Чекалов Денис. Маятник Судьбы

   – Я попробую, – сказал я. – Они обратили против вас ваше же оружие?
   – Не совсем.
   Он прокашлялся и посмотрел сперва через правое плечо, потом через левое.
   – Мы получили несколько писем с угрозами, господин Амбрустер. Эти люди требуют, чтобы мы продолжали финансировать их. Они также хотят новую партию автоматов и взрывчатого вещества.
   – А вы не знаете, где оно может оказаться завтра? Возможно, на центральной площади столицы.
   – Если быть откровенным…
   Колин Зейшельд никогда в жизни не был откровенным, и это уже вряд ли ему грозило.
   – Если быть откровенным, – сказала Франсуаз, – то вы знаете, что окажется.
   – Это очень досадный эпизод в истории нашего ведомства, – произнес Зейшельд. – Нам бы хотелось поскорее… э… вычеркнуть его из памяти.
   – Сложно забыть, что имел дело с террористами, когда эти террористы могут в любой момент разнести тебе голову, – сказал я.
   – В этом-то все и дело, господин Амбрустер. Нам бы хотелось… чтобы вся эта история закончилась, закончилась без последствий.
   – И чтобы никто не узнал о том, какими мерзостями вы занимаетесь?
   – Ну…
   Он заговорил быстрее:
   – Я знаю, что Конклав поручил вам расследовать пророчество. Мое ведомство тоже занимается этим, по своей линии. Мы уверены – то, о чем я пришел рассказать вам, связано с этим напрямую. Мы не знаем всех подробностей, но вам не составит труда выяснить их. Я знаю, как вы работаете. Я читал отчеты об операции «Соляные копи» и видел снимки. Я был там спустя два часа после того, как вы там закончили. Мы хотим, чтобы вы уладили это дело, раз и навсегда.
   Я усмехнулся и покачал головой.
   – Убирайтесь к дьяволу, Колин.
   Он поспешно добавил:
   – Наше ведомство может хорошо заплатить вам.
   Я встал:
   – Я сказал, чтобы вы убирались к дьяволу, Колин.
   Он тоже поднялся. По его глазам я понял, что он все еще не хочет уходить и встал только потому, что встал я.
   – Вы еще успеете на ближайший рейс до Итиунты, – сказал я. – Если поторопитесь.
   Франсуаз вновь углубилась в документы, лежавшие на ее столе, словно нашего посетителя более не существовало.
   – Мы вышлем вам счет, – бросила она, не глядя на Колина Зейшельда. – За визит и потраченное на вас время. И можете быть уверены, что он окажется достаточно крупным.
   – Но это невозможно, – сказал Зейшельд. – Вы не можете мне отказать.
   – Дверь вон там, – ответил я. – Надеюсь, вас не придется выставлять отсюда, точно пьяницу из ночного бара.
   Его глаза растерянно забегали.
   – Но вы не можете выставить меня вот так, – сказал он, – после того, как я вам так много рассказал.
   – Мы можем вас убить, – сказала Франсуаз, не поднимая глаз от бумаг.
   – В следующий раз застегните рот на молнию и не расстегивайте, – добавил я. – Если ваше начальство предоставит вам следующий раз.
   Мало того что этот человек мне не нравился, так он еще пытался вывести меня из себя. Ему вообще не следовало приезжать к нам со своим дурно пахнущим предложением. Занимаясь грязными делами, этот Зейшельд и сам пропах зловонием, которое не может перешибить никакой, даже самый дорогой одеколон. А теперь он еще и не хотел уходить, хотя ему указали на дверь.
   Правительственные чиновники свирфнеблинги пытаются чувствовать себя как дома везде, куда ни придут, – и нельзя им этого позволять.
   – Я не могу уйти, – сказал Зейшельд.
   – Вы же не думаете, что сможете здесь поселиться, не так ли? – хмуро сказал я. – Разговор окончен, и вам придется убраться.
   – Вы не понимаете, господин Амбрустер.
   – Боюсь, Френки, – задумчиво сказал я, обращаясь к моей партнерше, – что мне придется его ударить.
   – Сделай это посильнее, – посоветовала девушка. – Он мешает нам работать.
   – Господин Амбрустер! – В голосе Зейшельда послышались умоляющие нотки. – Вы должны помочь нам справиться с этими людьми.
   – Я не собираюсь на этой неделе в Итиунту, – сказал я, выходя из-за стола. – А вот вы, Колин, сейчас откроете эту дверь либо рукой, либо носом.
   Он отступил назад, споткнувшись о край ковра.
   – Но вам не придется никуда уезжать. – Его голос стал выше на две октавы. – База негодяев находится здесь.
   – В Городе эльфов? – спросил я.
   – Вы хотите сказать, что тренировочный лагерь террористической организации находится недалеко от Города эльфов? – эхом вторила Франсуаз.
   Колин Зейшельд вытер мокрое лицо.
   – Я не имел в виду «здесь», – сказал он.
   Он начал тяжело дышать. Задание, которое ему было поручено, без сомнения, имело очень большое значение как для него лично, так и для его карьеры.
   – Я имел в виду – в пределах страны, господин Амбрустер. Их тренировочная база находится на Золотом побережье.
   Район Золотое побережье всегда был предметом разногласий между эльфами и свирфнеблингами. В результате длительных дипломатических переговоров, взаимных уступок и определенного шантажа с обеих сторон он превратился в свободную зону. Чего лично я не одобрял, и время не раз подтверждало мою правоту.
   – Прекрасно, – сказал я, складывая руки на груди.
   – Могу я заключить, что вы сами им ее купили? – спросила Франсуаз.
   Он виновато полуразвел руками:
   – Это бывший военный лагерь. Он перестал удовлетворять современным требованиям, и было решено, что он подойдет для… – Он запнулся.
   – Для того, чтобы готовить убийц и бандитов в нескольких милях от многомиллионного города? – спросил я. – Полного мирных жителей, женщин и детей? Колин, ты заслуживаешь, чтобы тебе прямо сейчас набили морду.
   – Это было не мое решение! – взвизгнул он.
   – Зато морда будет твоя, – сказал я. – И вы не отобрали у них эту базу, когда прервали с ними отношения?
   – Мы не могли. Участок земли был официально продан их лидеру. Теперь это частная собственность. Мы хотели выкупить ее обратно, но…
   – Он приказал вам поцеловать его в задницу, – сказал я.
   – Они поцеловали, но базу назад все равно не получили, – произнесла Франсуаз.
   Она отложила в сторону бумаги и сняла очки в тонкой темно-коричневой оправе.
   – Думаю, это может быть часть пророчества, – вполголоса заметил я. – Ведь мы не сумели расшифровать его полностью.
   – Значит, нам все же придется наведаться на Золотое побережье, Майкл, – сказала Франсуаз. – Слишком много там развелось хищников.

2

   Частный самолет замер на посадочной полосе, и стюард открыл перед нами дверцу.
   Самолет принадлежит компании «Амбрустер Даймондз», и это так же верно, как и то, что он принадлежит мне.
   Франсуаз вышла первой, с наслаждением подставив лицо ветру, который тут же распушил ее каштановые волосы.
   Я выпустил Колина, и только потом вышел сам. Стюард нес два черных кофра, они не выглядели тяжелыми, и, глядя на то, как легко обходился с ними стюард, трудно было предположить, что внутри находится оружие.
   В этом прелесть использования частных самолетов и правительственных аэродромов.
   Свирфнеблинг, ровный, точно выструганный из цельной деревяшки, встречал нас у посадочной полосы. Природа не слишком постаралась, когда вырезала на дереве черты его лица и фигуры. Он оставался прямоугольным, хотя уже долгое время вращался среди живых людей.
   Он был в военной форме, я отметил про себя, что передо мной полковник армии Республики Эатея. Но даже если бы он переоделся в штатское, то все равно не сумел бы скрыть своего скудоумия, агрессивности и ограниченного мировоззрения, а эти качества быстро выдают военного свирфнеблинга.
   По крайней мере так всегда говорит полковник Бурковиц, занимающий высокий пост в Городе эльфов – настолько высокий, что ему даже не придумано название.
   Сам полковник Бурковиц, по всей вероятности, себя военным не считает. Но ему лучше знать.
   – Полковник Кэрриган, – отрекомендовал свирфнеблинга Колин Зейшельд. – Представляет интересы нашего ведомства.
   Кэрриган подал мне руку, я не посмотрел в его сторону.
   – Значит, он не подчиняется старшим офицерам по общей армейской иерархии? – спросил я.
   – Полковник Кэрриган подчиняется тем же людям, что и я, – ответил Зейшельд. – С военным ведомством у него особые отношения.
   – Значит, он такая же грязная щетка для грязных дел, как и вы, – резюмировал я. – Нам нужен план местности, зданий, подходы, фотографии с воздуха. Полное досье на тех, кто там находится. Вы сказали, пять человек?
   – Мы в этом уверены, – сказал Кэрриган. – Пятеро на базе и еще шестеро отдыхают в городе. Наши люди взяли территорию в кольцо. Никто не проникнет на базу и не выйдет из нее без их ведома.
   Он тупо посмотрел на Зейшельда, и это была злобная тупость.
   Зейшельд смешался. Он сообразил, что представил его нам, но не нас ему.
   – Это господин Амбрустер и мадемуазель Дюпон, – поспешно произнес Зейшельд. – Особые представители из Города эльфов, которым поручена операция.
   Кэрриган посмотрел на меня, и я понял, что не понравился ему.
   Для меня это было большим комплиментом.
   – Вы не похожи на наемников, – глухо сказал полковник. Я его игнорировал – это лучший способ обращения с ходячим мусором.
   – Место, где мы сможем переодеться, Колин, – сказал я. – Внедорожник, который мы выберем сами.
   – Мадемуазель Дюпон, – сказал Кэрриган, – это ваша фотография была помещена на обложке журнала «Женский деловой мир»?
   Френки недобро фыркнула.
   Он тут же заткнулся.
   Зейшельд повел нас вдоль посадочной полосы. Деревянный часовой, развернувшись, последовал за нами.

3

   «Грязная потаскушка, – кипел Тадеуш, вспоминая поведение Франсуаз Дюпон. – Наглая похотливая тварь. И этот ее ченселлор Черного дракона. Могу поклясться, что он дрожит при одном упоминании о драконах и прячется под кровать, услышав об опасностях. Ничего, я знаю о своем великом предназначении, в один назначенный судьбой великий миг дверь распахнется и на пороге…»
   В зависимости от того, в каком настроении пребывал молодой Тадеуш, на пороге появлялись разные существа. Но чаще всего – в алом плаще, босая, смиренно опустив голову, – Франсуаз Дюпон.
   Она не смела поднять голову, зная, сколько неприятных минут причинила ему. «О великий Тадеуш! Как же я ошибалась. Только теперь я поняла, что именно ты властелин моей души и тела. Я принесла тебе доказательство своей любви и верности».
   Демонесса смиренно ждала, что он скажет в ответ. Тадеуш так часто представлял себе эту картину. Во-первых, прекрасную мерзавку сразу надо поставить на место, размышлял Владек, распаляясь. Ни в коем случае не удивляться. Выдержать паузу, потом долго смотреть в окно, путь помучится и померзнет на холодном полу босыми пятками.
   Во-вторых, проявить снисхождение. Что-то такое: «Зачем ты здесь, заблудшее дитя? Ах, доказательства… И где же они? Что это?»
   «Не в силах я больше справиться с любовью к тебе, Тадеуш, вот подтверждение моей к тебе любви».
   Тут следовала финальная сцена, которую Тадеуш рисовал себе не раз и не два.
   В лучшие минуты молодому вампиру удавалось всю сцену изобразить стихами. Хотя поэтического таланта у Тадеуша не было, он научился лихо рифмовать строчки, потому сумел убедить окружающих и себя, что не сегодня завтра закончит поэму, после которой всем прочим поэтам-неудачникам останется лишь мыть сортиры в школах гоблинов.
   Франсуаз наклоняется, тут полы ее плаща приоткрываются, обнажая стройные ноги, и поднимает с пола небольшой узелок. Она протягивает его Тадеушу, и из него с сухим стуком выпадает и катится по полу голова великого ченселлора, богача, аристократа, эльфа – Майкла Амбрустера.
   «Мне приходилось бороться со своей великой любовью к тебе, эльфы хитры и коварны. Теперь кольцо твое, наш враг повержен, а я, верная твоя рабыня, готова служить тебе».
   Тадеуш жил один. Потому привык говорить сам с собой. Раньше у него были две кошки, но в последнее полнолуние он не смог совладать с собой и устроил великий пир. Правда, позже он отнес их к таксидермисту и очень выгодно продал два чучела какой-то полоумной любительнице кошек.
   Дальше следовала либо сцена сумасшедшей любви, либо Тадеуш забирал кольцо, а демонессу с отрубленной башкой любовника сдавал в полицию. Выступал на суде обвинителем и сам лично выбивал скамейку из-под ног убийцы. В этом случае все заканчивалось выкаченными глазами и высунутым языком повешенной.
   Войдя в раж, громко разговаривая сам с собой и отчаянно жестикулируя, Тадеуш не заметил, что он в комнате уже не один.
   Да и как он мог это предполагать. Воров он не так чтоб уж очень и боялся. Все знали, что особо воровать у него нечего. Более того, он очень следил за тем, чтобы двери были всегда крепко заперты.
   И тем не менее Тадеуш почувствовал чье-то присутствие. На лбу выступил холодный пот. «Это Октавио и его головорезы, – в смятении подумал он. – А ведь чертов мафиози тоже вампир. Ишь как девчонку умело разделал».
   В комнате повисло тяжелое молчание.
   Незнакомый запах заполнил квартиру, Тадеуш, решившись наконец, оглянулся.
   В лучшем кресле сидел и пристально разглядывал его высокий жилистый старик.
   Владек знал, что многие могущественные вампиры имеют способность «миновать» двери. Сам он этим умением не обладал, что злило его до чрезвычайности.
   Незваный гость прикрыл глаза и, казалось, не замечал хозяина.
   – Могу ли я поинтересоваться, кто вы, как проникли в мой дом и какого черта здесь делаете? – стараясь не сорваться на фальцет, спросил Тадеуш.
   – Ты можешь спросить, а я могу не ответить, – не открывая глаз, ответил старец.
   «О великое полнолуние, – подумал Владек, – этот старый кретин сейчас здесь у меня окочурится, а я даже не знаю, за каким бесом он ко мне приперся».
   «Маленькое ничтожество, – думал про себя Иоахим, великий архивампир, которого судьба загнала в угол. – К сожалению, сейчас я слишком слаб, мне не на кого опереться в этом мире. Переход из преисподней во внешний мир полностью выбил меня из колеи».
   Одной из особенностей Иоахима была способность незаметно проникать через закрытые двери. Для него не существовало простых засовов и щеколд. Лишь заговоренные или с наложенными на них чарами, да и то не всегда.
   Иоахим уже давно наблюдал за спектаклем Тадеуша. И в уме прирожденного интригана начала складываться замечательная история для этого глупца. Ему будет отведена роль, на которую он претендует. А потом можно будет избавиться от него безо всякого труда.
   – Я тот, которого ты так долго ждал. Я пришел дать тебе то, что принадлежит тебе по праву рождения. Ты не простой вампир, – торжественно произнес Иоахим и многозначительно замолчал.
   Он очень устал, хотел есть, отдохнуть, но ничего не поделаешь – этого вздорного сопляка надо сразу взять в ежовые рукавицы, иначе от него жди не помощи, а только пакости. Иоахим лихорадочно придумывал, как назвать Тадеуша. Если не простой вампир, то какой же? Благословенный? Нет, никто не благословляет вампиров. Может, особый? Нет, слишком просто.
   – Ты избранный. Твоя жизнь – это жизнь избранного.
   Тадеуш сел напротив гостя и чуть не заплакал от досады. Неожиданное появление, будничное поведение и спокойный тон незнакомца не позволяли ему усомниться в том, что тот говорит правду. Но почему так?
   Не было ни молнии, ни грома с небес. И сам он оказался не на высоте. Вертелся по комнате, изображая безумные сцены. Тадеуш спрятал ноги подальше под кресло, чтобы важный гость не увидал, что он в разных носках. И без туфель. А ведь он избранный.
   Затем Тадеушу пришло в голову, что он зря беспокоится, старец и сам выглядел не лучшим образом. Одежда далеко не новая и изрядно помятая, ботинки давно забыли, что такое крем и щетка. А главное, шел от посланца какой-то запашок тления и сырости. Вскоре вся-комната, да и сам Тадеуш были пропитаны этим странным запахом недавней несвободы.
   – Ты много еще не знаешь и не умеешь, моя задача подготовить тебя к восшествию на престол, и я тебя хорошо смогу подготовить. На первых порах от тебя требуется одно – беспрекословное послушание. А потом… – Иоахим сделал неопределенный жест в воздухе.
   Он покопался с кармане и достал из него монетку.
   – Возьми монету, отнеси к городскому фонтану. Незаметно положи на край, подожди сорок минут. Если никто не подойдет, забирай монетку и возвращайся домой.
   Тадеуш замешкался, но монетку взял. Он не привык никому подчиняться, только вот как отказаться? Каждый избранный имел на первых порах учителя. Только у него учитель уж слишком вонючий оказался. Ну да ладно, либо он сам помрет, либо ему можно будет помочь. Все великие так поступали и сейчас, и до смещения мирозданий.
   Тадеуш взял монету, чуть наклонил голову, изображая благородное послушание, и отправился к фонтану.
   «Помедли этот кретин еще пять минут, пришлось бы его убить», – со злобой подумал Иоахим.
   Он запер за хозяином дверь, пошел на кухню, вытащил из брошенного там мешка упитанную крысу, пойманную им по дороге, с наслаждением впился в нее зубами и принялся высасывать кровь. Та же участь постигла вторую крысу и третью. Немного утолив голод, Иоахим предусмотрительно выбросил мертвых животных.
   Теперь надо было выработать план действий.
   Исполнительный олух действительно притащился ровно через сорок пять минут.
   Тадеуш положил монету на стол, чтобы его не могли упрекнуть в корыстолюбии, и вопросительно уставился на своего наставника.
   – Отведешь меня туда, где живут демонесса и ченселлор.
   – Сейчас? – недовольно спросил Тадеуш, который проторчал около часа возле фонтана и намеревался передохнуть.
   Кроме того, его страшно заботил вопрос, где будет жить странный старик.
   Если у него, то что он будет есть? Конечно, как истинный вампир своего ранга, он питается настоящей кровью. Что же он подумает, если узнает, что Избранный гоняется за кошками и голубями, а по особым праздникам толчется возле мясобойни.
   – Не разочаровывай меня, – холодно промолвил Иоахим. – Совет предложил десять избранных. Я выбрал тебя. Но все еще можно изменить. Мы идем, притом сейчас.
   Тадеуш шел впереди архивампира. Ему все время приходилось оглядываться и подстраиваться под мелкую семенящую походку Иоахима. Странные и тревожные мысли не давали покоя молодому честолюбцу. Не так все рисовалось ему долгими бессонными ночами.
   Но вот мечта почти сбылась, однако нет ни радости, ни счастья.
   При дневном свете Иоахим выглядел еще хуже, чем в комнате. Мертвенно-бледная кожа свидетельствовала о долгих годах лишений. Глаза ввалились, под глазницами черные круги. Похоже на глаза снулой рыбы.
   Внимание путников привлек какой-то шум. Публика на тротуаре гомонила, на мостовой полицейские и медики суетились возле столкнувшихся автомобилей. Тадеуш затрясся от возбуждения. Сквозь запах гари пробивался восхитительный аромат свежепролитой крови.
   «Как глупо, сколько пропадает чудесного эликсира жизни».
   Тадеуш уж хотел было поделиться своими чувствами, повернулся к старику – и был неприятно поражен его видом и поведением.
   Иоахим стал как будто выше ростом, щеки порозовели, плечи расправились. Он смотрел, не отрываясь, на стонущих людей, он просто купался в их страданиях.
   Старик был похож на гурмана, которого на долгое время отлучили от любимых яств, и вот неожиданно он попал на изумительный пир.
   В душе Тадуша шевельнулось смутное, неприятное подозрение. Еще в детстве он слышал о возможной двойственной природе вампиров. Лишенные естественного источника питания – крови или ее заменителя, некоторые, особенно те, кто имел черную холодную ауру, проявляли свою вторую, демоническую ипостась.
   Здесь существовала закономерность. Чем менее сильным был вампир, тем более мощным демоном он мог стать. По сути здесь не было противоречия, кровь ему заменяли похищенная душа и вытянутая энергия.
   Совсем по-другому обстояло дело с сильными вампирами. Чем сильнее вампир, тем более слабым демоном он становился. Он не мог похищать человеческие души и питаться ими, он промышлял страданиями и горем.
   Тадеуш видел, как на глазах менялся его спутник. Он мог поклясться, что у Иоахима даже осколки источенных зубов приобрели более пристойный вид.

4

   – Я говорила с сэром Томасом Чартуотером, – сказала Франсуаз.
   Я открыл перед ней дверцу военного джипа, и она уселась на заднее сиденье, продемонстрировав мне стройные ноги.
   Колин Зейшельд и полковник Кэрриган устроились впереди. Кэрриган завел мотор, и машина тронулась.
   – Что ты ему сказала?
   – Я сообщила, что на Золотом побережье найден свидетель по его делу и мы вылетели туда.
   – Ты соврала, дорогая?
   – Да, Майкл. Этот человек знает, что мироздание может рассыпаться на тысячу частей, как витрина после встречи с единорогом. Он рассчитывает, что мы выполним задание, порученное нам Конклавом. Мы это сделаем, но сперва нам нужно закончить дела здесь. Однако сэр Томас вряд ли правильно оценит то, что мы отложили его дело как менее срочное.
   – И если он позвонит нам домой и узнает, что мы отправились неизвестно куда, он сильно расстроится, да?
   – Да, Майкл. Я не хочу, чтобы он падал духом.
   – Какая ты у меня предусмотрительная, Френки.
   – Да, я такая.
   – Вот здесь, – сказал Кэрриган, – находятся комнаты для наших сотрудников. Там вы сможете переодеться.
   – Прямо на территории аэропорта? – спросил я.
   – Аэропорт находится на территории нашей базы, – ответил полковник.
   – Надеюсь, на базе террористов нет аэропорта, – сказал я.
   – Нет, но вертолет приземлиться может.
   – Вы контролируете их базу с воздуха?
   – Да.
   – Вы довели дело до того, что ведете военные действия на Золотом побережье, хотя это запрещено общим соглаше­нием. – Франсуаз спрыгнула на асфальт.
   Джип остановился перед невысоким зданием, столь же уродливым, как и полевая военная форма.
   В здании было три этажа и плоская крыша, я мог бы держать пари, металлическая и гулкая, если по ней ходить.
   Окна, прямоугольные, шли ровными рядами по бледно-голубой поверхности стен.
   Иностранных шпионов, без сомнения, на первых же уроках учат, что именно так выглядят секретные объекты вражеских государств.
   – Комнаты направо, на втором этаже, – сказал Кэрриган. Второй джип остановился позади нашего, и из него вышел наш стюард с двумя кофрами.
   Кэрриган бросил на него тяжелый взгляд.
   – Почему бы вам не пользоваться нашим оружием, Амбрустер? – спросил он. – Чем вам не нравятся армейские образцы?
   Он так и не понял, что я не собираюсь с ним разговаривать.
   – Теперь давай по порядку, Колин, – сказал я. – Ты протрепался во время всего полета по телефону, утрясая со своими продажными боссами ничего не значащие детали.
   – Я обсуждал только то, что было необходимо.
   – Мы со своей партнершей успели сыграть две партии в боевых роботов, пока ты разговаривал. Эта игра развивает стратегическое мышление, Колин, но перед операцией лучше заняться тем, что имеет к ней непосредственное отношение.
   Мы вошли в пустой, гулкий, неуютный холл с низким потолком. Вооруженный вахтер сидел за конторкой, при появлении полковника Кэрригана он вытянулся во фрунт.
   Тот прорычал что-то невнятное и, не обращая внимания на лифты, застучал сапогами по широкой лестнице.
   Наверное, он так тренировался. Возможно, он даже заставлял делать это своих подчиненных.
   – В чем цель данной акции, Колин? – спросил я.
   – Мы хотим получить эту базу обратно, – сказал Зейшельд.
   – Кто вам мешает?
   – Вы не понимаете, господин Амбрустер.
   Я все прекрасно понимал, но мне хотелось, чтобы Колин сам произнес это вслух.
   – Это частное владение, господин Амбрустер. Мы не можем просто так ворваться туда.
   – Разбомбите с воздуха, – посоветовал я. Он принужденно засмеялся.
   – Да черт возьми! – прорычал Кэрриган. – Конечно, можем ворваться, жополиз вы этакий, Зейшельд. Дайте мне пару часов, и мои ребята не только вытрут с базы последние следы этих гнид, но и саму базу на кусочки разнесут. Никто и не догадается, что там что-то строили со времен смещения мироздания.
   Я взглянул на полковника. Похоже, мы с ним придерживались одинакового мнения относительно Колина Зейшельда, а это значило, что стоит пристальнее посмотреть, что собой представляет Кэрриган.
   Зейшельд молчал, не пытаясь возразить военному. Я дал ему подняться на полпролета и подтолкнул его сзади.
   – Объясните ему, Колин, почему.
   – Это просто невозможно, полковник, – сказал Зейшельд, сильно волнуясь. – Это должна быть тихая, скрытая операция. Тем более что часть террористов сейчас в городе. Мы не хотим, чтобы ваши люди устроили там второй Лерней.
   – Захлопните пасть, Колин, – сказал Кэрриган. – Что вы можете знать о Лернее?
   Мы подошли к дверям комнаты, которую выделили нам с Френки, и стюард занес туда наши вещи.
   – Все дело в том, что толстяки в Итиунте уже облажались дважды, – сказал Кэрриган. – В первый раз, когда прикармливали этих паскуд и давали им оружие, чтобы потом они из него убивали наших же солдат. И второй, когда не перестреляли их к чертовой матери, а только сделали ручкой. – Он стиснул зубы. – А теперь ты хочешь облажаться и в третий раз, Колин?
   Зейшельд ответил:
   – Вы не осознаете ситуации, полковник. Если позволите, я скажу, что вы не видите всей картины. Вы не подчиняетесь генеральному командованию, но вы все равно работаете на правительство.