Дарт-Торнтон Сесилия. Битва вечной ночи

   Ашалинда более не могла сдерживаться.
   — Ваш принц — злобное и гнусное существо! — вскричала она. — Только самый гнусный негодяй способен на такое подлое убийство!
   С громким хлопком погасли свечи. А когда глаза пленниц привыкли к темноте, при свете звезд стало видно, что в комнате только и осталось, что несколько огарков свечей да несколько груд заплесневелой соломы на полу.
   — Ну, — задумчиво проговорила Кейтри, — может быть, принц вовсе не хотел, чтобы Накалэвие убил королевскую чету. Может, он думал, король Джеймс сразу затрубит в Койнид и Ангавар еще успеет их спасти…
   — Ты что, уже тоже подпала под его чары? — презрительно спросила Ашалинда и, не заботясь о том, что снаружи может поджидать хобгоблин, распахнула дверь и зашагала вниз по лестнице. На счастье, никаких чудищ там не оказалось.
   По крепости гулял ураганный ветер. Здание — если это можно было назвать настоящим зданием — содрогалось до самого основания. То с одной стороны, то с другой грохотал гром. Ветер принес издалека пение фанфар, что вплетались в звездную атмосферу Мглицы, точно журчание воды.
   По залам Аннат Готалламора с криками металась мелкая нежить.
   — Что случилось? — гадала Кейтри, цепляясь за руку Ашалинды.
   Подруги стояли на дальней площадке замка, выглядывая в выходившую на запад бойницу.
   — Не знаю.
   Вскоре они узнали.
   Стуча копытцами, к ним прибежал Тулли.
   — Где ты был? — вскричали пленницы.
   — Рыскал там-сям, для вас старался, девоньки, — пропыхтел он. — Вызнавал новости. Морраган возвращается из Аркдура. Он уже приближается.
   Сердце Ашалинды сжалось в тугой комок. Девушка почувствовала себя совсем больной, разбитой, слабой. Хотелось убежать, спрятаться — нелепое желание: прятаться ведь было решительно негде. Личико Кейтри посерело, приобрело оттенок мокрого мела.
   — Что же нам делать? — простонала девочка.
   — А что мы можем, кроме как ждать? — ответила Ашалинда. — Наша судьба не в наших руках — пока еще.
   — Что вы имеете в виду?
   Кейтри дернула госпожу за рукав. Однако времени на объяснения уже не было. Гром загрохотал снова, уже ближе, на сей раз в громыхание вплетался серебристый перезвон колокольчиков на упряжи скакунов Светлых. С запада мчалось величественное войско: кони с черными гривами, всадники в черных плащах, все в драгоценностях, сверкающих, точно оперение сказочных птиц. Летучий отряд опустился меж крыш и башен крепости — и твердыня содрогнулась. Крики и ржание лошадей заглушали даже рокот грома.
   Последние замешкавшиеся всадники еще кружили над Ан-нат Готалламором. Тулли тихонько произнес:
   — Ну вот. Кажется, Фитиах вернулся.
   Весь замок словно сковали стальным обручем. Ашалинда набросила на стриженую голову тяжелый бархатный капюшон. Лицо ее потонуло в глубокой тени.
   — Быть может, он ничего не заметит, — в отчаянии ломала руки Кейтри.
   — Едва ли сия подробность уклонится от его взора. Без сомнения, он уже обо всем знает. Не трясись! Или ты принимаешь его за учителя, который будет бить нас по рукам за непослушание? Да и что мы такого сделали? Если у меня острижены волосы, что ему до того?
   — Он рассердится. Уж это точно.
   — Плевать мне на гнев Моррагана, — беззаботно отозвалась Ашалинда, но и она дрожала.
   Внезапно сумрачный чертог наполнил запах моря и гниющих водорослей. Под аркой, оплетенной каменным плющом, возникло двое рослых мужчин. Из теней вокруг вынырнула группка спригганов, хвосты их подрагивали и изгибались в мстительном нетерпении. Злобные духи повелительно поклонились пленницам, а потом вдруг задергались и запрыгали, как будто их жалили осы — видно, досадовали, что им приходится выражать почтение смертным.
   — Вы… идите, — деревянно трещали их голоса.
   Двое стражей у входа стояли недвижно и бесстрастно. Проходя вместе с Кейтри мимо них вслед за спригганами, Ашалинда заметила, что это смертные слуги Итч Уизге, обреченные на вечное служение своему жестокому господину. Мертвенно-бледные, точно утопленники, пустоглазые, они синхронно повернулись, замыкая шествие.
   — Спаси и помилуй, — прошептала Кейтри, украдкой бросая испуганный взгляд на абсолютно одинаковых братьев Магрейнов, уставившихся сине-зелеными эртскими глазами куда-то в вечность.
   Девочка невольно схватилась за шею, где висел бы тил-гал, если бы Дикая Охота не сорвала амулет во время того безумного полета. Ашалинда накинула капюшон поплотнее. Спригганы о чем-то брюзгливо переговаривались меж собой. Девушке страшно хотелось расспросить их о ходе войны, но исполненные злобы косые взгляды нежити не располагали к беседе.
   Они торопливо шли через роскошные просторные залы — широкие и высокие, как поляны в древнем лесу, — громадные залы, в которых люди казались не более чем жалкими букашками на полу. С пятидесяти футов высоты, с затейливо вырезанных балок и барельефов, глядели вниз, то невозмутимо улыбаясь, то зловеще скалясь, лица — прекрасные и гротескные. Непристойно высунутые языки, выпяченные щеки. Большая часть этих наблюдателей была из камня или дерева — но не все.
   — Ничего не замечаешь? — краешком рта спросила Ашалинда у Кейтри.
   — Нет. А что?
   — Стук в стенах. Он прекратился.
   Кейтри прислушалась.
   — И правда! — Она поежилась. — Даже стуканцы не смеют сердить его.
   Ашалинда оглянулась через плечо.
   — Иэйн! — окликнула она. — Каэлин!
   Но слуги не отвечали. Ни проблеска света в пустых глазах не выказало, что они вообще слышали свои имена.
   — Сыновья Магрейна! — позвала Ашалинда. Спригганы запрыгали, как будто плясали на раскаленной докрасна решетке. Хвосты бешено извивались, раскосые глаза сверкали.
   — Не разговаривать! — визжали спригганы. — Молчать!
   В узких вертикальных глазах горела ненависть. Пленницы больше не смели заговаривать с рабами Итч Уизге.
   Они шли все вперед, поднялись по череде длинных лестниц, пересекли многоколонный дворик, вымощенный зеленым мрамором, посреди которого полнились тусклыми отражениями мрачные заводи. Вокруг колонн вились виноградные лозы, а с них, роняя на воду розовые лепестки, свисали цветы. Там было окно — на самом деле даже и не окно, а обрамленный зеленой листвой промежуток в развилке меж двух ветвей. Заметив в его глубине какой-то проблеск, Ашалинда вырвалась из рядов конвоя и залезла в приоконную нишу, зеленую беседку ветвей. Выглянув сквозь живую решетку узорных листьев, она обнаружила, что видит очень далеко — словно бы ясный воздух Мглицы обладал увеличивающей способностью и волшебным образом позволял лицезреть то, что происходило далеко за пределами Вечной ночи, на западе Намарры.
   Во мраке ухты две армии стояли напротив друг друга, выстроившись на полоске вересковой пустоши, рассеченной напополам сверкающей металлической лентой потока. С на-маррской стороны разрозненные сосны торчали в предрассветное небо острыми иглами, возвышаясь над чахлым подлеском. Редколесье уходило вверх по склону холма, к хребту, на котором виднелись руины старинного каменного замка. Вся западная Намарра затихла, ощетинившись, как многогранный черный кристалл — лакуна неестественной тишины.
   В условный миг из многих тысяч глоток солдат Империи вырвался дружный рев. Войска Императора открыли чудовищный огонь по противнику, осыпая врага дождем стрел и горящих снарядов, сбрасываемых с катапульт, что были установлены на Летучих кораблях. В одно мгновение ряды на-маррцев, выстроившихся вдоль границ Земли, Куда Нет Хода Смертным, вспыхнули одним длинным языком ослепительно желтого пламени. Горящие снаряды войск Императора были размером с добрый бочонок сидра, за каждым из них тянулся огненный шлейф. Когда такой снаряд врезался в землю, казалось, там происходит извержение вулкана. Во все стороны летели раскаленные брызги и комья земли.
   Под прикрытием этого огня императорские отряды начали одиночными цепочками пробираться вперед, к Центру Земли, Куда Нет Хода Смертным. Над головой солдат проносились стрелы, ищущие свою мишень в рядах намаррцев. На полпути нападавшие остановились, поджидая новой команды. Полоса обстрела уже сместилась дальше, так что воины снова пошли в наступление. Скоро они достигли полосы огня, что знаменовала первые ряды намаррцев, и с того момента скорость продвижения пехоты определялась исключительно скоростью, с какой смещалась линия обстрела. Немногочисленные уцелевшие мятежники бежали, ища укрытия под соснами. Несколько солдат Императора от чрезмерной поспешности невзначай сами попали по обстрел и упали, раненые.
   — Уходи! — шипели спригганы рядом с Ашалиндой и дергали ее за рукава. — Скорей!
   Она не обращала на них внимания, всецело поглощенная разворачивающимися далеко за окном событиями.
   Все так же следуя за полосой обстрела, императорские отряды вступили в кольцо более плотно растущих сосен. Ярдах в двадцати за этим кольцом тянулась канава, где засели враги — но при виде солдат Императора они бежали, и все были застрелены.
   Стена желтого пламени, похожего на заросли диковинных цветов, ползла все выше по склону, а над ней поднимался черный маслянистый дым. Вокруг разносился едкий запах серы. Огонь полыхал вовсю, но не перекидывался на насквозь промокшие от дождя растения. По войскам Императора разлетались радостные вести: наступление проходит успешно. Резервные батальоны, занимавшие позиции на противоположном склоне, могли оттуда наблюдать всю сцену: Летучие корабли на фоне рассветного неба, пронизанного розовыми и топазовыми прожилками, желтые снаряды, взрывающиеся в столбах черного дыма на вершине гребня, атакующие отряды под разноцветными стягами, катящие по тенистым лугам колесницы, группки кавалерии, скачущей в лязге металла по вереску, резервные лучники, торопливо натягивающие луки.
   Когда первое препятствие было взято, бригада пехоты продолжила наступление на южной стороне гребня, к западу от реки, а батальон Короля-Императора пошел в атаку с востока. Еще один отряд рыцарей медленно ехал по склону к вершине гребня. Судя по тому, как осторожно они продвигались, их командир ожидал сильного сопротивления от второй линии обороны, что засела в развалинах намаррского замка. И правда, в этих руинах, за несколькими грудами камней, поросших колючей ежевикой, скрывалось множество воинов-варваров. Перед развалинами тянулся широкий ров, а перед ним — узенькая изгородь.
   Спригганы щипали Ашалинду за руки. Девушка нетерпеливо отпихнула докучливых духов.
   — Пошевеливаться! Поторапливаться! — скрипели они. — Она слишком долго стоит у окна.
   — Я сейчас! Сейчас! — твердила Ашалинда, не в силах оторвать взгляд от поля битвы.
   К этому моменту дым от горящих снарядов заволок все кругом. Не в состоянии ориентироваться по местности, кавалерия все так же наседала, продвигаясь вверх по холму и стараясь держаться как можно ближе к линии огня, чтобы на корню подавлять любые попытки к обороне. Тактика оказалась весьма эффективной. Несколько раз, когда обстрел ослабевал, отряды Императора бросались в атаку, обращая врагов в паническое бегство. Не обошлось без нескольких стычек, в которых противники рубились на мечах и секирах, но в целом сопротивление было крайне слабым.
   Эскорт спригганов приплясывал от возмущения и ужаса. Пытаясь прогнать Ашалинду от окна, мелкие пакостники начали прыгать ей на ноги, норовя оттоптать пальцы. В ответ девушка попросту лягала их.
   — Скорей! Скорей! — причитали они. — Ответить на Зов, не то хозяин рассердится!
   — Одну минуточку! Только одну минуточку! — взмолилась она.
   Королевский отряд лучников и пехоты, атаковавший с северной стороны от развалин, был встречен огнем двух быст-рометных баллист, установленных на вершине каменной груды. Солдаты вынуждены были залечь, дальнейшее продвижение становилось опасным. Несколько мгновений лучники следили за огневым валом, а потом, когда обстрел ненадолго прекратился и вновь запели стрелы противника, сами дали залп. Одна особо меткая лучница тремя выстрелами убила трех вражеских солдат из обслуги баллист. Остальные бежали. Убедившись в том, что военными машинами тут не справиться, предводитель намаррского отряда вместе со своим лейтенантом и залегшей рядом кучкой воинов сам бросился в атаку. Но едва незадачливые защитники Намарры выскочили из-за крошащейся стены, их тут же объяла паника. Солдаты побросали оружие и ринулись наутек. Одни были застрелены на бегу, другие погибли, сами вбежав в полосу обстрела.
   Стычка очень быстро закончилась захватом обеих вражеских катапульт. Выстроившись вдоль гребня, Королевские лучники стреляли в мятежников, чиня отмщение за все преступления, совершенные разбойниками на земле и на море. Батальон Короля-Императора встал лагерем около последнего взятого препятствия, в сотне ярдов от развалин замка, резервные батальоны подтянулись поближе. По всему видно было, что битва вот-вот завершится полным поражением намаррцев.
   Легионы Эриса продвигались к Вышней равнине. Разбойники и бандиты Моррагана не могли противостоять им и отступали практически без боя. Как ни странно, неявной нежити пока что нигде не появлялось.
   Ашалинда отошла от окна.
   — Господин будет гневаться! Немедленно идти! — сердито скрипели спригганы, скаля острые зубы. Завеса листвы пала на окно, загораживая вид на равнину.
   — Пока перевес на стороне Императора, — украдкой шепнула Ашалинда Кейтри.
   Отходя, девушка обернулась на завесу листвы. Неужто все, что она видела только что, ей лишь померещилось? Но тут взгляд ее поймал внезапную золотую вспышку — как будто сверкнуло на солнце маленькое кольцо — кольцо на руке Главного Верховнокомандующего Имперской Армии.
   Вымощенный зеленым мрамором двор вывел в богато обставленную гостиную, устланную мрачно-желтыми коврами. Массивная деревянная мебель была обита темно-золотистой тканью. Там и сям на маленьких бронзовых жаровнях пылал огонь. Проворные ящерицы сновали взад-вперед на перепончатых, как у летучих мышей, крыльях, выпархивали из гнезд на каминных полках. Гибкие тела сверкали медной чешуей. На креслах и стульях были вырезаны жуткие когти, лапы и клювы, со спинок ухмылялись злобные гротескные физиономии. Одна из них вдруг заговорила — и оказалось, что она принадлежит сморщенному тельцу, что чахлой поганкой примостилось на квадратном сиденье, сжимая хрупкими ручками подлокотники.
   — Думала, избавилась от меня, а, эрисбанден?
   Ухмылка Яллери Брауна напоминала неровный ряд свечных огарков. Из копны вянущих одуванчиков у него в волосах высунулась острая мордочка крысы. Ашалинда услышала, как Кейтри тихонько ахнула. Девушка и сама отпрянула было, но быстро взяла себя в руки и, коротко глянув на злобного призрака, пошла дальше.
   — Торопись, торопись, — насмешливо прогнусил он им вслед. — Яллери Браун всегда будет неподалеку!
   Дверь желтой гостиной открывалась в галерею, всю выдержанную в нежных абрикосовых тонах. Под ногами шуршал ковер опавшей листвы. Стены были оклеены янтарными обоями с вытисненными на них лиственными узорами. Бархатная обивка цветом напоминала неяркую медь. Из трещин в высоких сводах падал беспрестанный дождь осенних листьев — охряных, алых, янтарных и золотистых. Спригганы деловито рылись в наносах листвы на полу, выискивая жуков и личинок.
   Братья Магрейны все так же размеренно и ровно маршировали вслед за пленницами. Со временем вдруг начало происходить что-то странное: казалось, оно сворачивалось тонкой нитью, сплеталось, наматывалось в клубок. Пленницы не знали, сколько прошло времени, пока они шли здесь — быть может, день, а может, год, — однако, как ни странно, не испытывали ни страхов, ни опасений.
   — Леди Ашалинда! — доложил звонкий веселый голос.
   По обеим сторонам двери стояли два лорда Светлых. Проход был очень высоким, в три человеческих роста, снежно-белые двери — на тяжелых петлях, обитые блестящим металлом. Ашалинда крепче прихватила рукой капюшон под подбородком. Листья шуршали, летали вокруг, легонько задевая ее щеки. Неужели Морраган нашел Ворота Аркдура? Нет, наверняка нет — найди изгнанники путь домой, вряд ли бы выглядели сейчас такими бесстрастными. Глаза лорда Илтариена остановились на Кейтри. Во взгляде его не было ни злобы, ни гнева. Наклонившись, он положил руку на голову девочки.
   — В сопровождении своей любимой соловушки, — добавил он к предыдущему объявлению и, отступив на шаг, пригласил пленниц: — Входите.
   Белые двери распахнулись.
   Порыв ледяного ветра ударил в лицо Ашалинде и Кейтри, зашелестел, гоняясь за листьями на полу. Пленницы вошли в чертог, где крошечными лебедиными перышками кружились и плавали по воздуху белые мотыльки.
   Снежная бальная зала.
   Казалось, здесь поселилась сама зима. С канделябров, в которых горели холодным огнем тонкие свечи, свисали сосульки. Снег сахарной пудрой припорошил пол, скапливаясь наносами у ножек кушеток и буфетов, что выстроились вдоль ледяных стен, украшенных серебряной вышивкой инея. Сквозь морозную дымку очертания всех предметов казались нечеткими и размытыми. Смертные девушки медленно вошли в этот туман.
   Перед ними появился бард принца.
   — Кто-то оставил окно открытым, — заметила Ашалинда.
   Эсгаиорн расхохотался и быстрым, почти неуловимым движением выронил что-то из руки. Скрежеща, точно металлический обруч на гальке, хрустальный шар прокатился по полу и остановился перед Ашалиндой, притягивая к себе ее взгляд. Девушка словно утонула в ясной сердцевине кристалла, где тем временем проявилось изображение.
   — Смотри! — провозгласил Эсгаиорн. — Легионы Эриса подступили к границам Вечной ночи.
   Под призрачными башнями резко уходили вниз, сливаясь с неровными, зазубренными краями Черного кряжа, стены Аннат Готалламора. Узкая дорога вилась вниз по обрыву к открытой всем ветрам Вышней равнине, что простиралась у основания утеса, образовывая неровный круг с радиусом около полумили. Все плато покрывали горбатые скалы — причудливые, неуклюжие валуны самых диковинных очертаний и самых разных размеров. Некоторые из них словно бы вдруг перекатывались сами по себе, у других внезапно вырастали жилистые тощие руки, третьи неожиданно рассыпались каскадом теней и прятались меж столь же диковинных деревьев и кустарников, колеблемых ветром. Вышняя равнина кишела нежитью.
   За краем плато переливалось широкое море мерцающих огоньков: то горели костры в лагерях пяти армий Империи.
   — Узри же Легионы Эриса, — сказал Эсгаиорн Ашалинде, напряженно вглядывающейся в двигающиеся внутри кристалла картинки. — Они стоят так близко к обрыву. Они разгромили отряды смертных разбойников Намарры — все мятежники взяты в плен, убиты или бежали. Покамест Легионам сопутствовал успех, однако они жестоко ошибаются, если считают, будто победа уже у них в руках — ведь хотя нежить уже пугала и сбивала их, но еще не взялась за дело по-настоящему. Обманув Легионы простой имитацией битвы, отступая перед ними, чтобы вернее заманить их в ловушку, Неявное Войско готово теперь нанести сокрушительный удар. Если колдовские силы возьмутся за дело всерьез, смертным не поздоровится. И хотя снаряды людей Эриса отлично действуют против столь же смертных противников, однако тщетно они будут стрелять по магическим существам — те неуязвимы перед грубой силой и, миновав ее беспрепятственно, разят с флангов, умело используя все людские слабости.
   Ашалинда с трудом оторвала взгляд от мерцающего центра самоцвета. Девушка стояла в зимней комнате рядом с Кейтри, но кровь жарко струилась у нее по венам. Пальцы Эсгаиорн сомкнулись на хрустальном шаре. На боку барда висела флейта Цирнданеля, на черном дереве сверкала серебряная оправа.
   — Какие еще слабости? — гневно спросила Ашалинда. — Что сердце у нас зачастую берет верх над головой? Или страх темноты? Так это не слабости! Веселье, в котором нет настоящей радости, страсть, не ведающая подлинной любви, — вот что такое слабости, но они свойственны отнюдь не моему народу! — Девушка шагнула ближе к барду. Скорбь и гнев придали ей храбрости. — Эсгаиорн, да есть ли у тебя совесть? Ты клятвопреступник! Ты и все прочие приспешники Моррагана — вы все клятвопреступники! Выступая против Ангавара, вы нарушили присягу, данную вашему государю.
   Светлый холодно ответствовал:
   — Лишь благосклонность к тебе Фитиаха причиной тому, что я вообще берусь оправдывать пред тобой, дева-эрисбанден, поступки Светлых. Его благосклонность и твоя красота. Столь эфемерная красота всегда делает нас снисходительными. Да, правда, все лорды Светлых клялись никогда не поднимать оружие против Верховного короля. И мы выполняем эту клятву. Мы поклялись не помогать его врагам — и слово наше свято. Но мы не давали обещаний препятствовать его врагам, вот и не препятствуем им. Нежить может сколько угодно губить человечий род, как губила людей на протяжении многих тысячелетий, — что нам до того?
   — Тогда вы столь же увертливые словоблуды, как законники Эриса! — вскричала Кейтри. — Они точно так же умеют извратить и переврать самую суть договора!
   — У тебя слишком длинный язычок, милая, — с холодной улыбкой предупредил бард. — Смотри, как бы он не отрос так сильно, что ты не сможешь ходить. Легионы Эриса несравненно превосходили варваров числом, — продолжал он, перебрасывая шар с руки на руку и вращая его на пальце. — Что неудивительно. Они вступили во владения Вечной Ночи. Но пред Равниной их авангард вынужден был остановиться. Здесь они как нельзя более уязвимы перед нападением сверху — с плато, а также из тайных лесов по обоим бокам и из подземелий. Имей в виду, битва была спланирована заранее. Стратегия Фитиаха очевидна. Бросив вызов Аннат Готалламору, войска Империи обнаружат, что находятся в полной власти Ворона. Как легко, одним мановением руки, Фитиах сможет разгромить их!
   Бард небрежно подкинул шар и не стал ловить его. Самоцвет с сухим треском разбился на мириады острых сверкающих осколков. Кейтри вскрикнула.
   — Но у людей Эриса есть защитник, — дрожащим голосом возразила Ашалинда.
   — Ты и в самом деле веришь, что особа королевской крови использует волшебство против своего родича? Что Ангавар пустит в ход колдовство против своего брата? О да, Верховному королю и наследному принцу довелось однажды обнажить мечи друг против друга пред воротами в час Закрытия — но не более того. — Голос его зазвучал более грубо и резко. — Да если королевские братья схлестнутся в полную силу, обрушат друг на друга всю мощь своего колдовства, то пробудятся и восстанут друг на друга все силы природы, пошатнутся горы, вскипят и выйдут из берегов моря. Небеса потемнеют и обрушат на людские города яростные шторма и ураганы, не щадящие ни единую живую тварь. Нет — владыки Королевства не хотят уничтожать Эрис. Мы любим земли смертных, несмотря на их неотесанных обитателей.
   — Неотесанных! — вскричала Кейтри, снова не в силах сдержаться. — Да как вы можете так пренебрежительно относиться к людям? А держать нас здесь против воли — очень отесанно?
   — Горло соловушки утратило былую сладость, — произнес чей-то голос.
   Из пастельной дымки вынырнула темная фигура. Движения ее были полны грации и энергии. В один миг эта фигура превратилась в высокого и необыкновенно красивого воина в обтягивающей кожаной куртке, какую носят под доспехом. За спиной у него возникли и замерли в ожидании другие темные силуэты. Это, разумеется, был принц Морраган. Снежинки не смеликасаться его волос — а быть может, таяли, едва соприкоснувшись с ними.
   Пленницы склонились пред ним в низком реверансе, опустив глаза долу — ибо было в принце что-то такое, отчего глазам было больно смотреть на него. Слова, уже готовые сорваться с уст Ашалинды, замерли, рассыпались в прах. Девушка так и пылала огненным факелом внутри ледяной скорлупы, в которую словно была заключена.
   — Лети прочь, — сказал принц.
   Одно движение руки — и с того места, где только что стояла Кейтри, сорвалась крохотная птица. Она описала три круга над головой девушки и с пронзительным криком вылетела в далекое туманное окно, исчезла за ним.
   Ашалинда в ужасе смотрела на переливающуюся, вьюжную дымку.
   — Нет! Это слишком жестоко! Что с ней будет?
   Не отвечая, Морраган сорвал капюшон с головы девушки. Снежинки щипали и щекотали уши, ровный белый купол черепа Ашалинды, голую шею. Она неподвижно стояла, пока принц внимательно разглядывал ее. Лицо его оставалось бесстрастно. Потом, по его сигналу, виночерпий выступил вперед и, налив в кубок вина, с поклоном преподнес его принцу.
   — Пей!
   Морраган собственноручно приложил край кубка к губам Ашалинды. Девушке ничего не оставалось, как глотнуть из него.
   Жидкость растеклась по жилам, точно расплавленное золото из тигля. Никогда еще Ашалинда не пила ничего подобного. Вино струилось в токе крови, разветвляясь снова и снова, как пожар, что начинается с корней дерева и в мгновение ока охватывает его до самой верхушки. Девушка поперхнулась, закашлялась, задохнулась — а в следующий миг сила вина уже бушевала в самых кончиках пальцев на руках и ногах, фонтаном била вверх, к голове, к корням волос, взрываясь и изливаясь наружу. В висках бешено грохотала кровь. Ашалинда зажмурилась, покачнулась и упала. Сверкающие молнии подхватили ее, бережно уложили на пол.