— О, уверяю вас, что мои аргументы весьма убедительны — настолько, что я рискну гарантировать, что как только вы услышите их, вы никогда опять не зададите этого вопроса.
   — Если они настолько хороши, это действительно должны быть сильные доводы.
   — Сейчас вы сами будете судьей.
   — Очень хорошо. Давайте выслушаем их.
   Ибронка вытянула руку. Пиро взял ее, они обменялись нежными взглядами, а потом она сказала, — Вы помните, когда мы впервые оказались на Горе Дзур?
   — Конечно, — сказал Китраан. — Рёаана и я искусали губы до крови, пытаясь найти способ соединить вас обоих.
   — И мы более чем благодарны вам, мой дорогой друг, за то, что вам это удалось, — сказал Пиро, улыбаясь.
   — Ба, иначе бы мы все сошли с ума, — сказала Рёаана.
   — Верно, — сказал Китраан. — Виконт никогда не поднимал глаз от пола.
   — И, — добавила Рёаана, — Ибронка исчезала на несколько часов, а потом я находила ее в каком-нибудь уголке с красными глазами.
   — Ах, — сказала Ибронка, — но ты же не знала, что я делала в те часы, когда меня не было. Даю слово, что я не проводила время, размазывая слезы по щекам.
   — Как, нет? — удивилась Рёаана.
   — Ни в коем случае. Ты должна понимать, что я почти сошла с ума, не зная, как осмелиться сказать Виконту о своей любви, так что…
   — Да? И что?
   — Так что я хотела отвлечь себя. И, кроме того, — сказала она, бросая на Рёаану особый взгляд, — я не могла оставаться в твоем обществе и нескольких минут без того, чтобы ты не начинала учить меня.
   — Ах, моя любимая, — сказала Рёаана, — клянусь тебе, что я делала это с самыми лучшими намерениями.
   — О, даю слово, я не усомнилась в этом ни на секунду, моя дорогая.
   — Но, — сказал Пиро, все еще глядя на Ибронку влюбленным взглядом, — что вы делали, чтобы отвлечь себя? Что касается меня, то у меня был Китраан, который ворчал, как торговка рыбой на базаре, и досада на него вполне отвлекала меня.
   — Ах, Пиро! — воскликнул Китраан.
   — Да, но каков же ответ? — спросила Рёаана.
   — Я завела себе друга…
   — Кого? — воскликнул Пиро, приготовившись ревновать
   — Волшебницу в Зеленом.
   — Ее?
   — Да, именно ее.
   — Но почему?
   — Потому что, мой дорогой, она утверждала, что давно разучилась любить, и поэтому я могла спокойно поговорить с ней.
   — Ну, это я могу понять, — сказала Пиро.
   — Как и я, — сказала Рёаана, — но о чем вы разговаривали с ней?
   — О волшебстве, — сказала Ибронка. — Я собиралась посвятить себя изучению этого искусства. И действительно, я бы это сделала, если бы…
   — Да?
   — Если бы вскоре после этого я не повернула в другую сторону.
   — Хорошо, — сказал Пиро, на этот раз покраснев.
   — Если быть совсем точным, мы с Волшебницей в Зеленом говорили о телепортации, так как она утверждала, что это самая замечательная вещь, которая появилась после улучшения Орба.
   — Ты думаешь, что она была не права? — сказала Рёаана.
   — О, я не чувствовала, что знаю волшебство настолько хорошо, что могу иметь собственное мнение по этому вопросу. Но она и Сетра Младшая изучали телепортацию, хотя, на самом деле, исследовали различные особенность этого искусства. Если быть точным…
   — О, да, — прошептала Йаса. — Давайте будем как можно более точным.
   — Сетра Младшая сосредоточилась на том, как помешатьтелепортации — то есть на том, чтобы найти способы, которые не дают никому ни войти, ни выйти при помощи телепортации из определенного места.
   — Мой Дом Йорича будет очень заинтересован в этом, — заметил Брюхо.
   — А Волшебница в Зеленом исследовала магические следы, оставляемые телепортом.
   — Магические следы? — спросил Пиро. — Но что имеется в виду? Даю слово, раньше я никогда не слышал о таких вещах.
   — Имеется в виду, моя настоящая любовь, следы, которые сохраняются в эфире после того, как телепортация началась, и другие следы, которые появляются тогда, когда телепортация человека или объекта закончилась.
   — А они вообще есть? — спросил Китраан.
   — Конечно есть. Более того, они сохраняются какое-то время, — добавила Ибронка.
   — И какое?
   — Когда я говорила с Волшебницей, она еще точно не знала этого, но она находила следы, которым было больше двух дней. И…
   — Да, и?
   — И она научилась по этим следам узнавать место назначения тепепортации.
   — Ага!
   — Но, — сказал Пиро, — разве нет способа телепортироваться не оставляя этих следов?
   — О, что до этого, — сказала Ибронка, — пока никто такое не придумал. Как вы понимаете, если кто-нибудь найдет такой способ, это изменит все.
   — Да, — сказала Рёаана, — теперь я поняла. Если мы попытаемся убежать при помощи телепортации, мы приведем слуг закона прямо к себе. И это намного хуже, чем сесть на наших добрых лошадей и попытаться скрыться среди холмов и лесов.
   — Это в точности мое мнение.
   — О, я полностью с ним согласна, — сказала Рёаана.
   — Ну как, убедили ли вас мои аргументы?
   — Абсолютно, — сказала Йаса, кланяясь.
   — Но тогда, — сказал Пиро, — у нас осталось только несколько лет этой жизни, которую я, кстати, нахожу совершенно замечательной, прежде чем ее заберут у нас при помощи телепортации.
   — Точно, — сказала Ибронка.
   — И, более того, сами мы не в состоянии использовать ее для наших целей, то есть для того, чтобы ускользнуть от тех, кто хочет помешать нашей восхитительной жизни.
   — Вы все поняли совершенно верно, Виконт
   Пиро нахмурился. — Я думаю, что должен познакомиться с тем, кто придумал это замечательное заклинание, и разобраться с ним.
   — Если я не ошибаюсь, это была Сетра Лавоуд, — заметил Китраан.
   — А, ну тогда я должен поменять цель.
   — Это было бы самым умным, — согласилась Рёаана.
   — Вы знаете, — сказал Грассфог, заговаривая в первый раз, — я хотел бы заметить кое-что.
   — Да, и что же? — сказал Пиро.
   — Так как мы решили, что телепортация непрактична…
   — И?
   — И, более того, в любом случае никто из нас не настолько знает искусство, чтобы использовать его…
   — Точно, — пробормотал Пиро, пораженный исключительной справедливостью этого замечания.
   — Я предлагаю собрать эти палатки и убраться отсюда. Вы сказали, что нас узнали; да, быть может этот добрый крестьянин не скажет ничего — вы знаете, что они симпатизируют нам. Но за наши головы назначена награда, так что не будем слишком рассчитывать на добрые чувства этого Теклы.
   — Замечательное предложение, — сказал Пиро, — и я поддерживаю его всем сердцем.
   Через несколько минут все палатки были собраны и уложены на мулов вместе со всеми остальными припасами. Сделав это, они уселись на лошадей и медленно поехали по дороге, ведущей на юг.
   Пока они ехали, Пиро сказал, — Ибронка, моя любимая?
   — Да, милорд лис?
   — Вы счастливы?
   Она посмотрела на него удивленным взглядом и сказала, — Я не поняла вопроса, который вы имели честь задать мне.
   — Да, но подумайте: Ваша мать — принцесса, и вы предназначены для больших дел, чем спать под открытым небом и поджидать путников на большой дороге с мечом в руках.
   — А, так именно эта мысль заставила вас задать это замечательный вопрос?
   — В точности.
   — А вы, вы счастливы со мной, милорд?
   — Клянусь Богами, Ибронка! Если вы останетесь со мной, я буду счастлив даже в лачуге Южной Адриланки, зарабатывая на жизнь уборкой улиц!
   — И можете те ли вы представить себе, что я чувствую иначе? Кроме того…
   — Да?
   — Должна признаться, что мне нравится так жить. Это как приключение, в которое мы бросились и оно никогда не кончится. И, более того, иногда они посылают против нас солдат, так что я наслаждаюсь игрой с ними. Чего мне еще требовать от жизни?
   — Но вы же слышали Грассфога; это должно кончится, рано или поздно.
   — Тогда пускай это будет поздно.
   — И когда оно кончится?
   — Если вы будете со мной, я буду счастлива.
   — Ибронка, я, без сомнения, самый счастливый человек на свете.
   — Вы знаете, я обожаю вас, Милорд Синий Лис.
   — И я вне себя от блаженства каждый раз, когда вы говорите это.
   — Тогда я буду говорить это почаще.
   — Мы проехали уже достаточно много, не правда ли?
   — Да, хорошее расстояние.
   — Через час можно будет разбить лагерь. Где, как вы думаете, мы будем спать сегодня ночью?
   — Вместе, милорд.
   — Вы правы, миледи: только это имеет значение.

Семьдесят Вторая Глава

Как Кааврен получил сообщение от Теклы, который был одет совершенно необычным образом, и, в результате, решил принять участие в приеме
   Так получилось, что был Небесный день ранней весны конца первого года Правления Зарики, и Кааврен находился вместе с Графиней в ее аппартаментах — эта приятная деятельность занимала большую часть его времени после того, как он покинул Императорскую службу — когда разговор зашел приёме, который должен был состояться на следующий день в Черном Замке.
   — Мы можем там быть, если вы хотите, — сказал Кааврен. — Я получил приглашение, и, я должен добавить, это приглашение написано на шелке золотыми буквами.
   — И что вы ответили?
   — Ответил? Я должен ответить?
   — Да, это общепринятый обычай, милорд.
   — А, ну, знаете ли, есть обычаи, как установить стражу, или, скажем как приветствовать джентльмена, в чьей коже надо проделать некоторое число дырок, их я прекрасно знаю. Но, что касается обычаев для приёмов и всяких развлечений, да, я должен признаться в прискорбном невежестве.
   — То есть вы ничего не ответили?
   — Точно. И поскольку я не ответил, я могу себе представить, что мы можем сделать то, что нам нравится.
   — Хорошо, но, милорд, что же нам нравится? То есть что бы вам хотелось сделать по отношению к этому приглашению?
   — Что касается меня, — сказал Кааврен, пожимая плечами, — откровенно признаюсь, что мне не слишком интересно проводить время подобным образом. Тем не менее, если вы пожелаете там быть, даю слово, что не вижу никаких препятствий к этому.
   Даро ласково улыбнулась. — О, милорд, вы знаете, что я самая уступчивая жена на свете. Если вы не хотите идти — но что это?
   — Миледи, — сказала служанка, входя в команту и прерывая разговор, — там, внизу, ждет Текла, который утверждает, что у него есть дело к милорду.
   — Текла, у которого есть дело ко мне? — сказал Кааврен. — Ча! Я больше не на Императорской службе, по чьей милости я все время получал сообщения и донесения. Разве он не знает, что миледи Графиня управляет всеми делами, касающимися Графства Уайткрест?
   — Что до этого, я не знаю, милорд. Но он произнес ваше имя.
   — Мое? Очень странно. Даже более, чем странно, это необычно.
   — И? — спросила Даро.
   — Хорошо, я пойду и взгляну на этого Теклу, и будет необычно, или по меньшей мере странно, если я не сумею узнать, что за дело у него ко мне.
   Приняв решение, он немедленно спустился по лестнице и вошел в главную прихожую, где к нему приблизился Текла и сказал, — Милорд Граф?
   Прежде, чем ответить на вопрос, Кааврен внимательно осмотрел своего собеседника. Это был Текла, с совершенно невыразительным лицом, ничем не замечательный; но, с другой стороны, на нем была совершенно замечательная ливрея: блестящая оранжевая рубашка, белые штаны, невозможные оранжевые сапоги с серебряными пряжками и что-то вроде черно-белой повязки на голове. Несмотря на свою экстравагантную одежду, он обычным образом поклонился и принял почтительную позу, ожидая, пока Кааврен закончит осмотр.
   — Хорошо, — сказал Кааврен, закончив инспекцию. — Я Кааврен, ты можешь называть меня Граф Уайткрест. А ты?
   — Я? — сказал Текла. — О, я просто посланник.
   — Неужели? Признаюсь, что мне более чем интересно узнать о том, кто одевает своих лакеев таким образом.
   — О, милорд, могу ли я сделать себе честь и поспорить с вами? Я не лакей, я просто посланник.
   — Как, ты посланник, но не лакей?
   Текла поклонился.
   — Тогда не будешь ли ты так добр и не объяснишься? Так как я должен признаться, что ты меня заинтриговал.
   — Милорд Граф, я имею честь быть на службе у Гудроу и Нисс.
   — Гудроу и Нисс?
   Текла поклонился.
   — Боюсь, что я никогда не имел чести встречаться с ними.
   — Милорд, Гудроу и Нисс — это служба телепатических сообщений.
   — Служба телепатических сообщений?
   Текла поклонился.
   — Но, — сказал Кааврен, — ты должен понимать, что это ничего не говорит мне. Что такое «служба телепатических сообщений»?
   — Но это самая простая вещь в мире.
   — Тем лучше; тогда тебе будет очень просто объяснить ее.
   — Да, верно, — ответил Текла, пораженный исключительной справедливостью этого замечания.
   — Итак?
   — Вы хотите, чтобы я вам все объяснил?
   — Признаю, что не хотел бы ничего другого.
   — Тогда я могу это сделать.
   — Кровь Лошади! Я думаю, что уже целый час хочу только этого!
   — Тогда вот: Представьте себе, что некий джентльмен желает послать сообщение другому, который живет далеко от него.
   — Ну, это не трудно себе представить. И тогда?
   — Представьте, более того, что он не хочет ждать почты.
   — Тогда он, должно быть, очень торопится, потому что благодаря почте я могу получить послание в любой точке Империи за три или четыре дня, если оно достаточно срочное.
   — Да, верно, но мы доставляем послание за три или четыре часа, милорд.
   — Немыслимо!
   — Я имею честь не согласиться с вами, милорд. На самом деле сообщение, которое я готов вручить вам, было в руках того человека, который написал его, менее часа назад.
   — Великие Боги!
   — Все именно так, как я имел честь сказать вам, милорд Граф.
   — Но как это возможно?
   — Волшебство, милорд.
   — Волшебство?
   — Конечно. Гудроу и Нисс используют волшебников — на самом деле Нисс имя самой волшебницы — и они платят волшебникам в других частях Империи определенную сумма за каждую страницу послания. Все эти волшебники знают друг друга достаточно хорошо, так что передача сообщений не вызывает трудностей, и они всегда счастливы получить несколько дополнительных орбов.
   — Так что?
   — Так что вам нужно только придти в один из наших офисов, и ваше сообшение будет послано агенту, находящемуся ближе всего к тому, кому вы хотите его передать, а потом будет доставлено особым гонцом вроде меня. — Закончив свою речь Текла опять поклонился.
   — Поразительно, — сказал Кааврен. — И, как особый гонец, ты должен носить эту…э… эту одежду?
   — Милорд Гудроу считает, что если особые гонцы привлекут к себе внимание, люди будут задавать вопросы, а мы будем отвечать на них, и тогда больше людей узнают о нас и придут к нам, когда захотят послать свои сообщения.
   — О, что касается этого, — сказал Кааврен, — я не сомневаюсь, что ты прав. Вот только…
   — Да?
   — Я сам не думаю, что привлечение новых клиентов стоит унижений, которым ты подвергаешься, связывая свое имя с такой…одеждой.
   — Милорд, могу ли я сделать себе честь и согласиться с Вашим Лордством?
   — О, я на это не обращаю внимания, — великодушно сказал Кааврен.
   — Вы очень добры, милорд.
   — Вот только…
   — Да, милорд?
   — Кто этот джентьмен, который хочет сообщить мне нечто срочное?
   — Что касается этого, разрешите мне взглянуть.
   — О, я не запрещаю тебе глядеть.
   Текла вынул не слишком большой запечатанный конверт, и, не без определенной доли картинности, стал изучать имя, написанное на нем.
   — Я думаю, что вы знаете ваши символы, — сказала Кааврен, который никогда не возражал против того, чтобы вознаградить чье-либо самолюбие, пока оно не вступало в противоречие с его собственным.
   — О да, конечно. Ваше Лордство должно понимать, что это абсолютно необходимо для того, чтобы быть особым гонцом на службе у Гудроу и Нисс.
   — Очень хорошо. Но что касается его имени…
   — О, вы желаете знать его?
   — Упрямый дурак, я спросил!
   — Да, точно.
   — И?
   — Это от, — сказал Текла, медленно и тщательно произнося каждое слово, — Его Светлости Теммы, Герцога Ариллы, Графа…
   — Айрич! — крикнул Кааврен, — У тебя есть письмо для меня от Айрича! Быстро, отдай его мне, ты, идиот.
   — Вот оно, милорд.
   Кааврен выхватил конверт из рук Теклы, рывком открыл его и стал жадно пожирать слова. Какими были в точности эти слова, мы откроем читателю в ходе нашего рассказа. Сейчас же мы только заметим, что, закончив читать, Кааврен резко повернулся и вернулся с аппартаменты Даро, где, ласково приветствовав ее, обратился к ней со следующими словами, — Мадам, у меня появилась причина для того, чтобы изменить свое мнение, и, на самом деле, я был бы крайне рад оказаться завтра на приеме в Черном Замке.
   Даро улыбнулась. — Я счастлива слышать это, милорд, так как у меня не было подобных развлечений с тех пор, как я покинула двор. Но, если мне можно задать вопрос…
   — Мадам, вы можете задать десять.
   — Да, но что заставило вас внезапно изменить ваше мнение?
   — О, что касается этого, вы можете увидеть это сами, — сказал он и протянул ей послание.
   В письме было написано следующее: «Мой дорогой друг, я целиком к вашим услугам, и постараюсь выполнить все, что потребуется. Если же вы хотите поговорить со мной, то я собираюсь быть завтра в Черном Замке, где Маролан устраивает прием, и куда, насколько я знаю, вы тоже приглашены.
   Пожалуйста передайте мои самые почтительные приветствия Графине. Остаюсь, как всегда, вашим другом, Айрич.»
   — Ну, — сказала Даро, — теперь все достаточно ясно. Вот только…
   — Да?
   — Как мы окажемся там? Видите ли, милорд, этот бал будет не только во многих лигах от нас, но и в миле над землей.
   — Насколько я понимаю, Лорд Маролан приготовился перенести своих гостей в замок, так что об этой вертикальной миле беспокоиться нечего.
   — Хорошо, но остается еще около семидесяти горизонтальных лиг.
   — Да, это правда.
   — И тогда?
   — Кажется нам нужно телепортироваться.
   Даро нахмурилась. — Я знаю, что сейчас для умелого волшебника телепортация достаточно легкое дело. Но знаем ли мы кого-нибудь, кто способен на такую вещь?
   Кааврен немного поразмышлял над этим, и убедился, что это хороший вопрос. — Я попытаюсь найти такого человека, — сказал он.
   Простившись с Графиней, Кааврен опять вернулся в главную прихожую, где, к своему изумлению, нашел Теклу, который все еще ждал его. — Ну? — сказал он, — Ты хочешь еще чего-нибудь?
   — Только узнать, не будет ли ответа, милорд.
   — Нет, ответа не будет.
   — Тогда, быть может, вы хотите чего-нибудь другого?
   — А что другого я могу захотеть?
   — О, что до этого, я не знаю, милорд, но это то, что мы обязаны спрашивать.
   — Тогда нет, ничего другого я не хочу.
   — Очень хорошо, милорд, — сказал Текла, почтительно поклонился и вышел через вход для слуг, с мрачным и разочарованным выражением на лице..
   Кааврен взял свой меч, шляпу и плащ, и вышел через парадную дверь, где, оказавшись снаружи, обнаружил на посту своего старого товарища, ныне лейтенанта Императорской Гвардии. Он сказал, — Сержант, — так это было имя этого дворянина, который к тому же был сыном одного из старых друзей Кааврена еще до Междуцарствия.
   — Да, Капитан? — сказал Сержант.
   — Мне нужно попасть в герцогства. Как быстрее всего сделать это?
   — Телепортация, Капитан.
   — Да, но, увы, я сам не знаю как.
   — Придворный волшебник — мастер в этом деле.
   — Это личное, Лейтенант, так как я, вы же знаете, больше не нахожусь на Императорской службе.
   — Тогда самый быстрый способ — найти волшебника, который рекламирует себя утверждая, что специализируется в телепортации.
   — А такие есть?
   — О, конечно.
   — Я начинаю подозревать, что это самое лучшее.
   — Ну, я знаю несколько.
   — Тогда порекомендуйте мне одного.
   — Буду рад сделать это, Капитан.
   — Итак?
   — Есть волшебник, который работает на улице Производителей Свеч, который, как мне сказали, знаком со многими местами Империи. Видите ли, милорд, стоимость услуг такого волшебника определяется тем, сколько мест он знает.
   — И почему?
   — О, я не волшебник, милорд, но мне говорили, что требуется хорошее знание ландшафта для того, чтобы безопасно телепортировать кого-нибудь в него.
   — Ну, я тоже не волшебник, но это мне кажется вполне разумным.
   — Поэтому, чем больше больше мест знает волшебник, чем ближе к вашей цели он сможет перенести вас.
   — Да, я понял. И где эта улица Производителей Свеч?
   — Прямо напротив круглого рынка, что на Ясеневой улице. Я думаю, номер тридцать три или тридцать четыре. Я знаю, что рядом с ним лавка шляпника, потому что ходил туда, чтобы придать моей шляпе подобающий вид.
   — И разрешите мне сказать, Лейтенант, что этот шляпник хорошо сделал свое дело. Я буду иметь его в виду, когда моей шляпе потребуется подобная починка.
   — Он использует кипящую воду, Капитан.
   — Кипящую воду?
   — Да, чтобы сделать пар, а пар размягчает шляпу, и это дает ему возможность придать шляпе любую форму. Потом он пропускает некоторый кусок проволоки через материю вокруг полей шляпы, чтобы они сохранили свою форму, и зашивает материю с проволокой внутри.
   — Проволокой? Внутри материи?
   — Как я имел честь сказать вам, Капитан.
   Кааврен снял свою шляпу и какое-то время внимательно глядел на нее, потом пожал плечами и твердо надел ее на голову. — Я думаю, что останусь с той, которую знаю, — сказал он. — Но, конечно, я благодарен вам за информацию.
   — Всегда рад помочь вам, Капитан. А могу ли я разрешить себе пожелать вам приятного и успешного путешествия?
   — Благодарю вас, Сержант.
   Потом Кааврен отправился на конюшню, где приказал мальчику-конюху оседлать лошадь, задача, с которой юный Текла благополучно справился (проблемы с Императорскими лошадями, которые стояли в конюшне рядом с личными лошадями Даро и Кааврена, были успешно решены несколько недель назад). Сделав это, мальчик помог ему подняться в седло, после чего Кааврен выехал через ворота особняка на улицу.
   После неизбежной задержки, которая потребовалась, чтобы проехать через город, он оказался перед тонкой деревянной дверью, выкрашенной в зеленый цвет, а рядом находилась лавка шляпника. Войдя, он приветствовал джентльмена, который оказался Джагалой. На полу был большой круг, перечеркнутый множеством линий, а на стенах несколько карт различных районов Империи с дюжинами маленьких красных кругов, нарисованных на них. Противоположную стену занимала одна единственная карта всей Империи — или, если быть более точным, области, которая была Империей до Катастрофы.
   Джагала был одет в простые брюки и тонкую майку, поверх которой была надета простая, но элегантая рубашка с тонкими рукавами. На двух его пальцах были надеты кольца, с шеи свешивалось ожерелье с небольшим кулоном или амулетом, на ногах были туфли без пряжек. Когда Кааврен вошел, он читал книгу (Каврен, всегда любопытный, как настоящий Тиаса, посмотрел на заглавие, но не успел прочитать его), которую он положил на стол, когда встал и поклонился. — Желаю вам доброго дня, милорд, я целиком к вашим услугам. Не хотите ли вы заказать телепортацию?
   Кааврен вернул приветствие и сказал, — Вы совершенно правы, сэр. Завтра вечером я должен телепортировать себя самого и мою леди.
   Волшебник поклонился. — Очен хорошо, милорд. Где бы вы хотели оказаться?
   — Вы знакомы с графством Саутмур?
   Джагала нахмурился. — Не будет ли Ваше Лордство так добро и покажет его на карте?
   — Я немедленно сделаю это.
   — Так будет значительно лучше.
   Каврен так и сделал, после чего Джагала сказал, — А! Да! Тогда вы собираетесь в Черный Замок?
   — Ну, да. А откуда вы знаете это?
   — У меня уже есть несколько таких заказов, хотя остальные не называли графство, иначе бы я мгновенно понял о чем идет речь.
   — Я понимаю. И в ы сможете сделать это?
   — Да, я думаю, что могу перенести Ваше Лордство достаточно близко.
   — И насколько близким будет это «достаточно»? Видите ли, я хочу оказаться там в определенный час, так что я должен согласовать время телепортации с тем расстоянием, которое мне надо будет проехать к моей цели.
   — Милорд, я могу перенести вас в небольшой городок Насин, который, на самом деле, находится в графстве Саутмур, и, судя по тому, что вы сказали, от которого не больше двух часов езды на карете до вашей цели.
   — Это намного лучше.
   — А теперь, что касается денег… — слегка смущенно сказал Джагала и поклонился.
   — О, да. Я не подумал об этом. Сколько требуется?
   — Для вас двоих это будет шесть орбов.
   — Очень хорошо. Вы хотите их сейчас?
   — О, нет, милорд. Самое подходящее время — завтра, когда вы оба будете здесь.
   — Я бы предпочел заплатить сейчас, чтобы у Графини не было необходимости знать о подобных делах.
   — Очень хорошо, милорд.
   Кааврен отсчитал монеты (заметим, что, случайно, среди них было две с лицом Зарики, а это доказывает, по меньшей мере, что на монетном дворе ее считали Империатрицей), которые Джагала принял с почтительным поклоном.
   — Тогда, — сказал Кааврен, — я вернусь завтра, в семь после полудня, с моей женой.
   — Я сделаю себе честь ожидать вас, милорд.