Страница:
Претворяя мечту в реальность, Ирочка свела к нулю разнообразные защитные мероприятия, и стала ждать результатов. Пока же, чтоб время не пропадало, кинула клич по детным знакомым, чтобы не раздавали никому барахло, всякие коляски-кроватки, сберегли для неё…
Результаты, однако, не проявлялись. Подождав месяц и другой, Ирочка не то, чтобы забеспокоилась, но как-то слегка озадачилась. Подумав, решила, что дело все-таки ответственное, если с бухты-барахты не получается, нужна теоретическая разработка. Пришлось изучить соответствующую литературу (ряд статей из подшивки журнала «Здоровье» трехлетней давности, взятой втихаря у мамы с антресолей). Вооружившись новым знанием, Ирочка с карандашом в руках рассчитала наиболее благоприятные для зачатия дни по календарику в своей записной книжке, и стала действовать соответственно.
Впустую. Ирочка, чувствуя досаду, опять перечитала литературу, и, скрепя сердце, приступила к фундаментальным исследованиям — измерению температуры по утрам. Славе, который заинтересовался её манипуляциями, она наплела что-то витиеватое на женские темы, он подивился, но в подробности вдаваться не стал.
Через два месяца Ирочка обладала красиво нарисованным графиком и координатами удачного момента с точностью до шести часов — и только…
Ситуация стала её раздражать. Близилось лето, а вместе с ним и очередной Славин поход, но дело было уже не только в этом, было просто как-то обидно, что такая простая и естественная вещь, как забеременеть — дурное дело нехитрое, казалось бы, а вот поди же — уже пол-года не поддаётся целенаправленным усилиям. Ирочка не была большим знатоком всевозможнейших бабских историй на эту тему, но все-таки знала, что все всегда стремятся к обратному, и то проколы бывают нередки, а уж если кому надо, мать-природа не заставляет себя долго ждать…
Где-то на краешке сознания замаячила неприятная мыслишка, что что-то здесь не слава Богу, не поискать ли где-нибудь если не помощи, то совета, но думать так было неприятно и страшно, поэтому Ирочка отринула мысль в корне, как несостоятельную, и просто удвоила усилия. Признаваться кому-нибудь в подобных проблемах было ей, как нож острый, она всегда избегала даже чужих откровений на эту и породнённые темы, а тут самой идти, рассказывать, да ещё в собственной неполноценности признаваться… Нет уж, подумаешь, большое дело, — думала Ирочка, — сама справлюсь.
Слава тем временем действительно отбыл в поход, и действительно с Леной в напарницах, но Ирочку раздосадовал не столько сам этот факт, сколько то, что вот теперь благоприятный момент будет упущен, целый месяц жди потом нового… С другой стороны, возможно, если отдохнуть друг от друга, то потом, с новыми впечатлениями…
Рассуждая так, Ирочка брела себе потихоньку с уже порядком обрыдшего ей Павелецкого вокзала (Слава чаще всего уезжал именно отсюда, и этот раз исключением не был), намереваясь сесть на Садовом в троллейбус, брела мимо многочисленных киосков, столиков и лоточков, пестревших товарами на любой вкус и цвет, остановилась на секунду перед книжным развалом… На глаза ей попалась книжка сентиментального розового цвета «Чего ожидать от беременности», их таких во множестве появилось в продаже, и Ирочка, все так же в раздумчивости, купила её, сунула в сумку, увидев вдалеке свой подходящий троллейбус, побежала к остановке…
Про книжку она вспомнила только вечером, уже дома, когда, задев на ходу сумку локтем, уронила её с подзеркальника в прихожей. «А что у меня там такого тяжёлого?»— озадачилась она, подымая сумку и дивясь несвойственному данному предмету весу. Книжка. Надо же. Действительно, купила и забыла.
Начав читать книгу (из соображений отчасти познавательного, отчасти дисциплинарного характера — куплено, значит, надо прочесть), Ирочка не заметила, как увлеклась. Книга была переводная, с английско-американского, причём и перевод-то топорный, как это свойственно многим современным изданиям — неважно, как перевести, лишь бы скорей, но даже этот корявый перевод не мог изничтожить свойственного американцам, пожалуй, в наибольшей степени, трепетно-уважительно-восхищённого отношения к беременности и родам, а также материнству вообще.
Ирочка почувствовала себя приподнявшей краешек занавеси и заглядывающей в новый, неизвестный ей доселе мир. Только заглядывающей, но уже с пониманием того, что мир этот чист и чудесен, и хочется, нет, просто необходимо туда попасть, попасть как можно скорее, и не гостем, а полноправным жителем. Ощущение это было столь необычным, лёгкое и трепетное чувство причастности к чему-то большому так завораживало, что Ирочка начисто забыла о познавательно-дисциплинарных аспектах своего чтения, и с упоением читала, примеряя к себе то или иное описываемое впечатление, задавая и отвечая сама себе на вопросы, которые были после каждой главы.
Она так явственно — впервые — представила себе ребёнка, растущего в её теле, бывшего ею — и в то же время отдельным существом, что, когда она закрыла книжку, и, неизбежно встретилась с реальностью, которая состояла в том, что она-то пока не беременна, начисто отказалась эту реальность признавать. Не беременна, и что же? Пока — не беременна, но это ерунда, это только пока, вот вернётся Слава…
Под свежим впечатлением Ирочка купила на следующий день ещё одну книжку на ту же тему, за ней последовало ещё несколько. К Славиному приезду она могла вполне считаться экспертом на любительском уровне по правилам поведения женщин в период беременности. Ирочка даже в порыве радости поделилась с мужем своей мечтой, встретив в нем своего рода понимание, хотя и без излишних восторгов. Сказано было:
— Тебе хочется? Давай, я не против, только с чего ты вдруг? Вроде и так было неплохо.
Но где им, мужчинам, понять всю подоплёку? Несчастные, им просто не дано. Ирочка, заново подкованная в вопросах мужской психологии, по этому поводу никаких иллюзий и не испытывала. В конце концов, не этого от них нужно, так что Славино равнодушие радости её не омрачило.
Омрачило другое. Прошло почти три месяца после Славиного приезда, а никаких признаков наступившей беременности — ни тайных, ни явных, Ирочка в себе не обнаруживала. Каждый день она, просыпаясь, прислушивалась к себе — не тошнит ли, не тянет ли где поясницу, каждый месяц с содроганием ждала, вернее, не ждала основного признака — и в отчаянии каждый раз дожидалась.
С этим определённо надо было что-то делать, но что? Книжки, увы, этого вопроса не предусматривали, нужно было искать альтернативные источники, и Ирочка пошла к Соне.
Почему к Соне, а не, например, к той же Марине, которая была в своё время самой близкой Ирочкиной подругой, Ирочка не могла ответить однозначно. Соня и жила поближе, и детей у неё уже было двое, и потом Соня казалась ей как-то мягче, добрее, Марина, та могла при случае ответить резко, Соня же крайне не любила никого обижать.
Словом, Ирочка пришла к Соне. Она ещё не решила про себя до конца, будет ли говорить здесь о сокровенном, просто зашла под предлогом поболтать-давно-не-виделись.
Вид Сониного жилья педантичную аккуратистку Ирочку слегка потряс. Соня открыла ей дверь, махнула приветственно мокрой рукой, и с кратким: «Привет, проходи пока в комнату, я две минуты», — унеслась в ванную, откуда доносился шум льющейся воды. Ирочка зашла в комнату, и первым же её безотчётным желанием стало немедленнно выйти оттуда, причём навсегда, ибо комната больше всего напоминала картину партизанского боя в лесу. Опрокинутые стулья, накрытые сверху скомканным пледом и мятой подушкой, торчащие оттуда непонятные палки и равномерно раскиданные вокруг игрушки всех сортов и мастей придавали помещению неповторимый колорит. Ирочка сделала было шаг назад, но тут за спиной её раздался шум и пыхтение, она едва успела отскочить в сторону, как возле неё, едва не зацепив за ногу (новые итальянские колготки!) прокатился трехколесный велосипед, на котором восседал пухлый младенец в рыжих кудрях. Крепкие ножки бодро перебирали по полу, а пустые педали крутились сами по себе; уверенно держась за руль, всадник миновал Ирочку, даже не заметив, и устремился к груде стульев. Оттуда раздался воинственный визг, плед задёргался, и из-под него вылетели два плюшевых зайца и полосатый тигрёнок.
Поймав тигрёнка, летящего ей в лицо, Ирочка начала было сомневаться, действительно ли дети — такое большое счастье, но тут вбежала на крик Соня, мгновенно оценила обстановку, схватила велосипедиста под мышки, причём малолетний бандит даже в этой подвешенной ситуации пытался не расстаться с велосипедом, крикнула в сторону блиндажа: «Я его держу, вылезай оттуда, только быстро».
Плед снова задёргался, стулья раздвинулись, и из-за них вылезла девочка лет пяти, кудрявая и курносая, уменьшенная Сонина копия. Тряхнув копной всклокоченных волос и озорно блестя глазами, девочка метнула в брата белую плюшевую мышь, показала язык и выбежала из комнаты. Младенец на руках возопил негодующе и забрыкался, Соня выпустила его, и он унёсся следом. Из глубин квартиры снова раздались вопли, но Соня махнула рукой, рассмеялась и сказала:
— Постарайся не обращать внимания, в крайнем случае они просто убьют там друг дружку, всего и делов. Ты не думай, обычно у нас не так. Обычно у нас гораздо хуже.
Говоря все это, она подняла стулья, встряхнула и сложила пледы, нагнулась и сгребла в кучу игрушки. Комната сразу приобрела гораздо более жилой вид, в ней обнаружились диван и мягкие кресла, куда хозяйка и предложила Ирочке сесть.
— Ты чаю какого-нибудь хочешь? Нет? Правильно, через полчаса я загоню ораву спать, и тогда мы пойдём на кухню, и там будем уже как люди. Рассказывай пока, как жизнь.
Но поговорить толком не удалось, дверь распахнулась, малыш влетел в комнату, подбежал к Соне и спрятал голову у неё в коленях, за ним по пятам вбежала девочка с криком:
— Мам, ну скажи ему! Он там опять брал мою Барби!
— Фу-у, — вздохнула Соня. — Знаешь, детка, давайте-ка я вас спать отправлю, вы что-то уж совсем сегодня развоевались.
— Только пусть Сашку первого, — упрямо сказала девочка.
— Договорились. — Соня встала, держа малыша за руку. — Я пойду его укладывать, а ты развлекай гостью, чтобы она не скучала. Ир, я недолго, вы тут пообщайтесь пока.
Соня вышла. Девочка присела на краешек кресла и стала с интересом разглядывать Ирочку. Та немного растерялась, не зная, как себя вести и что говорить, но малышка заговорила первой.
— Меня зовут Аня. — серьёзно произнесла она. — Мне уже пять, а Сашке только два с половиной. Я умею читать, давно уже, и музыкой тоже занимаюсь. А как тебя надо развлекать?
— Не надо меня развлекать, — ответила Ирочка. — Скажи лучше, вы чего с братом дерётесь?
— Мы не дерёмся. Это стратегические игры, у папы такие есть в компьютере, но без него мама не разрешает.
— Понятно, — Ирочка слегка оторопела от детской эрудиции, но тут Соня позвала: «Анюта, спать».
Девочка встала, сказала: «Пока», и упорхнула, а в комнату скоро вошла Соня, и позвала на кухню пить чай.
Дети ещё какое-то время попискивали из своей комнаты, но вскоре утихли, Соня улыбнулась устало:
— Знаешь, так хорошо, как вот загонишь их спать, сядешь на кухне, тишина… Кажется, так бы и сидела, а бывает, свезёшь обоих к бабушке, это, правда, редко, но все равно, так и не сидится, места себе не находишь. С детьми дом, конечно, бардак, а без детей — как могила… Слушай, а чего вы-то со Славкой не обзаводитесь? Вроде пора уже…
Так, не дожидаясь Ирочки, Соня сама попала на нужную тему. У неё вообще был этот человеческий талант, она интуитивно чувствовала своего собеседника, ненавязчиво располагая к себе и вызывая на откровенность. Выслушав Ирочкины сбивчивые жалобы, Соня посерьёзнела, задала пару уточняющих вопросов, и покачала головой:
— Н-да… Год, говоришь. Ну, год-то ладно, это само по себе не так много, а раньше? Ты что-нибудь с собой делала?
— В смысле?
— Я имею в виду аборты. Было?
— Нет, ты что, никогда.
— А что ты делала? Таблетки пила? Или спираль ставила?
— Да нет же, Сонь, ничего я такого специального не делала, я же говорю.
— Вот это-то и нехорошо. Год, это черт с ним, это не время, даже врачи бесплодие считают после двух лет, а вот то, что раньше ничего… Вы же сколько женаты? Лет семь?
— Шесть с половиной.
— Неважно. За такое время, и чтоб ни разу не проколоться, да ещё при твоих методах…
Я вот с Анькой с одного раза попалась, да и вообще… И что ты думаешь делать? Ты пойми, тут уже всерьёз надо думать, тебе и лет ведь уже… Не девочка, короче.
— Да я понимаю, Сонь, только я не знаю, что, собственно, с этим делают.
— С этим идут к врачу.
— Ага, прелестно. К какому врачу? Сонь, у тебя есть знакомый хороший врач?
Соня помрачнела.
— Была. Замечательная тётка, меня с моими обоими наблюдала. Умерла прошлым летом, светлая ей память. А больше у меня знакомых нет, я и сама неприкаянная хожу.
Подожди, я где-то слышала, есть в Москве место, Центр матери и ребёнка, где-то в Беляево, говорят, хорошее место, только туда так не попадёшь, может, за деньги можно…
— За деньги сейчас везде можно.
— Везде, да не везде, такие бывают коновалы…За твои деньги тебя же и изуродуют.
Нет, это знать надо. Я ещё попробую, поспрашиваю кого нибудь. Может, Маринку? Ты Маринку не спрашивала?
— Нет. Знаешь, Сонь, ты не говори ей. Никому не говори, ладно?
— Не волнуйся, я же понимаю. Я не буду. Слушай, а ты в свою банальную консультацию женскую ходила? Это, конечно, тоже как повезёт, но там иногда бывают отличные врачи. Вот у нас раньше чудный дядька работал, потом уехал, правда. Тогда Алинка и свела меня к этой тётке, это ж её врач был, Алинкин. Жалко, её нет. Вот кто такие проблемы решал на раз.
— Как она там, кстати, ты не в курсе?
— Почему, мы общаемся. Нормально. Сына ещё родила, и с мужиком ей, кажется, в этот раз наконец повезло. Не работает, дома сидит. Вроде, довольна.
— Ну и хорошо, — сухо сказала Ирочка. Сухо скорее по старой памяти, былая неприязнь её к Алине как-то померкла за эти годы, и потом, другое полушарие… Ей и в этом хватало проблем.
— Так ты сходи в консультацию, — напомнила Соня. — Ну, не помогут, так хоть скажут, в крайнем разе, куда обратиться. Не тяни с этим. Да, а что твой Славка про все это думает?
— Ничего не думает. Я ему не говорила пока. Незачем.
— Тебе виднее, — пожала плечами Соня. — Вообще дело такое. Не грусти. Все будет хорошо.
— Мы поженимся и дочку Васей назовём. — Грустно припомнила Ирочка шутку институтских времён. — Спасибо, Сонь. Только не говори никому.
— Да не переживай ты раньше времени, все образуется. Пока.
Ирочка вернулась домой. Славы не было, он часто сидел на работе допоздна, а если и приходил пораньше, то все равно сразу утыкался в свой компьютер. В квартире было темно, прохладно и отчего-то сыро.
Ирочка зажгла везде свет, прошла в комнату и опустилась на диван, спрятав руки между колен. Огляделась. Почему-то не радовали глаз ни изящная итальянская мебель, ни стильный, дорогой ковёр на полу, ни во множестве книги и симпатичные безделушки, навезенные из разных путешествий. Ирочка так всегда любила свою обстановку, предмет восхищения всех гостей, но сейчас… Вспмнились Сонины слова про дом без детей. Действительно, могила… Глазам предстали Сонины дети, разносящие в пух и прах любимый интерьер. Ну и пусть. Лучше уж так, а то сидишь одна, а если ещё и Слава куда нибудь уйдёт, а ведь запросто, найдётся молодая хабалка, и привет, залетит от него, сманит из дому… Ирочке стало холодно, и закололо в груди. Стоп-стоп-стоп, так нельзя. Не надо думать о плохом. Она пойдёт к врачу, вот хоть прямо завтра, и все будет нормально, Слава её любит. Надо пойти в кухню, и выпить горячего чаю. Впервые она пожалела, что в доме нет ничего спиртного — Слава в рот не брал, она как-то тоже, вот и не держали. И правильно не держали, беременным женщинам подобные вещи крайне противопоказаны.
Завтра, конечно, не завтра — то на работе дел было полно, то ещё что-то, текучка засасывает, но дней через десять Ирочка отправилась-таки по Сониному совету в женскую консультацию, отпросившись на день с работы. Где это заведение находится, она не знала, но зато районная поликлиника была от их дома в двух кварталах, и Ирочка решила начать оттуда, справедливо рассудив, что если эти два учреждения и не соседствуют в стенах одного здания, то, по крайней мере, расположены поблизости друг от друга. Не тут-то было. Выяснить адрес консультации труда большого не составило, подумаешь, десятиминутная очередь в справочное окно, но зато оказалось искомое место у черта на куличках, пусть не очень далеко, но ехать крайне неудобно, с пересадкой на двух автобусах.
На улице моросил серый мелкий дождик. Ирочка стояла на остановке, уныло сковыривая с сапога приставший лист, и размышляла, может, ну её к черту, эту консультацию, тащиться ещё неизвестно куда, да и там тоже ничего приятного её заведомо не ждёт… Но решила — нет, раз собралась, надо. Пусть путь будет тернист, надо бороться. Тут как раз, словно решив ей помочь, к остановке подкатил нужный автобус.
Консультация была когда-то белым, а ныне обшарпанным зданием, стоящим на отшибе и видным издалека. От остановки нужно было идти через какой-то то ли скверик, то ли просто заросший пустырь, по скользкой глиняной дорожке. У входа мокла уныло пара детских колясок. Покосившись на них, Ирочка потянула на себя стеклянно-алюминиевую серую дверь, и та, визгливо скрипнув, впустила её внутрь.
Войдя в темноватый вестибюль и оглядевшись по сторонам, Ирочка встала в очередь к окошку регистратуры. Очередь продвигалась крайне неспешно, бабулька-регистраторша все делала медленно, путала адреса и фамилии, по многу раз переспрашивая одно и то же. Ирочка разглядывала висевшее над головой расписание приёма врачей, нашла своего участкового — Белочкина В.М. Весёлая фамилия ей понравилась, и она даже слегка приободрилась, тем более, что и время приёма было сегдня с девяти до двенадцати, она отлично успевала.
Когда подошла её очередь, бабулька взяла паспорт, уставилась в него, непонимающе помаргивая, перелистнула странички туда-сюда, и протянула Ирочке обратно со словами:
— Это у вас чего? Это вам не сюда, вы не нашего района. Следующий.
Ирочка, действительно, к этому району не относилась, квартиру здесь они снимали, а прописана она была у родителей, но она тут жила, и даже врача из здешней поликлиники несколько раз вызывала, поэтому такой вариант был для неё неожидан. Она попыталась что-то сказать в окошко, но бабка её не услышала, а очередь сзади недовольно загудела.
Растерявшаяся Ирочка отошла в сторону, и стала думать, что дальше. Можно было, конечно, плюнуть, и поехать в консультацию по месту прописки, не так уж, в общем, и далеко, можно было плюнуть более радикально и поехать домой, но в ней взыграл то ли азарт, то ли чувство попранного достоинства, она огляделась вокруг ещё раз, увидела указатель «Зав. консультацией» и решительно направилась туда.
Постучав, она слегка толкнула дверь, та приоткрылась, и Ирочка вошла в кабинет.
За столом сидела дородная дама без возраста, в белом халате, с высокой причёской и ярким макияжем на лице. Она окинула вошедшую суровым взглядом, и сторого спросила:
— Что вы хотели?
Решительность вдруг покинула Ирочку, слова все сразу куда-то поразбежались, она начала бормотать что-то от порога, но заведующая, не слушая, задала свой следующий убойный вопрос:
— Почему в верхней одежде?
Ирочка вздрогнула от этого громового окрика, но сама разозлилась на собственный страх, взяла себя в руки, шагнула к столу, села на стул для посетителей, закинула ногу на ногу, изо всех сил заставляя себя не торопиться, и плавно произнесла:
— Видите ли, у меня к вам вопрос скорее организационного плана. Дело в том, что я проживаю в данном районе, не будучи здесь прописанной, но в силу территориальных удобств… и далее по тексту.
Говоря все это, Ирочка сама про себя замирала от собственной наглости, но загадочным образом её речь произвела на заведующую то действие, какое производит бочка китового жира, вылитая в бушующие волны. Та слушала молча, кивая причёской, и, когда Ирочка, выдохнув, закончила: «И, понимая неосновательность моей просьбы, я бы тем не менее просила Вас данной Вам властью все же сделать для меня исключение и поставить на учёт во вверенной Вам консультации.» — то, кивнув ещё несколько раз, уже совсем другим, человеческим голосом, дама сказала:
— Конечно, я понимаю, действительно, но консультация у нас переполнена, мы фактически одни на три микрорайона, боюсь, что при всем желании не смогу вам помочь. Подождите, а вы, собственно, по какому поводу? На учёт по беременности? Беременных мы без проблем берём под наблюдение.
Услышав отрицательный ответ, пожала могучими плечами.
— Тогда, увы, ничего не могу поделать. Обращайтесь по месту прописки. Единственно, что я могу вам сказать, у нас тут неподалёку, вот сразу через сквер за углом, работает медицинский кооператив. Если вас устроит, подите туда, у них есть гинекологическое отделение, и там, кажется, даже врачи неплохие. Одна доктор даже у нас какое-то время работала. Обратитесь к ним. Всего доброго.
Ирочка попрощалась, вышла на улицу. Дождь не переставал, настроение было паршивым, даже моральная победа над заведующей не грела душу, что толку в таких победах, к врачу-то все равно не попала. Приходила искать помощи и совета, готовилась, дура, уговаривала сама себя, и это-то было нелегко, а получила… Беременных они без проблем учитывают… Да будь она беременной, она сюда на пушечный выстрел не подошла бы… Ладно… Мысль о том, что теперь надо переться на Фрунзенскую, и там начинать все хождения по новой, вызывала отвращение. Взглянула на часы, время близилось к обеду, если сейчас поехать, как раз в обеденный перерыв и попадёшь. С другой стороны, если вернуться домой, то выйти во второй раз точно сил не будет, а к матери заезжать тоже неохота, пристанет с расспросами. И все равно сегодня нужно что-то сделать, не может же она вечно с работы отпрашиваться.
Так, раздираемая противоречиями, Ирочка миновала пустырь, и направилась к остановке. Тут на память пришёл совет заведующей о кооперативе, по её словам, это было рукой подать, и Ирочка решила заглянуть туда, терять-то нечего, и потом, если эта тётка говорит, то, может, там и правда не такие уж коновалы сидят, и уж во всяком случае, разговаривать будут вежливо.
Отправившись на поиски, Ирочка довольно быстро в них преуспела. Действительно, почти сразу, через два дома от угла, она обнаружила трехэтажное кирпичное зданьице, яркая зелёная вывеска на котором гласила: «Гармония здоровья. Медицинские услуги»
Внутри оказался небольшой уютный холл с мягкими креслами и журнальным столиком. Улыбчивая девица за стойкой регистрации приветствовала Ирочку, предложила повесить пальто на вешалку, и затем вопросила:
— Чем могу помочь?
Ирочка сказала, что хотела бы проконсультироваться у гинеколога, девица тут же порылась в каких-то своих бумажках, что-то быстро записала и протянула Ирочке талончик со словами:
— Пожалуйста. Третий кабинет по коридору налево. Доктор Семёнов ждёт Вас.
Слегка опешив от такой оперативности (уж больно разителен был контраст), Ирочка послушно пошла отсчитывать двери.
Доктор Семёнов оказался высоким худым человеком лет этак сорока, с залысинами на лбу и улыбающимися глазами. Все было бы замечательно, не будь только он мужчиной. Ирочка, вообще боявшаяся предстоящего осмотра как огня, однозначно предпочла бы врача-женщину, да и разговаривать с женщиной на такие темы казалось ей проще. Но делать было нечего, она уже была здесь, а доктор Семёнов, приветливо поздоровавшись и предложив ей присесть, теперь с дружелюбным интересом смотрел на неё через стол.
— Если не возражаете… Как, простите, Ваше имя-отчество?
— Ирина Николаевна.
— Так вот, если не возражаете, Ирина Николаевна, я бы сначала покончил с формальностями, а потом перешёл собственно к приёму, — и, так как Ирочка, получившая отсрочку, нисколько не возражала, доктор повенулся вполоборота к компьютеру на своём столе, и бодро защёлкал по клавишам, заполняя строчки и клеточки Ирочкиными анкетными данными.
Исполнив формальности, он снова оборотился к Ирочке и ободрительно кивнул:
— Теперь я весь внимание и слушаю Вас.
Собравшись с духом, как перед прыжком в холодную воду, Ирочка на секунду зажмурилась и начала:
— Видите ли доктор, я даже не знаю, как это называется, но у меня… я… одним словом, я не могу родить ребёнка. У меня не получается забеременеть.
Произнеся самое страшное, Ирочка немного успокоилась, и дальше рассказывала более связно, и о своих стараниях, и о графике (тут она даже вынула его из сумки и положила на стол), и обо всех опасениях… Доктор внимательно слушал, качал головой.
По окончании рассказа задал несколько вопросов, которые почти целиком совпадали с теми, что задавала Соня. Ещё покачал головой, поцокал языком…
— Да, да-да-да… Ну что же… Видите ли, Ирина Николаевна, я понял Вашу проблему. Могу Вас успокоить, в настоящее время эта проблема достаточно частая, жизнь изменилась, напряжённые ритмы, стрессы… Вы тоже, наверное, много работаете? Да? Ну вот видите… Я заметил, Вы очень напряжены… Я понимаю, что Вы волнуетесь, но я имею в виду нечто другое… Ваша энергия Ян полностью превалирует над Инь…
Результаты, однако, не проявлялись. Подождав месяц и другой, Ирочка не то, чтобы забеспокоилась, но как-то слегка озадачилась. Подумав, решила, что дело все-таки ответственное, если с бухты-барахты не получается, нужна теоретическая разработка. Пришлось изучить соответствующую литературу (ряд статей из подшивки журнала «Здоровье» трехлетней давности, взятой втихаря у мамы с антресолей). Вооружившись новым знанием, Ирочка с карандашом в руках рассчитала наиболее благоприятные для зачатия дни по календарику в своей записной книжке, и стала действовать соответственно.
Впустую. Ирочка, чувствуя досаду, опять перечитала литературу, и, скрепя сердце, приступила к фундаментальным исследованиям — измерению температуры по утрам. Славе, который заинтересовался её манипуляциями, она наплела что-то витиеватое на женские темы, он подивился, но в подробности вдаваться не стал.
Через два месяца Ирочка обладала красиво нарисованным графиком и координатами удачного момента с точностью до шести часов — и только…
Ситуация стала её раздражать. Близилось лето, а вместе с ним и очередной Славин поход, но дело было уже не только в этом, было просто как-то обидно, что такая простая и естественная вещь, как забеременеть — дурное дело нехитрое, казалось бы, а вот поди же — уже пол-года не поддаётся целенаправленным усилиям. Ирочка не была большим знатоком всевозможнейших бабских историй на эту тему, но все-таки знала, что все всегда стремятся к обратному, и то проколы бывают нередки, а уж если кому надо, мать-природа не заставляет себя долго ждать…
Где-то на краешке сознания замаячила неприятная мыслишка, что что-то здесь не слава Богу, не поискать ли где-нибудь если не помощи, то совета, но думать так было неприятно и страшно, поэтому Ирочка отринула мысль в корне, как несостоятельную, и просто удвоила усилия. Признаваться кому-нибудь в подобных проблемах было ей, как нож острый, она всегда избегала даже чужих откровений на эту и породнённые темы, а тут самой идти, рассказывать, да ещё в собственной неполноценности признаваться… Нет уж, подумаешь, большое дело, — думала Ирочка, — сама справлюсь.
Слава тем временем действительно отбыл в поход, и действительно с Леной в напарницах, но Ирочку раздосадовал не столько сам этот факт, сколько то, что вот теперь благоприятный момент будет упущен, целый месяц жди потом нового… С другой стороны, возможно, если отдохнуть друг от друга, то потом, с новыми впечатлениями…
Рассуждая так, Ирочка брела себе потихоньку с уже порядком обрыдшего ей Павелецкого вокзала (Слава чаще всего уезжал именно отсюда, и этот раз исключением не был), намереваясь сесть на Садовом в троллейбус, брела мимо многочисленных киосков, столиков и лоточков, пестревших товарами на любой вкус и цвет, остановилась на секунду перед книжным развалом… На глаза ей попалась книжка сентиментального розового цвета «Чего ожидать от беременности», их таких во множестве появилось в продаже, и Ирочка, все так же в раздумчивости, купила её, сунула в сумку, увидев вдалеке свой подходящий троллейбус, побежала к остановке…
Про книжку она вспомнила только вечером, уже дома, когда, задев на ходу сумку локтем, уронила её с подзеркальника в прихожей. «А что у меня там такого тяжёлого?»— озадачилась она, подымая сумку и дивясь несвойственному данному предмету весу. Книжка. Надо же. Действительно, купила и забыла.
Начав читать книгу (из соображений отчасти познавательного, отчасти дисциплинарного характера — куплено, значит, надо прочесть), Ирочка не заметила, как увлеклась. Книга была переводная, с английско-американского, причём и перевод-то топорный, как это свойственно многим современным изданиям — неважно, как перевести, лишь бы скорей, но даже этот корявый перевод не мог изничтожить свойственного американцам, пожалуй, в наибольшей степени, трепетно-уважительно-восхищённого отношения к беременности и родам, а также материнству вообще.
Ирочка почувствовала себя приподнявшей краешек занавеси и заглядывающей в новый, неизвестный ей доселе мир. Только заглядывающей, но уже с пониманием того, что мир этот чист и чудесен, и хочется, нет, просто необходимо туда попасть, попасть как можно скорее, и не гостем, а полноправным жителем. Ощущение это было столь необычным, лёгкое и трепетное чувство причастности к чему-то большому так завораживало, что Ирочка начисто забыла о познавательно-дисциплинарных аспектах своего чтения, и с упоением читала, примеряя к себе то или иное описываемое впечатление, задавая и отвечая сама себе на вопросы, которые были после каждой главы.
Она так явственно — впервые — представила себе ребёнка, растущего в её теле, бывшего ею — и в то же время отдельным существом, что, когда она закрыла книжку, и, неизбежно встретилась с реальностью, которая состояла в том, что она-то пока не беременна, начисто отказалась эту реальность признавать. Не беременна, и что же? Пока — не беременна, но это ерунда, это только пока, вот вернётся Слава…
Под свежим впечатлением Ирочка купила на следующий день ещё одну книжку на ту же тему, за ней последовало ещё несколько. К Славиному приезду она могла вполне считаться экспертом на любительском уровне по правилам поведения женщин в период беременности. Ирочка даже в порыве радости поделилась с мужем своей мечтой, встретив в нем своего рода понимание, хотя и без излишних восторгов. Сказано было:
— Тебе хочется? Давай, я не против, только с чего ты вдруг? Вроде и так было неплохо.
Но где им, мужчинам, понять всю подоплёку? Несчастные, им просто не дано. Ирочка, заново подкованная в вопросах мужской психологии, по этому поводу никаких иллюзий и не испытывала. В конце концов, не этого от них нужно, так что Славино равнодушие радости её не омрачило.
Омрачило другое. Прошло почти три месяца после Славиного приезда, а никаких признаков наступившей беременности — ни тайных, ни явных, Ирочка в себе не обнаруживала. Каждый день она, просыпаясь, прислушивалась к себе — не тошнит ли, не тянет ли где поясницу, каждый месяц с содроганием ждала, вернее, не ждала основного признака — и в отчаянии каждый раз дожидалась.
С этим определённо надо было что-то делать, но что? Книжки, увы, этого вопроса не предусматривали, нужно было искать альтернативные источники, и Ирочка пошла к Соне.
Почему к Соне, а не, например, к той же Марине, которая была в своё время самой близкой Ирочкиной подругой, Ирочка не могла ответить однозначно. Соня и жила поближе, и детей у неё уже было двое, и потом Соня казалась ей как-то мягче, добрее, Марина, та могла при случае ответить резко, Соня же крайне не любила никого обижать.
Словом, Ирочка пришла к Соне. Она ещё не решила про себя до конца, будет ли говорить здесь о сокровенном, просто зашла под предлогом поболтать-давно-не-виделись.
Вид Сониного жилья педантичную аккуратистку Ирочку слегка потряс. Соня открыла ей дверь, махнула приветственно мокрой рукой, и с кратким: «Привет, проходи пока в комнату, я две минуты», — унеслась в ванную, откуда доносился шум льющейся воды. Ирочка зашла в комнату, и первым же её безотчётным желанием стало немедленнно выйти оттуда, причём навсегда, ибо комната больше всего напоминала картину партизанского боя в лесу. Опрокинутые стулья, накрытые сверху скомканным пледом и мятой подушкой, торчащие оттуда непонятные палки и равномерно раскиданные вокруг игрушки всех сортов и мастей придавали помещению неповторимый колорит. Ирочка сделала было шаг назад, но тут за спиной её раздался шум и пыхтение, она едва успела отскочить в сторону, как возле неё, едва не зацепив за ногу (новые итальянские колготки!) прокатился трехколесный велосипед, на котором восседал пухлый младенец в рыжих кудрях. Крепкие ножки бодро перебирали по полу, а пустые педали крутились сами по себе; уверенно держась за руль, всадник миновал Ирочку, даже не заметив, и устремился к груде стульев. Оттуда раздался воинственный визг, плед задёргался, и из-под него вылетели два плюшевых зайца и полосатый тигрёнок.
Поймав тигрёнка, летящего ей в лицо, Ирочка начала было сомневаться, действительно ли дети — такое большое счастье, но тут вбежала на крик Соня, мгновенно оценила обстановку, схватила велосипедиста под мышки, причём малолетний бандит даже в этой подвешенной ситуации пытался не расстаться с велосипедом, крикнула в сторону блиндажа: «Я его держу, вылезай оттуда, только быстро».
Плед снова задёргался, стулья раздвинулись, и из-за них вылезла девочка лет пяти, кудрявая и курносая, уменьшенная Сонина копия. Тряхнув копной всклокоченных волос и озорно блестя глазами, девочка метнула в брата белую плюшевую мышь, показала язык и выбежала из комнаты. Младенец на руках возопил негодующе и забрыкался, Соня выпустила его, и он унёсся следом. Из глубин квартиры снова раздались вопли, но Соня махнула рукой, рассмеялась и сказала:
— Постарайся не обращать внимания, в крайнем случае они просто убьют там друг дружку, всего и делов. Ты не думай, обычно у нас не так. Обычно у нас гораздо хуже.
Говоря все это, она подняла стулья, встряхнула и сложила пледы, нагнулась и сгребла в кучу игрушки. Комната сразу приобрела гораздо более жилой вид, в ней обнаружились диван и мягкие кресла, куда хозяйка и предложила Ирочке сесть.
— Ты чаю какого-нибудь хочешь? Нет? Правильно, через полчаса я загоню ораву спать, и тогда мы пойдём на кухню, и там будем уже как люди. Рассказывай пока, как жизнь.
Но поговорить толком не удалось, дверь распахнулась, малыш влетел в комнату, подбежал к Соне и спрятал голову у неё в коленях, за ним по пятам вбежала девочка с криком:
— Мам, ну скажи ему! Он там опять брал мою Барби!
— Фу-у, — вздохнула Соня. — Знаешь, детка, давайте-ка я вас спать отправлю, вы что-то уж совсем сегодня развоевались.
— Только пусть Сашку первого, — упрямо сказала девочка.
— Договорились. — Соня встала, держа малыша за руку. — Я пойду его укладывать, а ты развлекай гостью, чтобы она не скучала. Ир, я недолго, вы тут пообщайтесь пока.
Соня вышла. Девочка присела на краешек кресла и стала с интересом разглядывать Ирочку. Та немного растерялась, не зная, как себя вести и что говорить, но малышка заговорила первой.
— Меня зовут Аня. — серьёзно произнесла она. — Мне уже пять, а Сашке только два с половиной. Я умею читать, давно уже, и музыкой тоже занимаюсь. А как тебя надо развлекать?
— Не надо меня развлекать, — ответила Ирочка. — Скажи лучше, вы чего с братом дерётесь?
— Мы не дерёмся. Это стратегические игры, у папы такие есть в компьютере, но без него мама не разрешает.
— Понятно, — Ирочка слегка оторопела от детской эрудиции, но тут Соня позвала: «Анюта, спать».
Девочка встала, сказала: «Пока», и упорхнула, а в комнату скоро вошла Соня, и позвала на кухню пить чай.
Дети ещё какое-то время попискивали из своей комнаты, но вскоре утихли, Соня улыбнулась устало:
— Знаешь, так хорошо, как вот загонишь их спать, сядешь на кухне, тишина… Кажется, так бы и сидела, а бывает, свезёшь обоих к бабушке, это, правда, редко, но все равно, так и не сидится, места себе не находишь. С детьми дом, конечно, бардак, а без детей — как могила… Слушай, а чего вы-то со Славкой не обзаводитесь? Вроде пора уже…
Так, не дожидаясь Ирочки, Соня сама попала на нужную тему. У неё вообще был этот человеческий талант, она интуитивно чувствовала своего собеседника, ненавязчиво располагая к себе и вызывая на откровенность. Выслушав Ирочкины сбивчивые жалобы, Соня посерьёзнела, задала пару уточняющих вопросов, и покачала головой:
— Н-да… Год, говоришь. Ну, год-то ладно, это само по себе не так много, а раньше? Ты что-нибудь с собой делала?
— В смысле?
— Я имею в виду аборты. Было?
— Нет, ты что, никогда.
— А что ты делала? Таблетки пила? Или спираль ставила?
— Да нет же, Сонь, ничего я такого специального не делала, я же говорю.
— Вот это-то и нехорошо. Год, это черт с ним, это не время, даже врачи бесплодие считают после двух лет, а вот то, что раньше ничего… Вы же сколько женаты? Лет семь?
— Шесть с половиной.
— Неважно. За такое время, и чтоб ни разу не проколоться, да ещё при твоих методах…
Я вот с Анькой с одного раза попалась, да и вообще… И что ты думаешь делать? Ты пойми, тут уже всерьёз надо думать, тебе и лет ведь уже… Не девочка, короче.
— Да я понимаю, Сонь, только я не знаю, что, собственно, с этим делают.
— С этим идут к врачу.
— Ага, прелестно. К какому врачу? Сонь, у тебя есть знакомый хороший врач?
Соня помрачнела.
— Была. Замечательная тётка, меня с моими обоими наблюдала. Умерла прошлым летом, светлая ей память. А больше у меня знакомых нет, я и сама неприкаянная хожу.
Подожди, я где-то слышала, есть в Москве место, Центр матери и ребёнка, где-то в Беляево, говорят, хорошее место, только туда так не попадёшь, может, за деньги можно…
— За деньги сейчас везде можно.
— Везде, да не везде, такие бывают коновалы…За твои деньги тебя же и изуродуют.
Нет, это знать надо. Я ещё попробую, поспрашиваю кого нибудь. Может, Маринку? Ты Маринку не спрашивала?
— Нет. Знаешь, Сонь, ты не говори ей. Никому не говори, ладно?
— Не волнуйся, я же понимаю. Я не буду. Слушай, а ты в свою банальную консультацию женскую ходила? Это, конечно, тоже как повезёт, но там иногда бывают отличные врачи. Вот у нас раньше чудный дядька работал, потом уехал, правда. Тогда Алинка и свела меня к этой тётке, это ж её врач был, Алинкин. Жалко, её нет. Вот кто такие проблемы решал на раз.
— Как она там, кстати, ты не в курсе?
— Почему, мы общаемся. Нормально. Сына ещё родила, и с мужиком ей, кажется, в этот раз наконец повезло. Не работает, дома сидит. Вроде, довольна.
— Ну и хорошо, — сухо сказала Ирочка. Сухо скорее по старой памяти, былая неприязнь её к Алине как-то померкла за эти годы, и потом, другое полушарие… Ей и в этом хватало проблем.
— Так ты сходи в консультацию, — напомнила Соня. — Ну, не помогут, так хоть скажут, в крайнем разе, куда обратиться. Не тяни с этим. Да, а что твой Славка про все это думает?
— Ничего не думает. Я ему не говорила пока. Незачем.
— Тебе виднее, — пожала плечами Соня. — Вообще дело такое. Не грусти. Все будет хорошо.
— Мы поженимся и дочку Васей назовём. — Грустно припомнила Ирочка шутку институтских времён. — Спасибо, Сонь. Только не говори никому.
— Да не переживай ты раньше времени, все образуется. Пока.
Ирочка вернулась домой. Славы не было, он часто сидел на работе допоздна, а если и приходил пораньше, то все равно сразу утыкался в свой компьютер. В квартире было темно, прохладно и отчего-то сыро.
Ирочка зажгла везде свет, прошла в комнату и опустилась на диван, спрятав руки между колен. Огляделась. Почему-то не радовали глаз ни изящная итальянская мебель, ни стильный, дорогой ковёр на полу, ни во множестве книги и симпатичные безделушки, навезенные из разных путешествий. Ирочка так всегда любила свою обстановку, предмет восхищения всех гостей, но сейчас… Вспмнились Сонины слова про дом без детей. Действительно, могила… Глазам предстали Сонины дети, разносящие в пух и прах любимый интерьер. Ну и пусть. Лучше уж так, а то сидишь одна, а если ещё и Слава куда нибудь уйдёт, а ведь запросто, найдётся молодая хабалка, и привет, залетит от него, сманит из дому… Ирочке стало холодно, и закололо в груди. Стоп-стоп-стоп, так нельзя. Не надо думать о плохом. Она пойдёт к врачу, вот хоть прямо завтра, и все будет нормально, Слава её любит. Надо пойти в кухню, и выпить горячего чаю. Впервые она пожалела, что в доме нет ничего спиртного — Слава в рот не брал, она как-то тоже, вот и не держали. И правильно не держали, беременным женщинам подобные вещи крайне противопоказаны.
Завтра, конечно, не завтра — то на работе дел было полно, то ещё что-то, текучка засасывает, но дней через десять Ирочка отправилась-таки по Сониному совету в женскую консультацию, отпросившись на день с работы. Где это заведение находится, она не знала, но зато районная поликлиника была от их дома в двух кварталах, и Ирочка решила начать оттуда, справедливо рассудив, что если эти два учреждения и не соседствуют в стенах одного здания, то, по крайней мере, расположены поблизости друг от друга. Не тут-то было. Выяснить адрес консультации труда большого не составило, подумаешь, десятиминутная очередь в справочное окно, но зато оказалось искомое место у черта на куличках, пусть не очень далеко, но ехать крайне неудобно, с пересадкой на двух автобусах.
На улице моросил серый мелкий дождик. Ирочка стояла на остановке, уныло сковыривая с сапога приставший лист, и размышляла, может, ну её к черту, эту консультацию, тащиться ещё неизвестно куда, да и там тоже ничего приятного её заведомо не ждёт… Но решила — нет, раз собралась, надо. Пусть путь будет тернист, надо бороться. Тут как раз, словно решив ей помочь, к остановке подкатил нужный автобус.
Консультация была когда-то белым, а ныне обшарпанным зданием, стоящим на отшибе и видным издалека. От остановки нужно было идти через какой-то то ли скверик, то ли просто заросший пустырь, по скользкой глиняной дорожке. У входа мокла уныло пара детских колясок. Покосившись на них, Ирочка потянула на себя стеклянно-алюминиевую серую дверь, и та, визгливо скрипнув, впустила её внутрь.
Войдя в темноватый вестибюль и оглядевшись по сторонам, Ирочка встала в очередь к окошку регистратуры. Очередь продвигалась крайне неспешно, бабулька-регистраторша все делала медленно, путала адреса и фамилии, по многу раз переспрашивая одно и то же. Ирочка разглядывала висевшее над головой расписание приёма врачей, нашла своего участкового — Белочкина В.М. Весёлая фамилия ей понравилась, и она даже слегка приободрилась, тем более, что и время приёма было сегдня с девяти до двенадцати, она отлично успевала.
Когда подошла её очередь, бабулька взяла паспорт, уставилась в него, непонимающе помаргивая, перелистнула странички туда-сюда, и протянула Ирочке обратно со словами:
— Это у вас чего? Это вам не сюда, вы не нашего района. Следующий.
Ирочка, действительно, к этому району не относилась, квартиру здесь они снимали, а прописана она была у родителей, но она тут жила, и даже врача из здешней поликлиники несколько раз вызывала, поэтому такой вариант был для неё неожидан. Она попыталась что-то сказать в окошко, но бабка её не услышала, а очередь сзади недовольно загудела.
Растерявшаяся Ирочка отошла в сторону, и стала думать, что дальше. Можно было, конечно, плюнуть, и поехать в консультацию по месту прописки, не так уж, в общем, и далеко, можно было плюнуть более радикально и поехать домой, но в ней взыграл то ли азарт, то ли чувство попранного достоинства, она огляделась вокруг ещё раз, увидела указатель «Зав. консультацией» и решительно направилась туда.
Постучав, она слегка толкнула дверь, та приоткрылась, и Ирочка вошла в кабинет.
За столом сидела дородная дама без возраста, в белом халате, с высокой причёской и ярким макияжем на лице. Она окинула вошедшую суровым взглядом, и сторого спросила:
— Что вы хотели?
Решительность вдруг покинула Ирочку, слова все сразу куда-то поразбежались, она начала бормотать что-то от порога, но заведующая, не слушая, задала свой следующий убойный вопрос:
— Почему в верхней одежде?
Ирочка вздрогнула от этого громового окрика, но сама разозлилась на собственный страх, взяла себя в руки, шагнула к столу, села на стул для посетителей, закинула ногу на ногу, изо всех сил заставляя себя не торопиться, и плавно произнесла:
— Видите ли, у меня к вам вопрос скорее организационного плана. Дело в том, что я проживаю в данном районе, не будучи здесь прописанной, но в силу территориальных удобств… и далее по тексту.
Говоря все это, Ирочка сама про себя замирала от собственной наглости, но загадочным образом её речь произвела на заведующую то действие, какое производит бочка китового жира, вылитая в бушующие волны. Та слушала молча, кивая причёской, и, когда Ирочка, выдохнув, закончила: «И, понимая неосновательность моей просьбы, я бы тем не менее просила Вас данной Вам властью все же сделать для меня исключение и поставить на учёт во вверенной Вам консультации.» — то, кивнув ещё несколько раз, уже совсем другим, человеческим голосом, дама сказала:
— Конечно, я понимаю, действительно, но консультация у нас переполнена, мы фактически одни на три микрорайона, боюсь, что при всем желании не смогу вам помочь. Подождите, а вы, собственно, по какому поводу? На учёт по беременности? Беременных мы без проблем берём под наблюдение.
Услышав отрицательный ответ, пожала могучими плечами.
— Тогда, увы, ничего не могу поделать. Обращайтесь по месту прописки. Единственно, что я могу вам сказать, у нас тут неподалёку, вот сразу через сквер за углом, работает медицинский кооператив. Если вас устроит, подите туда, у них есть гинекологическое отделение, и там, кажется, даже врачи неплохие. Одна доктор даже у нас какое-то время работала. Обратитесь к ним. Всего доброго.
Ирочка попрощалась, вышла на улицу. Дождь не переставал, настроение было паршивым, даже моральная победа над заведующей не грела душу, что толку в таких победах, к врачу-то все равно не попала. Приходила искать помощи и совета, готовилась, дура, уговаривала сама себя, и это-то было нелегко, а получила… Беременных они без проблем учитывают… Да будь она беременной, она сюда на пушечный выстрел не подошла бы… Ладно… Мысль о том, что теперь надо переться на Фрунзенскую, и там начинать все хождения по новой, вызывала отвращение. Взглянула на часы, время близилось к обеду, если сейчас поехать, как раз в обеденный перерыв и попадёшь. С другой стороны, если вернуться домой, то выйти во второй раз точно сил не будет, а к матери заезжать тоже неохота, пристанет с расспросами. И все равно сегодня нужно что-то сделать, не может же она вечно с работы отпрашиваться.
Так, раздираемая противоречиями, Ирочка миновала пустырь, и направилась к остановке. Тут на память пришёл совет заведующей о кооперативе, по её словам, это было рукой подать, и Ирочка решила заглянуть туда, терять-то нечего, и потом, если эта тётка говорит, то, может, там и правда не такие уж коновалы сидят, и уж во всяком случае, разговаривать будут вежливо.
Отправившись на поиски, Ирочка довольно быстро в них преуспела. Действительно, почти сразу, через два дома от угла, она обнаружила трехэтажное кирпичное зданьице, яркая зелёная вывеска на котором гласила: «Гармония здоровья. Медицинские услуги»
Внутри оказался небольшой уютный холл с мягкими креслами и журнальным столиком. Улыбчивая девица за стойкой регистрации приветствовала Ирочку, предложила повесить пальто на вешалку, и затем вопросила:
— Чем могу помочь?
Ирочка сказала, что хотела бы проконсультироваться у гинеколога, девица тут же порылась в каких-то своих бумажках, что-то быстро записала и протянула Ирочке талончик со словами:
— Пожалуйста. Третий кабинет по коридору налево. Доктор Семёнов ждёт Вас.
Слегка опешив от такой оперативности (уж больно разителен был контраст), Ирочка послушно пошла отсчитывать двери.
Доктор Семёнов оказался высоким худым человеком лет этак сорока, с залысинами на лбу и улыбающимися глазами. Все было бы замечательно, не будь только он мужчиной. Ирочка, вообще боявшаяся предстоящего осмотра как огня, однозначно предпочла бы врача-женщину, да и разговаривать с женщиной на такие темы казалось ей проще. Но делать было нечего, она уже была здесь, а доктор Семёнов, приветливо поздоровавшись и предложив ей присесть, теперь с дружелюбным интересом смотрел на неё через стол.
— Если не возражаете… Как, простите, Ваше имя-отчество?
— Ирина Николаевна.
— Так вот, если не возражаете, Ирина Николаевна, я бы сначала покончил с формальностями, а потом перешёл собственно к приёму, — и, так как Ирочка, получившая отсрочку, нисколько не возражала, доктор повенулся вполоборота к компьютеру на своём столе, и бодро защёлкал по клавишам, заполняя строчки и клеточки Ирочкиными анкетными данными.
Исполнив формальности, он снова оборотился к Ирочке и ободрительно кивнул:
— Теперь я весь внимание и слушаю Вас.
Собравшись с духом, как перед прыжком в холодную воду, Ирочка на секунду зажмурилась и начала:
— Видите ли доктор, я даже не знаю, как это называется, но у меня… я… одним словом, я не могу родить ребёнка. У меня не получается забеременеть.
Произнеся самое страшное, Ирочка немного успокоилась, и дальше рассказывала более связно, и о своих стараниях, и о графике (тут она даже вынула его из сумки и положила на стол), и обо всех опасениях… Доктор внимательно слушал, качал головой.
По окончании рассказа задал несколько вопросов, которые почти целиком совпадали с теми, что задавала Соня. Ещё покачал головой, поцокал языком…
— Да, да-да-да… Ну что же… Видите ли, Ирина Николаевна, я понял Вашу проблему. Могу Вас успокоить, в настоящее время эта проблема достаточно частая, жизнь изменилась, напряжённые ритмы, стрессы… Вы тоже, наверное, много работаете? Да? Ну вот видите… Я заметил, Вы очень напряжены… Я понимаю, что Вы волнуетесь, но я имею в виду нечто другое… Ваша энергия Ян полностью превалирует над Инь…