Страница:
Допросил – Тихонов. В допросе принимал участие ст. помощник прокурора области Луковкин.
11 июня 1982 г.
Допрос Владимира Андреевича Анисимова, педагога и математика из г. Братска.
(Допрашивал П.Н. Мазанников).
Анисимов не захотел давать политических оценок, а сказал о педагогическом таланте Б.И.Черных.
Александр Панов (лист 170, том 1), из допроса.
Б.И. Черных был недоволен тем, что у нас в стране насаждается военно-бюрократический режим…
В разговорах со мной и Лукиных, Черных утверждал, что СССР стремится к захвату и подчинению стран социалистического лагеря, а также коммунистического и рабочего движения. В качестве документа приводил примеры политики СССР в периоды кризисов в Венгрии, Чехословакии, Польше, Афганистане. …Советские войска являются оккупантами, борьба народов этих стран против советского вмешательства справедлива…
Печать лжива, под пятой у партии. Журналисты продажны…
О Суслове – «умер черный кардинал партии…»
О правительстве: лживо и марионеточно…
… позднее я с помощью Лукиных, Турика распознал, что стоит Б.И.Черных, и стал отходить от него в сторону…
Хочу заметить, что в своих разговорах Черных постоянно негативно отзывался об органах КГБ…
«Похвально о деятельности польской Солидарности…»
Основным пунктом его нравственности было неучастие ни в какой государственной службе, которая несет зло людям или является полезной государству…
Его слова: «Если один учитель выпустит из своего класса хотя бы одного ученика, разделяющего взгляды учителя, это уже будет заслугой учителя». «А будет 50–200 молодых ребят – можно начать дело» (подчеркнуто следователями КГБ)…
По мере того, как «Каталог нравственной литературы» будет подготавливаться, его самиздатовским способом нужно распространять среди учителей средних школ, среди преподавателей техникумов и вузов…
«Каталог» (название Черных), по мысли Б.И., должен явиться как бы учебником литературы. Он также говорил, что над «Каталогом» должны работать в разных концах СССР.
Составленный Черных «Круг первочтения» является сокращенным вариантом «Каталога». Он хотел, чтобы библиографический отдел в альманахе «Литературные тетради» занимался подготовкой рецензий для «Круга первочтения», а значит, для «Каталога». Лично меня, а также остальных членов Вампиловского товарищества, Черных заставлял, чтобы мы за лето отрецензировали несколько книг… Я как-то упустил из виду эту первоначальную и, по-видимому, главную часть альманаха для Черных…О книге Комарова «Уничтожение природы» Черных сказал: «Вот пример честной работы журналиста».
Листы 189–190.
Тут же и следом: «Поиски».
О журнале.
Об Искандере…
О Домбровском…
О Гефтере…
О Тамарине…
« Турика привлекла статья в „Поисках“ о Конституции.
(Называет Бориса Леонтьева, знакомого Б.И.Черных)…
Лист 190.
1) Автор статьи Г.О. Павловский.
Игорь Арефьев (лист 205).
По его (Черных) мнению, наше правительство – «Клуб пенсионеров», партия и общество находятся в состоянии стагнации. Это он говорил в отношении экономики и сельского хозяйства…
«Впервые о Вампиловском товариществе я услышал в середине 1979 года…»
« Со слов Черных можно было понять, что наши идеи могут послужить почвой, на которой взойдет русская „Солидарность“. При этом Черных говорил, что года через два-три мы разойдемся, главное продержаться эти годы, а потом жизнь заставит разойтись…»
Л. 207
« По моему предложению, руководством Товарищества должен быть триумвират… Мне же известно, что подобный (же) документ подготовила Гураевская…
Мой документ был обсужден на собрании и принят без всяких письменных замечаний…
Черных играл особую роль в создании тезисов (о судьбах исторической истины в современной школе) и требовал, чтобы деятельность Товарищества я связал с политическими вопросами. Вот почему в тезисах появились формулировки типа «Мы живем в тоталитарном государстве», «Советское общество уверенно движется в никуда», т.е. в тупик…
Предложения Гураевской касались создания учительской организации…
…Вновь принимаемые в Товарищество должны быть «надежными», т.е. не связанными с органами КГБ…
О библиотеке Товарищества…
О взносах (на чай, на книги и др.)…
О реферативной работе… «Я (Арефьев) выбрал темой реферата „Феноменалогию духа“ Гегеля»…
Имена Джиласа и Сахарова…
О книге «Из-под глыб»…
Андрей Грохольский, студент-филолог (из допроса).
Вопрос: Можете ли вы назвать факты негативных высказываний по отношению к советской действительности со стороны Черных Бориса Ивановича и Панова?
Ответ: Нет, такими фактами я не располагаю, я никогда не слышал от Черных и Панова высказываний подобного рода…
Лист 228.
Сергей Михеев, студент юридического факультета ИГУ.
Из допроса, лист 254.
«Я никогда не слышал, чтобы Панов или Черных отзывались негативно о советском государственном строе. О Черных я могу сказать как об эрудированном, интересном, доброжелательном человеке…»
– Вы когда-нибудь видели Панова или Черных у Виноградской?
– Я видел Черных у Виноградской.
Лист 280 (том 1).
Турик Александр Степанович, г.р. 1951, 29 ноября, Сахалинская область, село Воскресеновка.
Панов мне рассказывал о жизни Черных, и у меня создалось мнение о нем, как о человеке заблуждающемся и нежелательном для общения. Я говорил Панову, что нужно избегать Черных…
Затею с альманахом «Литературные тетради» я не одобрил…
(Ныне А.С.Турик один из ярых националистов в Иркутске. Он так и не нашел сил покаяться перед Черных. Примечание 2007 года.)
Источники поступления литературы (антиеврейской. – Б.Ч.), указанное выше, называть отказываюсь по моральным соображениям…
Том 2 (листы 27 и далее).
Допрос Б.И.Черных 21 июля 1982 года (ведет Г. Дубянский, начальник следственного отделения УКГБ, подполковник.)
Вопрос:4 июня 1982 вам было объявлено постановление о привлечении вас в качестве обвиняемого по ст. 190 прим. 1 УК РСФСР. При допросе вы заявили, что признаете себя виновным частично. Поясните, в чем конкретно вы признаете себя виновным?
Ответ: Прошу дать мне возможность изложить свои показания собственноручно.
Вопрос:Такая возможность вам представляется.
Ответ:В настоящий момент, по прошествии полутора месяцев после предъявленного мне обвинения, свое признание частично моей виновности считаю опрометчивым, и вот почему.
В комплексе оценочных суждений о произведениях художественной литературы входят составными элементами эстетические, философские достоинства произведений. Криминальный, или идеологический, момент инороден с позиции литературоведческой, подлинной, науки и субъективен во времени. Непозволительно также, в литературоведческом контексте, приписывать взгляды героев автору и отождествлять позицию автора с позицией героев.
Среди книг, хранившихся у меня, повести Андрея Платонова и Александра Зиновьева – не равнозначные по совершенству. Назвать эти книги враждебными поэтической и исторической истине нельзя, хотя эти повести несут на себе отпечаток тревожных мировоззренческих исканий и сомнений авторов. Повесть А. Зиновьева в силу жанровых особенностей (это сатирическое полотно – а сатира всегда выставляла на осмеяние человеческие и общественные недостатки) вообще неподсудна никакому суду, кроме читательского или литературоведческого. Я уверен, придет день, повесть выйдет у нас в свет, как и высокоталантливая книга Андрея Платонова.
Сложнее с оценкой книг очерковых, публицистических. «Записки незаговорщика», принадлежащие перу известного филолога, внесшего определенный вклад в становление советско-французских культурных связей, переводчика, чьи переводные произведения (с французского) хранятся в отечественных библиотеках, – это не плод фантазии Эткинда, а итог фактических переживаний; книга честно рассказывает о противоречиях реальной жизни.
Главы книги А. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» (а всю книгу я не читал) не позволяют судить с исчерпывающей полнотой о всей книге. Но злоупотребления и тяжелые обстоятельства времен, условно говоря, – сталинских, прорисовывают, устами автора, недостающие черты прошлой эпохи, получившей достаточно суровую оценку ХХ съезда партии.
Еще более сложно с оценкой книг философского плана, принадлежащих мне. Сборник «Вехи», вышедший в России еще до 1-й мировой войны и сохранившийся в каталогах наших библиотек, требует перечтения. Сборник «Из-под глыб» – достаточно красноречивое свидетельство нелегких противоречий современной мысли, ее прихотливых течений. Но этот же сборник позволяет войти в мир этих противоречий и с повышенной эстетической ответственностью анализировать прошлое и настоящее в разных ипостасях, имманентный смысл бытия.
Для марксистски воспитанного человека сборник «Из-под глыб» представляет прежде всего возможность увидеть инакомыслие не поверхностное. И, стало быть, дает дополнительный повод проверить глубину и широту собственных воззрений, постигнуть многослойность и сумму культурных вопросов, которые мы решаем.
Таким образом, хранение выше перечисленных книг и осмысление прочитанного носило творческий характер и теперь, после тщательного анализа (или самоанализа), не позволяет мне признать себя даже частично виновным. Иное, изложенное и предъявленное мне в обвинении, я не признавал и не признаю криминальным и объективным в силу изложенного мною сейчас.
Записано собственноручно.
Черных
Сергей Лукиных,
студент филологического факультета.
Из допроса, лист 239.
У меня сложилось мнение, что главы из книги «Архипелаг ГУЛАГ» носят клеветнический характер, поскольку события и факты, описанные там, явно не соответствуют действительности…
Что же касается журнала «Поиски», то, по моему мнению, статья о Новой советской Конституции, статья в журнале «Поиски» написана Глебом Павловским и носит явно антисоветский характер, т. к. толкование параграфов направлено на то, чтобы исказить смысл содержания и тем самым опорочить основные принципы советского образа жизни…
Кроме того, Черных читал отрывки из собственной повести «Маленький портной», в которой чувствовалось стремление автора утрированно отразить некоторые негативные стороны нашей жизни. Также он читал свои заметки об истории колхоза, в которых видны попытки сравнить прошлое и настоящее развитие сельского хозяйства в невыгодном для современности свете…
Черных заявлял, что советская система землепользования уступает дореволюционной и уж во всяком случае фермерской… Суть его высказываний сводилась к тому, что колхозы следует превратить в частные хозяйства, которые сотрудничали бы с государством. В отношении избирательной системы в нашей стране он говорил, что выборы кандидата предопределены заранее и сам факт выборов превращается в пустую формальность… (называет Федора Боровского, т.е. выдает его следствию в качестве соратника Б.И.Черных, что являлось фактической неправдой . – Б.Ч.)
Заявление от Курохтина Виктора Александровича, проживающего: г. Иркутск, ул. Сибирских партизан, дом 21, кв. 43.
О Геннадии Русских (негативные высказывания), о его жене, такой же «незрелой». «От студентки ИГУ В. Коротеевой мне известно, что Г. Русских дружен с неким Пановым, а позже в разговоре с Г.Русских, с М. Денискиным, корреспондентом „Советской молодежи“, я узнал, что Панов – организатор какой-то группировки людей»…
16.02.1982 (Подпись)
Это заявление получил сотрудник УКГБ
по Иркутской области капитан Караулов
за три месяца до арестов Б.Черных и А. Панова.
В Управление КГБ от Беловежец Г.П. (проживает: Иркутск 5, ул. Гоголя, 2, кв. 9).
Отказ Б.И.Черных подписать соцобязательства… О политинформации…
«В разговоре с А. Королевым Б.И. высказал мнение, что земля должна находиться в частной собственности»… О событиях в Польше…
5 марта 1982 г.
Объяснение получил сотрудник УКГБ Кононов
за два месяца до майских событий 1982 года.
Том 1.
Помощнику Прокурора Иркутской области
по надзору за КГБ Н.Ф. Луковкину
от Черных Б. И.
Заявление.
Прошу Вас отдать распоряжение ознакомить меня с положением о комитете государственной безопасности, чтобы я, зная правовое положение КГБ в системе государственных институтов, мог далее способствовать успешному ходу следствия.
Прошу также санкционировать продолжение содержание меня под стражей, т.к. 2-х месячный срок предварительного следствия истек 25 июля сего года.
С уважением 30 июля 1982 г. Б.И.Черных.
Отказано в удовлетворении Луковкиным.
Заявление Б.И.Черных, следом, с требованием вернуть «Дело»
в прокуратуру. Отказано.
Допрос 9 августа. Лист 66, т. 2.
Вопрос:Ряд статей, помещенных в альманахе «Литературные тетради», содержит клеветнические измышления, порочащие советский государственный и общественный строй. Что вы можете показать по этим эпизодам обвинения.
Ответ:Да, я действительно в указанное время выпустил три номера альманаха «Литературные тетради» Вампиловского книжного товарищества, которое создано мной осенью 1980 года. Помощь Панова и других заключалась в работе над их собственными статьями, помещенными в альманахе. Работа по корректированию и редактированию статей выполнена мною. Материалы 4-го и последующих номеров «Литературных тетрадей» изъяты у меня дома при обыске.
В части вопроса, определяющего некоторые публикации «Литературных тетрадей» как клеветнические, могу сказать следующее: «Я не признаю идеологическую направленность вопроса, стало быть, считаю неправильным эстетическую проблематику альманаха подменять политической. Таким образом, я категорически отрицаю ортодоксальность этой части вопроса и отказываюсь на него отвечать».
Вопрос:Далее в постановлении о предъявлении обвинения сказано, что вы в разговорах с членами так называемого Вампиловского книжного товарищества и другими лицами возводили клевету на советский государственный и общественный строй. Что вы можете пояснить по этому вопросу?
Ответ:Считаю, в этой части обвинения следственные органы нарушают конституционные гарантии свободы личности и поэтому не считаю нужным отвечать на этот вопрос.
Из допроса 9 сентября.
Ответ Черных:«Повесть “Садовник” писалась мною с середины 70-х годов. Повествование доведено до 1965 года. В ней я изобразил героя нашей эпохи, каким он мне представляется. В целом о „Садовнике“ говорить рано – рукопись в работе».
Том 2.
Том 2, лист 151.
Протокол допроса.
От 14 сентября 1982 года.
Начат в 14.35.
Лист 151, т. 2.
Окончен в 18.50.
Вопрос:С какой целью вы давали читать…
Ответ:Книгу А. Платонова «Чевенгур», выдающегося советского писателя, я рекомендовал для чтения моим товарищам, как и она была рекомендована мне. Это выстраданное произведение. В нем воплощены надежды автора на благоприятный исход трудных реалий эпохи становления нового строя. Одновременно это честное исследование данности; остается удивляться, что до сих пор книга не издана у нас.
195 страниц № части книги Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» я давал Панову Александру с единственной целью, чтобы он ознакомился с Достоевским типом мышления, когда трагизм чрезвычайных условий жизни (лагерь, тюрьма, отверженность) рождает страшные, может быть, фантасмагорические картины типа «Записок из Мертвого дома».
Об остальной, перечисленной в вопросе, литературе, не считаю возможным говорить. Она, как и книги Платонова и Солженицына, предназначалась для меня самого, для кабинетной работы.
Статью «Свойства провинциального мировосприятия вообще аморально делать предметом криминального исследования, и я более не хочу говорить о ней.
Допрос 13 сентября. Лист 148, том 2.
Ответ Б.И.Черных:«Сборник „Из-под глыб“ симптоматическое явление современной мысли, мечущейся, ортодоксальной, противоречивой. С точки зрения литературной, сборник не выглядит строго выстроенным, одна мысль пронизывает все статьи и объединяет их – это мысль о религиозном возрождении русского народа. Из всех авторов сборника наиболее сильное перо у А. Солженицына, но удивляет культурность стиля известного математика Игоря Шафаревича. В целом же сборник „Из-под глыб“ – свидетельство глубоких переживаний авторов, испытывающих горькие сомнения в новых нравственных ценностях, привнесенных марксистским учением и практикой. Глубина переживаний и горечь – свидетельство искренности их взглядов, восходящих к переживаниям таких титанов отечественной литературы и философии, как Достоевский, Толстой, Соловьев. На мой взгляд, сборник статей „Из-под глыб“ заслуживает серьезного методологического разбора мыслителями типа Юрия Карякина или Лена Карпинского. Именно честная критика помогла бы правильному ориентированию общественности в сонме нынешних проблем и вопросов.
Дать оценку рукописи классика советской литературы М. Булгакова «Собачье сердце» не могу, ибо так и не прочел ее, откладывая прочтение на поздние сроки. Книга известного советского философа А. Зиновьева «Светлое будущее», а теперь, к сожалению, эмигранта, не выдерживает привередливой критики (рыхлость композиции, затянутость эпизодов), но, возможно, автор поторопился выпустить книгу в свет и со временем придаст стройность этой сатирической повести. Не вызывает сомнений социалистичность взглядов автора, хотя герои повести позволяют себе, как и в жизни, вольности, присущие жанру, имеющему многовековую традицию.
О книге А.Солженицына «Ленин в Цюрихе» и журнале «Континент» по сугубо личным соображениям говорить ничего не могу.
По содержанию 195 страниц книги Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» судить не могу в целом о книге. Но из изложенного в 195 страницах можно предположить, что книга – плод таланта незаурядного, но потерявшего праздничное ощущение жизни и мира. Впрочем, трагизм судьбы автора (сродни трагизму судьбы Достоевского) – та доминанта, которую он преодолеть не в силах. Остается воспринимать объективно не только проблематику Солженицына, но и его личную трагедию, и видеть правильный исход из противоречий, которые видит сильный, но, к сожалению, односторонний ум…
Книга Е. Эткинда, интересного филолога, который внес соответствующий вклад в советско-французские культурные отношения, значительна тем, что в ней изложен субъективный взгляд автора на нашу филологию. «Записки незаговорщика» представляют определенный исследовательский интерес.
Роман А.Платонова «Чевенгур» честнейшее отражение трудных лет в становлении нового строя, притом отражение талантливое и своеобразное по-платоновски. О предисловии к роману не сужу, ибо не читал (а их немало, этих предисловий, и к советским изданиям). Да и вообще считаю излишним такие книги, как «ЧЕВЕНГУР» сопровождать предисловием. Читатель должен сам судить о книге.
Книгу А.Бека «Новое назначение» прочесть не успел, хотя авторитет автора «Волоколамского шоссе» высок. Вызывает удивление и досаду, что такие книги лежат втуне. Социалистичность Бека несомненна.
«Памяти Каталонии» Д.Орвелла написана в русле хемингуэевского романа «По ком звонит колокол». Такие книги надо издавать у нас в стране и быть может далее оспаривать некоторые взгляды автора, в целом социалистичные.
О статье Ю. Булычева «Свойства провинциального мировосприятия» я делился своими соображениями на допросах ранее.
О самиздатовском журнале «Поиски» мне судить трудно, ибо один или два выпуска, сколько их, точно не помню, – не есть основание для каких-либо выводов. Помнятся статьи Михаила Гефтера с реминисценциями из «Гамлета» и Прыжова о новой конституции. То и другое не выходит из марксистской традиции постижения общественных явлений.
Протокол допроса от 16 сентября 1982 года.
Лист 153, том 2.
Время допроса 14.20 – 18.50.
Вопрос:какую цель Вы преследовали, создавая Вампиловское книжное товарищество?
Ответ:Мысль о создании книжного товарищества имени Александра Вампилова возникла у меня давно, лет 6-7 назад, но реальной она стала в 1979 году, когда идея созрела.
Традиция стара как мир: вместо того, чтобы заниматься пустым времяпрепровождением и тонуть в бытовых частностях, не лучше ли попытаться собраться вместе и осуществить ту «ассоциацию, где свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех» (Маркс, Энгельс – «Манифест коммунистической партии»). Подобных товариществ было немало и в Европе, и в России, и много светлых умов обрело в товариществах почву под ногами. Сложность, однако, в том, чтобы дело не закончилось «выплескиванием» элитарных интеллигентов, а вросло в реальную жизнь как необходимейший элемент ее, притом обыденный, словно дыхание…
Лист 154.
Собирание добротной библиотеки, чтение серьезных книг мировой, русской, советской классики и новых, печатающихся в отечественной периодике, делание сообщений на историко-литературные темы, постижение эстетики въяве, выпуск «Литературных тетрадей», имевших четко выраженную эстетическую направленность, – все это не Бог весть что (хотя уже что-то существенное). Вот, собственно, и есть наше Товарищество.
Я был всегда, в силу врожденной способности, не только художником, но и практиком. Писательское отстраненное покряхтывание, критиканство, неспособность сделать шаг в сторону реальной жизни – не для меня. Я должен делать дело, хотя и маленькое (подчеркнуто следователями).
Посему надеялся и убеждал ребят в том, что мы со временем сумеем создать в Сибири прекрасную сельскую школу, где воплотим наилучшее из наследия Блонского, Шацкого, Макаренко, Крупской и Сухомлинского: в этой школе у нас все будет приближенным к идеалу – сельскохозяйственные плантации и животноводческие фермы, гармоничный учебно-воспитательный процесс и т.д.. Наша школа поставляла бы в институты и университеты юношей от земли, которые возвращались бы вновь к земле. Этот проект не оставлен, и может быть мне помогут выполнить его. Это действительно заманчивая идея. Ну, а Вампиловское книжное товарищество – колыбель этого замысла. Вот почему я хотел, чтобы к нам пришли будущие естественники, агрономы, врачи, инженеры, ибо ехать в село лишь педагогам – не решить сонма задач экономических, хозяйственных, медицинских и т.д. Идеей этой загорелись не все члены Товарищества. Но думаю, дело за будущим, авось, что-то из этого получится ( подчеркнуто следователями КГБ).
Вывод отсюда простой – к подвижническому труду в деревне (навсегда, до гроба) надо готовиться и прежде всего нравственно (подчеркнуто следователями КГБ). Вампиловское книжное товарищество и должно стать тем неформальным университетом, где можно будет всерьез готовить себя к будущей педагогической, практической деятельности… Тот поворот, который наметился с обращением Саши Панова к национальным истокам, к «почве», а значит по сути к Родине, был мною вовсе не «спровоцированным», а явился органично и меня обрадовал, т. к. на примере советской (Московской) интеллигенции я обжигался не раз: много высокопарных речей и прозападных теоретических новаций, – и неготовность, неумение вырастить огород, дать хороший урок в деревенской школе.
Честность и недогматичность сердечных порывов были условием стать членом нашего Товарищества. Стихийность и спонтанность сопровождали приход многих ребят к нам, как и уход их.
Время становления Вампиловского книжного товарищества падало на зиму 1982/1983 гг. «Прекрасное и насущное» – постулат, сформулированный талантливой Наташей Смирновой (ныне Черных, женой Андрея Черных), должен был сыграть организующую роль в этом становлении. Безусловно порочные молодые люди, «с камнем за пазухой», с фальшивинкой, быстро распознаются. Но, кажется, таких ребят у нас не было…
Собрания Вампиловского книжного товарищества проходили в доме Александра Панова. На заседаниях были сделаны сообщения «О судьбах исторической истины в современной школе», «О круге первочтения», обсуждение «Литературных тетрадей», «О мировоззрении Достоевского», «О масонстве – тайной силе, противостоящей открытой жизни». Кто с какой темой выступал, прошу спросить у членов Товарищества и опираться на их т. с. показания. Авторы сообщений и обсуждавшие были озабочены исторической и поэтической истиной в гносеологическом смысле, игнорирующем политичность.
Организационной структуры как таковой Товарищество не имело. В качестве дирижера выступал способный филолог Игорь Арефьев. Но справедливости ради следует признать лучшим дирижером Сашу Панова. Пример его моральный: за ним семья, хозяйство, земля.
Протокол допроса мною лично прочитан, показания с моих слов записаны в принципе правильно.
Замечания по существу допроса и содержания протокола следующие.
Следователь В.И.Ковалев ставил вопрос о том, кто и что говорил на собрании Вампиловского книжного товарищества и не содержались ли в выступлениях политические тенденциозности.
Постановка подобного вопроса антиконституционна по духу, во-первых, и, во-вторых, выходит за нравственные пределы проблематики «дела», и я не стал на него отвечать.
11 июня 1982 г.
Допрос Владимира Андреевича Анисимова, педагога и математика из г. Братска.
(Допрашивал П.Н. Мазанников).
Анисимов не захотел давать политических оценок, а сказал о педагогическом таланте Б.И.Черных.
Александр Панов (лист 170, том 1), из допроса.
Б.И. Черных был недоволен тем, что у нас в стране насаждается военно-бюрократический режим…
В разговорах со мной и Лукиных, Черных утверждал, что СССР стремится к захвату и подчинению стран социалистического лагеря, а также коммунистического и рабочего движения. В качестве документа приводил примеры политики СССР в периоды кризисов в Венгрии, Чехословакии, Польше, Афганистане. …Советские войска являются оккупантами, борьба народов этих стран против советского вмешательства справедлива…
Печать лжива, под пятой у партии. Журналисты продажны…
О Суслове – «умер черный кардинал партии…»
О правительстве: лживо и марионеточно…
… позднее я с помощью Лукиных, Турика распознал, что стоит Б.И.Черных, и стал отходить от него в сторону…
Хочу заметить, что в своих разговорах Черных постоянно негативно отзывался об органах КГБ…
«Похвально о деятельности польской Солидарности…»
Основным пунктом его нравственности было неучастие ни в какой государственной службе, которая несет зло людям или является полезной государству…
Его слова: «Если один учитель выпустит из своего класса хотя бы одного ученика, разделяющего взгляды учителя, это уже будет заслугой учителя». «А будет 50–200 молодых ребят – можно начать дело» (подчеркнуто следователями КГБ)…
По мере того, как «Каталог нравственной литературы» будет подготавливаться, его самиздатовским способом нужно распространять среди учителей средних школ, среди преподавателей техникумов и вузов…
«Каталог» (название Черных), по мысли Б.И., должен явиться как бы учебником литературы. Он также говорил, что над «Каталогом» должны работать в разных концах СССР.
Составленный Черных «Круг первочтения» является сокращенным вариантом «Каталога». Он хотел, чтобы библиографический отдел в альманахе «Литературные тетради» занимался подготовкой рецензий для «Круга первочтения», а значит, для «Каталога». Лично меня, а также остальных членов Вампиловского товарищества, Черных заставлял, чтобы мы за лето отрецензировали несколько книг… Я как-то упустил из виду эту первоначальную и, по-видимому, главную часть альманаха для Черных…О книге Комарова «Уничтожение природы» Черных сказал: «Вот пример честной работы журналиста».
Листы 189–190.
Тут же и следом: «Поиски».
О журнале.
Об Искандере…
О Домбровском…
О Гефтере…
О Тамарине…
« Турика привлекла статья в „Поисках“ о Конституции.
(Называет Бориса Леонтьева, знакомого Б.И.Черных)…
Лист 190.
1) Автор статьи Г.О. Павловский.
Игорь Арефьев (лист 205).
По его (Черных) мнению, наше правительство – «Клуб пенсионеров», партия и общество находятся в состоянии стагнации. Это он говорил в отношении экономики и сельского хозяйства…
«Впервые о Вампиловском товариществе я услышал в середине 1979 года…»
« Со слов Черных можно было понять, что наши идеи могут послужить почвой, на которой взойдет русская „Солидарность“. При этом Черных говорил, что года через два-три мы разойдемся, главное продержаться эти годы, а потом жизнь заставит разойтись…»
Л. 207
« По моему предложению, руководством Товарищества должен быть триумвират… Мне же известно, что подобный (же) документ подготовила Гураевская…
Мой документ был обсужден на собрании и принят без всяких письменных замечаний…
Черных играл особую роль в создании тезисов (о судьбах исторической истины в современной школе) и требовал, чтобы деятельность Товарищества я связал с политическими вопросами. Вот почему в тезисах появились формулировки типа «Мы живем в тоталитарном государстве», «Советское общество уверенно движется в никуда», т.е. в тупик…
Предложения Гураевской касались создания учительской организации…
…Вновь принимаемые в Товарищество должны быть «надежными», т.е. не связанными с органами КГБ…
О библиотеке Товарищества…
О взносах (на чай, на книги и др.)…
О реферативной работе… «Я (Арефьев) выбрал темой реферата „Феноменалогию духа“ Гегеля»…
Имена Джиласа и Сахарова…
О книге «Из-под глыб»…
Андрей Грохольский, студент-филолог (из допроса).
Вопрос: Можете ли вы назвать факты негативных высказываний по отношению к советской действительности со стороны Черных Бориса Ивановича и Панова?
Ответ: Нет, такими фактами я не располагаю, я никогда не слышал от Черных и Панова высказываний подобного рода…
Лист 228.
Сергей Михеев, студент юридического факультета ИГУ.
Из допроса, лист 254.
«Я никогда не слышал, чтобы Панов или Черных отзывались негативно о советском государственном строе. О Черных я могу сказать как об эрудированном, интересном, доброжелательном человеке…»
– Вы когда-нибудь видели Панова или Черных у Виноградской?
– Я видел Черных у Виноградской.
Лист 280 (том 1).
Турик Александр Степанович, г.р. 1951, 29 ноября, Сахалинская область, село Воскресеновка.
Панов мне рассказывал о жизни Черных, и у меня создалось мнение о нем, как о человеке заблуждающемся и нежелательном для общения. Я говорил Панову, что нужно избегать Черных…
Затею с альманахом «Литературные тетради» я не одобрил…
(Ныне А.С.Турик один из ярых националистов в Иркутске. Он так и не нашел сил покаяться перед Черных. Примечание 2007 года.)
Источники поступления литературы (антиеврейской. – Б.Ч.), указанное выше, называть отказываюсь по моральным соображениям…
Том 2 (листы 27 и далее).
Допрос Б.И.Черных 21 июля 1982 года (ведет Г. Дубянский, начальник следственного отделения УКГБ, подполковник.)
Вопрос:4 июня 1982 вам было объявлено постановление о привлечении вас в качестве обвиняемого по ст. 190 прим. 1 УК РСФСР. При допросе вы заявили, что признаете себя виновным частично. Поясните, в чем конкретно вы признаете себя виновным?
Ответ: Прошу дать мне возможность изложить свои показания собственноручно.
Вопрос:Такая возможность вам представляется.
Ответ:В настоящий момент, по прошествии полутора месяцев после предъявленного мне обвинения, свое признание частично моей виновности считаю опрометчивым, и вот почему.
В комплексе оценочных суждений о произведениях художественной литературы входят составными элементами эстетические, философские достоинства произведений. Криминальный, или идеологический, момент инороден с позиции литературоведческой, подлинной, науки и субъективен во времени. Непозволительно также, в литературоведческом контексте, приписывать взгляды героев автору и отождествлять позицию автора с позицией героев.
Среди книг, хранившихся у меня, повести Андрея Платонова и Александра Зиновьева – не равнозначные по совершенству. Назвать эти книги враждебными поэтической и исторической истине нельзя, хотя эти повести несут на себе отпечаток тревожных мировоззренческих исканий и сомнений авторов. Повесть А. Зиновьева в силу жанровых особенностей (это сатирическое полотно – а сатира всегда выставляла на осмеяние человеческие и общественные недостатки) вообще неподсудна никакому суду, кроме читательского или литературоведческого. Я уверен, придет день, повесть выйдет у нас в свет, как и высокоталантливая книга Андрея Платонова.
Сложнее с оценкой книг очерковых, публицистических. «Записки незаговорщика», принадлежащие перу известного филолога, внесшего определенный вклад в становление советско-французских культурных связей, переводчика, чьи переводные произведения (с французского) хранятся в отечественных библиотеках, – это не плод фантазии Эткинда, а итог фактических переживаний; книга честно рассказывает о противоречиях реальной жизни.
Главы книги А. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» (а всю книгу я не читал) не позволяют судить с исчерпывающей полнотой о всей книге. Но злоупотребления и тяжелые обстоятельства времен, условно говоря, – сталинских, прорисовывают, устами автора, недостающие черты прошлой эпохи, получившей достаточно суровую оценку ХХ съезда партии.
Еще более сложно с оценкой книг философского плана, принадлежащих мне. Сборник «Вехи», вышедший в России еще до 1-й мировой войны и сохранившийся в каталогах наших библиотек, требует перечтения. Сборник «Из-под глыб» – достаточно красноречивое свидетельство нелегких противоречий современной мысли, ее прихотливых течений. Но этот же сборник позволяет войти в мир этих противоречий и с повышенной эстетической ответственностью анализировать прошлое и настоящее в разных ипостасях, имманентный смысл бытия.
Для марксистски воспитанного человека сборник «Из-под глыб» представляет прежде всего возможность увидеть инакомыслие не поверхностное. И, стало быть, дает дополнительный повод проверить глубину и широту собственных воззрений, постигнуть многослойность и сумму культурных вопросов, которые мы решаем.
Таким образом, хранение выше перечисленных книг и осмысление прочитанного носило творческий характер и теперь, после тщательного анализа (или самоанализа), не позволяет мне признать себя даже частично виновным. Иное, изложенное и предъявленное мне в обвинении, я не признавал и не признаю криминальным и объективным в силу изложенного мною сейчас.
Записано собственноручно.
Черных
Сергей Лукиных,
студент филологического факультета.
Из допроса, лист 239.
У меня сложилось мнение, что главы из книги «Архипелаг ГУЛАГ» носят клеветнический характер, поскольку события и факты, описанные там, явно не соответствуют действительности…
Что же касается журнала «Поиски», то, по моему мнению, статья о Новой советской Конституции, статья в журнале «Поиски» написана Глебом Павловским и носит явно антисоветский характер, т. к. толкование параграфов направлено на то, чтобы исказить смысл содержания и тем самым опорочить основные принципы советского образа жизни…
Кроме того, Черных читал отрывки из собственной повести «Маленький портной», в которой чувствовалось стремление автора утрированно отразить некоторые негативные стороны нашей жизни. Также он читал свои заметки об истории колхоза, в которых видны попытки сравнить прошлое и настоящее развитие сельского хозяйства в невыгодном для современности свете…
Черных заявлял, что советская система землепользования уступает дореволюционной и уж во всяком случае фермерской… Суть его высказываний сводилась к тому, что колхозы следует превратить в частные хозяйства, которые сотрудничали бы с государством. В отношении избирательной системы в нашей стране он говорил, что выборы кандидата предопределены заранее и сам факт выборов превращается в пустую формальность… (называет Федора Боровского, т.е. выдает его следствию в качестве соратника Б.И.Черных, что являлось фактической неправдой . – Б.Ч.)
Заявление от Курохтина Виктора Александровича, проживающего: г. Иркутск, ул. Сибирских партизан, дом 21, кв. 43.
О Геннадии Русских (негативные высказывания), о его жене, такой же «незрелой». «От студентки ИГУ В. Коротеевой мне известно, что Г. Русских дружен с неким Пановым, а позже в разговоре с Г.Русских, с М. Денискиным, корреспондентом „Советской молодежи“, я узнал, что Панов – организатор какой-то группировки людей»…
16.02.1982 (Подпись)
Это заявление получил сотрудник УКГБ
по Иркутской области капитан Караулов
за три месяца до арестов Б.Черных и А. Панова.
В Управление КГБ от Беловежец Г.П. (проживает: Иркутск 5, ул. Гоголя, 2, кв. 9).
Отказ Б.И.Черных подписать соцобязательства… О политинформации…
«В разговоре с А. Королевым Б.И. высказал мнение, что земля должна находиться в частной собственности»… О событиях в Польше…
5 марта 1982 г.
Объяснение получил сотрудник УКГБ Кононов
за два месяца до майских событий 1982 года.
Том 1.
Помощнику Прокурора Иркутской области
по надзору за КГБ Н.Ф. Луковкину
от Черных Б. И.
Заявление.
Прошу Вас отдать распоряжение ознакомить меня с положением о комитете государственной безопасности, чтобы я, зная правовое положение КГБ в системе государственных институтов, мог далее способствовать успешному ходу следствия.
Прошу также санкционировать продолжение содержание меня под стражей, т.к. 2-х месячный срок предварительного следствия истек 25 июля сего года.
С уважением 30 июля 1982 г. Б.И.Черных.
Отказано в удовлетворении Луковкиным.
Заявление Б.И.Черных, следом, с требованием вернуть «Дело»
в прокуратуру. Отказано.
Допрос 9 августа. Лист 66, т. 2.
Вопрос:Ряд статей, помещенных в альманахе «Литературные тетради», содержит клеветнические измышления, порочащие советский государственный и общественный строй. Что вы можете показать по этим эпизодам обвинения.
Ответ:Да, я действительно в указанное время выпустил три номера альманаха «Литературные тетради» Вампиловского книжного товарищества, которое создано мной осенью 1980 года. Помощь Панова и других заключалась в работе над их собственными статьями, помещенными в альманахе. Работа по корректированию и редактированию статей выполнена мною. Материалы 4-го и последующих номеров «Литературных тетрадей» изъяты у меня дома при обыске.
В части вопроса, определяющего некоторые публикации «Литературных тетрадей» как клеветнические, могу сказать следующее: «Я не признаю идеологическую направленность вопроса, стало быть, считаю неправильным эстетическую проблематику альманаха подменять политической. Таким образом, я категорически отрицаю ортодоксальность этой части вопроса и отказываюсь на него отвечать».
Вопрос:Далее в постановлении о предъявлении обвинения сказано, что вы в разговорах с членами так называемого Вампиловского книжного товарищества и другими лицами возводили клевету на советский государственный и общественный строй. Что вы можете пояснить по этому вопросу?
Ответ:Считаю, в этой части обвинения следственные органы нарушают конституционные гарантии свободы личности и поэтому не считаю нужным отвечать на этот вопрос.
Из допроса 9 сентября.
Ответ Черных:«Повесть “Садовник” писалась мною с середины 70-х годов. Повествование доведено до 1965 года. В ней я изобразил героя нашей эпохи, каким он мне представляется. В целом о „Садовнике“ говорить рано – рукопись в работе».
Том 2.
Том 2, лист 151.
Протокол допроса.
От 14 сентября 1982 года.
Начат в 14.35.
Лист 151, т. 2.
Окончен в 18.50.
Вопрос:С какой целью вы давали читать…
Ответ:Книгу А. Платонова «Чевенгур», выдающегося советского писателя, я рекомендовал для чтения моим товарищам, как и она была рекомендована мне. Это выстраданное произведение. В нем воплощены надежды автора на благоприятный исход трудных реалий эпохи становления нового строя. Одновременно это честное исследование данности; остается удивляться, что до сих пор книга не издана у нас.
195 страниц № части книги Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» я давал Панову Александру с единственной целью, чтобы он ознакомился с Достоевским типом мышления, когда трагизм чрезвычайных условий жизни (лагерь, тюрьма, отверженность) рождает страшные, может быть, фантасмагорические картины типа «Записок из Мертвого дома».
Об остальной, перечисленной в вопросе, литературе, не считаю возможным говорить. Она, как и книги Платонова и Солженицына, предназначалась для меня самого, для кабинетной работы.
Статью «Свойства провинциального мировосприятия вообще аморально делать предметом криминального исследования, и я более не хочу говорить о ней.
Допрос 13 сентября. Лист 148, том 2.
Ответ Б.И.Черных:«Сборник „Из-под глыб“ симптоматическое явление современной мысли, мечущейся, ортодоксальной, противоречивой. С точки зрения литературной, сборник не выглядит строго выстроенным, одна мысль пронизывает все статьи и объединяет их – это мысль о религиозном возрождении русского народа. Из всех авторов сборника наиболее сильное перо у А. Солженицына, но удивляет культурность стиля известного математика Игоря Шафаревича. В целом же сборник „Из-под глыб“ – свидетельство глубоких переживаний авторов, испытывающих горькие сомнения в новых нравственных ценностях, привнесенных марксистским учением и практикой. Глубина переживаний и горечь – свидетельство искренности их взглядов, восходящих к переживаниям таких титанов отечественной литературы и философии, как Достоевский, Толстой, Соловьев. На мой взгляд, сборник статей „Из-под глыб“ заслуживает серьезного методологического разбора мыслителями типа Юрия Карякина или Лена Карпинского. Именно честная критика помогла бы правильному ориентированию общественности в сонме нынешних проблем и вопросов.
Дать оценку рукописи классика советской литературы М. Булгакова «Собачье сердце» не могу, ибо так и не прочел ее, откладывая прочтение на поздние сроки. Книга известного советского философа А. Зиновьева «Светлое будущее», а теперь, к сожалению, эмигранта, не выдерживает привередливой критики (рыхлость композиции, затянутость эпизодов), но, возможно, автор поторопился выпустить книгу в свет и со временем придаст стройность этой сатирической повести. Не вызывает сомнений социалистичность взглядов автора, хотя герои повести позволяют себе, как и в жизни, вольности, присущие жанру, имеющему многовековую традицию.
О книге А.Солженицына «Ленин в Цюрихе» и журнале «Континент» по сугубо личным соображениям говорить ничего не могу.
По содержанию 195 страниц книги Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» судить не могу в целом о книге. Но из изложенного в 195 страницах можно предположить, что книга – плод таланта незаурядного, но потерявшего праздничное ощущение жизни и мира. Впрочем, трагизм судьбы автора (сродни трагизму судьбы Достоевского) – та доминанта, которую он преодолеть не в силах. Остается воспринимать объективно не только проблематику Солженицына, но и его личную трагедию, и видеть правильный исход из противоречий, которые видит сильный, но, к сожалению, односторонний ум…
Книга Е. Эткинда, интересного филолога, который внес соответствующий вклад в советско-французские культурные отношения, значительна тем, что в ней изложен субъективный взгляд автора на нашу филологию. «Записки незаговорщика» представляют определенный исследовательский интерес.
Роман А.Платонова «Чевенгур» честнейшее отражение трудных лет в становлении нового строя, притом отражение талантливое и своеобразное по-платоновски. О предисловии к роману не сужу, ибо не читал (а их немало, этих предисловий, и к советским изданиям). Да и вообще считаю излишним такие книги, как «ЧЕВЕНГУР» сопровождать предисловием. Читатель должен сам судить о книге.
Книгу А.Бека «Новое назначение» прочесть не успел, хотя авторитет автора «Волоколамского шоссе» высок. Вызывает удивление и досаду, что такие книги лежат втуне. Социалистичность Бека несомненна.
«Памяти Каталонии» Д.Орвелла написана в русле хемингуэевского романа «По ком звонит колокол». Такие книги надо издавать у нас в стране и быть может далее оспаривать некоторые взгляды автора, в целом социалистичные.
О статье Ю. Булычева «Свойства провинциального мировосприятия» я делился своими соображениями на допросах ранее.
О самиздатовском журнале «Поиски» мне судить трудно, ибо один или два выпуска, сколько их, точно не помню, – не есть основание для каких-либо выводов. Помнятся статьи Михаила Гефтера с реминисценциями из «Гамлета» и Прыжова о новой конституции. То и другое не выходит из марксистской традиции постижения общественных явлений.
Протокол допроса от 16 сентября 1982 года.
Лист 153, том 2.
Время допроса 14.20 – 18.50.
Вопрос:какую цель Вы преследовали, создавая Вампиловское книжное товарищество?
Ответ:Мысль о создании книжного товарищества имени Александра Вампилова возникла у меня давно, лет 6-7 назад, но реальной она стала в 1979 году, когда идея созрела.
Традиция стара как мир: вместо того, чтобы заниматься пустым времяпрепровождением и тонуть в бытовых частностях, не лучше ли попытаться собраться вместе и осуществить ту «ассоциацию, где свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех» (Маркс, Энгельс – «Манифест коммунистической партии»). Подобных товариществ было немало и в Европе, и в России, и много светлых умов обрело в товариществах почву под ногами. Сложность, однако, в том, чтобы дело не закончилось «выплескиванием» элитарных интеллигентов, а вросло в реальную жизнь как необходимейший элемент ее, притом обыденный, словно дыхание…
Лист 154.
Собирание добротной библиотеки, чтение серьезных книг мировой, русской, советской классики и новых, печатающихся в отечественной периодике, делание сообщений на историко-литературные темы, постижение эстетики въяве, выпуск «Литературных тетрадей», имевших четко выраженную эстетическую направленность, – все это не Бог весть что (хотя уже что-то существенное). Вот, собственно, и есть наше Товарищество.
Я был всегда, в силу врожденной способности, не только художником, но и практиком. Писательское отстраненное покряхтывание, критиканство, неспособность сделать шаг в сторону реальной жизни – не для меня. Я должен делать дело, хотя и маленькое (подчеркнуто следователями).
Посему надеялся и убеждал ребят в том, что мы со временем сумеем создать в Сибири прекрасную сельскую школу, где воплотим наилучшее из наследия Блонского, Шацкого, Макаренко, Крупской и Сухомлинского: в этой школе у нас все будет приближенным к идеалу – сельскохозяйственные плантации и животноводческие фермы, гармоничный учебно-воспитательный процесс и т.д.. Наша школа поставляла бы в институты и университеты юношей от земли, которые возвращались бы вновь к земле. Этот проект не оставлен, и может быть мне помогут выполнить его. Это действительно заманчивая идея. Ну, а Вампиловское книжное товарищество – колыбель этого замысла. Вот почему я хотел, чтобы к нам пришли будущие естественники, агрономы, врачи, инженеры, ибо ехать в село лишь педагогам – не решить сонма задач экономических, хозяйственных, медицинских и т.д. Идеей этой загорелись не все члены Товарищества. Но думаю, дело за будущим, авось, что-то из этого получится ( подчеркнуто следователями КГБ).
Вывод отсюда простой – к подвижническому труду в деревне (навсегда, до гроба) надо готовиться и прежде всего нравственно (подчеркнуто следователями КГБ). Вампиловское книжное товарищество и должно стать тем неформальным университетом, где можно будет всерьез готовить себя к будущей педагогической, практической деятельности… Тот поворот, который наметился с обращением Саши Панова к национальным истокам, к «почве», а значит по сути к Родине, был мною вовсе не «спровоцированным», а явился органично и меня обрадовал, т. к. на примере советской (Московской) интеллигенции я обжигался не раз: много высокопарных речей и прозападных теоретических новаций, – и неготовность, неумение вырастить огород, дать хороший урок в деревенской школе.
Честность и недогматичность сердечных порывов были условием стать членом нашего Товарищества. Стихийность и спонтанность сопровождали приход многих ребят к нам, как и уход их.
Время становления Вампиловского книжного товарищества падало на зиму 1982/1983 гг. «Прекрасное и насущное» – постулат, сформулированный талантливой Наташей Смирновой (ныне Черных, женой Андрея Черных), должен был сыграть организующую роль в этом становлении. Безусловно порочные молодые люди, «с камнем за пазухой», с фальшивинкой, быстро распознаются. Но, кажется, таких ребят у нас не было…
Собрания Вампиловского книжного товарищества проходили в доме Александра Панова. На заседаниях были сделаны сообщения «О судьбах исторической истины в современной школе», «О круге первочтения», обсуждение «Литературных тетрадей», «О мировоззрении Достоевского», «О масонстве – тайной силе, противостоящей открытой жизни». Кто с какой темой выступал, прошу спросить у членов Товарищества и опираться на их т. с. показания. Авторы сообщений и обсуждавшие были озабочены исторической и поэтической истиной в гносеологическом смысле, игнорирующем политичность.
Организационной структуры как таковой Товарищество не имело. В качестве дирижера выступал способный филолог Игорь Арефьев. Но справедливости ради следует признать лучшим дирижером Сашу Панова. Пример его моральный: за ним семья, хозяйство, земля.
Протокол допроса мною лично прочитан, показания с моих слов записаны в принципе правильно.
Замечания по существу допроса и содержания протокола следующие.
Следователь В.И.Ковалев ставил вопрос о том, кто и что говорил на собрании Вампиловского книжного товарищества и не содержались ли в выступлениях политические тенденциозности.
Постановка подобного вопроса антиконституционна по духу, во-первых, и, во-вторых, выходит за нравственные пределы проблематики «дела», и я не стал на него отвечать.