Бонд Лэрри. Котел

   Это и было решающим фактором.
   Франция и Германия тоже ждали своего часа. Они надеялись, что утомленная холодной войной Америка согласится сдать им на милость восточноевропейские страны. Нет, Росс Хантингтон без борьбы не сдастся. Это не было просто очередным сражением различных фракций, добивающихся контроля за деятельностью администрации. И убитые в гданьской катастрофе еще раз напоминали об этом. Кто бы ни поместил бомбу на борт "Северной звезды", он объявил тем самым войну Америке.
   Президент разделял мнение Хантингтона по этому вопросу. Этим и объяснялось чрезвычайное заседание, собранное в Кэмп-Дэвиде.
   Хантингтон внимательно изучал людей, собравшихся вокруг камина в гостиной. Харрис Терман, как всегда, стоял поближе к президенту, окутанный клубами дыма, вьющегося из его любимой трубки. Его правильные, патрицианские черты были непривычно напряжены. Терман был госсекретарем, и большинство последствий борьбы против поставок нефти касались непосредственно его. Клинтон Скоуфилд, министр энергетики, напротив, выглядел гораздо спокойнее. Он прислонился к стене, скрестив руки. Министр обороны, Джон Лусиер, стоял рядом со Скоуфилдом. Лусиер был на несколько футов ниже любого из присутствующих в комнате. Его умные карие глаза ярко сверкали за стеклами очков в черепаховой оправе. Последний член группы, Уолтер Куинн, глава ЦРУ, устроился в кресле, стоящем у камина. Время от времени он вытирал пот со своего высокого, лысеющего лба, но тем не менее оставался на прежнем месте. Уолтер Куинн с его бумажной работой, замедленным обменом веществ и отвращением к физическим упражнениям имел лишний вес и чувствовал себя сидя гораздо удобнее, нежели стоя. Переносить жару он научился, проводя полжизни в раскаленном жарой Вашингтоне, в то время как другие отправлялись летом на загородные виллы.
   Одеты все были весьма пестро – джинсы, шерстяные брюки, свитера, открытые охотничьи жилеты, расстегнутые лыжные куртки. И все, собравшиеся в гостиной, поддерживали решение президента оказать помощь восточноевропейским республикам.
   Пресс-служба Белого дома сообщила журналистам, что все они отправились в Кэмп-Дэвид на однодневную лыжную прогулку. На самом деле президенту хотелось обсудить положение в Европе, не вызвав очередной стычки между теми, кто хотел помочь трем небольшим европейским странам, и теми, кто предпочел бы забыть об их существовании.
   Хантингтон отошел от окна и придвинулся ближе к огню. Нельзя было больше позволять своему усталому воображению блуждать неизвестно где. Он здесь для того, чтобы обсудить политические перспективы, а не любоваться на падающий снег.
   Они и так уже достаточно времени потратили на прогулку.
   Скоуфилд подвинулся, давая ему место у очага, и продолжил прерванную речь:
   – Я хочу сказать, господин президент, что если мы очень быстро не предпримем решительных мер, вся гданьская операция пойдет ко дну. С ней будет покончено.
   – Проблемы со страхованием?
   – Конечно. – Министр энергетики провел рукой по своим непослушным рыжим волосам. – Ллойд и все остальные агентства, страхующие морские суда, за последние два дня подняли ставки на страхование балтийских танкеров на триста – четыреста процентов. Это взвинчивает цены далеко за те пределы, которые могут позволить себе поляки и которые в состоянии финансировать мы. – Он нахмурился. – К тому же мне постоянно звонят из корабельных и нефтяных компаний, которые нам удалось задействовать. Все они хотят выйти из дела. Именно теперь, а не после. Никому не хочется, чтобы с его имуществом случилось то же, что с "Северной звездой".
   – Черт! – Президент, глубоко задумавшись, потер подбородок. – А как обстоят дела со снабжением в Европе?
   – Все еще неважно. – Скоуфилд выглядел мрачным. – Даже при бесперебойных поставках нам едва удавалось ввозить достаточно нефти и газа. По нашим данным, во всех трех странах осталось топлива на десять дней. А если погода будет плохая, то и меньше.
   О, боже! У Хантингтона пересохло во рту. Поляки, чехи и словаки и так ввели в действие почти невообразимые программы экономии энергии. Ни один владелец частного автомобиля не мог достать бензина для его заправки. Во всех городах действовал комендантский час, после наступления которого строго запрещалось зажигать свет. Десятки фабрик работали нерегулярно, оставляя без дела десятки тысяч квалифицированных рабочих. Граждане всех трех стран вели жизнь, полную тьмы, страха, холода и уныния. И Росс сомневался, долго ли протянут их правительства, если дела дальше пойдут еще хуже.
   Он знал, что Скоуфилд, Терман и остальные разделяют это убеждение. Он читал это на их лицах.
   Президент не мигая смотрел в огонь, явно размышляя о том же самом. Всего на одну секунду опущенные плечи и потухший усталый взгляд президента напомнили присутствующим о его возрасте. Но когда он снова поднял глаза, его помощники вновь увидели то же жесткое, чуть мальчишеское выражение лица, которое он всегда демонстрировал публике.
   – Хорошо, джентльмены. Мы попытались помочь нашим друзьям выбраться из кризиса и теперь сами оказались в трудном положении. Вопрос в том, что нам теперь следует делать.
   – Вы не рассматриваете вариант отступления? – осторожно спросил Скоуфилд.
   – Нет.
   Министр энергетики удовлетворенно кивнул.
   – Тогда мы справимся, господин президент. – Он выпрямился. – Прежде всего необходимо поддержать бесперебойный поток нефти и газа. Для этого нам, возможно, придется самим страховать эти танкеры. Причем полностью, несмотря на все потери.
   – А где найти деньги? – Харрис Терман не скрывал своего скептицизма. – Боже правый, по предварительным прикидкам счет за катастрофу "Северной звезды" составит почти миллиард долларов к тому моменту, когда все адвокаты закончат свои дела. А что если случится еще одно несчастье такого же масштаба? Мы не сможем собрать такие суммы, не обращаясь в конгресс.
   – Конечно, – Скоуфилд натянуто улыбнулся. – Именно поэтому мы должны сделать так, чтобы подобных "несчастий" больше не случалось. – Он поглядел на стоящего рядом невысокого человека. – Правда, Джон?
   Министр обороны сделал шаг вперед и оказался на пятачке, освещаемом пламенем камина.
   – Именно так. – Он обернулся к президенту. – Я говорил с шефом морских операций. Мы можем собрать силы для надлежащего эскорта в течение недели. Если к нам присоединятся англичане, то еще быстрее. Если окружить каждый танкер военными кораблями и авианосцами, можно быть уверенными, что он дойдет до места невредимым.
   – Военными авианосцами?
   – Не обязательно, господин президент. Вполне целесообразно задействовать авианосцы, курсирующие в Северном море, но основная часть работы ляжет на более мелкие корабли – сторожевые и миноносцы. Балтика слишком миниатюрна для чего-то большего. – Лусиер поправил очки, надвинув их на переносицу. – Думаю, будет также целесообразно расставить по периметру гавани установки типа "Пэтриот" и "Хок". – Губы министра обороны раздвинулись в едва заметной улыбке. – На случай, если какому-нибудь маньяку придет в голову пустить над Польшей бомбардировщик.
   – Это разумно. – Президент несколько секунд постоял, засунув руки в карманы. Затем кивнул. – Хорошо, Джон. Поработайте над планом и представьте его мне. Если это возможно, к завтрашнему утру.
   – Неужели вы серьезно намерены это сделать, господин президент? – Голос Харриса Термана звучал все более взволновано. – Послать американские войска защищать чью-то нефть – да это заставит конгресс вспыхнуть, как римская свеча. Пендлтон и все остальные распнут вас на кресте за предложение рисковать жизнью американцев за морем.
   Президент резко обернулся и взглянул госсекретарю в глаза.
   – Возможно, они и попытаются, Харрис. Но пока еще я главнокомандующий. И я – тот человек, которого люди избрали для того, чтобы соблюдать жизненные интересы Америки. А не Пендлтон и не большинство в сенате. Если, черт возьми, людям не нравится, как я работаю, они всегда могут за ухо стащить меня с президентского кресла во время следующих выборов. Ясно?
   – Конечно, господин президент. – Терман отступил, но тут же решил сделать следующий шаг. – И все же я думаю, что мы, возможно, преувеличиваем. Не исключено, что во всех этих мерах защиты против террористов и коммандос нет необходимости. Ведь никто не знает, что на самом деле случилось на "Северной звезде". Откуда мы знаем, что это не утечка газа?
   – Потому что это практически невозможно. – Снова вступил в спор Скоуфилд. – Эксперты тщательно исследовали все данные, какие только удалось раздобыть. Погоду в ту ночь. Место расположения корабля. Компетентность команды. Показания приборов. И ни один из них не может даже представить себе ситуацию, результатом которой мог бы стать подобный взрыв. Были бы другие тревожные сигналы.
   Президент обернулся к Хантингтону.
   – Вы были там, Росс. Поляки все еще уверены, что это была преднамеренная провокация?
   – Да, – кивнул Хантингтон. – Они по-прежнему пытаются раскопать улики, любые улики, которые подтвердили бы их подозрения. Полиция и военные следователи допрашивают каждого, кто мог видеть что-нибудь подозрительное. – Он нахмурился. – Но пока все безуспешно.
   – Я не удивлен, – неожиданно заговорил Уолтер Куинн. – Не думаю, что там есть, что искать. Ждать, пока танкер встанет на якорь у побережья Польши, слишком рискованно. Любое судно, снующее туда-сюда в якорной зоне, довольно жестко расспросили бы о том, что ему там понадобилось. – Директор ЦРУ покачал головой. – Профессионалы не любят работать без сети прикрытия. Они бы выбрали для этого более загруженное место, куда все время пристают и отходят корабли. Такое, куда можно легко затесаться, не рискуя быть замеченными, и также быстро смотаться оттуда, если что-нибудь пойдет не так.
   Куинн снова отер пот со лба и на этот раз отодвинул свое кресло от камина.
   – Вот почему мы уверены, что кто бы ни организовал взрыв на танкере, он сделал это задолго до того, как судно подошло к Гданьску. Может, во время погрузки в Ставенджере. Или при проходе через Скагеррак либо Каттегат. – Он пожал плечами. – Беда в том, что расследование пришлось бы вести на слишком многих базах. Я послал в этот район своих людей, то же самое сделали англичане и норвежцы, но это все равно что искать в стоге сена не простую, а невидимую иголку.
   Президент, Терман и остальные понимающе кивнули. Куинн и его люди действительно стояли перед практически невыполнимой задачей – без единой улики определить не только тип взрывного устройства, но и его место расположения на борту судна. Они даже не знали, кого им, собственно, искать – переодетого докера, бородатых фанатиков из "зеленого" движения, подплывших к судну на лодке, или же хорошо тренированных коммандос, присланных на миниатюрной подводной лодке.
   Неожиданно перед глазами Хантингтона вновь встала картина, увиденная им в польском порту. Он поднял руку, прерывая шефа ЦРУ:
   – Подождите минутку, Уолт. Ведь мина или бомба, или что там это было, похоже, была установлена на определенное время?
   Куинн кивнул.
   – Вероятнее всего. Дистанционно управляемый взрыв кажется маловероятным – особенно учитывая воду и стальной корпус. Радиоволны вряд ли пройдут через такие препятствия. Учитывая все это, любое устройство, поставленное на определенное время, кажется лучшим вариантом.
   – И именно поэтому мы практически точно можем сказать, что взрывчатку подложили после того, как "Северная звезда" прибыла в Гданьск. – Хантингтон оглядел присутствующих. – Ведь танкер не разгрузили по расписанию. Теперь мы все это знаем. Но кто мог знать это до того, как судно прибыло в порт? – Он сам ответил на собственный вопрос: – Никто. К тому времени, как корабль показался на рейде Гданьска, порт принимал и разгружал танкеры круглые сутки в непрерывном режиме. И некоторые суда входили в доки и выходили по расписанию. А другим приходилось стоять несколько дней.
   Куинн выглядел озадаченным.
   – Я никак не пойму, что вы имеете в виду.
   – Подумайте сами. – Хантингтон почувствовал, как нарастает его волнение. Это было то же чувство, которое поднималось в нем всякий раз, когда он находил решение какой-нибудь сложной проблемы или же когда ему сильно везло в покер. – Если бы взрывчатку заложили раньше, то установили бы такое время, когда "Северная звезда" была еще в порту. Стояла на якоре в доках посреди Гданьского порта, а не качалась в нескольких милях от берега.
   Скоуфилд первым догадался, о чем идет речь.
   – Ну конечно. Даже этим негодяям из Парижа или Берлина не пришло бы в голову разрушить целый город только для того, чтобы прекратились поставки нефти в Польшу.
   Президент повернулся и внимательно посмотрел на директора ЦРУ.
   – Думаю, ваша невидимая иголка стала теперь видимой, Уолт. И поляки ищут ее как раз в нужном месте.
   – Кажется, так, господин президент, – голос Куинна звучал напряженно, его явно раздражал и смущал тот факт, что его обошел непрофессионал. У Хантингтона было такое чувство, что ближайшим помощникам директора придется плохо, как только он вернется в Лэнгли.
   К счастью для Куинна, президент был явно больше заинтересован в следующем шаге расследования, чем в том, чтобы искать виновника предыдущих неудач.
   – Хорошо, Уолт. Я хочу, чтобы все силы наших подразделений и сотрудничающих разведывательных организаций сфокусировались на районе Гданьска. Спутниковые фотографии. Все, что только можно придумать. Пусть ваши оперативники свяжутся с поляками и координируют с ними свои действия. Где-то должны существовать улики, привязывающие к этому делу проклятых французов или немцев. И мне они нужны. Понимаете?
   – Да, сэр.
   – Хорошо. – Президент подошел к окну и стал смотреть на тусклый свет угасающего зимнего дня. – Если улики будут найдены, я смогу дать ответный залп, когда Пендлтон или еще какой-нибудь сукин сын из конгресса начнет жаловаться на наше решение помогать Польше.
   – Это весьма рискованно, господин президент, – предостерег Терман. – Если сказать американцам, что французы и немцы убили экипаж "Северной звезды", это может вызвать бурю общественного негодования, которое нам трудно будет держать под контролем.
   – Вы думаете, нам надо поступить иначе?
   Терман помедлил, зажигая трубку, затем медленно кивнул.
   – Ведь были прецеденты.
   Хантингтон понимал, что он прав. Во время холодной войны советские противовоздушные установки сбили несколько американских военных самолетов – одни над Японским морем, другие ближе к территории России. А израильские войска обстреляли разведывательное судно США "Свобода", превратив его в груду пылающих обломков, во время Шестидневной войны в шестьдесят седьмом году. И в обоих случаях власти Соединенных Штатов позаботились о том, чтобы не возникло никаких мыслей о немедленном отмщении, даже утаили правду от общественности, поскольку никому из власть предержащих не хотелось в тот момент провоцировать кризис, усиливать напряженность.
   – В конце концов неофициальный выход на Париж с этой информацией мог бы...
   Президент повернул голову. Холодное угрюмое выражение его лица заставило Термана осечься на середине фразы.
   – Сначала найдите улики, господин госсекретарь. Потом я решу, что с ними делать.
   Он снова отвернулся к окну. Все больше огней зажигалось в Кэмп-Дэвиде по мере того, как день уступал место еще одной долгой ночи.

* * *

   25 ФЕВРАЛЯ, СОВЕТ НАЦИЙ, ПАЛАС-ДЕЛЬ-ЕВРОП, СТРАСБУРГ, ФРАНЦИЯ
   Никола Десо стоял около входа в зал для дебатов старого Европейского парламента, наблюдая за тем, как общаются друг с другом высшие правительственные чиновники со всего континента. Каждого окружала толпа помощников и переводчиков. Большой зал был сегодня полон серого цвета – седые волосы, серые костюмы и скучные, серые лица.
   "Ну что за сборище шутов в карнавальных костюмах", – мрачно подумал Десо.
   Его вовсе не радовала перспектива провести ближайшие несколько дней в тесном контакте с этими пустоголовыми болванами из разных стран. Но это была та цена, которую придется заплатить за реализацию своего желания видеть Европу объединившейся под франко-германским влиянием. Эта конференция была необходимой формальностью. Маленьким странам надо предоставить возможность поболтать, пообщаться, посуетиться, прежде чем они подпишут соглашения, к которым уже пришли их могущественные покровители. Международная дипломатия была игрой формы в гораздо большей степени, чем игрой содержания.
   Десо натянул на лицо подходящую к случаю приятную улыбку и стал прохаживаться среди толпы, одаривая дружелюбными репликами тех, с кем был знаком, и вежливыми кивками тех, кого не знал. Все это было довольно утомительной игрой. Делегации из Австрии, Бельгии, Хорватии и Венгрии подходили к нему одна за другой, каждая надеясь получить какой-нибудь особый знак расположения французов. Все отходили от Десо под впечатлением его шарма и с абсолютно пустыми руками. За ними следовали их коллеги из Сербии, Румынии, Болгарии, которым уделялось все то же вежливое внимание.
   Десо двинулся дальше, не забывая бросить взгляд и улыбнуться нескольким нейтральным наблюдателям, присутствующим на конференции. Россия, Украина и Дания были единственными странами, которые интересовали Десо. Возможность привлечь их к участию в Европейской Конфедерации позволила бы серьезно увеличить ее силу и мощь. Тогда новый союз сможет действовать без контроля извне от Атлантики до Урала и дальше.
   "Или почти без контроля", – напомнил себе Десо.
   В Страсбурге все еще не было представителей Варшавы, Праги и Братиславы. Десо с раздражением обдумывал это обстоятельство, продолжая расточать совершенно бессмысленные любезности одному из русских. Восточная Европа оказалась куда более настойчивой, чем предполагал Десо. Что же еще надо, чтобы прижать их к ногтю?
   – Господин министр!
   Десо оглянулся на голос и нахмурился, узнав в говорившем одного из своих помощников. Он отошел в более спокойное место.
   – В чем дело, Гиро?
   Молодой человек подал ему распечатку телеграфной службы.
   – Американцы, господин министр. И англичане. Они собираются продолжать поставки нефти в Гданьск. И теперь они будут посылать военные корабли для сопровождения танкеров.
   Десо застыл в шоке.
   – Что?! Невозможно!
   – Американский министр обороны сделал заявление час назад. – Гиро указал на смятый листок бумаги, который все еще сжимал в руках его начальник. – Он назвал все это операцией "Безопасный проход".
   Министр иностранных дел пробежал глазами телеграмму, губы его сжались – Десо понял, что помощник был прав. Вопреки всем ожиданиям американцы и их английские подпевалы не собирались оставить свои попытки сорвать нефтяное эмбарго, наложенное Россией на Польшу и ее южных соседей. Это переходило все границы. Введение в Балтику военного флота было ясным сигналом того что две англоязычные страны снова намерены вмешиваться во внутренние дела Европы.
   Это означало беду. Беду, потому что поляки, чехи и словаки вообще не станут теперь слушать его дипломатических обращений. Беда еще и потому, что военное присутствие Англии и США только поощрит те элементы, которые противостоят франко-германскому влиянию в Европе.
   Десо засунул распечатку в карман и схватил Гиро за руку.
   – Найдите канцлера Шредера и приведите его ко мне. Немедленно. Скажите ему, что нам надо обсудить что-то очень важное. Наедине.
   Молодой человек кивнул и заспешил исполнять поручение.
   Десо проследил за ним взглядом и резко повернулся на каблуках. Мысль его начала напряженно работать. Десо прикидывал, как бы поторопить события на этой невыносимой конференции. К счастью, американцы и англичане скоро увидят, что их совместной морской авантюре противостоит сила вновь объединившейся Европы.

* * *

   26 ФЕВРАЛЯ, НАЦИОНАЛЬНЫЙ ЦЕНТР ПО РАСШИФРОВКЕ ФОТОМАТЕРИАЛОВ, КОРПУС 213, КОМПЛЕКС ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА, ВАШИНГТОН
   Национальный центр по расшифровке фотоматериалов занимал большое здание в глубине комплекса военно-морского флота. Центр подчинялся ЦРУ, несколько тысяч специалистов отвечали за анализ фотографий, полученных с находящихся на орбите американских шпионских спутников. Каждый президент, начиная с Джона Кеннеди, полагался на квалификацию специалистов Центра в момент кризиса.
   Теперешний президент не был исключением.
   Билл Рейли был главным экспертом по интерпретации фотографий, ответственным за северные районы Европы. Он провел много лет, анализируя снимки морских баз, аэродромов и расположений сухопутных частей стран бывшего Варшавского пакта от Балтики до Кольского полуострова. Так много лет, что полюбил шутить, будто сможет ориентироваться в Мурманске гораздо лучше, чем в своем родном городе – по крайней мере с высоты двухсот миль.
   Товарищи по работе дали Биллу прозвище "гном КН". Он был на несколько дюймов выше пяти футов, и даже в лучшие дни его рубашки с короткими рукавами, широкие галстуки и коричневые либо синие слаксы выглядели так, будто бы Рейли в них спал. На удивление низкий, глубокий голос и соломенные лохмы, которые всегда норовили стоять на голове, сколько он ни приглаживал их гребенкой, только усиливали его сходство с гномом.
   Сейчас Билл Рейли сидел, согнувшись над огромным компьютерным монитором, изучая снимки, снятые несколько дней назад над Гданьском. Снимки, загруженные с объемного винчестера его компьютера, поступили со спутника КН-11 и были сделаны в ближайшие несколько часов после взрыва "Северной звезды". Возможность хранить их в компьютере экономила время и место. Их также проще было вызывать и убирать обратно.
   Снимки, которые изучал сейчас Рейли, были сделаны аппаратурой, улавливающей инфракрасное излучение. На пленке регистрировалось тепло, исходящее от различных объектов и поверхностей. Инфракрасное оборудование было лишь недавно установлено на спутниках типа КН-11, чтобы они могли выполнять задания, связанные с ночным слежением. По мнению Гнома, давно пора было провести эту реконструкцию. Плохие парни очень редко действовали средь бела дня.
   – Вот тебе раз, – правая рука Билла неожиданно остановилась, продолжая сжимать "мышь", с помощью которой он путешествовал по компьютерным образам. Билл уже просматривал эти фотографии, как только они были переданы по системе "Милстар" в службу наземного контроля в Форт Бельвер, Виргиния, а затем записаны в его компьютер. Но первым правилом расшифровки фотографий было: "видишь всегда то, что ищешь". Вот и он в первый раз осматривал снимки с целью оценки масштабов несчастья, а вовсе не для поисков причин, вызвавших его.
   И даже тогда Билли едва мог разглядеть что-то интересное. Огромный тепловой "бутон", поднимавшийся от пожара на борту тонущего танкера, съедал все мелкие детали трагедии.
   Сегодня фотографии были другими. Их ввели в цифровой преобразователь и "отмыли" миллиметр за миллиметром, чтобы получить более отчетливые образы. И что гораздо более важно, на сей раз он точно знал, что ему надлежит искать. Что-нибудь странное. Что-нибудь, что было бы не на своем месте на внешнем рейде Гданьского порта.
   И именно это он только что нашел.
   Рейли снова подвинул "мышь", чтобы очертить кружочком объект, красующийся в центре экрана. Через несколько секунд персонал центра имел возможность наблюдать странную, волнующую картину – Билл вприпрыжку бежал по коридору в сторону кабинета своего начальника.

* * *

   2 МАРТА, ПОСОЛЬСТВО США, БЕРЛИН
   – И что вы хотите, чтобы я сделал? – Стюарт Ванс посмотрел на эскиз, который ему только что передали. На рисунке был изображен в нескольких ракурсах маленький старый рыболовный траулер.
   Начальник Ванса, шеф Берлинского отделения ЦРУ, повторил, на этот раз медленнее и отчетливее.
   Я хочу, чтобы вы начали искать этот траулер.
   – Но почему? – Ванс увидел, что его старший товарищ начинает злиться, и поспешил перефразировать свой вопрос: – Я хочу сказать, почему именно этот траулер?
   – Потому что директор считает, что весьма вероятно люди на этом траулере были именно теми, кто взорвал ко всем чертям тот танкер с жидким газом в Гданьске. – Шеф Берлинского отделения поднял к глазам свою собственную копию эскиза. – Он действительно появился на фото, сделанных со спутника сразу после взрыва.
   Ванс закусил нижнюю губу, потом по-прежнему озабоченно покачал головой.
   – Я все равно не понимаю, к чему так с этим носиться. Что такого удивительного в том, что рыболовный траулер плавает по Балтийскому морю. Да их наверное с тысячу плавает и там, и в Северном море.
   – Может быть. Но с этим траулером связано уж слишком много странного. – Шеф начал загибать пальцы. – Прежде всего, Гданьский залив слишком грязен для того, чтобы ловить там рыбу. Такое впечатление, что старое коммунистическое правительство ни копейки не вложило в очистные сооружения, а у тех, кто пришел им на смену, просто нет денег строить новые. Во-вторых, судно обнаружили довольно далеко от нормального курса, от фарватера. Выше по побережью, на довольно мелком месте. Весьма глупо, если вы всего-навсего законопослушные рыбаки, держащие путь мимо Гданьска. Зато очень умно, если вам надо смешаться с кутерьмой, царящей около берега, чтобы ускользнуть от радиорадаров.