Страница:
— Убиваю, — не менее спокойно ответила Грита.
— Я думаю, — сказал Пиро, — что должен попытаться остановить вас.
— Желаю вам удачи, — ответила Грита. Сказав эти слова, она сделала рукой еще один жест, и звук, вроде того, который получается, когда с силой ударить в большой гонг, эхом отразился от стен пещеры. — Сейчас вы будете иметь честь пообщаться с армией, которую я только что вызвала. Если вам удастся при этом выжить, возвращайтесь, и я с радостью посмотрю на все то, на что вы способны.
— Могу ли я полюбопытствовать, что это за странный свет, который вы обе испускаете?
— Зачем? Не думаете ли вы, что он кого-то привлекает?
— О, конечно.
Грита пожала плечами. — Думайте как хотите.
Пиро повернулся к тем, кто был позади него, и сказал, — Рассредоточиться. Нас, как кажется, через несколько секунд атакуют.
— Вот так-то лучше, — сказал Китраан, сжимая ркоятку своего меча. Но я бы предложил напасть первым.
— Изумительная идея, мой друг, — сказал Пиро. — Давайте немедленно выполним ее.
Иллиста, которая, должны мы сказать, была не слишком искусным фехтовальшиком, махнула мечом в сторону Тазендры, которая легко уклонилась от этого удара. Потом Леди Дзур отступила назад, нагнулась, и вырвала нож из спины Мики. Текла негромко простонал. Тазендра, не останавливаясь, поднырнула под другой удар Иллисты и со страшной силой нанесла удар прямо в грудь Леди Феникс, добавив всю свою ярость к природной силе.
Однако, вместо того, чтобы войти в тело, кинжал сломался около рукоятки.
Грита указала пальцем на Китраана, который издал сдавленный крик, а затем его голова слетела с плеч, как если бы срезанная невидимой силой.
— Я надеюсь, — сказала Иллиста, — это и есть ответ на вопрос, который вы задали, о странном свете, который от нас исходит. Вы не способны даже ранить нас.
Девяносто Третья Глава
Кааврен находился на крытой террасе, скромно сидя в углу и разговаривая с Пэлом, когда внезапно услышал, как Зарика негромко вскрикнула. Услышав этот, хотя и негромкий, звук, изданный Императрицей, капитан мгновенно оказался на ногах, в полной готовности; он кинулся к ней и спросил, — Ваше Величество, что случилось?
Императрица, посмотрела на него с выражением, в котором тревога смешалась с растерянностью. — Орб, — сказала она.
Кааврен уже собирался спросить, что такое случилось с Орбом, когда понял, что вместо того, чтобы кружиться над ее головой и светиться цветом, отбражающим ее эмоциональное состояние в данный момент, Орб потускнел, стал черным и лежал в ее руках.
Мы должны объяснить, что, на самом деле, Орб вовсе не полностью перестал исполнять свои функции: никто из тех, кто был связан с ним, не сообщил о том, что перестал ощущать эту связь, в отличии от, например, Катастрофы Адрона, во время который тысячи тысяч человек ощутили и сообщили о прекращении связи. Тем не менее, было совершенно ясно, что с ним произошло что-то очень серьезное и очень плохое.
— Ваше Величество, — спросил Кааврен, — что могло вызвать такое состояние Орба?
— Совершенно не понимаю, — сказала Императрица таким тоном, который выдавал похвальную, но совсем не удавшуюся попытку остаться спокойной.
В этот момент к ним подошел Пэл и поклонился. — Ваше Величество…
— Что еще? — сказала Империатрица с намеком на отчаяние, проникшее в ее голос.
— Я не знаю, что вызвало это, но я хотел бы сделать два замечания.
— Очень хорошо, я выслушаю все, что вы скажите.
— Во-первых, как вы знаете, мы заранее предполагали, что Претендент ударит в самом неожиданном месте, так как скорее всего он не в состоянии победить чисто военным путем. Я не сомневаюсь, что такое состояние Орба — часть его плана.
— Очень хорошо. Дальше?
— А дальше, если я не ошибаюсь, я слышу звуки в коридоре, которые мне очень не нравятся, поэтому я бы предложил Вашему Величеству вместе с Орбом укрыться вон в том углу, а моему другу Кааврену вынуть свою шпагу, которой он так долго служил империи, и мы вместе приготовимся сделать то, что должны.
Не успели эти слова выйти из рта Йенди, как Империатрица оказалась в углу, а капитан со шпагой в руке.
— Они войдут через дверь или через стекло, — сказал Кааврен. — Но если они сломают стекло, мы их услышим.
— Тогда? — спросил Пэл.
— Давайте встанем у двери.
— Очень хорошо, — сказала Пэл. — Но…
— Да?
— У вас нет запасной шпаги?
— Кровь Лошади! Где ваш меч?
— В моей комнате, конечно, что нам не поможет.
— Верно. Вот мой кинжал. Моя левая рука все еще несколько слаба, так что в любом случае он мне не нужен.
— Очень хорошо. Я немедленно добуду себе меч.
— О, не сомневаюсь.
— А. Они уже здесь.
— Около этой двери мы сможем удержать их довольно долго.
— Возможно.
Первому солдату, вошедшему в дверь, Каврен разрубил лицо, в живот второго вонзился кинжал Пэла, после чего Йенди на мгновение выскочил за дверь, вырвал меч из руки раненого, и отбросил падающее тело обратно в толпу, скопившуюся у двери.
— Уже два, — заметил Кааврен.
— Хотел бы я знать, сколько их.
— Давайте считать, по ходу.
— Очень хорошо.
— Три, — сказал Кааврен, делая исключительно длинный выпад, настолько изящно исполненный, что мог бы послужить послужить иллюстрацией к учебнику фехтования; при этом конец его шпаги пронзил горло врага.
Пэл очертил своим мечом узкий круг, параллельным его телу, который закончился ударом, прошедшим через лицо и тело еще одного солдата, а затем ударил в бок следующего, пытавшегося притиснуться мимо него. — Четыре и пять, — заметил он.
Так получилось, что тот, который получил удар в лицо, был не так сильно ранен, что дало Кааврену возможность указать на это, сказав, — Вот теперьпять, мой друг, — когда конец его шпаги проткнул бедро врага.
— Очень хорошо, — сказал Пэл. — Согласен.
— Кстати, как ваш меч?
— Сносен, — лаконично сказал Пэл, а потом добавил, — Шесть, — закончив элегантное движение, которое включало в себя удар, который отклонил клинок врага, и, одновременно, проткнул ему плечо.
— Вам придется научить меня этому удару, — сказал Кааврен.
— Я буду более, чем счастлив, как только все кончится.
— Отлично, — сказал Кааврен, и добавил, — Семь, — почти в то же мгновение, когда Пэл сказал, — Восемь, — так как они оба нанесли очень похожие удары почти одновременно. Их клинки вонзились в сердца двух солдат, стоявших перед ними, так что люди Тсанаали мертвыми рухнули на пол, ударившись о него также почти одновременно, хотя один из них был значительно тяжелее, чем другой, что привлекает наше внимание к интересному вопросу, касающемуся физических свойств падающих объектов.
Однако, какие бы не были теоретические проблемы падающих объектов, практически падение всех этих мертвых тел привело к тому, что у двери на террасу выросла груда трупов, мешавшая войти в комнату. Это безусловное преимущество было мгновенно использовано Каавреном, который придерживался принципа, что в бою надо использовать любую подвернувшуюся возможность, иначе ты даешь врагу второй шанс, а это, в свою очередь, означает, что у тебя появился второй враг. Твердо держа этот принцип в уме, он использовал каждое колебание, неверный шаг, или просто нежелание врагов идти по телам своих товарищей, и приветствовал их ударами, которые наносил хладнокровно и рассчитано, так что через несколько секунд, как говорится, еще троих врагов «ужалила стальная змея».
Пэл, который вообще никогда не колеблясь использовал любые возможности, представлявщиеся в бою, оказался еще более удачлив: он атаковал ноги своих оппонентов, так что в мгновение ока записал на свой счет еще четверых, лежавших на земле и неспособных подняться.
Как раз в это мгновение один из врагов решился на отчаянный маневр: он перепрыгнул через раненых или умирающих солдат, перекатился, вскочил на ноги, быстро махнул наудачу мечом и принял хорошую защитную стойку.
— Один из них за нами, — заметил Кааврен, который как в этот момент сражался с очередным солдатом, который, стоя на телах своих друзей, пытался пройти через дверь.
— Ваше замечание бесполезно, — откликнулся Пэл. — Он уже порезал меня своей палочкой.
— Не слишком сильно, я надеюсь.
— Царапина на левом плече, не больше.
— Очень хорошо.
— Кстати, он мой, — сказал Пэл.
— Если вам так хочется, — сказал Кааврен.
Пэл встал лицом к лицу с солдатом, приветствовал его и сказал, — Здраствуйте, Лейтенант. Я надеюсь, что вы так же рады видеть меня, как я рад видеть вас.
Тсанаали, чей клинок не шевельнулся ни на дюйм за все время, пока он ждал начала представления, сказал, — Ну, мой дорогой Герцог, я не ожидал, что буду иметь честь оказаться в вашем обществе; тем не менее это только увеличивает удовольствие, с которым я приветствую вас. Вы всегда так вежливы к нежданым гостям?
— Почти, — сказал Пэл. — Но вперед, мой дорогой Лейтенант. Должен ли я просить вас напасть на меня?
— Ни в коем случае, — ответил Тсанаали, которому никогда не было нужно дважды делать такие предложения. Он сделал ложный выпад в тела Пэла, а потом нанес страшный удар в голову Йенди; однако Пэл парировал его быстрым поворотом кисти, и, в свою очередь, ответил настолько стремительным выпадом в торс лейтенанта, что офицер спасся только в последний момент, как-то невероятно выгнувшись.
— Ну, — сказал Пэл, — это было очень близко.
— Почти, — зло ответил Тсанаали, и опять попытался нанести удар в голову, только на этот раз опустил меч пониже и ударил не сверху, а справа, пытаясь отрубить голову Йенди, но тот достаточно легко отбил и этот удар концом своего собственного меча, а потом, неожиданно изогнув кисть в противоположном направлении, отбросил в сторону оружие Драконлорда, вытянул руку и вонзил конец своего меча в сердце Тсанаали.
— Вот так еще ближе, — заметил Йенди.
— Я думаю, что это было настолько близко, что убило меня, — ответил Тсанаали.
— Я думаю, что вы правы, — сказал Пэл, а лейтенант, уронив меч, упал на пол. — К сожалению, вы заставили меня сбиться со счету.
Лейтенант, будучи мервым, не ответил.
Пока продолжался этот поединок, Кааврену пришлось сражаться сразу с двумя врагами. Как и обычно в таких случаях, Кааврен медленно отступал, широко размахивая шпагой и отбивая удары в сторону врага, стараясь не дать им разделиться и напасть на него с двух сторон. Таким образом ему успешно удалось протянуть время до тех пор, пока Пэл не сумел вновь присоединиться к нему, и тут, видя что их командир мертв, а более половины их самих ранено или умирает, враги потеряли веру в победу и, вместо того, чтобы атаковать или защищаться, дружно повернулись и убежали тем же путем, каким пришли.
Кааврен последовал за ними, крикнув Пэлу оставаться и охранять Ее Величество. В прихожей Кааврен увидел что Сержант, сын его старого товарища, Сержанта, убит ударом в сердце раньше, чем он успел вынуть меч. Кааврен наклонился и осторожно закрыл ему глаза.
Пройдя дальше по коридору, он увидел всех остальных, мертвых: Нила, Сегюр, Баан и Сендра. Он не стал совершать эту же скорбную процедуру над ними, но про себя отметил, что будет должен это сделать.
Заканчивая свою короткую, но тщательную проверку, он нашел (как и ожидал) остальных своих гвардейцев, которые лежали лежали на земле за дверью Особняка. Тем не менее, он убедился, что угроза миновала, по меньшей мере на какое-то время. Тогда он вернулся на крытую террасу. Заметив, что со шпаги, которую он все еще держал в руке, капает кровь, он встал на колени возле трупа Тсанаали и тщательно почистил свое верное оружие, после чего убрал его в ножны и осмотрел раненых.
Пэл, разоружив пленников, хладнокровно присматривал за ними, в то время как те из них, кто не потерял сознание от боли или слабости, слабо станали.
— Пэл, вы в порядке?
— Несколько царапин, мой добрый Кааврен. А вы?
— Совсем ничего. Где-то здесь должны быть гонец или два; как вы думаете, сможете найти одного?
— Конечно.
Кааврен взял на себя присмотр за пленными, а Пэл отправился на поиски гонца. Его миссия оказалась вполне успешной, так что через две минуты гонец появился и почтительно поклонился Кааврену.
— Найдите Главнокомандующую. Передайте ей мои пожелания всего хорошего и сообщите, что враг напал на Орб. Все закончилось хорошо, Ее Величество в безопасности, но мне нужна одна рота для охраны Особняка Уайткрест, и еще одна для охраны пленных. Вы все запомнили?
— Судите сами, Ваше Лордство: поздравления Главнокомандующей, атака на Орб, Ее Величество в безопасности, необходимо прислать две роты.
— Все точно. Немедленно в путь.
— Да, милорд.
Пэл вернулся и опять встал на стражу, освободив Кааврена, который обратился к Ее Величеству. Поклонившей ей, он сказал, — Пока мы в безопасности. Я послал гонца для того, чтобы заменить моих гвардейцев.
Зарика, которая все еще держала в руках не подававший признаков жизни Орб и казалась очень бледной, кивнула.
— Ваше Величество, хорошо ли вы себя чувствуете? — спросил Кааврен.
— Да, Капитан. Я никогда не была в такой опасности, когда сидишь, ждешь и ничего не можешь сделать. Должна сказать, что мне это совсем не понравилось.
— Понимаю, Ваше Величество.
— Ваши гвардейцы, — внезапно сказала она. — Что с ними?
— Мертвы, — ответил Кааврен. — Все те, кто стоял на посту, убиты.
Зарика наклонила голову. — За меня, — тихо сказала она.
— За Орб, — также тихо ответил Кааврен.
— Ну, да, вы правы.
— Это была предательская атака, — сказал Кааврен.
— Нет, хитроумная военная акция, — сказала Императрица. — Настолько же справедливая — или несправедливая — как и все остальные действия Претендента в этом соревновании.
Кааврен кивнул. — Как считает Ваше Величество.
Зарика взглянула на Орб, лежавший в ее руках. — Хотела бы я знать, — прошептала она.
— Ваше Величество?
— Хотела бы я знать, как им удалось сделать такое с Орбом.
— Со своей стороны, — сказал Пэл, — я тоже хотел бы знать, сколько значительно худших вещей произойдет, пока не станет лучше.
— Да, я тоже, — сказала Императрица.
— А я, — сказал Кааврен, — хотел бы знать, когда появятся роты, которые заберут пленников. Ведь пока эти люди здесь…
— Ну?
— Нет никакого смысла звать служанку для того, чтобы она пришла и смыла кровь с моего пола.
Девяносто Четвертая Глава
Варлок продолжал попытки использовать свои колдовские способности и призвать из джунглей западнее города разнообразных зверей (в которых там и сейчас нет недостатка), чтобы натравить их на врага, но из-за вмешатества бога по имени Три'нагор не мог сделать ничего. Тем не менее он оставался на своем мете, позади палатки Главнокомандующей, в свою очередь находившейся внутри крепости на Хартрской Дороге, и, не обращая внимания как на звуки кровавой схватки, так и на лихорадочную деятельность вокруг него, свои попытки не прекращал.
Насколько мы были в состоянии определить, примерно в это время боги впервые узнали о роли, которую играл в этих событиях бог-ренегат, и немедленно пустились в жаркий спор о том, каким образом они могут остановить его. Мы не собираемся тратить время читателя на рассказ об этом споре, так как, на самом деле, он продолжался несколько часов или дней, или, возможно, несколько недель (как может быть помнит читатель, трудно понять, как течет время в Залах Суда), вплоть до того самого момента, когда вопрос разрешился сам собой. Иначе говоря произошло то, что часто случается с существами, наделенными огромной силой: они не сумели сбросить с себя цепи ответственности, и только говорили, говорили и говорили, ничего не делая, пока время для действий не прошло.
На Нижней Дороге Кейрона и на Хартрской Дороге Императорские войска стойко удерживали свои позиции, хотя это далось им дорогой ценой. Мы вынуждены признаться, что оба юных генерала Каны, Брор и Изаак, доказали, что являются умелыми тактиками: Имея инициативу, они оба, но особенно Изаак, разыгрывали акты своей трагедии с несомненным умением — посылали копейщиков против кавалерии, кавалерию против копейной фаланги, копейную фалангу против пехоты, полки пехоты против метателей копья, а метателей копья против копейщиков. Сетра Младшая, должны мы добавить, тоже проявила изрядное мастерство в этой игре, стараясь добиться сражения тех же самых видов войск, но, вынужденая защищаться, оказалась не в состоянии вывести из боя какую-нибудь часть и заменить ее на другую. На самом деле некоторые офицеры впоследствии утвержали, что если бы не хорошо расположенные укрепления и постоянный обстрел копьями из двух крепостей, то, особенно на Хартрской Дороге, войска Каны сумели бы прорваться к городу.
Трудности Сетры Младшей еще увеличивались из-за того, что Адриланка не была окружена стеной, например такой, которая существовала вокруг сторого Города Драгейры: в то время, как на двух дорогах шло ожесточенное сражение, она не забывала и о том, что враг в состоянии послать отряды, которые могут проникнуть в город по какой-нибудь маленькой тропинке или боковой улице, а потом, повернув, ударить защитникам в тыл, а то и обрушиться на сам Особняк Уайткрест. Насколько было в ее силах, она посылала небольшие кавалерийские отряды, защищаясь от этого, но неоднократно, получив сообщения об очередном прорыве, она обнаруживала, что у нее нет резервов, и ей приходилась выводить одну из частей с поля боя и посылать встречать угрозу. Временами оказывалось, что никакой угрозы нет, а это, в свою очередь, происходило либо из-за ошибки разведчиков, либо оказывалось хитростью одного из генералов врага (военные историки до сих пор обсуждают сколько из этих сообщений было ошибками, а сколько ложными маневрами), но все это только добавляло ей проблем.
Еще один причиной «комадирской головной боли» Сетры Младшей был отряд адептов. Хотя, несмотря на уверения некоторых историков, совершенно неверно, что Сетра Лавоуд полагалась только на адептов для передачи сообщений, тем не менее нельзя не признать, что, когда телепатическая связь стала «неприменимой» (по словам Волшебницы в Зеленом), произошла некоторая путаница и задержка в передаче сообщений, пока не вернулись к системе гонцов — но никакой путаницы не было в войсках Каны, потому что они даже не думали о других способах связи.
Тем не менее защитники удержали свои позиции вплоть до первого часа пополудни, хотя впоследствии не было недостатка в ветеранах, утверждавших, что эта битва была чуть ли не самой тяжелой из всех, в которых они участвовали; сообщение, которое подтверждается не только количеством свидетелей, но, и даже более, числом смертей, произошедших в то время, когда раненых солдат затоптали другие, с обоих сторон, сражавшиеся стоя прямо на них. Говорили даже, что, в некоторых местах, целые отряды сражались на ковре из мертвых тел и их ноги не касались земли. Было ли это правдой или преувеличением, не так важно, но уже из этого можно судить об интенсивности боя на основных дорогах, ведущих в город. И надо сказать, что пятна крови на Хартрской Дороге, особенно на «Кровавом Пятачке» перед крепостью, можно было видеть спустя полгода после битвы.
Мосты через Адриланку также были проблемой, но другого сорта. Хотя, следуя совету Кааврена, защитники были готовы удерживать эти мосты, однако план, согласно которому в самом крайнем случае надо было уничтожить их, оказался невыполним, так как волшебство перестало действовать. В результате то, что безусловно стало предметом гордости жителей Адриланки после битвы, в это время было источником раздражения генерала Беригнера, возглавлявшего оборону в этом месте. Ситуация стала еще хуже, когда сам Беригнер был тяжело ранен исключительно удачно брошенным копьем, которое пролетело почти весь Железный Мост, ударило его в грудь и сшибло на землю. Его отнесли в полевой госпиталь, разбитый в Круглом Парке, и в битве он больше не участвовал.
Командование перешло к некой Таасре, которая немедленно послала сообщение Сетре Младшей (хотя думала, что посылает его Сетре Лавоуд), в котором рассказала об опасном положении на этом мосту, а также переслала полученные ею рапорты о тяжелых боях на Мосту Два Пенни, находящемся выше по течению. Получив эти сообщения, Сетра Младшая приняла отчаянно-смелое решение послать туда остаток своих резервов, оставив себе только отряд, до того стоявший на Дороге на Северные Ворота (и еще не участвовавший в сражении), чтобы укрепить оборону мостов.
В конце концов мосты удалось удержать, по нескольким причинам: Во-первых, при защите мостов, больше чем при любой другой тактической операции, все преимущесва остаются на стороне защитников, так как сражение происходит на относительно узком месте. Во-вторых, Беригнер исключительно удачно расположил свои полки, а Таасра продолжила следовать его плану (за что впоследствии получила Имперское баронство).
Третьей причиной стала Даро, Графиня Уайткрест, которая вышла из своего особняка в четырнадцатом часу утра и провела весь день на лошади, появляясь то у одного моста, то у другого. Впоследствии многие из защитников утверждали, устно и письменно, что почувствовали в себе новые силы, видя ее решительное лицо и слыша ее пламенные призывы, но самое большее впечатление на них производило одно ее присутствие (хотя, будьте уверены, многие из них считали ее Лиорном, тем не менее никто из историков ни на секунду не усомнился в том, кто имелся в виду). Однажды она сама возглавила контратаку полка пикейщиков на Железном Мосту против копейной фаланги (или чего-то очень похожего на нее) очень решительно настроенных Островитян. Читатель, незнакомый с тактикой сражения пехоты, будет, надеемся, весьма впечатлен, когда узнает, что пикейщики вообще не умеют и не должны атаковать; тем не менее Графиня схватила первый попавшийся полк и пошла с ним вперед. В этот атаке Даро легко ранили в левую руку, но, не говоря уже о том, что атака была успешна, ее пример настолько вдохновил защитников и смутил нападающих, что весь остаток дня мосту никто серьзно не угрожал.
Короче говоря, как мы уже имели честь сказать, мосты удалось удержать. Ущерб Южной Адриланке, причиненный Островитянами (по большей части, будьте уверены, во время отступления) никогда в точности подсчитали, но, безусловно, он был намного меньше, чем в том случае, если бы они сумели пересечь мосты и ворваться в город. По меньшей мере можно сказать, что любые вопросы о лояльности семейства Графини Империи, которые могли остаться после Восстания Уайткрест, в этот день были похоронены навсегда.
Сама Главнокомандующая, передав командование битвой Сетре Младшей, была главным образом озабочена местом нахождения Дженойна, который, как она была убеждена, появился в мире. Именно поэтому она призвала к себе Некромантку, которая, появившись, доложила о себе.
— Ну? — сказала Сетра.
Некромантка поклонилась.
— Вы знаете, — сказала Сетра, — что один из Дженойнов сейчас находится в нашем мире?
— Частично, — поправила ее Некромантка.
— Как, частично?
— Он еще не полностью появился здесь, пока. Отверстие, сделанное для него, дало ему возможность напасть на Орб, и, атакуя, он пытается расширить отверстие, чтобы появиться полностью.
— Да, а где это?
— Пока мне не удалось определить это.
— Но вы пытались?
Некромантка утвердительно поклонилась. — Некоторые силы, которые должны помешать ему войти — то есть установленные богами щиты, которые должны не дать возможность Дженойнам войти в наш мир — все еще на месте.
— Они на месте? Но тогда каким образом он вообще сумел появиться?
— Кто-то дал ему возможность найти одно из тех мест, где границы между мирами не такие твердые.
Сетра задумалась. — Да. Хотя я не изучала некромантию так, как вы, но об этих местах я слышала. Сколько их в нашем мире?
— Я думаю несколько сотен.
— Несколько сотен? Но тогда, чтобы найти этого Дженойна, понадобятся дни и недели!
— Годы, — поправила ее Некромантка. — Сначала надо найти это место, потом исследовать. Как вы понимаете, это может потребовать некоторого времени.
— Сколько из них вы уже нашли?
— Три.
— Три?
Некромантка сделала знак, что так оно и есть.
Сетра помрачнела и задумалась. Через мгновение она сказала, — Я никогда не бывала в таких местах.
— Достаточно трудно определить, что это то самое место, даже если вы в нем находитесь и искуссны в некромантии, но намного труднее найти неизвестное вам место.
— Я думаю, — сказал Пиро, — что должен попытаться остановить вас.
— Желаю вам удачи, — ответила Грита. Сказав эти слова, она сделала рукой еще один жест, и звук, вроде того, который получается, когда с силой ударить в большой гонг, эхом отразился от стен пещеры. — Сейчас вы будете иметь честь пообщаться с армией, которую я только что вызвала. Если вам удастся при этом выжить, возвращайтесь, и я с радостью посмотрю на все то, на что вы способны.
— Могу ли я полюбопытствовать, что это за странный свет, который вы обе испускаете?
— Зачем? Не думаете ли вы, что он кого-то привлекает?
— О, конечно.
Грита пожала плечами. — Думайте как хотите.
Пиро повернулся к тем, кто был позади него, и сказал, — Рассредоточиться. Нас, как кажется, через несколько секунд атакуют.
— Вот так-то лучше, — сказал Китраан, сжимая ркоятку своего меча. Но я бы предложил напасть первым.
— Изумительная идея, мой друг, — сказал Пиро. — Давайте немедленно выполним ее.
Иллиста, которая, должны мы сказать, была не слишком искусным фехтовальшиком, махнула мечом в сторону Тазендры, которая легко уклонилась от этого удара. Потом Леди Дзур отступила назад, нагнулась, и вырвала нож из спины Мики. Текла негромко простонал. Тазендра, не останавливаясь, поднырнула под другой удар Иллисты и со страшной силой нанесла удар прямо в грудь Леди Феникс, добавив всю свою ярость к природной силе.
Однако, вместо того, чтобы войти в тело, кинжал сломался около рукоятки.
Грита указала пальцем на Китраана, который издал сдавленный крик, а затем его голова слетела с плеч, как если бы срезанная невидимой силой.
— Я надеюсь, — сказала Иллиста, — это и есть ответ на вопрос, который вы задали, о странном свете, который от нас исходит. Вы не способны даже ранить нас.
Девяносто Третья Глава
Как Тсанаали пытался добыть Орб
Читатель, без сомения, уже давно хочет узнать, что случилось с Тсанаали, которого мы в последний раз видели, когда он собирался войти в комату, где находилась Ее Величество и забрать у нее Орб. Будьте уверены, мы отнюдь не собираемся держать читателя в совершенно ненужном неведении, и немедленно докажем это, ответив на его вопрос.Кааврен находился на крытой террасе, скромно сидя в углу и разговаривая с Пэлом, когда внезапно услышал, как Зарика негромко вскрикнула. Услышав этот, хотя и негромкий, звук, изданный Императрицей, капитан мгновенно оказался на ногах, в полной готовности; он кинулся к ней и спросил, — Ваше Величество, что случилось?
Императрица, посмотрела на него с выражением, в котором тревога смешалась с растерянностью. — Орб, — сказала она.
Кааврен уже собирался спросить, что такое случилось с Орбом, когда понял, что вместо того, чтобы кружиться над ее головой и светиться цветом, отбражающим ее эмоциональное состояние в данный момент, Орб потускнел, стал черным и лежал в ее руках.
Мы должны объяснить, что, на самом деле, Орб вовсе не полностью перестал исполнять свои функции: никто из тех, кто был связан с ним, не сообщил о том, что перестал ощущать эту связь, в отличии от, например, Катастрофы Адрона, во время который тысячи тысяч человек ощутили и сообщили о прекращении связи. Тем не менее, было совершенно ясно, что с ним произошло что-то очень серьезное и очень плохое.
— Ваше Величество, — спросил Кааврен, — что могло вызвать такое состояние Орба?
— Совершенно не понимаю, — сказала Императрица таким тоном, который выдавал похвальную, но совсем не удавшуюся попытку остаться спокойной.
В этот момент к ним подошел Пэл и поклонился. — Ваше Величество…
— Что еще? — сказала Империатрица с намеком на отчаяние, проникшее в ее голос.
— Я не знаю, что вызвало это, но я хотел бы сделать два замечания.
— Очень хорошо, я выслушаю все, что вы скажите.
— Во-первых, как вы знаете, мы заранее предполагали, что Претендент ударит в самом неожиданном месте, так как скорее всего он не в состоянии победить чисто военным путем. Я не сомневаюсь, что такое состояние Орба — часть его плана.
— Очень хорошо. Дальше?
— А дальше, если я не ошибаюсь, я слышу звуки в коридоре, которые мне очень не нравятся, поэтому я бы предложил Вашему Величеству вместе с Орбом укрыться вон в том углу, а моему другу Кааврену вынуть свою шпагу, которой он так долго служил империи, и мы вместе приготовимся сделать то, что должны.
Не успели эти слова выйти из рта Йенди, как Империатрица оказалась в углу, а капитан со шпагой в руке.
— Они войдут через дверь или через стекло, — сказал Кааврен. — Но если они сломают стекло, мы их услышим.
— Тогда? — спросил Пэл.
— Давайте встанем у двери.
— Очень хорошо, — сказала Пэл. — Но…
— Да?
— У вас нет запасной шпаги?
— Кровь Лошади! Где ваш меч?
— В моей комнате, конечно, что нам не поможет.
— Верно. Вот мой кинжал. Моя левая рука все еще несколько слаба, так что в любом случае он мне не нужен.
— Очень хорошо. Я немедленно добуду себе меч.
— О, не сомневаюсь.
— А. Они уже здесь.
— Около этой двери мы сможем удержать их довольно долго.
— Возможно.
Первому солдату, вошедшему в дверь, Каврен разрубил лицо, в живот второго вонзился кинжал Пэла, после чего Йенди на мгновение выскочил за дверь, вырвал меч из руки раненого, и отбросил падающее тело обратно в толпу, скопившуюся у двери.
— Уже два, — заметил Кааврен.
— Хотел бы я знать, сколько их.
— Давайте считать, по ходу.
— Очень хорошо.
— Три, — сказал Кааврен, делая исключительно длинный выпад, настолько изящно исполненный, что мог бы послужить послужить иллюстрацией к учебнику фехтования; при этом конец его шпаги пронзил горло врага.
Пэл очертил своим мечом узкий круг, параллельным его телу, который закончился ударом, прошедшим через лицо и тело еще одного солдата, а затем ударил в бок следующего, пытавшегося притиснуться мимо него. — Четыре и пять, — заметил он.
Так получилось, что тот, который получил удар в лицо, был не так сильно ранен, что дало Кааврену возможность указать на это, сказав, — Вот теперьпять, мой друг, — когда конец его шпаги проткнул бедро врага.
— Очень хорошо, — сказал Пэл. — Согласен.
— Кстати, как ваш меч?
— Сносен, — лаконично сказал Пэл, а потом добавил, — Шесть, — закончив элегантное движение, которое включало в себя удар, который отклонил клинок врага, и, одновременно, проткнул ему плечо.
— Вам придется научить меня этому удару, — сказал Кааврен.
— Я буду более, чем счастлив, как только все кончится.
— Отлично, — сказал Кааврен, и добавил, — Семь, — почти в то же мгновение, когда Пэл сказал, — Восемь, — так как они оба нанесли очень похожие удары почти одновременно. Их клинки вонзились в сердца двух солдат, стоявших перед ними, так что люди Тсанаали мертвыми рухнули на пол, ударившись о него также почти одновременно, хотя один из них был значительно тяжелее, чем другой, что привлекает наше внимание к интересному вопросу, касающемуся физических свойств падающих объектов.
Однако, какие бы не были теоретические проблемы падающих объектов, практически падение всех этих мертвых тел привело к тому, что у двери на террасу выросла груда трупов, мешавшая войти в комнату. Это безусловное преимущество было мгновенно использовано Каавреном, который придерживался принципа, что в бою надо использовать любую подвернувшуюся возможность, иначе ты даешь врагу второй шанс, а это, в свою очередь, означает, что у тебя появился второй враг. Твердо держа этот принцип в уме, он использовал каждое колебание, неверный шаг, или просто нежелание врагов идти по телам своих товарищей, и приветствовал их ударами, которые наносил хладнокровно и рассчитано, так что через несколько секунд, как говорится, еще троих врагов «ужалила стальная змея».
Пэл, который вообще никогда не колеблясь использовал любые возможности, представлявщиеся в бою, оказался еще более удачлив: он атаковал ноги своих оппонентов, так что в мгновение ока записал на свой счет еще четверых, лежавших на земле и неспособных подняться.
Как раз в это мгновение один из врагов решился на отчаянный маневр: он перепрыгнул через раненых или умирающих солдат, перекатился, вскочил на ноги, быстро махнул наудачу мечом и принял хорошую защитную стойку.
— Один из них за нами, — заметил Кааврен, который как в этот момент сражался с очередным солдатом, который, стоя на телах своих друзей, пытался пройти через дверь.
— Ваше замечание бесполезно, — откликнулся Пэл. — Он уже порезал меня своей палочкой.
— Не слишком сильно, я надеюсь.
— Царапина на левом плече, не больше.
— Очень хорошо.
— Кстати, он мой, — сказал Пэл.
— Если вам так хочется, — сказал Кааврен.
Пэл встал лицом к лицу с солдатом, приветствовал его и сказал, — Здраствуйте, Лейтенант. Я надеюсь, что вы так же рады видеть меня, как я рад видеть вас.
Тсанаали, чей клинок не шевельнулся ни на дюйм за все время, пока он ждал начала представления, сказал, — Ну, мой дорогой Герцог, я не ожидал, что буду иметь честь оказаться в вашем обществе; тем не менее это только увеличивает удовольствие, с которым я приветствую вас. Вы всегда так вежливы к нежданым гостям?
— Почти, — сказал Пэл. — Но вперед, мой дорогой Лейтенант. Должен ли я просить вас напасть на меня?
— Ни в коем случае, — ответил Тсанаали, которому никогда не было нужно дважды делать такие предложения. Он сделал ложный выпад в тела Пэла, а потом нанес страшный удар в голову Йенди; однако Пэл парировал его быстрым поворотом кисти, и, в свою очередь, ответил настолько стремительным выпадом в торс лейтенанта, что офицер спасся только в последний момент, как-то невероятно выгнувшись.
— Ну, — сказал Пэл, — это было очень близко.
— Почти, — зло ответил Тсанаали, и опять попытался нанести удар в голову, только на этот раз опустил меч пониже и ударил не сверху, а справа, пытаясь отрубить голову Йенди, но тот достаточно легко отбил и этот удар концом своего собственного меча, а потом, неожиданно изогнув кисть в противоположном направлении, отбросил в сторону оружие Драконлорда, вытянул руку и вонзил конец своего меча в сердце Тсанаали.
— Вот так еще ближе, — заметил Йенди.
— Я думаю, что это было настолько близко, что убило меня, — ответил Тсанаали.
— Я думаю, что вы правы, — сказал Пэл, а лейтенант, уронив меч, упал на пол. — К сожалению, вы заставили меня сбиться со счету.
Лейтенант, будучи мервым, не ответил.
Пока продолжался этот поединок, Кааврену пришлось сражаться сразу с двумя врагами. Как и обычно в таких случаях, Кааврен медленно отступал, широко размахивая шпагой и отбивая удары в сторону врага, стараясь не дать им разделиться и напасть на него с двух сторон. Таким образом ему успешно удалось протянуть время до тех пор, пока Пэл не сумел вновь присоединиться к нему, и тут, видя что их командир мертв, а более половины их самих ранено или умирает, враги потеряли веру в победу и, вместо того, чтобы атаковать или защищаться, дружно повернулись и убежали тем же путем, каким пришли.
Кааврен последовал за ними, крикнув Пэлу оставаться и охранять Ее Величество. В прихожей Кааврен увидел что Сержант, сын его старого товарища, Сержанта, убит ударом в сердце раньше, чем он успел вынуть меч. Кааврен наклонился и осторожно закрыл ему глаза.
Пройдя дальше по коридору, он увидел всех остальных, мертвых: Нила, Сегюр, Баан и Сендра. Он не стал совершать эту же скорбную процедуру над ними, но про себя отметил, что будет должен это сделать.
Заканчивая свою короткую, но тщательную проверку, он нашел (как и ожидал) остальных своих гвардейцев, которые лежали лежали на земле за дверью Особняка. Тем не менее, он убедился, что угроза миновала, по меньшей мере на какое-то время. Тогда он вернулся на крытую террасу. Заметив, что со шпаги, которую он все еще держал в руке, капает кровь, он встал на колени возле трупа Тсанаали и тщательно почистил свое верное оружие, после чего убрал его в ножны и осмотрел раненых.
Пэл, разоружив пленников, хладнокровно присматривал за ними, в то время как те из них, кто не потерял сознание от боли или слабости, слабо станали.
— Пэл, вы в порядке?
— Несколько царапин, мой добрый Кааврен. А вы?
— Совсем ничего. Где-то здесь должны быть гонец или два; как вы думаете, сможете найти одного?
— Конечно.
Кааврен взял на себя присмотр за пленными, а Пэл отправился на поиски гонца. Его миссия оказалась вполне успешной, так что через две минуты гонец появился и почтительно поклонился Кааврену.
— Найдите Главнокомандующую. Передайте ей мои пожелания всего хорошего и сообщите, что враг напал на Орб. Все закончилось хорошо, Ее Величество в безопасности, но мне нужна одна рота для охраны Особняка Уайткрест, и еще одна для охраны пленных. Вы все запомнили?
— Судите сами, Ваше Лордство: поздравления Главнокомандующей, атака на Орб, Ее Величество в безопасности, необходимо прислать две роты.
— Все точно. Немедленно в путь.
— Да, милорд.
Пэл вернулся и опять встал на стражу, освободив Кааврена, который обратился к Ее Величеству. Поклонившей ей, он сказал, — Пока мы в безопасности. Я послал гонца для того, чтобы заменить моих гвардейцев.
Зарика, которая все еще держала в руках не подававший признаков жизни Орб и казалась очень бледной, кивнула.
— Ваше Величество, хорошо ли вы себя чувствуете? — спросил Кааврен.
— Да, Капитан. Я никогда не была в такой опасности, когда сидишь, ждешь и ничего не можешь сделать. Должна сказать, что мне это совсем не понравилось.
— Понимаю, Ваше Величество.
— Ваши гвардейцы, — внезапно сказала она. — Что с ними?
— Мертвы, — ответил Кааврен. — Все те, кто стоял на посту, убиты.
Зарика наклонила голову. — За меня, — тихо сказала она.
— За Орб, — также тихо ответил Кааврен.
— Ну, да, вы правы.
— Это была предательская атака, — сказал Кааврен.
— Нет, хитроумная военная акция, — сказала Императрица. — Настолько же справедливая — или несправедливая — как и все остальные действия Претендента в этом соревновании.
Кааврен кивнул. — Как считает Ваше Величество.
Зарика взглянула на Орб, лежавший в ее руках. — Хотела бы я знать, — прошептала она.
— Ваше Величество?
— Хотела бы я знать, как им удалось сделать такое с Орбом.
— Со своей стороны, — сказал Пэл, — я тоже хотел бы знать, сколько значительно худших вещей произойдет, пока не станет лучше.
— Да, я тоже, — сказала Императрица.
— А я, — сказал Кааврен, — хотел бы знать, когда появятся роты, которые заберут пленников. Ведь пока эти люди здесь…
— Ну?
— Нет никакого смысла звать служанку для того, чтобы она пришла и смыла кровь с моего пола.
Девяносто Четвертая Глава
Как до этого момента развивалась Битва при Адриланке
Для того, чтобы понять последующие события, автор считает необходимым кратко описать положение дел в том кровавом и решающем сражении, которое впоследствии стало известно как Битва при Адриланке. Мы должны сказать, что дела обстояли таким образом (к первому часу пополудни по времени Адриланки), что даже смерть Тсанаали и провал его миссии, которые нанесли серьезный удар по планам Каны, оставались единственными неудачами, с которыми ему пришлось столкнуться.Варлок продолжал попытки использовать свои колдовские способности и призвать из джунглей западнее города разнообразных зверей (в которых там и сейчас нет недостатка), чтобы натравить их на врага, но из-за вмешатества бога по имени Три'нагор не мог сделать ничего. Тем не менее он оставался на своем мете, позади палатки Главнокомандующей, в свою очередь находившейся внутри крепости на Хартрской Дороге, и, не обращая внимания как на звуки кровавой схватки, так и на лихорадочную деятельность вокруг него, свои попытки не прекращал.
Насколько мы были в состоянии определить, примерно в это время боги впервые узнали о роли, которую играл в этих событиях бог-ренегат, и немедленно пустились в жаркий спор о том, каким образом они могут остановить его. Мы не собираемся тратить время читателя на рассказ об этом споре, так как, на самом деле, он продолжался несколько часов или дней, или, возможно, несколько недель (как может быть помнит читатель, трудно понять, как течет время в Залах Суда), вплоть до того самого момента, когда вопрос разрешился сам собой. Иначе говоря произошло то, что часто случается с существами, наделенными огромной силой: они не сумели сбросить с себя цепи ответственности, и только говорили, говорили и говорили, ничего не делая, пока время для действий не прошло.
На Нижней Дороге Кейрона и на Хартрской Дороге Императорские войска стойко удерживали свои позиции, хотя это далось им дорогой ценой. Мы вынуждены признаться, что оба юных генерала Каны, Брор и Изаак, доказали, что являются умелыми тактиками: Имея инициативу, они оба, но особенно Изаак, разыгрывали акты своей трагедии с несомненным умением — посылали копейщиков против кавалерии, кавалерию против копейной фаланги, копейную фалангу против пехоты, полки пехоты против метателей копья, а метателей копья против копейщиков. Сетра Младшая, должны мы добавить, тоже проявила изрядное мастерство в этой игре, стараясь добиться сражения тех же самых видов войск, но, вынужденая защищаться, оказалась не в состоянии вывести из боя какую-нибудь часть и заменить ее на другую. На самом деле некоторые офицеры впоследствии утвержали, что если бы не хорошо расположенные укрепления и постоянный обстрел копьями из двух крепостей, то, особенно на Хартрской Дороге, войска Каны сумели бы прорваться к городу.
Трудности Сетры Младшей еще увеличивались из-за того, что Адриланка не была окружена стеной, например такой, которая существовала вокруг сторого Города Драгейры: в то время, как на двух дорогах шло ожесточенное сражение, она не забывала и о том, что враг в состоянии послать отряды, которые могут проникнуть в город по какой-нибудь маленькой тропинке или боковой улице, а потом, повернув, ударить защитникам в тыл, а то и обрушиться на сам Особняк Уайткрест. Насколько было в ее силах, она посылала небольшие кавалерийские отряды, защищаясь от этого, но неоднократно, получив сообщения об очередном прорыве, она обнаруживала, что у нее нет резервов, и ей приходилась выводить одну из частей с поля боя и посылать встречать угрозу. Временами оказывалось, что никакой угрозы нет, а это, в свою очередь, происходило либо из-за ошибки разведчиков, либо оказывалось хитростью одного из генералов врага (военные историки до сих пор обсуждают сколько из этих сообщений было ошибками, а сколько ложными маневрами), но все это только добавляло ей проблем.
Еще один причиной «комадирской головной боли» Сетры Младшей был отряд адептов. Хотя, несмотря на уверения некоторых историков, совершенно неверно, что Сетра Лавоуд полагалась только на адептов для передачи сообщений, тем не менее нельзя не признать, что, когда телепатическая связь стала «неприменимой» (по словам Волшебницы в Зеленом), произошла некоторая путаница и задержка в передаче сообщений, пока не вернулись к системе гонцов — но никакой путаницы не было в войсках Каны, потому что они даже не думали о других способах связи.
Тем не менее защитники удержали свои позиции вплоть до первого часа пополудни, хотя впоследствии не было недостатка в ветеранах, утверждавших, что эта битва была чуть ли не самой тяжелой из всех, в которых они участвовали; сообщение, которое подтверждается не только количеством свидетелей, но, и даже более, числом смертей, произошедших в то время, когда раненых солдат затоптали другие, с обоих сторон, сражавшиеся стоя прямо на них. Говорили даже, что, в некоторых местах, целые отряды сражались на ковре из мертвых тел и их ноги не касались земли. Было ли это правдой или преувеличением, не так важно, но уже из этого можно судить об интенсивности боя на основных дорогах, ведущих в город. И надо сказать, что пятна крови на Хартрской Дороге, особенно на «Кровавом Пятачке» перед крепостью, можно было видеть спустя полгода после битвы.
Мосты через Адриланку также были проблемой, но другого сорта. Хотя, следуя совету Кааврена, защитники были готовы удерживать эти мосты, однако план, согласно которому в самом крайнем случае надо было уничтожить их, оказался невыполним, так как волшебство перестало действовать. В результате то, что безусловно стало предметом гордости жителей Адриланки после битвы, в это время было источником раздражения генерала Беригнера, возглавлявшего оборону в этом месте. Ситуация стала еще хуже, когда сам Беригнер был тяжело ранен исключительно удачно брошенным копьем, которое пролетело почти весь Железный Мост, ударило его в грудь и сшибло на землю. Его отнесли в полевой госпиталь, разбитый в Круглом Парке, и в битве он больше не участвовал.
Командование перешло к некой Таасре, которая немедленно послала сообщение Сетре Младшей (хотя думала, что посылает его Сетре Лавоуд), в котором рассказала об опасном положении на этом мосту, а также переслала полученные ею рапорты о тяжелых боях на Мосту Два Пенни, находящемся выше по течению. Получив эти сообщения, Сетра Младшая приняла отчаянно-смелое решение послать туда остаток своих резервов, оставив себе только отряд, до того стоявший на Дороге на Северные Ворота (и еще не участвовавший в сражении), чтобы укрепить оборону мостов.
В конце концов мосты удалось удержать, по нескольким причинам: Во-первых, при защите мостов, больше чем при любой другой тактической операции, все преимущесва остаются на стороне защитников, так как сражение происходит на относительно узком месте. Во-вторых, Беригнер исключительно удачно расположил свои полки, а Таасра продолжила следовать его плану (за что впоследствии получила Имперское баронство).
Третьей причиной стала Даро, Графиня Уайткрест, которая вышла из своего особняка в четырнадцатом часу утра и провела весь день на лошади, появляясь то у одного моста, то у другого. Впоследствии многие из защитников утверждали, устно и письменно, что почувствовали в себе новые силы, видя ее решительное лицо и слыша ее пламенные призывы, но самое большее впечатление на них производило одно ее присутствие (хотя, будьте уверены, многие из них считали ее Лиорном, тем не менее никто из историков ни на секунду не усомнился в том, кто имелся в виду). Однажды она сама возглавила контратаку полка пикейщиков на Железном Мосту против копейной фаланги (или чего-то очень похожего на нее) очень решительно настроенных Островитян. Читатель, незнакомый с тактикой сражения пехоты, будет, надеемся, весьма впечатлен, когда узнает, что пикейщики вообще не умеют и не должны атаковать; тем не менее Графиня схватила первый попавшийся полк и пошла с ним вперед. В этот атаке Даро легко ранили в левую руку, но, не говоря уже о том, что атака была успешна, ее пример настолько вдохновил защитников и смутил нападающих, что весь остаток дня мосту никто серьзно не угрожал.
Короче говоря, как мы уже имели честь сказать, мосты удалось удержать. Ущерб Южной Адриланке, причиненный Островитянами (по большей части, будьте уверены, во время отступления) никогда в точности подсчитали, но, безусловно, он был намного меньше, чем в том случае, если бы они сумели пересечь мосты и ворваться в город. По меньшей мере можно сказать, что любые вопросы о лояльности семейства Графини Империи, которые могли остаться после Восстания Уайткрест, в этот день были похоронены навсегда.
Сама Главнокомандующая, передав командование битвой Сетре Младшей, была главным образом озабочена местом нахождения Дженойна, который, как она была убеждена, появился в мире. Именно поэтому она призвала к себе Некромантку, которая, появившись, доложила о себе.
— Ну? — сказала Сетра.
Некромантка поклонилась.
— Вы знаете, — сказала Сетра, — что один из Дженойнов сейчас находится в нашем мире?
— Частично, — поправила ее Некромантка.
— Как, частично?
— Он еще не полностью появился здесь, пока. Отверстие, сделанное для него, дало ему возможность напасть на Орб, и, атакуя, он пытается расширить отверстие, чтобы появиться полностью.
— Да, а где это?
— Пока мне не удалось определить это.
— Но вы пытались?
Некромантка утвердительно поклонилась. — Некоторые силы, которые должны помешать ему войти — то есть установленные богами щиты, которые должны не дать возможность Дженойнам войти в наш мир — все еще на месте.
— Они на месте? Но тогда каким образом он вообще сумел появиться?
— Кто-то дал ему возможность найти одно из тех мест, где границы между мирами не такие твердые.
Сетра задумалась. — Да. Хотя я не изучала некромантию так, как вы, но об этих местах я слышала. Сколько их в нашем мире?
— Я думаю несколько сотен.
— Несколько сотен? Но тогда, чтобы найти этого Дженойна, понадобятся дни и недели!
— Годы, — поправила ее Некромантка. — Сначала надо найти это место, потом исследовать. Как вы понимаете, это может потребовать некоторого времени.
— Сколько из них вы уже нашли?
— Три.
— Три?
Некромантка сделала знак, что так оно и есть.
Сетра помрачнела и задумалась. Через мгновение она сказала, — Я никогда не бывала в таких местах.
— Достаточно трудно определить, что это то самое место, даже если вы в нем находитесь и искуссны в некромантии, но намного труднее найти неизвестное вам место.