Страница:
Топороносец открыл глаза, на этот раз не издав ни звука. Может, он и впрямь станет командовать целым войском? Пути Артора неисповедимы. Надо только не упустить подвернувшуюся возможность. В рядах топороносцев многого не добьешься. Аксис неравнодушен к матери, а его, ее сына Тимозела, и в грош не ставит.
Топороносец снова закрыл глаза. Голова наполнилась многоголосым воинственным кличем: «За Тимозела! За Тимозела!». Войско пошло в атаку под предводительством искусного полководца, великого воина. Неприятель дрогнул, бежит.
Видение ниспослано Артором, рассудил Тимозел. Вероятно, в награду за то, что стал защитником Фарадей. Что же, он оправдает доверие Артора. Его ждут блистательные победы. Он спасет королевство. Его имя войдет в историю!
Сладостные мечты прервал донесшийся, словно издалека, голос:
— Тимозел, что ты бормочешь?
Топороносец открыл глаза. Фарадей! Надо же, прервала пророческое видение.
— Не беспокойся, — выдавил Тимозел. — Все хорошо. Готов идти дальше.
— Нам и в самом деле пора, — отозвался Джек, поднимаясь.
Фарадей снова взглянула на Тимозела. Он уже не опирался на стену, а стоял, дожидаясь, приняв позу, исполненную достоинства. Казалось, он даже стал выше ростом. Черты лица его обострились, глаза сузились. Девушка улыбнулась. Тимозел — верный рыцарь, настоящий защитник.
Топороносец покровительственно кивнул. Да, он постоит за прекрасную даму. Она может не волноваться. Он защитит ее от любой, даже смертельной опасности и прославится подвигами на все королевство.
Тем временем Джек двинулся дальше. Ступени по-прежнему были едва различимы. Фарадей осторожно спускалась следом за Ир, стараясь не оступиться. Неожиданно вздрогнула, представив себе, как по этой же лестнице когда-то спускался поднявшийся со своего ложа покойник.
Внезапно повеяло холодом, тихонько засвистел ветер.
— Что это? — удивленно воскликнула Фарадей.
— Это голос Звездных Врат, — ответила Ир таинственным голосом.
Свист ветра усилился. Откуда-то снизу полился блекло-голубой свет. С каждым шагом становилось светлее. Но вот стало совсем светло. Джек остановился и, погасив лампу, сказал:
— Мы почти что пришли. Тимозел, погаси и ты лампу.
Вскоре лестница кончилась, приведя к длинному коридору, в конце которого виднелась невысокая арка. Теперь свет стал пронзительно голубым, а свист ветра — благозвучным и мелодичным.
Ир пришла в возбуждение. Казалось, она не утерпит и побежит, не дожидаясь других, к видневшейся арке. Разволновалась и Фарадей: впереди новое чудо! Ее дыхание участилось, губы дрогнули. Расценив волнение девушки как тревожное ожидание, Тимозел взял ее за руку.
Заметив движение Тимозела, Джек мягко сказал:
— Вам обоим не о чем беспокоиться. Вам ничто не грозит. Но кое о чем я должен предупредить, — Джек прервал свою речь и с укоризной взглянул на Ир, дернувшую его за рукав. — Не могу похвалить тебя за усердие. К чему нетерпение? Ты — блюстительница пророчества и должна вести себя чинно, хладнокровно и рассудительно, — Джек перевел дыхание и продолжил, обращаясь к Тимозелу и Фарадей: — Так вот, Звездные Врата — святилище икарийцев, но за последнюю тысячу лет сюда не приходил ни один человек. Звездных Странников не принято беспокоить, хотя Звездные Врата очень красивы. Вы слышите их мелодичное пение. Оно завораживает, манит. Но только тот, кто, поддавшись очарованию, ступит в эти врата, обратно никогда не вернется. Вы меня поняли?
Фарадей и Тимозел согласно кивнули.
— Тогда пойдемте. Звездные Врата находятся в Звездном зале.
Тимозел окинул девушку ободряющим взглядом и, держа ее крепко за руку, твердой поступью последовал за Джеком и Ир. Фарадей и в самом деле нечего опасаться: рядом с ней ее верный защитник, будущий полководец, воитель.
Ветер начал стихать, прекратился вовсе, но мелодическое пение не смолкало.
Пройдя под аркой, все огляделись. Они оказались в просторном круглом помещении с высоким куполообразным потолком и расставленными по кругу статуями, изображающими обнаженных мужчин с распростертыми крыльями. Каждый стоял на небольшом постаменте, одни — задумчиво опустив голову, другие — устремив взгляд к центру круга и высоко подняв руки, словно чему-то радуясь. Крылья соседних статуй соприкасались между собой, образуя арочные проемы. Даже не пересчитав статуи, изображающие мужчин с высоко поднятыми руками, Фарадей поняла, что их двадцать шесть.
— Посмотри, Фарадей, — шепнул Тимозел, подняв глаза к потолку. Под куполом зала на белом фоне перемещались, обгоняя друг друга, причудливые голубые тени. Каждая имела свое очертание, свой рисунок, но стоило задержать взгляд на одной из них, как та становилась невидимой, словно растворялась в воздухе. Порождения Темных Сил, рассудил Тимозел.
— Как красиво! — воскликнула Фарадей.
— Вы не туда смотрите, — сказал Джек. — Звездные Врата в центре зала.
Посреди зала оказалось сооружение, похожее на огороженный парапетом круглый бассейн. Фарадей потянула к сооружению Тимозела, но топороносец остановился на полпути, вырвав руку. Подойдя к парапету, Фарадей без колебаний опустилась на ограждение. К ней подошли Джек и Ир. Все трое заглянули за парапет. Да это не бассейн. Никакой воды.
У Фарадей захватило дух. Да этот космос! Глубины космоса! Мириады звезд, яркие солнца, планеты, луны, кометы. В лицо пахнуло межзвездным ветром. Фарадей хотела что-то сказать, чтобы выразить свой восторг, уже повернулась к Джеку, но не нашла нужных слов, а только вскрикнула от непомерного восхищения. Ничего удивительного, что икарийцы поклоняются Звездным Вратам. Настоящее чудо, недоступное ее соплеменникам! Разве плуг и топор сравнятся с сокровищами бескрайнего космоса? Фарадей потянулась рукой к Звездным Вратам.
Джек тронул ее за плечо.
— В Звездные Врата могут ступить только икарийские чародеи.
Фарадей обернулась. По щекам текли слезы.
— Умершие Великие Когти?
— Не только, — ответил, помедлив, Джек. — Говорят, что однажды среди икарийцев найдется могущественный чародей, который не только при жизни войдет в эти врата, но и вернется целым и невредимым.
— Зачем ему возвращаться, если вселенная так красива?
— Хорошо, что эти врата произвели на тебя впечатление, — тихо ответил Джек. — Помни о них всегда, это поможет тебе.
— Я их никогда не забуду, — пылко произнесла Фарадей.
Джек улыбнулся и, взяв девушку за руку, подвел ее к Тимозелу.
— Вот твоя подопечная, парень.
Тимозел хмуро кивнул, недовольный обращением Джека.
Джек возвратился к Ир, все еще сидевшей на парапете. Выслушав Джека, она кивнула и вместе с ним подошла к Тимозелу и Фарадей.
— Здесь проходов больше, чем холмов наверху, — сказал Тимозел. — Куда ведут остальные?
— Остальные ведут на поверхность, — ответил Джек. — Но только ими давно не пользовались. За каждым таким проходом поднимающийся вверх коридор. По одному из них мы и пойдем. Идите за мной. — Джек направился к арочному проходу между статуями, изображающими крылатых мужчин с поникшими головами.
Выходя из Звездного зала, Фарадей оглянулась, а затем обратилась к Джеку:
— Почему чародеи с крыльями? Что, эти крылья символизируют возможность космических путешествий?
Джек обернулся.
— Эти крылья не символы, дорогая. Просто икарийцы — крылатые люди.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Топороносец снова закрыл глаза. Голова наполнилась многоголосым воинственным кличем: «За Тимозела! За Тимозела!». Войско пошло в атаку под предводительством искусного полководца, великого воина. Неприятель дрогнул, бежит.
Видение ниспослано Артором, рассудил Тимозел. Вероятно, в награду за то, что стал защитником Фарадей. Что же, он оправдает доверие Артора. Его ждут блистательные победы. Он спасет королевство. Его имя войдет в историю!
Сладостные мечты прервал донесшийся, словно издалека, голос:
— Тимозел, что ты бормочешь?
Топороносец открыл глаза. Фарадей! Надо же, прервала пророческое видение.
— Не беспокойся, — выдавил Тимозел. — Все хорошо. Готов идти дальше.
— Нам и в самом деле пора, — отозвался Джек, поднимаясь.
Фарадей снова взглянула на Тимозела. Он уже не опирался на стену, а стоял, дожидаясь, приняв позу, исполненную достоинства. Казалось, он даже стал выше ростом. Черты лица его обострились, глаза сузились. Девушка улыбнулась. Тимозел — верный рыцарь, настоящий защитник.
Топороносец покровительственно кивнул. Да, он постоит за прекрасную даму. Она может не волноваться. Он защитит ее от любой, даже смертельной опасности и прославится подвигами на все королевство.
Тем временем Джек двинулся дальше. Ступени по-прежнему были едва различимы. Фарадей осторожно спускалась следом за Ир, стараясь не оступиться. Неожиданно вздрогнула, представив себе, как по этой же лестнице когда-то спускался поднявшийся со своего ложа покойник.
Внезапно повеяло холодом, тихонько засвистел ветер.
— Что это? — удивленно воскликнула Фарадей.
— Это голос Звездных Врат, — ответила Ир таинственным голосом.
Свист ветра усилился. Откуда-то снизу полился блекло-голубой свет. С каждым шагом становилось светлее. Но вот стало совсем светло. Джек остановился и, погасив лампу, сказал:
— Мы почти что пришли. Тимозел, погаси и ты лампу.
Вскоре лестница кончилась, приведя к длинному коридору, в конце которого виднелась невысокая арка. Теперь свет стал пронзительно голубым, а свист ветра — благозвучным и мелодичным.
Ир пришла в возбуждение. Казалось, она не утерпит и побежит, не дожидаясь других, к видневшейся арке. Разволновалась и Фарадей: впереди новое чудо! Ее дыхание участилось, губы дрогнули. Расценив волнение девушки как тревожное ожидание, Тимозел взял ее за руку.
Заметив движение Тимозела, Джек мягко сказал:
— Вам обоим не о чем беспокоиться. Вам ничто не грозит. Но кое о чем я должен предупредить, — Джек прервал свою речь и с укоризной взглянул на Ир, дернувшую его за рукав. — Не могу похвалить тебя за усердие. К чему нетерпение? Ты — блюстительница пророчества и должна вести себя чинно, хладнокровно и рассудительно, — Джек перевел дыхание и продолжил, обращаясь к Тимозелу и Фарадей: — Так вот, Звездные Врата — святилище икарийцев, но за последнюю тысячу лет сюда не приходил ни один человек. Звездных Странников не принято беспокоить, хотя Звездные Врата очень красивы. Вы слышите их мелодичное пение. Оно завораживает, манит. Но только тот, кто, поддавшись очарованию, ступит в эти врата, обратно никогда не вернется. Вы меня поняли?
Фарадей и Тимозел согласно кивнули.
— Тогда пойдемте. Звездные Врата находятся в Звездном зале.
Тимозел окинул девушку ободряющим взглядом и, держа ее крепко за руку, твердой поступью последовал за Джеком и Ир. Фарадей и в самом деле нечего опасаться: рядом с ней ее верный защитник, будущий полководец, воитель.
Ветер начал стихать, прекратился вовсе, но мелодическое пение не смолкало.
Пройдя под аркой, все огляделись. Они оказались в просторном круглом помещении с высоким куполообразным потолком и расставленными по кругу статуями, изображающими обнаженных мужчин с распростертыми крыльями. Каждый стоял на небольшом постаменте, одни — задумчиво опустив голову, другие — устремив взгляд к центру круга и высоко подняв руки, словно чему-то радуясь. Крылья соседних статуй соприкасались между собой, образуя арочные проемы. Даже не пересчитав статуи, изображающие мужчин с высоко поднятыми руками, Фарадей поняла, что их двадцать шесть.
— Посмотри, Фарадей, — шепнул Тимозел, подняв глаза к потолку. Под куполом зала на белом фоне перемещались, обгоняя друг друга, причудливые голубые тени. Каждая имела свое очертание, свой рисунок, но стоило задержать взгляд на одной из них, как та становилась невидимой, словно растворялась в воздухе. Порождения Темных Сил, рассудил Тимозел.
— Как красиво! — воскликнула Фарадей.
— Вы не туда смотрите, — сказал Джек. — Звездные Врата в центре зала.
Посреди зала оказалось сооружение, похожее на огороженный парапетом круглый бассейн. Фарадей потянула к сооружению Тимозела, но топороносец остановился на полпути, вырвав руку. Подойдя к парапету, Фарадей без колебаний опустилась на ограждение. К ней подошли Джек и Ир. Все трое заглянули за парапет. Да это не бассейн. Никакой воды.
У Фарадей захватило дух. Да этот космос! Глубины космоса! Мириады звезд, яркие солнца, планеты, луны, кометы. В лицо пахнуло межзвездным ветром. Фарадей хотела что-то сказать, чтобы выразить свой восторг, уже повернулась к Джеку, но не нашла нужных слов, а только вскрикнула от непомерного восхищения. Ничего удивительного, что икарийцы поклоняются Звездным Вратам. Настоящее чудо, недоступное ее соплеменникам! Разве плуг и топор сравнятся с сокровищами бескрайнего космоса? Фарадей потянулась рукой к Звездным Вратам.
Джек тронул ее за плечо.
— В Звездные Врата могут ступить только икарийские чародеи.
Фарадей обернулась. По щекам текли слезы.
— Умершие Великие Когти?
— Не только, — ответил, помедлив, Джек. — Говорят, что однажды среди икарийцев найдется могущественный чародей, который не только при жизни войдет в эти врата, но и вернется целым и невредимым.
— Зачем ему возвращаться, если вселенная так красива?
— Хорошо, что эти врата произвели на тебя впечатление, — тихо ответил Джек. — Помни о них всегда, это поможет тебе.
— Я их никогда не забуду, — пылко произнесла Фарадей.
Джек улыбнулся и, взяв девушку за руку, подвел ее к Тимозелу.
— Вот твоя подопечная, парень.
Тимозел хмуро кивнул, недовольный обращением Джека.
Джек возвратился к Ир, все еще сидевшей на парапете. Выслушав Джека, она кивнула и вместе с ним подошла к Тимозелу и Фарадей.
— Здесь проходов больше, чем холмов наверху, — сказал Тимозел. — Куда ведут остальные?
— Остальные ведут на поверхность, — ответил Джек. — Но только ими давно не пользовались. За каждым таким проходом поднимающийся вверх коридор. По одному из них мы и пойдем. Идите за мной. — Джек направился к арочному проходу между статуями, изображающими крылатых мужчин с поникшими головами.
Выходя из Звездного зала, Фарадей оглянулась, а затем обратилась к Джеку:
— Почему чародеи с крыльями? Что, эти крылья символизируют возможность космических путешествий?
Джек обернулся.
— Эти крылья не символы, дорогая. Просто икарийцы — крылатые люди.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
По равнинам Аркнесса
Коридор, о котором говорил Джек, быстро перешел в заброшенный, прорытый в земле тоннель, потолок которого кое-где подпирали деревянные стойки. Из стен тоннеля торчали корни деревьев, а с потолка сочилась вода, крупные капли которой, падая на голову и за шиворот, растекались между лопатками. Да что вода! С потолка падали и комья земли. Вскоре путешественники стали не только мокрыми, но и грязными.
По словам Джека, тысячу лет назад этот тоннель был главной дорогой к Звездным Вратам, но после того как им перестали пользоваться, его ни разу не укрепляли. Однако самым неприятным сюрпризом для Фарадей оказалась длина тоннеля. Он тянулся на много лиг, и идти предстояло весь оставшийся день и ночь, да и не идти, а брести почти в непроглядной тьме, ибо, чтобы не остаться без света, вторая лампа, по настоянию Джека, была оставлена про запас.
Фарадей шла, вспоминая мать. По ее щекам текли слезы, перемешиваясь с холодными каплями с потолка. Временами, чтобы отвлечься от грустных мыслей, она заговаривала с мужчинами, но те разговор не поддерживали, отвечая коротко и натужно.
Наконец Фарадей потеряла счет времени. Она еле шла, машинально передвигая ноги. Казалось, тоннель никогда не кончится.
Но вот Джек внезапно остановился и принялся водить перед собой лампой. Дорогу преграждала земляная стена.
— Завал, — сказал Джек. — Завал у самого выхода.
— Ты можешь проделать ход с помощью магии? — спросил Тимозел пренебрежительным голосом. Он был недоволен, что Джек, а не он идет во главе отряда, да еще всякий раз действует по своему усмотрению, ни с кем не считаясь.
— Я не маг, — хмуро ответил Джек. — Нам придется проделать ход своими руками. Ир, Фарадей, отойдите в сторону. Мы с Тимозелом примемся за работу, — Джек подошел к стене и попытался отковырнуть ком земли.
— Подожди, — сказал Тимозел. Он вынул топор и стал со всего плеча рубить землю.
— Не переусердствуй, глупец! — вскричал Джек. — На нас может обрушиться потолок, — Джек поднял посох и замер, словно раздумывая, ударить им по стене или огреть не в меру усердного Тимозела.
Предостережение Джека Тимозела не урезонило. Он продолжал яростно махать топором, врубаясь в земляную преграду. Фарадей содрогнулась, наблюдая за мельканием топора и моля, сама не зная кого, чтобы Тимозел поскорее проделал ход.
Но вот в стене образовалось отверстие, и в то же самое время потолок тоннеля пришел в движение, и на головы путешественников полетели комья земли. Лампа погасла.
— Скорее в проход! — крикнул Джек.
Ир и Фарадей застыли на месте, словно парализованные. Их схватили за руки и вытащили наружу. И вовремя. Потолок рухнул, закрыв отверстие.
Все четверо повалились в траву. Немного придя в себя, стали отряхиваться от грязи. Все кашляли и чихали.
Фарадей не держали ноги. Она легла на траву, подложив под затылок руки, и подняла глаза к небу. Сквозь рваные серые облака пробивались тусклые солнечные лучи. Задрожав вскоре от холода, села, с опаской взглянув на заваленный осыпью выход из подземелья. Рядом с выходом увидала покосившийся холмик, а на нем — куст шиповника с покореженными корнями. Неожиданно Фарадей почувствовала, что земля сотряслась.
— Весь тоннель рухнул, — пояснил Джек со смущенным видом. — Мы вовремя выбрались на поверхность.
— Не стану горевать, если разрушились и те дьявольские врата вместе со всеми статуями, — сказал Тимозел, подавая Фарадей руку.
Девушка взглянула на Тимозела. Он больше не походил на веселого добродушного юношу, который развлекал дам во время длинного тяжелого перехода в составе колонны топороносцев. В его чертах проступило выражение сосредоточенности и суровости. Казалось даже, он повзрослел на несколько лет. Ничего странного, подумала Фарадей.
Наверное, она и сама изменилась после смертоносного урагана и гибели матери.
Ее размышления прервал радостный голос Джека:
— А, мои дорогие! Нашли меня!
К путешественникам приближалось стадо свиней. Розовые, упитанные, с хвостами, закрученными в колечки, они семенили навстречу Джеку, сверкая заплывшими жиром глазками и похрюкивая, казалось, от непомерного удовольствия.
— Джек встретил своих друзей и доволен, — сказала Ир. — А я хочу поесть и помыться.
— Недалеко отсюда ручей, — ответил Джек, почесывая между ушей одну из свиней. — Там можно помыться.
— А где раздобыть еду? — спросил Тимозел, опуская топор в чехол.
— С едой придется повременить. Нас накормят мои друзья, у них ферма, но она далеко отсюда.
— А нет ли чего поближе? — спросила упавшим голосом Фарадей. Ей казалось, еще одного длинного перехода она не осилит.
— Привыкай ходить пешком, Фарадей, если только не умеешь ездить верхом на свинье, — сухо сказала Ир.
Ручей оказался как нельзя кстати. Путешественники не только помылись, но и утолили нестерпимую жажду, после чего прямо на берегу расположились на отдых, чтобы отправиться в путь после захода солнца. Погода была прохладной, и о ночевке на ветру под открытым небом, как объяснил предусмотрительный Джек, нечего даже и помышлять.
— Когда идешь, гораздо теплее, — рассудительно сказал он и направился к свиньям.
Проводив Джека недоумевающим взглядом, Тимозел вытащил из сапога нож и попросил Фарадей укоротить ему волосы, которые, по его уверению, были излишне длинными и падали на глаза.
— Попытаюсь, — ответила Фарадей, перебирая густые пряди его отросших волос. Покрутив в руке нож, она принялась за работу.
— Готово! — наконец сказала она, облегченно вздохнув.
Тимозел удовлетворенно кивнул и принялся за бритье, используя тот же нож. Но разве чисто побреешься без горячей воды? На щеках и подбородке топороносца остались островки черной щетины.
Фарадей улыбнулась и все же, глядя на Тимозела, снова сочла, что за время тяжелого перехода он значительно изменился: стал взрослей и самостоятельней.
Ир тоже заметила перемену в облике Тимозела, но, расценив ее на свой лад, она приписала ее тому, что Тимозел побывал в Звездном зале. Однако своими догадками она не поделилась ни с Джеком, ни с Фарадей.
После захода солнца путешественники пустились в дальнейший путь. Хотя Джек и уверял, что при ходьбе согреваешься, Фарадей быстро замерзла: дул встречный ветер, пронизывая путников до мозга костей. Бороться приходилось не только с ветром, но и с почти непроглядной тьмой. Фарадей спотыкалась и не раз бы упала, если бы не вовремя протянутая рука Тимозела. Шли молча.
Тишину нарушали лишь свиньи, которые бежали за Джеком, тихонько похрюкивая.
Равнина, по которой шли путешественники, напоминала равнину Тэар — кругом пожухлая трава и низкорослый кустарник. Летом равнину использовали как пастбище, но ближе к зиме скот возвращали в селения, и местность пустела. Лишь кое-где, как уверял Джек, можно было увидеть стадо свиней.
Длительное молчание нарушил топороносец.
— Каким путем ты хочешь добраться до Горкентауна? — поинтересовался он, поравнявшись с Джеком.
— Отдохнув у моих друзей, мы пойдем прямиком на север, к Нордре. Если не произойдет ничего непредвиденного и мы доберемся до Тэйленской излучины, то в Жервуа сможем взять внаем лошадей. Дальнейший путь особого труда не составит. По распоряжению Борнхелда, от Жервуа до Горкентауна организована цепочка подстав и продовольственных складов.
— Но зачем добираться до Горкентауна? Гораздо ближе Касталеон. Кроме того, можно вернуться в Карлон.
— И в Касталеоне, и в Карлоне Фарадей окажется в западне, — ответил Джек, снисходительно улыбнувшись. — Никто не поймет ее страстного желания поскорее увидеться с Борнхелдом. Станут стращать опасностями, возьмут под опеку.
Тимозел кивнул. Рассуждения Джека показались ему убедительными. Какая женщина не хочет поскорее воссоединиться с возлюбленным! Действительно, место Фарадей — в Горкентауне. Вот только дорога туда опасна, да и попутчики подозрительны.
Разговор с Тимозелом навел Джека на мысль придумать историю, которая объяснила бы любопытным, как знатная дама оказалась в компании свинопаса и куда держит путь. Вот что придумал Джек, решив выдать Ир за служанку.
Фарадей вместе с Ир в сопровождении эскорта направлялась в Арсен, когда несколько дней назад попала под губительный ураган. Из всего эскорта уцелел один Тимозел. Кроме того, путешественники потеряли всех лошадей и вдобавок сбились с пути. Им на выручку пришел повстречавшийся свинопас, перегоняющий стадо свиней в Ретию, к Папоротниковым горам. Фарадей надеется, что в Ретии ей, несомненно, окажут помощь.
На коротком привале Джек изложил историю обессиленным путникам. Никто не возразил — даже Ир, уставшая не меньше своей новоявленной госпожи.
Немного отдохнув, путники пошли дальше, однако накопившаяся усталость быстро взяла свое. Бедные женщины делали героические усилия, но их силы истощались с каждой минутой. Они все больше ослабевали, и уже не шли, а еле-еле плелись.
И все же Фарадей старалась бодриться. Ее поддерживала мысль, что страдания не напрасны. Скоро она станет женой Борнхелда и тем самым убережет Аксиса от смертельной опасности. Где он сейчас? Как воспринял известие о ее трагической гибели? Вспоминает ли? Но вот ее мысли спутались, и она продолжала путь в полубеспамятстве, опираясь на руку Тимозела.
Ир ковыляла сзади. Она успела упасть, разбив в кровь колени, и теперь каждый шаг давался ей с превеликим трудом.
Страданиям женщин положил конец возглас Джека: «Ферма!» Вытянув перед собой посох, он довольно добавил:
— Там живет чета Ренкинов. Они добрые люди.
Фарадей встрепенулась, подняла голову. Уже рассвело, и она увидела впереди на невысоком пригорке небольшой каменный дом с фруктовым садом и хозяйственными постройками. Из трубы дома вился сизоватый дымок. Фарадей пошла к дому. Она надеялась выспаться и поесть.
У порога дома путешественников встретили хозяева, муж и жена Ренкины. Оба были изумлены, когда за спиной своего давнего друга Джека увидели едва державшуюся на ногах благородную даму с не менее утомленной служанкой и — надо же! — воина Сенешаля, топороносца.
Пригласив путников в комнату, хозяева с разинутыми от удивления ртами выслушали историю о губительном урагане и, дружно поахав, пригласили гостей к столу.
Джек отказался за всех.
— Мы нуждаемся не столько в еде, сколько в отдыхе, — сказал он утомленным голосом. — Мы все еле держимся на ногах.
Путешественники уснули, едва положив голову на подушку, — Фарадей и Ир на хозяйской кровати, а Джек с Тимозелом — на деревянных скамейках.
Хозяева удивленно переглянулись, а затем фермерша, озабоченно поджав губы, направилась в кладовую. Когда гости проснутся, их надо как следует накормить.
Фарадей еще ни разу не видела такой удивительный, такой интересный сон. Она сидит на пригорке в роще, устремив взгляд в звездное небо и испытывая тот же восторг, что ей довелось пережить в Звездном зале у Звездных Врат. На ней простая льняная блузка. Она расстегнута. Фарадей кормит грудью младенца. Ребенок причмокивает, шевеля нежными пальчиками. Она улыбается и гладит младенца по голове. Фарадей на верху блаженства. Она склоняет голову над ребенком и напевает ему веселую песенку. Но вот на ее колени падает тень. Фарадей хмурится: ей помешали. Затем улыбается: она видит своего друга, существо с человеческим телом и головой оленя с развесистыми рогами.
— Тебе надо уйти отсюда, — говорит человек-олень. Фарадей снова хмурится.
— Нет, — возражает она. — Я не хочу. Здесь так приятно, покойно. К тому же я под твоей защитой. Я доверяю только тебе, тебе одному.
— Придет время, и ты вернешься сюда, — успокаивает человек-олень. — Тогда, если захочешь, останешься здесь.
— Нет! — восклицает Фарадей, увидев, что очертания рощи стали медленно расплываться. — Нет! Я не хочу уходить отсюда.
Тимозел тоже увидел сон. Ему приснилось, что он, обнаженный по пояс, идет через силу по заснеженному тоннелю, в конце которого его поджидает смерть. Вокруг скачут, прыгают и кривляются, позвякивая ледяными костями, странные аморфные существа. Бежать! Попытка не удается: ноги не слушаются. Тимозел подходит к концу тоннеля и видит перед собой массивную дверь, покрытую изморозью. На лбу выступает испарина, от страха лязгают зубы, но рука против воли тянется к двери. Он стучит.
— Входи! — раздается громовой голос.
Рука тянется к ручке и замирает.
— Входи! — снова рявкает тот же голос. За дверью раздаются шаги. Она отворяется.
— Нет! — кричит Тимозел.
Дверь исчезает, а вместе с ней и тоннель.
По словам Джека, тысячу лет назад этот тоннель был главной дорогой к Звездным Вратам, но после того как им перестали пользоваться, его ни разу не укрепляли. Однако самым неприятным сюрпризом для Фарадей оказалась длина тоннеля. Он тянулся на много лиг, и идти предстояло весь оставшийся день и ночь, да и не идти, а брести почти в непроглядной тьме, ибо, чтобы не остаться без света, вторая лампа, по настоянию Джека, была оставлена про запас.
Фарадей шла, вспоминая мать. По ее щекам текли слезы, перемешиваясь с холодными каплями с потолка. Временами, чтобы отвлечься от грустных мыслей, она заговаривала с мужчинами, но те разговор не поддерживали, отвечая коротко и натужно.
Наконец Фарадей потеряла счет времени. Она еле шла, машинально передвигая ноги. Казалось, тоннель никогда не кончится.
Но вот Джек внезапно остановился и принялся водить перед собой лампой. Дорогу преграждала земляная стена.
— Завал, — сказал Джек. — Завал у самого выхода.
— Ты можешь проделать ход с помощью магии? — спросил Тимозел пренебрежительным голосом. Он был недоволен, что Джек, а не он идет во главе отряда, да еще всякий раз действует по своему усмотрению, ни с кем не считаясь.
— Я не маг, — хмуро ответил Джек. — Нам придется проделать ход своими руками. Ир, Фарадей, отойдите в сторону. Мы с Тимозелом примемся за работу, — Джек подошел к стене и попытался отковырнуть ком земли.
— Подожди, — сказал Тимозел. Он вынул топор и стал со всего плеча рубить землю.
— Не переусердствуй, глупец! — вскричал Джек. — На нас может обрушиться потолок, — Джек поднял посох и замер, словно раздумывая, ударить им по стене или огреть не в меру усердного Тимозела.
Предостережение Джека Тимозела не урезонило. Он продолжал яростно махать топором, врубаясь в земляную преграду. Фарадей содрогнулась, наблюдая за мельканием топора и моля, сама не зная кого, чтобы Тимозел поскорее проделал ход.
Но вот в стене образовалось отверстие, и в то же самое время потолок тоннеля пришел в движение, и на головы путешественников полетели комья земли. Лампа погасла.
— Скорее в проход! — крикнул Джек.
Ир и Фарадей застыли на месте, словно парализованные. Их схватили за руки и вытащили наружу. И вовремя. Потолок рухнул, закрыв отверстие.
Все четверо повалились в траву. Немного придя в себя, стали отряхиваться от грязи. Все кашляли и чихали.
Фарадей не держали ноги. Она легла на траву, подложив под затылок руки, и подняла глаза к небу. Сквозь рваные серые облака пробивались тусклые солнечные лучи. Задрожав вскоре от холода, села, с опаской взглянув на заваленный осыпью выход из подземелья. Рядом с выходом увидала покосившийся холмик, а на нем — куст шиповника с покореженными корнями. Неожиданно Фарадей почувствовала, что земля сотряслась.
— Весь тоннель рухнул, — пояснил Джек со смущенным видом. — Мы вовремя выбрались на поверхность.
— Не стану горевать, если разрушились и те дьявольские врата вместе со всеми статуями, — сказал Тимозел, подавая Фарадей руку.
Девушка взглянула на Тимозела. Он больше не походил на веселого добродушного юношу, который развлекал дам во время длинного тяжелого перехода в составе колонны топороносцев. В его чертах проступило выражение сосредоточенности и суровости. Казалось даже, он повзрослел на несколько лет. Ничего странного, подумала Фарадей.
Наверное, она и сама изменилась после смертоносного урагана и гибели матери.
Ее размышления прервал радостный голос Джека:
— А, мои дорогие! Нашли меня!
К путешественникам приближалось стадо свиней. Розовые, упитанные, с хвостами, закрученными в колечки, они семенили навстречу Джеку, сверкая заплывшими жиром глазками и похрюкивая, казалось, от непомерного удовольствия.
— Джек встретил своих друзей и доволен, — сказала Ир. — А я хочу поесть и помыться.
— Недалеко отсюда ручей, — ответил Джек, почесывая между ушей одну из свиней. — Там можно помыться.
— А где раздобыть еду? — спросил Тимозел, опуская топор в чехол.
— С едой придется повременить. Нас накормят мои друзья, у них ферма, но она далеко отсюда.
— А нет ли чего поближе? — спросила упавшим голосом Фарадей. Ей казалось, еще одного длинного перехода она не осилит.
— Привыкай ходить пешком, Фарадей, если только не умеешь ездить верхом на свинье, — сухо сказала Ир.
Ручей оказался как нельзя кстати. Путешественники не только помылись, но и утолили нестерпимую жажду, после чего прямо на берегу расположились на отдых, чтобы отправиться в путь после захода солнца. Погода была прохладной, и о ночевке на ветру под открытым небом, как объяснил предусмотрительный Джек, нечего даже и помышлять.
— Когда идешь, гораздо теплее, — рассудительно сказал он и направился к свиньям.
Проводив Джека недоумевающим взглядом, Тимозел вытащил из сапога нож и попросил Фарадей укоротить ему волосы, которые, по его уверению, были излишне длинными и падали на глаза.
— Попытаюсь, — ответила Фарадей, перебирая густые пряди его отросших волос. Покрутив в руке нож, она принялась за работу.
— Готово! — наконец сказала она, облегченно вздохнув.
Тимозел удовлетворенно кивнул и принялся за бритье, используя тот же нож. Но разве чисто побреешься без горячей воды? На щеках и подбородке топороносца остались островки черной щетины.
Фарадей улыбнулась и все же, глядя на Тимозела, снова сочла, что за время тяжелого перехода он значительно изменился: стал взрослей и самостоятельней.
Ир тоже заметила перемену в облике Тимозела, но, расценив ее на свой лад, она приписала ее тому, что Тимозел побывал в Звездном зале. Однако своими догадками она не поделилась ни с Джеком, ни с Фарадей.
После захода солнца путешественники пустились в дальнейший путь. Хотя Джек и уверял, что при ходьбе согреваешься, Фарадей быстро замерзла: дул встречный ветер, пронизывая путников до мозга костей. Бороться приходилось не только с ветром, но и с почти непроглядной тьмой. Фарадей спотыкалась и не раз бы упала, если бы не вовремя протянутая рука Тимозела. Шли молча.
Тишину нарушали лишь свиньи, которые бежали за Джеком, тихонько похрюкивая.
Равнина, по которой шли путешественники, напоминала равнину Тэар — кругом пожухлая трава и низкорослый кустарник. Летом равнину использовали как пастбище, но ближе к зиме скот возвращали в селения, и местность пустела. Лишь кое-где, как уверял Джек, можно было увидеть стадо свиней.
Длительное молчание нарушил топороносец.
— Каким путем ты хочешь добраться до Горкентауна? — поинтересовался он, поравнявшись с Джеком.
— Отдохнув у моих друзей, мы пойдем прямиком на север, к Нордре. Если не произойдет ничего непредвиденного и мы доберемся до Тэйленской излучины, то в Жервуа сможем взять внаем лошадей. Дальнейший путь особого труда не составит. По распоряжению Борнхелда, от Жервуа до Горкентауна организована цепочка подстав и продовольственных складов.
— Но зачем добираться до Горкентауна? Гораздо ближе Касталеон. Кроме того, можно вернуться в Карлон.
— И в Касталеоне, и в Карлоне Фарадей окажется в западне, — ответил Джек, снисходительно улыбнувшись. — Никто не поймет ее страстного желания поскорее увидеться с Борнхелдом. Станут стращать опасностями, возьмут под опеку.
Тимозел кивнул. Рассуждения Джека показались ему убедительными. Какая женщина не хочет поскорее воссоединиться с возлюбленным! Действительно, место Фарадей — в Горкентауне. Вот только дорога туда опасна, да и попутчики подозрительны.
Разговор с Тимозелом навел Джека на мысль придумать историю, которая объяснила бы любопытным, как знатная дама оказалась в компании свинопаса и куда держит путь. Вот что придумал Джек, решив выдать Ир за служанку.
Фарадей вместе с Ир в сопровождении эскорта направлялась в Арсен, когда несколько дней назад попала под губительный ураган. Из всего эскорта уцелел один Тимозел. Кроме того, путешественники потеряли всех лошадей и вдобавок сбились с пути. Им на выручку пришел повстречавшийся свинопас, перегоняющий стадо свиней в Ретию, к Папоротниковым горам. Фарадей надеется, что в Ретии ей, несомненно, окажут помощь.
На коротком привале Джек изложил историю обессиленным путникам. Никто не возразил — даже Ир, уставшая не меньше своей новоявленной госпожи.
Немного отдохнув, путники пошли дальше, однако накопившаяся усталость быстро взяла свое. Бедные женщины делали героические усилия, но их силы истощались с каждой минутой. Они все больше ослабевали, и уже не шли, а еле-еле плелись.
И все же Фарадей старалась бодриться. Ее поддерживала мысль, что страдания не напрасны. Скоро она станет женой Борнхелда и тем самым убережет Аксиса от смертельной опасности. Где он сейчас? Как воспринял известие о ее трагической гибели? Вспоминает ли? Но вот ее мысли спутались, и она продолжала путь в полубеспамятстве, опираясь на руку Тимозела.
Ир ковыляла сзади. Она успела упасть, разбив в кровь колени, и теперь каждый шаг давался ей с превеликим трудом.
Страданиям женщин положил конец возглас Джека: «Ферма!» Вытянув перед собой посох, он довольно добавил:
— Там живет чета Ренкинов. Они добрые люди.
Фарадей встрепенулась, подняла голову. Уже рассвело, и она увидела впереди на невысоком пригорке небольшой каменный дом с фруктовым садом и хозяйственными постройками. Из трубы дома вился сизоватый дымок. Фарадей пошла к дому. Она надеялась выспаться и поесть.
У порога дома путешественников встретили хозяева, муж и жена Ренкины. Оба были изумлены, когда за спиной своего давнего друга Джека увидели едва державшуюся на ногах благородную даму с не менее утомленной служанкой и — надо же! — воина Сенешаля, топороносца.
Пригласив путников в комнату, хозяева с разинутыми от удивления ртами выслушали историю о губительном урагане и, дружно поахав, пригласили гостей к столу.
Джек отказался за всех.
— Мы нуждаемся не столько в еде, сколько в отдыхе, — сказал он утомленным голосом. — Мы все еле держимся на ногах.
Путешественники уснули, едва положив голову на подушку, — Фарадей и Ир на хозяйской кровати, а Джек с Тимозелом — на деревянных скамейках.
Хозяева удивленно переглянулись, а затем фермерша, озабоченно поджав губы, направилась в кладовую. Когда гости проснутся, их надо как следует накормить.
Фарадей еще ни разу не видела такой удивительный, такой интересный сон. Она сидит на пригорке в роще, устремив взгляд в звездное небо и испытывая тот же восторг, что ей довелось пережить в Звездном зале у Звездных Врат. На ней простая льняная блузка. Она расстегнута. Фарадей кормит грудью младенца. Ребенок причмокивает, шевеля нежными пальчиками. Она улыбается и гладит младенца по голове. Фарадей на верху блаженства. Она склоняет голову над ребенком и напевает ему веселую песенку. Но вот на ее колени падает тень. Фарадей хмурится: ей помешали. Затем улыбается: она видит своего друга, существо с человеческим телом и головой оленя с развесистыми рогами.
— Тебе надо уйти отсюда, — говорит человек-олень. Фарадей снова хмурится.
— Нет, — возражает она. — Я не хочу. Здесь так приятно, покойно. К тому же я под твоей защитой. Я доверяю только тебе, тебе одному.
— Придет время, и ты вернешься сюда, — успокаивает человек-олень. — Тогда, если захочешь, останешься здесь.
— Нет! — восклицает Фарадей, увидев, что очертания рощи стали медленно расплываться. — Нет! Я не хочу уходить отсюда.
Тимозел тоже увидел сон. Ему приснилось, что он, обнаженный по пояс, идет через силу по заснеженному тоннелю, в конце которого его поджидает смерть. Вокруг скачут, прыгают и кривляются, позвякивая ледяными костями, странные аморфные существа. Бежать! Попытка не удается: ноги не слушаются. Тимозел подходит к концу тоннеля и видит перед собой массивную дверь, покрытую изморозью. На лбу выступает испарина, от страха лязгают зубы, но рука против воли тянется к двери. Он стучит.
— Входи! — раздается громовой голос.
Рука тянется к ручке и замирает.
— Входи! — снова рявкает тот же голос. За дверью раздаются шаги. Она отворяется.
— Нет! — кричит Тимозел.
Дверь исчезает, а вместе с ней и тоннель.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
На ферме
Фарадей медленно просыпалась, нежась в мягкой постели и вспоминая обрывки дивного волшебного сна. Но вот приятный запах свежеиспеченного хлеба вывел ее из состояния сладостного покоя, она открыла глаза и села в постели, вызвав неудовольствие Ир, которая, пробормотав что-то невнятное, повернулась на другой бок.
В комнате топился камин, в котором горели брикеты торфа (неизменного топлива, которым пользовались все фермеры, добывая торф в торфяных болотах), а на каминной полке стояли рядком кастрюли. У камина хлопотала хозяйка, а ее сыновья-близнецы, едва научившиеся ходить, возились в углу. Третий ребенок фермеров, младенец в пеленках, спал в подвешенном состоянии. Его обвязали тесьмой и повесили на крюк, вбитый в стену.
Улыбнувшись забавной картинке, Фарадей оглядела комнату. Бедность обстановки сразу бросалась в глаза. Кроме кровати — стол, скамейки, буфет, два кованых сундука да полки с домашней утварью. Зато было видно, что хозяева не умрут с голода. Со стропил соломенной крыши свисали сыры, окорока, плети лука.
— А, ты проснулась, — раздался голос хозяйки. — Проспала почти целый день, бедняжка. А твои спутники все еще спят. — Она взяла с полки чашку и, наполнив ее, протянула страдалице. — Пока не сели за стол, подкрепись. Выпей бульону.
Фарадей поблагодарила и окинула женщину взглядом.
Хозяйке фермы, женщине среднего роста с пышными формами, круглой головой на короткой шее и узлом каштановых волос на затылке, было не более тридцати, но лицо ее, загорелое и обветренное, успело сморщиться и походило на печеное яблоко. На ней было платье камвольной пряжи, обычное для крестьянок. Собранные в буфы короткие рукава обнажали по локоть руки, красные и натруженные. Одежду дополнял расписанный цветами передник.
Отведя взгляд от женщины, Фарадей поднесла чашку ко рту.
— Вам повезло, что вы встретили Джека, — сказала хозяйка. — Если бы не он, даже страшно подумать, что могло бы с вами случиться во время страшного урагана.
— Нам повезло, что у Джека такие друзья, как ты с мужем, — ответила Фарадей, поднявшись с постели и погладив женщину по руке. — Если бы не вы, мы бы замерзли, ибо уже не могли идти, или умерли с голода. Тимозел, закаленный в походах, и тот валился с ног от усталости. Ты и твой муж оказали нам великую услугу, больше которой человек не может оказать ближнему: своим великодушным гостеприимством вы спасли нам жизнь. Даже не знаю, как расплатиться с вами за доброту и участие.
— О каком вознаграждении ты говоришь? — запротестовала хозяйка. — Артор учит помогать ближнему, — женщина замолчала, а затем, ободренная прикосновением Фарадей, потянулась к ее лицу и, убрав непослушную прядь волос, проникновенно произнесла: — Миледи, ты очень красива, — фермерше еще ни разу не приходилось видеть вблизи знатную даму, и теперь, глядя на гостью, она дивилась ее белой и нежной коже.
Выпив бульон и поставив чашку на стол, Фарадей чуть поморщилась и сказала:
— Мы все очень грязные. Может быть, нам можно помыться? А потом было бы неплохо переодеться, чтобы починить свою одежду. И вот еще что, — Фарадей ненадолго задумалась, а затем, облегченно вздохнув, продолжила: — У моей служанки и вовсе нет одежды. Ты видела ее в плаще Тимозела. Служанка купалась в ручье, когда налетел ураган. Всю ее одежду унесло ветром. Может, ты найдешь что-нибудь для нее? Я с тобой расплачусь, — на Фарадей была тонкая золотая цепочка с пятью жемчужинами, которая могла с лихвой покрыть все расходы.
— Я все устрою, не беспокойся, — отозвалась хозяйка. Появление в доме дамы из общества настолько взволновало ее, что она вряд ли бы отказала, даже если бы гостья попросила отдать ей все нажитое добро.
Фарадей принялась будить Ир, которая проснулась только после основательной встряски, крайне недовольная тем, что ее разбудили, но пойти помыться не отказалась.
Хозяйка отвела их в сарай, где стояли бочки с водой. Оставив мыло, полотенца, два платья и ботинки для Ир, фермерша удалилась.
Вода оказалась холодной, и все же после нескольких минут визга, криков и негодующих восклицаний женщинам удалось помыться, помогая друг другу. Одевшись, они покатились со смеху: платья, предназначенные для пышных форм фермерши, висели как балахоны.
Когда Фарадей и Ир возвратились в дом, Тимозел и Джек сидели у камина с чашками бульона в руках. Джек напустил на лицо глуповатое простодушное выражение и снова походил на того простака, которого встретила Фарадей рядом с лагерем воинов Сенешаля. В отличие от Джека, топороносец сидел с хмурым видом. Глаза его потускнели и стали безжизненными. Заметив, что Тимозел явно не в духе, Фарадей обратила внимание и на его испачканное лицо, и на еще более замаранную одежду.
— Тимозел, — сказала она, — за домом в сарае стоят бочки с водой. Ты можешь сходить помыться и почистить одежду.
Тимозел кивнул и, допив бульон, подал чашку хозяйке, не спускавшей с него восторженных глаз. Надо же, у них с мужем в гостях не только благородная дама, но и воин Сенешаля, топороносец. Будет о чем рассказать подругам!
Фермерша полезла в сундук и, достав оттуда рубашку мужа, протянула ее Тимозелу.
— Ты очень добра, — учтиво произнес Тимозел, забирая рубашку. — Более гостеприимного дома мне видеть не приходилось.
В комнате топился камин, в котором горели брикеты торфа (неизменного топлива, которым пользовались все фермеры, добывая торф в торфяных болотах), а на каминной полке стояли рядком кастрюли. У камина хлопотала хозяйка, а ее сыновья-близнецы, едва научившиеся ходить, возились в углу. Третий ребенок фермеров, младенец в пеленках, спал в подвешенном состоянии. Его обвязали тесьмой и повесили на крюк, вбитый в стену.
Улыбнувшись забавной картинке, Фарадей оглядела комнату. Бедность обстановки сразу бросалась в глаза. Кроме кровати — стол, скамейки, буфет, два кованых сундука да полки с домашней утварью. Зато было видно, что хозяева не умрут с голода. Со стропил соломенной крыши свисали сыры, окорока, плети лука.
— А, ты проснулась, — раздался голос хозяйки. — Проспала почти целый день, бедняжка. А твои спутники все еще спят. — Она взяла с полки чашку и, наполнив ее, протянула страдалице. — Пока не сели за стол, подкрепись. Выпей бульону.
Фарадей поблагодарила и окинула женщину взглядом.
Хозяйке фермы, женщине среднего роста с пышными формами, круглой головой на короткой шее и узлом каштановых волос на затылке, было не более тридцати, но лицо ее, загорелое и обветренное, успело сморщиться и походило на печеное яблоко. На ней было платье камвольной пряжи, обычное для крестьянок. Собранные в буфы короткие рукава обнажали по локоть руки, красные и натруженные. Одежду дополнял расписанный цветами передник.
Отведя взгляд от женщины, Фарадей поднесла чашку ко рту.
— Вам повезло, что вы встретили Джека, — сказала хозяйка. — Если бы не он, даже страшно подумать, что могло бы с вами случиться во время страшного урагана.
— Нам повезло, что у Джека такие друзья, как ты с мужем, — ответила Фарадей, поднявшись с постели и погладив женщину по руке. — Если бы не вы, мы бы замерзли, ибо уже не могли идти, или умерли с голода. Тимозел, закаленный в походах, и тот валился с ног от усталости. Ты и твой муж оказали нам великую услугу, больше которой человек не может оказать ближнему: своим великодушным гостеприимством вы спасли нам жизнь. Даже не знаю, как расплатиться с вами за доброту и участие.
— О каком вознаграждении ты говоришь? — запротестовала хозяйка. — Артор учит помогать ближнему, — женщина замолчала, а затем, ободренная прикосновением Фарадей, потянулась к ее лицу и, убрав непослушную прядь волос, проникновенно произнесла: — Миледи, ты очень красива, — фермерше еще ни разу не приходилось видеть вблизи знатную даму, и теперь, глядя на гостью, она дивилась ее белой и нежной коже.
Выпив бульон и поставив чашку на стол, Фарадей чуть поморщилась и сказала:
— Мы все очень грязные. Может быть, нам можно помыться? А потом было бы неплохо переодеться, чтобы починить свою одежду. И вот еще что, — Фарадей ненадолго задумалась, а затем, облегченно вздохнув, продолжила: — У моей служанки и вовсе нет одежды. Ты видела ее в плаще Тимозела. Служанка купалась в ручье, когда налетел ураган. Всю ее одежду унесло ветром. Может, ты найдешь что-нибудь для нее? Я с тобой расплачусь, — на Фарадей была тонкая золотая цепочка с пятью жемчужинами, которая могла с лихвой покрыть все расходы.
— Я все устрою, не беспокойся, — отозвалась хозяйка. Появление в доме дамы из общества настолько взволновало ее, что она вряд ли бы отказала, даже если бы гостья попросила отдать ей все нажитое добро.
Фарадей принялась будить Ир, которая проснулась только после основательной встряски, крайне недовольная тем, что ее разбудили, но пойти помыться не отказалась.
Хозяйка отвела их в сарай, где стояли бочки с водой. Оставив мыло, полотенца, два платья и ботинки для Ир, фермерша удалилась.
Вода оказалась холодной, и все же после нескольких минут визга, криков и негодующих восклицаний женщинам удалось помыться, помогая друг другу. Одевшись, они покатились со смеху: платья, предназначенные для пышных форм фермерши, висели как балахоны.
Когда Фарадей и Ир возвратились в дом, Тимозел и Джек сидели у камина с чашками бульона в руках. Джек напустил на лицо глуповатое простодушное выражение и снова походил на того простака, которого встретила Фарадей рядом с лагерем воинов Сенешаля. В отличие от Джека, топороносец сидел с хмурым видом. Глаза его потускнели и стали безжизненными. Заметив, что Тимозел явно не в духе, Фарадей обратила внимание и на его испачканное лицо, и на еще более замаранную одежду.
— Тимозел, — сказала она, — за домом в сарае стоят бочки с водой. Ты можешь сходить помыться и почистить одежду.
Тимозел кивнул и, допив бульон, подал чашку хозяйке, не спускавшей с него восторженных глаз. Надо же, у них с мужем в гостях не только благородная дама, но и воин Сенешаля, топороносец. Будет о чем рассказать подругам!
Фермерша полезла в сундук и, достав оттуда рубашку мужа, протянула ее Тимозелу.
— Ты очень добра, — учтиво произнес Тимозел, забирая рубашку. — Более гостеприимного дома мне видеть не приходилось.