Дубинянская Яна. Сны принцессы Лилиан

   Она выбежала на небольшую поляну и остановилась перевести дыхание. Сердце, казалось, стучало оглушительно - но больше не было слышно ни звука. Если Фрэнк и Джерри и бросились ее преследовать, они безнадежно отстали. Разумеется, долго оставаться здесь нельзя: они запросто найдут ее по следу, проломанному в кустарнике. Нужно отдышаться и пойти дальше - медленно и аккуратно, не повредив ни единой веточки, не примяв травинки. А можно залезть на дерево, и тогда уж точно...
   Только бы они ушли до вечера! Чтобы заСНУть не где-нибудь, а там, у пруда...
   У края поляны возвышался огромный, чуть ли не с нее ростом, муравейник. Лили засмотрелась на муравьев - крупных, рыжих, деловитых. Интересно: тот, что разбудил ее сегодня утром - тоже отсюда? Она проследила взглядом за муравьиной трассой - и вдруг напоролась на нечто странное и абсолютно неуместное здесь.
   Под деревом стоял широкий многостворчатый шкаф с прозрачной передней стенкой, разбитой на ячейки. В каждой из них выстроились рядами какие-то яркие коробки, банки, бутылки, пакеты... еще что-то непонятное, но, кажется, съестное. Лили зачарованно подошла поближе и остро почувствовала не столько изумление, сколько здоровый волчий голод.
   Конструкция казалась монолитной и накрепко запертой. Но, когда Лили поднесла руку к ближайшей ячейке, закрывавший ее прозрачный прямоугольник сам собой отъехал в сторону; на срезе он был не толще бумажного листа. Она сунула руку внутрь и судорожно - вдруг закроется и придавит запястье?! выхватила первое, на что наткнулись пальцы.
   Длинная золотистая булочка, разрезанная вдоль и чем-то нашпигованная однако затянутая пленкой, по которой и ногти, и зубы скользили без всякого успеха. Лили чуть не расплакалась от досады, прежде чем догадалась потянуть за красную ниточку, свисавшую сбоку. Пленка скрутилась прозрачным серпантином, и на волю вырвались тепло свежеиспеченного хлеба и потрясающий, безумно вкусный запах...
   Лили жевала жадно и самозабвенно. Она понятия не имела, как называются продукты, начинявшие сэндвич - в Порт-Селине не достать ничего подобного, даже у торговцев дефицитами из города. Она забыла о поломанных кустах, о погоне, обо всем на свете... почти обо всем...
   Эжан. Кормят ли чем-то столь же вкусным во дворце Великой Сталлы?..
   ... и не искала объяснений удивительной находке.
   - Лили!
   Она обернулась, глотая последние крошки, - еще! - и увидела, как из кустов выкатился Фрэнк в драной футболке, с листьями и веточками в буйных волосах. Через несколько секунд показался и Джерри - он едва держался на ногах и дышал с хриплым свистом, словно умирающий марафонец.
   Лили улыбнулась. Теперь ей вовсе не нужно прятаться от них.
   - Вы боялись, что кончились продукты, - облизнувшись, сказала она. Вот.
   Фрэнк подошел поближе.
   - Ни фига себе! - протянул он. - Ну и кладовочка, супер! Сейчас отомкнем, - он полез в карман и выудил длинную изогнутую железку.
   - Не надо, - сообщила Лили. - Оно само открывается.
   Она подошла к шкафу, придирчиво осмотрела содержимое нескольких ячеек и, выбрав точно такой же сэндвич, уже спокойно, неторопливо вынула его. Подумав, прихватила булькнувший пакет с изображением яблока.
   - Супер! - восхищенно повторил Фрэнк и полез следом.
   - Тех... ноло... гии... ЭВС... - задыхаясь, выговорил Джерри. - Я читал. Но откуда... оно... тут?..
   Фрэнк уже набил полные щеки сэндвичем и, присев на корточки, откупоривал яркую высокую банку, которая даже внешне имела мало общего со стандартными порт-селинскими полумясными консервами.
   - Наверное, склад для охранников Кордона, - невнятно предположил он.
   - Вряд ли. Кордон сейчас прак... тически не финансируется, - Джерри взял пакет сока, отхлебнул и заговорил свободнее. - Да и кто бы стал устраивать пункт снабжения прямо на территории секретного объекта?
   - Думаешь, это спящих так кормят? - Фрэнк захохотал.
   - Нет, конечно. Но смотри: и упаковка продуктов, и сама сборная конструкция на элементах... В наше время ни одна структура не может позволить себе такие технологии...
   - Гонишь! Кто-то, значит, может... Гляди, сгущенка!!!
   * * *
   Им уже не было до нее никакого дела.
   Лили распечатала сэндвич и, пережевывая теплое воздушное тесто с хрустящей корочкой, направилась прочь с поляны.
   И вовсе необязательно продираться напролом через кусты. В парке много аллей... правда, и они сплошь позарастали травой и кустарником, но идти по этим бывшим дорожкам все-таки гораздо легче. А их расположение Лили представляла себе прекрасно - это раньше она не могла сориентироваться в трех порт-селинских улочках. Но, гуляя с ней здесь позавчера, Эжан специально обращал внимание принцессы на дорогу, чтобы она в случае чего не заблудилась в парке... И разве можно было не запомнить? - все, до самой узкой тропинки...
   Эжан... Наконец-то можно думать только об Эжане.
   Этой ночью они не стали бродить по парку. Просто сидели у пруда, черного и гладкого, усыпанного колеблющимися звездами... На том самом месте, где лежит сейчас клетчатое одеяло, - когда она вернется к пруду, сразу сядет там и до самого вечера будет вспоминать и проговаривать каждое слово...
   О чем они только не болтали! О звездах и о повадках золотых рыбок; об истории Великой Сталлы, которую будущей королеве не мешало бы выучить назубок, и о завтрашнем, еще не написанном периоде этой истории; о магии и науке; о фехтовании и дамской моде; о любимых книгах Эжана, которых она не читала, и о фильме про Веронику, которого он не видел; а больше всего о детстве, о его днях, ночах и мгновениях, общих для них обоих... о СНАХ.
   А потом Эжан спохватился: фрукты и сладости, ждущие в беседке! Не так-то просто было принести их сюда - самому, чтоб не прознали пажи и слуги!.. Ильмийские апельсины и аталоррская пастила... ты никогда такой не ела... представляешь, а я ведь раньше думал, что ты из Аталорра!
   Принцесса Лилиан...
   И они вошли в беседку, где пели в темной зелени сверчки и тускло поблескивали серебряные ручки подноса... И Лили хотела взять апельсин - но как его чистить, руки ведь станут липкими, а Эжан...
   Эжан сел, и его голова оказалась на уровне ее груди; дремучие волосы, которые наконец-то можно погладить, взлохматить, накрутить на палец... Она попросту дурачилась - смешной, ненаглядный, мой! - а он вдруг запрокинул голову... Огромные глаза с маленькими искорками в бездонной черноте... длинные-длинные ресницы...
   Его теплые ладони на ее щеках. Совсем близко - округленные губы...
   Она не знала раньше, что так бывает. Что это настолько чудеснее, настолько прекраснее и больше, чем она ожидала. Что вся Вселенная растворяется, улетает, кружится вокруг тебя... или это ты сама, кружась, летишь неизвестно куда... Но не одна. Вместе с ним. И знаешь, что так будет вечно: ведь даже когда все будто бы кончилось, на самом деле оно только начинается - светлое, невообразимое, необъятное!..
   А в романах это называлось так просто и пресно...
   Первый поцелуй.
   "Атлант-1". Лагерь
   - Каре, - гордо объявил Брэд Кертис.
   И выложил аккуратным рядочком четыре карты - всего лишь шестерки. Впрочем, Феликсу было от этого не легче: ему-то едва удалось наскрести жалких две пары.
   - Не переживай, малый, - Брэд привстал и, чуть не смяв импровизированный столик -коробку из-под лабораторного оборудования дотянулся до Ли и похлопал его по плечу. - Мы ж на интерес, а не на деньги. Жалко, Косту запрягли с этим жмуриком... и сколько можно его там резать, я тебя спрашиваю?
   Феликс непроизвольно передернул плечами. Мертвого человека-растение он так и не видел... Зато видел лицо командира Нортона в тот день - и ему хватило. Разговаривать с Брэдом на эту тему он был настроен меньше всего.
   - Тебе сдавать, - механик протянул ему колоду.
   Ли поднялся.
   - Знаешь, мне что-то больше не хочется.
   - Ты чего? - Кертис аж подскочил и все-таки опрокинул хлипкую коробку. - А отыграться?
   - Как-нибудь потом.
   - Ну тебя...
   Брэд обиделся - это проступило крупными буквами на его круглой добродушной физиономии. Конечно, он уже несколько дней не знает, чем себя занять... С тех самых пор, как после трагедии с разбуженным спящим начальник экспедиции Селестен Брюни свернул все полевые исследования в Замке спящей красавицы и запретил кому бы то ни было покидать пределы лагеря. Очень скоро оказалось, что лабораторной работы с трудом хватает научному составу, и технари снова остались не у дел - точь-в-точь как на борту "Атланта".
   Феликс отошел к самой границе купола оптической невидимости. Протянул руку; на пальцах словно образовались дополнительные фаланги, а на кончиках заплясали мерцающие искорки. Вокруг простирались выжженные солнцем желто-охристые поля. Абсолютный простор; даже крепостной стены Замка отсюда не видно - она скрывалась за пологой возвышенностью, не искажающей линию горизонта. Идеально-ровную, гостеприимно приглашающую в любую сторону... Сорваться с места и бежать, не разбирая дороги, вприпрыжку, словно семилетний мальчуган...
   А биолог Брюни запер их всех под куполом, будто каких-нибудь насекомых. Какой, спрашивается, смысл? Ведь на планете только один цивилизационный очаг! Объявить запретной зоной территорию Замка - с этим Феликс мог согласиться. После того, что случилось по вине Габриэла Караджани...
   Неоантропсихофизиолог держался тогда спокойно, с легким философским недоумением. Да, эксперимент потерпел неудачу. Да, он, Караджани, весьма сожалеет. Но трудно представить себе развитие науки без определенного числа ошибок, порой довольно неприятных, не так ли? Невозможно предусмотреть абсолютно все; иногда приходится рисковать...
   ... и командира Нортона.
   Инженер Ли осмотрелся по сторонам - и сразу же увидел его. Там же, где всегда на протяжении последних дней: на утоптанной траве в тени "Атланта", там, где эта тень обрывалась полукругом, упираясь в купол. И все в той же позе - ссутуленные плечи, руки на согнутых коленях, подбородок на переплетенных пальцах, взгляд, пришпиленный к горизонту.
   Он никого не хотел видеть. Феликс знал об этом.
   Но сколько можно, в конце концов?!
   Сухие стебли под ногами трещали, словно негромкая перестрелка, но Александр Нортон не шелохнулся. Помедлив, Ли коснулся его плеча; почему-то казалось, что командир вздрогнет всем телом - ничего подобного не произошло.
   - Командир Нортон!
   Никакой реакции. И только потом, с опозданием секунд на пять, приглушенно и равнодушно:
   - Я тебе не командир.
   - Навигатор Нортон, - не стал спорить Феликс, присаживаясь рядом. Как вы думаете, долго мы еще... вот так?
   Теперь он видел собеседника в профиль: жесткая линия, упирающаяся в сине-оранжевый воротник до самого подбородка. Нортон единственный из всех так и не перешел на облегченный комбинезон, комплект которых обнаружился на складах "Атланта". Жарко, наверное... впрочем, на коже командира не блестело ни капли пота.
   Молчание. Жара. Тень сдвинулась, уступая инженера Ли солнцу; он пересел чуть дальше.
   - Нам стоило бы вообще улетать отсюда, - вдруг заговорил Нортон. Контакт с иной цивилизацией... красиво звучит, но мы не доросли до такой красоты. Мы неплохо начали - с убийства. Когда командир Брюни даст добро на дальнейшие исследования, продолжим в том же духе... на другое мы просто неспособны.
   - Вы не виноваты, - сказал Феликс. - А некропси... тьфу, заговариваюсь... Караджани отстранили от работ на весь период экспедиции. Даже от подсобных.
   Нортон пожал плечами.
   - Это ничего не даст. Мы все точно такие же, как он... во всяком случае, рассуждаем точно так же. Видим непонятное - и желаем понять: сегодня, сейчас, на месте. Цена не имеет значения. Просто всеобщая познавальческая истерия... еще на Земле. Я слышал, какие-то идиоты предлагали ввести новое летоисчисление - то ли от нашего старта, то ли от доклада Ричмонда - и назвать все это Эпохой Великих Свершений.
   - ЭВС, - кивнул Феликс. - Я тоже слышал.
   - Мне казалось, нам удалось уйти, улететь от этого идиотизма... Надеялся, что наша экспедиция... Стен ведь никогда не был фанатиком. Но это сидит гораздо глубже... в каждом из нас: и в нем, и во мне... и в тебе тоже. Страдаешь от бездеятельности, да? А потом получишь свободу действий и такого натворишь... великих свершений...
   Солнце добралось до его лица, и он отвернулся. Феликс вздохнул. Наверное, это гораздо тяжелее, чем он, Ли, может себе представить: когда прямо у тебя на руках, и совсем, говорят, молодой... хотя абсолютный возраст каждого из них, кажется, больше ста лет...
   Мы совсем ничего о них не знаем.
   Снова наплыла горячая, вязкая тишина. Преодолевая глупую робость, Феликс переспросил:
   - Так вы думаете, командир Брюни скоро... позволит возобновить?..
   - Почему ты спрашиваешь меня?! - оборвал Нортон. - Спроси командира Брюни!
   И глянув через плечо, пробормотал:
   - Вот и он, кстати.
   Надо же! Перестрелки чужих шагов по сухой траве уже за пару метров практически не слышно.
   * * *
   Подошли двое: начальник экспедиции Селестен Брюни и физик Йожеф Корн. Феликс поднялся им навстречу; Александр Нортон небрежно кивнул в сторону и остался сидеть. Брюни театрально кашлянул, и он вопросительно поднял голову: какого черта? Во всяком случае, трактовать этот взгляд иначе у Феликса не получилось.
   - Навигатор Нортон, - начал биолог. Закашлялся уже по-настоящему и продолжил через минуту, подавив вместе с кашлем начальственный тон:
   - Тут такое... нужно посоветоваться, Алекс.
   Наверное, надо уйти, думал Феликс, переминаясь с ноги на ногу. А впрочем, с чего это вдруг? Он полноправный член экспедиции, пускай технического состава. Он имеет право знать, наконец... кстати, самое время "спросить командира Брюни", в точности следуя совету командира Нортона!
   - Йожеф предлагает направить в Замок исследовательскую группу. По результатам замеров, которые они с Растелли проводили... тогда... В общем, вырисовываются любопытные закономерности. Похоже, мы на пороге крупного открытия.
   Нортон хмыкнул, не разжимая губ.
   - Попытаюсь пояснить подробнее, - сказал физик Корн.
   Университетский курс физики позволил инженеру Ли понять чуть ли не две трети того, что подробно - еще как подробно! - пояснял Корн, артистичный в своем педантизме. Селестен Брюни изредка кивал, фиксируя наиболее значимые моменты - правда, Нортон вряд ли мог это видеть. По его сгорбленной, как и раньше, спине было трудно определить, слушает ли он физика вообще. Задул легкий ветерок, и стебли злаков пошли волнами, подкладывая под размеренный голос фон спокойного шелеста.
   ... На момент, когда начальник экспедиции приказал срочно свернуть работы, физик Корн и планетолог Растелли успели немного. В сущности, им пришлось демонтировать установку минут через пятнадцать после того, как она была окончательно собрана. О заборе лабораторных образцов речь, понятно, даже не зашла. Удалось получить только самые грубые и приближенные результаты - но уже интересные хотя бы тем, что ставят массу новых вопросов.
   Автохтонность материалов строений не опровергнута, но и не доказана, причем способ их обработки по многим параметрам неадекватен условному архитектурному направлению. Абсолютный возраст неожиданно юный, не более ста пятидесяти лет - а что, сопоставимо с возрастом спящих! - успел сообразить Феликс чуть раньше, чем Корн высказал ту же мысль, но с помощью гораздо большего количества слов.
   Но черт с ними, со строениями, - биолог Брюни махнул рукой: подвинуть физика опустить хоть какие-нибудь детали рассказа было нереально. Однако суть в конце концов таки обозначилась.
   Обрабатывая в лаборатории скудные результаты исследований, Йожеф Корн обратил внимание на повторяющийся момент искажения данных. Такую погрешность, утверждал он, теоретически могло дать некое силовое поле, улавливаемое установкой лишь частично. Скорее всего, это поле биологического происхождения. Возможно, оно несет закодированную информацию...
   - Если нам удастся ее дешифровать, это будет равнозначно контакту, - в голосе Селестена Брюни, вклинившемся в обстоятельную речь ученого, звучало возбуждение. - Я собираюсь направить в Замок группу в составе физика Корна, контактолога Шюна и, на всякий случай, медика Димича... - он запнулся.
   Повисла неловкая пауза.
   - На всякий случай, - повторил Брюни.
   Не оборачиваясь, Нортон пожал плечами.
   - Направляйте, если считаете нужным, командир Брюни. Причем тут я?
   Биолог вздохнул и прикусил губу - видел это один Феликс, и ему тут же стало неудобно: словно случайно подглядел что-то очень личное. Потом Брюни сорвался с места, в четыре шага обошел сидящего Нортона, вспыхнув искорками на границе невидимости, и встал прямо перед ним, загородив горизонт.
   - Вы тоже полетите с группой, навигатор Нортон. Это приказ.
   Правильно, мысленно согласился Феликс. Его надо сорвать с места во что бы то ни стало. Забросить в Замок, заставить снова взглянуть на спящих. Выдернуть, наконец, из этой нелепой депрессии, унизительной для сильного человека. В порядке приказа - если нельзя иначе.
   - Нет, - сказал навигатор.
   Просто и устало, без тени бравады или вызова. Поставил точку на дальнейших уговорах или властных санкциях - не более того.
   И тоже был прав.
   Тень от корпуса "Атланта" окончательно сползла в сторону. Раскаленное зенитное солнце плавило макушки. Йожеф Корн вынул из кармашка комбинезона сверхлегкую складную кепку, и Феликс принялся ощупывать бока: у него тоже была такая, но вспомнить бы, в каком кармане! Нортон не шевельнулся.
   - Алекс, - негромко заговорил Брюни, - ты думаешь, мы... не имеем права? Я и сам не уверен, потому и пришел. Биополе - тонкая вещь, даже тоньше, наверное, чем... Кстати, ты так и не спрашивал... о результатах экспертизы тела.
   И тут Александр Нортон поднялся на ноги - легко и стремительно, словно с низкого старта пошел на разбег перед прыжком.
   - Чепуха, - раздельно выговорил он. - С такими настроениями ты сорвешь экспедицию, Стен. Вы на все имеете право, вы ученые Первой Дальней. Тем более на пороге открытия, - он нагнулся и обломил у корня сухую травинку. Единственное, пожалуйста, без меня. Возьмите ассистентом инженера Ли.
   * * *
   - Так от чего он все-таки умер? - наконец решился спросить Феликс.
   Катер летел на средней высоте, чуть обгоняя бегущее внизу по траве овальное пятно собственной тени. Йожеф Корн сидел на корме и бережно обнимал узкий ящик с деталями будущей установки. Ляо Шюн стоял у пульта управления и бесстрастно смотрел вперед, щуря узкие глаза до черных черточек. И только Коста Димич выглядел праздным миллионером на борту прогулочной яхты.
   Изобрази он хоть малейшую занятость или озабоченность - Феликс не рискнул бы к нему обратиться, хотя и понимал, насколько это глупо. У медика Димича - теперь полноправного члена научного состава экспедиции потрясающе получалось держать дистанцию между собой и простыми технарями. Разве что наивный, как ребенок, Брэд Кертис мог до сих пор видеть в нем карточного партнера...
   Коста скосил взгляд и картинно пожал плечами.
   - Резолюция по вскрытию на пятнадцать страниц. Если популярно - от кровоизлияния в мозг. Возможно, в результате стресса. Довольно-таки изношенный организм... при отсутствии внешних признаков старения.
   - А корни? Что они из себя представляют?
   - Какие, к черту, корни, - Димич зевнул. - Не было у него никаких корней. Нормальная человеческая анатомия. Рубец на локте и еще несколько мелких ссадин по телу он мог получить где угодно. Мне сказали, что именно в этих местах у него крепились корни - и пришлось поверить. Таким людям!..
   Насмешка в адрес командира Нортона покоробила Феликса сильнее, чем он мог ожидать. Почему-то вспомнилась стайка черноглазых сыновей Косты на экране монитора... впрочем, это было чересчур давно - до посадки, до спящих. Сейчас все по-другому.
   - Так может, это... кровоизлияние произошло из-за того, что он утратил связь с землей?
   Теперь снисходительная ухмылка медика Димича адресовалась лично ему.
   - Все может быть. Но знаете, инженер Ли, мне приходилось констатировать немало таких вот смертей. Результат сильного нервного потрясения - и только. Человеческому организму много не надо...
   - Но они ведь не люди!
   Черные брови домиком:
   - Кто вам сказал?
   Внизу замелькали крыши и узкие улочки: сверху все это напоминало детскую игрушку-лабиринт - не хватало только серебристого шарика. Ляо Шюн замедлил полет катера и плавно повел его на снижение; теперь Феликс мог различить отдельные фигурки спящих - словно небрежно разбросанные забытые куклы.
   - Где вы в прошлый раз собирали установку, физик Корн? полуобернувшись через плечо, спросил контактолог.
   Катер покачнулся, и Йожеф Корн еще крепче прижал к сердцу запакованное оборудование. Ответил через минуту, когда полет выровнялся:
   - Малый квадрат Е-тринадцать. Но, если мое предположение верно, нам нет смысла привязываться к конкретному месту. Даже наоборот: для чистоты эксперимента я бы выбрал сейчас произвольную точку.
   - Если так, - вклинился Коста Димич, - возьмите чуть правее, контактолог Шюн. Вон туда, где граница парка, видите?
   Контактолог кивнул, не спрашивая у врача пояснений. Снижаясь, катер совершил широкий разворот; ветка дерева черкнула по лицу Феликса теплыми листьями. Затем аккуратно опустился на брусчатку у самой парковой ограды, и Ляо Шюн довольно улыбнулся: похоже, он по-настоящему гордился своими умениями пилота.
   Чугунные пики решетки смотрели в небо, запятнанное сочной листвой. Спереди и сзади катера их симметрично подпирали музейными экспонатами спящие стражники в ржавых доспехах.
   - Надо было садиться по ту сторону, - запоздало проворчал Коста, там, где навигатор Нортон оставил продукты. А теперь за обедом что - через забор?
   * * *
   Йожеф Корн отрывисто называл номера деталей установки; Феликс разыскивал соответствующие бирочки на миниатюрных полиэтиленовых свертках разворачивать их самостоятельно ему не доверили - и подавал физику. Под сухими длинными пальцами Корна серебристая стрекоза медленно отращивала второе крыло.
   Свободные пока Ляо Шюн и Коста Димич отошли к ближайшему стражнику. Врач присел на корточки и ощупывал землю у его ног. Ищет корни, понял Феликс. Которых не было у того, мертвого.
   Они негромко беседовали - разговор долетал обрывками, чередуясь с порывами ветра в древесных кронах.
   - ... собирался просканировать на метр в глубину. И уже приступал, когда этот ненормальный Чакра угнал катер с аккумулятором.
   - Кстати, химику Чакре тоже так и не удалось взять пробы на анализ. Хотя, как он говорил, перекопал там почти...
   - ... вот. Стержневой, как я и думал...
   - ... что-то мистическое в этих корнях. Строго говоря, у нас даже нет объективных доказательств их существования. Только на уровне субъективного восприятия...
   - ... и не говорите. Чувствую себя средневековым хирургом, разыскивающим в трупе душу. И, заметьте, Ляо, под эту проблему наш дорогой командир Брюни не выделил исследовательской группы. Как будто... летальный... нашли патологоанатома...
   В голосе медика Димича зазвучали знакомые скандальные нотки, и Феликсу стало неинтересно. И надо же! - как раз в этот момент, когда он вроде бы полностью сосредоточился на деталях установки, очередной сверточек выскользнул из рук и, подпрыгивая, прокатился с полметра по брусчатке.
   Физик Корн поднял глаза: взгляд убежденного убийцы, не нажимающего на спуск только ради удовольствия высказать жертве напоследок все, что накипело на сердце. Но тем не менее промолчал; съежившись, Феликс нагнулся за деталью.
   - ... что меня там не было. И по-человечески, и как ученому. Просто невыносимо жаль, - долетел удаляющийся голос Ляо Шюна.
   Они с Костой уже оставили в покое спящего и прогуливались вдоль ограды; их фигуры дробились в пятнистой древесной тени. Налетел порыв ветра, и кроны зашумели, будто море. Совсем как на Земле...
   - Не спите, инженер Ли. Номер двести восемь-ж.
   Установка уже была почти готова - во всяком случае, запчастей в коробке оставалось всего ничего. Она перестала напоминать стрекозу: теперь перепончатые "крылья", изгибаясь по краям, образовывали параболическую "тарелку" с шипом антенны посередине. На собранный из мелких зеркальных пятиугольников "фасеточный глаз" рецептора Корн надел непрозрачный пластиковый чехол. Толстые перекрученные провода, проходя сквозь черную коробку стандартного дешифратора, ныряли под монитор - лабораторный, довольно массивный. Ли протянул последний сверток; деталь встала на свое место. Физик пробежался пальцами по клавиатуре - проверка готовности; антенна тоненько загудела, - и тут же отменил команду.
   - Можно начинать? - отрывисто спросил Ляо Шюн.
   Феликс и не заметил, как они с доктором вернулись. Невысокий Коста чуть ли не полностью прятался за наклонной серебристой тарелкой - только смоляно-черный скальп наружу.
   - Да, начинаем, - отозвался Йожеф Корн.
   - Одну минуту, - Коста Димич шагнул вперед, задев при этом за край антенны. На лице физика снова вспыхнуло киллерское выражение, улегшееся только вместе с вибрацией тарелки. Но медик Димич, не обратив на это ни малейшего внимания, продолжал как ни в чем не бывало:
   - Исследования займут немало времени. Чтобы нам не прерываться на обед, предлагаю уже сейчас направить ассистента за сухим пайком. Вы ведь не нуждаетесь больше в услугах инженера Ли, физик Корн?
   Тому было явно и не до обеда, и не до ассистента: опустившись на одно колено перед монитором, Йожеф Корн скрупулезно проверял, не нанесено ли установке непоправимого ущерба.