Браст Стивен. Сетра Лавоуд

   — Конечно, следующее, что мы предлагаем, не заинтересует Корону, но некоторым из ваших подданых, без сомнения, будет приятно во время неизбежной суматохи войны продолжить рейды на побережье, которыми они так наслаждались в последние две сотни лет — хотя мы должны попросить, чтобы Адриланка стала исключением, так как именно там мы собираемся основать новую столицу.
   — Очень хорошо, сэр. Что еще?
   — Свобода мореплавания, Ваше Величество.
   — Свобода мореплавания! Это та тема, которая очень близка мне.
   — Тогда давайте обсудим ее, Ваше Величество.
   — Да, действительно, давайте поговорим о ней. Что вы хотели сказать о мореплавании?
   — Мы предлагаем вам нашу монополию на торговлю с Гринэром.
   — Что, вы уступаете мне всю торговлю с Гринэром?
   — О, нет. Мы только отказываем от монополии.
   — А, так мы будем соревноваться?
   — Точно. Корабли из Элде в Гринэр больше не будут задерживаться ни под каким предлогом.
   — Я не отрицаю, что вы предлагаете вкусную приманку.
   — Итак?
   — Но есть вопрос, которуй требует самого тщательного рассмотрения.
   — Если Ваше Величество снизойдет сказать мне, что это за вопрос, тогда я попытаюсь ответить, если смогу. А если не смогу…
   — Да, если не сможете?
   — Тогда я пошлю к Его Величеству Кане за дополнительными инструкциями.
   — Это кажется достаточно разумным. Я скажу вам.
   — Ваше величество понимает, что я весь внимание.
   — Если я пошлю эту армию, что помешает им разделаться с ней точно так же легко, как они разделались с вашей собственной? У меня есть глаза и уши; я знаю, что случилось около Горы Дзур.
   — А, Ваше Величество знает об этом сражении?
   — Я очень неплохо информирован.
   — Тем лучше. Тогда вы знаете, что мы столкнулись с некромантом, который поднял мертвых и послал их против нас.
   — Да.
   — И Восточные колдуны призвали животных, которые напали на нас?
   — Конечно.
   — Ну, у нас есть способ нейтрализовать эти силы.
   — Как, у вас есть способ?
   — Да, есть, замечательный способ. И даже нейтрализовать Императорский Орб. Более того…
   — Да?
   — Ваша армия никогда не имела дела с Орбом, так что в сражении он не сможет повлиять на вашу армию, по меньшей мере ментально. А в нашей армии достаточно взрослых людей, помняших Орб, и им не слишком нравится сражаться с ним.
   — Да, это я понимаю.
   — И, даже после всего, что произошло, у нас есть по меньшей мере двадцать тысяч человек, и они тоже будут участвовать в сражении.
   — Довольно круглое число.
   — Да, Ваше Величество.
   — Очень хорошо. Дайте мне обдумать это дело. Есть что-нибудь еще?
   — Есть, Ваше Величество. Небольшое дело, но которое, тем не менее, я хотел бы обсудить.
   — Давайте сделаем это.
   — Это касается некой Леди Иллисты.
   — Иллиста? Ах, да, я знаю леди, о которой вы говорите. Она приехала сюда несколько сотен лет назад. Что о ней?
   — Мне очень трудно даже сказать вам о том, что с ней случилось, Ваше Величество.
   — Постарайтесь, сэр.
   — Я так и сделаю.
   — И?
   — Это касается того, как с ней обошелся двор Его Величества.
   — Как с ней обошлись?
   — Точно.
   — Но мы сделали в точности то, чего хотел от нас Император Тартаалик. То есть ей разрешили спокойно жить там, где она захочет, доставляли небольшое содержание, посылаемое Империей, и не разрешили находиться при дворе. На самом деле мы сделали даже больше, потому что после Катастрофы Адрона мы продолжали ей платить из наших собственных общественных средств.
   — Это было требование Его Величества Тортаалика?
   — Точно. Так решила моя прославленная предшественница на тоне, Королева Легрантё, и я не вижу причины, почему мы должны изменить это. А что, теперь есть такая причина?
   — Да, в определенной степени.
   — Объясните что вы имеете в виду.
   — Во первых, Иллиста больше не на Элде, она вернулась на материк.
   — Как, она вернулась? Но чьей властью это было сделано?
   — Властью Его Величества Каны.
   — Очень хорошо, что еще?
   — Мы бы хотели — то есть мы надеемся…
   — Давайте, мой юный друг. Выскажите все, что вы имеете в виду.
   — Его Величество Кана хотел бы извинений от Вашего Величества относительно того способа, каким обошлись с Леди Иллистой.
   — Извинений?
   Удаар наклонил голову.
   Король нахмурился и несколько мгновений размышлял. — Я не привык, — наконец сказал он, — извиняться за свои действия. Более того, я вообще не понимаю, почему это каким-то образом задевает Кану.
   — Если Ваше Величество хочет, я с удовольствием объясню.
   — Да, сделайте это.
   — Нам нужна помощь Илиисты в наших усилиях, потому что она единственная из двух оставшихся в живых Фениксов, а другая настолько далека от того, чтобы помочь нам, что даже бесполезно просить.
   — И она не хочет помогать вам, пока не получит извинений от нас?
   — Нет, не совсем так, Ваше Величество.
   — А что тогда?
   — Дело в том, что с этими извинениями ее помощь станет больше значить. То, что мы получим публичную помощь от аристократа Дома Феникса, должно произвести большое впечатление на другие Дома. Но если эта помощь придет от того, кого опозорили, тоже публично…
   — А. Я понял. Вы занимаетесь вашими собственными интригами, и вы хотите, чтобы я помог вам в этом.
   — В точности, Ваше Величество. И кроме того…
   — Есть еще?
   — Ваше Величество сейчас увидит. Кроме того мы предлагаем Острову Элде, как свидетельство нашей доброй воли, Остров Спэр, который был предметом раздора между Элде и Империей в течении тысяч лет.
   Кортина задумался. — Признаюсь, — сказал он, — что было бы просто замечательно закончить все споры вокруг Острова Спэр. Древесина имеет огромное значение для постройки кораблей, и мы все понимаем ценность права на акваторию этого острова.
   Удаар поклонился.
   — Что касается других вопросов, — продолжал Король, — предполагаемое оскорблении, если вы хотите, было нанесено моей предшественницей, но не мной.
   — И?
   — И вот мое решение: Если — я говорю, если— я решу помочь вам военной силой, я сопровожу эту помощь извинениями, которые вы просите, и высказанными таким языком, какой вы пожелаете. Если я не захочу оказать вам помощь, я не принесу вам никаких извинений.
   Удаар поклонился. — Я сделаю себе честь сказав, что решение Вашего Величества просто великолепно.
   — И, — продолжал король, — относительно вопроса об оказании вам помощи, которой вы у меня просите, я дам вам ответ завтра.
   — Очень хорошо, Ваше Величество.
   — Есть что-нибудь еще?
   — С моей стороны все. Но быть может есть что-нибудь, что Ваше Величество хочет узнать от меня?
   — Нет, мой дорогой сэр. Я думаю, что достаточно хорошо понимаю нынешнее состояние дел.
   — Тогда я с нетерпением буду ждать завтра, чтобы услышать решение Вашего Величества.
   Кортина кивнул и жестом дал понять, что аудиенция закончена. Когда Удаар вышел, Король вернулся в свою личную комнату, где собрал своих советников и обсудил вопрос с ними, сьел обед, который так долго ждал его и который состоял из невероятного количества всяких морских деликатесов и еще более невероятного количества топленого масла, а также сушеных фруктов (сезон свежих фруктов уже кончился), и все это заел огромным пирогом. К тому времени, когда он закончил как обед, так и разговор (а Кортина был знаменит своим умением обсуждать любую проблему во время еды), он принял решение.
   На следующий день Гардимма была отправлена домой.
   А еще через день по всему острову разнеслось слово, что армия будет реорганизована. В первый раз за всю отмеченную историю, Остров Элде готовился к вторжению на материк.

Семьдесят Первая Глава

Как Виконт Адриланки вел жизнь дорожного агента

   Было раннее утро Рыночного дня ближе к концу зимы первого года правления Императрицы Зарики Четвертой, когда Пиро, Виконт Адриланки, скакал от рынка в деревне Рядом, находившейся в Графстве Мистиваль, вместе со своими друзьями и вьючным мулом, нагруженным достаточно большим количеством различных хороших вещей, приобретенных на этом рынке. Многие из продававшихся на рынке товаров были привезены странствующими торговцами; были также продукты из коптилен, выставленные на продажу, что, учитывая приближающееся лето, было более чем ценно. Про сам рынок невозможно было сказать, что он переполнен товарами; тем не менее они приобрели все, что им было надо.
   Пока они скакали, Ибронка, любовница и хороший друг Пиро, заметила, — Я думаю, что нас узнали.
   — Вы действительно так думаете? — спросил Пиро, достаточно равнодушно.
   — Очень похоже.
   — Хорошо, тогда давайте послушаем: Почему вы так думаете?
   — В дальнем конце рынка был прилавок с рыбой.
   — Да, с этим невозможно поспорить; на дальнем конце действительно был прилавок с рыбой, я его видел. И не только видел, но, думаю, даже нюхал.
   — Хорошо, и я попросила джентльмена за этим прилавком рассказать мне о рыбе.
   — Хорошо, и?
   — Он сказал, что ее зовут кальпа.
   — И?
   — И больше не сказал ничего.
   — Прошу прощения, моя дорогая Ибронка, но я не понял, что вы имели честь сказать мне.
   — Он назвал имя рыбы, но больше не сказал ничего.
   — И?
   — Мой любимый, вы когда-нибудь видели рыбака, хозяина гостиницы или торговца рыбой, который замолчал бы в этот момент? Это невозможно. Это нарушает закон природы. А закон требует, чтобы он сказал, что эта кальпа похожа, скажем, на форель, но менее костистая. Или на длинную рыбу, но не такая сочная. Или как рыба-меч, но не такая жесткая. Или что ее вкус вообще не похож ни на что другое. Или что она знаменита во всей стране, но самая лучшая ловится только здесь, или что-нибудь еще в таком же роде.
   — Да, я понял вашу мысль. Этот продавец рыбой вел себя неестественно.
   — Совершенно точно. Поэтому я решила, что нас узнали.
   — Конечно он мог узнать нас и не выдать.
   — Да, это правда.
   — А во сколько оценены наши головы сейчас?
   — Пять сотен империалов за «Синего Лиса» и по четыре сотни за каждого члена банды.
   — Достаточно круглая цифра.
   — Да, милорд.
   Пиро кивнул, и, спустя мгновение, сказал, — Китраан, Ибронка считает, что нас узнали.
   — Неужели? Рёаана считает точно так же.
   — А. И почему?
   — Я не спросил, — сказал Китраан, пожимая плечами.
   — Торговец рыбой не стал расхваливать свой товар, — лаконично сказала Рёаана.
   — Итак, — сказал Пиро, — нас узнали. Это важно?
   — Нет, — сказала Ибронка.
   — Нет, — сказала Рёаана.
   — Я думаю, что нет, — поддержал их Китраан.
   — Тем не менее, — сказал Пиро, обертывая свой синий полуплащ вокруг плечей и закрепляя его жемчужной заколкой, — движение нам не повредит; нужно найти новое место для лагеря.
   — С этим я согласна, — сказала Ибронка.
   Несколько миль и немного больше перекрестков привели их к некоторому ряду малорослых вечнозеленых деревьев, где они повернули налево, проехали около мили прямо через лес, после чего пересекли небольшой ручей, взобрались на невысоких холм и оказались в месте, где стояли несколько палаток и горел костер.
   Первым, кого они повстречали там, оказался Лар, который закричал, — Вы нашли кориандр?
   — Да, мы действительно нашли его, храбрый Лар; и купили целый фунт, совершенно свежий.
   — О, милорд! Целый фунт? Я вне себя от радости. Но мне не надо так много; мы должны найти способ сохранить его.
   — Мы обдумаем этот вопрос, — сказала Ибронка. — Если такой способ есть, я должна найти его.
   Из палатки вынырнул Грассфог, еще полусоный, потирая глаза; на нем были только короткие штаны. — Все ли было хорошо на рынке, мои друзья? — спросил он.
   — Да, за исключением того, что нас узнали.
   Грассфог пожал плечами. — Мы можем передвинуться немного дальше на юг. Я знаю несколько хороших мест.
   — Отлично.
   Лар положил кориандр в тяжелый горшок, и вместе с не очень умелой, но пышущей энтузиазмом Клари принялся готовить; аромат свежей еды вытащил из своих палаток Йасу, Ритт и Брюхо, потягивающихся и зевающих.
   — О, — сказала Йаса, — Что ты готовишь?
   — На самом деле, — сказал Лар, — я не могу совершенно точно ответить на этот вопрос, потому что я сам не знаю, пока не закончу. Но я знаю, что это включает кориандр и другие приправы, так же как и некоторые продукты, купленные на рынке.
   — И, — сказал Пиро, — пока готовится еда, давайте приготовимся снимать лагерь.
   — А, — сказал Брюхо, — мы уходим?
   — Да, мы считаем, что нас узнали на рынке.
   — Это достаточно плохо, — заметила Йаса. — Но не имеет большого значения. Что у нас с деньгами?
   — После последней поездки на рынок у нас почти ничего не осталось, — сказала Рёаана, которая была для банды чем-то вроде кассы для обычной фирмы, — То есть можно сказать весьма плохо.
   — И тем не менее, — сказал Китраан, — мне кажется, что наши последние предприятия были достаточно удачны.
   — Да, верно, — сказал Пиро. — И мы были бы богаты, если…
   — Да, — сказала Йаса, — если?
   — Если бы мы не ходили постоянно в деревни и не покупали там выпивку для всех, кого видим, всю ночь и все утро.
   — Ну, — сказал Китраан, пожимая плечами.
   Грассфог вздохнул. — Я думаю, — сказал он, — что мы должны либо сохранять где-то наши финансы, когда добываем их, либо найти себе другое занятие.
   — Как, вы так думаете? — сказал Пиро.
   — Я убежден в этом. Через сотню лет, или, возможно, даже раньше, будет бесполезно даже пытаться работать на дорогах.
   — О, — сказала Ибронка. — Сто лет. Ну, как вы понимаете, сто лет не кончаются в один момент.
   — Тем не менее так и будет, когда вы станете постарше, — сказал Грассфог, пожимая плечами.
   — Но расскажите мне, — сказал Пиро, — почему вы считаете, что через сто лет, или даже раньше, мы будем не в состоянии продолжать?
   — О, это знаю я, — сказала Ибронка.
   — Да? — сказали остальные. — Тогда расскажите нам.
   — Телепортация, — сказала Ибронка.
   — Точно, — сказал Грассфог. — Вскоре все торговцы будут либо в состоянии тепепортироваться сами, либо нанять того, кто телепортирует их. На самом деле в свое время я имел намерение войти в этот бизнес, которое, должен признаться, не исполнил, то есть я должен был стать волшебником и изучал телепортацию, собираясь жить, нанимаясь к купцам с толстыми кошельками, чтобы безопасно тепепортировать их за маленькую часть этих самых кошельков, и тем самым спасти их от опасностей встречи с жестокими дорожными агентами.
   — Вы действительно считаете, что телепортация станет настолько доступной? — спросил Китраан.
   — Да, — сказал Грассфог.
   — И я, — добавила Ибронка.
   — Ну, меня вы убедили, — сказал Пиро. — Я никогда не буду настолько глуп, чтобы спорить с вами обоими. Но, если у нас есть сто лет…
   — А возможно двадцать, — сказал Грассфог, опять пожимая плечами. — Кто знает? Такие вещи случаются очень быстро. И подумайте о том, что если эта область станет печально известна, как опасная для путешественников, то здесь это произойдет еще быстрее, так что может быть мы должны уже сейчас искать новое место для своей деятельности.
   — Может быть дело обстоит совсем не так плохо, — сказал Китраан. — Эта область — чудесное место, особенно сейчас, когда эта зима заканчивается, но, будьте уверены, будут и другие.
   — А вы знаете, — сказал Ритт, — мне кажется, что один из нас должен научиться телепортации.
   — На самом деле, — сказала Ибронка, — я уже думала об этом.
   — Как, вы думали? — сказал Пиро.
   — Ну, — сказал Ритт, — подумайте о том, что мы сможем закончить дело с каким-нибудь жирным купцом здесь, в Мистивале, а потом телепортироваться, например, в Кандлтаун.
   — Действительно, — сказал Китраан. — Это просто великолепная идея! Я имею в виду не жить на природе, по меньшей мере, когда совсем не так тепло, но иметь приятную комнату в хорошей гостинице с туалетом и ванной, и…
   — Увы, — сказала Ибронка, — это не сработает.
   — Как, это не? — сказала Рёаана.
   — Это невозможно.
   — Ведь вы уже думали о таком способе действий, не правда ли? — восхищенно спросил Пиро.
   — Ну, — сказала Ибронка, — я никогда не собиралась быть дорожным агентом, но, как мне кажется, если я в конце концов стала им, то должна быть хорошим бандитом.
   — Вы очаровательны, — сказал Пиро.
   — И тем не менее, — сказала Йаса, — я хотела бы услышать, почему это невозможно.
   — Милорды, миледи, — сказал Лар. — Я прошу вас разрешить мне заметить, что завтрак готов.
   Каждый взял свой столовый прибор и все выстроились в очередь: Пиро был обслужен первым, за ним Ибронка, Рёаана, Китраан, Грассфог, Йаса, Ритт и Брюхо. Они отдали пустые тарелки Лару и Клари, которые торжественно и даже с некоторой долей церемониальности наложили им завтрак, после чего оба Теклы отошли в сторону в ожидании того, что им останется.
   Получив еду, наши друзья уселись на землю и принялись есть, расточая тысячи комплиментов Лару за еду и за ее приготовление, а Лар на эти комплименты поначалу кланялся, а потом только шептал «кориандр».
   Когда все уже ели, Йаса сказала, — Мне по-прежнему любопытно, Ибронка, почему вы сказали, что телепортация, даже если научимся ей, не сможет помочь нам в работе.
   — Прошу прощения, добрая Йаса, — сказал Пиро, — но вы знаете правило: никаких разговоров о делах во время еды. Мы должны, несмотря ни на что, поддерживать определенный уровень цивилизации даже здесь, не так ли?
   — О, конечно, — сказала Рёаана. — На самом деле, по моему, чем больше времени мы проводим в глуши и джунглях, тем более важно для нас вести себя цивилизованно.
   — Ну, это место трудно назвать дикой природой, — заметил Ритт.
   — Да, но мы живем на природе, — сказала Рёаана, — а это достаточно близко.
   — Я не могу не согласиться с вами, дорогая Рёаана, — сказал Китраан. — Лар, еще клявы.
   — Уже здесь, милорд.
   — Но, вы знаете, — задумчиво заметил Грассфог, — у нас такая работа, что иногда трудно сказать, что относится к бизнесу, а что нет.
   — Да, верно, — сказал Брюхо.
   — Он говорит! — воскликнула Рёаана, рассмеявшись.
   Брюхо посмотрел на Тиасу взглядом, который мы должны считать дружелюбным и, одновременно, проницательным, если читатель в состоянии представить себе такую вещь, после чего продолжил говорить, — Например, если бы я захотел поговорить о тех трех купцах, которых мы повстречали вчера, и один из которых наложил в штаны, было бы это работой или развлечением?
   — Ну, я считаю, что это можно считать развлечением, — сказал Грассфог.
   — Хотя и неподходящим для разговором за обедом по другим причинам, — сказала Ибронка.
   Брюхо опять слегка покраснел, что дало возможнось Рёаане сказать, — Ибронка, моя дорогая, нам приходиться неделями ждать следующего слова нашего доброго Брюха, а теперь, когда он осмелился заговорить, ты критикуешь его. Клянусь Богами, теперь нам придется ждать не меньше года, прежде он осмелится раскрыть рот. Пускай тебе будет стыдно.
   — Ты права, моя дорогая, и я извиняюсь перед вами, мой добрый Брюхо.
   — Кроме того, — сказала Ибронка, — мне нравится слышать, как он говорит. Каждый раз, когда он произносит «р», этот звук звучит так, как будто его язык переворачивается вверх дном, а когда он произносит «л», все его тело и душа участвуют в этом, как если бы дополняют его. Меня это очень забавляет.
   — Рёаана, да ты смутила его, — пожурила ее Ибронка.
   И действительно, на этот раз Брюхо очень сильно покраснел, но сделал самое лучшее, что было в его силах, то есть налег на еду. Пиро уловил взгляд Китраана и сказал, — Они жестоки, не правда ли?
   — Чересчур, — сказал Китраан.
   — Да, — сказала Рёаана, — но как еще я могу привлечь к себе внимание нашего Брюха? Я уже год призывно гляжу на него из-под ресниц, и все выглядит так, как будто я обращаюсь к стенке.
   — Ба, — сказал Грассфог, пожимая плечами. — Войдите к нему в палатку как-нибудь ночью. Я обещаю вам, что так вы привлечете его внимание.
   — Ах, сэр, вы слишком грубы, — сказала Рёаана.
   — Скорее прям и бесхитростен, — сказал Грассфог.
   — Это почти одно и то же, — заметила Йаса, которая, со своей стороны, из последних сил старалась не разразиться смехом, глядя на несчастного Брюхо.
   — Хорошо, — сказала Рёаана, — но тогда как я могу побудить его поговорить со мной?
   — О, что до этого, — сказал Пиро, — спросите его о…
   — О, о! Вы едва ли в состоянии объяснить, — нежно поддразнила его Ибронка.
   — Да, — сказал Пиро, краснея в свою очередь, — есть что-то в ваших словах.
   — Па, — сказал Китраан. — Это достаточно просто. Спросите его, как он стал разбойником с большой дороги.
   — Да, действительно, — сказала Рёаана. — Я честно признаюсь, что мне это очень интересно. Давайте, Брюхо, если вы сможете поднять свою голову настолько высоко вверх, что будете в состоянии сказать два слова, расскажите мне, как так получилось, что вы выбрали эту профессию.
   Брюхо решил поднять голову, и, с некоторым трудом, сказал, — О, это все из-за одной девушки.
   — Как, девушки? — сказала Рёаана, наклоняясь вперед.
   — Конечно.
   — А, она отвергла вас?
   — Ну, да, но не сразу. То есть она действительно отвергла меня, но уже после того, как я стал бандитом.
   — Теперь, как вы понимаете, вы просто обязаны рассказать мне всю историю, — сказала Рёаана, — потому что я честно говорю вам, что умру, если сейчас вы остановитесь.
   — Почти нечего рассказывать, — сказал Брюхо. — Я родился в Доме Йорича, в достаточно состоятельной семье. Это было, видите ли, за сто сорок три года до Катастрофы. Когда мне исполнилось сто двадцать лет, я стал учеником своего дяди, и стал изучать законы под его руководством. В какой-то момент он занялся процессом по защите одной юной леди из Дома Тсалмота. Она была очаровательной юной девушкой, с черными блестящими глаязами, и она так гордо держала свою голову, что можно было подумать, что она Дзур.
   — Ах, продолжайте, — сказала Рёаана. — Вы должны понимать, что вас рассказ необычайно заинтересовал меня.
   — Я буду лаконичен. Ее обвиняли в краже денег у ее нанимателя. Я почувствовал, что люблю ее, и когда ее признали виновной и отправили на галеры, я подкупил стражника, а другому сильно дал по голове и он не смог помешать ей убежать от правосудия; вы должны понимать, что, как помощнику адвоката, мне было разрешено видеть ее, а это, конечно, очень помогло ее освободить, но мне в любом случае не удалось бы скрыть свою роль в этом деле. Так что после того, как я помог ей убежать, мне ничего не оставалось, как уйти из города и стать бандитом.
   — Ну, а это у вас получалось хорошо?
   — Да, думаю, что да. У ней было что-то вроде склонности к этому занятию, а я, да, я могу сказать, что тоже был неплох.
   — Я поняла. А что дальше?
   — Мы постепенно двигались на запад, и, вскоре после Катастрофы, повстречались с Вадром, который убедил нас присоединиться к его банде. Катастрофа загнала нас еще дальше на запад, и вот я здесь. — Он закончил рассказ красноречивым пожатием плеч.
   — Да, но вы же понимаете, что не закончили.
   — Как, разве я что-то не рассказал?
   — Мой дорогой, разве у вас не было чувств к этой девушке?
   — Было, но не так много.
   — Н-да, а что с ней стало?
   — О, мы оставались вместе примерно сто лет, а это не так мало. Но, в конце концов, она была Тсалмот, а они очень изменчивы. Так что она от меня устала.
   — И что она сделала?
   — Она заявила, что во мне нет ничего романтического.
   — Ах, это печально.
   — Нет, не слишком, — сказал Брюхо. — Видите ли, она и я все еще друзья — не так ли, Йаса?
   — О, конечно да, мой добрый друг.
   — Как? — крикнула Рёаана, — Это вы?
   — Да, действительно это я, — сказала Йаса.
   — То есть то, что он рассказал, чистая правда?
   — Да, так оно и есть, моя дорогая Тиаса, и он все рассказал настолько подробно, что мне не нужно рассказывать свою собственную историю.
   — Конечно, но…
   — Да?
   — Осталась одна вещь, которую я бы хотела узнать.
   — И что это? Если я знаю, я вам расскажу.
   — Вы на самом деле украли деньги у вашего хозяина?
   — Нет, не крала. Он хранил их в крошечной шкатулке, спрятанной в фальшивой половице его магазина. Но, конечно, я бы украла их, если бы кто-то не опередил меня; я даже не знаю кто. — И она пожала плечами.
   — Восхитительный рассказ, клянусь честью, — сказал Пиро.
   — И, — добавил Китраан, — я наелся.
   — Как и я, — сказали все остальные.
   Это объявление было встречено с большой радостью Ларом и Клари, чьи пустые желудки пели дуэтом с того момента, как они закончили раздавать еду — теперь они дружно уселись на траву и принялись поглошать то, что осталось со скоростью, прямо пропорциональной времени ожидания; а недостаток хороших обжаренных тостов они возместили пойманными птицами, которых обгладали до костей.
   — Знаешь, — заметила Клари тихим голосом, — ты не должен так хорошо готовить. Если бы ты не был так искустен со сковородкой в руках, они бы оставили нам побольше.
   Лар не ответил, так как был занят тем, что, используя кусочек тоста, пытался собрать все капли соуса.
   Тем временем Йаса подняла свои черные глаза на Ибронку и сказала, — А теперь, моя дорогая, когда мы закончили еду и ничего не запрещает нам поговорить о делах, я надеюсь, что вы будете так добры и объясните нам, почему план с телепортацией после каждой акции не сработает. Со своей стороны я, откровенно признаюсь, нахожу эту идею восхитительной, поэтому заранее предупреждаю вас, что, если ваше объяснение не убедит меня, я собираюсь с вами поспорить.