Додд Кристина. Свеча в окне

   — Пойдем, милая, пора опять совершать подвиги, — тихонько уговаривал он.
   — Уильям, — пожаловалась Сора, не пробуждаясь.
   Уильям обнял ее и подумал — ну хотя бы еще несколько минуток.
   Он осмотрел узкую пещеру. Ограниченная высокими потолками и стиснутая стенами, она представляла из себя не более, чем щель над океаном. Пока Сора спала, Уильям был занят приготовлениями. Он доломал отколовшиеся щепки от доски и засунул их за пояс. Достаточно острые для того, чтобы царапать и втыкаться, они должны были стать его единственным подручным средством во время их восхождения на вершину скалы. Глыбу Уильям вновь подкатил к продавленной ею нише у выхода из темницы. Уильям обнаружил, что сдвинуть ее повторно оказалось легче. Она выполняла роль простой затычки, однако требовалось выиграть время, а камень этот задержит Николаса и его людей. Уильям свесился над океаном и изучил путь на вершину скалы. Скала высилась по-прежнему — возможно, даже еще больше, чем ему показалось, когда он осматривал ее в первый раз, — но при повторном рассмотрении появились проблески надежды. Там и сям торчали тощие кустарники, одолевшие соленую сыпь и пустившие свои цепкие корни в почву. Кое-где выпирали камни покрепче, на которые можно было бы опереться ногой, то тут, то там на гладкой поверхности проступали зазубрины.
   Восхождение для Уильяма представлялось сложным, но не непреодолимым.
   А для Соры? Он поморщился. При мысли о том, что ее надо будет направлять, шаг за каждым мучительным шагом, по ровной, вертикальной поверхности, у Уильяма тряслись руки. Сжимая ее все крепче, он уткнулся ртом в ее макушку и принялся молиться что есть сил.
   — Уильям?
   Она все еще покоилась, прижавшись к нему, и на короткое мгновение руки ее оплели его тело, чтобы обняться.
   — Уильям?
   Она высвободилась и села.
   — Ты что, собираешься спать весь день? Может, лучше пойдем?
   С многозначительным молчанием Уильям стал раздумывать над тем, как быстро Сора умеет превращать его чувства в раздражение.
   — Ты — зануда, тебе это известно?
   Сора поднялась и отряхнула юбки.
   — Меня еще и не так обзывали, — уверила она Уильяма. — Только вот мужчины были похуже.
   Уильям хмыкнул и тяжело поднялся.
   — Думаешь подлизаться ко мне с помощью комплиментов?
   — Думаю, что нам пора взбираться на скалу, — ответила она.
   Ошеломленный, Уильям внимательно посмотрел на ее широко открытые, невинные глаза и на подвижный рот.
   — А как ты узнала про скалу?
   — Ты бы мне ни за что не дал выспаться, если бы лезть наверх было легко.
   — Вредная ты женщина. Надо было бы тебя оставить тут.
   Он посмотрел на глыбу, запирающую путь в пещеру, и вздохнул:
   — Но я не могу.
   — У меня все получится хорошо, Уильям.
   Она протянула руку и погладила его по щеке.
   — У нас все получится хорошо.
 
   У них все получилось хорошо. Уильям лежал на жесткой траве на вершине скалы, сжимал эту траву в кулаках и задыхался. У них все получилось хорошо, если не считать пота, который ручьями стекал у него по бокам, сердце колотилось так, что, казалось, сейчас выскочит из груди. У Соры все было хорошо. Она была рассудительна, терпелива, ни разу не дрогнула, когда Уильяму приходилось забираться выше и вырубать в утесе крохотные уступчики, чтобы упираться пальцами ног. Она не жаловалась на жару, хотя полуденное солнце, раскалявшее неприступный камень, сжигало их. Она как бы не понимала, что малейшая оплошность могла окончиться продолжительным падением, хотя Уильям и предупредил ее об этом. Она лишь улыбалась и говорила:
   — Меня волнует не падение. Меня волнует приземление.
   Уильям не был настроен на легкомысленные шутки.
   Теперь она сидела чуть поодаль от него, морской ветер сдувал известковую пыль с ее волос, а она ждала, когда он оправится от страха. Уильям не видел, как осторожно она подняла конец рукава, чтобы прежде, чем обратиться к нему с вопросом, вытереть выступивший у нее на лбу пот:
   — Уильям, у тебя все в порядке?
   — Да.
   Он повернул голову и внимательно посмотрел на Сору.
   — А у тебя?
   Она стиснула руки. Они слегка дрожали, и Сора сжала их коленями.
   — Руки болят, потому что я цеплялась за камни, да еще несколько колючек впилось в ладони, но по сравнению с…
   — Не надо!
   Он потряс ее за колено.
   — Не надо даже говорить об этом.
   — Супруг мой.
   Поймав руку Уильяма как раз, когда он хотел ее убрать, Сора погладила ее, положив между своими ладонями.
   — Тебе надо успокоиться. Мы уже на вершите, пора двигаться дальше.
   — У большинства женщин от такого подъема случилась бы истерика. Как тебе удается сохранять такое спокойствие?
   Уильям обнаружил, что он смущен ее непоколебимо хорошим настроением. Неужели она не понимает: ничто, абсолютно ничто из того, что ему довелось сделать раньше, не сравнимо с совершенным подъемом?
   — Я никогда не сомневалась, что ты поднимешь меня на вершину.
   Она помолчала, чтобы придать значительности своим словам.
   — Ты никогда не позволишь никому и ничему угрожать мне. Я доверяю тебе.
   — Доверяешь! Какое отношение доверие имеет к…
   Слова его стихли, он приподнялся и сел. Взяв Сору за подбородок, он спросил:
   — Доверяешь?
   На губах ее танцевала легкая улыбка, и она робко прикрыла глаза:
   — Доверяю, — подтвердила Сора.
   Уильям понял, что он способен разрушить Крэнский замок голыми руками, без колебаний выйти во двор крепости и забросить Николаса на верхушку дерева, пешком промчаться до Берка с Сорой на плечах.
   — Ты доверяешь мне себя?
   — Навечно.
   — Нам надо идти, — пробормотал он, полный энтузиазма от признания супруги.
   — Я понимаю, — рассеянно произнесла она. — Если Николас обнаружит нас тут на траве…
   От ее слов в голове Уильяма все просветлело, как будто вспыхнула молния.
   — Правильно.
   Он поднялся и поднял за собой Сору.
   — Нам надо идти. Надо найти поблизости место, где я смогу тебя спрятать.
   — Спрятать?
   Сора затрусила позади Уильяма.
   — Я думала пойти с тобой.
   Он засмеялся.
   — Глупышка. Я не смогу присмотреть за тобой во время сражения. На меня может напасть несколько человек. Мне потребуется полностью сосредоточиться, чтобы защитить себя и сразить Николаса.
   Дернув его за рукав, Сора сказала:
   — Нет. Нет, нам надо просто бежать, не останавливаясь.
   — У Николаса есть лошади и люди, он прекрасно ориентируется в своих землях. Он найдет нас.
   Уильям окинул взглядом ровную, чистую долину, расстилающуюся перед ними, и поморщился.
   — Боюсь, это не составит ему труда. Вон там виднеется куча камней.
   Сора топнула пяткой и круто развернула Уильяма к себе. Яростно сведя брови, она закричала:
   — Ты не сможешь сражаться с целым гарнизоном солдат в одиночку!
   — Ну вот что, дорогая, — ласково произнес Уильям. — Я ведь, кажется, говорил тебе, что мы были у Чарльза, когда я понял, что ты права.
   — Говорил, что я была права? Нет, это как-то не прозвучало в нашем разговоре.
   Несмотря на сопротивление Соры, Уильям притянул ее к своему плечу и заставил встать рядом с собой.
   — Да, Чарльза крайне возмутило, что я заподозрил его в попытке убить меня таким подлым способом. Подобная ошибка была дня меня унизительна.
   — Да уж, — саркастически согласилась она.
   — И когда он рассказал мне о некоторых моментах из жизни Николаса, то мне стало все ясно. Понимаешь, он сумасшедший.
   — Николас?
   Сора кивнула.
   — Да, он сумасшедший. И в действиях его совершенно отсутствует логика.
   — Какая же ты все-таки вредина.
   Развеселившись от остроты жены, Уильям обнял Сору так резко, что ноги ее оторвались от земли, и когда он опять опустил ее, то она перестала противиться ему и зашагала рядом.
   — Поддалась-таки, — с удивлением отметил Уильям.
   — Я понимаю намеки.
   Она увернулась из-под руки Уильяма, когда он ослабил хватку, и взяла его под локоть.
   — Иначе ты понесешь меня.
   Уильям понял, что Сора видит его более ясно, чем он ее. Он не собирался силой брать ее на руки, однако именно это желание подспудно сидело в нем.
   — Мои люди, наверно, уже близко от побережья.
   — За один-то день? — скептически заметила Сора, сбавляя шаг. — Твой отец никогда в жизни не двигался с такой скоростью.
   — Ты никогда не видела, как отец идет на войну, — возразил он с непоколебимой верой. — Жаль мне солдат, которые вчера лишились сна.
   Ускоренным маршем Уильям потащил Сору к каменистому холму, покрытому кустарником, и она вновь уступила и поспешила за ним.
   — Ты узнаешь об их появлении раньше меня. Садись на верхушку этого камня и слушай, и когда ты услышишь шум битвы, то знай — мы побеждаем.
 
   Трое мужчин ехали верхом к Крэнскому замку, а за ними шли их войска. Реймонд и лорд Питер ехали по обе стороны от великого лорда и спорили через его седло, не сбиваясь с шага.
   — Говорю тебе, он хвастался на этот счет.
   Реймонд стащил с себя шлем и пригладил руками свои длинные черные волосы.
   — Во время свадьбы он намекнул, а я пожал плечами. Тогда он обратился ко мне с предложением, а я сделал вид, что заинтересовался. Тут-то он и рассказал мне о своих планах убить Уильяма, а я от всего сердца восхитился им.
   — Он поверил тебе?
   Лорд Питер недоверчиво уставился на Реймонда.
   — Да, он зашел настолько далеко, что видит только свое собственное величие.
   Лорд Питер покачал головой, невольно заинтригованный, напуганный, что это может оказаться правдой, и чувствуя себя дураком из-за того, что тащит своих солдат через всю Англию на основании какой-то побасенки.
   — Почему ты сразу не пришел ко мне?
   Реймонд обратил свои прекрасные черные глаза к лорду Питеру:
   — А ты бы поверил мне?
   Лорд Питер опустил взор.
   — Ты даже сейчас не веришь мне по-настоящему. Ты не хочешь поверить, что один из твоих птенцов превратился в стервятника.
   — После того, как Артур выкрал Уильяма и Сору…
   — Что? — взревел Реймонд. — Неужели эта глупейшая история — правда?
   — Несомненно, правда.
   Лорд Питер взглянул на Реймонда.
   — Я думал, что Уильям тебе расскажет.
   — Когда?
   — Во время свадьбы.
   Реймонд откинул голову назад и хрипло расхохотался.
   — Во время свадьбы у Уильяма на уме было только одно. Однако слухи до меня доходили.
   — Артур признался, что он и еще один лорд за думали убить Уильяма. Надо было мне рассказать тебе про это.
   — Вы друг другу ничего не сообщаете, — заметил им великий лорд. — Сколько же битв пропало зря.
   Раздражаясь, лорд Питер произнес:
   — Надо было мне оставаться в Берке. А что, если в мое отсутствие появится какое-нибудь сообщение о Соре? Мод наверняка возьмет на себя командование гарнизоном и сама поведет его в сражение.
   Он бросил взгляд на лорда, который ухмыльнулся и сообщил:
   — Вот и моя жена такая же. Слишком самоуверенна и ни на секунду не дает мне забыть об этом.
   — Женщины, — вздохнул лорд Питер. — Мод чуть уши мне не оторвала за то, что меня не было дома, когда украли Сору. Мод отправилась искать Сору совершенно одна, когда заподозрила измену.
   — Ее ранили? — спросил Реймонд.
   — Нет, она только охрипла от крика. Она обнаружила следы людей и лошадей. Нашла неизвестного человека низкого звания, разорванного в клочья. И, что еще более странно, — она нашла нашу собаку, Булу. Понимаете, этот пес — совершенный трус, но тем не менее человек, который лежал рядом с этим животным, был мертв. Була был привязан толстой веревкой и в бешенстве пытался перегрызть ее.
   Лорд Питер покачал головой.
   — Как им удалось привязать пса?
   — Пес знал того, кто его привязал, — сделал логический вывод лорд.
   — Да, мы тоже так предположили. Когда Мод от вязала пса, то он помчался в лес, и с тех пор мы его не видели.
   — Подозреваю, что Булу вы еще увидите, — успокоил его лорд.
   — Да, в тот день, когда я вновь увижу Сору, — согласился лорд Питер. — Кто-то взял ее в плен, но зачем.
   — Это Николас, — настаивал Реймонд. — Весь этот заговор — одна большая и липкая паучья сеть, которую сплел Николас. Я попросил его уведомить меня, когда придет время делить эти земли, чтобы я смог подоспеть.
   Лорд Питер презрительно фыркнул:
   — Могу себе представить, что он сказал на это.
   — Он сказал, что мне придется помочь ему заработать эти земли. В его представлении я пойду на все что угодно ради того, чтобы иметь собственный доход и не зависеть от моего родителя.
   Рот Реймонда горестно искривился.
   Ни лорд Питер, ни великий лорд не сказали ни слова. Сидя на лошадях, они смотрели прямо перед собой и не высказывали ни сочувствия, ни понимания. Что могли они сказать? Отношение родителей к Реймонду было позорным, однако это была проблема Реймонда, и он не потерпел бы вмешательства в свои дела.
   — Я не обратил на эти слова должного внимания. Прости меня, — извинился Реймонд. — В Лондоне заваривается такая каша, — он бросил взгляд на лорда, — что я мысленно отставил Уильяма на второй план. По правде говоря, я всегда считал, что Уильям умеет сам за себя постоять.
   Лорд Питер рассмеялся:
   — Да, именно такое впечатление он и производит, не так ли?
   — Так оно и продолжалось до прошлого полнолуния, пока в моем доме в Лондоне не появилась одна в высшей степени необычайная личность. Высокий, красивый юноша, который утверждал, что бегом преодолел весь путь от Крэнского замка с сообщением от Николаса. Я покинул Лондон вслед за принцем Генрихом. Этот человек никогда не спит, лорд Питер, и получает удовольствие от незапланированных поездок.
   — Да я уж вижу, — сухо ответил лорд Питер.
   Лорд расхохотался, а Реймонд пожал плечами, демонстрируя тем самым лорду Питеру, что не считает себя в ответе за ту необычную ситуацию, в которой они оказались.
   — Мои слуги не уделили бегуну должного внимания. Накормили его, дали выспаться, а когда я вернулся — представили мне. Парень этот был не слишком смышленый, поэтому когда он пересказал сообщение, оно показалось бессмысленным. Что-то вроде того, что Николас женится на женщине, похожей на жену Уильяма.
   — Что! — взревел лорд Питер.
   — Тогда мне это сообщение показалось бессмысленным, — сказал Реймонд, — но оно меня напугало и заставило решиться рассказать тебе то, что я заподозрил и что я знаю. Теперь смысл этого сообщения мне ясен.
   Лорд повернулся к лорду Питеру.
   — Я не смог удержаться, чтобы не поехать с вами. Мне надо осмотреть владения, поговорить с баронами. Уверяю вас, у меня выработался нюх на предательство и обман. Вы — на верном пути.
   Взмахнув рукой, лорд Питер призвал их перейти на галоп. Вся компания ринулась вперед, сметая с пути проезжих и проносясь через деревни, в которых селяне робко сторонились всадников. Лорд Питер почти что не обратил внимание на небольшой отряд солдат, потрепанных и хмурых, которые ехали им навстречу, однако окрик, донесшийся из этой группы, заставил его натянуть поводья.
   — Ченнинг, — сказал он, признав человека, нога которого была скрючена и лежала поперек седла. — Черт побери, дружище, что произошло?
   — На нас напали, милорд, когда мы ехали пред упредить вас, чтобы вы немедленно выступали на Крэнский замок.
   — Как же случилось, что вас так сильно потрепали? — спросил лорд Питер, недовольный видом командира и не скрывающий этого.
   — Это был большой отряд рыцарей, милорд, хорошо обученных наемников. Чарльз был не в состоянии командовать нами, а его люди — просто трусы.
   — Чарльз? Ты был с Чарльзом?
   — Мне не удалось отговорить его от привала, милорд. Я видел, как на него опустился меч, но жив ли он, сказать не могу.
   — У вас есть раненые?
   Лорд Питер скользнул взглядом по отряду. Ченнинг кивнул.
   — Несколько человек.
   — Отошли их назад, чтобы нашли Чарльза и выяснили, жив ли он. А ты, Ченнинг, поезжай в Берк.
   — Я должен ехать с вами к моему лорду Уильяму, заволновался Ченнинг. — Он приказал нам ехать без него. Я спорил, милорд, но лорд Уильям…
   — Никогда не прислушивается к доводам разума. Где находится Уильям?
   — Он отправился к Крэнскому замку один, милорд, выручать леди Сору.
   От ужаса рот лорда Питера приобрел точные очертания буквы «О».
   — Он полагал, что направил сообщение вовремя для того, чтобы вы сейчас пришли к нему на помощь, однако на нас напали солдаты из Крэнского замка, они явно были оттуда, судя по их крикам.
   — Отправляйся домой, Ченнинг, — приказал лорд Питер. — Ты сделал все, что мог.
 
   — Откуда у тебя эти синяки? — спросил Уильям, опуская носовой платок в ведро с водой и протирая лицо Соры.
   Подспудно кипящая в нем ярость заставила Сору пожалеть, что они обнаружили этот родник на заброшенной ферме под тенью холма. Люди, которые жили тут, пояснил ей Уильям, очевидно, в спешке бежали, ища защиты в замке.
   — Вероятно, пронеслись слухи о войне, — пояснил он. И вот они сидели теперь на скамейке во дворе, цыплята что-то клевали возле их ног, а Сора пыталась смягчить его гнев своим смехом.
   — Это ерунда. Неужели ты полагал, что я поеду за Николасом безо всякого сопротивления?
   — На нем, как мне показалось, синяков не было, — огрызнулся Уильям.
   — Его синяков не видно, — огрызнулась в ответ Сора.
   Уильям несколько успокоился.
   — А у тебя не оказалось под рукой какого-нибудь камня, чтобы пробить ему башку?
   — Если бы оказался, — заверила его Сора, — то сей час тебе бы не пришлось искать встречи с Николасом.
   — Сразу видно — моя жена.
   Уильям похлопал Сору по плечу, и она сморщилась. Он замер и осторожно отвернул край ее платья.
   — Ах, Сора, — выдохнул он, не отрываясь от черных пятен на ее бледной коже. — Что этот подонок с тобой сделал?
   — Ерунда, Уильям.
   Она погладила его по лицу.
   — Он у меня заплатит за каждый синяк, — пообещал Ильям, снова окунув свой платок и выжав его.
   — Ты слишком сентиментален, Уильям.
   Сора поймала его за руку прежде, чем он успел снова протереть ей лицо.
   — А ты слишком пыльная, — парировал Уильям, уворачиваясь от нее.
   — Ты накапаешь мне на платье, — пожаловалась Сора, однако нотка пронзительного страха, проскользнувшая в ее голосе, насторожила Уильяма.
   — Ты что-то еще от меня скрываешь?
   Сора не ответила, стараясь сохранять спокойствие. Она страстно надеялась, что Уильям не станет протирать ей шею, однако она уже возбудила его любопытство. Вода стекала на платье, когда Уильям принялся смывать с шеи густой слой белой пыли.
   — Сора. Пресвятая Дева.
   Он всмотрелся в показавшуюся из-под грязи шею и разразился проклятиями. Цепочка отпечатков пальцев обрамляла ее тонкую кожу, и две темных отметины возле дыхательного горла дали Уильяму представление о том, как он был близок к тому, чтобы потерять Сору.
   — Это что, его любимый способ уничтожения?
   — Нет, он предпочитает яд.
   Она подняла свои испуганные глаза на Уильяма.
   — Хоиса была сучкой, но я сожалею о ее смерти.
   — Больно? — спросил Уильям с убийственной решительностью.
   — Немного саднит, когда я разговариваю, — призналась Сора.
   — Что же остановило его?
   При этом вопросе Сора улыбнулась.
   — Бронни. Если бы не Бронни, я бы сейчас была на том свете.
   — Ты хочешь сказать, что я должник этого пройдохи?
   Явный страх, сквозивший в словах Уильяма, заставил Сору рассмеяться.
   — Да.
   — Прекрасно.
   Уильям выпрямился, как человек, который исполняет неприятный долг.
   — Я позабочусь о нем, как о родственнике.
   — Он на самом деле весьма замечательное создание, — сказала Сора. — Как Була. Бесконечно предан.
   — В отличие от Булы, он не умен, — сказал Уильям и добавил: — И не бесконечно храбр.
   — Таков уж мой Бронни, — согласилась она, и губы ее изогнулись в ласковой и веселой улыбке.
   — Я убью его.
   Сора вздрогнула от обещания Уильяма, произнесенного с такой яростью.
   — Бронни?
   — Николаса. Я убью его как бешеного волка.
   — Подожди, пока не появится твой отец, — настаивала Сора. — Никто тебя за это не осудит.
   — Я полагал, что ты мне доверяешь?
   — Доверяю.
   В ресницах ее сверкнула слеза, и Сора прильнула лбом к груди Уильяма, чтобы скрыть это.
   — Я доверяюсь тебе сама. Но сомневаюсь, что ты так же станешь заботиться о себе.
   — Дорогая, послушай меня.
   Уильям нежно, за подбородок, поднял ее лицо к своему.
   — В моем распоряжении имеется фактор внезапности. Какая бы удача ни сопутствовала Николасу, он не понял, что мы сбежали, и даже если понял, то не ожидает увидеть меня внутри крепости. Не сейчас. Я боюсь ждать слишком долго, понимаешь? Оказавшись внутри, я смогу открыть ворота моему отцу.
   — Открыть ворота в охраняемом наемниками замке? — насмешливо сказала Сора.
   — Я справляюсь с этой задачей. Я ведь не просто гора мускулов, ты же знаешь. Я сильный, и я никогда не забываю первое правило боя. Если я не открою ворота, то предстоит длительная осада, а этот безумец получит возможность ускользнуть от нас. Нет, я хочу, чтобы его не стало. Я хочу, чтобы перед нами расстилался чистый путь к совместной жизни без страха.
   Сора закрыла глаза, не находя возражений.
   — Ты непонятным образом умеешь исцелить меня от страха, отправляясь при этом в одиночку сражаться с целым замком солдат.
   — Справлюсь, — усмехнулся он.
   Глаза Соры широко раскрылись.
   — Скромность твоя не выдерживает проверки.
   — Я всего лишь сказал правду, — торжественно отчеканил Уильям.
   Толкнув его в могучее плечо, Сора невесело рассмеялась.
   — Так-то лучше, — ласково произнес он. — Верь в себя. Нам осталось немного, устраивайся тут, а я тронусь в путь. Я наберу тебе это ведро воды и оставлю хлеба и сыра.
   — Ты, наверно, к вечеру не вернешься, — ровным голосом произнесла Сора.
   — Не знаю.
   Взяв Сору под локоть, он поднял ее одной рукой.
   — Мы должны быть готовы ко всему.
   — Вот что я тебе скажу, Уильям.
   Сора заткнула свои юбки за пояс, готовясь к восхождению.
   — Тело мое готово ко всему, но не знаю, сколько синяков выдержит еще мое сердце.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

   Уильям сбежал по тропинке с холма, оглянувшись только один раз, чтобы убедиться, что его милая устроилась незаметно. Сора больше не сердилась на него за его планы захватить Крэнский замок в одиночку; с тоской в сердце она взяла себя в руки. После решения этой маленькой проблемы Уильяму пришлось задуматься над тем, как крепко привязала его к себе Сора. Достаточно было показаться одной лишь слезинке в ее глазах, как он чуть было не отказался от своих планов.
   И все же сражение предстояло завершить. Его надо было завершить в эти последние дневные часы, потому что Уильям опасался, что в противном случае Николас проскользнет у него между пальцами. Ему больше никогда, никогда не хотелось снова увидеть его спину.
   Благодаря своему широкому шагу Уильям подоспел к башне с воротами вовремя; он остановился и прислушался напряженно ожидая услышать цокот подков множества лошадей, но вместо этого до него доносились лишь свист ветра с океана и отдаленный лай собаки. Несмотря на все те заверения, которые Уильям дал Соре, он сожалел, что за спиной у него не стоят его солдаты. Ах, ладно, скоро меч вновь окажется у него в руке.
   Подойдя к краю насыпи у башни, он окликнул страдников в замке и услышал крайне удивленный вопрос:
   — Кто, говоришь, ты такой? — прокричал тяжеловооруженный солдат.
   — Уильям Миравальский, — прокричал в ответ он. — Я выпал из темницы и возвращаюсь в распоряжение любезного лорда Николаса.
   На зубчатых стенах недоуменно принялись обсуждать возникшую проблему, а затем другой человек, наемник, который командовал гарнизоном и бросал его в тюрьму, оттолкнул солдата в сторону:
   — Сейчас побежали смотреть темницу, — прокричал он. Мы тебя пустим обратно, если ты действительно сбежал.
   Уильям широко расставил руки.
   — Пустите сейчас, — настаивал он. — У меня нет никакого оружия. Я совсем один. Я вам наверняка не страшен.
   Не ответив ему, рыцарь всмотрелся в пустую равнину, которая расстилалась за спиной Уильяма до самой опушки леса, и кивнул.
   — Что за беда?
   Подъемный мост заскрипел, и Уильям внутренне рассмеялся над той осторожностью, с которой трудились ржавые цепи. Нервничают там, что ли? Это хорошо. Нервничающие люди совершают ошибки.
   Он широкими шагами пересек подъемный мост и остановился возле опущенной решетки в крепостных воротах, поджидая, пока наемник рассмотрит его через железные перекладины.
   — Не могу поверить, — пробормотал рыцарь. — Как ты сбежал из той темницы?
   Он кивнул страже, и решетка поднялась с забавными подрагиваниями.
   — И что, во имя Святого Вильфреда, заставило тебя вернуться?
   Уильям ждал, улыбаясь, пока последняя преграда, разделяющая их, не оказалась поднятой, а затем прыгнул и вцепился в горло этого человека. Схватив его за шею, он прорычал:
   — Я вернулся, чтобы убить Николаса твоим мечом.
   От неожиданности рыцарь повалился назад, а затем пришел в себя и отбросил в стороны руки Уильяма. Однако на нем были доспехи, а на Уильяме — нет, и когда Уильям сделал ему подсечку, наемник с грохотом полетел на землю. Уильям победил его!
   Он ринулся к мечу. Придавленный к земле рыцарь изо всех сил старался удержать меч в ножнах. Они катались в грязи, и Уильям ухмылялся. Наемник был меньше ростом, покрыт броней, и победить его было не сложнее, чем черепаху, опрокинутую на спину.