Булгаков Михаил Афанасьевич. Статьи, рассказы, наброски (сборник)

   - Беги, беги в месткоме дверь покарауль! Чтоб не убег!..
   - Кто?!
   - Врангель!
   - Сдурел!!
   Предместком ухватил носильщика за фартук и прошипел:
   - Беги скорей дверь покарауль!..
   - Которую?!
   - Дурында... Награду получишь!..
   Носильщик выпучил глаза и стрельнул куда-то вбок... За ним - второй.
   Через три минуты у двери месткома бушевала густая толпа. В толпу клином врезался предместкома, потный и бледный, а за ним двое в фуражках с красным верхом и синеватыми околышами. Они бодро пробирались в толпе, и первый звонко покрикивал:
   - Ничего интересного, граждане! Прошу вас очистить помещение!.. Вам куда? В Киев? Второй звонок был. Попрошу очистить!
   - Кого поймали, родные?
   - Кого надо, того и поймали, попрошу пропустить...
   - Деникина словил месткомщик!..
   - Дурында, это Савинков убег... А его залопали у нас!
   - Я обнаружил по усам, - бормотал Предместком человеку в фуражке, глянул... Думаю, батюшки, - он!
   Двери открылись, толпа полезла друг на друга, и в щели мелькнул пришелец...
   Глянув на входящих, он горько вздохнул, кисло ухмыльнулся и уронил шапку.
   - Двери закрыть!.. Ваша фамилия?
   - Да Врангель же... да я ж говорю...
   - Ага!
   Форменные фуражки мгновенно овладели телефоном.
   Через пять минут перед дверьми было чисто от публики, и по очистившемуся пространству проследовал кортеж из семи фуражек. В середине шел, возведя глаза к небу, пришелец и бормотал:
   - Вот, твоя воля... замучился... В Херсоне водили... В Киеве водили... Вот горе-то... В Совнарком подам, пусть хоть какое хочут название дадут...
   - Я обнаружил, - бормотал предместком в хвосте, - батюшки, думаю, усы! Ну, у нас это, разумеется, быстро, по-военному: р-раз - на ключ. Усы - самое главное...
   x x x
   Ровно через три дня дверь в тот же местком открылась, и вошел тот же бравый. Физиономия у него была мрачная.
   Предместком встал и вытаращил глаза.
   - Э... Вы?
   - Я, - мрачно ответил вошедший и затем молча ткнул бумагу.
   Предместком прочитал ее, покраснел и заявил.
   - Кто ж его знал... - забормотал он... - Гм... да, игра природы... Главное, усы у вас, и Петр Николаевич...
   Вошедший мрачно молчал...
   - Ну что ж... Стало быть, препятствий не встречается... Да.... Зачислим... Да вот усы сбили меня...
   Вошедший злобно молчал.
   x x x
   Еще через неделю подвыпивший весовщик Карасев подошел к мрачному Врангелю с целью пошутить.
   - Здравия желаю, ваше превосходительство, - заговорил он, взяв под козырек и подмигнув окружающим. - Ну как изволите поживать? Каково показалось вам при власти Советов и вообще у нас в Ре-Се-Фе-Се-Ре?
   - Отойди от меня, - мрачно сказал Врангель.
   - Сердитый вы, господин генерал, - продолжал Карасев, - у-у, сердитый! Боюсь, как бы ты меня не расстрелял. У него это просто, взял пролетария...
   Врангель размахнулся и ударил Карасева в зубы так, что с того соскочила фуражка. Кругом засмеялись,
   - Что ж ты бьешься, гадюка перекопская? - сказал дрожащим голосом Карасев. - Я шутю, а ты...
   Врангель вытащил из кармана бумагу и ткнул ее в нос Карасеву. Бумагу облепили и начали читать:
   "...Ввиду того, что никакого мне проходу нету в жизни, просю мою роковую фамилию сменить на многоуважаемую фамилию по матери - Иванов..."
   Сбоку было написано химическим карандашом: "Удовлетворить".
   - Свинья ты... - заныл Карасев. - Что ж ты мне ударил?
   - А ты не дражни, - неожиданно сказали в толпе. - Иванов, с тебя магарыч.
   * Михаил Булгаков. Горемыка Всеволод
   История одного безобразия
   Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
   OCR Гуцев В.Н.
   I
   БИОГРАФИЯ ВСЕВОЛОДА
   Отчим Всеволода - красноармеец командного состава. Поэтому ездил пять с половиной лет Всеволод из одного города Союза в другой вслед за отчимом, в зависимости от того, куда отчима посылали.
   Однако Всеволод был хитрый, как муха, и во время путешествий цеплялся то за одно, то за другое учебное заведение.
   Таким образом, сумел Всеволод выучиться в одесской школе судовых машинистов, затем в школе морского транспорта в г. Баку и даже в образцовой профтехнической школе в г. Киеве.
   Помимо этого, не последний человек был Всеволод и в слесарно-механическом ремесле (вследствие трехлетнего стажа в школьных мастерских).
   Всеволод был любознателен, как Ломоносов, и смел, как Колумб. Поэтому Всеволод явился к отчиму и заявил:
   - Дорогой отчим командного состава, я поступаю в политехникум путей сообщения в городе Ростове-на-Дону.
   - Шпарь! - ответил отчим.
   II
   ЧТО ПРОИЗОШЛО
   Местком отчима написал учку про Всеволода: "Так и так. Всеволод учиться желает". Учк написал дорпрофсожу "Желаем, чтобы Всеволод учился". Дорпрофсож написал политехникуму: "Будьте любезны Всеволода принять". Политехникум принял документы Всеволода и все их потерял.
   Всеволод в этот год в политехникум не попал.
   III
   НА СЛЕДУЮЩИЙ ГОД
   Умудренный опытом, Всеволод заранее послал все документы в копиях в учк. В этих копиях между прочим находилась рекомендация Всеволода.
   "Всеволод хороший парень, а отчим его ведет полезную работу".
   Все это под расписку было сдано ответственному работнику учка.
   И ответственный работник учка все документы Всеволода потерял.
   IV
   ВСЕВОЛОД УПОРСТВУЕТ
   Всеволод стал избегать ответственных работников учков и прятался от них в подворотни. Ответственный поехал в отпуск, и Всеволод нырнул к его заместителю, но и заместитель уехал в отпуск, а у заместителя был помощник, коему Всеволод вновь вручил свои документы. Помощник рассмотрел документы Всеволода и по неизвестной причине вернул их через местком Всеволоду. Так что кандидатура Всеволода рухнула.
   V
   ШИШ
   Всеволод получил из учка обратно документы, а вместе с ними шиш с маслом.
   VI
   УЧК СОЧУВСТВУЕТ
   Всеволод кинулся в учк с воем.
   - Бедный Всеволод, - говорили учкисты, рыдая Всеволоду в жилет, - мы тебя понимаем и тебе сочувствуем, юный красавец.
   И в знак сочувствия написали Всеволоду записку в политехникум:
   "Так и так, примите Всеволода".
   VII
   АРИФМЕТИЧЕСКАЯ ЗАДАЧКА
   Всеволод бросился в политехникум с запиской.
   - Арифметику проходили, молодой человек? - спросили Всеволода в политехникуме.
   - Проходил, - ответил почтительно Всеволод.
   - Так вот, решите задачку: в политехникуме свободных мест N А записок на эти свободные места написано Nx3 плюс еще одна записка, ваша. Спрашивается, попадете ли вы в политехникум?
   - Нет, не попаду, - сказал Всеволод, который был очень способен в математике.
   - Удалитесь, молодой человек, - сказали ему в политехникуме.
   И Всеволод удалился.
   VIII
   ВЫВОД
   Безобразия творятся у нас на белом свете.
   * Михаил Булгаков. Они хочуть свою образованность показать...
   Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
   OCR Гуцев В.Н.
   ...и всегда говорят о непонятном!
   А. П. Чехов
   Какие-то чудаки наши докладчики!
   Выражается во время речи иностранными
   словами, а когда рабочие попросили
   объяснить - он, оказывается, сам не
   понимает!!
   Рабкор Н. Чуфыркин
   В зале над тысячью человек на три сажени стоял пар. И пар поднимался от докладчика. Он подъезжал на курьерских к концу международного положения.
   - Итак, дорогие товарищи, я резюмирую! Интернациональный капитализм в конце концов и в общем и целом довел свои страны до полной прострации. У акул мирового капитализма одно соображение, как бы изолировать Советскую страну и обрушиться на нее с интервенцией! Они использовывают все возможности, вплоть до того, что прибегают к диффамации, то есть сочиняют письма, якобы написанные тов. Зиновьевым! Это, товарищи, с точки зрения пролетариата, - моральное разложение буржуазии и ее паразитов и камер-лакеев из Второго Интернационала!
   Оратор выпил полстакана воды и загремел, как труба:
   - Удастся ли это им, товарищи? Совершенно наоборот! Это им не удастся! Капиталистическая вандея, окруженная со всех сторон волнами пока еще аморфного пролетариата, задыхается в собственном соку, и перед капиталистами нет другого исхода, как признать Советский Союз, аккредитовав при кем своих полномочных послов!!
   И моментально оратор нырнул вниз, словно провалился. Затем выскочила из кресла его голова и предложила:
   - Если кто имеет вопросы, прошу задавать.
   В зале наступила тишина. Затем в отдалении зашевелилась в самой гуще и вышла голова Чуфыркина.
   - Вы имеете, товарищ? - ласково обратился к нему с эстрады совершенно осипший оратор.
   - Имею, - ответил Чуфыркин и облокотился на спинку переднего стула. Вид у Чуфыркина был отчаянный. - Ты из меня всю кровь выпил!
   Зал охнул, и все головы устремились на смельчака Чуфыркина.
   - Сижу - и не понимаю, жив я или уже помер, - объяснил Чуфыркин. В зале настала могильная тишина.
   - Виноват. Я вас не понимаю, товарищ? - оратор обидчиво скривил рот и побледнел.
   - В голове пузыри буль-буль, как под водой сидишь, - обьяснил Чуфыркин.
   - Я не понимаю, - заволновался оратор. Председатель стал подниматься с кресла.
   - Вы, товарищ, вопрос имеете? Ну?
   - Имею, - подтвердил Чуфыркин, - объясни - "резюмирую".
   - То есть как это, товарищ? Я не понимаю, что объяснить?..
   - Что означает, объясни!
   - Виноват, ах, да .. Вам не совсем понятно, что значит "резюмирую"?
   - Совершенно непонятно, - вдруг крикнул чей-то измученный голос из задних рядов. - Вандея какая-то. Кто она такая?
   Оратор стал покрываться клюквенной краской.
   - Сию минуту. М-м-м... Так вы про "резюмирую". Это, видите ли, товарищ, слово иностранное...
   - Оно и видно, - ответил чей-то женский голос сбоку.
   - Что обозначает? - повторил Чуфыркин.
   - Видите ли, резю-зю-ми-ми... - забормотал оратор. - Понимаете ли, ну вот, например, я, скажем, излагаю речь. И вот выводы, так сказать. Одним словом, понимаете?..
   - Черти серые, - сказал Чуфыркин злобно. Зал опять стих.
   - Кто серые? - растерянно спросил оратор.
   - Мы, - ответил Чуфыркин, - не понимаем, что вы говорите.
   - У него образование высшее, он высшую начальную школу кончил, - сказал чей-то ядовитый голос, и председатель позвонил. Где-то засмеялись.
   - "Интервенцию" объясните, - продолжал Чуфыркин настойчиво.
   - И "диффамацию", - добавил чей-то острый пронзительный голос сверху и сбоку.
   - И кто такой камер-лакей? В какой камере?!
   - Про Вандею расскажите!!
   Председатель взвился, начал звонить.
   - Не сразу, товарищи, прошу по очереди!
   - "Аккредитовать" не понимаю?!
   - Ну, что значит аккредитовать? - растерялся оратор. - Ну, значит, послать к нам послов...
   - Так и говори!! - раздраженно забасил кто-то на галерее.
   - "Интервенцию даешь!! - отозвались задние ряды.
   Какая-то лохматая учительская голова поднялась и, покрывая нарастающий гул, заявила:
   - И, кроме того, имейте в виду, товарищ оратор, что такого слова "использовывать" - в русском языке нет! Можно сказать - использовать!
   - Здорово! - отозвался зал. - Вот так припаял! Шкраб, он умеет!
   В зале начался бунт.
   - Говори, говори! Пока у меня мозги винтом не завинтило! страдальчески кричал Чуфыркин. - Ведь это же немыслимое дело!!
   Оратор, как затравленный волк, озираясь на председателя, вдруг куда-то провалился. Багровый председатель оглушительно позвонил и выкрикнул:
   - Тише! Предлагается перерыв на десять минут. Кто за?
   Зал ответил бурным хохотом, и целый лес рук поднялся кверху.
   * Михаил Булгаков. Мертвые ходят
   Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
   OCR Гуцев В.Н.
   У котельщика 2 уч. сл. тяги Северных
   умер младенец. Фельдшер потребовал
   принести ребенка к себе, чтобы
   констатировать смерть.
   Рабкор э 2121
   I
   Приемный покой. Клиентов принимает фельдшер. Входит котельщик 2-го участка службы тяги. Печален.
   - Драсьте, Федор Наумыч, - говорит котельщик траурным голосом.
   - А. Драссьте. Скидайте тужурку.
   - Слушаю, - отвечает котельщик изумленно и начинает расстегивать пуговицы, - у меня, видите ли...
   - После поговорите. Рубашку скидайте.
   - Брюки снимать, Федор Наумыч?
   - Брюки не надо. На что жалуетесь?
   - Дочка у меня померла.
   - Гм. Надевайте тужурку. Чем же я могу быть полезен? Царство ей небесное. Воскресить я ее не в состоянии. Медицина еще не дошла.
   - Удостоверение требуется. Хоронить надо.
   - А... констатировать, стало быть. Что ж, давай ее сюда.
   - Помилуйте, Федор Наумыч. Мертвенькая. Лежит. А вы живой.
   - Я живой, да один. А вас, мертвых, - бугры. Ежели я за каждым буду бегать, сам ноги протяну. А у меня дело - видишь, порошки кручу. Адье.
   - Слушаюсь.
   II
   Котельщик нес гробик с девочкой. За котельщиком шли две голосящие бабы.
   - К попу, милые, несете?
   - К фельдшеру, товарищи. Пропустите!
   III
   У ворот приемного покоя стоял катафалк с гробом. Возле него личность в белом цилиндре и с сизым носом и с фонарем в руках.
   - Чтой-то, товарищи? Аль фельдшер помер?
   - Зачем фельдшер? Весовщикова мамаша богу душу отдала.
   - Так чего ж ее сюда привезли?
   - Констатировать будет.
   - А-а... Ишь ты.
   IV
   - Тебе что?
   - Я, изволите ли видеть, Федор Наумыч, помер.
   - Когда?
   - Завтра к обеду.
   - Чудак! Чего ж ты заранее притащился? Завтра б после обеда и привезли тебя.
   - Я, видите ли, Федор Наумыч, одинокий. Привозить-то меня некому. Соседи говорят, сходи, говорят, заранее, Пафнутьич, к Федору Наумычу, запишись, а то завтра возиться с тобой некогда. А больше дня ты все равно не протянешь.
   - Гм. Ну, ладно. Я тебя завтрашним числом запишу.
   - Каким хотите, вам виднее. Лишь бы в страхкассе выдали. Делов-то еще много. К попу надо завернуть, брюки опять же я хочу себе купить, а то в этих брюках помирать неприлично.
   - Ну, дуй, дуй! Расторопный ты, старичок.
   - Холостой я, главная причина. Обдумать-то меня некому.
   - Ну, валяй, валяй. Кланяйся, там, на том свете.
   - Передам-с.
   * Михаил Булгаков. Стенка на стенку
   Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
   OCR Гуцев В.Н.
   В день престольного праздника в селе
   Поплевине, в районе станции Ряжск,
   происходил традиционный кулачный бой
   крестьян. В этом бою принял участие
   фельдшер ряжского приемного покоя,
   подавший заявление о вступлении в партию.
   Рабкор
   * ЧАСТЬ I. НА ВЫГОНЕ *
   В день престольного праздника преподобного Сергия в некоем селе загремел боевой клич.
   - Братцы! Собирайся! Братцы, не выдавай!
   Известный всему населению дядя по прозванию Козий Зоб, инициатор и болван, вскричал командным голосом:
   - Стой, братцы! Не все собрамши. Некоторые у обедни.
   - Правильно! - согласилось боевое население.
   В церкви торопливо звякали колокола, и отец настоятель на скорую руку бормотал слова отпуска. Засим как вздох донесся заключительный аккорд хора, и мужское население хлынуло на выгон.
   - Ура, ура!..
   Голова дяди Зоба мелькала в каше, и донеслись его слова:
   - Стой! Отставить...
   Стихло.
   И Зоб произнес вступительное слово:
   - Медных пятаков чеканки 1924 года в кулаки не зажимать. Под вздох не бить дорогих противников, чтобы не уничтожить население. Лежачего ногами не топтать: он не просо! С богом!
   - Урра! - разнесся богатырский клич.
   И тотчас мужское население разломилось на две шеренги. Они разошлись в разные стороны и с криком "ура" двинулись друг на друга.
   - Не выдавай, Прокудин! - выла левая шеренга. - Бей их, сукиных сынов, в нашу голову!!!
   - Бей! Эй, эй! - разнесли перелески.
   Шеренги сошлись, и первой жертвой силача Прокудина стал тот же бедный Зоб. Как ни били со всех сторон Прокудина, он дорвался до Зобовой скулы и так тяжко съездил его, поддав еще в то место, на котором Козий Зоб заседал обыкновенно на общих собраниях сельсовета, что Зоб моментально вылетел из строя. Его бросило головой вперед, а ногами по воздуху, причем из кармана Зоба выскочило шесть двугривенных, изо рта два коренных зуба, из глаз искры, а из носа - темная кровь.
   - Братья! - завыла первая шеренга. - Неужто поддадимся?
   Кровь Зоба возопияла к небу, и тотчас получилось возмездие.
   Стены сошлись вплотную, и кулаки забарабанили, как цепы на гумне. Вторым высадило из строя Васю Клюкина, и Вася физиономией проехался по земле, ободрав как первую, так и вторую. Он лег рядом с Зобом и сказал только два слова:
   - Сапоги вдове...
   Без рукавов и с рваным в клочья задом вылетел Птахин, повернулся по оси, ударил кого-то по затылку, но мгновенно его самого залепило плюхою в два аршина, после чего он рявкнул:
   - Сдаюсь! Света божьего не вижу...
   И перешел в лежачее положение.
   За околицей тревожно взвыли собаки, легонько начали повизгивать бабы-зрительницы.
   И вот, в манишке, при галстуке и калошах, показался, сияя празднично, местный фельдшер Василий Иваныч Талалыкин. Он приблизился к кипящему бою, и глазки его сузились. Он потоптался на месте, потом нерешительной рукою дернул себя за галстук, затем более решительно прошелся по пуговицам пиджака, разом скинул его и, издав победоносный клич, врезался в битву. Правая шеренга получила подкрепление, и как орел бросился служитель медицины увечить своих пациентов. Но те не остались в долгу. Что-то крякнуло, и выкатился вон, как пустая банка из-под цинковой мази, универсальный врач, усеивая пятнами крови зеленую траву.
   * ЧАСТЬ II. ВЫГНАЛИ *
   Через два дня в укоме города Р. появился фельдшер Василий Иваныч Талалыкин. Он был в кожаной куртке, при портрете вождя, и сознательности до того много было на его лице, что становилось даже немножко тошно. Поверх сознательности помещался разноцветный фонарь под правым оком фельдшера, а левая скула была несколько толще правой. Сияя глазами, ясно говорящими, что фельдшер постиг до дна всю политграмоту, он приветствовал всех словами, полными достоинства:
   - Здравствуйте, товарищи.
   На что ему ответили гробовым молчанием. А секретарь укома, помолчав, сказал фельдшеру такие слова:
   - Пройдемте, гражданин, на минутку ко мне.
   При слове "гражданин" Талалыкина несколько передернуло.
   Дверь прикрыли, и секретарь, заложив руки в карманы штанов, молвил такое:
   - Тут ваше заявление есть о вступлении в партию.
   - Как же, как же, - ответил Талалыкин, предчувствуя недоброе и прикрывая ладошкою фонарь.
   - Вы ушиблись? - подозрительно ласково спросил секретарь.
   - М... м... ушибси, - ответил Талалыкин, - Как же... на притолоку налетел. М-да... заявленьице. Вот уже год стучусь в двери нашей дорогой партии, под знамена которой, - запел вдруг Талалыкин тонким голосом, - я рвусь всеми фибрами моей души. Вспоминая великие заветы наших вож...
   - Довольно, - неприятным голосом прервал секретарь, - достаточно. Вы не попадаете под знамена!
   - Но почему же? - мертвея, спросил Талалыкин.
   Вместо ответа секретарь указал пальцем на цветной фонарь.
   Талалыкин ничего не сказал. Он повесил голову и удалился из укома.
   Раз и навсегда.
   * Михаил Булгаков. Война воды с железом
   Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
   OCR Гуцев В.Н.
   Часть 1-я
   КАК ЭТО НАЧАЛОСЬ?
   Это не водники, а грехо-водники! Честное слово. Замечена была такая история: как только нужно ехать нашему железнодорожнику куда-нибудь по воде, дают ему место или на корме, или в люке, или в трюме, и едет транспортник как поросенок.
   Долго наше начальство терпело надругательства над личностями железнодорожного транспорта, но наконец его терпение лопнуло.
   Один начальник вызвал к себе другого начальника рангом поменьше и сказал ему такое:
   - Что ж они, издеваются, что ли?
   - Так точно.
   - Они думают, вероятно, что транспортники какие-нибудь ослы, которые в трюмах будут ездить?
   - Надо полагать-с.
   - А вот я им по-по-полагаю! Они у меня поездиют... Напишите-ка, Алексей Алексеевич, бумажку.
   - Слушаю.
   И получена была такая бумажка:
   "Из Саратова. Всем ДС, ДН, ДЧ, СЧ, СМ, КР, С, К, Д. Ввиду того, что управление госпароходством предоставляет проезд железнодорожникам в вышеупомянутых местах, с получением сего предлагается работникам водного транспорта, едущим по разовым билетам, предоставлять место только в поездах с теплушками, отнюдь не допуская их в вагоны 3-го класса". Следуют подписи.
   Часть 2-я
   БРАТСКИЙ ПРИЕМ
   Водник явился в соответствующее железнодорожное место получать билет.
   - Вам что? - спросило его железнодорожное лицо и хмуро глянуло на якоря на пуговицах.
   - Мне бы билетик до Тамбова, - ответил мореплаватель.
   Железнодорожное лицо хищно обрадовалось.
   - Ах, вам билетик? Очень приятно! Присаживайтесь. Родственников желаете, наверно, навестить? Соскучились... Хе-хе. Кульер, стакан чаю гражданину воднику. Ну, как у вас в Тихих океанах, все ли благополучно?
   - Покорнейше благодарим, - ответил потомок Христофора Колумба, - мы больше в Самару плаваем. Мне бы в скором поезде, если можно...
   - Как же, как же, обязательно! У меня, правда, циркулярик есть, чтобы вам, морским волкам, только в теплушках места давать, но для такого симпатичного представителя стихии, как вы, можно сделать исключение. Вы ведь привыкли там, на ваших броненосцах, в кают-компаниях всяких, хи-хи. Кстати, моя теща на днях в Самару ездила, так ее, божью старушку, в трюм засадили на мешки. Так и гнила дама до самой Самары.
   - Мы этому не причинны.
   - Ну конечно, конечно. Так вот получите, пожалуйста. Замечательное местечко. Сидеть можете, курящее, просторно и отдельно. Кульер, проводи господина адмирала!
   Водник прочитал резолюцию, покачнулся, глаза вытаращил и сказал:
   - Большое мирси!
   Было написано:
   "Выдать ему одно место в сартире второго класса до Тамбова".
   Часть 3-я
   ДРАМА В ВАГОНЕ
   В коридоре мягкого вагона скорого поезда стоял хвост с полотенцами и зубными щетками, взъерошенный и злобный.
   - Ничего не понимаю, - бормотал передовой гражданин, переминаясь с ноги на ногу. - С самого Саратова залез какой-то фрукт и не выходит!
   - Это наглость! - крикнула какая-то дама в хвосте, - я полчаса жду.
   - Мы, сударыня, три часа уже ждем, - отозвался печальный голос впереди, - и то молчок. А терпения нету...
   - Я думаю, что он самоубийством покончил, - встревожился чей-то голос. - Такие вещи бывают; двери надо ломать.
   - Кондуктор! Кондуктор!
   - Постойте-ка, постойте, тише...
   Хвост стих. И сквозь стук колес донеслось глухое пение.
   По морям, по морям
   Нынче здесь, завтра там
   пел приятный глухой бас. Хвост взвыл сразу:
   - Это неслыханное нахальство! Он поет, оказывается!
   - Кондуктор!!
   Хвост разломился и поднял страшный грохот в лакированную дверь. Та распахнулась, и в накуренном узком пространстве предстал симпатичный человек с якорями и папиросой.
   - Вам чего? - спросил он сконфуженно.
   - Как "чего"? Как "чего"?!
   - Как это так "чего"?!
   - Вы долго собираетесь сидеть здесь? - ядовито спросил передовой, размахивая полотенцем.
   - До Тамбова, - смущенно ответил пассажир.
   - Это сумасшедший! - завизжали сзади женские голоса.
   - Выплевывайтесь вон!!
   Пассажир побагровел и растерянно забормотал:
   - Да нельзя мне выплюнуться, я бы и рад. Обштрахуют, у меня билет сюды.
   - Кондуктор, кондуктор, кондуктор...
   ЭПИЛОГ
   В Аткарске писали протокол, а рабкор "Гудка", иронически усмехаясь, за соседним столом писал корреспонденцию в "Гудок" и закончил ее словами:
   "Когда же кончится братоубийственная война воды с железом?"
   * Михаил Булгаков. Сентиментальный водолей
   Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
   OCR Гуцев В.Н.
   В основе фельетона действительная
   бумага, сочиненная на ст. Воронеж
   Товарная Юго-Вост и сообщенная нам
   рабкором 1011.
   Иван Иваныч, Деес товарной станции, вошел в свой кабинет, аккуратно снял калошки, поставил в уголок и уселся за свой стол.
   Тут его глаз заметил на столе служебную бумагу. Деес развернул ее, прочитал и немедленно начал рыдать от радости.
   - Оценили Дееса... Вспомнили... - бормотал он.
   Он позвонил.
   - Позвать моего помощника. Сидор Сидорыча, - заявил он курьеру.
   - Идите, Сидор Сидорыч, к Ивану Иванычу, - сказал курьер помощнику.
   - А что? - спросил помощник.
   - Рыдают они, - пояснил курьер.
   - Какого лешего рыдает?
   - Не могу знать.
   - Вот, черт его возьми, - гудел помощник, направляясь в кабинет по коридору, - минутки покою с ним нету. То он смеется, то рыдает, то бумаги пишет. Замучил бумагами, окаянный.
   - Что прикажете, Иван Иваныч, - сладко спросил он, входя в кабинет.
   - Голубчик, - сквозь пелену дождя сказал Деес, - радость у меня нежданная, негаданная, - при этом вода из Дееса хлынула в три ручья, получаю я назначение новое. Недаром, значит, послужил я социалистическому отечеству на пользу... Церкви и отечеству на утеше... Тьфу, что я говорю! Одним словом, назначают меня. Ухожу я от вас...
   "Слава тебе, господи, царица небесная, угодники святители, услышали вы молитвы мои, - думал помощник, - послал мне господь за мое долготерпение, кончилась каторга моя сибирская", - а вслух заметил:
   - Да что вы говорите. Ах, горе-то какое! Как же мы без вас-то будем? Ах, ах, ах, ах, ах, ах, аха, ах! - "Зарыдать надо, шут меня возьми, а я не умею. С четырнадцати лет не рыдал, ах, чтоб тебе". - Он вытащил платок, закрыл сухие глаза, и наконец ему удалось взрыдать несколько ненатуральным голосом, напоминающим волчий вой.
   - Кульеров зовите прощаться, - заметил совершенно промокший именинник.
   - Вот уходит от нас Иван Иваныч, - искусственно дрожащим голосом заявил помощник и, пырнув курьера пальцем в бок, добавил тихо: "Рыдай!"
   И курьер из вежливости зарыдал.
   Из той же вежливости через пять минут рыдала вся контора Дееса.