Дубинянская Яна. Сны принцессы Лилиан

   Как ни крути, приходилось признать, что Джерри прав. Если б он еще не был таким тормозом... то с ним, наверное, можно было бы иметь дело, неожиданно для себя подумал Фрэнк. И позвал:
   - Гляди, что тут есть!
   Очкарик подошел ближе.
   Фрэнк посветил фонариком прямо в забрало и дружески хлопнул железного рыцаря по плечу. Снова загудело, лязгнуло; круглые глаза Джерри расширились за стеклами очков. Пару секунд Фрэнк наслаждался ужасом замершего на месте очкарика - а потом повернул голову...
   От сотрясения забрало отвалилось, повисло на одном креплении. В шлеме белело лицо. Молодое, одутловатое человеческое лицо с закрытыми глазами.
   * * *
   - По-твоему, он живой?
   Под ярким утренним солнцем доспехи казались просто грудой основательно проржавевшего железа. Совсем не страшно. Впрочем, - Фрэнк упрямо прикусил губу, - он и вчера не струсил. Ни на секунду!
   Ребристый щиток забрала совсем отвалился и откатился под стену. Физиономия стражника - вся в дырочку, словно парень недавно парился в бане, но при этом грязноватого серо-желтого цвета, - выглядывала из квадратной рамки шлема, и верхний его край, будто козырек кепки, бросал тень на по-прежнему закрытые глаза.
   И слава Богу, что закрытые.
   Джерри протянул было руку к стражницкому лицу, но отдернул ее, не донеся на несколько сантиметров. Потом все-таки коснулся - шлема.
   - Он не может быть мертвым. Он давно бы разложился или хотя бы мумифицировался. Смотри, металл кое-где насквозь корродировал.
   Никогда не кончит выпендриваться, вздохнул Фрэнк. Ну и по фиг.
   - А как же?..
   Очкарик пригладил волосы - со сна они торчали во все стороны, как перья. Поправил на носу перегородку между стеклами. Наверное, думает, что так он выглядит умнее. Долго молчал и наконец сподвигся на ответ:
   - Мне кажется, он спит.
   - Спит?!
   - Мистер Шлегель говорил, что этот объект неофициально называют Замком спящей красавицы. Я думал, название чисто условное, но теперь начинаю понимать. Была такая сказка, где...
   - Без тебя знаю, - огрызнулся Фрэнк.
   У парня в шлеме были толстые щеки, рыжеватая щетина на подбородке и большущий носяра в угрях. Такой дядя должен во сне храпеть, как паровоз... а он, кажется, вообще не дышит. Чтобы выяснить это точно, надо поднести к его рту зеркальце - но ничего похожего у них с собой не было. Может, у Лили?
   Лили.
   - Пошли отсюда, - бросил Фрэнк очкарику. - Спит - и спит, сколько можно на него пялиться? Нам надо найти Лили - забыл?
   Джерри обернулся и зыркнул с высоты так, будто надеялся припечатать его на месте своими стекляшками. Тоже мне - тормозить надо меньше!
   Посовещавшись, они решили пойти в обход каменной стены, которая закруглялась вдали. Правда, очкарик попробовал вякнуть что-то насчет коридоров, проложенных напрямую, - дескать, судя по звуку, именно по одному из них убежала вчера Лили... И по какому именно, интересно? Этого Джерри, понятно, не знал; а не знаешь - молчи. Лично его, Фрэнка, ни капельки не тянуло в затхлую темноту, где можно заблудиться за здорово живешь и, чего доброго, вообще не выбраться. Лили рассказывала про парк - а парки, насколько он понимает, обычно находятся на свежем воздухе. Съел?
   Джерри больше не вякал. Сбегал в закуток под крышей, где они спали на каменном полу, по-братски завернувшись в одно одеяло, - черт, и острые же у очкарика локти и колени! - и через десять минут, пыхтя, приволок рюкзак и ружье. Фрэнк великодушно предложил обменяться ношей: громадное ружье по-любому было потяжелее, чем рюкзачок, в котором после вчерашнего ужина еще и убавилась банка консервов. Джерри молча помотал головой. Ну и тащи эту бандуру на себе; пользы-то ноль, стрелять все равно не умеешь...
   А Лили, небось, замерзла за ночь, - думал Фрэнк, расправляя лямки на плечах. И проголодалась... А какого черта было убегать? Эти девчонки, они иногда как отмочат...
   Ночью ему приснилась Минни. Вот так всегда: некоторым СНЫ, а ему - та дурочка, глаза б ее не видели. Хуже всего, что что очкарик дрыхнул рядом, и его костлявые коленки, кажется, как раз попались под руку, блин... Но если бы он проснулся, непременно ржал бы теперь по этому поводу. Сам Фрэнк на его месте уж точно не удержался бы, поприкалывался на всю катушку. Значит, не почувствовал. Сопел, как сурок.
   Минни приснилась в своем красном платьице, которое ни черта не закрывало, - точь-в-точь, как в тот вечер. Фрэнку было четырнадцать, Лили уже год как поджимала губы при встрече, помня о той несчастной драке... а еще он тогда впервые попробовал травку, привезенную из города одним крутяком, бывшим дружком полоумного Берта Уэльси. Наутро Фрэнк сообразил, какая это гадость, и больше не тратил на нее честно заработанные или спертые у бати бабки... а вечером понравилось.
   Все вокруг было яркое и чуточку замедленное - а что, прикольно! - и девчонка в красном плыла среди пацанов. Он не помнил, как ее зовут, но из-под коротенького подола торчали потрясные ноги... а потом она села рядом, и запах духов разом перебил сладковатый душок травки. Фрэнк сгреб девчонку в охапку и принялся гнать хохмы по-взрослому, как настоящий мужик! - она хихикала, и физиономия у нее становилась под цвет платья... И вдруг оказалось, что никакого платья на ней и близко нет, и пацаны тоже куда-то делись, только окурки косяков валялись по земле... И было классно. Так классно, что и не опишешь.
   А проснулся он совсем один - если не считать облезлой кошки, которая приткнулась погреться между ним и забором и завопила диким голосом, когда Фрэнк, повернувшись, прижал ей хвост. Голова раскалывалась, во рту набралась мерзкая горькая слюна, - но он все-все помнил. Надо было во что бы то ни стало разыскать свою женщину, и через десять минут он уже знал, что ее зовут Минни, а пацаны - что малышу Фрэнку пришла пора выставлять всей компании. Да ладно, выставил бы, не пожлобился...
   Но Минни, бледная, мятая и совсем некрасивая, заявила, что он сопляк, грубиян, слабак, импотент, громила и шкаф, - а потому пошел бы... Она не стеснялась в выражениях и не заботилась, чтоб они хотя бы не противоречили друг другу, - а зачем, если рядом торчал длинный рыжий шкет с Восьмого переулка? Слава Фрэнка-боксера тогда еще не распространилась на весь Порт-Селин. Вот рыжий как раз и донес ее до своего долбаного переулка вместе с двумя фонарями и расквашенным носом.
   Конечно, теперь Фрэнк точно знал, что он не импотент и не шкаф, а настоящий мужчина. Так говорили все: и маленькая веселая Дэзи-Клякса, и блондинка Мэг - девушка самого Рашпиля, и дочка доктора, которой было целых двадцать лет, и даже иностранка Анна-Лиза из подпольного заведения на окраине. Все они сговариваться и врать не стали бы, это ясно. А та дура в красном платье... ну ее.
   Он самый что ни на есть настоящий мужчина, и Лили... она должна была...
   Она так ничего и не сказала. Она только заплакала тогда - и можно было сколько угодно твердить себе, что это ничего, что девчонки вообще постоянно ревут... Лили плакала - а значит, он сделал что-то не так. Настолько не так, что, кажется, уже не поправить... Сколько ни крой себя последними словами, каких не сочинить дурочке Минни.
   А потом Лили увидела СОН. И стала совсем далекой.
   - Я же говорил, - раздался голос очкарика. - Они все здесь спят.
   * * *
   Парочка в подворотне по-новой напомнила Фрэнку тот вечер, когда они с Минни... какого черта, спрашивается?!..
   Спящая девчонка прислонилась спиной к стене и держалась там непонятно каким макаром - ноги у нее подогнулись в коленях и выпирали под полуистлевшим, когда-то красным длиннющим платьем. Сверху оно было уже как следует приспущено - сиськи почти целиком наружу, бледные и пористые, как морда у того стражника. Лицо закрывали распущенные волосы, рыжие и пыльные; между прядями проглядывали острый носик и один закрытый глаз. Парень, тоже одетый чудно, по-старинному, валялся ничком на земле; рук не было видно, но они явно возились с поясом. Как если бы чувак обкурился сверх нормы и отключился прямо в процессе...
   Долго смотреть на них не хотелось. Фрэнк отвернулся и зашагал дальше. Очкарик поплелся за ним.
   Шагов через десять они чуть не споткнулись о спящего поперек дороги мальчишку в лохмотьях: может быть, он так и заснул в эдакой рванине, а может, тогда это была нормальная одежда...
   - Как ты думаешь, давно они... того?.. - спросил Фрэнк.
   Очкарик вздрогнул, споткнулся и чуть не упал. Вряд ли у него до сих пор сухие штаны, - злорадно подумал Фрэнк... смешно почему-то не было.
   - Не знаю, - заговорил Джерри. - Судя по архитектуре... по костюмам... Они жили, то есть бодрствовали, за много столетий до ЭВС. Но столько никакая одежда не сохранилась бы, тем более под открытым небом. Металл еще туда-сюда... скорость коррозии зависит от многих факторов. Я уже не говорю про самих людей... Может быть, анабиоз?..
   - Как это? - неосторожно спросил Фрэнк.
   И тут же понял, что вляпался. Очкарик только того и ждал: он с удовольствием пустился в пространные объяснения, в которых словечки вроде "процессы жизнедеятельности" или "тактильная чувствительность" были еще цветочками. Но на этот раз Фрэнк решил принять бой; напряженно вслушиваясь в развесистые умствования, он в конце концов сообразил: речь всего-то о том, что этих гавриков кто-то заморозил. Как говядину в рефрижераторе.
   - Гонишь, - перебил он. - В такую жару!
   У стены, нелепо скособочившись, сидя спала толстая девка с высоченной башней парика на голове. Фрэнк бесстрашно подошел вплотную...
   Б-р-р-р!..
   ... и недрогнувшей рукой коснулся девкиной рыхлой щеки.
   - Теплая, - снисходительно бросил он.
   - Тогда не знаю, - со вздохом сознался Джерри.
   То-то. Сильно ученый выискался!
   Настроение, изрядно подпорченное сном с Минни, жуткими спящими и невеселыми мыслями о Лили, начало потихоньку подниматься. Фрэнк чувствовал себя не только в десять раз умнее понтового очкарика, но и до чертиков отважным парнем. Подумать только - проник на засекреченный объект, за здорово живешь обставив охранников Кордона! Каланчу Джерри, если б тот пошел один, замели бы через пять шагов - если не подстрелили бы, как фонарный столб с мишенью. Однозначно.
   И вот сейчас он, Фрэнк, запросто шагает, может быть, по тому самому месту, откуда пять лет назад смывался, не разбирая дороги и разбрасываясь последними мозгами, такой крутяк, как Берт Уэльси! Пацаны в Порт-Селине закачаются, когда узнают. Надо будет прихватить с собой какую-нибудь здешнюю прикольную вещицу, вроде стражницкого шлема, - на память и в доказательство. И еще на обратном пути отодрать номера с Бертова грузовика...
   Он отвлекся и уже почти не обращал внимания на спящих, то и дело попадавшихся по дороге - по одному, по двое-трое, а то и немаленькими компаниями. В одном месте они лежали прямо друг на друге - этакая куча-мала - наверное, тут когда-то собралась толпа да так и заснула вповалку. Старинная одежда на ком висела клочьями, а на ком и неплохо сохранилась; кое-где даже поблескивали золотые и серебряные тряпки; хватало и всяких украшений. Похоже, народ позасыпал сразу весь, в одну секунду: иначе ловкие ребята за милую душу поснимали бы со спящих барышень все эти брошки-сережки...
   Фрэнк и Джерри завернули еще за один угол - и увидели, наконец, парк.
   Здоровенный кусок сплошной зелени. Если там, снаружи, трава была выжжена солнцем до состояния сена, здесь она поднималась полуметровой стеной - мощной, сочной, усыпанной каплями росы. Деревья - старые, буйные, разросшиеся в дикие джунгли, - свешивали ветки сквозь прутья чугунной решетки. Впрочем, "решетки" - это слабовато сказано: из земли поднимались конкретные черные столбы, густо пересеченные поперечной арматурой. Что самое неприятное, вверху они оканчивались частоколом острых пик - их было втрое больше, чем столбов: по две маленькие между гигантскими основными. Сам Фрэнк, конечно, все равно сумел бы перелезть на ту сторону. Но ведь очкарик, блин, по-любому напорется тощим пузом на острие, как рыба на острогу!
   - Эклектика какая-то, - пробормотал Джерри.
   Фрэнк бы выразился похлеще; хотя кто его знает, очкарика, с его словечками... Снова разводить его на объяснения - нет уж, пусть обломается.
   Неподалеку на страже парка стоял охранник в еще более ржавых доспехах, чем у первого: все-таки тот прятался под крышей. Фрэнк не стал заглядывать под забрало - просто дал стражнику щелбана, подняв облачко рыжей пыли, и скомандовал:
   - Ищем дырку.
   О том, что дыра в заборе должна быть, заявлял весь его шестнадцатилетний опыт. Тем более в заборе, который вот уже... как там говорил очкарик?.. черт-те сколько столетий до ЭВС охраняют только спящие стражники.
   Таковых по пути вдоль бесконечной ограды попалось еще немало: некоторые стояли навытяжку, подпертые железом, а другие без церемоний развалились на земле в окружении развалившихся же доспехов. Но решетка оказалась крепче, чем здраво предполагал Фрэнк. Он начал сомневаться. А вдруг туда, в парк, можно попасть только изнутри, из помещения - как это сделала, наверное, Лили? Может, надо было послушаться очкарика и рискнуть сунуться в черный коридор?..
   За дремучими деревьями забелела стена. Фрэнк и Джерри прошли еще пару сотен шагов - и стало ясно, что это дворец.
   Точь-в-точь такой, как рассказывала Лили.
   Еще тогда, в детстве.
   * * *
   - Высокие-высокие беломраморные стены...
   - Мелораморные - это как?
   - Это очень красиво. Широкая-широкая лестница, дверь полукругом, а вокруг колонны. И башенки по краям крыши, а посередине круглое окошко с каменными цветами...
   - Каменных цветков не бывает.
   - Во СНЕ бывает. Не перебивай! А еще на стенах такие как бы окна, только из них выглядывают не настоящие люди, а статуи...
   - Чего?..
   - Не перебивай, я сказала! А еще там вокруг много-много деревьев, парк...
   * * *
   По желтоватой, в серых прожилках, стене пробегала извилистая трещина, похожая на детский рисунок моря. В неглубокой нише стоял почти раздетый мужик - не настоящий, статуя. Его открытые слепые глаза мало чем отличались от опущенных век спящих. Носа у него не было, а на левой руке не хватало двух пальцев. В ногах мужика вилась каменная ленточка с непонятной надписью, усыпанная мелкими каменными же цветами.
   - Жуткая эклектика, - повторил Джерри.
   Фрэнк поморщился.
   - Кончай ругаться.
   Очкарик скосил на него взгляд и, кажется, ухмыльнулся. А потом как ни в чем ни бывало принялся объяснять:
   - Эклектика - это значит смешение стилей. Вот смотри: там, где мы входили сюда, в Замок спящей красавицы... Подъемный мост, каменная кладка, бойницы, - чистое Средневековье, ранняя готика. Я уже тогда удивился - Лили ведь говорила про парк, а парковая культура появилась намного позже... А здесь не то барокко, не то классицизм - даже сложно разобраться, настолько оно перемешано, эклектично. Странно, правда?
   - Смотри, - кивать, как идиот, в знак согласия, Фрэнк не собирался, а требовать новых разъяснений обошлось бы себе дороже, поэтому он перешел прямо к делу. - Вон там, где забор примыкает к стене, щель довольно большая. Пролезешь?
   Джерри подошел к указанной щели, снял очки, попробовал просунуть голову. Как же, это у него единственная широкая часть, мстительно заметил Фрэнк. Голова прошла, и очкарик, недолго думая, втиснул между стеной и решеткой свое тощее тело; задница чуть было не застряла - и кто бы мог подумать?
   - Готово, - сказал Джерри, напяливая очки. По его ободранному левому уху стекала струйка крови.
   В принципе, он, Фрэнк, наверное, тоже мог бы тут протиснуться... Хотя кто знает: за последний год он нарастил такие классные грудные мышцы, да и дельты ничего... Он покрепче взялся за чугунные столбы и по-обезьяньи полез вверх по витым поперечинам. Осторожно миновал пики - черт, и вправду ведь острые! - потом повис на руках и спружинил вниз.
   - И вся эклектика, - браво заявил он, выпрямляясь. - Потопали, что ли.
   Одичавший парк больше смахивал на лес - никаких лесов в окрестностях Порт-Селина отродясь не росло, но Фрэнк видел их в фильме. Джерри предложил пройти к фасаду - да, так и выразился! - дворца и уже оттуда выйти на главную парковую аллею. Трепаться легко; колючие кусты подступали к самым стенам, и добраться до этого самого "фасада" оказалось труднее, чем просто ломиться вглубь парка наобум лазаря - как Фрэнк и поступил, не вступая в длинные переговоры. Очкарику ничего не оставалось, как лезть следом, путаясь в мокрой траве и регулярно получая по морде отпущенными Фрэнком ветками.
   Только в одном месте они напоролись на спящего: парень в белой когда-то рубахе лежал на спине, раскинув руки среди переплетения ветвей. Сквозь ветхую ткань просторной одежды густо прорастали травинки. Подходить к нему близко Фрэнк и Джерри не стали.
   А потом неожиданно выбрались на милую сердцу очкарика "аллею".
   Когда-то это была конкретная дорога - метра три в ширину - потому и не заросла совсем, но все к тому шло. Деревья тянули ветки с обеих сторон, трава почти полностью заглушила песок, виднеющийся кое-где жалкими островками. Из-под земли вылез кривой корень; можно было спокойно переступить через него, но Джерри, разумеется, споткнулся и чуть было не загремел прямо на Фрэнка. Разуй глаза, очкарик!!! - Фрэнк крутнулся на пятках с уже полуоткрытым для всего хорошего ртом... и замер, так и позабыв его закрыть.
   Могли запросто пройти мимо. Главная аллея, как же! Так и протопали бы весь парк от ограды до ограды - а толку? Вот что значит развесить уши и слушать советы разных понтовых умников, блин!..
   Слева за Джерриной спиной деревья росли не так густо - похоже, за ними пряталась довольно большая поляна. Сквозь стволы просвечивало блестящее зеркало воды. И еще какое-то маленькое строение. Беседка, не иначе.
   Ни слова не говоря, Фрэнк сорвался с места. Пусть очкарик догоняет или не догоняет, по фиг! Раздвигать ветки было некогда, и они то и дело хлестали по лицу; он зажмурился и сослепу влетел в заросли крапивы - но и тут не остановился. Тряся обожженными пальцами, вломился в заросли кустарника, оставив на них клочья футболки, пулей вылетел на поляну и сумел затормозить только у самой кромки пруда.
   По темной стоячей воде, местами затянутой зернышками ряски, скользили водомерки. Из глубины поднимались и лопались пузыри, как будто на дне кто-то дышал через трубочку. Наполовину погрузившись в воду, у берега лежало поваленное дерево; тоненькая веточка, растущая прямо из толстенного ствола, пустила бахрому белых, подслеповатых корешков.
   А по тут сторону пруда, по-детски свернувшись калачиком, спала Лили.
   * * *
   - Не надо, не буди, - прерывисто выдохнул над головой очкарик.
   Поздно. Фрэнк уже коснулся ее плеча - легонько, несмело: трясти и расталкивать ее он бы ни в жизнь не решился... Но выпуклые, словно перевернутые блюдца, веки Лили дрогнули изнутри; она зашевелилась, резким движением села и открыла глаза.
   Травинки и веточки в растрепанных волосах, хлопающие заспанные ресницы. Она мечтательно смотрела куда-то вверх, на верхушки деревьев. Зевнула, прикрыв рот веером тонких пальцев, потянулась всем телом... Под голубым спортивным костюмом четко обрисовались маленькие груди; Фрэнк сглотнул.
   Лили опустила еще слегка сонный взгляд.
   - Ой, Фрэнк...
   И улыбнулась - ему одному! Обломайся, очкарик: тебя она вообще не заметила. Хоть ты и вымахал, как...
   - Джерри!..
   Ну и ладно. Не слепая же она, в самом деле. А все-таки, прикусил губу Фрэнк, ему Лили обрадовалась больше. И раньше - на целую секунду...
   - Лили... я так боялся, что мы тебя не найдем, - совсем не в тему забормотал очкарик. - Ты так быстро ушла, ничего не сказала... Ты не замерзла тут? Надо было хоть одеяло взять из рюкзака...
   Идиот. Боялся он! Кому это интересно?.. уж во всяком случае, не Лили. Зачем, спрашивается, ей сейчас твое долбаное одеяло?! Каким дураком надо быть, чтобы не видеть, что она ждет - не дождется одного-единственного вопроса...
   Фрэнк поймал паузу в путаном базаре очкарика и спросил:
   - Что тебе СНИлось?
   И Лили просияла.
   Засветилась изнутри, как если бы в ней включили ослепительно-яркий фонарик. Засверкали большущие светлые глаза, вспыхнули щеки - как зарево под тонкой кожей. Встала, тряхнула пушистой головой, улыбнулась, опустила ресницы, тихонечко вздохнула и снова прошептала:
   - Ой, Фрэнк...
   Он был счастлив.
   - Он ждал меня, - вполголоса начала Лили, - сидел вот тут под деревом и уснул немножко, поздно ведь, ночь... А потом вскочил и воскликнул: "Моя принцесса!"... Эжан... у него на виске два рубчика от оспы... он такой красивый... Он меня все время ждал! Мы скоро поженимся. Он уже изъявил свою волю королеве в присутствии старшего советника Литовта и его сына кавалера Витаса... А слово наследного властителя Великой Сталлы и провинций на Юге и Востоке нерушимо!..
   - Великой Сталлы? - пробормотал Джерри. - Подожди, что-то очень знакомое... я где-то читал... черт... Но я обязательно вспомню!
   Захотелось двинуть очкарика под ребро. Какого хрена он все время встревает?!.. Какого хрена он вообще?.. какого...
   Что-то непонятное поднималось изнутри, стискивая горло. Лили по-прежнему сияла, но эта ее внутренняя лампочка вдруг стала резать глаза нестерпимо, до щипа, чуть ли не до слез. Только что было счастье - и вот оно перекинулось во что-то другое, совсем-совсем другое, жгучее и обидное. То, что рассказывала Лили... СОН... Он, Фрэнк, с детства привык считать ее СНЫ красивой нездешней сказкой, чудом, мечтой... еще вчера он слушал ее рассказ именно так. А все оказалось совсем наоборот - осознание этого пришло внезапно, его словно ткнули мордой в стекло. Оно, стекло, было всегда; только полный кретин мог его не видеть...
   И очкарик, если разобраться, тут вовсе не при чем.
   Лили. Она просто бегала ночью к какому-то пацану, только и всего. Смазливому придурку, который вешает ей лапшу на уши, гад, и напрашивается на то, чтоб ему дали как следует в рыло! - а вот этого как раз и не выйдет, потому что он спрятался, трус, в своем СНЕ... то есть в ее СНЕ... Все запуталось, и никак не разобраться... только обида, боль и ярость... Пр-р-рынц хренов!!!..
   - И мы с ним всю ночь... ну, почти всю...
   Она покраснела и умолкла - все с той же блуждающей улыбкой на губах.
   Убью. Доберусь и убью. Ненавижу!!!
   - ... стояли тут у пруда... Ой!..
   Улыбка сползла с ее лица. Выпуклые веки часто захлопали, а губы задрожали.
   - Лили! - тревожно вякнул очкарик.
   Тонкой рукой она указывала на пруд. Фрэнк посмотрел туда: ничего особенного. На черной воде поблескивали под солнцем пыль и ряска. Две водомерки встретились, постояли и разбежались в разные стороны. Вокруг деревянной колоды скопилась серо-белесая пена.
   - Тут, - голос Лили зазвенел, она чуть не плакала, - тут рыбки были... золотые и красные... Я хотела днем на них посмотреть. Эжан говорил, каждый камешек видно... такая прозрачная вода...
   Дура, неожиданно для себя вскипел Фрэнк. Дура, дура, дура!!! Рыбок ей, видите ли, подавай!..
   - Врал он все, твой Эжан, - буркнул он.
   И осекся. Губы Лили перестали дрожать, ее лицо вдруг стало неподвижным и совершенно чужим. И голос - тихий-тихий; но от него вниз по шее побежали, перебирая цепкими лапками, холодные мурашки:
   - Не врал.
   - Лили, - заговорил Джерри, и на этот раз Фрэнк даже обрадовался его вмешательству, - Помнишь, я говорил, что это место называют Замком спящей красавицы? Ты шла сюда ночью, без фонарика, и не видела, наверное... Здесь все спят. Все жители. Тут все пришло в полное запустение: и дворец, и парк. Я не знаю, может быть, когда-то раньше здесь жил этот твой принц... Возможно, информация о нем записалась каким-то образом, и ты ее считываешь через свои СНЫ.
   Лили слушала и отрицательно покачивала головой в такт словам очкарика. Но ее лицо чуть-чуть смягчилось; Фрэнк перевел дыхание.
   - А может, он тоже здесь, среди спящих, - предположил Джерри.
   Она вздрогнула и вскинула подбородок. Глазищи - шасть-шасть из стороны в сторону, как будто Лили надеялась прямо здесь и сейчас увидеть своего спящего принца... тьфу ты! Повернулась спиной - и вдруг побежала.
   - К беседке, - выдохнул очкарик, срываясь следом.
   От так называемой беседки осталась покосившаяся дугообразная стенка-решетка, почти сплошь заплетенная плющом, да пара низких лавочек. Сквозь просветы в решетке совершенно отчетливо просматривалось темное пятно: какой-то человек сидел на скамейке, прислонившись к стенке из плюща и ржавого железа.
   Спал.
   Когда Фрэнк догнал Лили, она молча стояла над спящим. Немолодым мужиком с коротко стрижеными седоватыми волосами, морщинистым, худым. В балахонистой драной рубахе, темных штанах и высоких сапогах, сплошь в трещинах, забитых землей. Одну его руку плющ примотал к стенке, прорастая между длинными пальцами, другая лежала на коленях. Тускло поблескивал перстень с красным камнем.
   Шумно, как паровоз, переводя дыхание, подбежал очкарик.
   - Джерри, - не оборачиваясь, сказала Лили. - Это его учитель. Тот маг, помнишь?
   - Я же го... ворю... - говорить у очкарика после пробежки получалось не очень. - Они... очень давно... спят. А твои СНЫ... аномальное явление... память предков...
   По щеке учителя-мага - такой же дырчатой, как и у всех здешних спящих, - медленно полз большой бронзово-зеленый жук. Лили тронула его пальцем; жук поджал лапки и скатился в траву. Спящий, конечно, не шевельнулся - но очкарика передернуло.
   - Я сейчас, - бросил он и направился в кусты. Фрэнк усмехнулся.
   - Этого не может быть, - заговорила Лили. - Когда я была маленькая и видела СНЫ, Эжан тоже был ребенком. На год старше меня. Теперь мы оба выросли и снова встретились. Если бы он на самом деле жил когда-то давно... если бы память предков... то как бы тогда?..