Страница:
кем имеет дело, посадить большевиков за стол переговоров с "белыми", чтобы
те пришли хоть к какому-то соглашению. Ничего, конечно, не вышло. Тогда
президент решил получить информацию "из первых рук" о том, что, собственно,
происходит в России, и откомандировал в Москву из Парижа сотрудника
госдепартамента Уильяма Буллита, которому было поручено "войти в
непосредственный контакт с большевистскими вождями с тем, чтобы представить
в Госдепартамент подробный доклад о политическом и экономическом положении в
России".
В марте 1919 года Буллит прибыл в Москву, где пробыл неделю. Попивая
"Мартини" и закусывая "превосходным русским шоколадом", несколько
килограммов которого вместе с двумя шкурками горностая он прихватил с собой
в Америку, Буллит имел "продолжительные и приятные беседы" с Лениным,
Чичериным и Литвиновым, нашел их "интеллигентнейшими, цивилизованными людьми
в лучшем смысле этого слова". А потому в своем докладе в Госдепартамент он
доверчиво повторял рассказанные ему "под шоколад" басни: коммунистическая
партия сильна политически и морально. В Петрограде и Москве царит полный
порядок. Никакого террора нет. О голоде вообще говорить смешно. (Еще бы!). В
области образования достигнуты большие успехи. У госсекретаря Лансинга
хватило ума сразу отправить этот бред в архив, а Буллита - на пенсию.
Как раз в это же время, когда Буллит попивал "Мартини" с Лениным,
слушая его сказки, в Нью-Йорке, как театральный черт из люка, появился некий
Л. Мартене - одна из наиболее темных личностей среди ленинского окружения,
член партии с 1893 года. Нисколько не смущаясь тем, что между Соединенными
Штатами и РСФСР нет никаких дипломатических отношений, Мартене объявил себя
"представителем РСФСР в США", купил дом, открыл там свое бюро и послал в
государственный департамент обширный меморандум, где разъяснял положение в
России и сущность своей миссии. Отметив, что советское правительство
"является правительством, контролируемым и ответственным перед всеми слоями
населения, которые хотят заниматься полезным трудом", что "90% взрослого
население России обладает всеми политическими и гражданскими правами,
непосредственно участвуя в управлении "обществом", Мартене, в резюме своего
меморандума, открыто объявляет об истинной цели своего появления в США:
"Российское правительство готово немедленно разместить в банках Америки
золото на сумму в 200 миллионов долларов для оплаты стоимости первых
закупок".
200 миллионов долларов в качестве первого вклада, чтобы не нарушать
федерального закона Соединеных Штатов и закрепиться в их банковской системе.
По закону, "крупным иностранным вкладом" является сумма в 5 миллионов
долларов, а тут целых 200! (Примерно 4 миллиарда по нынешнему курсу
доллара). В Госдепартаменте не поверили, долго отмалчивались, а затем
опубликовали сообщение, где подчеркивалось, что правительство США не
признает "так называемого советского правительства" и рекомендует "крайнюю
осторожность" в обращении с теми, кто выдает себя за представителей
"большевистского правительства".
Другими словами, делайте ребята, что хотите, но имейте в виду, что эти
парни из Москвы могут оказаться большими мошенниками. Тем более, что
правительство США продолжало признавать представительством России русского
посла Б. Бахметьева, назначенного на этот пост еще Временным правительством.
Но такими методами самозваного ленинского полпреда было не смутить.
Людвиг Карл Мартенс - немец по происхождению и по подданству - видел и не
такое. Еще до революции его дважды арестовывали и высылали в Германию за
попытки организовать беспорядки на русских заводах. Подозревался в шпионаже.
Вернулся с Лениным в Россию в апреле 1917 года, продолжая осуществлять связь
со своими соотечественниками. Под горячую руку был арестован и чуть было не
расстрелян в январе 1919 года, когда обнаружилось "предательство" немецких
социалистов. Освобожден по указанию Ленина как "совершенно надежный
товарищ".
Невзирая на свое нелегальное положение, Мартенс начинает вести обширные
переговоры с американскими банками и фирмами, размещая в них деньги и заказы
примерно на 8 миллиардов долларов. Москва торопит. 27 мая 1919 года Мартенс
получает телеграмму за подписью Литвинова, руководящего подобной же
операцией в Англии: "Через всю нашу внешнюю политику за последний год
красной нитью проходит стремление к сближению с Америкой... Мы не упускали
случая отмечать наше особенное желание войти в контакт с Америкой... Мы
готовы давать всяческие экономические концессии американцам преимущественно
перед другими иностранцами". Делалась отчаянная попытка крепко привязать к
себе Америку перед планируемым вторжением в Европу. Но пытаясь обеспечить
деньгами и концессиями симпатии Соединенных Штатов, о своих интересах тоже
не забывали.
Хотя Мартенс из кожи лез вон, чтобы убедить американские власти в
полном миролюбии "советского" правительства и о его полном нежелании
вмешиваться во внутренние дела США, полиция, произведшая обыск в здании
"советского представительства", обнаружила там целые пачки листовок
недвусмысленного содержания. "Рабочим Америки! - призывно вещали листовки. -
Борьба рабочих против империализма - есть гражданская война, которая
переходит в открытую вооруженную борьбу за власть. Коммунистический
Интернационал - это генеральный штаб такой гражданской войны и мировой
революции. Мы обращаемся прямо к вам, рабочие Америки, потому что ваша
задача является наиболее важной задачей для мировой революции. Только ваша
победа может обеспечить окончательную победу мировой революции.
Ниспровержение американского империализма - самого сильного и самого
свирепого во всем мире, последнего оплота интернационального капитализма -
рабочими Соединенных Штатов и Латинской Америки будет решающим фазисом
мировой революции. Это является вашей и, вместе с тем, нашей задачей!"
Мартенс был выслан из США. Картотека агентов "Коминтерна", обнаруженная
при обыске, позволила американским властям арестовать 249 человек и выслать
из США как "нежелательных иностранцев". Всех их погрузили на пароход и
отправили в Россию. Кроме картотеки, которую Мартенс легкомысленно держал в
"представительстве", убедив сам себя, что имеет, несмотря на нелегальное
положение, дипломатическую неприкосновенность, которой у него никогда не
было, власти США обнаружили еще и массу финансовых документов, доказывающих,
что "полпред" Москвы был не более чем посредником между банками Европы и
Америки.
"Похоже, - писала газета "Нью-Йорк Геральд Трибун", - что происходящая
в России большевистская революция является на самом деле гигантской
финансовой операцией, цель которой - переместить огромные денежные средства
из-под русского контроля под контроль европейских и американских банков.
Истинная причина подобных действий, видимо, известна только в Кремле, но уже
сейчас можно сказать определенно: какие бы воинственные речи о мировой
большевистской революции и неизбежном крушении капитализма не произносились
мистером Лениным и Ко, они, возможно, сами того не сознавая,
делают все, чтобы на долгие годы обеспечить процветание и стремительный рост
нашей экономики и стабильность доллара. Мистер Людвиг Мартенс был выслан из
Соединенных Штатов, хотя, по справедливости, ему должен был быть поставлен
памятник ничуть не меньший, чем мемориал Линкольну. (24 января 1921 года,
"Самозваный посол выслан из США")".
Пробыв почти два года в США, Мартене, по меньшей мере, одну часть своей
задачи выполнил. Из нестабильной Европы в банки США было перекачано огромное
количество золота, завязаны контакты с банками, а некоторые из них просто
куплены, созданы совместные фирмы (конечно, через подставных лиц, используя
либеральные законы США), налажен выпуск ряда газет и создано целых две
коммунистические партии США (впоследствии они объединились).
А между тем, в России события развивались стремительно. Остатки Белой
армии отступили в Крым, где были блокированы с суши, и их уничтожение было
уже вопросом времени. Ленин имел полное право с гордостью заявить: "В
настоящее время задача преодоления и подавления сопротивления в России
окончена в своих главных чертах. РОССИЯ ЗАВОЕВАНА БОЛЬШЕВИКАМИ". (В сентябре
194Ггода Гитлер, выступая перед командующими группами армии, с не меньшей
откровенностью определил свою позицию: "Мы не освобождаем Россию от
большевистского режима. Мы ее ЗАВОЕВЫВАЕМ- А потому оккупационный режим
должен быть строжайшим").
[Оккупационный режим, установленный Лениным в завоеванной стране, если
и отличался от гитлеровского, то гораздо большей свирепостью. Вот приказ
комендатуры с ссылкой на решение ВЦИК от 11 июня 1921 года: "1. Граждан,
отказывающихся назвать свое имя, расстреливают на месте без суда. 2.
Селянам, у которых скрывается оружие, объявлять приговор о взятии заложников
и расстреливать таковых в случае несдачи оружия. 3. Семья, в доме которой
укрылся бандит (то есть ограбленный до нитки крестьянин, осмелившийся
сопротивляться - И. Б.), подлежит аресту и высылке, имущество ее
конфисковывается, старший работник в этой семье расстреливается на месте без
суда. 4. Семьи, укрывшие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать
как бандитские, и старшего работника этой семьи расстреливать без суда. 5. В
случае бегства семьи бандита... оставленные дома сжигать. 6. Настоящий
приказ проводить в жизнь сурово и беспощадно". Другой приказ: "1. Станицы и
селения, которые укрывают "белых" и "зеленых", будут уничтожены, все
взрослое население - расстреляно, все имущество - конфисковано. 2. Все лица,
оказавшие бандитам содействие - немедленно будут расстреляны..."]
Примерно в это же время Ленин, теоретизируя в области права, писал
наркому юстиции Д. Курскому: "тов. Курский! По-моему, надо расширить
применение расстрела", который, по мнению вождя, должен охватывать лиц
"содействующих" и "способных содействовать" (!), то есть "кого угодно".
Итак, Россия завоевана.
Что же делать дальше? Какое строить государство? Выяснилось, что никто
об этом толком и не думал, поскольку завоевать Россию и не надеялся. В
голову ничего не приходило, кроме старой, как мир, "социалистической" схемы
Платона, разработанной 2000 лет назад, ЭЛИТА - СТРАЖА - РАБЫ. Стража стоит
между элитой и рабами, у стражи есть шансы попасть в элиту или в рабы, в
зависимости от служебного рвения. Для воспитания стражей необходимы мифы,
рабы ничего не должны знать об элите и тому подобное. У Платона это
называлось "Идеальное государство". Античный философ при этом правильно
указывал, что социализм невозможно построить ни в каком другом обществе,
кроме рабовладельческого...
С крестьянами уже все было ясно. Хлеб они должны отдавать бесплатно,
оставляя себе только на полуголодный прокорм, а на следующий посев зерно им
будет выдавать государство. "Легко сказать: хлебная монополия, - поучал
Ленин, - но надо подумать, что это значит. Это значит, что все излишки хлеба
принадлежат государству..., что каждый лишний пуд хлеба должен отбираться в
руки государства. Надо, чтобы каждый лишний пуд хлеба был найден и
привезен". Подобная продовольственная диктатура, какой бы разбойной и
бесчеловечной она ни была, конечно, не являлась самоцелью, поскольку надо
было кормить не только элиту и стражу, но и рабов. А рабы должны были всегда
помнить, что их кормят, только пока они послушны. Поэтому просто необходимо
было держать в руках весь хлеб и распределять его по своему усмотрению.
"Потому что, распределяя его, - смотрел в будущее вождь мирового
пролетариата, - мы будем господствовать над всеми областями труда!". Нет,
нельзя было бы отказать Ленину в гениальности, если бы все это не придумал
Платон.
С крестьянами вроде разобрались. А что делать с рабочими? С тем самым
пролетариатом, от имени и во имя которого действовала эта банда. Безуспешно
влача полуголодное существование на своих заводах и умирая от тифа, в огне
террора и гражданской войны, они ждали, когда все будет разделено поровну и,
наконец, начнет осуществляться замечательный проект объединения рабочих в
трудармии с подразделением на полки и батальоны со строжайшей военной
дисциплиной. Авторство этого проекта отдают Троцкому, но если у Троцкого по
этому поводу и были какие-то расхождения с Лениным, то только в деталях.
Троцкий предлагал в трудармиях ограничиться военной дисциплиной и военными
взысканиями, но Ленин, покачивая мудрой головой, постоянно поучал: "Надо
шире применять расстрелы". Иначе ничего не получится. Но не настаивал. Жизнь
сама покажет его оппонентам, что прав был он, Ленин, а не они. "Волынщиков"
(так на языке большевиков стали называться рабочие-забастовщики),
разумеется, надо расстреливать без суда. Тут уж были согласны все. И хотя
все эти задачи последовательно и беспощадно проводились в жизнь, однако
считались в высшей степени второстепенными.
Россия завоевана, а теперь, как образно заявил Ленин, "пришла пора
пощупать Европу штыком!".
Вторжение Красной Армии в Польшу явилось осуществлением первого этапа
всемирной Революции. Равновесие европейских стран, анализировал Ленин,
зиждется на хрупкой основе Версальского договора. "Еще несколько дней
победоносного наступления Красной Армии, - вещал в боевом задоре вождь, - и
не только Варшава будет взята (это было не так важно), но разрушен
Версальский мир...". Польша - это только мост на пути Красной Армии в
Европу! Через польский мост на помощь пролетариату Германии!
Командующий советскими войсками М. Тухачевский направляет знаменитое
письмо Зиновьеву. Впервые выступая на ниве военной теории, будущий маршал
Советского Союза пишет, что необходимо созвать генеральный штаб Коминтерна,
который бы после окончательного разгрома поляков срочно разработал план
вторжения в Европу. Для этого надо комплектовать Красную Армию пролетариатом
всего мира, чтобы "создать себе достаточные силы для завоевания буржуазных
государств всего мира".
Разгром Красной Армии под Варшавой, ее стремительное отступление
(Обидно! Ведь конница Гая уже вошла в Германию!) холодным душем окатил
авантюристов в Кремле. Гром двенадцатидюймовок восставшего Кронштадта стал
погребальным набатом по безумным ленинским навязчивым идеям мирового
господства.
Страна была охвачена огнем восстаний. 13 августа 1920 года началось
знаменитое восстание Антонова, охватившее всю Тамбовскую губернию и часть
смежных районов. 40 тысяч крестьян и рабочих взялись за оружие. Съезд
тамбовских повстанцев объявил советскую власть низложенной и потребовал
новых выборов в Учредительное собрание.
В январе 1921 года запылало восстание в Западной Сибири, охватившее 20
уездов. 60 тысяч крестьян сформировали народную армию, перерезав все
коммуникации и захватив несколько городов, включая Тобольск.
Широко известное восстание Григорьева на Украине, где повстанцы имели
даже собственную артиллерию и бронепоезда, имело международное значение.
Из-за него Красной Армии не удалось вторгнуться в Венгрию через Румынию и
восстановить преступный режим Белы Куна. Бела Кун бежал обратно в Москву. В
дальнейшем ему еще предстояло много работы в оккупированной стране.
По Ижевску прокатилась всеобщая забастовка, в ходе которой была
сформирована тридцатитысячная "Ижевская Народная Армия". Причем рабочие, на
удивление, выступали с чисто крестьянскими требованиями: прекратить
продразверстку и конфискацию крестьянского имущества. Росла и ненадежность
Красной Армии. Дезертирство и уклонение от службы в среднем составило 20%,
доходя в некоторых районах до 90%. Только по лесам центральных губерний
бродило 250 тысяч вооруженных дезертиров. Одна пехотная бригада,
составленная из тульских крестьян, подняла мятеж в Белоруссии, соединилась с
местными крестьянами-повстанцами, основав "Народную Республику без
коммунистов, расстрелов и грабежей".
В июле 1920 года красный командир Сапожников поднял на мятеж
собственную часть из 2700 красноармейцев. Восстание охватило огромные районы
Поволжья и пережило самого Сапожникова. После его гибели восстание возглавил
Серов, действовавший активно до января 1922 года.
В декабре 1920 года другой красный командир - Вакулин - поднял мятеж на
Дону. После гибели Вакулина его преемник Попов к марту 1921 года имел под
ружьем мощное кавалерийское соединение в 6000 человек. В январе 1921 года
красный комбриг Маслак увел из 1-й Конной армии свою бригаду к легендарному
крестьянскому вождю Нестору Махно.
И, конечно, мятеж достиг кульминации в марте 1921 года, когда восстала
военно-морская база в Кронштадте, мощно загрохотав орудиями линейных
кораблей. Циник Троцкий правильно заметил, что в Кронштадте "крестьянин
побеседовал с Лениным, используя в качестве рупора, чтобы быть услышанным,
тяжелую корабельную артиллерию".
Ленин услышал. Перепуганный, он признает 15 марта 1921 года: "Мы едва
удержались у власти". Страх и инстинкт самосохранения подсказывал
единственно возможный выход - НЭП.
Бухарин вспоминает: "Когда все мы, как бараны, стояли за крайний
военный коммунизм, и расстрелами заставляли проклятых крестьян отдавать нам
весь их хлеб, кто, как не Ленин, увидев, что мы не сегодня-завтра загремим,
и негодяй Пахом отвинтит нам голову, закричал нам: "Стой! Хватит, болваны,
воротите оглобли!". И в последнюю минуту заставил нас перейти к
"продналогу", как, между прочим, и называлась изруганная мною брошюрка
Ленина, в теоретическом отношении совершенно бездарная... Кто, как не Ленин,
осмелился, к ужасу "чистых" коммунистов (а, следовательно и к моему ужасу),
провозгласить НЭП и тем самым спас положение всей партии?". Все
свидетельствует о том, что Ленин в этот период был охвачен паникой и
разочарованием. Введение НЭПа лучше любого другого доказательства говорит о
том, что у ни у кого из этих преступных авантюристов никогда, ни до, ни
после 1917 года, не было даже в теории плана какого-либо государственного
строительства (кроме схемы Платона, по образцу которой Сталин и построил
позднее свою империю). Мотивировка их действий была однозначна - разграбить
и уничтожить Россию, ее народ и ее культуру. Никакого четкого и продуманного
плана мировой революции также не было. Все было импровизацией на ходу.
Четкий план мирового господства будет также позднее составлен Сталиным и
почти удастся, но будет сорван Гитлером и Рузвельтом.
Паника, охватившая Ленина, понявшего всю шаткость положения своей
банды, нашла отражение в резком усилении террора. В Петрограде спешно,
белыми нитками, шьется дело Таганцева, в котором погибнет Гумилев, хотя дело
было направлено против уцелевших еще морских офицеров. Флот без офицеров
существовать не может, поэтому на кораблях еще было немало комсостава,
состоявшего из бывших гардемаринов, мичманов и лейтенантов. Всех их схватили
чуть ли не в один день. Это была месть за Кронштадтский мятеж, в котором они
не участвовали. Те, кто принимал участие, ушли по льду в Финляндию. Такова
(и не только на этом примере) была чисто азиатская мстительность Ленина,
который тут же объявил, что флот Советской республике не нужен и его следует
заменить морскими частями ВЧК.
[В ноябре 1920 года "белые" эвакуировали Крым. Именно в это время в
Крыму появляется бежавший из родной Венгрии Бела Кун со знаменитой Землячкой
- той самой, которую Сталин позднее, чтобы приструнить надоевшую ему
Крупскую, серьезно рассматривал в качестве кандидатки на роль вдовы Ленина.
По традиции, все началось с регистрации офицеров, которым Фрунзе
торжественно гарантировал амнистию. Расстрелы начались мгновенно и быстро
перешли в массовую бойню. Убитых бросали в старые Генуэзские колодцы, а
когда те заполнились, заставляли обреченных рыть общие могилы. Переполненные
баржи выводили в море и топили. Семьи также уничтожались. Беспощадно
расстреливались даже женщины с грудными детьми. Врывались в госпитали и
больницы, расстреливая всех подряд, не обращая никакого внимания на флаги
Международного Красного Креста, под защитой которого Врангель оставил в
Крыму своих раненых. Затем последовал приказ всем жителям Крыма, под страхом
расстрела, заполнить анкеты и сдавать их в местные ЧК. Ленин, консультируя
Троцкого по проведению необходимых мероприятий в Крыму, мудро заметил, что
"Крым отстал на три года в своем революционном движении. Его надо быстро
подтянуть к общему революционному уровню России". Более всего расстрелы
свирепствовали в Севастополе, Ялте, Балаклаве и Керчи. В Севастополе первым
делом расстреляли более 500 портовых рабочих за то, что они работали на
погрузке уходящих транспортов генерала Врангеля. Списки расстрелянных не
стеснялись публиковать. Уже 28 ноября был опубликован первый список
расстрелянных в Севастополе: 1634 человека, включая 278 женщин. 30 ноября
был опубликован второй список: 1202 человека, включая 88 женщин. Только за
первую неделю в Севастополе опубликованы списки расстрелянных 8364 человек.
Помимо расстрелов, происходили массовые казни через повешенье. "Нахимовский
проспект, - вспоминает очевидец, - увешан трупами офицеров, солдат и
гражданских лиц, арестованных на улице и тут же казненных без суда. Офицеров
вешали обязательно в форме с погонами. Невоенные болтались полураздетыми.
Вешали "для назидания". Были использованы все столбы, деревья, даже
памятники. Исторический бульвар весь разукрасился качающимися в воздухе
трупами. То же самое было на Нахимовском проспекте, на Большой Морской и
Екатерининской, на Приморском бульваре". Исполнителями, разумеется, были
"интернационалисты", которыми командовал бывший офицер кайзеровской армии
Бемер (В 1918 году он был немецким комендантом Севастополя). Его первым
приказом в качестве советского коменданта было объяснение гражданскому
населению, что оно "не имеет право жаловаться на исполнителей советской
власти, поскольку оно содействовало белогвардейцам". С чудовищной легкостью
Бемер подписывал приказы о расстреле. В частности, сохранился его приказ о
расстреле 23 медсестер одного из госпиталей "за укрывательство офицеров" и
18 работников Международного Красного Креста за то же самое "преступление".
Те, кому удалось уцелеть, направлялись тысячами в концлагеря - предвестники
великого ГУЛАГа, который пышно стал расцветать в Архангельской губернии. А
чем же занимались Бела Кун и Землячка? Рассказывают, что Землячка иногда
лично участвовала в расстрелах и пытках, но это было, конечно, "хобби", а не
выполнение должностных обязанностей. Она и Бела Кун ночи напролет занимались
сбором, учетом и транспортировкой золота и прочих ценностей, обнаруженных в
Крыму. Террор, как всегда, был прикрытием. С офицеров, конечно, много не
возьмешь. Но кое с кого брали немало. Но вот чтобы кого-нибудь потом
отпустили, сведений нет. Может быть, кого-нибудь и отпускали, но на Западе
из таких не объявился никто. Выкуп брали, а потом расстреливали. Ценности
шли двумя путями: на Запад (ответственный Бела Кун) и на север - в Москву, в
Гохран (ответственная тов. Землячка)].
У Ленина были все причины для самого скверного настроения. Проклятый
"НЭП" озлобил все его окружение, большая часть которого вовсе не собиралась
надолго задерживаться в России, а поделив добычу, исчезнуть так же
неожиданно, как и появилось. Те, кто мечтал здесь поцарствовать пока это
возможно, тоже были недовольны. Свобода торговли и рынка неизбежно должна
была подрывать их троны. Разве не сам Ленин чуть ли не в день Кронштадтского
восстания ораторствовал с трибуны X съезда, убеждая своих сообщников, что
введение свободной торговли "неизбежно приведет к власти белогвардейцев, к
триумфу капитализма, к полной реставрации старого режима. И я повторю:
необходимо ясно осознавать эту политическую опасность".
Ленин успокаивал их, как мог, в основном рассылкой личных писем
трафаретного содержания: "Мы осуществляем стратегическое отступление,
которое даст нам возможность в самом ближайшем будущем начать наступление на
широком фронте. Было бы большой ошибкой думать, что НЭП положил конец
террору. Мы должны вскоре вернуться к террору как политическому, так и
экономическому".
Обострялась болезнь мозга. [При вскрытии Ленина врачи, к великому
своему ужасу, обнаружили, что одно полушарие ленинского мозга не работало с
рождения. Второе полушарие было покрыто известковыми образованиями в такой
степени, что было совершенно непонятно, как вождь мирового пролетариата жил
не только последние годы, но и вообще, поскольку должен был умереть еще в
детстве. Врачи считали, что с таким мозгом человек жить не может. Так был ли
это человек?]
Умерла Инесса Арманд - единственная женщина, которую любил Ленин. В
стране начинался страшный голод, на Волге - случаи людоедства.
И, как будто всего этого было мало, пришел донос, что из Гохрана
куда-то уплывают ящики с золотом. Донос написал 16 мая 1921 года знаменитый
Яков Юровский, тот самый Юровский, который в июле 1918 года руководил
убийством царской семьи в Екатеринбурге, а затем доставил принадлежавшие им
ценности в Москву. За этот двойной "подвиг" Юровский был удостоен работы в
те пришли хоть к какому-то соглашению. Ничего, конечно, не вышло. Тогда
президент решил получить информацию "из первых рук" о том, что, собственно,
происходит в России, и откомандировал в Москву из Парижа сотрудника
госдепартамента Уильяма Буллита, которому было поручено "войти в
непосредственный контакт с большевистскими вождями с тем, чтобы представить
в Госдепартамент подробный доклад о политическом и экономическом положении в
России".
В марте 1919 года Буллит прибыл в Москву, где пробыл неделю. Попивая
"Мартини" и закусывая "превосходным русским шоколадом", несколько
килограммов которого вместе с двумя шкурками горностая он прихватил с собой
в Америку, Буллит имел "продолжительные и приятные беседы" с Лениным,
Чичериным и Литвиновым, нашел их "интеллигентнейшими, цивилизованными людьми
в лучшем смысле этого слова". А потому в своем докладе в Госдепартамент он
доверчиво повторял рассказанные ему "под шоколад" басни: коммунистическая
партия сильна политически и морально. В Петрограде и Москве царит полный
порядок. Никакого террора нет. О голоде вообще говорить смешно. (Еще бы!). В
области образования достигнуты большие успехи. У госсекретаря Лансинга
хватило ума сразу отправить этот бред в архив, а Буллита - на пенсию.
Как раз в это же время, когда Буллит попивал "Мартини" с Лениным,
слушая его сказки, в Нью-Йорке, как театральный черт из люка, появился некий
Л. Мартене - одна из наиболее темных личностей среди ленинского окружения,
член партии с 1893 года. Нисколько не смущаясь тем, что между Соединенными
Штатами и РСФСР нет никаких дипломатических отношений, Мартене объявил себя
"представителем РСФСР в США", купил дом, открыл там свое бюро и послал в
государственный департамент обширный меморандум, где разъяснял положение в
России и сущность своей миссии. Отметив, что советское правительство
"является правительством, контролируемым и ответственным перед всеми слоями
населения, которые хотят заниматься полезным трудом", что "90% взрослого
население России обладает всеми политическими и гражданскими правами,
непосредственно участвуя в управлении "обществом", Мартене, в резюме своего
меморандума, открыто объявляет об истинной цели своего появления в США:
"Российское правительство готово немедленно разместить в банках Америки
золото на сумму в 200 миллионов долларов для оплаты стоимости первых
закупок".
200 миллионов долларов в качестве первого вклада, чтобы не нарушать
федерального закона Соединеных Штатов и закрепиться в их банковской системе.
По закону, "крупным иностранным вкладом" является сумма в 5 миллионов
долларов, а тут целых 200! (Примерно 4 миллиарда по нынешнему курсу
доллара). В Госдепартаменте не поверили, долго отмалчивались, а затем
опубликовали сообщение, где подчеркивалось, что правительство США не
признает "так называемого советского правительства" и рекомендует "крайнюю
осторожность" в обращении с теми, кто выдает себя за представителей
"большевистского правительства".
Другими словами, делайте ребята, что хотите, но имейте в виду, что эти
парни из Москвы могут оказаться большими мошенниками. Тем более, что
правительство США продолжало признавать представительством России русского
посла Б. Бахметьева, назначенного на этот пост еще Временным правительством.
Но такими методами самозваного ленинского полпреда было не смутить.
Людвиг Карл Мартенс - немец по происхождению и по подданству - видел и не
такое. Еще до революции его дважды арестовывали и высылали в Германию за
попытки организовать беспорядки на русских заводах. Подозревался в шпионаже.
Вернулся с Лениным в Россию в апреле 1917 года, продолжая осуществлять связь
со своими соотечественниками. Под горячую руку был арестован и чуть было не
расстрелян в январе 1919 года, когда обнаружилось "предательство" немецких
социалистов. Освобожден по указанию Ленина как "совершенно надежный
товарищ".
Невзирая на свое нелегальное положение, Мартенс начинает вести обширные
переговоры с американскими банками и фирмами, размещая в них деньги и заказы
примерно на 8 миллиардов долларов. Москва торопит. 27 мая 1919 года Мартенс
получает телеграмму за подписью Литвинова, руководящего подобной же
операцией в Англии: "Через всю нашу внешнюю политику за последний год
красной нитью проходит стремление к сближению с Америкой... Мы не упускали
случая отмечать наше особенное желание войти в контакт с Америкой... Мы
готовы давать всяческие экономические концессии американцам преимущественно
перед другими иностранцами". Делалась отчаянная попытка крепко привязать к
себе Америку перед планируемым вторжением в Европу. Но пытаясь обеспечить
деньгами и концессиями симпатии Соединенных Штатов, о своих интересах тоже
не забывали.
Хотя Мартенс из кожи лез вон, чтобы убедить американские власти в
полном миролюбии "советского" правительства и о его полном нежелании
вмешиваться во внутренние дела США, полиция, произведшая обыск в здании
"советского представительства", обнаружила там целые пачки листовок
недвусмысленного содержания. "Рабочим Америки! - призывно вещали листовки. -
Борьба рабочих против империализма - есть гражданская война, которая
переходит в открытую вооруженную борьбу за власть. Коммунистический
Интернационал - это генеральный штаб такой гражданской войны и мировой
революции. Мы обращаемся прямо к вам, рабочие Америки, потому что ваша
задача является наиболее важной задачей для мировой революции. Только ваша
победа может обеспечить окончательную победу мировой революции.
Ниспровержение американского империализма - самого сильного и самого
свирепого во всем мире, последнего оплота интернационального капитализма -
рабочими Соединенных Штатов и Латинской Америки будет решающим фазисом
мировой революции. Это является вашей и, вместе с тем, нашей задачей!"
Мартенс был выслан из США. Картотека агентов "Коминтерна", обнаруженная
при обыске, позволила американским властям арестовать 249 человек и выслать
из США как "нежелательных иностранцев". Всех их погрузили на пароход и
отправили в Россию. Кроме картотеки, которую Мартенс легкомысленно держал в
"представительстве", убедив сам себя, что имеет, несмотря на нелегальное
положение, дипломатическую неприкосновенность, которой у него никогда не
было, власти США обнаружили еще и массу финансовых документов, доказывающих,
что "полпред" Москвы был не более чем посредником между банками Европы и
Америки.
"Похоже, - писала газета "Нью-Йорк Геральд Трибун", - что происходящая
в России большевистская революция является на самом деле гигантской
финансовой операцией, цель которой - переместить огромные денежные средства
из-под русского контроля под контроль европейских и американских банков.
Истинная причина подобных действий, видимо, известна только в Кремле, но уже
сейчас можно сказать определенно: какие бы воинственные речи о мировой
большевистской революции и неизбежном крушении капитализма не произносились
мистером Лениным и Ко, они, возможно, сами того не сознавая,
делают все, чтобы на долгие годы обеспечить процветание и стремительный рост
нашей экономики и стабильность доллара. Мистер Людвиг Мартенс был выслан из
Соединенных Штатов, хотя, по справедливости, ему должен был быть поставлен
памятник ничуть не меньший, чем мемориал Линкольну. (24 января 1921 года,
"Самозваный посол выслан из США")".
Пробыв почти два года в США, Мартене, по меньшей мере, одну часть своей
задачи выполнил. Из нестабильной Европы в банки США было перекачано огромное
количество золота, завязаны контакты с банками, а некоторые из них просто
куплены, созданы совместные фирмы (конечно, через подставных лиц, используя
либеральные законы США), налажен выпуск ряда газет и создано целых две
коммунистические партии США (впоследствии они объединились).
А между тем, в России события развивались стремительно. Остатки Белой
армии отступили в Крым, где были блокированы с суши, и их уничтожение было
уже вопросом времени. Ленин имел полное право с гордостью заявить: "В
настоящее время задача преодоления и подавления сопротивления в России
окончена в своих главных чертах. РОССИЯ ЗАВОЕВАНА БОЛЬШЕВИКАМИ". (В сентябре
194Ггода Гитлер, выступая перед командующими группами армии, с не меньшей
откровенностью определил свою позицию: "Мы не освобождаем Россию от
большевистского режима. Мы ее ЗАВОЕВЫВАЕМ- А потому оккупационный режим
должен быть строжайшим").
[Оккупационный режим, установленный Лениным в завоеванной стране, если
и отличался от гитлеровского, то гораздо большей свирепостью. Вот приказ
комендатуры с ссылкой на решение ВЦИК от 11 июня 1921 года: "1. Граждан,
отказывающихся назвать свое имя, расстреливают на месте без суда. 2.
Селянам, у которых скрывается оружие, объявлять приговор о взятии заложников
и расстреливать таковых в случае несдачи оружия. 3. Семья, в доме которой
укрылся бандит (то есть ограбленный до нитки крестьянин, осмелившийся
сопротивляться - И. Б.), подлежит аресту и высылке, имущество ее
конфисковывается, старший работник в этой семье расстреливается на месте без
суда. 4. Семьи, укрывшие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать
как бандитские, и старшего работника этой семьи расстреливать без суда. 5. В
случае бегства семьи бандита... оставленные дома сжигать. 6. Настоящий
приказ проводить в жизнь сурово и беспощадно". Другой приказ: "1. Станицы и
селения, которые укрывают "белых" и "зеленых", будут уничтожены, все
взрослое население - расстреляно, все имущество - конфисковано. 2. Все лица,
оказавшие бандитам содействие - немедленно будут расстреляны..."]
Примерно в это же время Ленин, теоретизируя в области права, писал
наркому юстиции Д. Курскому: "тов. Курский! По-моему, надо расширить
применение расстрела", который, по мнению вождя, должен охватывать лиц
"содействующих" и "способных содействовать" (!), то есть "кого угодно".
Итак, Россия завоевана.
Что же делать дальше? Какое строить государство? Выяснилось, что никто
об этом толком и не думал, поскольку завоевать Россию и не надеялся. В
голову ничего не приходило, кроме старой, как мир, "социалистической" схемы
Платона, разработанной 2000 лет назад, ЭЛИТА - СТРАЖА - РАБЫ. Стража стоит
между элитой и рабами, у стражи есть шансы попасть в элиту или в рабы, в
зависимости от служебного рвения. Для воспитания стражей необходимы мифы,
рабы ничего не должны знать об элите и тому подобное. У Платона это
называлось "Идеальное государство". Античный философ при этом правильно
указывал, что социализм невозможно построить ни в каком другом обществе,
кроме рабовладельческого...
С крестьянами уже все было ясно. Хлеб они должны отдавать бесплатно,
оставляя себе только на полуголодный прокорм, а на следующий посев зерно им
будет выдавать государство. "Легко сказать: хлебная монополия, - поучал
Ленин, - но надо подумать, что это значит. Это значит, что все излишки хлеба
принадлежат государству..., что каждый лишний пуд хлеба должен отбираться в
руки государства. Надо, чтобы каждый лишний пуд хлеба был найден и
привезен". Подобная продовольственная диктатура, какой бы разбойной и
бесчеловечной она ни была, конечно, не являлась самоцелью, поскольку надо
было кормить не только элиту и стражу, но и рабов. А рабы должны были всегда
помнить, что их кормят, только пока они послушны. Поэтому просто необходимо
было держать в руках весь хлеб и распределять его по своему усмотрению.
"Потому что, распределяя его, - смотрел в будущее вождь мирового
пролетариата, - мы будем господствовать над всеми областями труда!". Нет,
нельзя было бы отказать Ленину в гениальности, если бы все это не придумал
Платон.
С крестьянами вроде разобрались. А что делать с рабочими? С тем самым
пролетариатом, от имени и во имя которого действовала эта банда. Безуспешно
влача полуголодное существование на своих заводах и умирая от тифа, в огне
террора и гражданской войны, они ждали, когда все будет разделено поровну и,
наконец, начнет осуществляться замечательный проект объединения рабочих в
трудармии с подразделением на полки и батальоны со строжайшей военной
дисциплиной. Авторство этого проекта отдают Троцкому, но если у Троцкого по
этому поводу и были какие-то расхождения с Лениным, то только в деталях.
Троцкий предлагал в трудармиях ограничиться военной дисциплиной и военными
взысканиями, но Ленин, покачивая мудрой головой, постоянно поучал: "Надо
шире применять расстрелы". Иначе ничего не получится. Но не настаивал. Жизнь
сама покажет его оппонентам, что прав был он, Ленин, а не они. "Волынщиков"
(так на языке большевиков стали называться рабочие-забастовщики),
разумеется, надо расстреливать без суда. Тут уж были согласны все. И хотя
все эти задачи последовательно и беспощадно проводились в жизнь, однако
считались в высшей степени второстепенными.
Россия завоевана, а теперь, как образно заявил Ленин, "пришла пора
пощупать Европу штыком!".
Вторжение Красной Армии в Польшу явилось осуществлением первого этапа
всемирной Революции. Равновесие европейских стран, анализировал Ленин,
зиждется на хрупкой основе Версальского договора. "Еще несколько дней
победоносного наступления Красной Армии, - вещал в боевом задоре вождь, - и
не только Варшава будет взята (это было не так важно), но разрушен
Версальский мир...". Польша - это только мост на пути Красной Армии в
Европу! Через польский мост на помощь пролетариату Германии!
Командующий советскими войсками М. Тухачевский направляет знаменитое
письмо Зиновьеву. Впервые выступая на ниве военной теории, будущий маршал
Советского Союза пишет, что необходимо созвать генеральный штаб Коминтерна,
который бы после окончательного разгрома поляков срочно разработал план
вторжения в Европу. Для этого надо комплектовать Красную Армию пролетариатом
всего мира, чтобы "создать себе достаточные силы для завоевания буржуазных
государств всего мира".
Разгром Красной Армии под Варшавой, ее стремительное отступление
(Обидно! Ведь конница Гая уже вошла в Германию!) холодным душем окатил
авантюристов в Кремле. Гром двенадцатидюймовок восставшего Кронштадта стал
погребальным набатом по безумным ленинским навязчивым идеям мирового
господства.
Страна была охвачена огнем восстаний. 13 августа 1920 года началось
знаменитое восстание Антонова, охватившее всю Тамбовскую губернию и часть
смежных районов. 40 тысяч крестьян и рабочих взялись за оружие. Съезд
тамбовских повстанцев объявил советскую власть низложенной и потребовал
новых выборов в Учредительное собрание.
В январе 1921 года запылало восстание в Западной Сибири, охватившее 20
уездов. 60 тысяч крестьян сформировали народную армию, перерезав все
коммуникации и захватив несколько городов, включая Тобольск.
Широко известное восстание Григорьева на Украине, где повстанцы имели
даже собственную артиллерию и бронепоезда, имело международное значение.
Из-за него Красной Армии не удалось вторгнуться в Венгрию через Румынию и
восстановить преступный режим Белы Куна. Бела Кун бежал обратно в Москву. В
дальнейшем ему еще предстояло много работы в оккупированной стране.
По Ижевску прокатилась всеобщая забастовка, в ходе которой была
сформирована тридцатитысячная "Ижевская Народная Армия". Причем рабочие, на
удивление, выступали с чисто крестьянскими требованиями: прекратить
продразверстку и конфискацию крестьянского имущества. Росла и ненадежность
Красной Армии. Дезертирство и уклонение от службы в среднем составило 20%,
доходя в некоторых районах до 90%. Только по лесам центральных губерний
бродило 250 тысяч вооруженных дезертиров. Одна пехотная бригада,
составленная из тульских крестьян, подняла мятеж в Белоруссии, соединилась с
местными крестьянами-повстанцами, основав "Народную Республику без
коммунистов, расстрелов и грабежей".
В июле 1920 года красный командир Сапожников поднял на мятеж
собственную часть из 2700 красноармейцев. Восстание охватило огромные районы
Поволжья и пережило самого Сапожникова. После его гибели восстание возглавил
Серов, действовавший активно до января 1922 года.
В декабре 1920 года другой красный командир - Вакулин - поднял мятеж на
Дону. После гибели Вакулина его преемник Попов к марту 1921 года имел под
ружьем мощное кавалерийское соединение в 6000 человек. В январе 1921 года
красный комбриг Маслак увел из 1-й Конной армии свою бригаду к легендарному
крестьянскому вождю Нестору Махно.
И, конечно, мятеж достиг кульминации в марте 1921 года, когда восстала
военно-морская база в Кронштадте, мощно загрохотав орудиями линейных
кораблей. Циник Троцкий правильно заметил, что в Кронштадте "крестьянин
побеседовал с Лениным, используя в качестве рупора, чтобы быть услышанным,
тяжелую корабельную артиллерию".
Ленин услышал. Перепуганный, он признает 15 марта 1921 года: "Мы едва
удержались у власти". Страх и инстинкт самосохранения подсказывал
единственно возможный выход - НЭП.
Бухарин вспоминает: "Когда все мы, как бараны, стояли за крайний
военный коммунизм, и расстрелами заставляли проклятых крестьян отдавать нам
весь их хлеб, кто, как не Ленин, увидев, что мы не сегодня-завтра загремим,
и негодяй Пахом отвинтит нам голову, закричал нам: "Стой! Хватит, болваны,
воротите оглобли!". И в последнюю минуту заставил нас перейти к
"продналогу", как, между прочим, и называлась изруганная мною брошюрка
Ленина, в теоретическом отношении совершенно бездарная... Кто, как не Ленин,
осмелился, к ужасу "чистых" коммунистов (а, следовательно и к моему ужасу),
провозгласить НЭП и тем самым спас положение всей партии?". Все
свидетельствует о том, что Ленин в этот период был охвачен паникой и
разочарованием. Введение НЭПа лучше любого другого доказательства говорит о
том, что у ни у кого из этих преступных авантюристов никогда, ни до, ни
после 1917 года, не было даже в теории плана какого-либо государственного
строительства (кроме схемы Платона, по образцу которой Сталин и построил
позднее свою империю). Мотивировка их действий была однозначна - разграбить
и уничтожить Россию, ее народ и ее культуру. Никакого четкого и продуманного
плана мировой революции также не было. Все было импровизацией на ходу.
Четкий план мирового господства будет также позднее составлен Сталиным и
почти удастся, но будет сорван Гитлером и Рузвельтом.
Паника, охватившая Ленина, понявшего всю шаткость положения своей
банды, нашла отражение в резком усилении террора. В Петрограде спешно,
белыми нитками, шьется дело Таганцева, в котором погибнет Гумилев, хотя дело
было направлено против уцелевших еще морских офицеров. Флот без офицеров
существовать не может, поэтому на кораблях еще было немало комсостава,
состоявшего из бывших гардемаринов, мичманов и лейтенантов. Всех их схватили
чуть ли не в один день. Это была месть за Кронштадтский мятеж, в котором они
не участвовали. Те, кто принимал участие, ушли по льду в Финляндию. Такова
(и не только на этом примере) была чисто азиатская мстительность Ленина,
который тут же объявил, что флот Советской республике не нужен и его следует
заменить морскими частями ВЧК.
[В ноябре 1920 года "белые" эвакуировали Крым. Именно в это время в
Крыму появляется бежавший из родной Венгрии Бела Кун со знаменитой Землячкой
- той самой, которую Сталин позднее, чтобы приструнить надоевшую ему
Крупскую, серьезно рассматривал в качестве кандидатки на роль вдовы Ленина.
По традиции, все началось с регистрации офицеров, которым Фрунзе
торжественно гарантировал амнистию. Расстрелы начались мгновенно и быстро
перешли в массовую бойню. Убитых бросали в старые Генуэзские колодцы, а
когда те заполнились, заставляли обреченных рыть общие могилы. Переполненные
баржи выводили в море и топили. Семьи также уничтожались. Беспощадно
расстреливались даже женщины с грудными детьми. Врывались в госпитали и
больницы, расстреливая всех подряд, не обращая никакого внимания на флаги
Международного Красного Креста, под защитой которого Врангель оставил в
Крыму своих раненых. Затем последовал приказ всем жителям Крыма, под страхом
расстрела, заполнить анкеты и сдавать их в местные ЧК. Ленин, консультируя
Троцкого по проведению необходимых мероприятий в Крыму, мудро заметил, что
"Крым отстал на три года в своем революционном движении. Его надо быстро
подтянуть к общему революционному уровню России". Более всего расстрелы
свирепствовали в Севастополе, Ялте, Балаклаве и Керчи. В Севастополе первым
делом расстреляли более 500 портовых рабочих за то, что они работали на
погрузке уходящих транспортов генерала Врангеля. Списки расстрелянных не
стеснялись публиковать. Уже 28 ноября был опубликован первый список
расстрелянных в Севастополе: 1634 человека, включая 278 женщин. 30 ноября
был опубликован второй список: 1202 человека, включая 88 женщин. Только за
первую неделю в Севастополе опубликованы списки расстрелянных 8364 человек.
Помимо расстрелов, происходили массовые казни через повешенье. "Нахимовский
проспект, - вспоминает очевидец, - увешан трупами офицеров, солдат и
гражданских лиц, арестованных на улице и тут же казненных без суда. Офицеров
вешали обязательно в форме с погонами. Невоенные болтались полураздетыми.
Вешали "для назидания". Были использованы все столбы, деревья, даже
памятники. Исторический бульвар весь разукрасился качающимися в воздухе
трупами. То же самое было на Нахимовском проспекте, на Большой Морской и
Екатерининской, на Приморском бульваре". Исполнителями, разумеется, были
"интернационалисты", которыми командовал бывший офицер кайзеровской армии
Бемер (В 1918 году он был немецким комендантом Севастополя). Его первым
приказом в качестве советского коменданта было объяснение гражданскому
населению, что оно "не имеет право жаловаться на исполнителей советской
власти, поскольку оно содействовало белогвардейцам". С чудовищной легкостью
Бемер подписывал приказы о расстреле. В частности, сохранился его приказ о
расстреле 23 медсестер одного из госпиталей "за укрывательство офицеров" и
18 работников Международного Красного Креста за то же самое "преступление".
Те, кому удалось уцелеть, направлялись тысячами в концлагеря - предвестники
великого ГУЛАГа, который пышно стал расцветать в Архангельской губернии. А
чем же занимались Бела Кун и Землячка? Рассказывают, что Землячка иногда
лично участвовала в расстрелах и пытках, но это было, конечно, "хобби", а не
выполнение должностных обязанностей. Она и Бела Кун ночи напролет занимались
сбором, учетом и транспортировкой золота и прочих ценностей, обнаруженных в
Крыму. Террор, как всегда, был прикрытием. С офицеров, конечно, много не
возьмешь. Но кое с кого брали немало. Но вот чтобы кого-нибудь потом
отпустили, сведений нет. Может быть, кого-нибудь и отпускали, но на Западе
из таких не объявился никто. Выкуп брали, а потом расстреливали. Ценности
шли двумя путями: на Запад (ответственный Бела Кун) и на север - в Москву, в
Гохран (ответственная тов. Землячка)].
У Ленина были все причины для самого скверного настроения. Проклятый
"НЭП" озлобил все его окружение, большая часть которого вовсе не собиралась
надолго задерживаться в России, а поделив добычу, исчезнуть так же
неожиданно, как и появилось. Те, кто мечтал здесь поцарствовать пока это
возможно, тоже были недовольны. Свобода торговли и рынка неизбежно должна
была подрывать их троны. Разве не сам Ленин чуть ли не в день Кронштадтского
восстания ораторствовал с трибуны X съезда, убеждая своих сообщников, что
введение свободной торговли "неизбежно приведет к власти белогвардейцев, к
триумфу капитализма, к полной реставрации старого режима. И я повторю:
необходимо ясно осознавать эту политическую опасность".
Ленин успокаивал их, как мог, в основном рассылкой личных писем
трафаретного содержания: "Мы осуществляем стратегическое отступление,
которое даст нам возможность в самом ближайшем будущем начать наступление на
широком фронте. Было бы большой ошибкой думать, что НЭП положил конец
террору. Мы должны вскоре вернуться к террору как политическому, так и
экономическому".
Обострялась болезнь мозга. [При вскрытии Ленина врачи, к великому
своему ужасу, обнаружили, что одно полушарие ленинского мозга не работало с
рождения. Второе полушарие было покрыто известковыми образованиями в такой
степени, что было совершенно непонятно, как вождь мирового пролетариата жил
не только последние годы, но и вообще, поскольку должен был умереть еще в
детстве. Врачи считали, что с таким мозгом человек жить не может. Так был ли
это человек?]
Умерла Инесса Арманд - единственная женщина, которую любил Ленин. В
стране начинался страшный голод, на Волге - случаи людоедства.
И, как будто всего этого было мало, пришел донос, что из Гохрана
куда-то уплывают ящики с золотом. Донос написал 16 мая 1921 года знаменитый
Яков Юровский, тот самый Юровский, который в июле 1918 года руководил
убийством царской семьи в Екатеринбурге, а затем доставил принадлежавшие им
ценности в Москву. За этот двойной "подвиг" Юровский был удостоен работы в