Страница:
Пульс Ашалинды участился: она узнала пейзаж.
— Мы на верном пути, — сказала она. — Мы уже рядом!
Ангавар только кивнул в ответ, однако по тому, как тверже сжались его челюсти, какое выражение промелькнуло на миг в глубине серых глаз, девушка видела, как сильно взволновали его эти слова. Отряд начал спускаться. Кони осторожно выискивали копытами опору средь скрытых мхом трещин и ям. И скоро путники уже скакали по дну усыпанной обломками скал новой долины. Лицо Ашалинды раскраснелось, глаза горели, словно от лихорадки.
— Где-то здесь, рядом! Совсем рядом! — Она оглядывалась по сторонам, тщательно разглядывая каждый камень, каждый выступ горной породы. — Давайте поедем помедленнее. Вдруг я не узнаю нужного места, если увижу его под другим углом.
— Высокая серая скала, похожая на руку великана, — негромко повторил Ангавар описание Ашалинды, — и прислоненный к ней тонкий обелиск цвета розовых лепестков. Сверху на обоих лежит плоская плита, похожая на притолоку. А рядом, в гранитной впадине, темная заводь, питаемая небольшим родником.
Ашалинда мимоходом подивилась причудливой вязи событий — той нити судьбы, что вновь привела ее на это место, почти через тысячу лет.
По обе стороны от нее ехали Светлые. Приглушенный звон колокольчиков на уздечках напоминал тот призрачный звон, с которого начинался шанг, коему не суждено было более странствовать в Эрисе.
На востоке в просвете между остроконечными скалами показалось какое-то черное пятно. Оно плыло по небу обрывком темного дыма, быстро приближаясь к долине, и скоро превратилось в огромную беспокойную стаю птиц. Подняв руку, Ангавар остановил коня, и вся свита остановилась вслед за ним. Ястреб молнией упал с небес и уселся на руке Ангавара, впившись когтями в черную кожаную ленту. Когда Ангавар начал опускать руку, Эрантри взмахнул крыльями, чтобы сохранить равновесие, и замер, вновь сложив их. Он яростно шипел и свистел, золотисто-рыжие глаза его сверкали пылающими монетами. Эрсилдоун и Роксбург торопливо подскакали к своему государю, а тот что-то сказал Светлым на их языке. Многие из них указывали на небо.
— Это он. Ворон, — мрачно произнес Ангавар. Сердце Ашалинды пронзила острая боль, словно от удара хлыстом.
— И что теперь? — выдохнула девушка.
— Он слишком близко к Воротам. Нельзя, чтобы он находился рядом, когда они откроются. Не то в своей ярости и гневе он сумеет проскользнуть вперед нас и закрыть их. Я не потерплю второго изгнания!
Птицы все приближались. Ветер доносил хриплое карканье. Обычные серые вороны, грачи, сойки и громадные черные вороны в глянцевитом оперении.
Теперь, научившись лучше понимать своего возлюбленного, Ашалинда видела, какие чувства бушуют под внешним суровым спокойствием. И ей казалось, что хотя внезапное появление Ворона и разгневало короля, но он жаждал увидеть брата, ибо горячо любил Моррагана и, на свой лад, оплакивал потерю.
Вновь зазвенел резкий и властный голос Ангавара, и вновь Светлые замерли, обратившись во слух.
— Прогоним Ворона! — яростно вскричал Роксбург, приподнимаясь в стременах и грозя небу кулаком. — Устроим охоту!
Лицо Эрсилдоуна вытянулось от напряжения.
— Выследить его и взять в плен, — прорычал он, — пока не приключилось худшего.
— Именно. Однако такая задача не по плечу смертным, — быстро произнес Ангавар. — Я сам отправлюсь в погоню, вместе с половиной моих рыцарей. — И, повернувшись к Ашалинде, добавил: — Златовласка, эта охота не для тебя. Томас и Тэмлейн останутся охранять тебя вместе с дайнаннцами и второй половиной Светлых. Пока меня не будет, продолжайте искать Ворота. Я скоро вернусь.
Внезапным грациозным движением он подбросил Эрантри вверх. Ястреб расправил крылья и взмыл в небо.
Ашалинду охватил ужас. Она вдруг поняла: если Ангавар-Торн сейчас уедет, она никогда более не увидит его.
— Не покидай меня, господин мой, — взмолилась она. — Заклинаю тебя.
Он наклонился к ней. Щеки девушки коснулось теплое и сладкое дыхание.
— Откуда такая тревога, эудайл? — тихо и удивленно спросил он. — Не бойся. С тобой останется половина рыцарей Орлиного кургана под предводительством лучших бойцов — Дорлироена и Найфиндила. Да и вообще, чего бояться?
— Я боюсь не за себя, а за тебя…
Он засмеялся.
— Да что со мной станется? — И, взяв ее двумя пальцами за подбородок, нежно поцеловал в губы. — Но мне нельзя мешкать. Стая уже и так свернула к югу и летит прочь. Прощай, дорогая, но совсем ненадолго.
Скакун короля вихрем рванулся вперед.
А через миг Ангавар уже скрылся из виду.
За ним последовали пятьдесят Светлых рыцарей и все дамы. Их кони со сверхъестественной скоростью мчались меж скал и каменных башен и скоро тоже пропали. Служанки Ашалинды дружно заахали. Прикрыв глаза ладонью, девушка поглядела вслед исчезнувшим всадникам. Ей почудилось, будто над пустой землей взмыла в воздух и полетела вдогон первой вторая стая. Клювы этих птиц воинственно изгибались, крылья с силой рассекали воздух. То были хищные, охотничьи птицы — ястребы, а может, даже и орлы.
— По-моему, господина моего влечет к брату, — озабоченно сказала девушка. — Должно быть, именно потому он и пустился в погоню, хотя стая уже повернула прочь. Но ведь Морраган уже лишился колдовской силы, так почему же вороны и грачи летят за ним? Это неявные духи? Они могут как-нибудь навредить нам?
— Это самые обычные птицы, девочка, — ответила ей Маэва Одноглазка, придвигаясь к своей подопечной, — а вовсе не нежить. Они не замышляют ничего против нас, не помогают Ворону, а просто сопровождают его. Как и всех прочих, их тянет к нему, но по другим причинам: для птиц он — один из их племени, но окутан ореолом колдовства, им неведомого. Вот они и зачарованы.
— Не нравится мне все это, — мрачно произнес Томас Эрсилдоун.
— Пфа! — фыркнул Роксбург. — По мне, так тут ничего худого нет — разве что мне так и не дали самому поохотиться на Ворона.
— Скачи, Ашалинда! — воскликнула Эллис. — Мы за тобой.
Не в силах найти убедительного предлога для отказа, девушка повиновалась и, то и дело оглядываясь, поскакала вперед. Эллис ехала рядом с ней. Герцоги охраняли дам с боков, а сзади следовали Сианад с обеими ведуньями, приторочившими магические посохи к спинам. Далее мчались на горячих скакунах четверо крепких молодцов: сыновья Треновина. Дай-наннцы держались плотным отрядом, их кони заметно уступали в скорости коней оставшихся Светлых.
Небо Аркдура зловеще потемнело. Всю землю вдруг объяла могильная тишина, словно внезапно пала ночь. Даже птицы перестали петь.
Окружавшие девушку монолиты более не казались ей знакомыми, но в душе все нарастало ощущение значимости происходящего, подсказывающего: Ворота Горьких Уз где-то близко.
Под копытами коней раздался глухой рокот. Земля задрожала.
Кони остановились на полном ходу, заплясали, тревожно фыркая. Перед мысленным взором Ашалинды вспыхнула картина гибели Тамхании.
— Что такое? — пронзительно вскрикнула Эллис. Но Светлые рыцари знали ответ.
— Сюда идет Керб! — воскликнул лорд Дорлироен, вглядываясь в темные расщелины меж скал.
Скакун Найфинднла взвился на дыбы.
— А с ним и остатки Аттриода Неявных! — вскричал Найфиндил.
Клинки Светлых вспыхнули, покидая ножны.
— Мы готовы! — хором провозгласили рыцари. Смеясь от предвкушения сечи, они вращали мечами над головой и волшебная сталь пела песнь смерти.
Скалы и камни дрожали от приближения Керба, Убийцы — того, кто носит треугольную шляпу и способен сдвигать с места холмы и сотрясать землю, — однако вместе с ним явились и другие владыки неявных. Воды Аркдура вскипели, знаменуя приход Принца Водяных Лошадей. Гадюки и скорпионы спешили уползти прочь при виде Галла, самого большого и проворного из всех спригганов. Три вождя неявных поклялись жестоко отомстить смертным, посмевшим поднять на них оружие. И все же враг неизмеримо превосходил их и числом, и силою. Не было никаких сомнений, что битва сулит им лишь поражение.
— Злобная нежить просто обезумела, — услышала Ашалинда удивленный шепот Маэвы.
И правда, чудилось, весь Аркдур объят безумием. Камни сошли с мест.
Точнее, казалось, будто они сходят с мест. Они качались из стороны в сторону, угрожая вот-вот покинуть места, на которых стояли вот уже долгие тысячелетия. Во все стороны летели мелкие камни и обломки скал, в толще валунов прорезались тонкие трещины.
— Не бойтесь, госпожа Ашалинда! — крикнул лорд Най-финдил, подъехав к девушке. — Мы не подпустим к вам этих чудовищ. Дайнаннские воины и две ведуньи окружат вас плотным кольцом и будут охранять, пока мы позволим себе маленькое удовольствие разделаться с теми, кто посмел бросить нам вызов. Езжайте с миром, прекрасная госпожа! Ищите Ворота!
Ашалинда поняла, что Светлые радуются возможности подраться.
— Ступайте! — сказала она.
Лорд Найфиндил поклонился, пробормотав какую-то приличествующую случаю любезность, и погнал коня прочь.
Оставшиеся рыцари Светлых поскакали на врага, а свита смертных собралась вокруг Ашалинда. Торчащие камни Аркдура загораживали обзор, в просветы между широкими и высокими монолитами практически невозможно было разглядеть битвы меж нежитью и Светлыми — только летящие во все стороны обломки гранита да внезапные яркие вспышки.
Однако и эти свидетельства боя постепенно удалялись прочь. Эрсилдоун нахмурился.
— Три неявных бросают вызов полусотне Светлых рыцарей! По всем законам стычка должна была закончиться в мгновение ока. Однако такое впечатление, что эти гнусные твари не дают боя, а нарочно уводят Светлых от нас. Ума не приложу, чего они надеются достичь подобными маневрами. Верно, просто спятили! Ведь нас надежно защищают от любой колдовской силы!
— Сдается мне, появление Ворона — тоже всего лишь уловка, — с подозрением в голосе заявила Эллис, — приманка, чтобы увести от нас Ангавара и его смелых воинов и дать нежити возможность нанести удар. И как только нас смогли так легко одурачить?
— Это чтобы самого Ангавара обвели вокруг пальца? — рявкнул Эрсилдоун. — Не самое умное, что мне доводилось слыхать!
— Подозреваю, сейчас он был не в состоянии судить здраво, — пробормотала Ашалинда.
— Эх, хотелось бы мне присоединиться к Светлым! — вскричал охваченный боевым задором Роксбург.
Однако он дал клятву оставаться рядом с Ашалиндой и ни за что на свете не нарушил бы ее. Не успели последние слова слететь с его губ, как в каменистой земле под копытами коней разверзлась широкая трещина. Три дайнаннских всадника, не удержавшись, скользнули за край и исчезли в бездне.
— Под нами фридеанские копи! — завопил Эрсилдоун. — Скорее скачите на безопасное место!
Тяжелая поступь Керба расшатала основание Аркдура, тонкие переборки и своды туннелей рушились, обваливаясь в голодные подземные пустоты, коими были пронизаны эти края, точно соты. Ашалинда и ее спутники отчаянно оглядывались по сторонам, ища безопасное место, однако среди беспорядочного нагромождения скал не могли понять, в какую сторо-ну спасаться. Куда бы они ни повернулись, валуны угрожающе раскачивались, скалы ходили ходуном, летели по воздуху камни. Всадники скользили в бездну. Обе ведуньи вонзили посохи в землю — из них тотчас же выросли могучие корни, и корни эти, точно мускулистые пальцы, пытались схватить, скрепить расползающиеся частицы земли. Однако колдовство дочерей Грианана не могло равняться скоростью и могуществом с разрушительной силой обвала. Люди и кони напрасно метались в поисках спасения. Почва уходила у них из-под ног. Ашалинда и ее смертные товарищи были абсолютно беспомощны против опасности, не имеющей непосредственно колдовской природы.
Несколько Светлых рыцарей Ангавара издалека заметили, что случилось, и, развернув коней помчались на выручку, прекратив погоню за нежитью. Туманное сияние, окружавшее их, расширилось, охватило отчаянно борющихся за жизнь смертных. Люди почувствовали, как незримая сила поднимает их — кони уже не оступались, ища копытами опору в предательски оседающей земле.
Охваченная смятением Ашалинда обнаружила, что ее телохранителей уже нет рядом — но двое Светлых лордов скакали рядом, выводя скакуна девушки на твердую почву. Покрытая потом кобылка, дрожа, остановилась под тенью высокой пихты. Один из Светлых держал ее в поводу.
— Госпожа Ашалинда, вам надо переждать здесь, пока мы не расправимся с врагами, — сказал он. — Корни этого дерева уходят глубоко и крепко держатся за землю. Они надежно скрепляют скалу, на которой растут. Здесь вам бояться нечего. Что бы ни случилось, не сходите с этого места. Пока вы здесь, вам ничего не грозит. Мы скоро вернемся.
С этим предупреждением Светлые оставили девушку в одиночестве и ускакали на помощь своим сородичам.
Как только смертные были спасены от обвала, все Светлые с новым пылом ринулись на бой с двумя владыками неявной нежити. Только Керб каким-то образом умудрялся избегать прямого столкновения.
Это-то и удивляло Ашалинду. Такой перевес в силе — казалось бы, битва должна была давным-давно закончиться. Должно быть, наслаждаясь сечей, Светлые не торопились прикончить врагов и затянули развлечение куда дольше, чем было необходимо.
Неожиданно из-за груды камней появился сам Керб — огромная фигура в треуголке и черном камзоле. Он шагал, сотрясая землю, — и там, где он проходил, начинали рушиться даже те участки, что прежде казались совершенно надежными.
От постоянно падающих камней все кругом заволокло клубящимися тучами пыли. Над Аркдуром воцарился полный хаос. Как ни вглядывалась Ашалинда, но все ж с трудом различала очертания движущихся в дымке всадников и спину удаляющегося Керба. Все казалось смутным и неясным, как отражение в запотевшем зеркале. Только темный ствол пихты выглядел по-прежнему настоящим. Из тумана доносились звонкие боевые крики Светлых, пронзительный грай грачей и поток отборной эртской ругани.
Туман над полем битвы взвихрился, на мгновение сделался гуще, а потом вдруг рассеялся струйкой дыма. И там, где только что вилась пыль, стояли семь дуэргаров. Предводитель их сжимал в руке хлыст.
Пронзая Ашалинду злобными взглядами, они шагнули вперед.
— Прочь! — крикнула девушка. Кобылка вскинула голову и рванулась было прочь, но Ашалинда резко осадила поводья, удерживая ее на месте. — Меня вам не запугать! Я стою на защищенном месте и не уйду отсюда. Убирайтесь!
Предводитель дуэргаров ухмыльнулся и, подняв руку, щелкнул хлыстом. Кобылка в панике взвилась на дыбы, а к тому времени как девушке удалось успокоить ее, неявные карлики уже исчезли.
Лошадь пряла ушами, прижимала их к голове. К лязгу оружия и стуку камней примешались какие-то новые звуки. Они исходили не из стелющегося по земле тумана, а откуда-то снаружи, сверху, заглушая шум битвы, отрезая его, как серп режет шелестящий тростник.
Твердь неба царапнули три скрежещущих пронзительных крика — три скрипучие двери, три несмазанных засова — подобные утробному плачу ребенка, хриплому пророчеству, предвещающему конец света. Из тумана вынырнули три огромные черные птицы. Кобылка Ашалинды рванулась в сторону и, сбросив всадницу, унеслась прочь. Оглушенная падением, девушка с трудом поднялась на ноги, цепляясь за ствол дерева. На верхушке высокого камня триадой мрачных могильных изваяний застыли, сложив крылья, три ворона. Один за другим они щелкали черными, похожими на щипцы клювами. Очи их казались не глазами, а пустыми глазницами, в которые невозможно заглянуть из страха, что тебя затянет в край невыразимого безумия. Ашалинда чувствовала себя совсем одинокой и беззащитной. Больше всего на свете ей хотелось убежать отсюда.
— Проваливайте, — яростно всхлипнула она. — Мача, Неман, Морригу — думаете, я вас не знаю? Думаете, не понимаю, что вы пытаетесь прогнать меня отсюда? Но у вас ничего не выйдет. Я остаюсь здесь!
Один долгий, почти бесконечный момент Вороны Войны молча разглядывали смертную пустыми дырами глаз. А затем, точно по сигналу, расправили крылья и медленно взмыли ввысь.
Шум боя утих. Сражение наконец-то закончилось и пыль улеглась, позволяя девушке разглядеть неровный каменистый пейзаж вокруг и черный пруд у подножия груды гранитных валунов. Увидела Ашалинда и всадников — как Светлых, так и людей, — спешащих к пихте, под которой она стояла. Ей показалось даже, будто она слышит, как они зовут ее, но как-то смутно, точно издалека. Душераздирающий шум обвалов, удушающая пыль, пережитый страх — все это подкосило силы бедняжки. Истощенная до предела, она уже почти ничего не осознавала, мечтала только об одном — наконец обрести безопасное укрытие. На миг ей показалось даже, что возлюбленный бросил ее. Она так устала, что не могла уже выносить никаких ужасов и чувствовала себя совсем беззащитной.
Внезапно вода в заводи всколыхнулась и из нее показался одноглазый человек с огромной, качающейся из стороны в сторону головой. Его торс вырастал прямо из лошадиного туловища, изо рта извергался зловонный белый пар. Кожи на нем не было, а ободранное тело сочилось темной кровью. Видно было, как эта густая черная кровь течет по желтым венам, а могучие сухожилия толщиной с лошадиную уздечку зловеще сокращаются в такт каждому движению чудища. Вот он шагнул к Ашалинде, протягивая к ней единственную, но необыкновенно длинную руку.
И тут, увидев жуткого Накалэвие наяву, девушка потеряла голову. Мужество покинуло ее. Ужасные картины, представшие ее взору в волшебном зеркале Моррагана, неоднократно слышанные страшные истории преисполнили бедняжку слепого, нерассуждающего страха. По обычаю Светлых, Ангавар расправился с чудищем, но не уничтожил его до конца. Именно этот неявный, один из самых отвратительных колдовских созданий, убил родителей принца Эдварда.
Испустив сдавленный крик, девушка бросилась бежать, петляя среди камней.
Она слышала отчаянно зовущие ее голоса. Но громче этих голосов в ушах у нее звучал цокот копыт чудовища и зловещее ритмичное шипение, точно из кипящего чайника. Земля под ногами была прорезана сетью коварных трещин, из которых, точно червяки после дождя, выползали гнусные маленькие существа — подземные жители, что не любят света и боятся его. Обвалы разрушили их норы, выгнав их на поверхность. В ушах Ашалинды бешеным быком ревела кровь. Затылок вдруг обдало жаром, точно его уже коснулось зловещее дыхание Накалэвие. Она боялась замедлить бег даже настолько, чтобы оглянуться, но черпала хоть какое-то облегчение в том, что, судя по звукам шагов, копыта Накалэвие скользили и разъезжались на осыпающейся почве. Наверное, это помешает ему ее догнать! И все равно лопатки сводило ожидание удара могучего кулака, который в любую секунду мог швырнуть ее на жесткие камни.
На бегу девушка лихорадочно, точно затравленный зверь, выискивала глазами место, куда бы спрятаться. В просветах между каменными столбами проглядывало шелковистое небо, переходящее из бледно-голубого в темно-синее. Перистые облака перечеркивали его, словно нарисованные мелом. Впереди, прямо перед Ашалиндой, замаячила высокая скала в форме руки. К ней прислонялся тоненький обелиск цвета розы. Поверх обеих скал лежала плоская плита, похожая на притолоку двери. Рядом, в гранитной выбоине, плескался маленький темный прудик.
На вид ничем не отличающаяся от множества других трещин, эта расщелина тихо и неподвижно чернела в глубоких тенях. Она находилась здесь уже много веков — именно здесь находились заветные самые Ворота. Правда, они чуть-чуть изменились: сбоку, в том месте, где они оставались чуть-чуть приоткрыты, виднелась тонкая-претонкая щелочка.
Вот безопасное укрытие, вот он — путь к спасению от чудовища, что гонится по пятам!
Палец Ашалинды скользнул в почти невидимое отверстие. И от прикосновения массивные стены портала легко, как перышки, разъехались в стороны. За ними, впереди, лежала заветная гавань. Но хотя за спиной уже стучали, разлетаясь из-под копыт Накалэвие, мелкие камешки, беглянка помедлила, пораженная знакомым ощущением — что она забыла нечто очень-очень важное.
И в этот шаткий миг равновесия на зыбкой земле у самого основания Ворот тонкий слой мелкозема, расшатанный тяжелой поступью Керба, вдруг взял и осыпался. Горсть гальки с шелестом упала на плоский камень, прикрывавший нору в земле. И, потревоженная этим шелестом, из норы выскочила крыса. Маленькие коготки проворно пробежали по ноге Ашалинды.
Это было уже чересчур!
Страх и отвращение пришпорили девушку. С отчаянным криком она проскользнула в Ворота и, откинув ногой три локона и сломанный нож, крепко захлопнула портал.
Привалившись к стене, она силилась отдышаться. Искривленный проход, с обоих сторон запечатанный закрытыми дверьми, заливало странное и загадочное сияние. Сводчатый потолок растрескался и местами просел, как кожаная фляга с водой. На ближнем конце портала стены плавно переходили в гранит, а на дальнем, там, где виднелась серебряная дверь Королевства, превращались в стену живых деревьев с нависающими, густо переплетающимися ветвями. За прошедшее время эти судьбоносные Ворота меж Королевством и Эрисом совсем не изменились.
На полу лежал обломок ножа с костяной ручкой, подаренного Ашалинде отцом при расставании. Рядом — сухой, сморщенный лист дерева. В полумраке нельзя было разглядеть три волоска, что так верно держали Ворота приоткрытыми, пока владелица их странствовала по миру людей.
— Ворота, о Ворота, — шептала Ашалинда, запертая меж двумя королевствами.
В голове звучала тихая мелодия, исполненная светлой печали. Постепенно девушка успокоилась, а вместе со спокойствием пришли и воспоминания, которые она тщетно пыталась вызвать в памяти, стоя на границе Ворот.
— Не бойся никакой нежити, любимая, — сказал Ангавар, — ни смертных существ. Ибо когда с тобой я, тебе ничего не грозит. А если мне вдруг придется отлучиться, я оставлю тебя на попечение тех, кто всегда сумеет защитить тебя — или же отвести тебя в безопасное место.
А раньше, когда-то давно, ее наставлял Сианад: «Отринь страх — только тогда сумеешь четко разглядеть путь пред собой». Слова его оказались правдивы. Ужас погубил ее, вытеснил из головы здравый смысл, способность рассуждать. Ни дуэргары, ни Вороны Войны, ни Накалэвие не обладали силой навредить невесте Верховного короля Светлых — если бы только она верила его слову и не сходила с места. Что же до крысы (при мысли о которой Ашалинда передернулась), то она и вовсе была всего-навсего лорральным существом и сама искала, куда бы спрятаться.
И стоило девушке в Воротах прийти к сему заключению, в голову ей вдруг пришла новая мысль. Долго она лежит здесь? Пять минут? Десять? Бросившись к двери в Эрис, она рывком распахнула ее.
Вокруг расстилалась неровная земля гранитных башен и опрокинутых скал. Стояла глубокая ночь. Темно, пусто, ни единого живого существа вокруг. Белые звезды морозным узором выложили небо — столь черное, что, казалось, оно высасывало из Ашалинды самую душу. Серебристое сияние выбелило стены монолитов, изрисовало загадочным узором теней там, где пролегали тайные трещины.
Неизвестно, сколько времени прошло здесь, в Эрисе, пока Ашалинда скрывалась внутри Ворот.
Девушка была одна-одинешенька.
Сердце ее чуть не разорвалось от глубочайшего чувства потери, невыразимого горя. Несчастная проклинала свою смертную природу, свой страх, заставивший забыть о разуме и погубивший все, чем она дорожила. Исполненный бесконечной тоски крик прорезал пустыню холодных камней, звенящих ручьев и черных сосен — но не мог призвать, вернуть то, что ушло безвозвратно.
Нельзя обратить Время вспять.
12
Над краем камней и сосен стоял тихий вечер. Ветер оттенка прозрачной воды негромко напевал в ущельях и каньонах, свистел меж башен и узких изломов скал, гудел в щелях и арках, пел в узких пещерах. Стебельки мха покачивались под его добродушной лаской. Пихта, на каждой иголочке которой поблескивала капля осевшей с тумана росы, лениво тряхнула ветвями — и легкий дождик забарабанил по глади холодной черной воды, обрамлявшей новые грани расплавленного стекла и растекшегося камня. Рябь на воде напоминала платиновые ленты. Раньше на этом месте не было никакого озера.
Недалеко от кромки воды возвышалась большая серая скала в форме руки. К ней прислонился тонкий обелиск цвета розы. Сверху на них лежала плоская плита, похожая на притолоку. Из теней тихо, как песня ветра, шагнула чья-то фигуpa. Сверкающие волосы девушки струились по воздуху ореолом золотых прядей. Глаза были подобны зеленым цветам, на которых дрожат капли росы.
— Что я наделала?
Нагнувшись, она бережно положила сияющую прядь в тень у своих ног. Потом легонько толкнула тяжелый выступ — и он сдвинулся, скользнул на место. Девушка спустилась на берег, в царящую ночь. Дыхание ветра унесло ее последние слова, развеяло в трещинах — так уносится прочь мимолетная мысль.
— Мы на верном пути, — сказала она. — Мы уже рядом!
Ангавар только кивнул в ответ, однако по тому, как тверже сжались его челюсти, какое выражение промелькнуло на миг в глубине серых глаз, девушка видела, как сильно взволновали его эти слова. Отряд начал спускаться. Кони осторожно выискивали копытами опору средь скрытых мхом трещин и ям. И скоро путники уже скакали по дну усыпанной обломками скал новой долины. Лицо Ашалинды раскраснелось, глаза горели, словно от лихорадки.
— Где-то здесь, рядом! Совсем рядом! — Она оглядывалась по сторонам, тщательно разглядывая каждый камень, каждый выступ горной породы. — Давайте поедем помедленнее. Вдруг я не узнаю нужного места, если увижу его под другим углом.
— Высокая серая скала, похожая на руку великана, — негромко повторил Ангавар описание Ашалинды, — и прислоненный к ней тонкий обелиск цвета розовых лепестков. Сверху на обоих лежит плоская плита, похожая на притолоку. А рядом, в гранитной впадине, темная заводь, питаемая небольшим родником.
Ашалинда мимоходом подивилась причудливой вязи событий — той нити судьбы, что вновь привела ее на это место, почти через тысячу лет.
По обе стороны от нее ехали Светлые. Приглушенный звон колокольчиков на уздечках напоминал тот призрачный звон, с которого начинался шанг, коему не суждено было более странствовать в Эрисе.
На востоке в просвете между остроконечными скалами показалось какое-то черное пятно. Оно плыло по небу обрывком темного дыма, быстро приближаясь к долине, и скоро превратилось в огромную беспокойную стаю птиц. Подняв руку, Ангавар остановил коня, и вся свита остановилась вслед за ним. Ястреб молнией упал с небес и уселся на руке Ангавара, впившись когтями в черную кожаную ленту. Когда Ангавар начал опускать руку, Эрантри взмахнул крыльями, чтобы сохранить равновесие, и замер, вновь сложив их. Он яростно шипел и свистел, золотисто-рыжие глаза его сверкали пылающими монетами. Эрсилдоун и Роксбург торопливо подскакали к своему государю, а тот что-то сказал Светлым на их языке. Многие из них указывали на небо.
— Это он. Ворон, — мрачно произнес Ангавар. Сердце Ашалинды пронзила острая боль, словно от удара хлыстом.
— И что теперь? — выдохнула девушка.
— Он слишком близко к Воротам. Нельзя, чтобы он находился рядом, когда они откроются. Не то в своей ярости и гневе он сумеет проскользнуть вперед нас и закрыть их. Я не потерплю второго изгнания!
Птицы все приближались. Ветер доносил хриплое карканье. Обычные серые вороны, грачи, сойки и громадные черные вороны в глянцевитом оперении.
Теперь, научившись лучше понимать своего возлюбленного, Ашалинда видела, какие чувства бушуют под внешним суровым спокойствием. И ей казалось, что хотя внезапное появление Ворона и разгневало короля, но он жаждал увидеть брата, ибо горячо любил Моррагана и, на свой лад, оплакивал потерю.
Вновь зазвенел резкий и властный голос Ангавара, и вновь Светлые замерли, обратившись во слух.
— Прогоним Ворона! — яростно вскричал Роксбург, приподнимаясь в стременах и грозя небу кулаком. — Устроим охоту!
Лицо Эрсилдоуна вытянулось от напряжения.
— Выследить его и взять в плен, — прорычал он, — пока не приключилось худшего.
— Именно. Однако такая задача не по плечу смертным, — быстро произнес Ангавар. — Я сам отправлюсь в погоню, вместе с половиной моих рыцарей. — И, повернувшись к Ашалинде, добавил: — Златовласка, эта охота не для тебя. Томас и Тэмлейн останутся охранять тебя вместе с дайнаннцами и второй половиной Светлых. Пока меня не будет, продолжайте искать Ворота. Я скоро вернусь.
Внезапным грациозным движением он подбросил Эрантри вверх. Ястреб расправил крылья и взмыл в небо.
Ашалинду охватил ужас. Она вдруг поняла: если Ангавар-Торн сейчас уедет, она никогда более не увидит его.
— Не покидай меня, господин мой, — взмолилась она. — Заклинаю тебя.
Он наклонился к ней. Щеки девушки коснулось теплое и сладкое дыхание.
— Откуда такая тревога, эудайл? — тихо и удивленно спросил он. — Не бойся. С тобой останется половина рыцарей Орлиного кургана под предводительством лучших бойцов — Дорлироена и Найфиндила. Да и вообще, чего бояться?
— Я боюсь не за себя, а за тебя…
Он засмеялся.
— Да что со мной станется? — И, взяв ее двумя пальцами за подбородок, нежно поцеловал в губы. — Но мне нельзя мешкать. Стая уже и так свернула к югу и летит прочь. Прощай, дорогая, но совсем ненадолго.
Скакун короля вихрем рванулся вперед.
А через миг Ангавар уже скрылся из виду.
За ним последовали пятьдесят Светлых рыцарей и все дамы. Их кони со сверхъестественной скоростью мчались меж скал и каменных башен и скоро тоже пропали. Служанки Ашалинды дружно заахали. Прикрыв глаза ладонью, девушка поглядела вслед исчезнувшим всадникам. Ей почудилось, будто над пустой землей взмыла в воздух и полетела вдогон первой вторая стая. Клювы этих птиц воинственно изгибались, крылья с силой рассекали воздух. То были хищные, охотничьи птицы — ястребы, а может, даже и орлы.
— По-моему, господина моего влечет к брату, — озабоченно сказала девушка. — Должно быть, именно потому он и пустился в погоню, хотя стая уже повернула прочь. Но ведь Морраган уже лишился колдовской силы, так почему же вороны и грачи летят за ним? Это неявные духи? Они могут как-нибудь навредить нам?
— Это самые обычные птицы, девочка, — ответила ей Маэва Одноглазка, придвигаясь к своей подопечной, — а вовсе не нежить. Они не замышляют ничего против нас, не помогают Ворону, а просто сопровождают его. Как и всех прочих, их тянет к нему, но по другим причинам: для птиц он — один из их племени, но окутан ореолом колдовства, им неведомого. Вот они и зачарованы.
— Не нравится мне все это, — мрачно произнес Томас Эрсилдоун.
— Пфа! — фыркнул Роксбург. — По мне, так тут ничего худого нет — разве что мне так и не дали самому поохотиться на Ворона.
— Скачи, Ашалинда! — воскликнула Эллис. — Мы за тобой.
Не в силах найти убедительного предлога для отказа, девушка повиновалась и, то и дело оглядываясь, поскакала вперед. Эллис ехала рядом с ней. Герцоги охраняли дам с боков, а сзади следовали Сианад с обеими ведуньями, приторочившими магические посохи к спинам. Далее мчались на горячих скакунах четверо крепких молодцов: сыновья Треновина. Дай-наннцы держались плотным отрядом, их кони заметно уступали в скорости коней оставшихся Светлых.
Небо Аркдура зловеще потемнело. Всю землю вдруг объяла могильная тишина, словно внезапно пала ночь. Даже птицы перестали петь.
Окружавшие девушку монолиты более не казались ей знакомыми, но в душе все нарастало ощущение значимости происходящего, подсказывающего: Ворота Горьких Уз где-то близко.
Под копытами коней раздался глухой рокот. Земля задрожала.
Кони остановились на полном ходу, заплясали, тревожно фыркая. Перед мысленным взором Ашалинды вспыхнула картина гибели Тамхании.
— Что такое? — пронзительно вскрикнула Эллис. Но Светлые рыцари знали ответ.
— Сюда идет Керб! — воскликнул лорд Дорлироен, вглядываясь в темные расщелины меж скал.
Скакун Найфинднла взвился на дыбы.
— А с ним и остатки Аттриода Неявных! — вскричал Найфиндил.
Клинки Светлых вспыхнули, покидая ножны.
— Мы готовы! — хором провозгласили рыцари. Смеясь от предвкушения сечи, они вращали мечами над головой и волшебная сталь пела песнь смерти.
Скалы и камни дрожали от приближения Керба, Убийцы — того, кто носит треугольную шляпу и способен сдвигать с места холмы и сотрясать землю, — однако вместе с ним явились и другие владыки неявных. Воды Аркдура вскипели, знаменуя приход Принца Водяных Лошадей. Гадюки и скорпионы спешили уползти прочь при виде Галла, самого большого и проворного из всех спригганов. Три вождя неявных поклялись жестоко отомстить смертным, посмевшим поднять на них оружие. И все же враг неизмеримо превосходил их и числом, и силою. Не было никаких сомнений, что битва сулит им лишь поражение.
— Злобная нежить просто обезумела, — услышала Ашалинда удивленный шепот Маэвы.
И правда, чудилось, весь Аркдур объят безумием. Камни сошли с мест.
Точнее, казалось, будто они сходят с мест. Они качались из стороны в сторону, угрожая вот-вот покинуть места, на которых стояли вот уже долгие тысячелетия. Во все стороны летели мелкие камни и обломки скал, в толще валунов прорезались тонкие трещины.
— Не бойтесь, госпожа Ашалинда! — крикнул лорд Най-финдил, подъехав к девушке. — Мы не подпустим к вам этих чудовищ. Дайнаннские воины и две ведуньи окружат вас плотным кольцом и будут охранять, пока мы позволим себе маленькое удовольствие разделаться с теми, кто посмел бросить нам вызов. Езжайте с миром, прекрасная госпожа! Ищите Ворота!
Ашалинда поняла, что Светлые радуются возможности подраться.
— Ступайте! — сказала она.
Лорд Найфиндил поклонился, пробормотав какую-то приличествующую случаю любезность, и погнал коня прочь.
Оставшиеся рыцари Светлых поскакали на врага, а свита смертных собралась вокруг Ашалинда. Торчащие камни Аркдура загораживали обзор, в просветы между широкими и высокими монолитами практически невозможно было разглядеть битвы меж нежитью и Светлыми — только летящие во все стороны обломки гранита да внезапные яркие вспышки.
Однако и эти свидетельства боя постепенно удалялись прочь. Эрсилдоун нахмурился.
— Три неявных бросают вызов полусотне Светлых рыцарей! По всем законам стычка должна была закончиться в мгновение ока. Однако такое впечатление, что эти гнусные твари не дают боя, а нарочно уводят Светлых от нас. Ума не приложу, чего они надеются достичь подобными маневрами. Верно, просто спятили! Ведь нас надежно защищают от любой колдовской силы!
— Сдается мне, появление Ворона — тоже всего лишь уловка, — с подозрением в голосе заявила Эллис, — приманка, чтобы увести от нас Ангавара и его смелых воинов и дать нежити возможность нанести удар. И как только нас смогли так легко одурачить?
— Это чтобы самого Ангавара обвели вокруг пальца? — рявкнул Эрсилдоун. — Не самое умное, что мне доводилось слыхать!
— Подозреваю, сейчас он был не в состоянии судить здраво, — пробормотала Ашалинда.
— Эх, хотелось бы мне присоединиться к Светлым! — вскричал охваченный боевым задором Роксбург.
Однако он дал клятву оставаться рядом с Ашалиндой и ни за что на свете не нарушил бы ее. Не успели последние слова слететь с его губ, как в каменистой земле под копытами коней разверзлась широкая трещина. Три дайнаннских всадника, не удержавшись, скользнули за край и исчезли в бездне.
— Под нами фридеанские копи! — завопил Эрсилдоун. — Скорее скачите на безопасное место!
Тяжелая поступь Керба расшатала основание Аркдура, тонкие переборки и своды туннелей рушились, обваливаясь в голодные подземные пустоты, коими были пронизаны эти края, точно соты. Ашалинда и ее спутники отчаянно оглядывались по сторонам, ища безопасное место, однако среди беспорядочного нагромождения скал не могли понять, в какую сторо-ну спасаться. Куда бы они ни повернулись, валуны угрожающе раскачивались, скалы ходили ходуном, летели по воздуху камни. Всадники скользили в бездну. Обе ведуньи вонзили посохи в землю — из них тотчас же выросли могучие корни, и корни эти, точно мускулистые пальцы, пытались схватить, скрепить расползающиеся частицы земли. Однако колдовство дочерей Грианана не могло равняться скоростью и могуществом с разрушительной силой обвала. Люди и кони напрасно метались в поисках спасения. Почва уходила у них из-под ног. Ашалинда и ее смертные товарищи были абсолютно беспомощны против опасности, не имеющей непосредственно колдовской природы.
Несколько Светлых рыцарей Ангавара издалека заметили, что случилось, и, развернув коней помчались на выручку, прекратив погоню за нежитью. Туманное сияние, окружавшее их, расширилось, охватило отчаянно борющихся за жизнь смертных. Люди почувствовали, как незримая сила поднимает их — кони уже не оступались, ища копытами опору в предательски оседающей земле.
Охваченная смятением Ашалинда обнаружила, что ее телохранителей уже нет рядом — но двое Светлых лордов скакали рядом, выводя скакуна девушки на твердую почву. Покрытая потом кобылка, дрожа, остановилась под тенью высокой пихты. Один из Светлых держал ее в поводу.
— Госпожа Ашалинда, вам надо переждать здесь, пока мы не расправимся с врагами, — сказал он. — Корни этого дерева уходят глубоко и крепко держатся за землю. Они надежно скрепляют скалу, на которой растут. Здесь вам бояться нечего. Что бы ни случилось, не сходите с этого места. Пока вы здесь, вам ничего не грозит. Мы скоро вернемся.
С этим предупреждением Светлые оставили девушку в одиночестве и ускакали на помощь своим сородичам.
Как только смертные были спасены от обвала, все Светлые с новым пылом ринулись на бой с двумя владыками неявной нежити. Только Керб каким-то образом умудрялся избегать прямого столкновения.
Это-то и удивляло Ашалинду. Такой перевес в силе — казалось бы, битва должна была давным-давно закончиться. Должно быть, наслаждаясь сечей, Светлые не торопились прикончить врагов и затянули развлечение куда дольше, чем было необходимо.
Неожиданно из-за груды камней появился сам Керб — огромная фигура в треуголке и черном камзоле. Он шагал, сотрясая землю, — и там, где он проходил, начинали рушиться даже те участки, что прежде казались совершенно надежными.
От постоянно падающих камней все кругом заволокло клубящимися тучами пыли. Над Аркдуром воцарился полный хаос. Как ни вглядывалась Ашалинда, но все ж с трудом различала очертания движущихся в дымке всадников и спину удаляющегося Керба. Все казалось смутным и неясным, как отражение в запотевшем зеркале. Только темный ствол пихты выглядел по-прежнему настоящим. Из тумана доносились звонкие боевые крики Светлых, пронзительный грай грачей и поток отборной эртской ругани.
Туман над полем битвы взвихрился, на мгновение сделался гуще, а потом вдруг рассеялся струйкой дыма. И там, где только что вилась пыль, стояли семь дуэргаров. Предводитель их сжимал в руке хлыст.
Пронзая Ашалинду злобными взглядами, они шагнули вперед.
— Прочь! — крикнула девушка. Кобылка вскинула голову и рванулась было прочь, но Ашалинда резко осадила поводья, удерживая ее на месте. — Меня вам не запугать! Я стою на защищенном месте и не уйду отсюда. Убирайтесь!
Предводитель дуэргаров ухмыльнулся и, подняв руку, щелкнул хлыстом. Кобылка в панике взвилась на дыбы, а к тому времени как девушке удалось успокоить ее, неявные карлики уже исчезли.
Лошадь пряла ушами, прижимала их к голове. К лязгу оружия и стуку камней примешались какие-то новые звуки. Они исходили не из стелющегося по земле тумана, а откуда-то снаружи, сверху, заглушая шум битвы, отрезая его, как серп режет шелестящий тростник.
Твердь неба царапнули три скрежещущих пронзительных крика — три скрипучие двери, три несмазанных засова — подобные утробному плачу ребенка, хриплому пророчеству, предвещающему конец света. Из тумана вынырнули три огромные черные птицы. Кобылка Ашалинды рванулась в сторону и, сбросив всадницу, унеслась прочь. Оглушенная падением, девушка с трудом поднялась на ноги, цепляясь за ствол дерева. На верхушке высокого камня триадой мрачных могильных изваяний застыли, сложив крылья, три ворона. Один за другим они щелкали черными, похожими на щипцы клювами. Очи их казались не глазами, а пустыми глазницами, в которые невозможно заглянуть из страха, что тебя затянет в край невыразимого безумия. Ашалинда чувствовала себя совсем одинокой и беззащитной. Больше всего на свете ей хотелось убежать отсюда.
— Проваливайте, — яростно всхлипнула она. — Мача, Неман, Морригу — думаете, я вас не знаю? Думаете, не понимаю, что вы пытаетесь прогнать меня отсюда? Но у вас ничего не выйдет. Я остаюсь здесь!
Один долгий, почти бесконечный момент Вороны Войны молча разглядывали смертную пустыми дырами глаз. А затем, точно по сигналу, расправили крылья и медленно взмыли ввысь.
Шум боя утих. Сражение наконец-то закончилось и пыль улеглась, позволяя девушке разглядеть неровный каменистый пейзаж вокруг и черный пруд у подножия груды гранитных валунов. Увидела Ашалинда и всадников — как Светлых, так и людей, — спешащих к пихте, под которой она стояла. Ей показалось даже, будто она слышит, как они зовут ее, но как-то смутно, точно издалека. Душераздирающий шум обвалов, удушающая пыль, пережитый страх — все это подкосило силы бедняжки. Истощенная до предела, она уже почти ничего не осознавала, мечтала только об одном — наконец обрести безопасное укрытие. На миг ей показалось даже, что возлюбленный бросил ее. Она так устала, что не могла уже выносить никаких ужасов и чувствовала себя совсем беззащитной.
Внезапно вода в заводи всколыхнулась и из нее показался одноглазый человек с огромной, качающейся из стороны в сторону головой. Его торс вырастал прямо из лошадиного туловища, изо рта извергался зловонный белый пар. Кожи на нем не было, а ободранное тело сочилось темной кровью. Видно было, как эта густая черная кровь течет по желтым венам, а могучие сухожилия толщиной с лошадиную уздечку зловеще сокращаются в такт каждому движению чудища. Вот он шагнул к Ашалинде, протягивая к ней единственную, но необыкновенно длинную руку.
И тут, увидев жуткого Накалэвие наяву, девушка потеряла голову. Мужество покинуло ее. Ужасные картины, представшие ее взору в волшебном зеркале Моррагана, неоднократно слышанные страшные истории преисполнили бедняжку слепого, нерассуждающего страха. По обычаю Светлых, Ангавар расправился с чудищем, но не уничтожил его до конца. Именно этот неявный, один из самых отвратительных колдовских созданий, убил родителей принца Эдварда.
Испустив сдавленный крик, девушка бросилась бежать, петляя среди камней.
Она слышала отчаянно зовущие ее голоса. Но громче этих голосов в ушах у нее звучал цокот копыт чудовища и зловещее ритмичное шипение, точно из кипящего чайника. Земля под ногами была прорезана сетью коварных трещин, из которых, точно червяки после дождя, выползали гнусные маленькие существа — подземные жители, что не любят света и боятся его. Обвалы разрушили их норы, выгнав их на поверхность. В ушах Ашалинды бешеным быком ревела кровь. Затылок вдруг обдало жаром, точно его уже коснулось зловещее дыхание Накалэвие. Она боялась замедлить бег даже настолько, чтобы оглянуться, но черпала хоть какое-то облегчение в том, что, судя по звукам шагов, копыта Накалэвие скользили и разъезжались на осыпающейся почве. Наверное, это помешает ему ее догнать! И все равно лопатки сводило ожидание удара могучего кулака, который в любую секунду мог швырнуть ее на жесткие камни.
На бегу девушка лихорадочно, точно затравленный зверь, выискивала глазами место, куда бы спрятаться. В просветах между каменными столбами проглядывало шелковистое небо, переходящее из бледно-голубого в темно-синее. Перистые облака перечеркивали его, словно нарисованные мелом. Впереди, прямо перед Ашалиндой, замаячила высокая скала в форме руки. К ней прислонялся тоненький обелиск цвета розы. Поверх обеих скал лежала плоская плита, похожая на притолоку двери. Рядом, в гранитной выбоине, плескался маленький темный прудик.
На вид ничем не отличающаяся от множества других трещин, эта расщелина тихо и неподвижно чернела в глубоких тенях. Она находилась здесь уже много веков — именно здесь находились заветные самые Ворота. Правда, они чуть-чуть изменились: сбоку, в том месте, где они оставались чуть-чуть приоткрыты, виднелась тонкая-претонкая щелочка.
Вот безопасное укрытие, вот он — путь к спасению от чудовища, что гонится по пятам!
Палец Ашалинды скользнул в почти невидимое отверстие. И от прикосновения массивные стены портала легко, как перышки, разъехались в стороны. За ними, впереди, лежала заветная гавань. Но хотя за спиной уже стучали, разлетаясь из-под копыт Накалэвие, мелкие камешки, беглянка помедлила, пораженная знакомым ощущением — что она забыла нечто очень-очень важное.
И в этот шаткий миг равновесия на зыбкой земле у самого основания Ворот тонкий слой мелкозема, расшатанный тяжелой поступью Керба, вдруг взял и осыпался. Горсть гальки с шелестом упала на плоский камень, прикрывавший нору в земле. И, потревоженная этим шелестом, из норы выскочила крыса. Маленькие коготки проворно пробежали по ноге Ашалинды.
Это было уже чересчур!
Страх и отвращение пришпорили девушку. С отчаянным криком она проскользнула в Ворота и, откинув ногой три локона и сломанный нож, крепко захлопнула портал.
Привалившись к стене, она силилась отдышаться. Искривленный проход, с обоих сторон запечатанный закрытыми дверьми, заливало странное и загадочное сияние. Сводчатый потолок растрескался и местами просел, как кожаная фляга с водой. На ближнем конце портала стены плавно переходили в гранит, а на дальнем, там, где виднелась серебряная дверь Королевства, превращались в стену живых деревьев с нависающими, густо переплетающимися ветвями. За прошедшее время эти судьбоносные Ворота меж Королевством и Эрисом совсем не изменились.
На полу лежал обломок ножа с костяной ручкой, подаренного Ашалинде отцом при расставании. Рядом — сухой, сморщенный лист дерева. В полумраке нельзя было разглядеть три волоска, что так верно держали Ворота приоткрытыми, пока владелица их странствовала по миру людей.
— Ворота, о Ворота, — шептала Ашалинда, запертая меж двумя королевствами.
В голове звучала тихая мелодия, исполненная светлой печали. Постепенно девушка успокоилась, а вместе со спокойствием пришли и воспоминания, которые она тщетно пыталась вызвать в памяти, стоя на границе Ворот.
— Не бойся никакой нежити, любимая, — сказал Ангавар, — ни смертных существ. Ибо когда с тобой я, тебе ничего не грозит. А если мне вдруг придется отлучиться, я оставлю тебя на попечение тех, кто всегда сумеет защитить тебя — или же отвести тебя в безопасное место.
А раньше, когда-то давно, ее наставлял Сианад: «Отринь страх — только тогда сумеешь четко разглядеть путь пред собой». Слова его оказались правдивы. Ужас погубил ее, вытеснил из головы здравый смысл, способность рассуждать. Ни дуэргары, ни Вороны Войны, ни Накалэвие не обладали силой навредить невесте Верховного короля Светлых — если бы только она верила его слову и не сходила с места. Что же до крысы (при мысли о которой Ашалинда передернулась), то она и вовсе была всего-навсего лорральным существом и сама искала, куда бы спрятаться.
И стоило девушке в Воротах прийти к сему заключению, в голову ей вдруг пришла новая мысль. Долго она лежит здесь? Пять минут? Десять? Бросившись к двери в Эрис, она рывком распахнула ее.
Вокруг расстилалась неровная земля гранитных башен и опрокинутых скал. Стояла глубокая ночь. Темно, пусто, ни единого живого существа вокруг. Белые звезды морозным узором выложили небо — столь черное, что, казалось, оно высасывало из Ашалинды самую душу. Серебристое сияние выбелило стены монолитов, изрисовало загадочным узором теней там, где пролегали тайные трещины.
Неизвестно, сколько времени прошло здесь, в Эрисе, пока Ашалинда скрывалась внутри Ворот.
Девушка была одна-одинешенька.
Сердце ее чуть не разорвалось от глубочайшего чувства потери, невыразимого горя. Несчастная проклинала свою смертную природу, свой страх, заставивший забыть о разуме и погубивший все, чем она дорожила. Исполненный бесконечной тоски крик прорезал пустыню холодных камней, звенящих ручьев и черных сосен — но не мог призвать, вернуть то, что ушло безвозвратно.
Нельзя обратить Время вспять.
12
ГОРЬКИЕ УЗЫ
Часть II
Я тебе опишу мою радость — как много я помню о ней!
И походку, и голос, и взгляд, и волос ее цвет.
И глаза, что искрятся частицами солнечных дней.
Опишу, как могу — но ее все равно с нами нет.
Старинная талитская песня
Над краем камней и сосен стоял тихий вечер. Ветер оттенка прозрачной воды негромко напевал в ущельях и каньонах, свистел меж башен и узких изломов скал, гудел в щелях и арках, пел в узких пещерах. Стебельки мха покачивались под его добродушной лаской. Пихта, на каждой иголочке которой поблескивала капля осевшей с тумана росы, лениво тряхнула ветвями — и легкий дождик забарабанил по глади холодной черной воды, обрамлявшей новые грани расплавленного стекла и растекшегося камня. Рябь на воде напоминала платиновые ленты. Раньше на этом месте не было никакого озера.
Недалеко от кромки воды возвышалась большая серая скала в форме руки. К ней прислонился тонкий обелиск цвета розы. Сверху на них лежала плоская плита, похожая на притолоку. Из теней тихо, как песня ветра, шагнула чья-то фигуpa. Сверкающие волосы девушки струились по воздуху ореолом золотых прядей. Глаза были подобны зеленым цветам, на которых дрожат капли росы.
— Что я наделала?
Нагнувшись, она бережно положила сияющую прядь в тень у своих ног. Потом легонько толкнула тяжелый выступ — и он сдвинулся, скользнул на место. Девушка спустилась на берег, в царящую ночь. Дыхание ветра унесло ее последние слова, развеяло в трещинах — так уносится прочь мимолетная мысль.