Страница:
Меня удерживала лишь бесповоротность моего решения. Никаких апелляций не будет, никаких новых доказательств не появится. Если я кого-то убью, моя карьера рухнет. Это могло явиться следствием моей логической ошибки. Я ждал, чтобы услышать то, что они должны были сказать, я хотел услышать хотя бы один довод, способный убедить меня в моей ошибке. Я не услышал этого и еще сильнее надавил на курок.
— И способ, каким это было сделано, — продолжала рассуждать Линда. — Упрятать Дэвида в тюрьму, прежде чем вступить в контакт с тобой. Мы говорили об этом, помнишь? Как будто все специально было придумано для того, чтобы тебя разозлить.
— Или довести до безумия. Заставить сделать то, что они велели, без всяких вопросов. Если бы они предложили мне это, когда Дэвид был выпущен под залог, неужели бы я стал действовать так быстро? Все у них сработало, Линда, вот о чем ты постоянно забываешь. Для него все вышло просто замечательно. Именно так, как и было задумано.
— Я сумел бы остановить это, если бы знал, — сказал Малиш.
Он пытался взывать ко мне, как человек к человеку, как отец к отцу, — точно так, как он уже делал однажды в моем кабинете. Он действовал, исходя из неверной посылки, что я воспринимаю его в качестве родственного мне человеческого существа.
— Я не позволил бы твоему парню пройти через такое, — сказал он.
Малиш допустил ошибку, упомянув про Дэвида. Это заставило меня вспомнить лицо сына, которое я видел сквозь решетку, его дрожащий голос, когда он рассказывал мне о своих первых днях в тюрьме. Я поднял пистолет. Мне хотелось услышать, как точно так же задрожит голос Малиша. Он сжался от страха, доставив мне подлинное удовольствие.
— Тебе ведь мало что известно, верно? — сказал я ему. — Для человека, который, по всей видимости, имеет такие хорошие источники, ты поразительно несведущ.
Как и в тот день у меня в кабинете, когда он притворялся, будто не подозревает, зачем я приказал привезти его туда, ссылка на неосведомленность была не только непростительна, но и обнаруживала самую мерзкую форму самозащиты.
— Ты, слизняк! — почти закричал я. — Может, ты...
— Марк!
Линда снова встала между нами. Она положила ладонь на мою руку. Пистолет почти касался ее груди. Я наблюдал за Малишем поверх ее плеча и думал, не бросится ли он к двери. Мне хотелось, чтобы он попытался сделать это.
— Марк, — еще раз сказала Линда.
Она сильнее прижала к себе пистолет.
Я на мгновение посмотрел ей в лицо.
— Вот почему я не хотел, чтобы ты ехала со мной, — сказал я. — Вот почему не сказал, что у меня есть второй пистолет. Ты никогда даже не допускаешь мысли о чьей-то виновности. Тебе нужны доказательства, в которых я не нуждаюсь. Ты будешь настаивать на его презумпции невиновности и на предоставлении ему всех прав, независимо от того, насколько очевидно сделанное им. Это не какое-то проклятое уголовное дело, Линда, не что-то теоретическое. Это мой сын. Ты не имешь к этому никакого отношения. Отойди в сторону!
Линда стояла на своем.
— Именно потому, что это касается Дэвида, мы и обязаны знать правду.
Я не хотел спорить с нею.
— Просто уйди с моей дороги, Линда.
Она не двинулась, и я попытался отстранить ее. Это оказалось непросто. Она сопротивлялась. Она продолжала говорить. Малиш говорил тоже. Мир был переполнен словами. Я старался оттолкнуть Линду, а она упиралась, прижимаясь ко мне. Я произнес ее имя, а она сделала вид, что не слышит. Рука ее лежала на пистолете.
— Нет! — крикнул я ей.
Мой палец все еще был на курке. Пальцы Линды приблизились к нему.
Я отвел назад другую руку. Кулак мой был сжат. Увидев это, Линда отпустила пистолет и отступила. На лице ее не было и тени испуга.
— Ты думаешь, я забочусь о нем? — Она указала на Малиша. — О его правах? Черт с ними, с его правами! — Она отошла в сторону. — Пожалуйста. Стреляй. Ну давай же, стреляй!
Наступила короткая молчаливая пауза. Оба они одновременно выдохлись. И я почувствовал, что в комнате стало прохладней.
Кондиционер в конце концов сделал свое дело. Я стоял на удивление спокойный, глядя Линде в глаза.
— Ты только что сам сказал, — произнесла она. — Ему мало что известно. Ты этому не веришь, иначе ты давно бы уже убил его.
Нет, я верил. Я верил, но не понимал. Существовало то, чего я не мог понять, в чем я не находил смысла. Вот почему я и не нажал курок. Сделай я это, и мне уже никогда бы не получить ответ на тот маленький вопрос.
Вопреки моему желанию Линда заставила меня задуматься. Она владела этим искусством.
И в следующий момент я совершенно неожиданно понял, что здесь было не так.
— Просто не торопитесь, — сказал вдруг Малиш. — Вы оба умные люди. Обдумайте все это.
Он был забавный парень, этот Клайд Малиш. Даже покрывшись потом и с трясущимися руками, он не мог позволить себе избавиться от этих самых «умных» людей.
Они с Линдой были слишком озабочены, чтобы понять всю комичность ситуации. Когда я заговорил, они оба посмотрели на меня так, будто меня внезапно подменили и они видят меня впервые.
Я ослабил давление на курок. Я вообще убрал с него палец.
— Мне больше не нужно думать, — сказал я. — Я знаю, что нужно делать. Будет лучше, если ты позвонишь своему адвокату.
Глава 15
Глава 16
— И способ, каким это было сделано, — продолжала рассуждать Линда. — Упрятать Дэвида в тюрьму, прежде чем вступить в контакт с тобой. Мы говорили об этом, помнишь? Как будто все специально было придумано для того, чтобы тебя разозлить.
— Или довести до безумия. Заставить сделать то, что они велели, без всяких вопросов. Если бы они предложили мне это, когда Дэвид был выпущен под залог, неужели бы я стал действовать так быстро? Все у них сработало, Линда, вот о чем ты постоянно забываешь. Для него все вышло просто замечательно. Именно так, как и было задумано.
— Я сумел бы остановить это, если бы знал, — сказал Малиш.
Он пытался взывать ко мне, как человек к человеку, как отец к отцу, — точно так, как он уже делал однажды в моем кабинете. Он действовал, исходя из неверной посылки, что я воспринимаю его в качестве родственного мне человеческого существа.
— Я не позволил бы твоему парню пройти через такое, — сказал он.
Малиш допустил ошибку, упомянув про Дэвида. Это заставило меня вспомнить лицо сына, которое я видел сквозь решетку, его дрожащий голос, когда он рассказывал мне о своих первых днях в тюрьме. Я поднял пистолет. Мне хотелось услышать, как точно так же задрожит голос Малиша. Он сжался от страха, доставив мне подлинное удовольствие.
— Тебе ведь мало что известно, верно? — сказал я ему. — Для человека, который, по всей видимости, имеет такие хорошие источники, ты поразительно несведущ.
Как и в тот день у меня в кабинете, когда он притворялся, будто не подозревает, зачем я приказал привезти его туда, ссылка на неосведомленность была не только непростительна, но и обнаруживала самую мерзкую форму самозащиты.
— Ты, слизняк! — почти закричал я. — Может, ты...
— Марк!
Линда снова встала между нами. Она положила ладонь на мою руку. Пистолет почти касался ее груди. Я наблюдал за Малишем поверх ее плеча и думал, не бросится ли он к двери. Мне хотелось, чтобы он попытался сделать это.
— Марк, — еще раз сказала Линда.
Она сильнее прижала к себе пистолет.
Я на мгновение посмотрел ей в лицо.
— Вот почему я не хотел, чтобы ты ехала со мной, — сказал я. — Вот почему не сказал, что у меня есть второй пистолет. Ты никогда даже не допускаешь мысли о чьей-то виновности. Тебе нужны доказательства, в которых я не нуждаюсь. Ты будешь настаивать на его презумпции невиновности и на предоставлении ему всех прав, независимо от того, насколько очевидно сделанное им. Это не какое-то проклятое уголовное дело, Линда, не что-то теоретическое. Это мой сын. Ты не имешь к этому никакого отношения. Отойди в сторону!
Линда стояла на своем.
— Именно потому, что это касается Дэвида, мы и обязаны знать правду.
Я не хотел спорить с нею.
— Просто уйди с моей дороги, Линда.
Она не двинулась, и я попытался отстранить ее. Это оказалось непросто. Она сопротивлялась. Она продолжала говорить. Малиш говорил тоже. Мир был переполнен словами. Я старался оттолкнуть Линду, а она упиралась, прижимаясь ко мне. Я произнес ее имя, а она сделала вид, что не слышит. Рука ее лежала на пистолете.
— Нет! — крикнул я ей.
Мой палец все еще был на курке. Пальцы Линды приблизились к нему.
Я отвел назад другую руку. Кулак мой был сжат. Увидев это, Линда отпустила пистолет и отступила. На лице ее не было и тени испуга.
— Ты думаешь, я забочусь о нем? — Она указала на Малиша. — О его правах? Черт с ними, с его правами! — Она отошла в сторону. — Пожалуйста. Стреляй. Ну давай же, стреляй!
Наступила короткая молчаливая пауза. Оба они одновременно выдохлись. И я почувствовал, что в комнате стало прохладней.
Кондиционер в конце концов сделал свое дело. Я стоял на удивление спокойный, глядя Линде в глаза.
— Ты только что сам сказал, — произнесла она. — Ему мало что известно. Ты этому не веришь, иначе ты давно бы уже убил его.
Нет, я верил. Я верил, но не понимал. Существовало то, чего я не мог понять, в чем я не находил смысла. Вот почему я и не нажал курок. Сделай я это, и мне уже никогда бы не получить ответ на тот маленький вопрос.
Вопреки моему желанию Линда заставила меня задуматься. Она владела этим искусством.
И в следующий момент я совершенно неожиданно понял, что здесь было не так.
— Просто не торопитесь, — сказал вдруг Малиш. — Вы оба умные люди. Обдумайте все это.
Он был забавный парень, этот Клайд Малиш. Даже покрывшись потом и с трясущимися руками, он не мог позволить себе избавиться от этих самых «умных» людей.
Они с Линдой были слишком озабочены, чтобы понять всю комичность ситуации. Когда я заговорил, они оба посмотрели на меня так, будто меня внезапно подменили и они видят меня впервые.
Я ослабил давление на курок. Я вообще убрал с него палец.
— Мне больше не нужно думать, — сказал я. — Я знаю, что нужно делать. Будет лучше, если ты позвонишь своему адвокату.
Глава 15
Когда Майрон Сталь вошел к нам, вид у него был весьма профессиональный. Время близилось к полуночи, но он был в костюме-тройке. Лицо его выражало мрачную обеспокоенность, но не более.
Мы по-прежнему находились в кабинете. Я разрешил Малишу воспользоваться домашним телефоном, однако не выпускал его из поля зрения и никому не позволил войти в комнату. Теперь на окнах задернулись шторы. Благодаря этому кабинет казался намного меньше.
— Должен заявить, что это не совсем то, чего я ожидал, — сказал Сталь. — Пистолет действительно вам необходим?
— Да. Я пришел арестовать чрезвычайно опасного преступника. Это ваш клиент, и он попросил разрешения посоветоваться с адвокатом. Я позволил ему позвонить вам. Речь идет об уголовном деле. Вы сами желаете представлять интересы клиента или предпочитаете вызвать для этой цели кого-то еще?
— Я сам займусь этим, — сказал Сталь.
Щелчок языком.
Он бросил беспокойный взгляд на Малиша, однако подходить к нему не стал.
— Какое выдвинуто обвинение?
— Попытка киднэпинга при отягчающих обстоятельствах. Но это только пока.
Тихо, хотя и не слишком, Сталь шепнул Малишу:
— Говорил же я вам, что не стоит трогать его дочь.
— Я расцениваю ваши слова как доказательство, — сказал я и повернулся к Линде. — Ты согласна, что это улика?
— Да, считаю.
— Нет, — пробормотал Сталь, в первый раз встревожась и в волнении перебирая пальцами. — Предполагается, вы этого не слышали. Это... сведения, не подлежащие разглашению, поскольку разговор происходил между подзащитным и его адвокатом.
Линда отрицательно покачала головой.
— Нет, когда при разговоре присутствует кто-то еще, эти сведения таковыми не являются. И вы это прекрасно знали, когда говорили.
— Что?
— Речь идет не о подзащитном и его адвокате, — вмешался я. — Доказательство это свидетельствует не против Клайда Малиша, а против тебя, Майрон.
Знойный ветер швырял песчинки в окна, казалось, это бьются о стекло насекомые, стараясь влететь внутрь или выбраться наружу.
— Против меня? — после затянувшейся паузы переспросил Сталь. — Я не являюсь участником какого бы то ни было заговора, — продолжил он. — Просто я присутствовал при обсуждении вариантов и посоветовал воздержаться от противозаконных действий. И больше ничего.
— Все было сделано слишком грубо, — перебила его Линда. — Каждый шаг плана, разработанного для мистера Малиша. Ведь такой способ действий неминуемо должен был привести Марка в бешенство. Вывести его из себя. А его общественное положение давало ему возможность для нанесения ответного удара.
— Кто же на самом деле был заинтересован в том, чтобы помочь Клайду Малишу и одновременно подставить его под удар? — спросил я.
Малиш за все это время не произнес ни слова. Он снова опустился в кресло и сидел там, пристально глядя на своего адвоката. Сталь не смотрел на него.
— Глупости, — сказал он. — Малиш убедил вас в собственной невиновности и сдал вам меня в качестве жертвы. Но это никогда не сработает. У вас нет доказательств. В этом деле их вообще нет.
— Мы имеем логическое доказательство, — возразила Линда. — Хотя бы тот факт, что, когда сейчас мы предоставили вам выбор, либо самому представлять интересы мистера Малиша, либо подыскать для такого серьезного дела опытного адвоката по уголовным делам, как вы сделали это для его судебного процесса, вы предпочли последнее. А ведь такой осмотрительный человек, как вы, наверняка поступил бы наоборот. Однако вы пожелали заняться делом сами. Вам хотелось находиться поближе к расследованию, чтобы суметь предать вашего клиента, как вы пытались это сделать, притворившись, что проговорились.
— Глупости, — повторил Сталь. — Неужели вы в самом деле думаете, что сможете добиться обвинительного вердикта со столь неосновательной уликой, как вырвавшееся с испуга слово?
Я едва не рассмеялся. Меня заботило вовсе не обвинение. Я думал, что Сталь достаточно умен, чтобы сообразить это, увидеть, что все изменилось и изменилось решительно.
— Мне давно следовало подумать о тебе, — сказал я Сталю, отвлекая его от очередного косого взгляда в сторону своего работодателя. — Еще когда я впервые вызвал Малиша к себе в офис. Кстати, прежде чем приехать, он консультировался со своим адвокатом — то есть с тобой — и решил добровольно туда не являться, чем разозлил меня еще больше. Вот почему, когда мне его доставили, он даже не знал, что за чертовщина происходит. Он понятия не имел, зачем я его вызвал. Тогда я, разумеется, не обратил на все особого внимания, но это мне запомнилось, потому что выглядело слишком уж естественно. Ему не было смысла притворяться. Он должен был знать, чего я хочу, — так зачем же изображать неосведомленность? Ведь я-то уже говорил с его адвокатом. Говорил с тобой, Майрон. Я уже приезжал в твой офис, где схватил тебя за горло и сказал, что собираюсь достать Малиша любым способом, какой будет более подходящим.
И какого дьявола адвокат стал бы утаивать такого рода информацию от своего клиента, скрывать, что окружной прокурор решил до него добраться? Это могло произойти только в одном случае — если адвокат не слишком заботится об интересах этого самого клиента.
На этом месте я прервал себя, и снова наступила тишина.
— Нет, конечно, я все сообщил ему, — заявил Сталь, но общего молчания это не нарушило.
Я мог бы назвать Сталю еще некоторые несоответствия, которые стали очевидны, как только мы поняли, что он стоял за планом с Менди Джексон в большей мере, чем сам Малиш, но вместо этого я позволил сработать наступившей тишине. Эта тишина, казалось, исходила от Клайда Малиша, который сидел неподвижно, пристально глядя на своего адвоката. Оба они, конечно, знали правду: предупредил ли Сталь Малиша об объявленной мною войне.
Молчание нарушила Линда.
— У нас имелось немало указаний на то, что мистер Малиш имел отношение и к тюремному заключению Дэвида и ко всему остальному. Но многие из них вели и к вам, мистер Сталь. Взять того же низенького человека с пистолетом, оказавшегося вашим сокурсником. Едва мы перестали думать о вас и мистере Малише как о едином целом, и все сразу же встало на свои места. И тут же у нас возникла мысль, не предает ли адвокат своего клиента.
— Зачем бы я стал это делать? — спокойно возразил Сталь.
Он снял очки и начал протирать их носовым платком.
— Вы же знаете, кто он. Ради чего я пошел бы на такой риск?
— Ради денег, конечно. — Это я снова вступил в беседу. — От огромных незаконных доходов Малиша ты получал лишь малую долю. Мы знаем, что он много платил тебе. Думаю, еще больше передавалось из рук в руки. Это было много, но недостаточно для тебя. Разве не так? Он говорит, что ты недавно просил у него прибавки и он отказал тебе. И я понимаю его. С какой стати платить тебе больше? Куда бы ты мог уйти? После двадцати лет, которые ты работал только на Клайда Малиша, твое реноме не могло быть особенно впечатляющим. Но ты не был доволен тем, что получал от Малиша. И ты разработал план. Если бы Клайда Малиша убили или посадили в тюрьму, ты остался бы единственным наследником его деловых интересов. Ты не такой крепкий парень, как он, но ты знал дело. Обо всем остальном мистер Малиш расскажет мне сам. Это был изящный план, — закончил я.
Да, это на самом деле было так. Я почти восхищался им — естественно, конечно, как остроумным логическим решением. Правда, для Клайда Малиша план этот был чересчур тщательно продуман. Как сказал сам Малиш, было бы слишком рискованно полагаться на то, что Дэвид будет осужден на основании показаний Менди Джексон. Малиш не мог рассчитывать на ее неожиданно раскрывшиеся артистические способности. Но для Майрона Сталя это не имело значения. Даже если бы Дэвида оправдали, Сталь мог подбросить мне информацию, что за этой попыткой стоял Малиш. Уже одно это настроило бы меня против его клиента. А это было как раз то, чего и хотел Сталь, — чтобы против Малиша выступил представитель закона, обладающий наибольшей властью в округе.
На свидетельском месте Менди Джексон неожиданно оказалась истинной актрисой. Такая страстность, глубина страданий! Должно быть, Сталь пригрозил, что с ее детьми произойдет нечто ужасное. Я вспомнил тот взгляд ненависти, который она устремила на Дэвида. Но вовсе не Дэвида видела она в тот момент. Это был Майрон Сталь, или Клайд Малиш, или какой-то иной безжалостный манипулятор, который, как она думала, загнал ее на свидетельское место. Дэвид был всего лишь невинным адресатом ее ненависти.
— Существует еще один интересующий меня момент, — сказал я. — Было ли убийство Менди Джексон предусмотренной частью плана? Или это уже импровизация? То, как это было сделано, заставляет меня думать, что все планировалось заранее. Передозировка наркотика как причина ее смерти снова вела к Клайду Малишу. Это была самая большая из твоих ошибок, Майрон. То, что ты сделал с Дэвидом, не идет ни в какое сравнение с этим. Независимо от всего остального, это было предумышленное убийство. Сам бы ты не взялся за это. Должно быть, ты кого-то нанял. Это делает убийство предумышленным. Более того, я готов держать пари, что убийца нашел Менди не в дренажной канаве. Он ее туда перенес. Это уже чистый киднэпинг, что подтверждает предумышленность. Ведь так? — спросил я у Линды.
— Вы не сможете доказать, что я имею ко всему этому хоть малейшее отношение, — сказал Сталь.
— Ты что, не знаком с уголовным кодексом, Майрон? Чтобы получить смертный приговор, не обязательно самому нажимать на курок. Вот только сейчас в нашем штате ожидают казни три преступника, их даже не было в городе в момент совершения убийства. И тем не менее, им предстоит умереть за это преступление. Точно так же, как и тебе. Я тебе это обещаю. Когда я вызову на свидетельское место двух осиротевших детей для опознания фотографии их матери...
— Твой путь слишком длинный.
Мы все испуганно переглянулись, показалось, что вдруг заговорило чучело оленя. Это впервые за последние полчаса подал голос Клайд Малиш. Мы все к нему повернулись, однако он обращался лишь ко мне.
— Ты говоришь, что он умрет за это, но ты не можешь быть абсолютно уверен. Как долго осужденные дожидаются дня казни? Сколько из них проходят через два или три повторных слушания? Даже если все идет как положено, требуется пять лет на то, чтобы они получили иглу. Ты и впрямь собираешься ждать столько времени?
Все теперь смотрели на меня. По-прежнему я один здесь был вооруженным, но пистолет держал небрежно, направив дуло в пол. Однако не это привлекло ко мне их внимание.
— А что хочешь предложить ты?
— Просто уходите. Уходите из этого дома. И все будет решено.
Я задумался над этим. Я вовсе не был шокирован таким предложением, как следовало бы. Я шел сюда с мыслью об убийстве. Когда дошло до этого, я заколебался, так как не был до конца уверен в виновности Малиша. Сейчас в виновности Сталя я не сомневался.
Майрон заметил мою нерешительность.
— Я уйду вместе с вами, — поспешно проговорил он.
Я убрал пистолет в карман и поднялся с кресла. Поднялся и Малиш.
— У меня нет полномочий забирать тебя, — сказал я. — Нет ордера на арест.
Линда согласно кивнула. Сталь попытался пройти вместе с нами к двери, но Малиш остановил его, положив руку ему на плечо. Выходя, я услышал несвязные мольбы адвоката.
За дверью оказался экс-боксер. Он поспешно убрал руки за спину, скользнул взглядом по моим пустым ладоням и решительно посмотрел мне в глаза. Должно быть, Майрон Сталь тоже его видел. В голосе адвоката прозвучало отчаяние, когда он бросил свою козырную карту:
— А как же ваш сын?! — прокричал он.
Я остановился.
— А при чем тут мой сын? — спросил я не оборачиваясь.
— Вы что, так и оставите его в тюрьме? Я единственный, кто способен его освободить. Я засвидетельствую, что Менди Джексон солгала. Я дам показания обо всем заговоре.
Я медленно закрыл дверь кабинета перед самым носом экс-боксера, так что мы снова оказались вчетвером. Когда я обернулся, Клайд Малиш неодобрительно покачивал головой.
— Я тоже могу это сделать. Любой может дать такие показания. Если даже мне не удастся вытащить вашего парня сразу же, я могу наладить его жизнь в колонии. Ему станет там легче. Это я могу сделать. А когда он выйдет, дам ему работу.
— Неужели вы и вправду хотите этого? — спросил Сталь. — Чтобы ваш сын работал на гангстера и оказался в ловушке, как и я? Ведь больше никто не примет его, если обвинение не будет снято. Вы это понимаете.
— Заткнись, ты! — прикрикнул Малиш.
Он с силой ударил Сталя по щеке, так что тот покачнулся. За весь вечер это было первым насилием — даже странно, что оно выглядело неуместным.
— Он прав, — возразил я Сталю, — показания может дать кто угодно.
— Но не убедительные. Неужели вы собираетесь положиться на кого-нибудь из его тупоумных головорезов? Ведь на карту поставлена судьба вашего сына!
Теперь он говорил быстро, но без отчаянья в голосе. У него на все были готовы ответы. Глаза его смотрели на меня умоляюще.
Линда уже была не на моей стороне. Она поддерживала Сталя.
Она взяла с письменного стола Малиша бумагу и ручку и протянула все это адвокату.
— Пишите, — приказала она.
Сталя не пришлось просить дважды. Он опустился на диван, подвинул к себе кофейный столик и приготовился писать.
— Начните так. — Линда сделала паузу. — Мое имя Майрон Сталь. Я юрист и знаю свои права. Я имею право хранить молчание...
— Это не дело, — прорычал Клайд Малиш.
Сталь начал писал быстрее. Мы сыграли с ним в «доброго и злого полицейского», но я не знал, подыгрывает ли он нам или делает это искренне. Для меня это не имело значения.
Линда продолжала диктовать. Ее взгляд был устремлен на меня, и я время от времени кивал ей. Кое от чего Сталь уклонился. Все мы дружно воздерживались от лишних реплик. Нам от него нужны были подробности, которые показывали бы его виновность. А ему хотелось сформулировать это таким образом, чтобы сказанное свидетельствовало о руководящей роли Клайда Малиша, стоящего за всем заговором. И еще Сталь наотрез отказался признать свое участие в убийстве Менди Джексон. Даже страх перед Малишем оказался здесь недостаточно веской дубинкой. Однако для моих целей это особого значения не имело. Он дал нам детали, факты, которые можно было проверить для подкрепления его версии. Каким образом и где он познакомился с Менди. Ее мать видела Сталя, в то время еще не зная, кто он такой. Она должна была его вспомнить.
Облеченное в слова, все это снова казалось нереальным. Я даже не в состоянии был вызвать в своем воображении образ Менди Джексон или даже Дэвида. Как далек он был от всего этого! А Лоис и Дину еще труднее было представить вовлеченными в эти события. Их они никак не должны были бы коснуться. Вооруженный бандит, появившийся в нашем доме, был последней уловкой Сталя, решившего, что я не очень тороплюсь возложить на Клайда Малиша ответственность за историю с Менди Джексон. И это сработало: это привело меня в дом Малиша с пистолетом в руках.
Было уже поздно, когда Сталь наконец закончил свое признание, хотя оно и заняло всего лишь две рукописные страницы. Но подписать этот документ адвокат отказался.
— Нет. Тогда вы уйдете и бросите меня здесь.
Высокий голос его удивительным образом окреп.
— Да ты подумай сам, — сказал я ему, — какая нам от того польза, если придется объяснять, при каких обстоятельствах это признание было получено. Ты полагаешь, мне хочется выйти на свидетельское место и сказать: «Затем мы оставили его там и никогда уже больше не видели»? Разве это не твое заявление известной доли убедительности?
Но Сталь не желал подписывать бумагу.
— Только когда мы выйдем отсюда, — настаивал он.
Линда кивнула с особой живостью. Я сдался.
— Пошли!
— С чего это вы решили, что можете здесь командовать? — заявил Клайд Малиш.
Я мог бы опять продемонстрировать свой пистолет. Но вместо этого я подал знак Сталю, и он поспешно встал рядом со мной. Когда я открыл дверь, боксерского вида страж все еще находился в коридоре. Сталь проскользнул мимо мексиканца раньше меня. Следующей я вывел Линду. Похоже, она что-то пробормотала в сторону экс-боксера, но я не был в этом уверен, а по его лицу этого было не понять.
Странно, что всех нас беспокоило, пока мы шли по длинному коридору к входной двери. Я догадывался, что было у всех на уме. Мы тревожились не о том, что можем получить пулю в спину. Мы думали о признании, лежавшем в моем кармане. Я размышлял о том, как подкрепить рассказ Сталя доказательствами и как избавить этот рассказ от впечатления, что он получен с помощью силы. Сталь думал, что ему удастся все уладить, как только факты, свидетельствующие о том, при каких обстоятельствах это признание сделано, будут вынесены на суд. Но каким образом объяснить, что ему оказались известны некоторые детали, как отделаться от этого? Мы оба — нет, все трое — мысленно проговаривали свои выступления в суде, понимая, что происшедшее могло выглядеть и так и эдак, когда снова будет воспроизведено в холодных строках свидетельских показаний. Выходя из дома Клайда Малиша, все мы прокручивали в уме факты. Все мы снова были адвокатами.
Мы по-прежнему находились в кабинете. Я разрешил Малишу воспользоваться домашним телефоном, однако не выпускал его из поля зрения и никому не позволил войти в комнату. Теперь на окнах задернулись шторы. Благодаря этому кабинет казался намного меньше.
— Должен заявить, что это не совсем то, чего я ожидал, — сказал Сталь. — Пистолет действительно вам необходим?
— Да. Я пришел арестовать чрезвычайно опасного преступника. Это ваш клиент, и он попросил разрешения посоветоваться с адвокатом. Я позволил ему позвонить вам. Речь идет об уголовном деле. Вы сами желаете представлять интересы клиента или предпочитаете вызвать для этой цели кого-то еще?
— Я сам займусь этим, — сказал Сталь.
Щелчок языком.
Он бросил беспокойный взгляд на Малиша, однако подходить к нему не стал.
— Какое выдвинуто обвинение?
— Попытка киднэпинга при отягчающих обстоятельствах. Но это только пока.
Тихо, хотя и не слишком, Сталь шепнул Малишу:
— Говорил же я вам, что не стоит трогать его дочь.
— Я расцениваю ваши слова как доказательство, — сказал я и повернулся к Линде. — Ты согласна, что это улика?
— Да, считаю.
— Нет, — пробормотал Сталь, в первый раз встревожась и в волнении перебирая пальцами. — Предполагается, вы этого не слышали. Это... сведения, не подлежащие разглашению, поскольку разговор происходил между подзащитным и его адвокатом.
Линда отрицательно покачала головой.
— Нет, когда при разговоре присутствует кто-то еще, эти сведения таковыми не являются. И вы это прекрасно знали, когда говорили.
— Что?
— Речь идет не о подзащитном и его адвокате, — вмешался я. — Доказательство это свидетельствует не против Клайда Малиша, а против тебя, Майрон.
Знойный ветер швырял песчинки в окна, казалось, это бьются о стекло насекомые, стараясь влететь внутрь или выбраться наружу.
— Против меня? — после затянувшейся паузы переспросил Сталь. — Я не являюсь участником какого бы то ни было заговора, — продолжил он. — Просто я присутствовал при обсуждении вариантов и посоветовал воздержаться от противозаконных действий. И больше ничего.
— Все было сделано слишком грубо, — перебила его Линда. — Каждый шаг плана, разработанного для мистера Малиша. Ведь такой способ действий неминуемо должен был привести Марка в бешенство. Вывести его из себя. А его общественное положение давало ему возможность для нанесения ответного удара.
— Кто же на самом деле был заинтересован в том, чтобы помочь Клайду Малишу и одновременно подставить его под удар? — спросил я.
Малиш за все это время не произнес ни слова. Он снова опустился в кресло и сидел там, пристально глядя на своего адвоката. Сталь не смотрел на него.
— Глупости, — сказал он. — Малиш убедил вас в собственной невиновности и сдал вам меня в качестве жертвы. Но это никогда не сработает. У вас нет доказательств. В этом деле их вообще нет.
— Мы имеем логическое доказательство, — возразила Линда. — Хотя бы тот факт, что, когда сейчас мы предоставили вам выбор, либо самому представлять интересы мистера Малиша, либо подыскать для такого серьезного дела опытного адвоката по уголовным делам, как вы сделали это для его судебного процесса, вы предпочли последнее. А ведь такой осмотрительный человек, как вы, наверняка поступил бы наоборот. Однако вы пожелали заняться делом сами. Вам хотелось находиться поближе к расследованию, чтобы суметь предать вашего клиента, как вы пытались это сделать, притворившись, что проговорились.
— Глупости, — повторил Сталь. — Неужели вы в самом деле думаете, что сможете добиться обвинительного вердикта со столь неосновательной уликой, как вырвавшееся с испуга слово?
Я едва не рассмеялся. Меня заботило вовсе не обвинение. Я думал, что Сталь достаточно умен, чтобы сообразить это, увидеть, что все изменилось и изменилось решительно.
— Мне давно следовало подумать о тебе, — сказал я Сталю, отвлекая его от очередного косого взгляда в сторону своего работодателя. — Еще когда я впервые вызвал Малиша к себе в офис. Кстати, прежде чем приехать, он консультировался со своим адвокатом — то есть с тобой — и решил добровольно туда не являться, чем разозлил меня еще больше. Вот почему, когда мне его доставили, он даже не знал, что за чертовщина происходит. Он понятия не имел, зачем я его вызвал. Тогда я, разумеется, не обратил на все особого внимания, но это мне запомнилось, потому что выглядело слишком уж естественно. Ему не было смысла притворяться. Он должен был знать, чего я хочу, — так зачем же изображать неосведомленность? Ведь я-то уже говорил с его адвокатом. Говорил с тобой, Майрон. Я уже приезжал в твой офис, где схватил тебя за горло и сказал, что собираюсь достать Малиша любым способом, какой будет более подходящим.
И какого дьявола адвокат стал бы утаивать такого рода информацию от своего клиента, скрывать, что окружной прокурор решил до него добраться? Это могло произойти только в одном случае — если адвокат не слишком заботится об интересах этого самого клиента.
На этом месте я прервал себя, и снова наступила тишина.
— Нет, конечно, я все сообщил ему, — заявил Сталь, но общего молчания это не нарушило.
Я мог бы назвать Сталю еще некоторые несоответствия, которые стали очевидны, как только мы поняли, что он стоял за планом с Менди Джексон в большей мере, чем сам Малиш, но вместо этого я позволил сработать наступившей тишине. Эта тишина, казалось, исходила от Клайда Малиша, который сидел неподвижно, пристально глядя на своего адвоката. Оба они, конечно, знали правду: предупредил ли Сталь Малиша об объявленной мною войне.
Молчание нарушила Линда.
— У нас имелось немало указаний на то, что мистер Малиш имел отношение и к тюремному заключению Дэвида и ко всему остальному. Но многие из них вели и к вам, мистер Сталь. Взять того же низенького человека с пистолетом, оказавшегося вашим сокурсником. Едва мы перестали думать о вас и мистере Малише как о едином целом, и все сразу же встало на свои места. И тут же у нас возникла мысль, не предает ли адвокат своего клиента.
— Зачем бы я стал это делать? — спокойно возразил Сталь.
Он снял очки и начал протирать их носовым платком.
— Вы же знаете, кто он. Ради чего я пошел бы на такой риск?
— Ради денег, конечно. — Это я снова вступил в беседу. — От огромных незаконных доходов Малиша ты получал лишь малую долю. Мы знаем, что он много платил тебе. Думаю, еще больше передавалось из рук в руки. Это было много, но недостаточно для тебя. Разве не так? Он говорит, что ты недавно просил у него прибавки и он отказал тебе. И я понимаю его. С какой стати платить тебе больше? Куда бы ты мог уйти? После двадцати лет, которые ты работал только на Клайда Малиша, твое реноме не могло быть особенно впечатляющим. Но ты не был доволен тем, что получал от Малиша. И ты разработал план. Если бы Клайда Малиша убили или посадили в тюрьму, ты остался бы единственным наследником его деловых интересов. Ты не такой крепкий парень, как он, но ты знал дело. Обо всем остальном мистер Малиш расскажет мне сам. Это был изящный план, — закончил я.
Да, это на самом деле было так. Я почти восхищался им — естественно, конечно, как остроумным логическим решением. Правда, для Клайда Малиша план этот был чересчур тщательно продуман. Как сказал сам Малиш, было бы слишком рискованно полагаться на то, что Дэвид будет осужден на основании показаний Менди Джексон. Малиш не мог рассчитывать на ее неожиданно раскрывшиеся артистические способности. Но для Майрона Сталя это не имело значения. Даже если бы Дэвида оправдали, Сталь мог подбросить мне информацию, что за этой попыткой стоял Малиш. Уже одно это настроило бы меня против его клиента. А это было как раз то, чего и хотел Сталь, — чтобы против Малиша выступил представитель закона, обладающий наибольшей властью в округе.
На свидетельском месте Менди Джексон неожиданно оказалась истинной актрисой. Такая страстность, глубина страданий! Должно быть, Сталь пригрозил, что с ее детьми произойдет нечто ужасное. Я вспомнил тот взгляд ненависти, который она устремила на Дэвида. Но вовсе не Дэвида видела она в тот момент. Это был Майрон Сталь, или Клайд Малиш, или какой-то иной безжалостный манипулятор, который, как она думала, загнал ее на свидетельское место. Дэвид был всего лишь невинным адресатом ее ненависти.
— Существует еще один интересующий меня момент, — сказал я. — Было ли убийство Менди Джексон предусмотренной частью плана? Или это уже импровизация? То, как это было сделано, заставляет меня думать, что все планировалось заранее. Передозировка наркотика как причина ее смерти снова вела к Клайду Малишу. Это была самая большая из твоих ошибок, Майрон. То, что ты сделал с Дэвидом, не идет ни в какое сравнение с этим. Независимо от всего остального, это было предумышленное убийство. Сам бы ты не взялся за это. Должно быть, ты кого-то нанял. Это делает убийство предумышленным. Более того, я готов держать пари, что убийца нашел Менди не в дренажной канаве. Он ее туда перенес. Это уже чистый киднэпинг, что подтверждает предумышленность. Ведь так? — спросил я у Линды.
— Вы не сможете доказать, что я имею ко всему этому хоть малейшее отношение, — сказал Сталь.
— Ты что, не знаком с уголовным кодексом, Майрон? Чтобы получить смертный приговор, не обязательно самому нажимать на курок. Вот только сейчас в нашем штате ожидают казни три преступника, их даже не было в городе в момент совершения убийства. И тем не менее, им предстоит умереть за это преступление. Точно так же, как и тебе. Я тебе это обещаю. Когда я вызову на свидетельское место двух осиротевших детей для опознания фотографии их матери...
— Твой путь слишком длинный.
Мы все испуганно переглянулись, показалось, что вдруг заговорило чучело оленя. Это впервые за последние полчаса подал голос Клайд Малиш. Мы все к нему повернулись, однако он обращался лишь ко мне.
— Ты говоришь, что он умрет за это, но ты не можешь быть абсолютно уверен. Как долго осужденные дожидаются дня казни? Сколько из них проходят через два или три повторных слушания? Даже если все идет как положено, требуется пять лет на то, чтобы они получили иглу. Ты и впрямь собираешься ждать столько времени?
Все теперь смотрели на меня. По-прежнему я один здесь был вооруженным, но пистолет держал небрежно, направив дуло в пол. Однако не это привлекло ко мне их внимание.
— А что хочешь предложить ты?
— Просто уходите. Уходите из этого дома. И все будет решено.
Я задумался над этим. Я вовсе не был шокирован таким предложением, как следовало бы. Я шел сюда с мыслью об убийстве. Когда дошло до этого, я заколебался, так как не был до конца уверен в виновности Малиша. Сейчас в виновности Сталя я не сомневался.
Майрон заметил мою нерешительность.
— Я уйду вместе с вами, — поспешно проговорил он.
Я убрал пистолет в карман и поднялся с кресла. Поднялся и Малиш.
— У меня нет полномочий забирать тебя, — сказал я. — Нет ордера на арест.
Линда согласно кивнула. Сталь попытался пройти вместе с нами к двери, но Малиш остановил его, положив руку ему на плечо. Выходя, я услышал несвязные мольбы адвоката.
За дверью оказался экс-боксер. Он поспешно убрал руки за спину, скользнул взглядом по моим пустым ладоням и решительно посмотрел мне в глаза. Должно быть, Майрон Сталь тоже его видел. В голосе адвоката прозвучало отчаяние, когда он бросил свою козырную карту:
— А как же ваш сын?! — прокричал он.
Я остановился.
— А при чем тут мой сын? — спросил я не оборачиваясь.
— Вы что, так и оставите его в тюрьме? Я единственный, кто способен его освободить. Я засвидетельствую, что Менди Джексон солгала. Я дам показания обо всем заговоре.
Я медленно закрыл дверь кабинета перед самым носом экс-боксера, так что мы снова оказались вчетвером. Когда я обернулся, Клайд Малиш неодобрительно покачивал головой.
— Я тоже могу это сделать. Любой может дать такие показания. Если даже мне не удастся вытащить вашего парня сразу же, я могу наладить его жизнь в колонии. Ему станет там легче. Это я могу сделать. А когда он выйдет, дам ему работу.
— Неужели вы и вправду хотите этого? — спросил Сталь. — Чтобы ваш сын работал на гангстера и оказался в ловушке, как и я? Ведь больше никто не примет его, если обвинение не будет снято. Вы это понимаете.
— Заткнись, ты! — прикрикнул Малиш.
Он с силой ударил Сталя по щеке, так что тот покачнулся. За весь вечер это было первым насилием — даже странно, что оно выглядело неуместным.
— Он прав, — возразил я Сталю, — показания может дать кто угодно.
— Но не убедительные. Неужели вы собираетесь положиться на кого-нибудь из его тупоумных головорезов? Ведь на карту поставлена судьба вашего сына!
Теперь он говорил быстро, но без отчаянья в голосе. У него на все были готовы ответы. Глаза его смотрели на меня умоляюще.
Линда уже была не на моей стороне. Она поддерживала Сталя.
Она взяла с письменного стола Малиша бумагу и ручку и протянула все это адвокату.
— Пишите, — приказала она.
Сталя не пришлось просить дважды. Он опустился на диван, подвинул к себе кофейный столик и приготовился писать.
— Начните так. — Линда сделала паузу. — Мое имя Майрон Сталь. Я юрист и знаю свои права. Я имею право хранить молчание...
— Это не дело, — прорычал Клайд Малиш.
Сталь начал писал быстрее. Мы сыграли с ним в «доброго и злого полицейского», но я не знал, подыгрывает ли он нам или делает это искренне. Для меня это не имело значения.
Линда продолжала диктовать. Ее взгляд был устремлен на меня, и я время от времени кивал ей. Кое от чего Сталь уклонился. Все мы дружно воздерживались от лишних реплик. Нам от него нужны были подробности, которые показывали бы его виновность. А ему хотелось сформулировать это таким образом, чтобы сказанное свидетельствовало о руководящей роли Клайда Малиша, стоящего за всем заговором. И еще Сталь наотрез отказался признать свое участие в убийстве Менди Джексон. Даже страх перед Малишем оказался здесь недостаточно веской дубинкой. Однако для моих целей это особого значения не имело. Он дал нам детали, факты, которые можно было проверить для подкрепления его версии. Каким образом и где он познакомился с Менди. Ее мать видела Сталя, в то время еще не зная, кто он такой. Она должна была его вспомнить.
Облеченное в слова, все это снова казалось нереальным. Я даже не в состоянии был вызвать в своем воображении образ Менди Джексон или даже Дэвида. Как далек он был от всего этого! А Лоис и Дину еще труднее было представить вовлеченными в эти события. Их они никак не должны были бы коснуться. Вооруженный бандит, появившийся в нашем доме, был последней уловкой Сталя, решившего, что я не очень тороплюсь возложить на Клайда Малиша ответственность за историю с Менди Джексон. И это сработало: это привело меня в дом Малиша с пистолетом в руках.
Было уже поздно, когда Сталь наконец закончил свое признание, хотя оно и заняло всего лишь две рукописные страницы. Но подписать этот документ адвокат отказался.
— Нет. Тогда вы уйдете и бросите меня здесь.
Высокий голос его удивительным образом окреп.
— Да ты подумай сам, — сказал я ему, — какая нам от того польза, если придется объяснять, при каких обстоятельствах это признание было получено. Ты полагаешь, мне хочется выйти на свидетельское место и сказать: «Затем мы оставили его там и никогда уже больше не видели»? Разве это не твое заявление известной доли убедительности?
Но Сталь не желал подписывать бумагу.
— Только когда мы выйдем отсюда, — настаивал он.
Линда кивнула с особой живостью. Я сдался.
— Пошли!
— С чего это вы решили, что можете здесь командовать? — заявил Клайд Малиш.
Я мог бы опять продемонстрировать свой пистолет. Но вместо этого я подал знак Сталю, и он поспешно встал рядом со мной. Когда я открыл дверь, боксерского вида страж все еще находился в коридоре. Сталь проскользнул мимо мексиканца раньше меня. Следующей я вывел Линду. Похоже, она что-то пробормотала в сторону экс-боксера, но я не был в этом уверен, а по его лицу этого было не понять.
Странно, что всех нас беспокоило, пока мы шли по длинному коридору к входной двери. Я догадывался, что было у всех на уме. Мы тревожились не о том, что можем получить пулю в спину. Мы думали о признании, лежавшем в моем кармане. Я размышлял о том, как подкрепить рассказ Сталя доказательствами и как избавить этот рассказ от впечатления, что он получен с помощью силы. Сталь думал, что ему удастся все уладить, как только факты, свидетельствующие о том, при каких обстоятельствах это признание сделано, будут вынесены на суд. Но каким образом объяснить, что ему оказались известны некоторые детали, как отделаться от этого? Мы оба — нет, все трое — мысленно проговаривали свои выступления в суде, понимая, что происшедшее могло выглядеть и так и эдак, когда снова будет воспроизведено в холодных строках свидетельских показаний. Выходя из дома Клайда Малиша, все мы прокручивали в уме факты. Все мы снова были адвокатами.
Глава 16
В зале суда было шумно от голосов, хотя я ожидал, что народа будет больше. Там, конечно, присутствовало множество репортеров и юристов, но большой процесс всегда привлекает и публику — люди просто приходят посмотреть на представление. Так было на суде по делу Дэвида. Но с повторными процессами такого обычно не случается.
Это было утро понедельника. Уотлин уже огласил список дел, но ни одно из них пока не было назначено к слушанию. Наше дело было в числе первых. В ложе присяжных было полно заключенных, а адвокаты еще вели переговоры с обвинителями. Мы провели наше слушание между подводными камнями обычного судебного понедельника, словно солдаты, которые на поле битвы вершат свой военно-полевой суд.
Дэвид находился не с заключенными, хотя и прибыл вместе с ними. Он был в костюме и сидел за столом защиты. Лоис, держа его за руку, сидела рядом. Но Дэвид смотрел на заключенных с таким выражением, будто недоволен, что его выделили из этой толпы в сером. Он очень сильно изменился за те недели, что прошли со дня суда. В нем уже не было прежних надежд. Более того, в лице его появилось сознание тщетности всякой надежды.
Двери открылись, шум в зале возрос, затем постепенно стих — и судья Уотлин снова занял свое место. Лоис выскользнула из-за барьера, чтобы присоединиться к Дине и Виктории, сидевшим в первом ряду, а проходя мимо меня, коснулась моей руки. Лоис с Диной снова жили в нашем доме. Я накануне был там на ленче и провел с ними весь день. После ленча, пока Дина делала вид, что готовит уроки за столом в гостиной — и прислушивалась к каждому моему слову, — я объяснил Лоис, что должно было произойти сегодня.
— А что, если он все равно не даст разрешения на повторный процесс? — спросила Лоис.
Этого я еще и сам не решил. Принять предложение Клайда Малиша облегчить жизнь Дэвида в тюрьме; устроить Дэвиду побег; убить Уотлина, чтобы возобновленное ходатайство на повторный суд рассматривал уже другой судья, — иных вариантов не было. О возможности каких-то законных мер я даже не думал. Это был последний шанс, который я предоставлял нашей судебно-правовой системе.
— Слушается дело «Штат Техас против Дэвида Блэквелла», — бесстрастно объявил Уотлин, словно видел это дело впервые. — Стороны готовы?
— Обвинение готово, — отозвалась Нора Браун.
Она по-прежнему представляла интересы штата. Джавьера нигде видно не было. Я слышал, что у них произошла ссора из-за того, что они не сошлись во мнении по позиции обвинения в этом деле. Нора явно вышла победительницей.
Это было утро понедельника. Уотлин уже огласил список дел, но ни одно из них пока не было назначено к слушанию. Наше дело было в числе первых. В ложе присяжных было полно заключенных, а адвокаты еще вели переговоры с обвинителями. Мы провели наше слушание между подводными камнями обычного судебного понедельника, словно солдаты, которые на поле битвы вершат свой военно-полевой суд.
Дэвид находился не с заключенными, хотя и прибыл вместе с ними. Он был в костюме и сидел за столом защиты. Лоис, держа его за руку, сидела рядом. Но Дэвид смотрел на заключенных с таким выражением, будто недоволен, что его выделили из этой толпы в сером. Он очень сильно изменился за те недели, что прошли со дня суда. В нем уже не было прежних надежд. Более того, в лице его появилось сознание тщетности всякой надежды.
Двери открылись, шум в зале возрос, затем постепенно стих — и судья Уотлин снова занял свое место. Лоис выскользнула из-за барьера, чтобы присоединиться к Дине и Виктории, сидевшим в первом ряду, а проходя мимо меня, коснулась моей руки. Лоис с Диной снова жили в нашем доме. Я накануне был там на ленче и провел с ними весь день. После ленча, пока Дина делала вид, что готовит уроки за столом в гостиной — и прислушивалась к каждому моему слову, — я объяснил Лоис, что должно было произойти сегодня.
— А что, если он все равно не даст разрешения на повторный процесс? — спросила Лоис.
Этого я еще и сам не решил. Принять предложение Клайда Малиша облегчить жизнь Дэвида в тюрьме; устроить Дэвиду побег; убить Уотлина, чтобы возобновленное ходатайство на повторный суд рассматривал уже другой судья, — иных вариантов не было. О возможности каких-то законных мер я даже не думал. Это был последний шанс, который я предоставлял нашей судебно-правовой системе.
— Слушается дело «Штат Техас против Дэвида Блэквелла», — бесстрастно объявил Уотлин, словно видел это дело впервые. — Стороны готовы?
— Обвинение готово, — отозвалась Нора Браун.
Она по-прежнему представляла интересы штата. Джавьера нигде видно не было. Я слышал, что у них произошла ссора из-за того, что они не сошлись во мнении по позиции обвинения в этом деле. Нора явно вышла победительницей.