Страница:
И через три года, как известно, состоялось первое победоносное сражение армии молодого Русского государства с ордынским войском на Воже, узнав о котором Мамай будто бы горестно запричитал: «Увы мне! Что створили русстии князи надо мною? Како мя срамоте и студу предали… како могу избыти сего поношения и безчестиа?»
К. Маркс: «Дмитрий Донской совершенно разбил монголов на реке Воже. Это первое правильное сражение с монголами, выигранное русскими».
В распоряжении Дмитрия к тем временам действительно уже было войско, которое можно назвать профессиональной общегосударственной феодальной армией. Она постепенно создавалась в течение нескольких десятилетий перед Куликовской битвой посредством закрепления вассальной зависимости удельных князей от «старшего брата», то есть великого князя московского, закреплялась обязывающими «докончаниями»: «а кто будет брату нашему старейшему недруг, то и нам недруг, а кто будет брату нашему старейшему друг, то и нам друг». «Будеть ми вас послати, всести вы на конь без ослушанья». И вот мобилизационная грамота — приказ Дмитрия, посланная с гонцами 15 августа 1380 года во все концы Руси: «Вы бы чяса того лезли воеднн день и нощь, а других бы есте грамот не дожидалися».
Дисциплинированность, организованность и мобильность армии Дмитрия попросту поражает! Самая трудная военная дорога ждала князя Андрея кемского — он собирал своих воев на далекой северной реке Кеми, текущей в Белое озеро, и устюжских князей с Сухоны, неблизок был путь псковичей с Чудского озера, новгородцев с Ильменя, дружины Глеба Друцкого с правобережья Днепра, ьитязей Андрея и Дмитрия Ольгердовичей с литовского пограничья. Все они через болота и леса «лезли воедин день и нощь», преодолевая в сутки по 60 — 85 километров, что было рекордной скоростью для тех времен и условий. Причем следует учесть, что псковичи, например, и новгородцы были тяжеловооруженными. «Чюдно быша воинство их, и паче меры чюдно уряжено конми, и партищем, и доспехом…» «Все люди нарядные, пансири, доспехи давали з города», то есть из городских оружейных арсеналов.
В Куликовской битве все необычно — и решительный переход русских через Дон, и поведение Олега рязанского, и однодневное опоздание Ягайлы, и выбор места битвы, и выделение трети войска, его конной гвардии, в Засадный полк, и разительное неравенство сил. По средневековой воинской науке и практике, массированный удар конницы должен был обеспечить легкую победу над пешей ратью. Потому — то Мамай «и поиде на великого князя Дмитрия Ивановича, яко лев ревый, и яко медведь пыхаа, и аки демон гордяся».
Уставы европейских рыцарских орденов, ограничивая роль пехоты вспомогательными функциями, не возбраняли ей спасаться от кавалерия бегством и даже запрещали выставлять пехотинцев против конников.
Конница Мамая, значительно превосходившая по численности все воинство Дмитрия, устремилась на Большой полк его. Туда же был нацелен и бронированный таран фряжских рыцарей. Против русских была и тревожная неизвестность о действиях Олега и Ягайлы, и полное неведение о судьбе князя Дмитрия.
Обычаи средневекового европейского рыцарства требовали, чтобы князь, возглавляющий войско, сражался на виду — под хоругвью и при всех регалиях, увлекая своим примером дружину. Степные же военачальники выбирали удобное место, чтоб можно было наблюдать за битвой и руководить ею, а при неблагоприятном ее исходе спастись на лучшем скакуне. Не знаю, думал ли Дмитрий о внимательных взглядах на него из далекого нашего будущего, но поступил он в свой звездный час так, как никто из полководцев не поступал ни до него, ни после. Облачившись на виду всего войска в доспехи рядового ратника, он растворился в центре Большого полка, в своем народе, чтобы победить вместе с ним или умереть вместе с ним, а каждый воевода, самостоятельно оценивая обстановку, великолепно знал «свой маневр» и не нуждался в главном командовании — это было вершиной воинского искусства всех времен…
Перейдем к чрезвычайно важному! Совсем — совсем не случайно мы, вспоминая наше давнее или сравнительно недавнее прошлое, говорим о славе русского оружия.
Прежде чем приостановиться на этой теме в связи с Куликовской битвой, хочу поделиться с читателем одним своим личным впечатлением. Живу я напротив Третьяковки. Прямо перед окнами — церковь Николы в Толмачах, без куполов, служащая пока хранилищем картин, а чуть наискосок — вход в знаменитую на весь свет картинную галерею, ее изумительный васнецовский фасад. Нет — нет да захожу я туда, чтоб вновь и вновь насладиться творениями великих русских мастеров кисти, отдохнуть, укрепиться духом, повспоминать, прикоснуться к истории…
Восприятие произведений искусства у каждого человека индивидуально, и когда я стою перед знаменитым полотном Виктора Михайловича Васнецова, на котором изображены Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович, товижу в нем величественный триединый символ русского, украинского и белорусского народов, охраняющих богатырскую заставу… А вот замечательная картина «Утро на Куликовом поле», которую Александр Бубнов начал писать в 1943 году — переломном в истории Великой Отечественной войны. В полотне этом тоже сквозит образнохудожественная символика. Мужик с топором на переднем плане, Дмитрий Донской на коне, а за ним — сермяжно-лапотная Русь чуть ли не с дрекольем… Однако реальное утро 8 сентября 1380 года на поле Куликовом было все же другим!
Какие бы ни были разнотолки среди ученых относительно подлинной численности войск Дмитрия и Мамая, почти все они сходятся на том, что новая орда, нагрянувшая на Русь, значительно превосходила числом русское воинство. Как же оно могло нанести столь сокрушительное поражение Мамаю и его «князьям», его самому многочисленному за всю историю европейского средневековья войску? Чудо?
Любознательный Читатель. Чудес на свете, как известно, не бывает — все имеет реальную основу, материалистическое объяснение… Мамаева орда была втянута в мешок, вынужденные спешиться степняки потеряли маневренные преимущества, сражались только на фронте, занятом войском Дмитрия…
— Все верно, только кроме тактических и стратегических причин было еще одно, чрезвычайное важное. Археологи, историки, военные специалисты издавна изучали и изучают боевую технику средневековья — назову А. Н. Кирпичникова, А. В. Арциховского, Б. А. Рыбакова, Г. А. Федорова — Давыдова, А. А. Строкова, В. Г. Федорова; данные о русском оружии средневековья давал и дает разнообразный и богатый археологический материал, былины, летописи, изография, литература, исторические сочинения разноязычных авторов. И я, суммируя их сведения, оставляю любознательного читателя наедине с историком.
Историк. Своего рода символом мощи и совершенства военной техники средневековой Руси можно счесть тяжелые и длинные, до ста семидесяти сантиметров, стальные стрелы середины XII века с металлическим стабилизатором, хранящиеся в Оружейной палате Кремля. По некоторым данным, их изобрел и применил сын Андрея Боголюбского Изяслав. Чтобы послать такой снаряд в гущу врагов, нужно было иметь очень сильный самострел. Степной всадник, пусть и великолепно владеющий своим главным оружием, стрелял чаще всего с коня, управляя им и одновременно натягивая тетиву и прицеливаясь — дальность полета стрелы и меткость попаданий снижались. Пеший же русский воин, стоявший на оборонительном валу, крепостной стене или в строю, хорошо защищенный броней, мог спокойно целиться из надежного и сильного, с прицельной рамкой самострела, технически довольно сложного устройства, где «тетива натягивается крючком, крючок натягивается гребенкой, которая передвигается системой двух шестерен» (Рыбаков Б. А. Русское военное искусство X — XIII вв. М" 1945, с. 19).
Или взять простое и прозаическое русское изобретение, которое часто встречается археологам в погребениях IX века, — железная обойма нескольких разновидностей с одним, двумя или тремя пирамидальными шипами. Эти ледоходные подковки для обуви воинов и конских копыт — убедительное материальное доказательство того, что зимние военные дороги средневековой Руси проходили по замерзшим рекам и озерам. Приспособление давало преимущество русскому воину в ледовых сражениях зимы 1238 года, если войско нападавших степняков в несколько раз не превосходило по численности отряды дружинников, ратников или партизан.
— Мы еще не говорили об основном оружии и доспехах русского воина…
— В самых ранних археологических слоях обнаруживаются шлемы, мечи, щиты, кольчуги, латы, копья длинные и короткие, метательные — сулицы, шпоры, детали конской сбруи и даже стальные боевые маски коней. Русь в эпоху своего средневековья была вынуждена производить надежное боевое и защитное вооружение, потому что враги нападали на нее со всех сторон. И уже в черниговской Черной Могиле, ранней и самой богатой находке, Дмитрий Самоквасов обнаружил набор оружия конного воина. Без такого оружия Русь бы не уцелела под напором западных рыцарей и восточных кочевников.
— А каким было вооружение Чингизовых орд?
— Империя Чингиза представляла собою самую отсталую, тупиковую ветвь средневекового феодализма. Стоявшие на очень низкой ступени экономического и общественного развития, кочевники не производили собственного оружия, не изобрели ни одного нового боевого средства. Их разноплеменное легковооруженное и подвижное конное войско брало численным превосходством, жесткой дисциплиной, массированным применением лука и стрел, позже осадной военной техникой, заимствованной, как мы уже знаем, у более развитых народов, в основном у чжурчжэней и китайцев. Кованые маски степняков, хранящиеся в наших музеях, как показали исследования, были изготовлены в Индии. И только хорошо вооруженный воин Бату-Субудая имел защитный куяк из буйволовой кожи, иногда с нашитыми на него железными пластинами. У Мамая были тяжеловооруженные фряжские рыцари, а мурзы, эмиры, беки, баи, нукеры — телохранители защищались русскими, среднеазиатскими и кавказскими кольчугами и панцирями облегченного типа и устаревших образцов. Военная тактика и стратегия степняков вообще исключала применение тяжелого боевого и защитного снаряжения. Они даже не подковывали коней, чтоб не снижать их быстроходности. Основным вооружением степняков даже на Угре в 1480 году оставался тот же лук, легкое копье, сабля, нож, колчан со стрелами и волосяной аркан, в то время как у русских воинов были уже «ручницы» — тяжелые пищали огненного боя. А когда в 1921 году Красная Армия очищала Монголию от белогвардейских и белокитайскнх банд, наши командиры жаловались, что негде подковать коня… Поговорим, однако, подробней о качестве средневекового русского оружия, боевой оснастке профессионального воина, рыцаря.
— Только не стоит, наверное, преувеличивать, называя русского дружинника рыцарем. Рыцари были на Западе…
— Это не так! Анонимный восточный автор составил по материалам VIII века «Книгу пределов мира» и в «Рассуждении о стране Рус» пишет про воинство наших предков: «Одна часть их рыцарство… Там изготавливают очень ценные клинки и булатные мечи. Все руссы вооружены такими мечами, их рыцари всегда носят броню». Слово «рыцари» употреблено без перевода… Самым распространенным доспехом на Руси была кольчуга — замечательное военное изобретение наших предков; название ее происходит от русского слова «кольцо». Восьми -, десятикилограммовая рубашка из многих тысяч стальных колечек равномерно распределялась по всему корпусу, вес ее почти не ощущался. Этим русским доспехом охотно пользовались богатые рыцари Запада. В средневековой французской героической поэме «Рено де Монтобан» упомянута bon haubert qui en Roussie, то есть «добрая кольчуга, что из Руси», благодаря которой знатный рыцарь Рено де Mонтобан стал неуязвимым в сражениях…
Русский героический эпос постоянно упоминает булатные кольчуги, латы, шлемы, щиты: «Пеленай меня, матушка, в латы булатные»… «Надевала Настасья Микулишна кольчугу булатную с ожерельем пансырным, опустила на лицо белое личину булатную с дорогими каменьями, убрала косы под наголовник кольчатый и шелом из укладу булатного».
Что же касается меча, то это прямое, длинное, обоюдоострое, колюще — рубящее, часто тяжелое, двуручное оружие было непременной принадлежностью русского воина; на мече клялись, меч посылали врагу как знак объявления воины, юных воинов посвящали в мечники, то есть меч был основным предметом рыцарского ритуала и главным оружием в бою. Вспомним еще и еще раз «Слово о полку Игореве»! Ярый тур Всеволод, брат Игоря, «гремит» со своим полком «о шлемы мечами булатными», а враги «головы свои подклонили под те мечи булатные» (харалужпые). Значит, наши предки умели в те далекие времена выделывать булатную сталь! И это из Руси распространялись такие понятия, как броня («Brunie» немецкой «Рифмованной хроники»), кольчуга, шелом, перчатки (от русского слова «перст»), доспех, секира, клинок, копье, самострел (арбалет). Воротковым или пружинным русским самострелом мог послать трехсотграммовую стальную стрелу даже неопытный в ратном деле отрок, пронзая любую защитную оснастку врага.
Превосходство наших предков в оружии объяснялось нуждами обороны, мастерством русских мастеров иглавное — уровнем развития экономики и промышленности, в частности металлургии и металлообработки средневековой Руси. Археолог А. Н. Кирпичников пишет, что в XII веке на Руси появляется много военных новинок международного класса, и часть их является по находкам древнейшими в Европе. «Таковы шестоперы, наруч, крюк для натягивания арбалета, кольчуги с плоскими кольцами, конская маска, шпоры с пластинчатым козырьком и шпоры с колесиком», а изобретательность русских оружейников «безусловно обогащала развитие военного дела не только в Восточной Европе» (Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие. Л., 1971, с. 78). Добавлю, что пластинчатая броня и гибкие кольчуги разных видов, надежно защищая русского средневекового рыцаря от стрел, ударов копий, сабель, мечей и боевых топоров, не стесняли свободы.его движений, чем выгодно отличались от сплошных металлических западных панцирей, в которых малоподвижный рыцарь не мог без помощи оруженосца сесть на коня, был во многих конкретных ситуациях сражения почти небоеспособен, а выброшенный из седла, становился совершенно беспомощным — его легко глушили, прокалывали пиками, затаптывали копытами, заарканивали. О надежности же русского защитного боевого снаряжения неоспоримо свидетельствует тот факт, что князь Дмитрий, сражавшийся на самом тяжком участке битвы, не получил ни одной раны, а был лишь контужен от ударов по броне, которая вся оказалась во вмятинах и царапинах…
Очень интересны и мелкие детали — подробности русского вооружения тех времен. Шлем западного рыцаря нельзя было разрубить саблей или мечом, и русские оружейники придумали боевую палицу, булаву — бронзовый шар на рукояти, снабженный пирамидальными выступами. Шлем не пробивался насквозь, но удар булавы мог оглушить врага, ошеломить его. Русский шлем — в отличие от плосковерхих или овальных западных и закругленных восточных, основу коих составлял деревянный каркас, — был с незапамятных времен больше как бы коническим, с коего соскальзывала сабля или меч противника, и этот шлем много — много позже взял Васнецов в качестве прообраза красноармейского шлема. Плечи русского воина, если на них со свистом опускалась острейшая сабля степняка или тяжелый меч западного рыцаря, оставались невредимыми, потому что меж латами и кольчугой прикреплялась широкая наплечная стальная пластина, от которой историческая традиция до сего дня сохранила офицерские погоны, самые, кстати, широкие в мире.
— Однако временами на защиту родины вставала и сермяжно — лапотная Русь…
— Лапти в крестьянской Руси носили как легкую, дешевую и гигиеническую обувь, очень удобную при косьбе, жатве, молотьбе и других сельских занятиях, но и крестьяне носили чаще кожаные сапоги и поршни, а лапти никогда не были обувью, надеваемой перед боем. По данным науки, во всех странах Западной Европы, вместе взятых, найдено в археологических слоях IX — XIII веков значительно меньше кольчуг и шлемов, чем в земле тех же столетий одной лишь Новгородской земли, хотя Европа тогда была заселена несравненно плотнее, а в новое время тщательнее раскопана археологами…
И вот в полдень 8 сентября 1380 года встали стеной на Куликовом поле русские латники, витязи и рыцари…
— А какая разница между ними?
— Латник — средневековый русский воин, защищенный стальными одеждами, броней: шлемом, кольчугой, панцирем. Латником мог быть купец, богатый посадский человек или крестьянин, любой состоятельный ратник, а боярин или рядовой про4?ессиональный воин обязательно вставали в строй в латах. Витязь — по В. И. Далю — «храбрый и удатливый воин, доблестный ратник, герой, воитель, рыцарь, богатырь». Это понятие шире, чем рыцарь, — витязь мог быть и пешим. Рыцарь же — в прямом смысле — «конный витязь старины, когда ручной бой, меч и латы решали дело», а также «конный латник дворянского сословия». «Всадник раннего средневековья — это прежде всего дружинник — профессионал. Ему присуща высокая боевая выучка; он разнообразно экипирован. Боевой конь был своеобразным „живым“ оружием витязя Х — XIII вв., и его снаряжение характеризуется теми же передовыми и мобильными техническими критериями, как и „холодные“ средства нападения и защиты» (Кирпичников А. Н. Снаряжение всадника и верхового коня на Руси IX и XIII вв. — Археология СССР, вып. EI — 36, с.5).
— Хорошо бы подвести окончательный итог — какое конкретно оружие и какие доспехи имело русское войско на Куликовом поле?
— Профессиональные витязи и рыцари из всех районов мобилизации — это была «кованая рать», «от глав их и до ногу все железно», хотя не все, конечно, воины были так вооружены. Подробные исследования письменных, изографических и археологических материалов, связанных с Куликовской битвой, показали, что наши предки имели совершенное вооружение тех времен — собственного изобретения и изготовления, а также все лучшее, что производили оружейники Запада и Востока. Даже простое перечисление этого оружия дает представление о его универсальном разнообразии: копья харалужные, мечи русские, литовские, булатные, кончары (клинки) фряжские, топоры легкие, кинжалы фряжские, мисюрские обоюдоострые, самострелы русские, стрелы каленые, сулицы немецкчс, шеломы злаченые, черкасские, немецкие, шишаки (боевые наголовья) московские, калантари (безрукавные, со стальными пластинами доспехи) злаченые, щиты червленые, топоры чеканы, копья злаченые, рогатины, сабли и байданы (пластинчатые кольчуги) булатные, палицы железные, корды (однолезвийные, прямые или слегка искривленные клинки) ляцкие, доспехи твердые, шеломы злаченые с личинами, кольчуги сварные и клепаные, шлемы с высоким шпилем для еловца (флажка), крюки серповидные железные на длинных древках для стаскивания всадников с коней (Кирпичников А Н. Куликовская битва. Л., 1980, с. 74 — 82).
Куликовской битве посвящено множество научных работ, романов и поэм, но я лично предпочитаю летописные повести, сказания и тогдашнюю литературу — свежее, прямо с дерева, яблочко все же лучше сухофруктов, желе и компотов…
«Богатыри русские и хоругви их, аки живы пашутеся, и доспехи их русские, как вода во все ветры колебающигся. А шеломы на главах их, аки утренняя заря во время вёдра светящееся и яблоцы шеломов их, аки пламя огненное».
«И абие сступишася обои силы велицеи их на долг час вместо, и покрыша полки поле, яко на десяти верст, от множества вой. И бысть сеча зла и велика и брань крепка, трус велик зело, яко же от начала миру сеча не была такова великим княземь руским, яко же сему великому князю всеа Руси. Бьющим же ся им от 6 — го часа до 9, прольяша кровь, аки дождсва туча, обоих — руских сынов и паганых»…
«И паде татарьское тело на христьянском, а христьянское тело на татарьском, и смесися кровь татарскаа с христианьскою, всюду бо множество мертвых лежаху, и не можаху кони ступати по мертвым не токмо же оружием убивахуся, от великиа тесноты задыхахуся, яко немощно бе вместитися на поле Куликове… множества ради многих сил сошедшеся». Общий настрой всех исторических и литературных русских памятников — это радостный вздох освобождения, упоение великой победой, а Софоний — рязанец в своей «Задонщине» даже отметил международное значение события: «Помчалась слава к Железным Вратам (на Кавказ), к Риму и Феодосии по морю и к Тырнову (в Болгарию) и оттоле к Царюграду (Константинополю, Стамбулу) на похвалу: Русь великая одолеша Мамая на поле Куликове».
Вчитываешься в летописи, народные сказания, в научные, популярно — публицистические и чисто литературные пересказания величайшего события средневековой истории и никак не можешь отделаться от ощущения, что Дмитрий, разработавший вместе со своими воеводами гениальный стратегический план битвы, предугадывал ее исход и будто бы заранее знал, что конный Сторожевой полк целиком сгинет под саблями, но наведет главные силы Мамая прямо на него — туда, куда надо, что Большой полк, утопая в своей и чужой крови, не дрогнет и, главное, не побежит, не сделается легкой добычей вражеской кавалерии, которая увязнет в нем, как в глине, потом враг сомнет полк Левой руки и Запасный, однако покажет наконец тыл изнывающему в нетерпении Засадному полку Владимира серпуховского и Боброка волынского, что Олег рязанский, с которым Дмитрий породнится через несколько лет, в те дни, продолжая вести свою тончайшую и опаснейшую политическую, дипломатическую и военную игру, не нападет со свежей ратью из-за Нелрядвы и не позволят ни сегодня, ни завтра этого сделать Ягайле, полудобровольно — нехотя выходившему из безнадежной для него игры, и что Мамаи в три часа пополудни, увидев с Красного холма финальную сечу, «с страхом встрепетав и велми стонав», панически вскочит на коня и не оглянется до самой Орды.
Пространная летописная повесть о Куликовской битве:
Гридя Хрулец, Васюк Сухоборец, Сенька Быков, Юркасапожник, Родион Ржевский, Андрей Волосатый, Василий Тупик, Яков Ослябятев — сын Осляби, Климент Полянин, Иван Свеславнн, Григорий Судоков, Петр Горский, Карп Олексин, Тимофей Васильевич Вельяминов, Андрей Ростовский, «нарочитый богатырь» Григорий Капустин, Андрей Стародубский, Василий Ярославский, Федор Моложский, Иван Квашня, Иван Смолянский, Глеб Брянский, Фойа Тынин, Дмитрий и Владимир Друцкие, Семен Оболенский, Иван Тарусский, Семей Онтонов. (Коротонос), Тимефей Волуевич Костромской, Фома Хабычеев, Андрей и Роман Прозоровские, Лев Курбский, Иван Васильевич Посадник и сын его Дмитрий, Фома Крестный, Дмитрий Завережский, Михаил Поновляев, Юрий Хромый, Родион Жидовинов, Данило Белеут, Константин Волк, Юрий Мещерский, Игнатий Крепь, Петруша Чуриков, Андрей Муромекий, Константин Кононов…
Список этот примерный, не полный и не точный, и давно пора составить историкам научный список участников Куликовской битвы, известных по именам, да высечь его злачеными буквами в музее на Красном холме. Вечная память всем им, погибшим 8 сентября 1380 года на Куликовом поле или позже от ран и болезней…
«Князь же великий Дмитрий Иванович с прочими князи русскыми и с воеводами, и с бояры, и с велможами, и со остаточными плъки русскыми, став на костех, благодари бога и похвали похвалами дружину свою, иже крепко бишася с иноплеменникы и твердо за нь брашася, и мужски храброваша, и дръзнуша по бозе за веру христианьскую, и возвратися оттуда на Москву, в свою отчину, с победою великого, одоле ратным, победив врагы своя».
Иногда пишут, что Мамай с Куликова поля бежал в Крым, где тут же был убит кафскими генуэзцами. Это не так. Мамай «дерзнул восстать» еще раз; «паки гневашеся и яряшеся зело и, собрав остаточную свою силу, еще восхоте ити изгоном на Русь». Очевидно, людские резервы подвластных ему земель и сундуки со златом — серебром не были исчерпаны, если он быстро собрал новое войско. С генуэзцами, чьи великие надежды рухнули, денежки плакали, а четыре тысячи воинов — земляков не вернулись с далекого севера, он рассчитался сполна — отдал им по договору 28 ноября 1380 года золотые земли южного берега Крыма от Судака до Балаклавы и селения готов, надеясь, очевидно, компенсировать потерю за счет земель Руси, уже неспособной, как он, очевидно, полагал, собрать новое воинство прежней численности и силы. «И сице ему умысльщу и се ему весть прииде, что идет на него некый царь со Востока именем Токтамышь ис Синее Орды».
К. Маркс: «Дмитрий Донской совершенно разбил монголов на реке Воже. Это первое правильное сражение с монголами, выигранное русскими».
В распоряжении Дмитрия к тем временам действительно уже было войско, которое можно назвать профессиональной общегосударственной феодальной армией. Она постепенно создавалась в течение нескольких десятилетий перед Куликовской битвой посредством закрепления вассальной зависимости удельных князей от «старшего брата», то есть великого князя московского, закреплялась обязывающими «докончаниями»: «а кто будет брату нашему старейшему недруг, то и нам недруг, а кто будет брату нашему старейшему друг, то и нам друг». «Будеть ми вас послати, всести вы на конь без ослушанья». И вот мобилизационная грамота — приказ Дмитрия, посланная с гонцами 15 августа 1380 года во все концы Руси: «Вы бы чяса того лезли воеднн день и нощь, а других бы есте грамот не дожидалися».
Дисциплинированность, организованность и мобильность армии Дмитрия попросту поражает! Самая трудная военная дорога ждала князя Андрея кемского — он собирал своих воев на далекой северной реке Кеми, текущей в Белое озеро, и устюжских князей с Сухоны, неблизок был путь псковичей с Чудского озера, новгородцев с Ильменя, дружины Глеба Друцкого с правобережья Днепра, ьитязей Андрея и Дмитрия Ольгердовичей с литовского пограничья. Все они через болота и леса «лезли воедин день и нощь», преодолевая в сутки по 60 — 85 километров, что было рекордной скоростью для тех времен и условий. Причем следует учесть, что псковичи, например, и новгородцы были тяжеловооруженными. «Чюдно быша воинство их, и паче меры чюдно уряжено конми, и партищем, и доспехом…» «Все люди нарядные, пансири, доспехи давали з города», то есть из городских оружейных арсеналов.
В Куликовской битве все необычно — и решительный переход русских через Дон, и поведение Олега рязанского, и однодневное опоздание Ягайлы, и выбор места битвы, и выделение трети войска, его конной гвардии, в Засадный полк, и разительное неравенство сил. По средневековой воинской науке и практике, массированный удар конницы должен был обеспечить легкую победу над пешей ратью. Потому — то Мамай «и поиде на великого князя Дмитрия Ивановича, яко лев ревый, и яко медведь пыхаа, и аки демон гордяся».
Уставы европейских рыцарских орденов, ограничивая роль пехоты вспомогательными функциями, не возбраняли ей спасаться от кавалерия бегством и даже запрещали выставлять пехотинцев против конников.
Конница Мамая, значительно превосходившая по численности все воинство Дмитрия, устремилась на Большой полк его. Туда же был нацелен и бронированный таран фряжских рыцарей. Против русских была и тревожная неизвестность о действиях Олега и Ягайлы, и полное неведение о судьбе князя Дмитрия.
Обычаи средневекового европейского рыцарства требовали, чтобы князь, возглавляющий войско, сражался на виду — под хоругвью и при всех регалиях, увлекая своим примером дружину. Степные же военачальники выбирали удобное место, чтоб можно было наблюдать за битвой и руководить ею, а при неблагоприятном ее исходе спастись на лучшем скакуне. Не знаю, думал ли Дмитрий о внимательных взглядах на него из далекого нашего будущего, но поступил он в свой звездный час так, как никто из полководцев не поступал ни до него, ни после. Облачившись на виду всего войска в доспехи рядового ратника, он растворился в центре Большого полка, в своем народе, чтобы победить вместе с ним или умереть вместе с ним, а каждый воевода, самостоятельно оценивая обстановку, великолепно знал «свой маневр» и не нуждался в главном командовании — это было вершиной воинского искусства всех времен…
Перейдем к чрезвычайно важному! Совсем — совсем не случайно мы, вспоминая наше давнее или сравнительно недавнее прошлое, говорим о славе русского оружия.
Прежде чем приостановиться на этой теме в связи с Куликовской битвой, хочу поделиться с читателем одним своим личным впечатлением. Живу я напротив Третьяковки. Прямо перед окнами — церковь Николы в Толмачах, без куполов, служащая пока хранилищем картин, а чуть наискосок — вход в знаменитую на весь свет картинную галерею, ее изумительный васнецовский фасад. Нет — нет да захожу я туда, чтоб вновь и вновь насладиться творениями великих русских мастеров кисти, отдохнуть, укрепиться духом, повспоминать, прикоснуться к истории…
Восприятие произведений искусства у каждого человека индивидуально, и когда я стою перед знаменитым полотном Виктора Михайловича Васнецова, на котором изображены Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович, товижу в нем величественный триединый символ русского, украинского и белорусского народов, охраняющих богатырскую заставу… А вот замечательная картина «Утро на Куликовом поле», которую Александр Бубнов начал писать в 1943 году — переломном в истории Великой Отечественной войны. В полотне этом тоже сквозит образнохудожественная символика. Мужик с топором на переднем плане, Дмитрий Донской на коне, а за ним — сермяжно-лапотная Русь чуть ли не с дрекольем… Однако реальное утро 8 сентября 1380 года на поле Куликовом было все же другим!
Какие бы ни были разнотолки среди ученых относительно подлинной численности войск Дмитрия и Мамая, почти все они сходятся на том, что новая орда, нагрянувшая на Русь, значительно превосходила числом русское воинство. Как же оно могло нанести столь сокрушительное поражение Мамаю и его «князьям», его самому многочисленному за всю историю европейского средневековья войску? Чудо?
Любознательный Читатель. Чудес на свете, как известно, не бывает — все имеет реальную основу, материалистическое объяснение… Мамаева орда была втянута в мешок, вынужденные спешиться степняки потеряли маневренные преимущества, сражались только на фронте, занятом войском Дмитрия…
— Все верно, только кроме тактических и стратегических причин было еще одно, чрезвычайное важное. Археологи, историки, военные специалисты издавна изучали и изучают боевую технику средневековья — назову А. Н. Кирпичникова, А. В. Арциховского, Б. А. Рыбакова, Г. А. Федорова — Давыдова, А. А. Строкова, В. Г. Федорова; данные о русском оружии средневековья давал и дает разнообразный и богатый археологический материал, былины, летописи, изография, литература, исторические сочинения разноязычных авторов. И я, суммируя их сведения, оставляю любознательного читателя наедине с историком.
Историк. Своего рода символом мощи и совершенства военной техники средневековой Руси можно счесть тяжелые и длинные, до ста семидесяти сантиметров, стальные стрелы середины XII века с металлическим стабилизатором, хранящиеся в Оружейной палате Кремля. По некоторым данным, их изобрел и применил сын Андрея Боголюбского Изяслав. Чтобы послать такой снаряд в гущу врагов, нужно было иметь очень сильный самострел. Степной всадник, пусть и великолепно владеющий своим главным оружием, стрелял чаще всего с коня, управляя им и одновременно натягивая тетиву и прицеливаясь — дальность полета стрелы и меткость попаданий снижались. Пеший же русский воин, стоявший на оборонительном валу, крепостной стене или в строю, хорошо защищенный броней, мог спокойно целиться из надежного и сильного, с прицельной рамкой самострела, технически довольно сложного устройства, где «тетива натягивается крючком, крючок натягивается гребенкой, которая передвигается системой двух шестерен» (Рыбаков Б. А. Русское военное искусство X — XIII вв. М" 1945, с. 19).
Или взять простое и прозаическое русское изобретение, которое часто встречается археологам в погребениях IX века, — железная обойма нескольких разновидностей с одним, двумя или тремя пирамидальными шипами. Эти ледоходные подковки для обуви воинов и конских копыт — убедительное материальное доказательство того, что зимние военные дороги средневековой Руси проходили по замерзшим рекам и озерам. Приспособление давало преимущество русскому воину в ледовых сражениях зимы 1238 года, если войско нападавших степняков в несколько раз не превосходило по численности отряды дружинников, ратников или партизан.
— Мы еще не говорили об основном оружии и доспехах русского воина…
— В самых ранних археологических слоях обнаруживаются шлемы, мечи, щиты, кольчуги, латы, копья длинные и короткие, метательные — сулицы, шпоры, детали конской сбруи и даже стальные боевые маски коней. Русь в эпоху своего средневековья была вынуждена производить надежное боевое и защитное вооружение, потому что враги нападали на нее со всех сторон. И уже в черниговской Черной Могиле, ранней и самой богатой находке, Дмитрий Самоквасов обнаружил набор оружия конного воина. Без такого оружия Русь бы не уцелела под напором западных рыцарей и восточных кочевников.
— А каким было вооружение Чингизовых орд?
— Империя Чингиза представляла собою самую отсталую, тупиковую ветвь средневекового феодализма. Стоявшие на очень низкой ступени экономического и общественного развития, кочевники не производили собственного оружия, не изобрели ни одного нового боевого средства. Их разноплеменное легковооруженное и подвижное конное войско брало численным превосходством, жесткой дисциплиной, массированным применением лука и стрел, позже осадной военной техникой, заимствованной, как мы уже знаем, у более развитых народов, в основном у чжурчжэней и китайцев. Кованые маски степняков, хранящиеся в наших музеях, как показали исследования, были изготовлены в Индии. И только хорошо вооруженный воин Бату-Субудая имел защитный куяк из буйволовой кожи, иногда с нашитыми на него железными пластинами. У Мамая были тяжеловооруженные фряжские рыцари, а мурзы, эмиры, беки, баи, нукеры — телохранители защищались русскими, среднеазиатскими и кавказскими кольчугами и панцирями облегченного типа и устаревших образцов. Военная тактика и стратегия степняков вообще исключала применение тяжелого боевого и защитного снаряжения. Они даже не подковывали коней, чтоб не снижать их быстроходности. Основным вооружением степняков даже на Угре в 1480 году оставался тот же лук, легкое копье, сабля, нож, колчан со стрелами и волосяной аркан, в то время как у русских воинов были уже «ручницы» — тяжелые пищали огненного боя. А когда в 1921 году Красная Армия очищала Монголию от белогвардейских и белокитайскнх банд, наши командиры жаловались, что негде подковать коня… Поговорим, однако, подробней о качестве средневекового русского оружия, боевой оснастке профессионального воина, рыцаря.
— Только не стоит, наверное, преувеличивать, называя русского дружинника рыцарем. Рыцари были на Западе…
— Это не так! Анонимный восточный автор составил по материалам VIII века «Книгу пределов мира» и в «Рассуждении о стране Рус» пишет про воинство наших предков: «Одна часть их рыцарство… Там изготавливают очень ценные клинки и булатные мечи. Все руссы вооружены такими мечами, их рыцари всегда носят броню». Слово «рыцари» употреблено без перевода… Самым распространенным доспехом на Руси была кольчуга — замечательное военное изобретение наших предков; название ее происходит от русского слова «кольцо». Восьми -, десятикилограммовая рубашка из многих тысяч стальных колечек равномерно распределялась по всему корпусу, вес ее почти не ощущался. Этим русским доспехом охотно пользовались богатые рыцари Запада. В средневековой французской героической поэме «Рено де Монтобан» упомянута bon haubert qui en Roussie, то есть «добрая кольчуга, что из Руси», благодаря которой знатный рыцарь Рено де Mонтобан стал неуязвимым в сражениях…
Русский героический эпос постоянно упоминает булатные кольчуги, латы, шлемы, щиты: «Пеленай меня, матушка, в латы булатные»… «Надевала Настасья Микулишна кольчугу булатную с ожерельем пансырным, опустила на лицо белое личину булатную с дорогими каменьями, убрала косы под наголовник кольчатый и шелом из укладу булатного».
Что же касается меча, то это прямое, длинное, обоюдоострое, колюще — рубящее, часто тяжелое, двуручное оружие было непременной принадлежностью русского воина; на мече клялись, меч посылали врагу как знак объявления воины, юных воинов посвящали в мечники, то есть меч был основным предметом рыцарского ритуала и главным оружием в бою. Вспомним еще и еще раз «Слово о полку Игореве»! Ярый тур Всеволод, брат Игоря, «гремит» со своим полком «о шлемы мечами булатными», а враги «головы свои подклонили под те мечи булатные» (харалужпые). Значит, наши предки умели в те далекие времена выделывать булатную сталь! И это из Руси распространялись такие понятия, как броня («Brunie» немецкой «Рифмованной хроники»), кольчуга, шелом, перчатки (от русского слова «перст»), доспех, секира, клинок, копье, самострел (арбалет). Воротковым или пружинным русским самострелом мог послать трехсотграммовую стальную стрелу даже неопытный в ратном деле отрок, пронзая любую защитную оснастку врага.
Превосходство наших предков в оружии объяснялось нуждами обороны, мастерством русских мастеров иглавное — уровнем развития экономики и промышленности, в частности металлургии и металлообработки средневековой Руси. Археолог А. Н. Кирпичников пишет, что в XII веке на Руси появляется много военных новинок международного класса, и часть их является по находкам древнейшими в Европе. «Таковы шестоперы, наруч, крюк для натягивания арбалета, кольчуги с плоскими кольцами, конская маска, шпоры с пластинчатым козырьком и шпоры с колесиком», а изобретательность русских оружейников «безусловно обогащала развитие военного дела не только в Восточной Европе» (Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие. Л., 1971, с. 78). Добавлю, что пластинчатая броня и гибкие кольчуги разных видов, надежно защищая русского средневекового рыцаря от стрел, ударов копий, сабель, мечей и боевых топоров, не стесняли свободы.его движений, чем выгодно отличались от сплошных металлических западных панцирей, в которых малоподвижный рыцарь не мог без помощи оруженосца сесть на коня, был во многих конкретных ситуациях сражения почти небоеспособен, а выброшенный из седла, становился совершенно беспомощным — его легко глушили, прокалывали пиками, затаптывали копытами, заарканивали. О надежности же русского защитного боевого снаряжения неоспоримо свидетельствует тот факт, что князь Дмитрий, сражавшийся на самом тяжком участке битвы, не получил ни одной раны, а был лишь контужен от ударов по броне, которая вся оказалась во вмятинах и царапинах…
Очень интересны и мелкие детали — подробности русского вооружения тех времен. Шлем западного рыцаря нельзя было разрубить саблей или мечом, и русские оружейники придумали боевую палицу, булаву — бронзовый шар на рукояти, снабженный пирамидальными выступами. Шлем не пробивался насквозь, но удар булавы мог оглушить врага, ошеломить его. Русский шлем — в отличие от плосковерхих или овальных западных и закругленных восточных, основу коих составлял деревянный каркас, — был с незапамятных времен больше как бы коническим, с коего соскальзывала сабля или меч противника, и этот шлем много — много позже взял Васнецов в качестве прообраза красноармейского шлема. Плечи русского воина, если на них со свистом опускалась острейшая сабля степняка или тяжелый меч западного рыцаря, оставались невредимыми, потому что меж латами и кольчугой прикреплялась широкая наплечная стальная пластина, от которой историческая традиция до сего дня сохранила офицерские погоны, самые, кстати, широкие в мире.
— Однако временами на защиту родины вставала и сермяжно — лапотная Русь…
— Лапти в крестьянской Руси носили как легкую, дешевую и гигиеническую обувь, очень удобную при косьбе, жатве, молотьбе и других сельских занятиях, но и крестьяне носили чаще кожаные сапоги и поршни, а лапти никогда не были обувью, надеваемой перед боем. По данным науки, во всех странах Западной Европы, вместе взятых, найдено в археологических слоях IX — XIII веков значительно меньше кольчуг и шлемов, чем в земле тех же столетий одной лишь Новгородской земли, хотя Европа тогда была заселена несравненно плотнее, а в новое время тщательнее раскопана археологами…
И вот в полдень 8 сентября 1380 года встали стеной на Куликовом поле русские латники, витязи и рыцари…
— А какая разница между ними?
— Латник — средневековый русский воин, защищенный стальными одеждами, броней: шлемом, кольчугой, панцирем. Латником мог быть купец, богатый посадский человек или крестьянин, любой состоятельный ратник, а боярин или рядовой про4?ессиональный воин обязательно вставали в строй в латах. Витязь — по В. И. Далю — «храбрый и удатливый воин, доблестный ратник, герой, воитель, рыцарь, богатырь». Это понятие шире, чем рыцарь, — витязь мог быть и пешим. Рыцарь же — в прямом смысле — «конный витязь старины, когда ручной бой, меч и латы решали дело», а также «конный латник дворянского сословия». «Всадник раннего средневековья — это прежде всего дружинник — профессионал. Ему присуща высокая боевая выучка; он разнообразно экипирован. Боевой конь был своеобразным „живым“ оружием витязя Х — XIII вв., и его снаряжение характеризуется теми же передовыми и мобильными техническими критериями, как и „холодные“ средства нападения и защиты» (Кирпичников А. Н. Снаряжение всадника и верхового коня на Руси IX и XIII вв. — Археология СССР, вып. EI — 36, с.5).
— Хорошо бы подвести окончательный итог — какое конкретно оружие и какие доспехи имело русское войско на Куликовом поле?
— Профессиональные витязи и рыцари из всех районов мобилизации — это была «кованая рать», «от глав их и до ногу все железно», хотя не все, конечно, воины были так вооружены. Подробные исследования письменных, изографических и археологических материалов, связанных с Куликовской битвой, показали, что наши предки имели совершенное вооружение тех времен — собственного изобретения и изготовления, а также все лучшее, что производили оружейники Запада и Востока. Даже простое перечисление этого оружия дает представление о его универсальном разнообразии: копья харалужные, мечи русские, литовские, булатные, кончары (клинки) фряжские, топоры легкие, кинжалы фряжские, мисюрские обоюдоострые, самострелы русские, стрелы каленые, сулицы немецкчс, шеломы злаченые, черкасские, немецкие, шишаки (боевые наголовья) московские, калантари (безрукавные, со стальными пластинами доспехи) злаченые, щиты червленые, топоры чеканы, копья злаченые, рогатины, сабли и байданы (пластинчатые кольчуги) булатные, палицы железные, корды (однолезвийные, прямые или слегка искривленные клинки) ляцкие, доспехи твердые, шеломы злаченые с личинами, кольчуги сварные и клепаные, шлемы с высоким шпилем для еловца (флажка), крюки серповидные железные на длинных древках для стаскивания всадников с коней (Кирпичников А Н. Куликовская битва. Л., 1980, с. 74 — 82).
Куликовской битве посвящено множество научных работ, романов и поэм, но я лично предпочитаю летописные повести, сказания и тогдашнюю литературу — свежее, прямо с дерева, яблочко все же лучше сухофруктов, желе и компотов…
«Богатыри русские и хоругви их, аки живы пашутеся, и доспехи их русские, как вода во все ветры колебающигся. А шеломы на главах их, аки утренняя заря во время вёдра светящееся и яблоцы шеломов их, аки пламя огненное».
«И абие сступишася обои силы велицеи их на долг час вместо, и покрыша полки поле, яко на десяти верст, от множества вой. И бысть сеча зла и велика и брань крепка, трус велик зело, яко же от начала миру сеча не была такова великим княземь руским, яко же сему великому князю всеа Руси. Бьющим же ся им от 6 — го часа до 9, прольяша кровь, аки дождсва туча, обоих — руских сынов и паганых»…
«И паде татарьское тело на христьянском, а христьянское тело на татарьском, и смесися кровь татарскаа с христианьскою, всюду бо множество мертвых лежаху, и не можаху кони ступати по мертвым не токмо же оружием убивахуся, от великиа тесноты задыхахуся, яко немощно бе вместитися на поле Куликове… множества ради многих сил сошедшеся». Общий настрой всех исторических и литературных русских памятников — это радостный вздох освобождения, упоение великой победой, а Софоний — рязанец в своей «Задонщине» даже отметил международное значение события: «Помчалась слава к Железным Вратам (на Кавказ), к Риму и Феодосии по морю и к Тырнову (в Болгарию) и оттоле к Царюграду (Константинополю, Стамбулу) на похвалу: Русь великая одолеша Мамая на поле Куликове».
Вчитываешься в летописи, народные сказания, в научные, популярно — публицистические и чисто литературные пересказания величайшего события средневековой истории и никак не можешь отделаться от ощущения, что Дмитрий, разработавший вместе со своими воеводами гениальный стратегический план битвы, предугадывал ее исход и будто бы заранее знал, что конный Сторожевой полк целиком сгинет под саблями, но наведет главные силы Мамая прямо на него — туда, куда надо, что Большой полк, утопая в своей и чужой крови, не дрогнет и, главное, не побежит, не сделается легкой добычей вражеской кавалерии, которая увязнет в нем, как в глине, потом враг сомнет полк Левой руки и Запасный, однако покажет наконец тыл изнывающему в нетерпении Засадному полку Владимира серпуховского и Боброка волынского, что Олег рязанский, с которым Дмитрий породнится через несколько лет, в те дни, продолжая вести свою тончайшую и опаснейшую политическую, дипломатическую и военную игру, не нападет со свежей ратью из-за Нелрядвы и не позволят ни сегодня, ни завтра этого сделать Ягайле, полудобровольно — нехотя выходившему из безнадежной для него игры, и что Мамаи в три часа пополудни, увидев с Красного холма финальную сечу, «с страхом встрепетав и велми стонав», панически вскочит на коня и не оглянется до самой Орды.
Пространная летописная повесть о Куликовской битве:
«Тогда же на том побоищи убьени быша на сьступе: князь Федор Романович Белозерьский, сын его Иван, князь Федор Торусский и брат его Мьстислав, князь Дмитрий Монастырев, Семен Михайлович, Микула, сын Васильев тысячкого, Михаиле Иванов, сын Анкифовичь, Иван Александрович, Андрей Серкизов, Тимофей Васильевнчь Акатьевич, наречаеми Волуй, Михаиле Бренков, Лев Мозырев, Семен Медиков, Дмитрий Мининич, Александр Пересвет, бывый преже болярин бряньекий, и инии мнози, их же имена не суть писана въ книгах сих. Сии же писана быша князи токмо, и воеводы, и нарочитых и старейших боляр имена, а прочьих боляр и слуг оставих имена и не писах их множества ради имен, яко число превосходить ми; мнози бо на той брани побьени быша».Выписал я из повестей, сказаний, летописей и других средневековых источников «прочьи» имена, фамилии, прозвища участников Куликовской битвы, творцов великой победы — разведчиков, сторожей, воевод, князей, дружинпиков, ополченцев… Все они равны перед историей!
Гридя Хрулец, Васюк Сухоборец, Сенька Быков, Юркасапожник, Родион Ржевский, Андрей Волосатый, Василий Тупик, Яков Ослябятев — сын Осляби, Климент Полянин, Иван Свеславнн, Григорий Судоков, Петр Горский, Карп Олексин, Тимофей Васильевич Вельяминов, Андрей Ростовский, «нарочитый богатырь» Григорий Капустин, Андрей Стародубский, Василий Ярославский, Федор Моложский, Иван Квашня, Иван Смолянский, Глеб Брянский, Фойа Тынин, Дмитрий и Владимир Друцкие, Семен Оболенский, Иван Тарусский, Семей Онтонов. (Коротонос), Тимефей Волуевич Костромской, Фома Хабычеев, Андрей и Роман Прозоровские, Лев Курбский, Иван Васильевич Посадник и сын его Дмитрий, Фома Крестный, Дмитрий Завережский, Михаил Поновляев, Юрий Хромый, Родион Жидовинов, Данило Белеут, Константин Волк, Юрий Мещерский, Игнатий Крепь, Петруша Чуриков, Андрей Муромекий, Константин Кононов…
Список этот примерный, не полный и не точный, и давно пора составить историкам научный список участников Куликовской битвы, известных по именам, да высечь его злачеными буквами в музее на Красном холме. Вечная память всем им, погибшим 8 сентября 1380 года на Куликовом поле или позже от ран и болезней…
«Князь же великий Дмитрий Иванович с прочими князи русскыми и с воеводами, и с бояры, и с велможами, и со остаточными плъки русскыми, став на костех, благодари бога и похвали похвалами дружину свою, иже крепко бишася с иноплеменникы и твердо за нь брашася, и мужски храброваша, и дръзнуша по бозе за веру христианьскую, и возвратися оттуда на Москву, в свою отчину, с победою великого, одоле ратным, победив врагы своя».
Иногда пишут, что Мамай с Куликова поля бежал в Крым, где тут же был убит кафскими генуэзцами. Это не так. Мамай «дерзнул восстать» еще раз; «паки гневашеся и яряшеся зело и, собрав остаточную свою силу, еще восхоте ити изгоном на Русь». Очевидно, людские резервы подвластных ему земель и сундуки со златом — серебром не были исчерпаны, если он быстро собрал новое войско. С генуэзцами, чьи великие надежды рухнули, денежки плакали, а четыре тысячи воинов — земляков не вернулись с далекого севера, он рассчитался сполна — отдал им по договору 28 ноября 1380 года золотые земли южного берега Крыма от Судака до Балаклавы и селения готов, надеясь, очевидно, компенсировать потерю за счет земель Руси, уже неспособной, как он, очевидно, полагал, собрать новое воинство прежней численности и силы. «И сице ему умысльщу и се ему весть прииде, что идет на него некый царь со Востока именем Токтамышь ис Синее Орды».