Дуглас Сара. Боевой Топор [Искупление Путника]

   — Что ты, Джек? Я просто их немного побаиваюсь.
   — Что в них страшного? — удивился Джек, подводя Фарадей к кромке леса. — Не бойся. Положи руку на дерево. Вот так, — Джек прижал к стволу руку девушки, положив поверх свою руку.
   — А что дальше, Джек?
   — Закрой рот и обратись к дереву голосом сердца. Оно ответит тебе.
   Джек не в своем уме, подумала Фарадей, но чтобы не огорчать безобидного простодушного человека, мысленно поздоровалась с деревом, шевельнув слегка пальцами, прижатыми к стволу рукой Джека. Внезапно Фарадей ощутила, что дерево отозвалось, отозвалось теплой волной. Джек улыбнулся, отпустил руку девушки. Фарадей прижалась к дереву, обхватив ствол руками, затем на мгновение оглянулась, удивленно воскликнув:
   — Джек, оно запело, поет!
   По щекам Джека потекли крупные слезы.
 
   В это самое время глаза Веремунда и Огдена, все еще стоявших рядом со спящим Аксисом, неожиданно ярко вспыхнули, осветив золотистым светом всю комнату.
   — Боже мой! — воскликнул Огден, ухватив за руку Веремунда. Оба замерли в величайшем недоумении.
 
   — Дерево поет! — снова воскликнула Фарадей. — Я чувствую. Но только песня очень печальная, — девушка всхлипнула и улыбнулась сквозь слезы. Песня была не только печальная, но и трогательная. Фарадей встрепенулась. — Джек, песню подхватили другие деревья. Запел весь лес.
   Теперь слезы блеснули и на глазах Ир. Наконец-то! Друг Леса найден!
   — Фарадей, спроси у него о том, что хочешь узнать, — напомнил Джек, прикоснувшись к дереву.
   Фарадей удивилась. Откуда ее имя известно Джеку? Однако она быстро оставила эту мысль, переключившись на куда более важную: о чем спросить дерево? Конечно, о том, за кого она выйдет замуж.
   Пение прекратилось, а затем вспыхнуло с новой силой, но сам лес начал тускнеть, расплываться, пока совсем не исчез. Перед глазами Фарадей возник Лунный зал во дворце Приама.
   Зал полон людей, но они не за праздничными столами, а стоят вдоль стены, по кругу. Лица людей расплывчаты, призрачны. Середина зала пуста. Стол только один помосте. Рядом со столом трон. С трона поднимается Борнхелд. В его руке обнаженный меч. С кем он хочет сразиться? С Аксисом! Фарадей исторгает крик. Скорей на площадку, чтобы помешать поединку! На пути встает Йорг, хватает ее. Фарадей пытается вырваться. Тщетно! Песня Леса не умолкает, но теперь походит на поминальный плач. Борнхелд и Аксис в крови. Невыносимо жарко. Фарадей окутывает гигантский огненный шар. Его сменяет облако перьев. Они лезут в рот. Фарадей задыхается. Борнхелд наносит удар. Аксис падает на колени, его меч отлетает в сторону. Фарадей испускает крик: «Нет!» Крик тонет в сардоническом смехе отделившегося от толпы человека в черном. Кровь, повсюду кровь. А это что? Фарадей видит железную клетку, а в ней — женщину, припавшую к прутьям. А вот и другая женщина — за столом на помосте. Она безучастна, похожа на восковую фигуру. А где Аксис? Фарадей вздрагивает от ужаса. По лицу Аксиса течет кровь. Она капает на пол, бежит струей. Фарадей и сама в крови. Она чувствует ее запах. Фарадей ищет глазами Аксиса. Боже! Его тело разрублено пополам.
   Фарадей исторгла крик смертельного ужаса и оттолкнулась от дерева. Она бы упала, но ее подхватил Джек, крепко прижав к себе. Тело девушки сотрясала крупная дрожь, по щекам текли слезы.
   — Противное дерево! — сердито произнес Джек. — Довело леди до слез, — испепелив дерево гневным взглядом, он принялся гладить Фарадей по спине. — Успокойся, миледи, — мягко продолжил Джек. — Деревьям не всегда стоит верить. Иногда они норовят выкинуть шутку: скажут часть правды, а остальное придумают.
   — Ничего страшнее в жизни не видела, — ответила Фарадей, утирая слезы. — Не хочу, чтобы эти чудовищные видения стали реальностью. Зачем ты привел меня сюда, Джек? — освободившись из его рук, она повернулась и побежала к лагерю.
   Ир укоризненно посмотрела на Джека и понеслась следом за Фарадей.
   Проводив их взглядом, Джек повернулся к деревьям.
   — Не знаю, что вы ей показали, друзья, но только вы напугали девушку до смерти. Впрочем, оно, может, и к лучшему. Кто предупрежден, тот вооружен. Все же, надеюсь, вы не слишком напугали ее, ибо она ваша единственная надежда.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Белые ослы

   Проснувшись, Аксис сладостно потянулся. Поспал на славу! Бодр как никогда!
   Тимозел, Арн и Гилберт все еще спали. Осторожно, чтобы не разбудить спящих, Аксис выскользнул из постели, оделся и, стараясь не шуметь, вышел из комнаты. Оказавшись на небольшой площадке винтовой лестницы, Аксис посмотрел вверх. Лестница терялась во мраке, лишь кое-где виднелись полоски света, пробивавшиеся через бойницы. Аксис пожал плечами и направился вниз.
   Оказалось, он проснулся не первым. В комнате за столом, склонившись над какими-то книгами, сидели Огден и Веремунд. На краю стола лежали переметные сумки. Обменявшись приветствиями с монахами, Аксис спросил:
   — Зачем вам переметные сумки?
   — Мы отправляемся вместе с вами, — ответил за двоих Огден.
   — Вы поедете с нами? — Аксис опешил. Только этого не хватало, раздраженно подумал он. Сначала ему навязали женщин, а теперь в попутчики набиваются старцы. — Не стоит себя утруждать, — продолжил Аксис, подавив недовольство. — Топороносцы передвигаются очень быстро. Вы устанете. Если вам есть что дополнить о Разрушителе и отверженных, я выслушаю вас здесь, в башне.
   — На это уйдет много времени, — ответил, нахмурившись Веремунд. — Кроме того, тебя сейчас интересует одно, а когда ты окажешься в Горкентауне, тебя может заинтересовать нечто другое. Будет лучше, если мы отправимся с вами, захватив с собой несколько книг, содержащих самую разнообразную информацию. Думаю, если была бы возможность посоветоваться с Братом-Наставником, он бы одобрил наше намерение.
   — У меня нет для вас лошадей, — возразил Аксис.
   — У нас найдутся свои скакуны, — улыбнувшись, ответил Огден. Он весело потер руки и перевел взгляд на своего компаньона. — Веремунд, мне кажется, этот фолиант нам тоже не помешает, — Огден ткнул пальцем в одну из книг. — Здесь собрана информация о верованиях и укладе жизни аваров.
   Аксис обескураженно покачал головой. Отговорить монахов от путешествия не удастся. А может, они и в самом деле будут полезны? Кто знает, какие загадки возникнут со временем. Ну а если монахи станут обузой, их можно оставить в Арсене. Придя к этой утешительной мысли, Аксис вышел из башни, оставив монахов готовиться к путешествию.
   По небу плыли низкие облака. Собирался дождь. Аксис перевел взгляд на озеро. Оно казалось недвижным и походило на золотистое зеркало. Аксис спустился к самому берегу, опустил руку в озеро. Она осталась сухой. Аксис вздрогнул, попятился, чуть не упал. Скорей назад, в башню. Открыв дверь, Аксис увидел, к своему немалому удивлению, как Огден и Веремунд ожесточенно размахивают руками, испепеляя глазами Гилберта, застывшего с гордым видом. Тут же находились Арн и Тимозел, оторопело взиравшие на происходившую сцену. Заметив Аксиса, Веремунд ткнул пальцем в сторону Гилберта и со злостью воскликнул:
   — Этот вандал собирался сжечь башню!
   Гилберт презрительно фыркнул и выпятил подбородок.
   — Брат Веремунд близок к истине, — пояснил Арн. — Я застал Гилберта на верхнем этаже, в библиотеке. Он держал в руке трутницу и собирался поджечь старые книги.
   — А до того он успел порвать несколько книг, — подхватил Огден и бросился на Гилберта с кулаками, но его остановили топороносцы.
   Аксис подошел к Гилберту.
   — Это правда, что о тебе говорят?
   Гилберт передернул плечами.
   — От этих книг один вред, — сказал он убежденно. — Разве ты не заметил, что начитавшись этого бреда, Огден и Веремунд воспылали любовью к отверженным, а чтобы и нас убедить в безгрешности этих извергов, подсунули нам пророчество, сочиненное то ли мистификатором, то ли умалишенным? Джейм придет в ужас, когда узнает, какие книги хранятся в башне. Эту крамолу следует уничтожить.
   — Не тебе, Гилберт, принимать такие решения, — хмуро ответил Аксис. — Эти книги собраны Сенешалем и хранятся в башне уже тысячу лет.
   Веремунд и Огден переглянулись, молча согласившись оставить Аксиса в заблуждении.
   — Сжечь книги может приказать только Джейм, — гневно продолжил Аксис. — Если он примет такое решение, я первым возьмусь за трутницу. Но ты, Гилберт, не имеешь права действовать по своему усмотрению. Ты понял меня?
   Гилберт ответил вызывающим взглядом.
   — Ты не прав, Боевой Топор, но я вынужден подчиниться. С тремя топороносцами мне не справиться. Но можешь не сомневаться, я доложу Брату-Наставнику, что эти чертовы книги оказали на тебя пагубное влияние. То, что простительно выжившим из ума старикам, непростительно командиру воинов Сенешаля.
   — Не стану держать тебя за руку. Как только мы возвратимся в лагерь, тебе дадут свежую лошадь. Только не забудь переписать и забрать с собой текст пророчества. Если ты не сделаешь этого, я выжгу этот текст у тебя на лбу.
   — Не беспокойся, перепишу. Пусть Джейм посмеется над твоей глупостью, граничащей с изменой своему долгу. Можешь также не сомневаться, что я расскажу Брату-Наставнику обо всем, чему был свидетелем. Абсолютно обо всем, Боевой Топор.
   Аксис перевел взгляд на Арна.
   — А как ты оказался в библиотеке?
   — Я услышал шум наверху и поднялся проверить, нет ли там постороннего. Огден и Веремунд в это время были внизу.
   Аксис не удовлетворился полученным объяснением, но, посчитав нетактичным расспрашивать Арна дальше в присутствии Гилберта, обратился к монахам:
   — Сколько времени вам понадобится на сборы?
   — Не более получаса, — ответил Огден. — Нам осталось собрать провизию и оседлать скакунов, о которых я тебе говорил.
   Аксис кивнул и повернулся к топороносцам.
   — Огден и Веремунд отправятся с нами. Их советы могут оказаться полезными. Собирайтесь и вы. Чем раньше мы выберемся из леса, тем лучше. Позавтракайте на скорую руку и седлайте коней.
   Восприняв приказ по-другому — «не помышляйте о завтраке и седлайте коней», — топороносцы скрылись за дверью.
   Аксис уселся за стол и принялся за еду.
   — Поешь и ты, Гилберт, — предложил он. — До башни Сенешаля длинный и трудный путь.
   Гилберт не удостоил его ответом.
 
   Через полчаса все были готовы к отъезду. Аксис принес Арну и Тимозелу по куску хлеба с холодным мясом, и топороносцы принялись за еду, не отходя от оседланных лошадей. Гилберт, стараясь ни на кого не смотреть, расхаживал рядом, заложив руки за спину.
   — Что-то Веремунд завозился, — буркнул Огден, бросив взгляд на конюшню. — Не стану его ждать. Пойду залью в камине огонь и запру дверь.
   — Я помогу тебе, — отозвался Аксис. Зачерпнув ведром воду из бочки, стоявшей у входа в башню, он вошел в комнату следом за Огденом и, поставив ведро у камина, спросил:
   — Вам, видимо, нелегко расставаться с местом, где вы прожили много лет?
   — Это верно, — ответил Огден, заливая огонь. Выпрямившись, он посмотрел вверх и добавил: — Здесь остаются книги, с которыми мы сдружились.
   — Что касается книг… — Аксис на секунду замялся, — то должен признать, я отчасти разделяю опасения Гилберта. Пойми меня правильно. Я — Боевой Топор, командир воинов Сенешаля. Мой долг — защищать Ахар. Скажу откровенно, мне было не по себе, когда вы с Веремундом хвалили отверженных. Надеюсь, вы едете с нами не для того, чтобы превозносить их и дальше. Ваша задача — блюсти интересы религиозного братства, служить Сенешалю.
   Огден вздохнул. Как странно, что именно Аксис стал командиром топороносцев. Воистину неисповедимы пути богов.
   — Милорд, — произнес монах, поклонившись, — я уважаю твою преданность Ахару и Сенешалю и обещаю не влиять на твои взгляды и помыслы.
   Ответ был двусмысленным, но Аксис не стал вдаваться в подробности, решив, что Огден не держит камня за пазухой.
   — Не называй меня «милордом», — ответил Аксис и вышел из комнаты.
   Огден на секунду задумался. Как долго они с Веремундом ждали этого человека! Теперь пришла пора действовать. В глазах монаха мелькнули золотистые огоньки. Он вздохнул полной грудью и быстрым шагом направился к выходу.
   Отворив дверь, Огден чуть не натолкнулся на Аксиса, который замер у самой двери от величайшего удивления. Рядом с оседланными конями, ласково пошевеливая ушами, стояли два толстых белых осла, тоже с седлами и переметными сумками по бокам. Около ослов хлопотал Веремунд, затягивая подпруги.
   — Вы поедете на ослах? — спросил Аксис, придя в себя.
   — Эти животные не уступят коням, — ответил Огден, запирая дверь на замок. — У них прекрасная родословная, — повесив замок, он подошел к одному из ослов и, вдев ногу в стремя, попытался перекинуть другую через спину животного. Попытка не удалась.
   — Помоги, Веремунд, — буркнул Огден. Веремунд ухватил Огдена снизу, приподнял и толкнул в седло. Видно, он немного переусердствовал, ибо Огден едва не перелетел через спину животного, и только ухватившись за холку и подтянувшись, сумел усесться в седло. Выпрямившись и взяв в руки поводья, он победоносно взглянул на зрителей и гордо сказал:
   — Как в молодости. Никаких затруднений.
   Аксис отвернулся, чтобы скрыть непрошеную улыбку. Арн и Тимозел рассмеялись. И только на лице Гилберта не дрогнул ни один мускул.
   — Трудности у всех впереди, — сказал Аксис, вскочив в седло. — Топороносцы, Гилберт, по коням! — убедившись, что и Веремунд сел в седло, Аксис тронул коня.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Древние курганы

   На краю леса Аксиса и его спутников встречали пять всадников во главе с Велиаром. Заметив в отряде Аксиса двух старцев на белых ослах, Велиар вытаращил глаза от непомерного удивления, но Аксис, возликовав, что выбрался целым и невредимым из леса Безмолвной Женщины, не обменявшись с лейтенантом ни словом, помчался к лагерю, подняв лошадь в галоп.
   Арн и Тимозел последовали примеру Аксиса и дали шпоры коням. Поравнявшись с Гилбертом, Арн хлестанул его жеребца по крупу. Огласив воздух пронзительным ржанием, тот рванулся вперед, едва не выкинув Гилберта из седла.
   Велиар развернул коня и подал команду топороносцам:
   — Возвращаемся в лагерь.
   Старцев он ждать не стал.
   Веремунд и Огден не торопились. Невдалеке они увидели стадо свиней и, приблизившись к стаду, остановились, чтобы перекинуться несколькими словами со свинопасом.
   Когда Фарадей увидела, что в лагерь возвращается Аксис, она пришла в замешательство, на глаза навернулись слезы, и она отвернулась, не заметив, как Аксис, проносясь мимо, почтительно склонил голову и приветливо улыбнулся.
   Ночью ей удалось незамеченной вернуться в палатку, но заснуть так и не довелось: в ее ушах стоял звон мечей, а перед мысленным взором, повторяясь, проносились ужасающие картины, неизменно заканчивавшиеся одной: разрубленное тело Аксиса лежит в луже крови. Фарадей казалось, что она и сама в крови, налипшей на все тело.
   Поднявшись с постели, она долго мылась холодной водой, не обращая внимания на причитания матери, которая зябко кутаясь в плащ, стращала дочь самыми немыслимыми болезнями, возникающими от переохлаждения организма.
   Вернувшись в лагерь, Аксис немедля занялся Гилбертом. Посадив его на свежую лошадь и вручив подготовленный Веремундом пакет для передачи Брату-Наставнику, он отправил его обратно, в резиденцию Джейма, в сопровождении нескольких человек, приказав командиру группы не спускать с него глаз ни при каких обстоятельствах.
   На следующее утро колонна топороносцев двинулась дальше, взяв курс на Арсен. Монахи поехали впереди рядом с Аксисом, но вскоре надоели ему пустой болтовней, и он, оставив около себя Огдена, надеясь расспросить его о пророчестве, отправил Веремунда, с его согласия, к женщинам, чтобы скрасить их путь.
   Веремунда приняли хорошо, Мерлион с Фарадей нашли в нем приятного собеседника. Временами к дамам подъезжал Тимозел, и тогда беседа еще более оживлялась, вызывая улыбки, веселый смех и недоуменные восклицания.
   И все-таки Фарадей не могла отделаться от пережитого наваждения. Стоило ей вспомнить об Аксисе, как страшные картины ночного видения начинали снова проноситься в ее мозгу. Вот Аксис скрестил мечи с Борнхелдом, вот он роняет меч, а вот уже лежит поверженный, весь в крови. Фарадей содрогалась от ужаса, хмурилась и замыкалась в себе.
   На третий день перехода Тимозел, заметив, что Фарадей в сумрачном настроении, принялся рассказывать о пророчестве, которое выучил чуть ли не наизусть, не усвоив лишь конец текста. Фарадей выслушала его с нескрываемым интересом, а выслушав, обратилась за разъяснениями к монаху, который вкратце рассказал ей об аварах и икарийцах, высказав неслыханные суждения, уже успевшие возмутить благочестивого Гилберта.
   — Неужели ахары жили с отверженными в полной гармонии? — спросила озадаченно Фарадей, обратившись к монаху, весьма довольному, что оказался в центре внимания.
   — Да, когда они жили в одном государстве, в Тенсендоре, — пояснил Веремунд. — Это было несколько тысячелетий назад.
   Фарадей насупила брови.
   — Но как ахары могли жить в мире с отверженными, если те злые, кровожадные люди?
   — Злые, кровожадные люди? Вовсе нет. Это домыслы Сенешаля, возникшие в те времена, когда ахары, избрав для себя Путь Плуга, надумали главенствовать в государстве, навязывая свою волю аварам и икарийцам. Это вызвало недовольство, которое ахары решили подавить силой.
   — Ты хочешь сказать, Веремунд, что зачинщиками Войн Топора стали ахары?
   — Отверженные — злобные, коварные существа, — вмешалась в разговор Мерлион. — Вот почему Сенешаль благословил ахаров на войну с инородцами. Победив, ахары благоразумно вырубили леса, в которых отверженные находили пристанище и откуда совершали свои губительные набеги.
   Все замолчали. Тишину нарушила Фарадей.
   — Веремунд, расскажи подробнее об аварах и икарийцах.
   — Об этих народах сейчас можно судить только по сохранившимся манускриптам. Ознакомившись с этими рукописями, можно понять, что икарийцы живут в горах и поклоняются солнцу, луне и звездам. Возможно, поэтому они зовутся «людьми Крыла». Авары — жители леса. Они поклоняются деревьям и даже умеют общаться с ними.
   Фарадей вздрогнула.
   — Мама права, — сказала она уверенно. — Отверженные — злобные существа. Ахары правильно поступили, когда изгнали их из страны.
 
   В тот же день колонна топороносцев остановилась на привал у цепочки холмов, вытянутой полукольцом и простиравшейся вдаль на пол-лиги. Холмов было около тридцати, каждый, как определил на глаз Аксис, высотой около ста, а длиной — около двухсот пейсов. Их плоские вершины были покрыты ковром луговых цветов, а обрывистые склоны — травой и низкорослым кустарником.
   — Странные холмы, — сказал Аксис, подойдя к Велиару, говорившему с Огденом. — Все одинаковые. Ты не слышал о них?
   Велиара опередил Огден.
   — Это могильные курганы королей Тенсендора.
   Аксис нахмурился. Его уже допекли информацией о Тенсендоре. Он всегда полагал, что государство ахаров, Путь Плуга и учение Сенешаля существуют испокон веку, а, по словам Веремунда и Огдена, выходило, что ахары основали свое государство всего тысячу лет назад, а раньше проживали на одной территории с икарийцами и аварами.
   — Эти короли управляли отверженными?
   Огден улыбнулся.
   — Эти короли, родом икарийцы, управляли всеми народами, населявшими Тенсендор. В течение пяти тысяч лет у власти стоял дом Парящего Солнца во главе с королем, которого называли «Великим Когтем».
   Аксис и Велиар недоуменно переглянулись. Неужели ахары подчинялись отверженным?
   — Не удивляйтесь, — продолжил Огден. — Великие Когти действительно управляли всеми народами, но тысячу лет назад ахары, попав под влияние учения Сенешаля, развязали в государстве войну, в результате которой изгнали аваров и икарийцев за Скалистые горы.
   — Как бы там ни было, — хмуро ответил Аксис, — эти усыпальницы икарийцев сегодня послужат нам защитой от ветра.
   Действительно, расположившись у подветренной стороны курганов, топороносцы укрылись от холодного ветра, гнавшего с севера тяжелые облака. Не пошел и собиравшийся дождь. Облака, перегоняя друг друга, стремительно неслись мимо.
   И все-таки топороносцам было не по себе и даже сидя у бивачных костров, они чувствовали озноб, но причиной этому состоянию, постыдному для солдат, был не холод, а жуткое таинственное пророчество, леденившее душу. Арн и Тимозел не стали держать язык за зубами, и солдаты с мрачным видом пересказывали друг другу пророчество, предвещавшее появление Разрушителя во главе гнусного воинства, состоявшего, в понимании бывалых топороносцев, из дьяволов, демонов и вампиров.
   В этот вечер общество дам, с благосклонного согласия Мерлион, разделяли Веремунд, Огден, Аксис и Велиар. Поужинав, Фарадей неожиданно поднялась и, извинившись, сказала, что хочет прогуляться по лагерю. Ее не остановили, и только Аксис проводил девушку озадаченным взглядом. После стоянки у леса Безмолвной Женщины Фарадей изменилась, стала замкнутой и задумчивой. Какая тому причина? Вряд ли тяготы перехода. Фарадей ни на что не жалуется, от строя не отстает. Да что Фарадей! Мерлион, и та держится молодцом. У нее хватает сил даже на то, чтобы присматривать за служанками, которые на привале не прочь улизнуть к солдатам.
   Улыбнувшись этому обстоятельству, Аксис вернулся мыслями к Фарадей. Он вспомнил, как до крайности удивился, узнав о помолвке Борнхелда, престолонаследника, с дочерью графа Айсенда. Хотя Фарадей и унаследовала крупное состояние, в Ахаре были невесты и побогаче. К тому же, казалось, Борнхелд и не помышлял о женитьбе, предпочитая связи со случайными женщинами. Может, он прельстился внешностью девушки? Фарадей миловидна и обещает стать настоящей красавицей. Но она не только мила, но и самостоятельна, умна, прямодушна. Разве Борнхелд оценит ее достоинства? Куда ему, с его солдафонством и самомнением!
   Придя к этой мысли, Аксис встрепенулся и прислушался к разговору. Мерлион с Велиаром говорили о бароне Исгриффе, наместнике Нора, споря о том, промышлял ли барон в молодости пиратством. До Исгриффа Аксису дела не было. Он поднялся и направился следом за Фарадей.
   Девушка сидела на камне за последним костром и смотрела на уходившие вдаль холмы.
   — Фарадей! — позвал Аксис.
   Девушка растеряно оглянулась, поднялась на ноги. Ее лицо было в слезах.
   — Извини меня, — сказала она дрогнувшим голосом и направилась было к лагерю, но Аксис удержал ее за руку.
   — Фарадей, что случилось? Может, я обидел тебя?
   — Ты ни в чем не виноват, Аксис. Пожалуйста, отпусти меня.
   — Почему ты плачешь? — Аксис протянул руку к ее лицу и стал утирать ей слезы.
   — Потому что жизнь ужасно несправедлива, — ответила Фарадей, и ей бы дальше не продолжать, но пальцы Аксиса были так ласковы, так нежны, что она не сдержалась: — Потому что я помолвлена с Борнхелдом, а люблю его брата.
   — Фарадей! — Аксис оторопел, но его растерянность длилась недолго. Взглянув в глаза девушки, он нежно обнял ее и приник губами к ее губам.
   Фарадей не противилась, и поцелуй затянулся. Наконец, оттолкнув Аксиса от себя, она твердо произнесла:
   — Прости меня, Боевой Топор. Не знаю, что нашло на меня.
   Отпустив Фарадей, Аксис поймал взглядом кольцо на ее руке.
   — Но почему? — пробормотал он, не спуская глаз со сверкающего рубина.
   — Потому что так захотел отец. Потому что мой брак с Борнхелдом выгоден для семьи. Я дала согласие добровольно.
   — Но ты же не хочешь выйти за Борнхелда.
   — Дочь не может идти против воли родителей, — потерянно ответила Фарадей.
   — У тебя есть характер. Ты можешь постоять за себя. До свадьбы еще несколько месяцев. Подумай. Может, ты найдешь в себе силы расторгнуть помолвку и соединиться с тем, кого любишь.
   Высказав эту мысль, Аксис повернулся на каблуке и зашагал прочь. Фарадей медленно пошла следом. Неожиданно из темноты, держа на руках кошку, выступил Веремунд.
   — Нам надо поговорить, — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Так дальше' продолжаться не может, — его глаза вспыхнули золотом.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Блюстители пророчества

   Фарадей отшатнулась. Что с глазами монаха? Почему они светятся? Странный, загадочный человек. Нахваливает отверженных, хотя известно даже ребенку, что они злые, коварные существа.
   — Не бойся, мы не обидим тебя, — проговорил Веремунд. — Дай мне руку. Мы немного пройдемся, — он выпустил из рук кошку.
   Фарадей попятилась и едва не упала, натолкнувшись на камень. Ее сердце лихорадочно билось.
   — Дай мне руку, — повторил Веремунд. Его голос был таким мягким, таким приветливым, что Фарадей протянула руку, оставив все свои страхи, и тут же почувствовала, как по телу разлилось умиротворяющее тепло.
   — Пойдем, — сказал Веремунд. — Нас уже ждут, — он кивнул на ближайший холм.
   — Нас ждут? Кто? Зачем? — Фарадей смутилась. Только сейчас она поняла, что монах был свидетелем ее предосудительной встречи с Аксисом. — Веремунд… — Фарадей запнулась. — То, что ты видел, — вздор, пустяки. Прошу тебя, не говори моей матери.
   Монах строго взглянул на девушку.
   — Не беспокойся, леди Мерлион ни о чем не узнает. Но только твоя встреча с Боевым Топором вовсе не пустяки.