Булгаков Михаил Афанасьевич. Статьи, рассказы, наброски (сборник)

   - Не боюся никого, кроме бога одного! - ответил Харюзин в экстазе. Мне теперь нечего терять, кроме моих цепей! Вышибут? Вышибай!! Пей мою кровь за правду-матку!!
   - Так его! Крой, Харюзин!! - гремел класс. - Пострадай за правду!
   - И пострадаю, - выпевал Харюзин, - только мозги морочите! Околесину порете! Двигатель для вентилятора поставить не можете!
   - Пр-равильно, - бушевал восхищенный класс, - замучили качанием! Рождества не было. Уан-Степа не было!! Сам, старый черт, ничего не знаешь!!!
   - Это... бунт... - прохрипел профессор, - заговор! Да я!.. да вы!..
   - Бей его!! - рухнул класс в грохоте.
   В коридоре зазвенел звонок, и профессор кинулся вон, а вслед ему засвистел разбойничьим свистом стоголосый класс.
   * Михаил Булгаков. Запорожцы пишут письмо турецкому султану
   Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
   OCR Гуцев В.Н.
   Тамбов, ПЧ-4.
   ...прошу срочно сообщить: для какой
   именно цели вами была приобретена местная
   газета "Тамбовская правда"?
   Из служ. записки П от 7 мая с. г.
   Сообщил рабкор э 56
   ПЧ-4, начальник 4-го участка пути тож, прикрыл поплотнее дверь в канцелярию и сказал:
   - Поздравляю вас, дорогие сослуживцы. - Затем повернулся к счетоводу, ядовито расшаркался и добавил: - В особенности вам мерси, уважаемый товарищ Крышкин. Каркали, каркали: выпиши да выпиши, - вот тебе и выписал! Что ж нам теперь ему отвечать?
   Молчание.
   - Чтецы, читатели, - язвительно продолжал ПЧ-4, - жили мы тихо, мирно, никого не трогали. Так нет, газетку им, вишь, подай. Как же я теперь перед начальством оправдаюсь?
   Молчание.
   - Молчите? - горько спросил ПЧ-4, - засыпали человека - и к стороне? Сам, мол, отвечай, старая калоша, зачем своих подчиненных соблазнил на газету?
   - Гневается? - спросил бухгалтер.
   - И не приведи бог! - ответил ПЧ, - и рвет и мечет. Для какой, мол, цели выписали, запрашивает?
   - Ехидный вопрос, - заметил старший дорожный мастер.
   - Да уж будьте покойны, - отозвался ПЧ, - там умеют спросить. Там просто не спросят. Итак, ваше уважаемое мнение, товарищи читуны?
   - Военный совет надо сделать. Придумаем что-нибудь, - посоветовал бухгалтер.
   - Правильно! Садитесь, брательники, в кружок, - беспокойно скомандовал ПЧ, - вместе влипли, вместе и ответ держать. По-товарищески.
   И все с громом сдвинули стулья.
   - Запорожцы пишут письмо турецкому султану, картина знаменитого художника Айвазовского!
   - Это Репина картина, - сказала образованная машинистка.
   - Черт с ним, не важно! Итак, желающих прошу выкладывать проекты. Что б ему такое написать похитрей?
   - Чтоб не подумал, что мы ее читали!
   - Бож-же сохрани...
   - Не оберешься неприятностей.
   - Я имею проект!
   - Ну?
   - Написать, стало быть, таким образом: ввиду того, что обои во вверенной мне канцелярии вследствие гражданской войны...
   - Вася, записывай...
   - ...совершенно износились, приобретен комплект газеты "Тамбовская правда" для оклейки упомянутого помещения.
   - Здорово!
   - Не очень здорово. Напишет запрос - на каком основании не оклеили чистой бумагой.
   - А если так попробовать... Пиши, Васюк: вследствие страшной дороговизны папиросной бумаги приобретен мною для употребления служащими вверенного мне участка комплект газеты в качестве раскурочной бумаги.
   Основание: газета "Тамбовская правда" печатается на скверной бумаге тонкого качества, полезного для здоровья. Кроме того, невозможность курить "Известия Исполнительного Комитета" вследствие их толщины.
   - Хитро!
   - А знаете, что можно, - вдруг заявил один из приятелей ПЧ, - вот я придумал, Ванюша, проект...
   - Излагай!
   Приятель замялся.
   - При дамах не могу.
   - На ухо скажи.
   При тихом хихиканье запорожцев, очевидно догадавшихся, в чем дело, приятель нашептал что-то ПЧ на ухо.
   - Дурак, - коротко ответил ПЧ, - сядь.
   - Колпаки для ламп делали!
   - Запиши.
   - Столы обтягивали!
   - Дельно!
   - Летние фуражки для дорожных мастеров!
   - Для топки печей в служебных помещениях!..
   Вечером ответ был готов, перестукан на машинке и отправлен:
   "В ответ на отношение ваше за э 4393 от 7 мая с. г. сообщаю, что газета "Тамбовская правда" приобретена мною для технических нужд вверенного мне участка, как-то: оклейка служебных помещений, топка печей, обтягивание столов, изготовление колпаков на лампы в канцелярии и изготовление фуражек в качестве летней прозодежды.
   Что касается подозрения, будто бы на участке читали газету, сообщаю, что ничего подобного мною не замечено. А в случае обнаружения виновников принимаются срочные меры. С почтением, ваш ПЧ..."
   * Михаил Булгаков. Серия ноль шесть No 0660243
   Истинное происшествие
   Рассказ
   Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
   OCR Гуцев В.Н.
   В 4 часа дня служащий Ежиков предстал перед кассиром и получил от него один свеженький хрустящий червонец, один червонец потрепанный с желтым пятном, шесть великолепных разноцветных дензнаков и сизую бумагу большого формата.
   - Облигация-с, - ласково улыбнувшись, молвил кассир.
   Ежиков презрительно покрутил носом на бумагу и спрятал ее в карман.
   В канцелярии стоял сослуживец Ежикова - Петухов, известный математик, философ и болван.
   Петухов взмахивал облигацией и говорил тесно облепившим его служащим:
   - По теории вероятности, главный выигрыш упадет на нечетный номер. Говорю это на основании изучения таблиц двух предыдущих тиражей. Поэтому я нарочно взял у кассира нечетный. Вот: оканчивается на 827.
   Все служащие смотрели свои номера. Двое не выдержали и побежали к кассиру менять четные на" нечетные.
   Петухов говорил так веско, что загипнотизировал даже Ежикова.
   Ежиков вытащил облигацию и убедился, что ему не повезло. Серия 06 э 0660243.
   "Всегда мне не прет", - подумал Ежиков и пошел к кассиру.
   Кассир сказал, что больше облигаций нет.
   - Позвольте, а серия? - спросил секретарь у Петухова.
   - Серию можно будет предсказать не ранее пятого тиража, то есть в 1924 году, - ответил Петухов, - но приблизительно могу сказать, что это будет (он сделал карандашом какую-то выкладку на обороте своего удостоверения) или третья, или пятая, а вернее всего - наша шестая.
   - Я тогда в Париж уеду, - сказала машинистка.
   - Продам я ее сейчас, - сказал забулдыга исходящий.
   - Не имеет смысла, - посоветовал кассир, - завтра тираж. Лучше в банке заложите. А вдруг выиграете!
   По улице Ежиков шел полный мыслей о золотом займе. Со всех стен глядели плакаты с надписью "Золотой заем" и притягивали взоры.
   "...Возможность каждому выиграть огромную сумму в золоте", - машинально повторял Ежиков, - гм, каж-до-му. В сущности говоря, почему я не могу выиграть? Я такой же каждый, как и всякий. Вообразите себе, что младенец лезет в это самое колесо и вытаскивает 06. А после этого 0660. Уже хорошо.
   Ну-с, а что вы скажете, если он после этого потянет случайно 243. Это, знаете ли, будет такая штука, такая штука... Совершенно неописуемая штука..."
   30-го вечером Ежиков, купив "Вечернюю Москву" убедился, что он еще ничего не выиграл. Младенец таскал какую-то чепуху, совершенно не похожую ни на 660, ни на 243.
   2 января младенец снова осрамился.
   3-го тоже. Самый близкий номер был 0660280.
   4-го Ежиков узнал из "Известий", что происходит розыгрыш главных выигрышей, хотел поехать в Новый театр, но вместо этого заснул у себя на диване.
   Проснулся Ежиков от стука в дверь. На приглашение: "Войдите" - вошел неизвестный бойкий человек с огромным листом в руках.
   Взглянув на всклокоченного Ежикова, человек всплеснул руками и воскликнул:
   - Как вам это нравится! А? Он спит на диване, как какой-нибудь невинный младенец, в то время как ему надо плясать самый настоящий фокстрот! Позвольте представиться: комиссионер Илья Семенович.
   - Чем же я могу вам служить, - пролепетал изумленный Ежиков.
   Эксцентричный посетитель залился веселым смехом.
   - Нет, этот гражданин Ежиков самый настоящий оригинал. Он спрашивает, чем он может служить! А? И ему не приходит в голову спросить, чем я могу служить! Ну, так я сам скажу - вот чем!
   С этими словами Илья Семенович развернул перед Ежиковым лист, оказавшийся газетой "Известия". Комната мгновенно заходила ходуном. На листе Ежиков увидел огромные красные буквы и цифры: "Выигрыш в 50000 руб. золотом - сер. 06, 0660243".
   - Как? - сказал он, чувствуя, что в голове у него все перевернулось вверх дном. - Как? Да ведь это же... - из горла у Ежикова вместо голоса вылезал какой-то скрип, - да ведь это мой номер...
   - А разве я говорю, что он мой? - радостно ответил Илья Семенович. Позвольте вас поцеловать, мой дорогой гражданин Ежиков?
   С этими словами Илья Семенович обнял Ежикова и поцеловал поочередно в обе щеки.
   - Вот так младенец... - сказал Ежиков не помня себя.
   - Никаких младенцев, - энергично ответил Илья, - позвольте, достоуважаемый гражданин Ежиков, узнать, чего вы желаете?
   Но опустившийся в изнеможении на диван Ежиков ничего не желал. Он молчал и хотел только одного - чтобы в голове у него перестало вертеться колесо.
   Способность желать вернулась к нему лишь после того, как Илья обрызгал его водой.
   Тогда Ежиков разомкнул уста и сипло сказал:
   - Я желаю жениться на мадам Мухиной, но она не согласна.
   - Она не согласна? - вскричал Илья. - Нет, вы уморите меня, милый Ежиков. Желал бы я хоть одним глазком видеть такую дуру, которая не согласна выйти замуж за человека, выигравшего пятьдесят тысяч чистым золотом. Успокойтесь: она уже да, согласна!
   И Илья Семенович мгновенно привел из передней мадам Мухину. Мадам Мухина застенчиво улыбнулась, поправила пунцовую розу в волосах и сказала:
   - Я всегда любила вас, Жан...
   Затем события закрутились в сладостном тумане. Ежиков, сидя на диване, целовал мадам Мухину и излагал Илье Семеновичу свои желания. Оказалось, что он желает золотые часы, ехать в Крым, фиолетовые кальсоны, зернистую икру, идти на "Аиду", бюст Льва Толстого, ковер, охотничье ружье, три комнаты с кухней, автомобиль...
   И Илья Семенович волшебным образом доставал все. Ежиков в течение одного мгновенья побывал в Крыму, носил в кармане золотые часы, сидел в ложе Большого театра, ездил по Страстной площади в вонючем таксомоторе и покупал мадам Мухиной соболью шубу на Сухаревке.
   Жизнь Ежикова превратилась в ошеломляющий винт, и помнил Ежиков только две вещи - номер своего текущего счета и... что он ни одной минуты не был трезвый.
   Так продолжалось месяц, а в конце концов произошел скандал.
   Явился какой-то со знаком Воздушного Флота на груди и вежливо сказал:
   - А ведь ты, Ежиков, в сущности говоря, свинья. 50 тысяч свалились тебе на голову, и хоть бы одну копейку ты пожертвовал на Воздушный Флот.
   Угрызения совести охватили Ежикова.
   - Жертвую, в таком случае, 20 тысяч. Целый аэроплан, - вскричал Ежиков, - но с условием: чтобы он назывался "э 0660243 - гражданина фоккер-Ежикова".
   - Пожалуйста, - снисходительно усмехнулся воздухофлотский.
   И вот тут выскочила мадам Мухина и все погубила.
   - Как, - вскричала она, - да ты одурел, идиот. Двадцать тысяч. Да пока я жива, не позволю.
   - Мои деньги! - взревел Ежиков, багровея. - Вон!..
   И от собственного рева проснулся на диване и увидал, что ничего нет: ни Ильи Семеновича, ни бюста Льва Толстого, ни мадам Мухиной.
   В последний день розыгрыша Ежиков явился на службу и не утерпел, чтобы не поделиться:
   - А я, представьте, видел во сне, будто бы я 50 тысяч выиграл. И так реально.
   - Ваш номер не может выиграть, - уверенно сказал Петухов, - выиграет нечетный номер, оканчивающийся на 5 или на 7, в крайнем случае - на 3.
   Минута в минуту в 4 часа в канцелярию принесли "Вечернюю Москву".
   Возбужденный Ежиков развернул ее и, чувствуя биение сердца, глянул на 4-ю страницу. Кислая улыбка пробежала по его лицу.
   50 тысяч - серия не та.
   И двадцать пять тысяч - не то.
   И 10 тысяч.
   И 5 тысяч.
   - Э-хе-хе, - вздохнул Ежиков и машинально скользнул по таблице в 500 рублей золотом.
   И сперва он увидел 06. Затем он увидел 066 и побледнел, как зубной порошок. Потом конец номера - 43 и затем уже сквозь туман середину - 02.
   Со службы Ежиков уходил необычным образом. По лестнице за ним шла вся канцелярия и неизвестные небритые люди из 3-го этажа, показывавшие на него пальцами, курьеры и мальчишки-папиросники. С обеих сторон Ежикова под руки держали две машинистки.
   Ежиков говорил расслабленно:
   - Может быть, это еще опечатка. Я покупаю себе комнату...
   Отдельно уходил унылый и молчаливый Петухов. Его номер, от ежиковского разнился только на одну единицу. Навеки Петухов получил кличку "Теория вероятности".
   Если кто-нибудь думает, что я выдумал этот рассказ, пусть посмотрит таблицу выигрышей в 500 рублей золотом.
   * Михаил Булгаков. Рассказ Макара Девушкина
   Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
   OCR Гуцев В.Н.
   Жизнь наша хоть и не столичная, а все же интересная, узловая жизнь, и происшествий у нас происходит невероятное количество, и одно другого изумительнее
   БРЮКИ И ВЫБОРЫ
   Был, например, такого рода факт: купил себе наш секретарь месткома Фитилев новые брюки шевиот в полоску. Удивительного тут ничего нет для такого города мирового, как, например, Москва, - там у каждого брюки в полоску, а в наших палестинах это обновка!
   Понятное дело, всякому лестно посмотреть на Фитилевы штаны. Но только Фитилев аккуратный человек - не объявляет штанов до поры до времени. И вот расклеивается совершенно неожиданно повестка знаменитого общего собрания всех до единого членов нашей станции. И в повестке стоят такие вопросы, как доклад предучкпрофсожа, доклад УДР и в заключительном аккорде отчет месткома с перевыборами, в чем самый главный гвоздь и есть.
   Кроме того, все говорят, что на торжественном собрании выступит и знаменитый наш Фитилев, секретарь, в новой покупке. Так что зал заполнился до невыносимых пределов духоты, и действительно, появился Фитилев со складками, и штаны как чугунные на памятнике поэта Пушкина, в Москве, до того сшиты отлично.
   Нуте-с, отлично. Ровно в шесть часов встал председатель и объявил собрание открытым, и вышел наш величественный предучкпрофсож, кашлянул и врезал собранию речь. Начал докладывать про дорожный съезд, и докладывал с б часов до 9 часов, а по новому стилю до 21-го часа, выпив всего полграфина воды из первого класса. Что было в зале, выразить я не могу, за исключением того, что неожиданно заснул весь первый ряд, а за ним второй, как на поле сражения. И даром председатель звонил и призывал к сознательности. Какая же сознательность у человека, ежели он спит?
   Но разразилась, нарушив течение профессиональной жизни собрания, гроза в лице ремонтного рабочего Васи Данилова. Из ряда поднялся Вася и заплакал так, словно утратил дорогого спутника жизни - жену, - обратившись громовым голосом к докладчику, сказал:
   - Ежели ты не закроешь задвижку, я удавлюсь! Больше не могу после восьмичасового рабочего дня слышать про твои факты.
   И произошло волнение в сплоченных рядах, и исключили Васю из заседания впредь до успокоения.
   Тогда Вася, плача до самой двери, вышел, соблазнив многих, говоря:
   - Иду, дорогие товарищи, в пивную, потому что без пива второй речи не выдержу.
   И с ним ушли некоторые. В смятении по поводу кворума, председатель первого докладчика ликвидировал, а выпустил второго, и второй про работу правления говорил до 23 часов, с лишком 2 часа про разные цифры. Никакие брюки ничего не помогли, и сам Фитилев пал лицом на белые руки и, притворяясь, что слушает, на самом деле заснул. Барышни, любовавшиеся на красавца Фитилева, все ушли, потому что хоть Фитилев холостой, но невозможно.
   И, наконец, около полуночи кончилось все, и лучше всех убил наповал сам Фитилев, оживившись по окончании речи.
   Встал Фитилев, прищурился на трибуне и заявил:
   - От имени Российской коммунистической партии большевиков...
   Весь зал проснулся, потому что думали, что он радио объявит международной важности, а он дальше:
   - ...ячейки нашей станции и от имени укома предлагается список кандидатов в местком. И чтоб, товарищи, никаких отводов и замен, потому как мне поручено провести и я не допущу.
   Вася Данилов вернулся к перевыборам со своими спутниками бодрый, собираясь навести рабочую здоровую критику на кандидатов, и даже открыл рот.
   - Вот так клюква! - вскричал Вася и без всякой критики проголосовал рукой. А за ним все.
   Но когда разошлись, червь мне сердце источил, и я не вытерпел. Спросил у нашего партийного Назар Назарыча - развитого человека:
   - Это правда, что вот, мол, от имени российской и не сметь шевельнуть языком?
   А тот и говорит:
   - Ничего подобного!.. Жалко, что я больной лежал, а я б его разъяснил. Безобразие! Хлестаков в полосатых штанах. Это не живое дело, а гнусный бюрократизм!
   И пошел, и пошел.
   Вот оно какие бывают оригинальные заседания у нас в захолустной жизни.
   * Михаил Булгаков. Сотрудник с массой, или свинство по профессиональной линии
   (Рассказ-фотография)
   Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
   OCR Гуцев В.Н.
   Дунька прилетела как буря.
   - Товарищ Опишков-е-е, - выла Дунька, шныряя глазами. - Где ж он? Товари...
   Басистый кашель раздался с крыльца, и т. Опишков, подтягивая пояс на кальсонах, предстал перед Дунькой.
   - Чего ты орешь как скаженная? - спросил он, зевая.
   - Кличут вас, - объяснила Дунька, - идите скореича ждуть!
   - Которые ждуть? - беспокойно осведомился Опишков.
   - Собрание... Народу собрамшись видимо-невидимо!..
   Товарищ Опишков плюнул с крыльца.
   - Тьфу, черт! Я думал, что... Приду сейчас, скажи.
   - Чай-то пить будешь? - спросила супруга.
   - А, не до чаю мне, - забубнил Опишков, надевая штаны, - масса ждеть, чтоб ей ни дна ни покрышки... Мне эта масса вот где сидит (тут Опишков похлопал себя по шее). Какого лешего этой массе... - Голос Опишкова напоминал отдаленный гром или телегу на плотине... - Масса... У меня времени нету. Делать им нечего...
   Опишков застегнул разрез.
   - Придешь-то скоро? - спросила супруга.
   - Чичас, - отозвался Опишков, стуча сапогами по крыльцу, - я там прохлаждаться не буду... с этой массой...
   И скрылся.
   В зале, вместившем массу транспортников 3-го околотка 1 участка, при появлении тов. Опишкова пролетело дуновение и шепот:
   - Пришел... Пришел... Пе-Де... глянь...
   Председатель собрания встал навстречу Опишкову и нежно улыбнулся.
   - Очень приятно, - сказал он.
   - Бур... бур... бур... - загромыхал в ответ опишковский бас. - Чего?
   - Как чего? - почтительно отозвался председатель. - Доклад ваш... Хе-хе.
   - Да-клад? - изумился Опишков. - Кому доклад?
   - Как кому? Им, - и председатель махнул в сторону потной массы, громоздящейся в рядах.
   - Вр... пора... гу... гу... - зашевелилась и высморкалась масса.
   Кислое выражение разлилось по всему лицу Опишкова и даже на куртку сползло.
   - Ничего не пойму, - сказал он, кривя рот, - зачем это доклад? Гм... Я доклады делаю ежедневно Пе-Че, а чего еще этим?..
   Председатель густо покраснел, а масса зашевелилась. В задних рядах поднялись головы...
   - Нет уж, вы, пожалуйста, - забормотал председатель, - Пе-Че само собой, а это, извините за выражение, само собой, потрудитесь...
   - Гур... Гур... - забурчал Опишков и сел на стул. - Ну, ладно.
   В зале сморкнулись в последний раз.
   - Тиш-ше! - сказал председатель.
   - Гм, - начал Опишков. - Ну, стало быть... чего ж тут говорить... Ну, сделано 3 версты разгонки.
   В зале молчали, как в гробу.
   - Ну, - продолжал Опишков, - шпал тыщу штук сменили.
   Молчание.
   - Ну, - продолжал Опишков, - траву пололи. (Молчание.)
   - Ну, - продолжал Опишков, - путь, как его, поднимали.
   Молчание нарушил тонкий голос:
   - Ишь, трудно ему докладать. Хучь плачь!
   И опять смолкло.
   - Ну? - робко спросил председатель.
   - Что "ну"? - спросил Опишков, заметно раздражаясь.
   - А сколько это стоило, и вообще, извиняюсь, какая продолжительность, как говорится, и прочее... и прочее...
   - Я не успел это подготовить, - отозвался Опишков голосом из подземелья.
   - Тогда, извиняюсь, нужно было предупредить... ведь мы же просили, извиняюсь.
   Опишковское терпение лопнуло, и лицо его стало такого цвета, как фуражка начальника станции.
   - Я, - заорал Опишков, - вам не подчиняюсь!.. (В зале гробовое.)
   - Ну вас к богу!.. Надоели вы мне, и разговаривать я с вами больше не желаю, - бухнул Опишков и, накрывшись шапкой, встал и вышел.
   Гробовое молчание царило три минуты. Потом прорвало.
   - Вот так клюква! - пискнул кто-то.
   - Доложил!
   - Обидели Опишкова...
   - Вот дык свинство учинил!
   - Что же это, стало быть, он плювает на нас?!
   Председатель сидел как оплеванный и звонил в колокольчик. И чей-то рабкоровский голос покрыл гул и звон:
   - Вот я ему напишу в "Гудок"! Там ему загнут салазки!! Чтобы на массу не плювал!!
   * Михаил Булгаков. Смуглявый матерщинник
   Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
   OCR Гуцев В.Н.
   Распроклятый тот карась
   Поносил меня вчерась
   Да при всем честном собранье
   Непечатной разной бранью!
   Из "Конька-Горбукъка"
   Прекратите, товарищи, матерщину раз и
   навсегда. Это - позор-с!
   Лозунг фельетониста
   Ругаются у нас здорово, как известно, на станции Ново-Алексеевка Южных ж. д., но так обложить, как обложил трех безбилетных 24 сентября 1924 года по новому стилю старший агент охраны поезда э 31, еще никто не обкладывал в жизни человеческой!
   Вся публика сбежала в ужасе, не говоря уже о женщинах, даже сторож удрал.
   Я считаю это явление позорным на транспорте и написал стихи:
   Сопровождая тридцать первый,
   Охраны агент - парень смелый
   Трех безбилетных зацепил,
   К ДС в контору потащил.
   Все это так, но на перроне
   Его смуглявое лицо
   Заволокло вдруг тучей черной
   И передернуло всего.
   "Я... вашу мать, в кровь, в бога, в веру!!!
   Сей агент начал тут кричать,
   Я покажу вам для примеру,
   Как зайцем ездить... вашу мать!!"
   А женщин много. Вот беда!
   И от стыда бежать... куда?!
   "В кровь, боженят!! Я вас сгребу!!"
   Ревет наш агент, как в трубу.
   О, агент! Выслушай совет:
   Лови ты зайцев беспощадно,
   Но не позорь ты белый свет
   Своею бранию площадной!
   * Михаил Булгаков. Благим матом
   Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
   OCR Гуцев В.Н.
   В трудовом литерном поезде участка
   Р... Ряз.-Ур. рабочие каждый день играют
   в карты - в козла. Эта игра стала
   занятием рабочих, в процессе которой идет
   ругань матершинная, невозможно какая.
   Безобразие!
   Рабкор э 3009
   Вагон. Махорка.
   - А я дамой!
   - А мы твою даму по... (одно непечатное слово)! Хлоп!
   - Ах ты, трах-тара-там... (три непечатных слова).
   - Иван Миколаич, ходи под него королем!
   - Ходи ты своим королем в... (одно непечатное слово)! У нас на твоего короля, бум-тара-трах (три непечатных слова), туз имеется!
   - А мы его двойкой козырной, старого... (одно непечатное слово) по... (одно непечатное слово). Бац-тара-бум! (три).
   Дзинь!
   - Братцы, что это?
   - Фонарь, буц-там-тарарах (три) лопнул! Не выдержал!
   - Рази иван-миколаичевский разговор выдержишь? Он как скажет, будто из пушки выстрелит.
   - Потеха! Тут, братцы, позавчера проходила жена железнодорожного мастера, а Васька как раз хлопнул Иван-Миколаевичева валета дамой. Тот и начал. Я тебе, говорит!.. Я б его, говорит... Трах-тара мать твою, говорит, я ее бы, твою даму, говорит, семь раз, говорит, трах-тарарах, говорит. Что б ее, говорит! Я ее, говорит!! Чисто град по станции пошел! Та, бедняжка, как облокотилась на вагон, стоит и двинуться не может, руки-ноги трясутся, сама бледная. Корзину уронила. А Иван Миколаич трехдюймовым беглым кроет. Минут восемь работал. Родителей этой дамы отделал, принялся за валетову тетку, я б, говорит, эту тетку, да я бы ее!! После тетки прошел в боковую линию своячениц, сноху и шурина изнасиловал. Потом поднялся до предков, прабабушку чью-то обесчестил, потом по внукам начал чесать. Наконец на восьмой минуте хлопнул двоюродного племянника пиковой десяткой и закрыл клапан.
   Та пот утерла, корзину подняла, идет и плачет.
   - Бабам нашей игры не выдержать!
   - Что бабам! Тут вчера на лошади приехал один крестьянин. Привязал ее у шлагбаума, а Петя в это время роббер доигрывал и начал выражаться. Дык лошадка постояла, постояла, как плюнет! Потом отвязалась и говорит:
   - Пойду, - говорит, - куда глаза глядят. Потому что такого сраму в жизнь свою лошадиную не слыхала. Ловили ее потом два часа в поле.
   - Лошадка-то женского пола была? (Три непечатных слова.)
   - Кобылка, понятное дело.
   * Михаил Булгаков. Воспоминание...
   Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
   OCR Гуцев В.Н.
   У многих, очень многих есть воспоминания, связанные с Владимиром Ильичем, и у меня есть одно. Оно чрезвычайно прочно, и расстаться с ним я не могу. Да и как расстанешься, если каждый вечер, лишь только серые гармонии труб нальются теплом и приятная волна потечет по комнате, мне вспоминается и желтый лист моего знаменитого заявления, и вытертая кацавейка Надежды Константиновны...
   Как расстанешься, если каждый вечер, лишь только нальются нити лампы в пятьдесят свечей, и в зеленой тени абажура я могу писать и читать, в тепле, не помышляя о том, что на дворе ветерок при восемнадцати градусах мороза.
   Мыслимо ли расстаться, если, лишь только я подниму голову, встречаю над собой потолок. Правда, это отвратительный потолок - низкий, закопченный и треснувший, но все же он потолок, а не синее небо в звездах над Пречистенским бульваром, где, по точным сведениям науки, даже не восемнадцать градусов, а двести семьдесят один - и все они ниже нуля. А для того, чтобы прекратить мою литературно-рабочую жизнь, достаточно гораздо меньшего количества их. У меня же под черными фестонами паутины - двенадцать выше нуля, свет, и книги, и карточка жилтоварищества. А это значит, что я буду существовать столько же, сколько и весь дом. Не будет пожара - и я жив.