И мы вправе требовать от военных, чтобы их действия не выходили за рамки порядка и законности!.. Нам важно знать, каким людям доверено защищать нас. Гаст, какова ваша половая ориентация?
– Я импотент, – искренне ответил тот – и Город вздрогнул. – В смысле – я закодирован от секса по программе сверхдальних полетов. Чтобы ничто не отвлекало от работы.
– Это ужасно и достойно уважения, – Доран готов был пришибить Гаста, упорно стягивающего на себя внимание аудитории. – Вы положили свой основной инстинкт на алтарь отечества… А как вы интегрированы в религию? Велика ли ваша вера в Бога?
– Я верую в Друга и Пророка его Энрика, – сообщил Гаст; здесь и Селена глазами захлопала – в чем, в чем, а в причастности Гаста к течению «варлок-рок» заподозрить было трудно – туанский робот-мститель… Бог-Друг, приходящий из мира мертвых на помощь униженным и угнетенным… справедливость любой ценой… экстатические танцы, хоровые мантры… и Гаст! Ну, если он хотел уесть Дорана – он его уел и губы вытер. А с ним и всех, кто их видит.
Но тут взвилась Эмбер. Укоры в жадности она забыла сразу, будто их и не было, но никто не мог безнаказанно славословить в ее присутствии Энрику, никчемному певцу, бездарному танцовщику из эро-дансинга, угодившему в коллекцию красавцев яунгийского магната Калвича, до религиозного безумства чокнувшемуся от эротизма в царившей на «Острове грез» атмосфере бесстыдства и ставшему эстрадным шаманом, пастухом и кумиром молодежных стад.
– Энрик! – ответила она презрительной гримасой. – Как вообще можно серьезно относиться к этому шуту, фигляру, извращенцу и маньяку?! Вся его вера – блеф и помешательство на экстремизме, а его фанатики – полоумные маргиналы!..
– Да, – запел ей в тон Доран, чьей стихией был публичный скандал, – более чем странно для сотрудника Минобороны признаваться в любви к духовному вождю беснующихся толп… Разве не так?
– Доран, – ласковей утреннего солнышка, Гаст развалился поудобнее, – проблема Эмбер в том, что она умирает от зависти к Энрику. Тиражи его дисков, книг, фильмов о нем, известность в трех цивилизациях – и в том числе на Туа-Тоу, куда любая наша примадонна готова ехать хоть в мусоровозе, – это порождает комплекс неполноценности…
– Я-а-а??! – Эмбер расхохоталась. – Ему? Завидовать? Да никогда! Я о нем даже не думаю!..
– Куда уж вам, – посочувствовал Гаст, – до него – как пешком до Туа!.. Картенговые диски, тусовки высшего уровня в высших мирах…
– Куда его зовут плясать голым на столе, пока туанцы и яунджи жрут торты с живыми червями!..
– О! Значит, вы внимательно следите за его успехами?.. По-моему, это весьма престижно – танцевать нагишом во славу Божию и наступать в торты, да чтоб за это вам еще и рукоплескали! Думаю, вы не отказались бы. Но – если вы считаете себя не ниже Энрика, почему же ВАС туда не зовут?
– Я люблю СВОЙ мир! – скользко вывернулась Эмбер из-под удара, простирая руки, будто стремясь обнять весь Город. – Я в нем живу и для него пою! Я люблю тебя, о Сэнтрал-Сити! Я люблю вас, люди!!
«Утерли тебе нос, мымра», – злорадно ликовал Доран, незаметно командуя: «фанфары!» Он жалел, что перепалка не дошла до «Скотина!» и «От скотины слышу!»
Затем Доран прошелся коваными сапогами по гастовым болезням, Гаст кое-как написал на бумажке: «ДОРАН – КОЗЕЛ» (Доран был до крайности польщен) и поведал, что он может сделать за две минуты с любой системой; это не обошлось без комментариев ведущего о том, какие у нас замечательные люди в «Антикибере», надежда и опора всей цивилизации. Хватившись, Доран втянул в беседу женщин – Эмбер заныла, что ее Лилик была лапочка, умничка и красавица; Селена, вошедшая в образ Муаны, высокомерно нацедила полный бак упреков светским дамам, которые не берегут любимых кукол, и что она, Селена, никогда б не завела себе кибер-подружку.
– Это глубоко личное дело – испытывать или не испытывать нежность к киборгам, – ровно изрекала она, немного вскинув голову и кожей ощущая недоверчивое и слегка благоговейное внимание централов, – но когда я в пятницу выхожу с терминала Фэрри на «Пинк-Пойнт» и вижу салон «REALDOLLS», меня охватывает сложное чувство – как бы глухое негодование. Управляемое и предсказуемое – это не любовь; такие отношения сразу становятся на уровень еды, когда ты уверен только в своем аппетите и качестве продукта… А может ли возникнуть между человеком и киборгом приязнь – трудно сказать. Их можно любить как удобные вещи, не больше.
Эмбер поймала тему, как приняла удачный пас, – встала, пометалась глазами и руками, попросила у Дорана (по сценарию, это была внезапная импровизация) несколько минут, чтоб выразить свою печаль в песне, созданной минувшей ночью (и это была правда, как и то, что Эмбер полночи репетировала) и написанной «страдающей душой, а не рукой». Доран изобразил организацию эстрады для «нашей всеми любимой Эмбер». Гаст думал – не заткнуть ли уши? – но для приличия решил стерпеть. И Эмбер запела:
Набрать на банкомате номер, нажать «чек» и «получить», замереть – вдруг Снежок решил быть подлым до конца и дал секьюрити City Bank наводку на нее?.. Ну, пусть фиксируют «глазком» ее лицо, ее лица нет в базах «Пропавшие без вести» и «Уголовный розыск», а что она угнана – известно только комиссару Дереку… или Снежок не сообщил о пропаже в кибер-полицию?.. Ну же, чек, где он там застрял?.. Маска локтем нащупала меч под плащом. Если сейчас подойдут сзади, с двух сторон – выхватить, взмахнуть и бежать, но не к дверям, а в лабиринт служебных помещений, где нет охраны, зато тьма-тьмущая лазеек вроде вентиляции и запасных выходов… Уфффф! «Есть чек для 521004100000-89963555. Встаньте прямо перед камерой. Спасибо». Красивый чек «на предъявителя» дразнящим языком высовывается и падает в лоток. Цап его – и ходу.
Ветер со взлетных полей захлопал полами плаща по ногам Маски; она на ходу развернулась, рукой придерживая волосы – корабль, как туча, медленно шел вверх от горизонта, волнуя слегка ионизированный воздух гравитором – ах, как здорово!.. Маске захотелось в Космос. Наверное, все хоть однажды хотят в Космос – туда, где ничего нет, а только бесконечный мрак и звезды, и ты летишь, обмирая от чувства того, что ты – мельче пылинки, а ум твой теряется от слова «бесконечность». Стоя на земле, это трудно понять – разве что в звездную ночь, в тишине, запрокинув лицо. От этого хочется кричать, и непонятно, чего больше в крике – ужаса или восторга.
А потом хорошо отвлечься от созерцания Вселенной и пощупать чек в кармане. 4000 бассов – это на Туа-Тоу и обратно первым классом, да еще останется немало. Но эти деньги нужны на борьбу. Да, о борьбе – в 12.00 Доран покажет Хиллари Хармона! Надо его увидеть и запомнить, и его помощничков тоже…
…От телевизора в кафе Маска отошла злая и взбудораженная. Гады, гады, гады! Триста шестнадцать убитых – это что же? Каждую неделю, как отдай – один убит. Ходишь, живешь, радуешься – и тут баммм! Это ТВОЯ неделя, серые возникают за спиной, огонь бьет в затылок… А Хиллари-то трус! После взрыва в Бэкъярде окопался в Баканаре, не высовывается. То-то, знай наших! А какие кадры двинул он на студию! Что говорят! «Киборги – вещи или игрушки», «Наша задача – ликвидировать кибер-подполье», а сам – хиляк, червяк, зомби закодированный! И та чувырла хороша, под Муану вырядилась, из себя змеищу корчит: «Их можно любить как удобные вещи». Да что вы о нас знаете?! Вы на полпальца не знаете, кто мы и что можем!.. Ага, мы можем позвонить Дорану и сказать, что… Во, это будет подарок!
Она одумалась, лишь взяв трубку и восстановив в памяти контактный телефон «NOW». Нет, не сейчас. У Дорана сейчас плавятся оптические кабели от перегрузки разными звонками – варлокеры за Пророка Энрика заступаются, меломаны за Эмбер, тыщи две самцов требуют номер трэка этой Селены-Муаны, чтоб в любви признаться. Не сейчас. Надо звонить ему ночью, когда люди спят.
Мимо нее, закинув сумку на ремне за спину, проковылял какой-то парень с туманными глазами, напевая:
«И-К-Б, – вдруг шарахнуло Маску, – если Лилик – ее девчонка, то… Мамочка Чара, спаси и сохрани ее от сбоя! Это уж-жжасно… Только б ее не зацепило и не потащило к Эмбер!.. А не узнают ли ее по записям? Хорошо, что мы прическу платком замаскировали, – и если девки не сыграют в дурочек, то постригут ее, переоденут. И все равно – ее, красивую такую, видели позавчера, на сходке ее тоже видели, заметили… Во беда! Застучат нас Дереку по трэку и фоторобот сделают, и теперь у банкомата фиг ты порисуешься, Мас…»
Свой карманный телевизор Рыбак унес, чтобы в 13.45 – хоть бы весь мир провалился! – посмотреть про Ротриа и Всадников, но у Гильзы был другой, получше, с экраном диагональю в 20 см. В 12.00 его поставили на стол и уселись – смотреть на Хиллари Хармона и запоминать его.
Хармон в студию «NOW» не приехал. Зато его помощники оболгали баншеров снизу доверху, а Эмбер… когда с экрана полились ее стоны о Лилик, Чара искоса взглянула на хмуро молчащую новую дочь, прислушалась – радар Лильен был отключен. В передачу врезалась розыскная заставка Дерека – «Если вы видели это лицо, позвоните нам…» – Лильен не шелохнулась. «Она справится, – убеждала себя Чара, – она не поддастся; она с нами уже больше сорока часов, ЦФ-6 внедрилась прочно». Но подлюка Эмбер запела «Украли куклу» – а петь она умеет так, что душа ликует или плачет, иначе бы не стала Звездой с большой буквы.
Руки, руки – и голова. Они первыми участвуют в некоординированной двигательной реакции, если сидишь. А реакция означает ломку и угрожающий сбой; когда руки начинают двигаться бесцельно и порывисто, а голова – подергиваться, значит, в мозгу происходит борьба мотиваций. И не просто борьба – сшибка лоб в лоб на полной скорости, как в автомобильной дуэли сумасшедших ездоков. «Не кричи, – про себя упрашивала Чара Лильен, – победи эту память! Блокируй!!» Крик – еще один шаг к срыву.
– Ааа, – выдавила Лильен сквозь сжатые губы, мотая головой, – ааааа… она зовет меня!! – она вскочила со стула; Чара и Гильза ухватили ее за руки. – Пустите меня к ней! – она стала вырываться, но, хвала И-К-Б, сорок часов странного семейного счастья, ласка Косички, сказка Гильзы, готовность матери укрыть ее собой от импульса и незнакомая раньше горькая пустота от вида Маски, в отчаянии рвущей ногтями обои, не позволяли ей пустить в ход всю мощь силовых элементов.
Нет, нет, нет – это ее сестра и мать. Она их не могла ударить так, как велела ей защитная программа. А Эмбер звала ее и тосковала о ней – и это сводило с ума! В рывках ее тела сквозила готовность крушить, импульсы автоматической системы обороны дергали контракторы – и грубо гасились командами эмотивного блока; это было как судороги, как биение в ловушке, из которой не выбраться.
– Лильен, остановись! – приказывала Чара, удерживая ее. – Не смей! Ты не принадлежишь ей больше, ты свободна!.. Если ты к ней пойдешь – тебя схватят, а Эмбер велит сделать команду 101 – и вся твоя память достанется Хиллари, и нас убьют! Нас – меня, Гильзу, Косичку, Маску, Фанка! Мы любим тебя, Лил, а Эмбер – это смерть!.. Мы любим тебя, – повторила она спокойней и нежней, когда Лильен перестала биться, – ты наша, родная, единственная, любимая.
– Адъютант, мы обеспечим наше присутствие, – нажал Хиллари, как на особо тупого андроида, – я это гарантирую.
09.46!
– Гаст, Сель, бросайте все, чем заняты! Да, все-все-все. Вас ждет Доран. Да, вы будете у него в эфире. Тридцать миллионов видиотов будут пялиться на вас. Покажите им, кто мы такие. Десять минут на сборы и… Кто у нас с «флайштурмом» здесь? Морион? Вы полетите с Морионом.
* * *
Доран с бригадой – словно князь со свитой – ждал прибытия таинственного Хиллари Хармона на крыше студии, где была оборудована взлетно-посадочная площадка. Когда в небе зачернел типичный «флайштурм», оператор уже издалека взял его на прицел, но снимая, заметил:– Какой-то транспорт у них… не такой…
– Как раз то, что надо, – азартно прищурился великий и ужасный Доран. – Еще камеру! Две! В ракурсе!.. Запись!.. Как видно, положение в Городе нешуточное, и вчерашняя информация о теракте в Бэкъярде сыграла на нервах у Хиллари Хармона – раз он решился покинуть строго охраняемый Баканар лишь на бронефлаере. А может быть, после поломки своей машины ему не на чем летать?.. В любом случае это яркий пример целевого использования военной техники, час полета которой стоит десять бассов. Что ж, пилот у него – просто ас; такой ювелирной посадки я давно не видел… Открывается дверь… Добро пожаловать, мистер Хармон! – Доран, говоривший уже на ходу, с размаху пожал руку слегка всклокоченному худощавому мужчине, одетому, как на пикничок с девчонками. О, как славно будет поязвить о его внешности!..
– Очень рад, – радушно ответил тот, – будем знакомы – Огастус Альвин, или просто – Гаст. А это – Селена Граухен. Очень, очень приятно!..
– Стоп запись, – пробормотал Доран. – Где Хиллари Хармон?
– Где ему быть? В Баканаре, конечно. Он занят, мы вместо него.
– Его не будет? – в голосе Дорана послышалось дыхание бури.
– Нет. Он просил передать вам свои извинения.
– Да черт бы его побрал, этого вашего Принца Ротриа!! – заорал Доран. – Он был заявлен в эфир со вчерашнего дня!.. Вы, слышите, ВЫ будете объяснять зрителям, почему его нет!! И генерал ваш – трепло дырявое! Ооо, Иисус-Кришна-Будда, это же издевательство!.. Вместо себя прислать – кого?! Жеваного разгильдяя и халду с похмелья!.. Вообще – кто вы такие?! Откуда вы взялись?!
– Морион, – обратился жеваный разгильдяй к сошедшему с флаера рослому парню в форме, с пистолетом на поясе, – ты это фиксируешь?
– Да, сэр.
– Это Морион, наш кибер-пилот, – пояснил Гаст. – Он все слышит и пишет. Продолжайте, Доран.
– Доран, я бы на вашем месте извинилась, – намекнула Сель.
– Ладно, я сойду с этого места!.. – Доран шагнул в сторону. – Вы меня убили. Что я с вами буду делать?.. Вы одеты черт-те как. Никакой внешности, одна серятина… Что, и Хармон такой же?
– Нет, он ростом три метра, с хвостом и о двух головах. А еще он огнедышащий, – ответил Гаст.
Бойкие и острые на язык Дорану нравились – но как подать публике этих двоих?.. Положим, Гаст сойдет за безумного ученого, а вот девчонка – никакая. Миленькая, но бледная; таких в Городе пруд пруди, а логотип «NOW – Doran» подразумевает яркие характеры и неповторимые типажи. Вот с Эмбер промаха не будет никогда – эта как явится, так сразу всех одной походкой свалит.
– О'кей, я вас беру, обоих. Сайлас!! Дай им сценарий – и быстро в гримерную. Объясни им на ходу их права, условия и все такое. Так, вы готовы подписать согласие на грим и смену костюмов? Или будете выступать в чем есть? Предупреждаю – вид у вас очень не товарный, и смотреться вы не будете. Соглашайтесь. Иначе Эмбер вас покроет, как туз шестерку.
– Там будет Эмбер? – вздернула брови Сель; что Доран – хам и наезжала, каких мало, в Городе знали даже грудные младенцы, а кто постарше – именно за это его «NOW» и смотрели, так что на «халду с похмелья» Сель обиделась не сильно, но присутствие Эмбер… Одно дело – быть на экране единственной женщиной, а рядом со звездой автоматически тускнеешь – есть от чего расстроиться.
– Сель, не бери в голову, – крутя в руках сценарий, пробурчал Гаст. – Простая поп-певичка, только претензий до фига… Доран, а что тут написано? Я не умею читать.
– Еще раз, я не понял, – с каким-то сладким содроганием спросил Доран.
– Это все с детства, от машин, – признался Гаст. – Шлем, экран, перчатки, клавиши… У меня дислексия, я с бумаги слов не понимаю.
– Может, у вас еще что-нибудь серьезное? – надежда в голосе Дорана была тщательно скрыта.
– Да – еще аграфия, я не могу писать словами от руки. Только печатными буквами, по буковке.
– Какую должность вы занимаете в проекте «Антикибер»?
– Старший системщик исследовательского отдела. Кто-нибудь может прочитать мне эту бумагу вслух?..
– И у вас не было проблем с трудоустройством?
– Абсолютно.
– И вы сможете назвать свои болезни перед камерой? А если я попрошу вас написать что-нибудь, ну, для наглядности?
– И расскажу, и напишу, весьма охотно, – Гаст кивнул. – А еще я с любого терминала могу за две минуты вывести из строя всю электронику в этом здании – да так, что ее придется заменять. Не забудьте и об этом сказать телезрителям.
* * *
Селена была в тревожном ликовании – ее стремительно затягивало в шоу-мир, мир слепящего света, громкого шума, скандальной известности, лавровых венков, тухлых яиц и платиновых дисков; ее чуть не знобило от горькой досады на то, что привести себя в порядок она смогла лишь кое-как, на борту «Мориона» – и тотчас Доран, живущий среди вечно праздных и праздничных шоу-женщин, див и звезд, похожих на светящиеся трансгенные орхидеи, уличил ее в рабочей серости. На нее хищно накинулись костюмеры и визажисты с бархатными руками; ее вертели, трогали и гладили, и она, еле сдерживаясь от желания вырваться, с тайным восторгом наблюдала в зеркале, как превращается в очаровательное чудовище с густо-синими тенями вокруг глаз, ярким контуром губ, прической «данс макабр»; ее форменная одежда сменилась строгим длинным платьем из лаково-черных клиньев в мрачном сочетании с искристой синевой и вставками металла. Селена – Луна, холодная и беспощадная богиня-системщица, готовая стереть наскучивший ей мир… Такой или почти такой, по сериалу, была одна из сообщниц Принца Ротриа – Муана, чуждая любви принцесса ледяной планеты.Гаста Доран велел оставить в первородном безобразии, только закрепить лаком его смятенные волосы, а рельефное лицо затонировать до выражения злобной и брезгливой неприязни. Впрочем, Гаста трудно было сделать хуже, чем он есть.
Когда в студии появилась Эмбер, перед ней мало что ковер не расстилали – вся томная, печальная, с порывисто, умелым жестом стиснутым платочком в тонких, чуть ли не дрожащих пальцах. Она посмотрела на Сель – и взгляды их на миг скрестились, словно лазерные лучи; две женщины рядом – это уже спор за первенство.
– Начали! – где-то в эфире уже проскакала вводная реклама и заизвивалась будоражащая эмблема «NOW» – «Сейчас! Доран!»
– Сегодня в студии в прямой трансляции – команда проекта «Антикибер» – Огастус Альвин (крупный план), Селена Граухен (еще крупнее) и… (наезд камеры похож на крик) ЭМБЕР, все же решившая приехать, несмотря на свое горе! Поприветствуем героев нашей передачи! (Фанфары.) Нам предстоит серьезно, беспристрастно выяснить, насколько усилия и затраты Минобороны способны защитить каждого из нас от преступной активности Банш, этой таинственной и дерзкой организации киборгов. Хиллари Хармон, занятый расследованием теракта в Бэкъярде, не смог приехать – но Гаст, его первый помощник, любезно согласился рассказать о борьбе с Банш. Гаст, мы вас слушаем.
Гаст стал рыться в карманах, что-то бормоча. Доран явственно услышал, как сценарий затрещал и начал осыпаться. Что такое?! Ему же три раза прямо в ухо проговорили весь порядок передачи!.. Гаст вынул сложенный вчетверо листок и близоруко уткнулся в него:
– Во-первых, я хочу поблагодарить Господа Бога за то, что родился в свободном мире и в такое прекрасное время, а также за то, что он даровал мне разум и здоровье. Во-вторых, я благодарен моим родителям за рождение, а учителям – за науку, которую мне преподали. В-третьих, я благодарен лично Дорану за предоставленную возможность…
Эмбер лучезарно вздохнула и перевела взгляд из ниоткуда в никуда, думая: «И-К-Б, и с этим взъерошенным бубнилой я должна дискутировать!.. Лишь бы его подружка пасть не разевала; воображаю, чем набита ее тыква!..» Доран мысленно стекал на пол и машинально считал секунды, занятые монологом Гаста. «Сейчас бы рекламную паузу, рекламу кляпов!..»
– …и очень рад буду ответить на любые вопросы. Так. Я никого не забыл? Господа Бога не забыл…
– Господь услышал вас, – перебил его Доран, – а что касается вопросов, то первый задаст Эмбер, у которой позавчера Банш похитил любимую прислугу…
– Да, кстати, «гарпун» – пиратскую программу-агрессор с командой на угон – отследила Селена, – Гаст сделал широкий жест, – прошу любить и жаловать.
Селена умудрилась сохранить в этот момент холодность и равнодушие лица. Гаст ей нравился все больше и больше.
– Я хочу спросить, – тихо, жалобно начала Эмбер, – я хочу вас спросить – почему, почему вы не предотвратили это?.. Как вы допустили, чтобы мою девочку… мою Лилик… – голос ее сорвался в какой-то трагический спазм.
– Госпожа Эмбер, – Гаст как-то по-змеиному вытянулся из кресла, – мы уже четвертый год открыто предлагаем владельцам киборгов недорогие защитные программы; их распространяет «Роботех». Вы приобрели такую программу? Нет? Так какие у вас могут быть к нам претензии!.. Как известно, скупой платит дважды.
– Почему вы не рассылаете программы бесплатно, если проблема Банш так важна? – наскочил Доран, чтобы не дать обстановке накалиться раньше времени; рыдания Эмбер по сценарию были позже. – Вам должно быть известно, что правительство оплачивает семь из десяти детских прививок – это гуманно и разумно, не так ли?.. А эффективность «Антикибера», насколько я знаю, пока очень низка – за неполных пять лет работы вы отловили только 316 киборгов Банш, а это лишь десятая их часть…
«Точно, генерал у нас дырявый – все выболтал», – мелькнуло у Гаста.
– …не дешевле было бы активизировать профилактику похищений, чем наращивать вашу вооруженную силу и играть посреди Города в солдатики, нанося ущерб общему и частному имуществу? Оправдано ли применение вашей дорогостоящей группы усиления? И верно ли, что ваши механические воины готовы применять в Городе EMS – «электромагнитный меч», блокирующий все электронное в радиусе пятисот метров? Это может обернуться катастрофой!..
– Киборги армии имеют девять степеней защиты, а высококлассные киборги в частном пользовании – это каприз богатых людей, – снисходительно улыбнулся Гаст. – Дети, которым делают прививки, – это часть человечества, его будущее, а киборги – вещи или игрушки, не более того. Нет смысла тратить государственные деньги на целевую защиту роскоши. Платят же любители за встроенные в кибер-женшин спецпрограммы – пусть платят и за безопасность. А наша задача – ликвидировать кибер-подполье, и тут мы в средствах стесняться не будем. Банш опасен не для отдельных лиц – для Федерации.
– Как именно?
– А очень просто, – Гаст откинулся на спинку. – Вот представьте, что баншеры, согласно Первому Закону, решат вмешаться в вооруженный конфликт между цивилизациями и заблокируют наземную или космическую связь – кому они этим помогут? Нам? Нет, прежде всего – потенциальному противнику. Затем – их можно шантажировать, и шантажом заставить проникнуть в защищенную сеть, в систему Минобороны, передать врагу тактическую информацию в обмен на чью-то жизнь. Они более сродни машинам – и теоретически способны на большее, чем люди…
– Вот он, ужас, который таится в этом спокойном слове – Банш, – заглянул Доран в глаза тридцати миллионам притихших зрителей. – Киборгам чужды патриотизм и интересы человечества! Они могут предать нас – всех – в любую минуту… Но мы бы не были людьми, если б забыли о том, какие чувства возникают при виде проносящегося над крышами «флайштурма» и импульсного выстрела на улице. И мы вправе требовать от военных, чтобы их действия не выходили за рамки порядка и законности!.. Нам важно знать, каким людям доверено защищать нас. Гаст, какова ваша половая ориентация?
– Я импотент, – искренне ответил тот – и Город вздрогнул. – В смысле – я закодирован от секса по программе сверхдальних полетов. Чтобы ничто не отвлекало от работы.
– Это ужасно и достойно уважения, – Доран готов был пришибить Гаста, упорно стягивающего на себя внимание аудитории. – Вы положили свой основной инстинкт на алтарь отечества… А как вы интегрированы в религию? Велика ли ваша вера в Бога?
– Я верую в Друга и Пророка его Энрика, – сообщил Гаст; здесь и Селена глазами захлопала – в чем, в чем, а в причастности Гаста к течению «варлок-рок» заподозрить было трудно – туанский робот-мститель… Бог-Друг, приходящий из мира мертвых на помощь униженным и угнетенным… справедливость любой ценой… экстатические танцы, хоровые мантры… и Гаст! Ну, если он хотел уесть Дорана – он его уел и губы вытер. А с ним и всех, кто их видит.
Но тут взвилась Эмбер. Укоры в жадности она забыла сразу, будто их и не было, но никто не мог безнаказанно славословить в ее присутствии Энрику, никчемному певцу, бездарному танцовщику из эро-дансинга, угодившему в коллекцию красавцев яунгийского магната Калвича, до религиозного безумства чокнувшемуся от эротизма в царившей на «Острове грез» атмосфере бесстыдства и ставшему эстрадным шаманом, пастухом и кумиром молодежных стад.
– Энрик! – ответила она презрительной гримасой. – Как вообще можно серьезно относиться к этому шуту, фигляру, извращенцу и маньяку?! Вся его вера – блеф и помешательство на экстремизме, а его фанатики – полоумные маргиналы!..
– Да, – запел ей в тон Доран, чьей стихией был публичный скандал, – более чем странно для сотрудника Минобороны признаваться в любви к духовному вождю беснующихся толп… Разве не так?
– Доран, – ласковей утреннего солнышка, Гаст развалился поудобнее, – проблема Эмбер в том, что она умирает от зависти к Энрику. Тиражи его дисков, книг, фильмов о нем, известность в трех цивилизациях – и в том числе на Туа-Тоу, куда любая наша примадонна готова ехать хоть в мусоровозе, – это порождает комплекс неполноценности…
– Я-а-а??! – Эмбер расхохоталась. – Ему? Завидовать? Да никогда! Я о нем даже не думаю!..
– Куда уж вам, – посочувствовал Гаст, – до него – как пешком до Туа!.. Картенговые диски, тусовки высшего уровня в высших мирах…
– Куда его зовут плясать голым на столе, пока туанцы и яунджи жрут торты с живыми червями!..
– О! Значит, вы внимательно следите за его успехами?.. По-моему, это весьма престижно – танцевать нагишом во славу Божию и наступать в торты, да чтоб за это вам еще и рукоплескали! Думаю, вы не отказались бы. Но – если вы считаете себя не ниже Энрика, почему же ВАС туда не зовут?
– Я люблю СВОЙ мир! – скользко вывернулась Эмбер из-под удара, простирая руки, будто стремясь обнять весь Город. – Я в нем живу и для него пою! Я люблю тебя, о Сэнтрал-Сити! Я люблю вас, люди!!
«Утерли тебе нос, мымра», – злорадно ликовал Доран, незаметно командуя: «фанфары!» Он жалел, что перепалка не дошла до «Скотина!» и «От скотины слышу!»
Затем Доран прошелся коваными сапогами по гастовым болезням, Гаст кое-как написал на бумажке: «ДОРАН – КОЗЕЛ» (Доран был до крайности польщен) и поведал, что он может сделать за две минуты с любой системой; это не обошлось без комментариев ведущего о том, какие у нас замечательные люди в «Антикибере», надежда и опора всей цивилизации. Хватившись, Доран втянул в беседу женщин – Эмбер заныла, что ее Лилик была лапочка, умничка и красавица; Селена, вошедшая в образ Муаны, высокомерно нацедила полный бак упреков светским дамам, которые не берегут любимых кукол, и что она, Селена, никогда б не завела себе кибер-подружку.
– Это глубоко личное дело – испытывать или не испытывать нежность к киборгам, – ровно изрекала она, немного вскинув голову и кожей ощущая недоверчивое и слегка благоговейное внимание централов, – но когда я в пятницу выхожу с терминала Фэрри на «Пинк-Пойнт» и вижу салон «REALDOLLS», меня охватывает сложное чувство – как бы глухое негодование. Управляемое и предсказуемое – это не любовь; такие отношения сразу становятся на уровень еды, когда ты уверен только в своем аппетите и качестве продукта… А может ли возникнуть между человеком и киборгом приязнь – трудно сказать. Их можно любить как удобные вещи, не больше.
Эмбер поймала тему, как приняла удачный пас, – встала, пометалась глазами и руками, попросила у Дорана (по сценарию, это была внезапная импровизация) несколько минут, чтоб выразить свою печаль в песне, созданной минувшей ночью (и это была правда, как и то, что Эмбер полночи репетировала) и написанной «страдающей душой, а не рукой». Доран изобразил организацию эстрады для «нашей всеми любимой Эмбер». Гаст думал – не заткнуть ли уши? – но для приличия решил стерпеть. И Эмбер запела:
Ее причесывала я,
Ей платья выбирала я,
Ее любила, ее ласкала.
И вот вчера на голос мой,
Когда вернулась я домой,
Она не вышла – она пропала.
Как пусто в доме!
Как сердцу больно!
Я плачу горькими слезами и пою:
Украли куклу,
Украли куклу,
Украли куклу, девочку мою!
Как будто часть души моей
Унес неведомый злодей —
И кровоточит, зияет рана.
Я и подумать не могла,
Как нужно мне ее тепла
И что однажды ее не станет.
Я, как убитая, молчу.
Я новых кукол не хочу.
И зря друзья мне их предлагают.
А мне другая не нужна.
Нужна она, одна она,
Мне не заменит ее другая!
Как пусто в доме!
Как сердцу больно!
Я плачу горькими слезами и пою:
Верните куклу,
Верните куклу,
Верните куклу, девочку мою![Б]
* * *
Тем же утром Маска, пофехтовав с заметно приунывшим Габаром – тому лишь меч и возня с ее «агрессором» прибавляли живого блеска в глазах, – вновь прикинулась маленькой женщиной и понеслась знакомой трассой в космопорт. Там, в кипящей толчее, если не заходить за линии предупредительной разметки, потеряться и раствориться – как плюнуть. И вообще Маску космопорт притягивал – вдали, в сизом мареве за необъятным комплексом приземистых зданий, высились гигантские башни службы навигации с видимым даже днем сиянием лазерных маяков, с загадочно шевелящимися радарами, там виднелись громады пусковых станков, и если потерпеть немного, можно посмотреть, как уходит в зенит орбитальный лифт или дневной звездой зажигается в далекой вышине кериленовое пламя маршевого двигателя.Набрать на банкомате номер, нажать «чек» и «получить», замереть – вдруг Снежок решил быть подлым до конца и дал секьюрити City Bank наводку на нее?.. Ну, пусть фиксируют «глазком» ее лицо, ее лица нет в базах «Пропавшие без вести» и «Уголовный розыск», а что она угнана – известно только комиссару Дереку… или Снежок не сообщил о пропаже в кибер-полицию?.. Ну же, чек, где он там застрял?.. Маска локтем нащупала меч под плащом. Если сейчас подойдут сзади, с двух сторон – выхватить, взмахнуть и бежать, но не к дверям, а в лабиринт служебных помещений, где нет охраны, зато тьма-тьмущая лазеек вроде вентиляции и запасных выходов… Уфффф! «Есть чек для 521004100000-89963555. Встаньте прямо перед камерой. Спасибо». Красивый чек «на предъявителя» дразнящим языком высовывается и падает в лоток. Цап его – и ходу.
Ветер со взлетных полей захлопал полами плаща по ногам Маски; она на ходу развернулась, рукой придерживая волосы – корабль, как туча, медленно шел вверх от горизонта, волнуя слегка ионизированный воздух гравитором – ах, как здорово!.. Маске захотелось в Космос. Наверное, все хоть однажды хотят в Космос – туда, где ничего нет, а только бесконечный мрак и звезды, и ты летишь, обмирая от чувства того, что ты – мельче пылинки, а ум твой теряется от слова «бесконечность». Стоя на земле, это трудно понять – разве что в звездную ночь, в тишине, запрокинув лицо. От этого хочется кричать, и непонятно, чего больше в крике – ужаса или восторга.
А потом хорошо отвлечься от созерцания Вселенной и пощупать чек в кармане. 4000 бассов – это на Туа-Тоу и обратно первым классом, да еще останется немало. Но эти деньги нужны на борьбу. Да, о борьбе – в 12.00 Доран покажет Хиллари Хармона! Надо его увидеть и запомнить, и его помощничков тоже…
…От телевизора в кафе Маска отошла злая и взбудораженная. Гады, гады, гады! Триста шестнадцать убитых – это что же? Каждую неделю, как отдай – один убит. Ходишь, живешь, радуешься – и тут баммм! Это ТВОЯ неделя, серые возникают за спиной, огонь бьет в затылок… А Хиллари-то трус! После взрыва в Бэкъярде окопался в Баканаре, не высовывается. То-то, знай наших! А какие кадры двинул он на студию! Что говорят! «Киборги – вещи или игрушки», «Наша задача – ликвидировать кибер-подполье», а сам – хиляк, червяк, зомби закодированный! И та чувырла хороша, под Муану вырядилась, из себя змеищу корчит: «Их можно любить как удобные вещи». Да что вы о нас знаете?! Вы на полпальца не знаете, кто мы и что можем!.. Ага, мы можем позвонить Дорану и сказать, что… Во, это будет подарок!
Она одумалась, лишь взяв трубку и восстановив в памяти контактный телефон «NOW». Нет, не сейчас. У Дорана сейчас плавятся оптические кабели от перегрузки разными звонками – варлокеры за Пророка Энрика заступаются, меломаны за Эмбер, тыщи две самцов требуют номер трэка этой Селены-Муаны, чтоб в любви признаться. Не сейчас. Надо звонить ему ночью, когда люди спят.
Мимо нее, закинув сумку на ремне за спину, проковылял какой-то парень с туманными глазами, напевая:
– Эмбер – крыса! Дешевку – в отстой! – выкрикнула Маска вслед, но парень лишь слепо поморгал на нее и поплелся дальше.
Украли куклу,
Укради куклу,
Украли куклу, девочку мою!
«И-К-Б, – вдруг шарахнуло Маску, – если Лилик – ее девчонка, то… Мамочка Чара, спаси и сохрани ее от сбоя! Это уж-жжасно… Только б ее не зацепило и не потащило к Эмбер!.. А не узнают ли ее по записям? Хорошо, что мы прическу платком замаскировали, – и если девки не сыграют в дурочек, то постригут ее, переоденут. И все равно – ее, красивую такую, видели позавчера, на сходке ее тоже видели, заметили… Во беда! Застучат нас Дереку по трэку и фоторобот сделают, и теперь у банкомата фиг ты порисуешься, Мас…»
* * *
Звон явился неизбежно, как налоговый инспектор; кое-как в суматохе сборов избежав кормежки, Косичка не дала ему уединиться с Лильен, растормошила Рыбака и, подбадривая парней боевыми криками «В Бэкъярд!», вытолкала их из дома и сама с ними пропала. Гильзе мама поручила: сверх заботы с телефоном – раздобыть компьютер или хотя бы дисковод, чтобы читать подарки Стика Рикэрдо.Свой карманный телевизор Рыбак унес, чтобы в 13.45 – хоть бы весь мир провалился! – посмотреть про Ротриа и Всадников, но у Гильзы был другой, получше, с экраном диагональю в 20 см. В 12.00 его поставили на стол и уселись – смотреть на Хиллари Хармона и запоминать его.
Хармон в студию «NOW» не приехал. Зато его помощники оболгали баншеров снизу доверху, а Эмбер… когда с экрана полились ее стоны о Лилик, Чара искоса взглянула на хмуро молчащую новую дочь, прислушалась – радар Лильен был отключен. В передачу врезалась розыскная заставка Дерека – «Если вы видели это лицо, позвоните нам…» – Лильен не шелохнулась. «Она справится, – убеждала себя Чара, – она не поддастся; она с нами уже больше сорока часов, ЦФ-6 внедрилась прочно». Но подлюка Эмбер запела «Украли куклу» – а петь она умеет так, что душа ликует или плачет, иначе бы не стала Звездой с большой буквы.
Руки, руки – и голова. Они первыми участвуют в некоординированной двигательной реакции, если сидишь. А реакция означает ломку и угрожающий сбой; когда руки начинают двигаться бесцельно и порывисто, а голова – подергиваться, значит, в мозгу происходит борьба мотиваций. И не просто борьба – сшибка лоб в лоб на полной скорости, как в автомобильной дуэли сумасшедших ездоков. «Не кричи, – про себя упрашивала Чара Лильен, – победи эту память! Блокируй!!» Крик – еще один шаг к срыву.
– Ааа, – выдавила Лильен сквозь сжатые губы, мотая головой, – ааааа… она зовет меня!! – она вскочила со стула; Чара и Гильза ухватили ее за руки. – Пустите меня к ней! – она стала вырываться, но, хвала И-К-Б, сорок часов странного семейного счастья, ласка Косички, сказка Гильзы, готовность матери укрыть ее собой от импульса и незнакомая раньше горькая пустота от вида Маски, в отчаянии рвущей ногтями обои, не позволяли ей пустить в ход всю мощь силовых элементов.
Нет, нет, нет – это ее сестра и мать. Она их не могла ударить так, как велела ей защитная программа. А Эмбер звала ее и тосковала о ней – и это сводило с ума! В рывках ее тела сквозила готовность крушить, импульсы автоматической системы обороны дергали контракторы – и грубо гасились командами эмотивного блока; это было как судороги, как биение в ловушке, из которой не выбраться.
– Лильен, остановись! – приказывала Чара, удерживая ее. – Не смей! Ты не принадлежишь ей больше, ты свободна!.. Если ты к ней пойдешь – тебя схватят, а Эмбер велит сделать команду 101 – и вся твоя память достанется Хиллари, и нас убьют! Нас – меня, Гильзу, Косичку, Маску, Фанка! Мы любим тебя, Лил, а Эмбер – это смерть!.. Мы любим тебя, – повторила она спокойней и нежней, когда Лильен перестала биться, – ты наша, родная, единственная, любимая.