Страница:
— Но это тебя не касается, Веремунд. Это наше дело. — Монах покачал головой.
— Ты ошибаешься, Фарадей. Ни ты, ни Аксис не вправе распоряжаться собственной жизнью по своему усмотрению. А теперь пойдем. Нам надо подняться на этот холм.
— Зачем мы идем туда? — спросила озадаченно Фарадей, поднимаясь по склону.
— Скоро узнаешь, — ответил Веремунд, тяжело дыша. — Мы почти что пришли.
Действительно, подъем оказался недолгим, и вскоре Фарадей, опираясь на руку своего странного провожатого, ступила на вершину холма, оказавшегося ровной площадкой, усыпанной луговыми цветами. К удивлению девушки, здесь, на открытом месте, было теплей, чем внизу, а ветра и вовсе не было.
— Посмотри, нас уже ждут, — сказал Веремунд. Проследив за взглядом монаха, Фарадей увидела круг, очерченный линией из больших белых камней, а в круге — Джека и Огдена. Между ними с важным видом сидела белая кошка. Брови девушки удивленно поползли вверх.
— Как здесь оказался Джек? — спросила она. — От леса Безмолвной Женщины до этих холмов далеко. Как он сумел угнаться за нами?
— Джек знает эту местность лучше топороносцев, — ответил уклончиво Веремунд. — Пойдем.
Фарадей вошла в круг из белых камней.
— Рад видеть тебя, миледи, — поприветствовал ее Джек. Хотя он и сохранял добродушие на лице, на простака он больше не походил. — Присаживайся, нам надо поговорить.
Фарадей опустилась на камень и, натянув на колени юбку, собралась было что-то сказать, но ее остановил Веремунд.
— Повремени с расспросами, дорогая. Просто сиди и слушай. На все твои вопросы мы ответим потом. И помни, ты в безопасности.
Фарадей огляделась, съежилась. Да как чувствовать себя в безопасности, когда теперь глаза обоих монахов вспыхнули золотом, глаза Джека начали испускать изумрудно-зеленый свет, и даже глаза кошки, казалось, безобидного существа, вдруг замерцали странным, темно-голубым светом?
Фарадей не успела прийти в себя, когда на нее обрушились тихие слова кошки:
— Начнем, пожалуй.
Фарадей содрогнулась. Говорящая кошка? Да где это видано?
— Мы… — снова подала голос Ир.
— Усердны, — продолжил Огден.
— Аккуратны, — подхватил Джек.
— Старательны, — добавил торжественно Веремунд.
— Мы внимательны.
— Исполнительны.
— Наблюдательны.
— Вдумчивы.
Фарадей едва успевала поворачивать голову, чтобы уследить за четверкой.
— Мы хранители.
— Стражи.
— Защитники.
— Слуги.
— Мы ищем единственного…
— Чье предназначение несомненно.
— Спасителя.
— Звездного Человека!
— Мы — блюстители пророчества, — заключили все разом.
Хор голосов потонул в грохоте грома. Сверкнула молния. Ир подняла глаза к небу.
— Разрушитель, — проворчала она. — Уразумел, что мы снова появились в Тенсендоре. Разъярился.
— Кто вы такие? — воскликнула Фарадей. — Как кошка умудряется говорить?
— Каждый из нас избрал себе образ жизни по своему усмотрению, — ответил Джек и, одарив кошку умильным взглядом, продолжил: — Ир любит вращаться в обществе, где ей оказывают внимание, а мы с Веремундом и Огденом предпочитаем уединение. Мы скромны и неприхотливы.
«Оно и видно», — подумала Фарадей, скользнув глазами по грязным потрепанным сутанам монахов и по не уступающему им в невзыскательности одеянию Джека.
— Тебе не следует знать о нас слишком много, — добавил Огден, — но кое о чем мы можем тебе поведать. Мы существа, призванные служить пророчеству о пришествии Разрушителя. Мы блюстители, стражи и в то же время слуги этого предсказания.
У Фарадей голова пошла кругом.
— Выходит, вы не имеете отношения к Сенешалю, — нерешительно сказала она, — и, верно, ты вместе со своим компаньоном вовсе не Огден и Веремунд. Вы маги, волшебники?
— Мы действительно не Огден и Веремунд. Огден и Веремунд были членами религиозного братства ахаров. Они погибли около тридцати лет назад, когда по повелению Брата-Наставника Сенешаля попытались добраться до башни Безмолвной Женщины. Узнав об этом, мы и приняли обличье монахов, рассчитывая, что их услуги понадобятся ахарам. Наши ожидания оправдались. Что касается магии, то в этом искусстве мы добились немногого.
Фарадей ужаснулась. Прочь отсюда! Сию же минуту! Она встала с камня.
— Подожди, миледи, — остановил ее Джек. — Мы с Ир, Веремундом и Огденом — блюстители и слуги пророчества, и мы говорим: чтобы победить Разрушителя, свою миссию надо выполнить и тебе.
— Настоящий бред! — ответила Фарадей и попыталась выйти из круга. Впустую: ноги не слушались. Она снова села на камень.
— Вспомни пророчество, дорогая, — мягко произнес Огден. — Чтобы одержать победу над Разрушителем, ахары, авары и икарийцы должны забыть о вражде и немедля объединиться. Но объединить народы Тенсендора может только один человек.
— Ахарам поможет Артор! — запальчиво воскликнула Фарадей.
— Артор вам не поможет, — сердито сказала Ир. — От него один вред. Это во имя Артора ахары тысячу лет назад изгнали аваров и икарийцев с их исконных земель, — кошка гневно выгнула хвост.
— Ир, — миролюбиво произнес Веремунд, — Фарадей еще всего не осмыслила, но, уверен, свою миссию выполнит до конца.
— Она должна, — категорично сказала кошка. — И пусть на Артора не надеется. — Ир презирала учение Сенешаля, убедившись за время пребывания в Карлоне, что за ним стоят лицемерие и обман.
Фарадей нахмурилась.
— Из пророчества можно понять, что Разрушителем является Борнхелд. Что же, Звездный Человек — его брат?
— Ты отчасти ошибаешься, дорогая, — ответил Огден. — Борнхелд и Аксис — братья по матери, а Разрушитель и Аксис — братья по отцу.
— Кто же их отец?
— Этого мы не знаем, — ответила Ир. — Мы только слуги пророчества. В предсказании немало загадок, отгадать которые нам пока не по силам.
— Думаю, со времени мы решим все загадки, — предположил Джек, — особенно если ты, Фарадей, станешь нам помогать. Скажи для начала, о чем ты расспрашивала деревья.
Вспомнив о кошмарном видении, Фарадей содрогнулась. На ее глаза навернулись слезы.
— Я не люблю Борнхелда и хотела узнать, за кого выйду замуж.
— И что ты увидела, Фарадей? — спросил Веремунд, положив руку ей на плечо.
Ощутив прилив сил, Фарадей повела рассказ о драматической сцене, развернувшейся в королевском дворце. Она описывала видение, почти не волнуясь, и только в конце, рассказывая о гибели Аксиса, не сдержалась и разразилась рыданиями.
Когда она успокоилась, Огден спросил:
— Дитя мое, кого ты увидела первым в Лунном зале дворца?
— Борнхелда, — ответила Фарадей, ненадолго задумавшись. — Да, Борнхелда. А какое это имеет значение?
Огден и Веремунд развели руками, переглянулись. Ир зашипела. Девушке взялся ответить Джек.
— Вспомни, что я сказал тебе, дорогая, перед тем как ты убежала в лагерь. Деревья часто не открывают всей правды, половину могут придумать, может, для того чтобы предупредить об опасности. Думаю, так они поступили и в этот раз. Но если Борнхелд и в самом деле одолеет Аксиса в поединке, Тенсендор падет под натиском Горгрила, ибо Аксис — единственный человек, кто может победить Разрушителя. Прежде чем умереть, он должен выполнить свое высокое предназначение.
— Нет, он не умрет! — воскликнула Фарадей, прижав руки к груди.
Веремунд обвел взглядом Ир, Джека и Огдена. Те кивнули. Монах перевел взгляд на девушку.
— Дитя мое, мы надеемся, что и ты приложишь усилия, чтобы остановить Разрушителя. Перед тобой стоят две задачи, и только выполнив обе, ты поможешь Аксису одержать верх над Горгрилом. Мы знаем, тебя и Аксиса связывают нежные чувства, но если вы дадите им волю, Аксис погибнет.
— Почему? — удивилась девушка.
— Потому что, если ты разорвешь помолвку, отыскать соперника Борнхелду не составит труда, а сойдясь с Аксисом в поединке, он, несомненно, одолеет его, ибо ты вооружишь Борнхелда чувством собственной правоты.
— Значит ли это, что если я выйду за Борнхелда, поединок не состоится?
— Нет, поединка не избежать, ибо сцена боя была главной в твоем видении. А вот исход поединка может оказаться другим. Для этого надо, чтобы чувство собственной правоты владело не Борнхелдом, а Аксисом. Если ты выйдешь замуж за герцога, поединок состоится только после победы над Разрушителем и в ситуации, благоприятной для Аксиса.
— Фарадей, ты должна выйти за Борнхелда, — категорично добавила Ир. — Только став женой герцога, ты спасешь Аксиса, а главное, принесешь мир на землю Тенсендора.
Фарадей закрыла лицо руками и разрыдалась. Как ей выйти за Борнхелда, когда она еще чувствует на губах нежный поцелуй Аксиса?
Веремунд обнял ее за плечи. Он чувствовал, какие душевные муки переживает неопытная простосердечная девушка. Но только оставить ее в неведении было нельзя. К тому обязывало пророчество.
Когда рыдания стали стихать, Ир снова подала голос:
— Дорогая, ты должна выйти за Борнхелда как можно быстрее.
— Нет, нет! — лицо Фарадей исказила страдальческая гримаса. — Пожалуйста, дайте мне время.
Веремунд погладил девушку по спине.
— Дитя мое, нам не дано все предвидеть, но кое-что для нас очевидно. В Смиртоне Аксис надолго не остановится, поспешит в Горкен-форт. Важно, чтобы ты опередила его, и к тому времени, как он появится в Горкен-форте, стала женой Борнхелда. Вообразив, что ты не можешь жить без него и потому приехала в Горкентаун, не в силах томиться ожиданием в Арсене, Борнхелд возгордится, почувствует себя триумфатором, а когда женится на тебе, ему будет не до поединка с Боевым Топором, на которого станет смотреть сверху вниз. Не забывай и о том, что выйти замуж за Борнхелда — твой долг, и невелика разница, когда это произойдет.
— Я понимаю, — ответила Фарадей, вспомнив поучения Эмбет. — Но как я попаду в Горкен-форт раньше Аксиса?
Блюстители пророчества облегченно вздохнули. У них не было уверенности, что Фарадей пойдет им навстречу, а приказать ей они не имели права. Ир подбежала к девушке и прыгнула ей на колени, разрешая себя погладить.
— Ты отправишься в Горкен-форт вместе со мной и Ир, — сказал Джек. — Оставайся в колонне, пока не приедешь в Арсен, а как только топороносцы двинутся дальше, мы отправимся в Горкен-форт. Только ничего не говори матери.
Фарадей улыбнулась.
— Да, если я расскажу о вас матери, она посчитает, что я повредилась в уме.
— Было бы лучше отправиться в Горкентаун немедля, — продолжил Джек, — но, обнаружив, что ты исчезла, Аксис бросит на поиски всю колонну, а от нескольких тысяч топороносцев нам не уйти.
— Скажите, а Аксис знает о том, что ему следует совершить?
— Нет, не знает, — ответил Огден. — Он еще не готов к выполнению миссии. Узнает обо всем позже, когда изменит свои убеждения.
— Вы говорили, что передо мной стоят две задачи. Одна — поскорее выйти замуж за Борнхелда. А какая другая?
— О второй задаче ты узнаешь в пути, когда отправишься в Горкентаун, — пояснил Веремунд. — Сейчас ты слишком возбуждена, устала. Скажи напоследок, ты не отступишь от своего слова?
— Не отступлю, но думаю, вы не совсем понимаете, на какое самопожертвование мне придется пойти.
— Пророчество требует мужества от многих людей, Фарадей. И знай, нам, блюстителям предсказания, придется труднее всех. Так что не говори нам о самопожертвовании.
— Извините меня, — Фарадей смутилась.
— Я знаю, тебе нелегко, — продолжил Веремунд мягким голосом. — Ты действительно жертвуешь многим: своей любовью, своими надеждами. Но это жертва во имя великой цели. А теперь тебе пора спать. Ир проводит тебя.
Оставшись одни, Джек, Огден и Веремунд провели несколько минут в полном молчании. Первым заговорил Джек:
— Пророчество набирает силу, друзья. Мы дали знать Разрушителю о нашем существовании, но только мы не в полном составе.
— Где она? — спросил Веремунд. — Почему до сих пор не с нами?
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
— Ты ошибаешься, Фарадей. Ни ты, ни Аксис не вправе распоряжаться собственной жизнью по своему усмотрению. А теперь пойдем. Нам надо подняться на этот холм.
— Зачем мы идем туда? — спросила озадаченно Фарадей, поднимаясь по склону.
— Скоро узнаешь, — ответил Веремунд, тяжело дыша. — Мы почти что пришли.
Действительно, подъем оказался недолгим, и вскоре Фарадей, опираясь на руку своего странного провожатого, ступила на вершину холма, оказавшегося ровной площадкой, усыпанной луговыми цветами. К удивлению девушки, здесь, на открытом месте, было теплей, чем внизу, а ветра и вовсе не было.
— Посмотри, нас уже ждут, — сказал Веремунд. Проследив за взглядом монаха, Фарадей увидела круг, очерченный линией из больших белых камней, а в круге — Джека и Огдена. Между ними с важным видом сидела белая кошка. Брови девушки удивленно поползли вверх.
— Как здесь оказался Джек? — спросила она. — От леса Безмолвной Женщины до этих холмов далеко. Как он сумел угнаться за нами?
— Джек знает эту местность лучше топороносцев, — ответил уклончиво Веремунд. — Пойдем.
Фарадей вошла в круг из белых камней.
— Рад видеть тебя, миледи, — поприветствовал ее Джек. Хотя он и сохранял добродушие на лице, на простака он больше не походил. — Присаживайся, нам надо поговорить.
Фарадей опустилась на камень и, натянув на колени юбку, собралась было что-то сказать, но ее остановил Веремунд.
— Повремени с расспросами, дорогая. Просто сиди и слушай. На все твои вопросы мы ответим потом. И помни, ты в безопасности.
Фарадей огляделась, съежилась. Да как чувствовать себя в безопасности, когда теперь глаза обоих монахов вспыхнули золотом, глаза Джека начали испускать изумрудно-зеленый свет, и даже глаза кошки, казалось, безобидного существа, вдруг замерцали странным, темно-голубым светом?
Фарадей не успела прийти в себя, когда на нее обрушились тихие слова кошки:
— Начнем, пожалуй.
Фарадей содрогнулась. Говорящая кошка? Да где это видано?
— Мы… — снова подала голос Ир.
— Усердны, — продолжил Огден.
— Аккуратны, — подхватил Джек.
— Старательны, — добавил торжественно Веремунд.
— Мы внимательны.
— Исполнительны.
— Наблюдательны.
— Вдумчивы.
Фарадей едва успевала поворачивать голову, чтобы уследить за четверкой.
— Мы хранители.
— Стражи.
— Защитники.
— Слуги.
— Мы ищем единственного…
— Чье предназначение несомненно.
— Спасителя.
— Звездного Человека!
— Мы — блюстители пророчества, — заключили все разом.
Хор голосов потонул в грохоте грома. Сверкнула молния. Ир подняла глаза к небу.
— Разрушитель, — проворчала она. — Уразумел, что мы снова появились в Тенсендоре. Разъярился.
— Кто вы такие? — воскликнула Фарадей. — Как кошка умудряется говорить?
— Каждый из нас избрал себе образ жизни по своему усмотрению, — ответил Джек и, одарив кошку умильным взглядом, продолжил: — Ир любит вращаться в обществе, где ей оказывают внимание, а мы с Веремундом и Огденом предпочитаем уединение. Мы скромны и неприхотливы.
«Оно и видно», — подумала Фарадей, скользнув глазами по грязным потрепанным сутанам монахов и по не уступающему им в невзыскательности одеянию Джека.
— Тебе не следует знать о нас слишком много, — добавил Огден, — но кое о чем мы можем тебе поведать. Мы существа, призванные служить пророчеству о пришествии Разрушителя. Мы блюстители, стражи и в то же время слуги этого предсказания.
У Фарадей голова пошла кругом.
— Выходит, вы не имеете отношения к Сенешалю, — нерешительно сказала она, — и, верно, ты вместе со своим компаньоном вовсе не Огден и Веремунд. Вы маги, волшебники?
— Мы действительно не Огден и Веремунд. Огден и Веремунд были членами религиозного братства ахаров. Они погибли около тридцати лет назад, когда по повелению Брата-Наставника Сенешаля попытались добраться до башни Безмолвной Женщины. Узнав об этом, мы и приняли обличье монахов, рассчитывая, что их услуги понадобятся ахарам. Наши ожидания оправдались. Что касается магии, то в этом искусстве мы добились немногого.
Фарадей ужаснулась. Прочь отсюда! Сию же минуту! Она встала с камня.
— Подожди, миледи, — остановил ее Джек. — Мы с Ир, Веремундом и Огденом — блюстители и слуги пророчества, и мы говорим: чтобы победить Разрушителя, свою миссию надо выполнить и тебе.
— Настоящий бред! — ответила Фарадей и попыталась выйти из круга. Впустую: ноги не слушались. Она снова села на камень.
— Вспомни пророчество, дорогая, — мягко произнес Огден. — Чтобы одержать победу над Разрушителем, ахары, авары и икарийцы должны забыть о вражде и немедля объединиться. Но объединить народы Тенсендора может только один человек.
— Ахарам поможет Артор! — запальчиво воскликнула Фарадей.
— Артор вам не поможет, — сердито сказала Ир. — От него один вред. Это во имя Артора ахары тысячу лет назад изгнали аваров и икарийцев с их исконных земель, — кошка гневно выгнула хвост.
— Ир, — миролюбиво произнес Веремунд, — Фарадей еще всего не осмыслила, но, уверен, свою миссию выполнит до конца.
— Она должна, — категорично сказала кошка. — И пусть на Артора не надеется. — Ир презирала учение Сенешаля, убедившись за время пребывания в Карлоне, что за ним стоят лицемерие и обман.
Фарадей нахмурилась.
— Из пророчества можно понять, что Разрушителем является Борнхелд. Что же, Звездный Человек — его брат?
— Ты отчасти ошибаешься, дорогая, — ответил Огден. — Борнхелд и Аксис — братья по матери, а Разрушитель и Аксис — братья по отцу.
— Кто же их отец?
— Этого мы не знаем, — ответила Ир. — Мы только слуги пророчества. В предсказании немало загадок, отгадать которые нам пока не по силам.
— Думаю, со времени мы решим все загадки, — предположил Джек, — особенно если ты, Фарадей, станешь нам помогать. Скажи для начала, о чем ты расспрашивала деревья.
Вспомнив о кошмарном видении, Фарадей содрогнулась. На ее глаза навернулись слезы.
— Я не люблю Борнхелда и хотела узнать, за кого выйду замуж.
— И что ты увидела, Фарадей? — спросил Веремунд, положив руку ей на плечо.
Ощутив прилив сил, Фарадей повела рассказ о драматической сцене, развернувшейся в королевском дворце. Она описывала видение, почти не волнуясь, и только в конце, рассказывая о гибели Аксиса, не сдержалась и разразилась рыданиями.
Когда она успокоилась, Огден спросил:
— Дитя мое, кого ты увидела первым в Лунном зале дворца?
— Борнхелда, — ответила Фарадей, ненадолго задумавшись. — Да, Борнхелда. А какое это имеет значение?
Огден и Веремунд развели руками, переглянулись. Ир зашипела. Девушке взялся ответить Джек.
— Вспомни, что я сказал тебе, дорогая, перед тем как ты убежала в лагерь. Деревья часто не открывают всей правды, половину могут придумать, может, для того чтобы предупредить об опасности. Думаю, так они поступили и в этот раз. Но если Борнхелд и в самом деле одолеет Аксиса в поединке, Тенсендор падет под натиском Горгрила, ибо Аксис — единственный человек, кто может победить Разрушителя. Прежде чем умереть, он должен выполнить свое высокое предназначение.
— Нет, он не умрет! — воскликнула Фарадей, прижав руки к груди.
Веремунд обвел взглядом Ир, Джека и Огдена. Те кивнули. Монах перевел взгляд на девушку.
— Дитя мое, мы надеемся, что и ты приложишь усилия, чтобы остановить Разрушителя. Перед тобой стоят две задачи, и только выполнив обе, ты поможешь Аксису одержать верх над Горгрилом. Мы знаем, тебя и Аксиса связывают нежные чувства, но если вы дадите им волю, Аксис погибнет.
— Почему? — удивилась девушка.
— Потому что, если ты разорвешь помолвку, отыскать соперника Борнхелду не составит труда, а сойдясь с Аксисом в поединке, он, несомненно, одолеет его, ибо ты вооружишь Борнхелда чувством собственной правоты.
— Значит ли это, что если я выйду за Борнхелда, поединок не состоится?
— Нет, поединка не избежать, ибо сцена боя была главной в твоем видении. А вот исход поединка может оказаться другим. Для этого надо, чтобы чувство собственной правоты владело не Борнхелдом, а Аксисом. Если ты выйдешь замуж за герцога, поединок состоится только после победы над Разрушителем и в ситуации, благоприятной для Аксиса.
— Фарадей, ты должна выйти за Борнхелда, — категорично добавила Ир. — Только став женой герцога, ты спасешь Аксиса, а главное, принесешь мир на землю Тенсендора.
Фарадей закрыла лицо руками и разрыдалась. Как ей выйти за Борнхелда, когда она еще чувствует на губах нежный поцелуй Аксиса?
Веремунд обнял ее за плечи. Он чувствовал, какие душевные муки переживает неопытная простосердечная девушка. Но только оставить ее в неведении было нельзя. К тому обязывало пророчество.
Когда рыдания стали стихать, Ир снова подала голос:
— Дорогая, ты должна выйти за Борнхелда как можно быстрее.
— Нет, нет! — лицо Фарадей исказила страдальческая гримаса. — Пожалуйста, дайте мне время.
Веремунд погладил девушку по спине.
— Дитя мое, нам не дано все предвидеть, но кое-что для нас очевидно. В Смиртоне Аксис надолго не остановится, поспешит в Горкен-форт. Важно, чтобы ты опередила его, и к тому времени, как он появится в Горкен-форте, стала женой Борнхелда. Вообразив, что ты не можешь жить без него и потому приехала в Горкентаун, не в силах томиться ожиданием в Арсене, Борнхелд возгордится, почувствует себя триумфатором, а когда женится на тебе, ему будет не до поединка с Боевым Топором, на которого станет смотреть сверху вниз. Не забывай и о том, что выйти замуж за Борнхелда — твой долг, и невелика разница, когда это произойдет.
— Я понимаю, — ответила Фарадей, вспомнив поучения Эмбет. — Но как я попаду в Горкен-форт раньше Аксиса?
Блюстители пророчества облегченно вздохнули. У них не было уверенности, что Фарадей пойдет им навстречу, а приказать ей они не имели права. Ир подбежала к девушке и прыгнула ей на колени, разрешая себя погладить.
— Ты отправишься в Горкен-форт вместе со мной и Ир, — сказал Джек. — Оставайся в колонне, пока не приедешь в Арсен, а как только топороносцы двинутся дальше, мы отправимся в Горкен-форт. Только ничего не говори матери.
Фарадей улыбнулась.
— Да, если я расскажу о вас матери, она посчитает, что я повредилась в уме.
— Было бы лучше отправиться в Горкентаун немедля, — продолжил Джек, — но, обнаружив, что ты исчезла, Аксис бросит на поиски всю колонну, а от нескольких тысяч топороносцев нам не уйти.
— Скажите, а Аксис знает о том, что ему следует совершить?
— Нет, не знает, — ответил Огден. — Он еще не готов к выполнению миссии. Узнает обо всем позже, когда изменит свои убеждения.
— Вы говорили, что передо мной стоят две задачи. Одна — поскорее выйти замуж за Борнхелда. А какая другая?
— О второй задаче ты узнаешь в пути, когда отправишься в Горкентаун, — пояснил Веремунд. — Сейчас ты слишком возбуждена, устала. Скажи напоследок, ты не отступишь от своего слова?
— Не отступлю, но думаю, вы не совсем понимаете, на какое самопожертвование мне придется пойти.
— Пророчество требует мужества от многих людей, Фарадей. И знай, нам, блюстителям предсказания, придется труднее всех. Так что не говори нам о самопожертвовании.
— Извините меня, — Фарадей смутилась.
— Я знаю, тебе нелегко, — продолжил Веремунд мягким голосом. — Ты действительно жертвуешь многим: своей любовью, своими надеждами. Но это жертва во имя великой цели. А теперь тебе пора спать. Ир проводит тебя.
Оставшись одни, Джек, Огден и Веремунд провели несколько минут в полном молчании. Первым заговорил Джек:
— Пророчество набирает силу, друзья. Мы дали знать Разрушителю о нашем существовании, но только мы не в полном составе.
— Где она? — спросил Веремунд. — Почему до сих пор не с нами?
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Тучи сгущаются
Забравшись в постель, Фарадей не могла сомкнуть глаз. Мысль невольно возвращалась к разговору с блюстителями пророчества и данному им обещанию поскорее выйти замуж за Борнхелда. И все-таки навалившаяся усталость взяла свое. Блаженное ощущение покоя дало другое направление ее мыслям, и тревога сменилась надеждой на лучшее будущее. Во сне она видела Аксиса, ощущала на губах его нежные поцелуи, замирала в его объятиях.
Проснувшись, она увидела, что матери нет в палатке, а на ее походном матрасе, свернувшись клубком, лежит кошка. Увидев кошку, Фарадей вернулась к тяжкой реальности. Скоро она выйдет замуж за Борнхелда. В то же время она смешалась. Как теперь вести себя с кошкой? Подумав, решила, что приветствие никогда не бывает лишним.
— Доброе утро, Ир, — сказала она.
— Ты слишком долго спишь, Фарадей, — ответила кошка. — Я давно хочу есть.
Позавтракав, топороносцы двинулись дальше по направлению к Арсену. Погода резко ухудшилась. Северный ветер, и так досаждавший всадникам, заметно усилился, но странное дело: облака не рассеялись, а опустились ниже к земле, поливая путешественников холодным дождем. Сверкали молнии, грохотал гром.
Веремунд, ехавший рядом с женщинами, то и дело обменивался тревожными взглядами с кошкой, устроившейся на чепраке позади Фарадей.
— Извините меня, — наконец произнес монах. — Мне надо поговорить с Огденом, — Веремунд ударил осла ногами и помчался вперед.
Поравнявшись со своим компаньоном, Веремунд угрюмо сказал:
— Странные облака. Стелятся чуть ли не по земле.
— Порождения Горгрила, — хмуро ответил Огден. — В колонне пятеро его злейших врагов. Прекрасная возможность покончить со всеми разом.
— Что же делать?
— Мы можем лишь предупредить Аксиса об опасности. В Разрушителя он не поверит. Скажем, что надвигается ураган. А урагана не избежать, можешь не сомневаться.
Монахи припустили ослов. Догнав Аксиса и ехавшего рядом с ним Велиара, Огден сказал:
— Боевой Топор, надвигается ураган. Кругом равнина. Негде укрыться.
Аксис кивнул. Порывы ветра достигли угрожающей силы. Поразмыслив, он осадил Белагеза. Остановился и лейтенант.
— Велиар, мы далеко отъехали от холмов?
— Не берусь сказать точно. Солнца не видно. Но думаю, мы в пути больше часа.
Больше часа! Аксис тихонько выругался. Вместо того чтобы подумать о безопасности войска, он больше часа думал о Фарадей, вспоминал ее неожиданное признание и размышлял, хватит ли у девушки сил, чтобы порвать с Борнхелдом.
— Огден прав, Велиар. Надвигается ураган. Как ты думаешь, когда он на нас обрушится?
Лейтенант уставился вдаль. Тем временем колонна двигалась дальше. Топороносцы кидали на остановившихся командиров тревожные взгляды.
— Линии горизонта не видно, — ответил лейтенант, повернувшись к Аксису. — Думаю, до урагана менее часа.
— Велиар, разворачивай колонну. Поедем обратно. И распорядись, чтобы ехали быстро. Холмы — единственное место, где можно укрыться от урагана.
Велиар кивнул и поднял лошадь в галоп, устремившись к первым рядам колонны.
Аксис проводил его обеспокоенным взглядом. Развернуть колонну непросто. Не оберешься хлопот со сменными и вьючными лошадьми. Да и три с половиной тысячи всадников могут нарушить строй. А тут еще дождь, сильный ветер!
Беспокойство Аксиса не оказалось напрасным. Колонна, поначалу правильно изогнувшись, вскоре рассыпалась.
Воздух огласился проклятиями солдат и пронзительным ржанием лошадей. Но вот произошло самое худшее: освободившиеся от поводьев сменные и вьючные лошади понеслись друг за другом, не разбирая дороги, увлекая за собой растерявшихся всадников.
— Боевой Топор должен знать правду, — вполголоса сказал Веремунд, приблизившись к Огдену. — Думаю, он все же прислушается к нашим словам.
Огден кивнул и осторожно подъехал к Аксису, конь которого выказывал явные признаки беспокойства.
— Боевой Топор, этот хаос — дело рук Разрушителя.
— Тогда скажи, как бороться с ним, — раздраженно ответил Аксис, взирая на проносившихся мимо всадников.
— Я не знаю, — прошептал Огден. — Не знаю.
— Тогда поехали. Строй не восстановить, но, может, доскакав до холмов, лошади успокоятся.
Боевой Топор дал шпоры коню. Огден и Веремунд поскакали следом.
Развернуться в нужном направлении всадницам помог Тимозел, ударяя мечом плашмя их лошадей.
Юноша встревожился не на шутку. Ветер усилился — вот-вот выкинет из седла, а низкие жуткие облака, освещаемые странными разноцветными вспышками таинственного огня, словно взбесились и, казалось, кипели над головой.
Фарадей едва держалась в седле. Она вспомнила, как внезапно сверкнула молния, и прогремел гром, когда сидела на вершине холма вместе с блюстителями пророчества. Не иначе как этот проклятый ветер, холодный дождь и устрашающие грозные облака — злонамеренное развитие того неожиданного явления.
— О Аксис, — прошептала девушка, озираясь по сторонам, — да убережет тебя Артор!
Не лучше себя чувствовала и кошка. Она сидела на крупе лошади, вцепившись в край чепрака, и гневно шипела. Уловив слова Фарадей, кошка, сверкнув глазами, произнесла:
— Джек! Джек! Явись! Помоги!
Фарадей молила, чтобы лошадь не понесла. Мимо проносились кони без седоков, рядом скакали всадники с мертвенно-бледными лицами и вытаращенными глазами. Неожиданно она услышала сзади крик. Обернулась. Одна из служанок лежала распростертая на земле под копытами проносившихся лошадей. Фарадей с трудом осадила лошадь.
— Девушке уже не поможешь, — глухо сказал подъехавший Тимозел. — Спасайся сама. Вперед!
Мимо с выражением смертельного ужаса на лице пронеслась, держась за гриву взмыленной лошади, Мерлион. Фарадей поскакала следом за матерью.
Аксис оглянулся через плечо. Где монахи? Слава Артору, не отстали. Но что это? Аксис вздрогнул. Висевшее над головой низкое облако приняло очертание человекоподобного существа. Аксис вгляделся: крупная косматая голова с глубоко посаженными глазами, источающими угрозу, крючковатый нос, чудовищные клыки, с которых капает омерзительная слюна. Существо походило не только на человека, но и на злобную, хищную птицу, распростершую крылья.
— Аксис, сын мой, — донеслось сверху.
— Ты не мой отец, — пробормотал Боевой Топор.
— Это существо — порождение Горгрила, — произнес Веремунд, приблизившись к Аксису. — Не слушай его!
— Твоя мать не отвергла меня, любила, — снова донеслось сверху. — Да, она любила меня.
Неожиданно Аксис остановился. Казалось, он оцепенел от неимоверного ужаса. Его лицо помертвело, взгляд помутился.
— Аксис, Аксис, поехали, — заторопил его Веремунд. Аксис не шелохнулся, да и Белагез замер на месте. Веремунд оглянулся.
— Огден, что делать? Если Аксис останется здесь, он пропал. Облако поглотит его.
— Я знаю, что делать, — ответил Огден.
Он подъехал вплотную к Аксису, привстал на стременах и перебрался на круп коня. Усевшись позади Аксиса, Огден обнял его за плечи и, прошептав в самое ухо: «Мальчик мой, ты помнишь эту мелодию?», стал напевать веселую песенку.
Аксис вздрогнул. Огден продолжал петь. Он пел все громче и громче. Аксис повернул голову, его взгляд стал осмысленным.
— Ты вспомнил песенку, Аксис? Тогда пой, пой вместе со мной.
Аксис запел, сначала немного сбиваясь, а потом все уверенней и уверенней, словно вспомнив когда-то разученные слова.
Услышав песню, Веремунд воспрял духом, приободрился. То была икарийская песня, которую обычно пели будущие отцы еще не родившимся детям — детям, находившимся в чреве матери. То была песня, считавшаяся магическим средством против опасности. Если отец Аксиса икариец, песня убережет командира топороносцев от страшного призрака.
— Пой, Аксис, пой, — прошептал Веремунд, едва сдерживая набежавшие слезы.
Аксис продолжал петь. Он пел все звонче и звонче, сумев придать, казалось бы, непритязательной песенке новое торжественное звучание. Его лицо прояснилось, глаза заблестели.
Веремунд поднял голову, погрозил призраку кулаком.
— А тебе, Горгрил, пел отец эту песню?
Неожиданно сверху раздался протяжный, печальный, высокий звук, похожий на поминальный плач. Звук нарастал, становился громче и вдруг прорвался душераздирающим воплем, исторгнутым, казалось невыносимой болью.
Призрак исчез, на его месте появилось обычное облако, однако ветер не стих, его порывы даже усилились.
— Огден, Аксис, поехали! — сказал Веремунд.
— Это не мой отец, — прошептал Аксис и дал шпоры коню.
Веремунд поскакал сзади. Осел Огдена, оставшись без седока, помчался вперед и вскоре скрылся из вида.
Проснувшись, она увидела, что матери нет в палатке, а на ее походном матрасе, свернувшись клубком, лежит кошка. Увидев кошку, Фарадей вернулась к тяжкой реальности. Скоро она выйдет замуж за Борнхелда. В то же время она смешалась. Как теперь вести себя с кошкой? Подумав, решила, что приветствие никогда не бывает лишним.
— Доброе утро, Ир, — сказала она.
— Ты слишком долго спишь, Фарадей, — ответила кошка. — Я давно хочу есть.
Позавтракав, топороносцы двинулись дальше по направлению к Арсену. Погода резко ухудшилась. Северный ветер, и так досаждавший всадникам, заметно усилился, но странное дело: облака не рассеялись, а опустились ниже к земле, поливая путешественников холодным дождем. Сверкали молнии, грохотал гром.
Веремунд, ехавший рядом с женщинами, то и дело обменивался тревожными взглядами с кошкой, устроившейся на чепраке позади Фарадей.
— Извините меня, — наконец произнес монах. — Мне надо поговорить с Огденом, — Веремунд ударил осла ногами и помчался вперед.
Поравнявшись со своим компаньоном, Веремунд угрюмо сказал:
— Странные облака. Стелятся чуть ли не по земле.
— Порождения Горгрила, — хмуро ответил Огден. — В колонне пятеро его злейших врагов. Прекрасная возможность покончить со всеми разом.
— Что же делать?
— Мы можем лишь предупредить Аксиса об опасности. В Разрушителя он не поверит. Скажем, что надвигается ураган. А урагана не избежать, можешь не сомневаться.
Монахи припустили ослов. Догнав Аксиса и ехавшего рядом с ним Велиара, Огден сказал:
— Боевой Топор, надвигается ураган. Кругом равнина. Негде укрыться.
Аксис кивнул. Порывы ветра достигли угрожающей силы. Поразмыслив, он осадил Белагеза. Остановился и лейтенант.
— Велиар, мы далеко отъехали от холмов?
— Не берусь сказать точно. Солнца не видно. Но думаю, мы в пути больше часа.
Больше часа! Аксис тихонько выругался. Вместо того чтобы подумать о безопасности войска, он больше часа думал о Фарадей, вспоминал ее неожиданное признание и размышлял, хватит ли у девушки сил, чтобы порвать с Борнхелдом.
— Огден прав, Велиар. Надвигается ураган. Как ты думаешь, когда он на нас обрушится?
Лейтенант уставился вдаль. Тем временем колонна двигалась дальше. Топороносцы кидали на остановившихся командиров тревожные взгляды.
— Линии горизонта не видно, — ответил лейтенант, повернувшись к Аксису. — Думаю, до урагана менее часа.
— Велиар, разворачивай колонну. Поедем обратно. И распорядись, чтобы ехали быстро. Холмы — единственное место, где можно укрыться от урагана.
Велиар кивнул и поднял лошадь в галоп, устремившись к первым рядам колонны.
Аксис проводил его обеспокоенным взглядом. Развернуть колонну непросто. Не оберешься хлопот со сменными и вьючными лошадьми. Да и три с половиной тысячи всадников могут нарушить строй. А тут еще дождь, сильный ветер!
Беспокойство Аксиса не оказалось напрасным. Колонна, поначалу правильно изогнувшись, вскоре рассыпалась.
Воздух огласился проклятиями солдат и пронзительным ржанием лошадей. Но вот произошло самое худшее: освободившиеся от поводьев сменные и вьючные лошади понеслись друг за другом, не разбирая дороги, увлекая за собой растерявшихся всадников.
— Боевой Топор должен знать правду, — вполголоса сказал Веремунд, приблизившись к Огдену. — Думаю, он все же прислушается к нашим словам.
Огден кивнул и осторожно подъехал к Аксису, конь которого выказывал явные признаки беспокойства.
— Боевой Топор, этот хаос — дело рук Разрушителя.
— Тогда скажи, как бороться с ним, — раздраженно ответил Аксис, взирая на проносившихся мимо всадников.
— Я не знаю, — прошептал Огден. — Не знаю.
— Тогда поехали. Строй не восстановить, но, может, доскакав до холмов, лошади успокоятся.
Боевой Топор дал шпоры коню. Огден и Веремунд поскакали следом.
Развернуться в нужном направлении всадницам помог Тимозел, ударяя мечом плашмя их лошадей.
Юноша встревожился не на шутку. Ветер усилился — вот-вот выкинет из седла, а низкие жуткие облака, освещаемые странными разноцветными вспышками таинственного огня, словно взбесились и, казалось, кипели над головой.
Фарадей едва держалась в седле. Она вспомнила, как внезапно сверкнула молния, и прогремел гром, когда сидела на вершине холма вместе с блюстителями пророчества. Не иначе как этот проклятый ветер, холодный дождь и устрашающие грозные облака — злонамеренное развитие того неожиданного явления.
— О Аксис, — прошептала девушка, озираясь по сторонам, — да убережет тебя Артор!
Не лучше себя чувствовала и кошка. Она сидела на крупе лошади, вцепившись в край чепрака, и гневно шипела. Уловив слова Фарадей, кошка, сверкнув глазами, произнесла:
— Джек! Джек! Явись! Помоги!
Фарадей молила, чтобы лошадь не понесла. Мимо проносились кони без седоков, рядом скакали всадники с мертвенно-бледными лицами и вытаращенными глазами. Неожиданно она услышала сзади крик. Обернулась. Одна из служанок лежала распростертая на земле под копытами проносившихся лошадей. Фарадей с трудом осадила лошадь.
— Девушке уже не поможешь, — глухо сказал подъехавший Тимозел. — Спасайся сама. Вперед!
Мимо с выражением смертельного ужаса на лице пронеслась, держась за гриву взмыленной лошади, Мерлион. Фарадей поскакала следом за матерью.
Аксис оглянулся через плечо. Где монахи? Слава Артору, не отстали. Но что это? Аксис вздрогнул. Висевшее над головой низкое облако приняло очертание человекоподобного существа. Аксис вгляделся: крупная косматая голова с глубоко посаженными глазами, источающими угрозу, крючковатый нос, чудовищные клыки, с которых капает омерзительная слюна. Существо походило не только на человека, но и на злобную, хищную птицу, распростершую крылья.
— Аксис, сын мой, — донеслось сверху.
— Ты не мой отец, — пробормотал Боевой Топор.
— Это существо — порождение Горгрила, — произнес Веремунд, приблизившись к Аксису. — Не слушай его!
— Твоя мать не отвергла меня, любила, — снова донеслось сверху. — Да, она любила меня.
Неожиданно Аксис остановился. Казалось, он оцепенел от неимоверного ужаса. Его лицо помертвело, взгляд помутился.
— Аксис, Аксис, поехали, — заторопил его Веремунд. Аксис не шелохнулся, да и Белагез замер на месте. Веремунд оглянулся.
— Огден, что делать? Если Аксис останется здесь, он пропал. Облако поглотит его.
— Я знаю, что делать, — ответил Огден.
Он подъехал вплотную к Аксису, привстал на стременах и перебрался на круп коня. Усевшись позади Аксиса, Огден обнял его за плечи и, прошептав в самое ухо: «Мальчик мой, ты помнишь эту мелодию?», стал напевать веселую песенку.
Аксис вздрогнул. Огден продолжал петь. Он пел все громче и громче. Аксис повернул голову, его взгляд стал осмысленным.
— Ты вспомнил песенку, Аксис? Тогда пой, пой вместе со мной.
Аксис запел, сначала немного сбиваясь, а потом все уверенней и уверенней, словно вспомнив когда-то разученные слова.
Услышав песню, Веремунд воспрял духом, приободрился. То была икарийская песня, которую обычно пели будущие отцы еще не родившимся детям — детям, находившимся в чреве матери. То была песня, считавшаяся магическим средством против опасности. Если отец Аксиса икариец, песня убережет командира топороносцев от страшного призрака.
— Пой, Аксис, пой, — прошептал Веремунд, едва сдерживая набежавшие слезы.
Аксис продолжал петь. Он пел все звонче и звонче, сумев придать, казалось бы, непритязательной песенке новое торжественное звучание. Его лицо прояснилось, глаза заблестели.
Веремунд поднял голову, погрозил призраку кулаком.
— А тебе, Горгрил, пел отец эту песню?
Неожиданно сверху раздался протяжный, печальный, высокий звук, похожий на поминальный плач. Звук нарастал, становился громче и вдруг прорвался душераздирающим воплем, исторгнутым, казалось невыносимой болью.
Призрак исчез, на его месте появилось обычное облако, однако ветер не стих, его порывы даже усилились.
— Огден, Аксис, поехали! — сказал Веремунд.
— Это не мой отец, — прошептал Аксис и дал шпоры коню.
Веремунд поскакал сзади. Осел Огдена, оставшись без седока, помчался вперед и вскоре скрылся из вида.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Ураган
Изнемогая от усталости, задыхаясь, топороносцы продолжали единоборство с ветром, дождем и мраком, гонимые одним безумным желанием: поскорее добраться до цепочки древних холмов. Однако земля раскисла, и теперь лошади еле плелись, скользя и спотыкаясь на каждом шагу. Дождь лил не переставая, ветер достиг ураганной силы. И даже у бывалых солдат, грязных и промокших до нитки, как и другие топороносцы, был перепуганный, затравленный вид, как у загнанного зверя, который слышит приближающийся лай гончих.
Фарадей, не менее грязная и промокшая, чем солдаты, продолжала путь в сопровождении Тимозела.
Но вот и холмы! Девушка остановилась, огляделась по сторонам.
— Тимозел, где мама?
Тимозел спешился.
— В этой сумятице ее не отыщешь. Фарадей, слезай с лошади. Нам надо найти укрытие.
— Мама! Где моя мама?
Тимозел поспешно подошел к девушке, взял ее обеими руками за талию, приподнял и поставил было на землю, когда ему на плечо прыгнула кошка. Тимозел потерял равновесие, и Фарадей вместе с Ир полетела в грязь. Лошадь шарахнулась в сторону, отбежала.
Ослепив глаза, ударила молния. Поднявшаяся на ноги Фарадей закричала от страха, но осталась целой и невредимой, а вот лошадь как подкошенная упала на землю. Тимозел подбежал, собираясь помочь ей встать, и в ужасе отшатнулся: тело лошади пронзило ледяное копье.
Воздух огласился пронзительным свистом: к земле летели новые копья, поражая топороносцев и лошадей.
— Фарадей, скорее к холму! У подветренной стороны можно спастись.
Тимозел схватил девушку за руку и повлек за собой, прокладывая путь между поверженными наземь топороносцами и непрестанно увертываясь от растерявшихся всадников и обезумевших лошадей.
Благополучно достичь холма Тимозелу не удалось. Проносившаяся мимо лошадь ударила его крупом в плечо, и он полетел на землю, увлекая за собой Фарадей.
Приподнявшись, девушка закричала: в нескольких шагах от себя она увидела Мерлион, пригвожденную к земле ледяным копьем. По ее щекам, словно слезы, стекали капли дождя. Фарадей поднялась, подошла, спотыкаясь и, разрыдавшись, упала на тело матери.
Тимозел замер от потрясения. Он часто видел смерть на поле сражения, но ни разу не был так поражен, как теперь, глядя на бездыханное тело женщины, пронзенное поистине дьявольским невероятным оружием, и распростертую рядом с ней девушку, обезумевшую от безысходного горя.
Тимозел встрепенулся, когда услышал повелительный голос:
— Нельзя терять время. Этой женщине уже ничем не поможешь. Фарадей, дай мне руку.
Тимозел поднял голову. Перед ним стоял человек средних лет, по виду крестьянин. В руке он держал палку с металлическим набалдашником. Откуда он взялся?
— Горгрил разбушевался, — продолжил твердым голосом незнакомец. — Вы представляете для него хорошую цель. Надо уйти отсюда как можно скорее.
Фарадей приподняла голову, оглянулась.
— Джек, — прошептала она.
— Пойдемте, пойдемте, — ответил Джек, приподымая девушку за руку. — Ир, следуй за нами.
Видя, что девушка нисколько не удивилась появлению незнакомца, и даже знает его по имени, Тимозел не стал задавать вопросов и молча присоединился к Джеку и Фарадей.
Ледяные копья больше не сыпались, но дождь и ветер не утихали. Топороносцы спешили к подветренной стороне холмов.
Подойдя вместе с Тимозелом и Фарадей к ближайшему холму, у подножия которого уже толпилось несколько десятков солдат, Джек обратился к юноше:
— Тебе, молодой человек, лучше остаться с топороносцами, а мы с Фарадей пройдемся, поищем место, где девушка, не стыдясь посторонних глаз, сможет оплакать мать, — глаза Джека зажглись изумрудно-зеленым светом.
Тимозел покорно кивнул, впав в забытье. Когда он пришел в себя, Фарадей и Джек были еле видны. Юноша потряс головой. Как он мог отпустить девушку с незнакомцем? Подозрительный человек, может, даже колдун. Довел до беспамятства. Навредить беззащитной девушке ему и вовсе не составит труда. Рассудив таким образом, Тимозел побежал, бросившись вдогонку за видневшимися вдали Джеком и Фарадей.
Подойдя к последнему из холмов, Джек обнял Фарадей за плечи и, чувствуя, что творится в душе у девушки, только что потерявшей мать, спросил мягким голосом:
— Дорогая, ты помнишь данное тобой обещание? — Фарадей кивнула.
— Разрушитель натворил много бед, — продолжил Джек, похлопывая девушку по спине, — но нам не грех воспользоваться сложившейся ситуацией и отправиться в Горкентаун прямо сейчас. Аксис посчитает тебя убитой и не станет искать.
Фарадей, не менее грязная и промокшая, чем солдаты, продолжала путь в сопровождении Тимозела.
Но вот и холмы! Девушка остановилась, огляделась по сторонам.
— Тимозел, где мама?
Тимозел спешился.
— В этой сумятице ее не отыщешь. Фарадей, слезай с лошади. Нам надо найти укрытие.
— Мама! Где моя мама?
Тимозел поспешно подошел к девушке, взял ее обеими руками за талию, приподнял и поставил было на землю, когда ему на плечо прыгнула кошка. Тимозел потерял равновесие, и Фарадей вместе с Ир полетела в грязь. Лошадь шарахнулась в сторону, отбежала.
Ослепив глаза, ударила молния. Поднявшаяся на ноги Фарадей закричала от страха, но осталась целой и невредимой, а вот лошадь как подкошенная упала на землю. Тимозел подбежал, собираясь помочь ей встать, и в ужасе отшатнулся: тело лошади пронзило ледяное копье.
Воздух огласился пронзительным свистом: к земле летели новые копья, поражая топороносцев и лошадей.
— Фарадей, скорее к холму! У подветренной стороны можно спастись.
Тимозел схватил девушку за руку и повлек за собой, прокладывая путь между поверженными наземь топороносцами и непрестанно увертываясь от растерявшихся всадников и обезумевших лошадей.
Благополучно достичь холма Тимозелу не удалось. Проносившаяся мимо лошадь ударила его крупом в плечо, и он полетел на землю, увлекая за собой Фарадей.
Приподнявшись, девушка закричала: в нескольких шагах от себя она увидела Мерлион, пригвожденную к земле ледяным копьем. По ее щекам, словно слезы, стекали капли дождя. Фарадей поднялась, подошла, спотыкаясь и, разрыдавшись, упала на тело матери.
Тимозел замер от потрясения. Он часто видел смерть на поле сражения, но ни разу не был так поражен, как теперь, глядя на бездыханное тело женщины, пронзенное поистине дьявольским невероятным оружием, и распростертую рядом с ней девушку, обезумевшую от безысходного горя.
Тимозел встрепенулся, когда услышал повелительный голос:
— Нельзя терять время. Этой женщине уже ничем не поможешь. Фарадей, дай мне руку.
Тимозел поднял голову. Перед ним стоял человек средних лет, по виду крестьянин. В руке он держал палку с металлическим набалдашником. Откуда он взялся?
— Горгрил разбушевался, — продолжил твердым голосом незнакомец. — Вы представляете для него хорошую цель. Надо уйти отсюда как можно скорее.
Фарадей приподняла голову, оглянулась.
— Джек, — прошептала она.
— Пойдемте, пойдемте, — ответил Джек, приподымая девушку за руку. — Ир, следуй за нами.
Видя, что девушка нисколько не удивилась появлению незнакомца, и даже знает его по имени, Тимозел не стал задавать вопросов и молча присоединился к Джеку и Фарадей.
Ледяные копья больше не сыпались, но дождь и ветер не утихали. Топороносцы спешили к подветренной стороне холмов.
Подойдя вместе с Тимозелом и Фарадей к ближайшему холму, у подножия которого уже толпилось несколько десятков солдат, Джек обратился к юноше:
— Тебе, молодой человек, лучше остаться с топороносцами, а мы с Фарадей пройдемся, поищем место, где девушка, не стыдясь посторонних глаз, сможет оплакать мать, — глаза Джека зажглись изумрудно-зеленым светом.
Тимозел покорно кивнул, впав в забытье. Когда он пришел в себя, Фарадей и Джек были еле видны. Юноша потряс головой. Как он мог отпустить девушку с незнакомцем? Подозрительный человек, может, даже колдун. Довел до беспамятства. Навредить беззащитной девушке ему и вовсе не составит труда. Рассудив таким образом, Тимозел побежал, бросившись вдогонку за видневшимися вдали Джеком и Фарадей.
Подойдя к последнему из холмов, Джек обнял Фарадей за плечи и, чувствуя, что творится в душе у девушки, только что потерявшей мать, спросил мягким голосом:
— Дорогая, ты помнишь данное тобой обещание? — Фарадей кивнула.
— Разрушитель натворил много бед, — продолжил Джек, похлопывая девушку по спине, — но нам не грех воспользоваться сложившейся ситуацией и отправиться в Горкентаун прямо сейчас. Аксис посчитает тебя убитой и не станет искать.