Демилль Нельсон. Школа обаяния (Без права на пощаду)

   Кубинцы резко вскочили. Холлис тоже встал, поднялся и Берт Миллз. Кубинцы оценили ситуацию и снова опустились в свои кресла.
   - Я чувствую себя просто ужасно! - сказал Айлеви.
   Миллз рассмеялся и вернулся на свое место.
   Холлиса всегда удивляла маленькая армия Айлеви, состоящая из головорезов с отличными манерами: двадцать сотрудников ЦРУ и дюжина людей из службы безопасности посольства. Как-то Сэз сказал Холлису, что если бы под его руководством было человек тридцать морских пехотинцев, он захватил бы Кремль.
   Айлеви вытер руки салфеткой.
   Лиза улыбнулась, но ничего не сказала. Холлис понимал, что Сэз напоследок рисуется перед ней. Поэтому он извинился и вышел из зала ожидания. Лиза и Айлеви остались наедине.
   - Мне очень грустно, что ты улетаешь, - сказал он. - Поверь, я на самом деле очень этим расстроен.
   Она молчала.
   - Я думал, мы могли бы сделать еще одну попытку...
   - Я тоже об этом думала. Однако все изменилось, Сэз.
   - Знаю. Но, возможно, наши пути снова пересекутся в каком-нибудь еще Богом забытом месте. Все-таки странную жизнь мы избрали.
   - У русских есть пословица: "Жизнь прожить - не поле перейти".
   - Русские часто изрекают подобные бессмыслицы. Тебе нравится эта страна. А мне - нет.
   - Ладно, давай оставим эту тему. Я хочу, чтобы ты постарался понять русских. Чисто по-человечески.
   - Попытаюсь.
   - На самом деле? - Она посмотрела на дверь и, не заметив там Холлиса, коснулась руки Айлеви. - Будь осторожен, Сэз. Я беспокоюсь за тебя.
   - Неужели? Ты сама будь осторожна. Пока ты еще не дома. Небольшой совет, леди Лиза. Его возраст неважен, как и его теперешнее положение женатого человека. Важно другое. Если он опять вернется в свой мужской мир летчиков-истребителей, тогда тебе с ним будет очень непросто.
   - Я не задумывалась об этом.
   Они немного помолчали.
   - Напиши мне, Сэз.
   - Конечно.
   Она поцеловала его в щеку.
   - Прощай, Сэз. Спасибо тебе за все... - Лиза вытерла повлажневшие глаза. - Мы еще встретимся.
   - Знаю, обязательно встретимся.
   Вдруг Айлеви прижал ее к себе и прошептал, прижав губы прямо к уху:
   - Послушай меня! Ты не должна лететь этим рейсом... ты можешь остаться в России до полуночи. Сегодня на Франкфурт еще два рейса. Скажи Сэму, что неважно себя чувствуешь, и...
   - Почему?
   - Я... я подумал, мы могли бы... провести немного времени вместе... ну, попрощаться как следует...
   Она взглянула на него:
   - Это еще что за предложение?
   - Да нет, ты неправильно поняла меня, я просто... пытаюсь тебе внушить, что Холлис - это мишень. И мне не нравится, что ты будешь рядом с ним...
   - Мне это известно. Он мне об этом говорил, кстати, я и сама догадалась. Но я не нежный цветочек, Сэз. Я охотно делила любую опасность с тобой и буду также предана Сэму.
   Айлеви посмотрел на нее и печально улыбнулся.
   - Вот почему я люблю тебя, Лиза. Пойду попрощаюсь с Сэмом. Вы оба здесь здорово поработали.
   Он нежно поцеловал ее и быстро вышел из зала ожидания.
   - Черт бы тебя побрал, Айлеви! Чертовы мужчины! - прошептала Лиза, вытирая платком глаза. Затем посмотрела на часы и вздохнула. - Все хорошо, Сэм...
   * * *
   Айлеви обнаружил Холлиса в узком коридоре, ведущем в главный зал терминала.
   - Вы, кажется, хотели поговорить со мной, Сэм.
   Тот кивнул, и они прошли в предыдущий зал.
   - Полагаю, встреча прошла хорошо, иначе у вас было бы менее веселое настроение, - сказал Холлис.
   - Все прошло прекрасно.
   - Микрофильм у вас?
   - Да.
   - Вы просмотрели его?
   - Мельком.
   - О'кей. Вы считаете, микрофильм представляет собой ценный материал?
   - Можно сказать, мы сорвали банк. Однако не знаю, как именно ФБР использует его.
   - Ну, это их проблема, а не наша, Сэз.
   - Да нет, это наша общая проблема. Мне бы хотелось посмотреть, что произойдет, если эти фотографии станут достоянием общественности... Разоблачен будет каждый русский агент, кем бы он ни был: швейцаром в Белом доме, работником министерства обороны или помощником конгрессмена. Однако, по моему мнению, правительство захочет, чтобы ФБР выловило их без шума.
   - Но вам бы, конечно, хотелось, чтобы все это было обнародовано и переговоры на высшем уровне со скандалом провалились.
   - Вся эта нечисть заслуживает одного: ее надо уничтожить и похоронить. Да и какая нам выгода от переговоров о мире и торговле, когда у Советов огромные экономические проблемы и полная социальная неразбериха? Как говорил наш с вами герой Наполеон Бонапарт: "Никогда не мешайте врагу в то время, когда он совершает ошибку".
   - Вы - хитрющий сукин сын, - улыбнулся Холлис.
   - Благодарю. А как вы думаете, Сэм, на кого работает Чарлз Бенкс?
   - Наверное, на разведку госдепартамента.
   - Совершенно верно.
   - А разведка госдепартамента здесь, в Москве, большую часть своего времени тратит на то, чтобы шпионить за нами. Они очень боятся, что мы сведем к нулю все их дипломатические инициативы. Я уверен, что Бенкс очень пристально наблюдает за ситуацией и докладывает обо всем непосредственно президенту.
   - Чего я совершенно не понимаю - это каким образом они собираются решить проблему "школы обаяния" так, чтобы все это дерьмо не выплыло наружу.
   - Есть способы разобраться без лишнего шума, Сэм. Поскольку Додсон еще не объявился...
   - А если он объявится?
   - Сомневаюсь, что он, например, перелезет через стену, - сказал Айлеви. - И милиции, и КГБ дан приказ стрелять без предупреждения. Но если ему удастся каким-то чудом попасть на территорию посольства или добраться до какого-нибудь западного журналиста в Москве, тогда Бенкс, госсекретарь и президент споют всей моей компании веселую песенку.
   - Я постоянно думаю о том, что если Додсон переберется через стену, его все равно не оставят на свободе в Америке. Сумасшедшая мысль, не правда ли?
   - Да, однако вы близки к истине. По-моему, наш старый любезный Чарли Бенкс получил приказ убрать Додсона, чтобы тот замолчал навеки, - сказал Айлеви и прибавил: - Вы, наверное, решили, что я аморальный псих? Наше правительство готово списать со счетов эти три тысячи американских летчиков из-за какой-то абстрактной идеи, называемой ими разрядкой международной напряженности. Черт побери, я даже не могу выговорить это.
   - Сэз, встретимся в Вашингтоне и побеседуем кое с кем из моих людей в Пентагоне. Я не собираюсь ввязываться в заговоры, но мы можем обсудить способы возвращения этих людей домой, не делая из них пешек в чьей-то большой игре.
   - Хорошо. Встретимся в Вашингтоне.
   - Кстати, - спросил Холлис, - что вы решили по поводу генерала Сурикова?
   - Я беседовал с ним в подвале антикварного магазина около получаса. Он мне не понравился.
   - Он и не должен вам нравиться. Вы не будете его "контролером". Он уезжает.
   - Ну, это уже другой вопрос. Но не думаю, что Суриков собирается заниматься чем-либо на Западе.
   - Многие люди, живущие на Западе, ничем не занимаются. И вас его дела не касаются. Только вытащите его туда.
   - Думаю, Сэм, что он умрет, когда покинет матушку Россию. Знаю я такой тип людей.
   - У него есть вера.
   - Мне бы хотелось попридержать его здесь для работы. Он стал бы агентом самого высокого ранга, какие у нас когда-либо были в советских войсках. Я передам его Берту Миллзу и...
   - Не надо мне вешать лапшу на уши, что он не выживет на Западе. Если в вас осталась хоть капелька человеческого сострадания, то вы бы заметили, сколько пришлось вытерпеть этому человеку. Если нам когда-нибудь удастся побороть эту систему, то только потому, что мы показали всем живущим здесь истинный источник света. Я раньше не понимал мотивов Сурикова, поскольку не задумывался о самом понятном и простом - человек хочет стать свободным, чего бы это ему ни стоило. Он вам передал обещанное, теперь вы выполните обещанное нами.
   - Ладно... я только подумал...
   - И увольняйтесь, Сэз. Вам это необходимо.
   - Да, знаю. Кстати, я просмотрел микрофильм и обнаружил там фото мистера Келлума, родившегося в СССР в городе Курске, Анатолия Владимировича Кулагина.
   Холлис кивнул.
   - Вот мы и раздобыли первого. А что по поводу миссис Келлум?
   - С ней еще много работы. Она может оказаться настоящей американкой и может не знать, кто на самом деле ее муж.
   - И что вы собираетесь с ними делать?
   - Несколько месяцев буду допрашивать их в подвале. Дик, как мы знаем, виновен, а Энн, насколько я понимаю, виновна потому, что связана с ним. Тем не менее мы не можем разбираться с ними в Америке в судебном порядке. Но я не могу держать их здесь взаперти вечно. Кроме того, они не годятся для "обмена", поскольку Советы никогда не затребуют их. Значит... - Айлеви почесал затылок. - Не знаю. А у вас есть какие-нибудь соображения? Что же мне делать с Диком и Энн, а, Сэм?
   - Почему бы не прострелить им головы и не утопить трупы в Москве-реке?
   - Превосходная мысль! И как только я об этом не подумал?
   - Мне пора идти, - напомнил Холлис.
   Айлеви коснулся его руки и сказал:
   - Когда я был молодым университетским либералом, я возмущался тем, что американские пилоты сбрасывали бомбы на вьетнамцев. И вот я стал совершенно взрослым человеком, насмотрелся вволю на хладнокровные убийства во имя моей страны, но теперь любой летчик от меня с презрением воротит нос.
   - Вы сделали свой выбор, Сэз.
   - Этот микрофильм просто невероятный ход контрразведки. Боже мой, Сэм, это же самый великий улов в истории! И теперь, имея в кармане штанов этих русских американцев, мы сможем взяться за разрешение проблемы самой "школы обаяния".
   - Поторговаться?
   Айлеви кивнул.
   - Три тысячи советских на три тысячи наших. Вот это перспектива. И мы должны вас благодарить за это. Вы сделали это, Сэм, и думаю, что вы вернете ваших людей домой.
   - Но в Вашингтоне есть люди, которым бы очень не хотелось их возвращения.
   - Мы над этим поработаем. Теперь вы сами стали достаточно влиятельным. Когда приедете в Вашингтон, вас примут как героя. Конечно, парадов не ждите. Все пройдет очень тихо. Но руководство ЦРУ и ваше начальство в Пентагоне представят вас к наградам. Настоящим наградам! Вас ждет беседа с президентом, и не удивляйтесь, если он лично приколет вам генеральские звезды. Я только что получил об этом телеграмму. Мне бы очень хотелось присутствовать там, если вы не возражаете.
   - Превосходно.
   - На этот раз вы превзошли меня, Сэм.
   - Просто именно мне попался Суриков, Сэз. И вы знаете это не хуже меня.
   - Не скромничайте. Ну... теперь несколько личных пожеланий... по поводу Лизы. Все, что я могу сказать - я очень рад, что это оказались вы, а не какой-нибудь хмырь из дипкорпуса.
   Холлис промолчал.
   - Желаю удачи и счастья вам обоим.
   - Спасибо. - Холлис пожал Айлеви руку.
   - Мы еще встретимся в лучшей обстановке, Сэм.
   Холлис повернулся и пошел к Лизе.
   У него сложилось впечатление, что все-таки Айлеви нравилось здесь, или, чтобы быть точным, ему было необходимо находиться здесь. Он нуждался в кагэбэшниках, и они нуждались в нем, иначе его давно бы вышвырнули из страны или просто убили. Вероятно, Сэз Айлеви стал живой легендой на Лубянке. Но теперь их противостоянию, похоже, подходил конец.
   Вдруг Холлису пришло в голову, что в словах Айлеви о "школе обаяния" есть какая-то нестыковка. Если три тысячи русских вернутся на Восток, а три тысячи американцев - на Запад, то равновесие установится... В таком случае, какая в этом выгода Сэзу Айлеви? Ответ: никакой.
   Глава 29
   Объявили посадку в самолет. Сэм и Лиза попрощались с сопровождавшими их сотрудниками службы безопасности.
   - Я пойду с вами, - сказал Берт Миллз.
   - Нет необходимости, - заметил Холлис.
   - У меня приказ.
   Холлис, Миллз и Лиза миновали пограничника с автоматом и направились вслед за стюардом к автобусу. В автобусе они оказались единственными пассажирами.
   - Свиньи, - пробормотала Лиза недовольно.
   У трапа самолета стояли четверо пограничников с автоматами.
   - Я тут покручусь немного, - сказал Миллз, когда они вышли из автобуса. - Но полагаю, вы без помех улетите домой. - Он пожал Холлису руку и добавил: - Всегда приятно работать с профи. - Затем пожал руку Лизе. Счастливо вам добраться домой.
   Холлис и Лиза поднялись по трапу навстречу улыбающейся стюардессе.
   - Привет, я - Джо. Буду обслуживать вас в бизнесклассе. Ну, как вы, друзья? - гнусавым голосом пролепетала она.
   - Все превосходно, Джо. А как вы? - спросил Сэм.
   - Прекрасно. - Джо заглянула в декларацию. - Вы наши дипломаты, покидающие страну, верно?
   - Верно, - подтвердил Холлис. - Поэтому мы добирались на частном автобусе и в сопровождении телохранителя.
   Лиза ткнула Холлиса под ребро. Джо улыбнулась и показала:
   - Бизнескласс - наверх. Я помогу вам с багажом? И сколько времени вы здесь пробыли?
   - Около двух лет, - ответила Лиза.
   - Бог мой! Вы, наверно, счастливы вернуться домой!
   - Да.
   - Ну, а я очень рада, что смогу помочь вам улететь отсюда. Устраивайтесь поудобнее, поднимусь к вам сразу после прибытия автобуса с остальными пассажирами.
   Холлис и Лиза поднялись по лесенке в салон бизнескласса и заняли свои места.
   У Холлиса мелькнула мысль, что самолет - искусная ловушка, а Джо выпускница "школы обаяния". Он рассмеялся.
   - Что тебя так рассмешило? - спросила Лиза.
   Холлис взял ее руку и сказал:
   - По-моему, эта страна уже достала меня.
   Дверь кабины открылась, и из нее вышел мужчина в синей форме.
   - Привет! Меня зовут Эд Джонсон. Я капитан. А вы полковник Холлис и мисс Родз?
   - Совершенно верно.
   Джонсон осмотрел пустой салон и оперся на подлокотник кресла.
   - Из посольства в Бонне я получил сообщение, что наши ребята угодили в небольшую передрягу в Москве.
   Холлис кивнул.
   - Команде самолета просто посоветовали проследить за обстановкой. Мне неизвестны подробности, только то, что писали газеты.
   - Они достаточно полно изложили суть дела.
   - Вы полковник ВВС?
   - Именно так.
   - На чем летали?
   - В основном на "F-4".
   - Превосходно.
   Джонсон и Холлис немного поболтали о самолетах, и пилот вернулся в кабину.
   - По-моему, Сэм, ты все-таки хочешь летать, - вздохнула Лиза.
   - Не думаю, что я приму подобное решение.
   - Но если бы ты смог, то вернулся бы к полетам?
   - Не знаю. Последний пилотируемый мною самолет разбился, когда меня в нем уже не было. И все же... иногда я чувствую в руках штурвал, чувствую, как работают двигатели, ощущаю вибрацию... - Он запнулся и вопросительно посмотрел на нее. - Понимаешь?
   - Ты так об этом рассказываешь, Сэм!.. Мне кажется, я понимаю тебя. Она пристально посмотрела ему в глаза. - Знаешь, Сэм, я чувствую, что почти полюбила Москву, и посольство для меня стало домом. Я уже скучаю по своей квартирке и кабинету, мне очень не хватает друзей. Не хватает Москвы. Мне кажется, что я сейчас заплачу.
   - Понимаю, - сказал Холлис. И он не лгал, потому что сам чувствовал какой-то необъяснимый прилив ностальгии. Ему самому было странно, что он тоскует по стране, где его чуть не убили. Что-то очень похожее он испытывал к Вьетнаму. Наверное, это бывает там, где человек очень много пережил.
   - Прости меня, - всхлипнула Лиза, вытирая глаза.
   В самолете появились другие пассажиры. Первым, кого Сэм увидел, оказался Майк Салерно. Журналист расплылся в улыбке и уселся напротив них.
   - Вы тоже возвращаетесь домой? - спросила Лиза.
   - Нет. Выпросил двухнедельный отпуск по состоянию здоровья.
   - Я оставлю вас на минуту, - сказал Холлис.
   Он поднялся со своего места, прошел в конец салона и посмотрел в окно. Внизу, на взлетной полосе, двое мужчин в коричневых пальто разговаривали с пограничниками. Берт Миллз по-прежнему стоял у автобуса. Один из мужчин подошел к нему и о чем-то заговорил. Берт показал ему свой дипломатический паспорт, потом указал себе под ноги, и Холлис представил себе, как Берт говорит: "Я останусь на этом месте до тех пор, пока самолет не улетит".
   Мужчина в коричневом пальто сказал что-то водителю, и автобус тут же уехал.
   Салон бизнескласса постепенно заполнялся пассажирами.
   - Вылет задерживается на несколько минут из-за погодных условий. Но вскоре мы будем в воздухе и бесплатно выпьем, - громко объявила Джо. - Все о'кей, джентльмены?
   Холлис вернулся на свое место.
   - Все в порядке? - спросила его Лиза.
   - Да.
   - Нервничаете, ребята? - заметил Салерно. - Вполне вас понимаю.
   Лиза раскрыла журнал "Вог".
   - Если мы будем жить в Штатах, то мне понадобится такая одежда, Сэм.
   Холлис заглянул в журнал мод.
   - Возможно, нам придется жить где-нибудь в другом месте.
   - Дамы и господа, - вновь объявила Джо, - вылет разрешается. Будьте любезны, пристегните ремни. Не курите. - Она напомнила правила безопасности во время полета и села на свободное место.
   Самолет медленно покатил по взлетной полосе. Сэм помахал в окно на прощание Берту Миллзу.
   - Взлетаем, - вздохнул Салерно.
   - До свидания, - почти шепотом сказала Лиза. - Я больше никогда не увижу эти места.
   - На ваше счастье, - отозвался Салерно.
   - Она любит Россию, - тихо сказал Холлис.
   - Попробовали бы вы, Лиза, пожить так, как живет большинство русских, и, уверяю вас, от вашей любви к России не осталось бы и следа, - убеждал ее Салерно.
   - Можно любить народ, не принимая и не любя систему, Майк.
   - Народ и есть система. И КГБ тоже часть русского народа.
   - Вы говорите, как он, - Лиза указала на Холлиса.
   - Эта страна безнадежна. Лучше я расскажу, что еще мне удалось узнать о Фишере. У него был забронирован номер в гостинице "Россия". Я отправился туда и выяснил, что он действительно добрался до Москвы. Я нашел одного английского туриста, который запомнил "понтиак", припаркованный напротив "России".
   - Ну и как вы думаете, что все это означает, Майк? - спросил Холлис.
   - Не знаю. А что об этом думают в посольстве?
   - Как же я могу вам ответить, если мы впервые слышим об этом?
   - Черт возьми, Сэм, вам отлично известно, что Фишер добрался до "России". Ведь из гостиницы он звонил в посольство и разговаривал с вами, Лиза.
   - Откуда вы знаете? - поинтересовалась Лиза.
   - У меня тоже есть свои источники информации. Так как же собираются разбираться с этим делом, а? Что предпримет контора Сэза Айлеви?
   - Сэз Айлеви занимается вопросами политики и не имеет никакого отношения к делу Фишера, - сказал Холлис.
   - Ну, ну, давайте-давайте, Сэм.
   Холлис задумался. О звонке Фишера в посольство знали только он, Лиза, Айлеви, Бенкс, посол и дежурный, который принял звонок.
   - Мы с вами обсудим это позднее, Майк.
   - Вы находитесь в американском самолете, который летит на высоте двадцати тысяч футов, - заметил Салерно.
   - Тем не менее оставим этот разговор до Франкфурта.
   Появилась Джо и предложила им шампанское. Салерно поднял бокал и по-русски произнес:
   - На здоровье!
   - У вас ужасное произношение. Где вы учили русский? - спросил Холлис.
   - В Берлитце.
   - Потребуйте деньги обратно, раз не способны произнести самый обычный тост.
   - Сэм, могу я поговорить с вами с глазу на глаз? Буквально минуту? Это не имеет никакого отношения к делу Фишера.
   - Лиза имеет официальный допуск к секретной информации. Поэтому вы можете говорить в ее присутствии.
   Салерно кивнул.
   - Не обижайтесь, Лиза. О'кей? Видите ли, я узнал, что ваши ребята в посольстве держат одного американца. Не знаю, шпион этот парень или нет. Возможно, он из тех, кто влип в Москве в неприятности и укрылся в посольстве. Очень странная история.
   - Да, необычная, - согласился Холлис.
   - Вы не возражаете, если я закурю? - Салерно достал из кармана пачку "Мальборо" и закурил. - Я знаю, в подвале посольства есть камеры. Мне намекнул об этом кое-кто из обслуги.
   Холлис испытующе посмотрел на Салерно. Выудил ли журналист что-нибудь о Келлумах или о Додсоне? Откуда он получает информацию?
   - Чепуха, - заявила Лиза.
   - Нет, отнюдь, - ответил Салерно. - Я знаю, что этот парень в камере нужен и КГБ. Он либо один из них, либо перебежчик, либо что-нибудь в этом роде.
   Холлис обратил внимание на то, как Салерно держит сигарету, привычным движением пальцев разминает ее. Но ведь американские сигареты нет необходимости разминать. Похоже, что Майк временами курил другие сигареты.
   - Вы курите советские сигареты? - спросил его Сэм.
   - Черт возьми, нет, конечно.
   - А когда-нибудь курили?
   - Нет, разве эту гадость можно курить? А что?
   - Да так, просто поинтересовался.
   Салерно затушил сигарету. К ним подошла Джо со свертком в руках.
   - Мисс Родз?
   - Да?
   - Меня попросили передать вам это после взлета. - Она протянула сверток Лизе.
   - Кто его передал вам? - спросила она.
   - Русский парень, служащий аэропорта, - ответила Джо. - Обычно брать что-либо на борт - против правил, но ведь сверток передан служащим аэропорта, и еще он сказал, что это прошло через рентгеновскую установку и все такое прочее. Так что с ним все в порядке. Русский сказал, что это прощальный подарок. - Она улыбнулась и ушла.
   Лиза смотрела на сверток.
   - Это икона, Сэм, отправленная в Информационную службу Соединенных Штатов в Вашингтоне. Ты обещал, что перешлешь ее дипломатической почтой.
   - Так я и сделал, Лиза. Я предупредил в почтовом отделении. А что они сказали тебе, когда ты принесла ее?
   - Я... я ее не приносила. Миссис Келлум сказала, что идет на почту, вот и захватила ее. Я сказала ей, что это разрешено. - Она взглянула на Холлиса. Сверток разворачивали. Липучка порвана. И пенопласт, которым я воспользовалась, тоже исчез.
   Холлис промолчал.
   - Я разверну ее.
   - Не надо. - Холлис схватил ее за запястье. Она вырвала руку и разорвала бумагу.
   - О... о. Боже!.. Сэм!.. - воскликнула Лиза.
   Холлис взглянул на икону. Прямо на лике архангела, почти полностью изуродовав его, в дерево были вдолблены серп и молот.
   Лиза посмотрела на Холлиса, собираясь что-то сказать, но слова застряли у нее в горле, и она не произнесла ни звука. На глаза навернулись слезы.
   Холлис взял Лизу за руку.
   - Какое варварство! - возмутился Салерно.
   Захрипел громкоговоритель, перекрывая голоса пассажиров, в салоне зазвучал голос.
   - Леди и джентльмены, к вам обращается капитан Джонсон. У нас возникли небольшие проблемы с электричеством, и мы получили указание приземлиться в Минске. Волноваться нет причин. Через пятнадцать минут мы приземлимся, а вскоре, надо надеяться, снова окажемся в воздухе. Пожалуйста, пристегните ремни. Спасибо за внимание.
   - Похоже, наше прощание с Россией преждевременно, - заметил Салерно и, улыбаясь, посмотрел на Холлиса.
   Глава 30
   "Пан Ам-747" приземлился в минском аэропорту. Холлис увидел, как к самолету направились подвижные трапы и автобусы для встречи пассажиров. Он взглянул на Лизу.
   - Ну, как ты?
   Она не отвечала.
   - Ее можно будет восстановить. Это может сделать реставратор. И ты даже не вспомнишь, что с ней случилось, - успокаивал он Лизу.
   Она отрешенно смотрела на него.
   - Какой позор, черт возьми! И кто только осмелился совершить это? говорил Салерно.
   - Я думаю, одно местное учреждение, - отозвался Холлис.
   - Вы имеете в виду КГБ? Вы хотите сказать, что они просочились и в посольство?
   Лиза дотронулась до руки Холлиса.
   - Я... я так себя чувствую, словно меня изнасиловали... осквернили. Она посмотрела ему в глаза. - Но почему? За что, Сэм?
   - Ты знаешь.
   - Да... но это настолько безжалостно, бесчеловечно. Так подло, низко, мстительно.
   - Таковы уж они есть.
   - Ах ублюдки... ублюдки!
   - Наверняка ее можно привести в порядок, Лиза, - сказал Салерно.
   - Я собираюсь сохранить ее такой, как есть, - вздохнула она.
   Салерно пожал плечами и посмотрел в окно.
   - Ни разу не бывал в Минске, - произнес он и взглянул на Холлиса. - А вы?
   - Я тоже.
   Губы Салерно сложились в тонкой усмешке.
   - Эй, братцы, а ваш дипломатический иммунитет действует здесь?
   Лиза перевела взгляд с иконы на него.
   - Вы же знаете, что он действует по всему Советскому Союзу. А зачем нам может понадобиться дипломатическая неприкосновенность?
   - Кто знает...
   Джо обратилась к пассажирам:
   - Леди и джентльмены, ремонт электросистемы может занять некоторое время. Будьте любезны, захватите с собой все ваши личные вещи. О'кей?
   Из кабины появился капитан Эд Джонсон. Он сделал знак Холлису.
   - Вы идите, а я вас догоню, - сказал Сэм Лизе и Салерно, а сам подошел к Джонсону. Они зашли в маленькую кухню.
   - Это не авария, полковник, - прошептал ему капитан. - Возникли другие проблемы. Из диспетчерской Шереметьева нам сообщили, что в салоне заложена бомба, и попросили приземлиться в Минске, в ближайшем аэропорту, способном принять эту машину. Все выглядит довольно подозрительно и странно. Я хочу сказать, действительно заложена бомба? Не ответив на наши вопросы, нам просто приказали приземлиться в Минске и не производить срочную эвакуацию. Они утверждают, что не желают беспокоить и пугать пассажиров, а также не хотят, чтобы самолет получил какие-либо повреждения. - Джонсон пристально посмотрел Холлису в глаза. - По-моему, это какой-то грязный розыгрыш. Просто кому-то понадобилось, чтобы самолет обязательно приземлился в Минске.
   - Может быть.
   - Это имеет какое-нибудь отношение к вам?
   - Вполне вероятно.
   - Я или команда можем чем-нибудь помочь?
   - Не подвергая себя опасности - нет. Послушайте, если я не доберусь до Франкфурта с вами, позвоните в Пентагон, генералу Вандермюллену. Это мой босс. - Холлис взял с кухонного столика бумажную салфетку и написал на ней номер телефона. - Вы только выскажете ему свое профессиональное мнение об этой вынужденной посадке.