Страница:
Аксис вздрогнул, представив себе, какое страшное зрелище ожидает его наутро. Не вызывало сомнений, селяне не дрогнут и отправят отверженных на костер, искренне убежденные в том, что действуют правомерно, следуя учению Сенешаля во имя Артора-Пахаря.
Придя к мысли, что все равно не уснет, Аксис оделся, опоясался перевязью с оружием и выбрался из палатки, решив проверить посты.
Все посты Аксис не обошел. Его тянуло в молитвенный дом, в подвал, к Велиару, охранявшему пленника. Возможно, беседа с другом успокоит его.
Дверь в подвал оказалась раскрытой настежь. Аксис поспешил внутрь. В проходе у дальней камеры на полу лежал Велиар. Пленник исчез. Аксис склонился над лейтенантом, прижал ухо к его груди. Сердце билось, хотя и медленно, но в полную силу. Аксис осмотрел лейтенанта. Шишка! Огромная шишка на голове! Что же делать? Аксис огляделся по сторонам. Кувшин! Может, с водой? Так и есть — в кувшине вода. Аксис смочил водой виски раненого. Велиар застонал и открыл глаза. Убедившись, что лейтенант приходит в себя, Аксис поднялся на ноги. Скорее к Хагену! Может, Азур еще у себя. Только она могла оглушить Велиара и выпустить пленника на свободу.
Подбежав к дому Хагена, Аксис рывком открыл дверь. Новая неожиданность! На полу в луже крови с ножом в животе лежал Хаген. Хранитель Плуга был мертв. Аксис огляделся. На столе полотенце. На нем пятна крови. Кровь Хагена, которую Азур смыла с рук! Куда она направилась вместе с пленниками? Ясно, как день, в долину Отверженных! Далеко беглецы уйти не могли — долина Отверженных непроходима для лошадей, к тому же с беглецами ребенок. В погоню!
Аксис решил действовать в одиночку. Нельзя терять время — лагерь топороносцев не по пути, а с крестьян мало толку. Да и кто из них отправится в долину Отверженных?
Аксис пустился в погоню. До долины Отверженных не более лиги, да и сама долина невелика. За ней — лес Теней. Если беглецы первыми доберутся до леса, их не поймаешь.
Пошел дождь, но Аксис ускорил шаг. С какой стати он сочувствовал пленникам и даже помышлял их спасти? Его попустительство привело к настоящей драме: Хаген убит, а Велиар получил ранение. Как он, Боевой Топор, не доглядел за Азур, не распознал в ней пособницу коварных отверженных? Командиру топороносцев несобранность непростительна. Теперь остается лишь отомстить за смерть Хагена, Хранителя Плуга, и за ранение Велиара, лейтенанта топороносцев. Сенешаль требует мщения!
Но что хорошего в мщении? Умрут еще трое: двое аваров, которых схватили лишь потому, что они отверженные, и Азур, оказавшая помощь невинным пленникам. Может, дать им сбежать? Сказать, что как ни гнался за беглецами, не смог найти их в ночи?
Нет! Разве можно изменить Сенешалю, которому всем обязан? Но тогда зачем избил Хагена, Хранителя Плуга? Разве такой поступок достоин воина Сенешаля? Избил заслуженно. Хаген издевался над пленниками, нанес побои ребенку. Если даже не сам, без его приказа не обошлось.
Но Хаген убит! Убит собственной дочерью! Она убила отца, чтобы спасти отверженных, а значит, они равно повинны в чудовищном злодеянии.
Но как можно их обвинять, если они боролись за свою жизнь? Разве они угрожали Ахару, разве угрожали религиозному братству?
Но Сенешаль считает отверженных враждебными коварными существами. Возможно, на то есть веские основания. Разве мажет командир воинов Сенешаля предать религиозное братство?
Но член этого братства, к тому же не рядовой, а Хранитель Плуга, приказал сжечь невинных пленников на костре. Они были обречены, но увидев, как он, Боевой Топор, расправился с Хагеном, ободрились, воспрянули духом. Авар доверил ему ребенка, а девочка доверчиво прижималась к нему, слушая песенку. Если они убегут, худого не будет.
Нет! Из-за них безвинно пострадал Велиар, его боевой товарищ. Беглецов надо догнать.
Придя к этой мысли, Аксис снова ускорил шаг.
— Скорей, скорей! — подгонял авар. — Только в Аваринхейме мы окажемся в безопасности.
Азур задыхалась. Она еле поспевала за Раумом, хотя тот шел с девочкой на руках. Как можно быстро идти в непроглядной тьме под дождем, продираясь через кусты? Как можно быстро идти, если нет дороги! Да и откуда взяться дороге в долине Отверженных? Жители Смиртона даже приблизиться к ней боятся, а авары бывают в долине лишь по крайней необходимости, когда держат путь к своему святилищу в Папоротниковых горах.
Вскоре стал выдыхаться и Раум. И все же путники продолжали свое безудержное безоглядное бегство, гонимые одним безумным желанием — скрыться, убежать как можно дальше от Смиртона, от костра. Задыхаясь, изнемогая от усталости, они продолжали единоборствовать с ветром и мраком, пока не услышали впереди глухой грозный гул.
— Нордра! — воскликнул Раум.
Путники остановились. Их одежда была разорвана, на перепачканных грязью лицах — царапины, оставленные колючими кустами куманики и шиповника. Руки у них тряслись. Беглецы еле переводили дыхание.
— Сейчас мы выйдем к реке, а потом пойдем вдоль нее, — отдышавшись, продолжил Раум. — Берег крутой, высокий. Азур, будь осторожна.
Стало светать. Гул — все громче и громче. И вот наконец под ногами, под обрывистым берегом, показалась река. Вырываясь из узкой мрачной теснины, она бурлила, клокотала, ревела и неслась дальше, перекатывая через камни и валуны.
Раум остановился. Обратившись лицом на восток, он воодушевленно сказал:
— Там Аваринхейм. Мы почти что дома.
Впереди, не далее чем в трехстах пейсах от беглецов, чернела полоса леса.
Азур облегченно вздохнула. Они спасены. В лес Теней преследователи не сунутся.
Но в это время, должно быть, ухо Азур уловило в реве реки посторонний шум, потому что она неожиданно обернулась. Обернулась и обмерла. К беглецам, продираясь через кусты, приближался Аксис.
— Раум! — крикнула девушка. — Посмотри!
— Возьми Ширу, Азур, — распорядился авар. — Беги в лес. Топороносца я задержу. Ты сумеешь уйти.
— А как же ты? — запротестовала Азур, машинально беря девочку на руки.
— Беги! — гаркнул Раум. — У тебя больше сил.
Азур побежала к лесу. Пробежав полпути, обернулась. Раум бежал за ней. Чуть дальше виднелась фигура Аксиса. Только бы добраться до леса. Там авары. Спасут. Если Аксис догонит — не пощадит. Разве он закроет глаза на смерть Хранителя Плуга? Разве простит нападение на Велиара?
Но вот и лес. Внезапно из-за деревьев навстречу Азур вышла женщина. Золотое Перо! Азур радостно вскрикнула. Они спасены!
Радость оказалась преждевременной. За спиной послышался крик. Азур обернулась. Раум упал, видимо, поскользнувшись на размытой дождем земле, а к нему с обнаженным мечом в руке, не торопясь, с холодной решимостью на лице, подходил Боевой Топор. Не заметив, что Золотое Перо протягивает к ней руки, чтобы забрать ребенка, Азур бросилась к Рауму. Может, она успеет помочь ему и убежит вместе с ним?
Азур просчиталась. Увидев, что девушка возвращается, Аксис ускорил шаг, чуть не свалился сам, зацепившись о корень дерева, но все же первым подошел к пытавшемуся встать Рауму и, сбив того с ног, приставил меч к его горлу.
— Нет! — закричала Азур и бросилась к Аксису, пытаясь остановить расправу.
Девушку удержала за руку Золотое Перо.
Пронзив Азур гневным взглядом, Аксис холодно произнес:
— Ты превзошла свою мать, Азур. Не только убежала из дому, но и убила собственного отца, а затем подняла руку на лейтенанта топороносцев.
— Я одна во всем виновата, — ответила девушка. — Прошу тебя, Боевой Топор, отпусти Раума. Он ни о чем не просил меня и смиренно ждал своей участи.
— Азур, — прохрипел авар, — беги вместе с Широй в лес. Оставь меня. Будь, что будет, — не в силах шевельнуть головой, Раум скосил глаза, устремив взгляд на Аксиса. — Боевой Топор, отпусти Азур. Я сам отвечу за все.
Аксис молчал, не зная, как поступить.
— Азур, беги с Широй в лес, — вмешалась Золотое Перо. — Девочку ждет отец. Он беспокоится.
Азур колебалась. Она внезапно заметила, что левая нога Раума согнута в щиколотке. Присмотрелась. Открытый перелом! Из раны сочилась кровь.
— Азур, уходи! — прикрикнула Золотое Перо. — Тебе здесь не место.
Сообразив, что Золотое Перо права, — зачем раздражать своим видом Аксиса! — Азур повернулась и скрылась между деревьями.
Проводив девушку взглядом, Золотое Перо облегченно вздохнула. Шира и Азур вне опасности. Оставалось спасти Раума, шамана аваров, жизнь которого висела на волоске: Боевой Топор так и не отвел оружие от горла несчастного. Распознать в преследователе аваров командира воинов Сенешаля ей труда не составило. Форма топороносцев не изменилась. Но как давно она их не видела, да и не только их, но и других своих соплеменников, не считая Азур, с которой встречалась несколько раз в году. Но только странно: обычно командир воинов Сенешаля — человек в годах, умудренный боевым и жизненным опытом. Этот слишком молод, ему не более тридцати. Как рискнул Брат-Наставник назначить его командиром топороносцев? Надо действовать осторожно.
Учтиво поклонившись, Золотое Перо сказала:
— Да не оставит тебя, Боевой Топор, своей милостью Артор.
Аксис окинул женщину взглядом: чуть старше среднего возраста, с правильными чертами лица и волнистыми, но уже тронутыми сединой волосами. По виду и выговору ахарка. Но как оказалась среди отверженных? Почему помогает им?
— Пусть Всевышний не оставит своей милостью и тебя, — угрюмо ответил Аксис. — Только я не знаю, какому богу ты молишься.
— Жизнь Раума не нужна ни одному божеству, — ответила Золотое Перо. — Он не заслужил смерти. Я не знаю, что произошло этой ночью, но я верю Азур. Этот человек ни в чем не виновен. Разве можно карать невинного?
— Я — Боевой Топор, служу Сенешалю, — с вызовом сказал Аксис, словно стараясь уверить себя в собственной правоте.
— Человеку следует поступать по своему разумению, руководствуясь совестью, а не религиозным учением. Разве совесть тебе подсказывает убить невиновного? Раум — шаман. Он руководит соплеменниками.
Аксис неожиданно вздрогнул, нахмурился.
— А кто мои соплеменники? — чуть слышно прошептал он. — Кто? — помолчав, он поднял глаза на Золотое Перо и натужно спросил: — Госпожа, ты была когда-нибудь в обществе икарийцев?
Вопрос застал Золотое Перо врасплох. Она смешалась, затем испытующе посмотрела на Аксиса, будто хотела узнать подоплеку неожиданного вопроса, немного подумала и наконец тихо произнесла:
— Да, я знаю их хорошо.
— Тогда скажи: икарийцы поют?
Золотое Перо снова облегченно вздохнула: она опасалась другого продолжения разговора. Улыбнувшись, она ответила:
— Да, они поют и поют замечательно. Икарийцы не мыслят жизни без пения. Их песни помогают им жить, оберегают от бед, вдохновляют сердца. Особенно хорошо этим искусством владеют икарийские чародеи.
Аксис кивнул, отвел глаза, замер. Казалось, он о чем-то мучительно размышляет.
— Кто я? — наконец выдавил он из себя.
Золотое Перо растерялась. Боевой Топор говорит загадками, угнетен. Может, он не в себе? Как уговорить его отпустить Раума?
Ее тревогу развеял сам Аксис. Он отвел меч от горла шамана и вложил оружие в ножны.
— Ты свободен, Раум, — сказал Боевой Топор глухим голосом. — Я не имею права распоряжаться твоей жизнью. Иди с миром.
Раум, оперевшись руками о землю, сел. Попытался встать и не смог.
— Я помогу тебе, — сказала Золотое Перо.
Подняв Раума на ноги, она закинула себе через плечо его руку. Опираясь на женщину, шаман направился к лесу. У кромки леса Раум остановился и, повернувшись, взглянул на Аксиса, снова погрузившегося в раздумье. Раум вспомнил, что Джек и Ир рассказывали ему о любви Аксиса и Фарадей. Несомненно, Аксис переживает, считая, что девушка умерла.
— Боевой Топор, — сказал громко Раум, — ты подарил жизнь Шире и мне. Позволь и мне сделать тебе подарок. Знай: Фарадей жива. И все же я твой должник. За мной еще одна жизнь.
Аксис оторопел. Когда он пришел в себя, расспрашивать было некого: Раум и Золотое Перо скрылись в лесу Теней.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Придя к мысли, что все равно не уснет, Аксис оделся, опоясался перевязью с оружием и выбрался из палатки, решив проверить посты.
Все посты Аксис не обошел. Его тянуло в молитвенный дом, в подвал, к Велиару, охранявшему пленника. Возможно, беседа с другом успокоит его.
Дверь в подвал оказалась раскрытой настежь. Аксис поспешил внутрь. В проходе у дальней камеры на полу лежал Велиар. Пленник исчез. Аксис склонился над лейтенантом, прижал ухо к его груди. Сердце билось, хотя и медленно, но в полную силу. Аксис осмотрел лейтенанта. Шишка! Огромная шишка на голове! Что же делать? Аксис огляделся по сторонам. Кувшин! Может, с водой? Так и есть — в кувшине вода. Аксис смочил водой виски раненого. Велиар застонал и открыл глаза. Убедившись, что лейтенант приходит в себя, Аксис поднялся на ноги. Скорее к Хагену! Может, Азур еще у себя. Только она могла оглушить Велиара и выпустить пленника на свободу.
Подбежав к дому Хагена, Аксис рывком открыл дверь. Новая неожиданность! На полу в луже крови с ножом в животе лежал Хаген. Хранитель Плуга был мертв. Аксис огляделся. На столе полотенце. На нем пятна крови. Кровь Хагена, которую Азур смыла с рук! Куда она направилась вместе с пленниками? Ясно, как день, в долину Отверженных! Далеко беглецы уйти не могли — долина Отверженных непроходима для лошадей, к тому же с беглецами ребенок. В погоню!
Аксис решил действовать в одиночку. Нельзя терять время — лагерь топороносцев не по пути, а с крестьян мало толку. Да и кто из них отправится в долину Отверженных?
Аксис пустился в погоню. До долины Отверженных не более лиги, да и сама долина невелика. За ней — лес Теней. Если беглецы первыми доберутся до леса, их не поймаешь.
Пошел дождь, но Аксис ускорил шаг. С какой стати он сочувствовал пленникам и даже помышлял их спасти? Его попустительство привело к настоящей драме: Хаген убит, а Велиар получил ранение. Как он, Боевой Топор, не доглядел за Азур, не распознал в ней пособницу коварных отверженных? Командиру топороносцев несобранность непростительна. Теперь остается лишь отомстить за смерть Хагена, Хранителя Плуга, и за ранение Велиара, лейтенанта топороносцев. Сенешаль требует мщения!
Но что хорошего в мщении? Умрут еще трое: двое аваров, которых схватили лишь потому, что они отверженные, и Азур, оказавшая помощь невинным пленникам. Может, дать им сбежать? Сказать, что как ни гнался за беглецами, не смог найти их в ночи?
Нет! Разве можно изменить Сенешалю, которому всем обязан? Но тогда зачем избил Хагена, Хранителя Плуга? Разве такой поступок достоин воина Сенешаля? Избил заслуженно. Хаген издевался над пленниками, нанес побои ребенку. Если даже не сам, без его приказа не обошлось.
Но Хаген убит! Убит собственной дочерью! Она убила отца, чтобы спасти отверженных, а значит, они равно повинны в чудовищном злодеянии.
Но как можно их обвинять, если они боролись за свою жизнь? Разве они угрожали Ахару, разве угрожали религиозному братству?
Но Сенешаль считает отверженных враждебными коварными существами. Возможно, на то есть веские основания. Разве мажет командир воинов Сенешаля предать религиозное братство?
Но член этого братства, к тому же не рядовой, а Хранитель Плуга, приказал сжечь невинных пленников на костре. Они были обречены, но увидев, как он, Боевой Топор, расправился с Хагеном, ободрились, воспрянули духом. Авар доверил ему ребенка, а девочка доверчиво прижималась к нему, слушая песенку. Если они убегут, худого не будет.
Нет! Из-за них безвинно пострадал Велиар, его боевой товарищ. Беглецов надо догнать.
Придя к этой мысли, Аксис снова ускорил шаг.
— Скорей, скорей! — подгонял авар. — Только в Аваринхейме мы окажемся в безопасности.
Азур задыхалась. Она еле поспевала за Раумом, хотя тот шел с девочкой на руках. Как можно быстро идти в непроглядной тьме под дождем, продираясь через кусты? Как можно быстро идти, если нет дороги! Да и откуда взяться дороге в долине Отверженных? Жители Смиртона даже приблизиться к ней боятся, а авары бывают в долине лишь по крайней необходимости, когда держат путь к своему святилищу в Папоротниковых горах.
Вскоре стал выдыхаться и Раум. И все же путники продолжали свое безудержное безоглядное бегство, гонимые одним безумным желанием — скрыться, убежать как можно дальше от Смиртона, от костра. Задыхаясь, изнемогая от усталости, они продолжали единоборствовать с ветром и мраком, пока не услышали впереди глухой грозный гул.
— Нордра! — воскликнул Раум.
Путники остановились. Их одежда была разорвана, на перепачканных грязью лицах — царапины, оставленные колючими кустами куманики и шиповника. Руки у них тряслись. Беглецы еле переводили дыхание.
— Сейчас мы выйдем к реке, а потом пойдем вдоль нее, — отдышавшись, продолжил Раум. — Берег крутой, высокий. Азур, будь осторожна.
Стало светать. Гул — все громче и громче. И вот наконец под ногами, под обрывистым берегом, показалась река. Вырываясь из узкой мрачной теснины, она бурлила, клокотала, ревела и неслась дальше, перекатывая через камни и валуны.
Раум остановился. Обратившись лицом на восток, он воодушевленно сказал:
— Там Аваринхейм. Мы почти что дома.
Впереди, не далее чем в трехстах пейсах от беглецов, чернела полоса леса.
Азур облегченно вздохнула. Они спасены. В лес Теней преследователи не сунутся.
Но в это время, должно быть, ухо Азур уловило в реве реки посторонний шум, потому что она неожиданно обернулась. Обернулась и обмерла. К беглецам, продираясь через кусты, приближался Аксис.
— Раум! — крикнула девушка. — Посмотри!
— Возьми Ширу, Азур, — распорядился авар. — Беги в лес. Топороносца я задержу. Ты сумеешь уйти.
— А как же ты? — запротестовала Азур, машинально беря девочку на руки.
— Беги! — гаркнул Раум. — У тебя больше сил.
Азур побежала к лесу. Пробежав полпути, обернулась. Раум бежал за ней. Чуть дальше виднелась фигура Аксиса. Только бы добраться до леса. Там авары. Спасут. Если Аксис догонит — не пощадит. Разве он закроет глаза на смерть Хранителя Плуга? Разве простит нападение на Велиара?
Но вот и лес. Внезапно из-за деревьев навстречу Азур вышла женщина. Золотое Перо! Азур радостно вскрикнула. Они спасены!
Радость оказалась преждевременной. За спиной послышался крик. Азур обернулась. Раум упал, видимо, поскользнувшись на размытой дождем земле, а к нему с обнаженным мечом в руке, не торопясь, с холодной решимостью на лице, подходил Боевой Топор. Не заметив, что Золотое Перо протягивает к ней руки, чтобы забрать ребенка, Азур бросилась к Рауму. Может, она успеет помочь ему и убежит вместе с ним?
Азур просчиталась. Увидев, что девушка возвращается, Аксис ускорил шаг, чуть не свалился сам, зацепившись о корень дерева, но все же первым подошел к пытавшемуся встать Рауму и, сбив того с ног, приставил меч к его горлу.
— Нет! — закричала Азур и бросилась к Аксису, пытаясь остановить расправу.
Девушку удержала за руку Золотое Перо.
Пронзив Азур гневным взглядом, Аксис холодно произнес:
— Ты превзошла свою мать, Азур. Не только убежала из дому, но и убила собственного отца, а затем подняла руку на лейтенанта топороносцев.
— Я одна во всем виновата, — ответила девушка. — Прошу тебя, Боевой Топор, отпусти Раума. Он ни о чем не просил меня и смиренно ждал своей участи.
— Азур, — прохрипел авар, — беги вместе с Широй в лес. Оставь меня. Будь, что будет, — не в силах шевельнуть головой, Раум скосил глаза, устремив взгляд на Аксиса. — Боевой Топор, отпусти Азур. Я сам отвечу за все.
Аксис молчал, не зная, как поступить.
— Азур, беги с Широй в лес, — вмешалась Золотое Перо. — Девочку ждет отец. Он беспокоится.
Азур колебалась. Она внезапно заметила, что левая нога Раума согнута в щиколотке. Присмотрелась. Открытый перелом! Из раны сочилась кровь.
— Азур, уходи! — прикрикнула Золотое Перо. — Тебе здесь не место.
Сообразив, что Золотое Перо права, — зачем раздражать своим видом Аксиса! — Азур повернулась и скрылась между деревьями.
Проводив девушку взглядом, Золотое Перо облегченно вздохнула. Шира и Азур вне опасности. Оставалось спасти Раума, шамана аваров, жизнь которого висела на волоске: Боевой Топор так и не отвел оружие от горла несчастного. Распознать в преследователе аваров командира воинов Сенешаля ей труда не составило. Форма топороносцев не изменилась. Но как давно она их не видела, да и не только их, но и других своих соплеменников, не считая Азур, с которой встречалась несколько раз в году. Но только странно: обычно командир воинов Сенешаля — человек в годах, умудренный боевым и жизненным опытом. Этот слишком молод, ему не более тридцати. Как рискнул Брат-Наставник назначить его командиром топороносцев? Надо действовать осторожно.
Учтиво поклонившись, Золотое Перо сказала:
— Да не оставит тебя, Боевой Топор, своей милостью Артор.
Аксис окинул женщину взглядом: чуть старше среднего возраста, с правильными чертами лица и волнистыми, но уже тронутыми сединой волосами. По виду и выговору ахарка. Но как оказалась среди отверженных? Почему помогает им?
— Пусть Всевышний не оставит своей милостью и тебя, — угрюмо ответил Аксис. — Только я не знаю, какому богу ты молишься.
— Жизнь Раума не нужна ни одному божеству, — ответила Золотое Перо. — Он не заслужил смерти. Я не знаю, что произошло этой ночью, но я верю Азур. Этот человек ни в чем не виновен. Разве можно карать невинного?
— Я — Боевой Топор, служу Сенешалю, — с вызовом сказал Аксис, словно стараясь уверить себя в собственной правоте.
— Человеку следует поступать по своему разумению, руководствуясь совестью, а не религиозным учением. Разве совесть тебе подсказывает убить невиновного? Раум — шаман. Он руководит соплеменниками.
Аксис неожиданно вздрогнул, нахмурился.
— А кто мои соплеменники? — чуть слышно прошептал он. — Кто? — помолчав, он поднял глаза на Золотое Перо и натужно спросил: — Госпожа, ты была когда-нибудь в обществе икарийцев?
Вопрос застал Золотое Перо врасплох. Она смешалась, затем испытующе посмотрела на Аксиса, будто хотела узнать подоплеку неожиданного вопроса, немного подумала и наконец тихо произнесла:
— Да, я знаю их хорошо.
— Тогда скажи: икарийцы поют?
Золотое Перо снова облегченно вздохнула: она опасалась другого продолжения разговора. Улыбнувшись, она ответила:
— Да, они поют и поют замечательно. Икарийцы не мыслят жизни без пения. Их песни помогают им жить, оберегают от бед, вдохновляют сердца. Особенно хорошо этим искусством владеют икарийские чародеи.
Аксис кивнул, отвел глаза, замер. Казалось, он о чем-то мучительно размышляет.
— Кто я? — наконец выдавил он из себя.
Золотое Перо растерялась. Боевой Топор говорит загадками, угнетен. Может, он не в себе? Как уговорить его отпустить Раума?
Ее тревогу развеял сам Аксис. Он отвел меч от горла шамана и вложил оружие в ножны.
— Ты свободен, Раум, — сказал Боевой Топор глухим голосом. — Я не имею права распоряжаться твоей жизнью. Иди с миром.
Раум, оперевшись руками о землю, сел. Попытался встать и не смог.
— Я помогу тебе, — сказала Золотое Перо.
Подняв Раума на ноги, она закинула себе через плечо его руку. Опираясь на женщину, шаман направился к лесу. У кромки леса Раум остановился и, повернувшись, взглянул на Аксиса, снова погрузившегося в раздумье. Раум вспомнил, что Джек и Ир рассказывали ему о любви Аксиса и Фарадей. Несомненно, Аксис переживает, считая, что девушка умерла.
— Боевой Топор, — сказал громко Раум, — ты подарил жизнь Шире и мне. Позволь и мне сделать тебе подарок. Знай: Фарадей жива. И все же я твой должник. За мной еще одна жизнь.
Аксис оторопел. Когда он пришел в себя, расспрашивать было некого: Раум и Золотое Перо скрылись в лесу Теней.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Клан Тенистого Дерева
Едва ступив в лес Теней, Азур пришла в замешательство. Она попала совсем в другой мир! Да и как ей было не удивиться? Ее с обеих сторон обступили высокие, стройные вечнозеленые деревья, образуя гигантский, уходящий вдаль коридор со сводом из душистых сплетшихся веток. На деревья падали первые солнечные лучи, придавая гладким стволам мягкий золотистый оттенок, да и сами стволы отбрасывали свет на подлесок и на траву — хотя и слабый, но такого же золотистого, розоватого цвета. Вокруг весело пели птицы, беспечно перелетая с ветки на ветку.
Азур восхитилась. Да, она попала в царство света и музыки! Выходит, ее всю жизнь обманывали, уверяя, что лес — гиблое место, населенное духами и вампирами. Впрочем, эти люди и сами боятся леса, а расспроси их о птицах, они расскажут о чириканье воробьев да о карканье воронья.
Зеленый ковер у подножия деревьев, раскидистые кроны вверху, далекая перспектива высоких прямых стволов, мягкий свет, разноголосица птиц — все это вместе взятое произвело на Азур столь яркое впечатление, что она забыла не только о Рауме, но даже и о том, куда держит путь.
Вспомнив, вздрогнула, встрепенулась. Жизни Раума угрожает опасность, а Ширу с нетерпением ждет отец. Возможно, передав ребенка отцу, она успеет вернуться к Рауму, чтобы предотвратить трагическую развязку.
Азур ускорила шаг. Внезапно ей навстречу из-за развесистого куста вышел мужчина. Ни слова не говоря, он приблизился к девушке и вырвал Ширу из ее рук. Девочка радостно вскрикнула и прижалась к его груди. Мужчина отошел в сторону и с опаской уставился на Азур.
Это был человек, похожий на Раума, такой же смуглый, коренастый и мускулистый, но только волосы его, тоже темные, были с проседью. Костюм его состоял из темно-коричневых панталон, заправленных в высокие сапоги, и такой же туники, на оторочке которой красовались три переплетенные ветви.
Авар, догадалась Азур, — авар, как и Раум. Заметив настороженный взгляд незнакомца, Азур пришла к мысли, что ее опасаются. Ничего удивительного: в Аваринхейме появилась ахарка.
— Я не причиню тебе зла, — сказала Азур, хотя и сама побаивалась хмурого незнакомца.
Авар не успел ответить. К нему подошла, выйдя из-за деревьев, стройная темноволосая женщина. Она была одета в длинное, песочного цвета платье, на поясе которого были вышиты золотом бегущие друг за другом олени с раскидистыми рогами. В отличие от мужчины, женщина не выказывала никаких признаков беспокойства.
— Гриндл, — сказала она спокойно, — нам нечего опасаться. Эта женщина принесла Ширу, а девочка довольна и весела, — повернувшись к Азур, незнакомка представилась: — Я — Барсарб, аварка, шаман, — женщина почтительно поклонилась, но по ее вопросительному взгляду Азур поняла, что от нее ждут объяснения.
— Я рада встрече с тобой, — ответила девушка. — Мое имя — Азур. Я из Смиртона.
Барсарб чуть кивнула.
— Золотое Перо рассказывала мне о тебе.
Азур оживилась.
— Я не раз встречалась с этой замечательной женщиной, — сказала она. — Но послушай меня, Барсарб. Несколько дней назад Ширу и Раума, тоже шамана, схватили ахары, жители Смиртона. Им угрожало сожжение на костре. Мне удалось вызволить их из тюрьмы, но когда мы уже почти достигли Аваринхейма, нас догнал Боевой Топор, командир воинов Сенешаля, прибывших в Смиртон. Раум велел мне бежать, забрав Ширу. И вот я сейчас вместе с вами, а Раум… Раум…
— Рауму угрожает смерть! — тревожно воскликнул Гриндл, срываясь с места.
— Подожди! — остановила его Барсарб. — Пусть Азур расскажет все до конца.
— Раум сломал ногу, — продолжила Азур с отчаянием в голосе. — От топороносца ему не уйти. Одна надежда на Золотое Перо. Она, видно, ждала шамана и Ширу у кромки леса. Заметив преследователя, она бросилась нам на выручку.
— Тогда может погибнуть и Золотое Перо, — мрачно предположил Гриндл.
— Не знаю, — неуверенно сказала Азур. — Хотя надеюсь, все сложится по-другому. Боевой Топор, придя в тюрьму, куда поместили Ширу и Раума, повел себя странно. Он заступился за пленников, содержавшихся в ужасных условиях, а Ширу и вовсе выпустил из тюрьмы, передав ее на ночь мне. Возможно, Золотое Перо уговорит его отпустить Раума.
— Понадеемся на нее, — сказала Барсарб. — Мы сами Рауму не поможем.
— Как это не поможем? — возмутился Гриндл. — Раум — мой брат.
— Насилие не остановит насилия. Если ты явишься разъяренным перед Боевым Топором, то только подтолкнешь его руку. Не стоит горячиться. Доверимся Золотому Перу.
Гриндл неохотно кивнул, а затем неожиданно замер, насторожившись. Азур прислушалась: только пение птиц, никакого постороннего звука. Оказалось, что у Гриндла более острый слух.
— Раум и Золотое Перо! — выпалил он и, передав ребенка Барсарб, бросился по проходу между деревьями.
Женщину ожидание не прельстило. Она передала Ширу Азур и, приподняв подол платья, побежала следом за Гриндлом.
Гриндла слух не подвел, и вскоре Азур увидела четверых. Впереди шагал Гриндл, неся Раума на руках. Ни слова не говоря, он прошел мимо девушки, и все же Азур успела рассмотреть Раума. Страдалец, похоже, был без сознания. Остекленевшие глаза были обращены к небу, из полуоткрывшихся запекшихся губ вырывалось хриплое, прерывистое дыхание, горло было в крови, а сломанная нога с торчащей из нее костью безжизненно свешивалась. Азур содрогнулась Открытый перелом чреват осложнениями. В рану может попасть инфекция.
— Иди за нами, — сказала Барсарб, обратившись к девушке, после чего продолжила разговор с Золотым Пером.
Азур пошла следом, взяв Ширу за руку. Через несколько минут Гриндл скрылся из вида. Азур удивилась. Как можно так быстро идти, неся на руках тяжелую ношу? Впрочем, Азур не долго дивилась этому обстоятельству. Ей хотелось узнать, как удалось спасти Раума от, казалось, неминуемой смерти, но Барсарб и Золотое Перо разговаривали, и девушка не решалась им помешать. Наконец, дождавшись паузы в разговоре, Азур поравнялась с женщинами и, обратившись к Золотому Перу, спросила:
— Как тебе удалось спасти Раума?
Золотое Перо пожала плечами.
— Все произошло неожиданно, я бы даже сказала, странно. Боевой Топор ни с того ни с сего озадачил меня вопросом, спросив, любят ли петь икарийцы, а когда я ответила, что они отменно владеют этим искусством, топороносец ушел в себя, о чем-то задумался, а затем с отрешенным выражением на лице вложил оружие в ножны и отпустил Раума. Боевой Топор — странный человек.
— Боевой Топор и в тюрьме повел себя необычно, — подхватила Азур. — Он избил Хагена, Хранителя Плуга, за плохое обращение с пленниками, а Ширу и вовсе выпустил из тюрьмы, передав ее на ночь мне. Да и Велиар удивил меня. Он приструнил стражников, попытавшихся вступиться за Хагена.
— Велиар — это человек, на которого ты напала?
Азур смутилась и нехотя подтвердила:
— Да, Золотое Перо.
Золотое Перо и Барсарб нахмурились. После непродолжительного молчания Золотое Перо сказала:
— Барсарб, произошедшее следует обсудить. Поговорим в лагере. Сейчас скажу лишь одно: Азур спасла Ширу и Раума, и это надо учесть.
Азур пала духом. Совсем недавно, удерживая Гриндла от опрометчивого поступка, Барсарб дала ясно понять, что аварам претит насилие. Как же поступят с ней, виновной в смерти отца и поднявшей руку на лейтенанта топороносцев? Вероятно, ее прогонят, не пустят в свое сообщество.
Заметив унылый вид девушки, Золотое Перо взяла Азур за руку и мягко сказала:
— Авары примут в расчет, что ты пошла на крайние меры, чтобы спасти их соплеменников.
— Надеюсь, Золотое Перо, — ответила девушка, облегченно вздохнув. — Поверь мне, я хотела лишь одного: освободить Ширу и Раума и вовсе не желала… не желала…
— Я верю тебе, Азур. Успокойся.
— Но мне нельзя возвращаться в Смиртон. Можно я останусь с аварами?
— Это решит клан, — вмешалась Барсарб.
Лагерь, о котором упомянула Золотое Перо, оказался на берегу Нордры, и состоял всего лишь из двух шатров, установленных на деревянных опорах. Перед шатрами находился очаг, сложенный из камней. Когда Барсарб, Золотое Перо и Азур пришли в лагерь, в очаге ярко горел огонь, а на подставке поверх огня стояло несколько котелков, низвергавших на подставку кипящие катышки.
На подстилке у очага лежал Раум, над которым хлопотали две женщины в окружении нескольких ребятишек. За их спинами стоял Гриндл, тревожно топчась на месте. Заметив Азур, дети немного попятились, глядя исподлобья на незнакомку, зато женщины лишь на мгновение подняли головы, а затем снова занялись своим делом.
— Иза, уступи место мне, — сказала Барсарб, обратившись к одной из женщин. Склонившись над Раумом, попросила другую: — Флит, принеси лубок, — обернувшись, Барсарб обратилась к подростку, мальчику лет четырнадцати: — Хелм, набери в котелок свежей воды и поставь его на огонь. А ты, Скали, — Барсарб перевела взгляд на девочку, на вид немного помладше Хелма, — принеси мне коробку с лекарственными растениями.
Отдав эти распоряжения, Барсарб опустилась перед Раумом на колени. Покачав головой, подозвала Гриндла.
— Тебе придется подержать Раума, пока я буду вправлять ему кость.
— Он выживет?
— Не беспокойся. Рана свежая, не гноится. Я справлялась и не с такими ранениями.
Тем временем Иза, успевшая взять на руки грудного младенца, подошла, улыбаясь, к Шире. Девочка бросилась к ней, прижалась к ее ногам. Иза взяла Ширу на руки и теперь держала двоих детей.
— Иза — Ширина мать, а Гриндл — Ширин отец, — пояснила Золотое Перо, обратившись к Азур.
Девушка окинула Изу взглядом. Хрупкая, невысокого роста, но, видимо, выносливая и сильная, раз умудряется держать на руках сразу двоих детей. Эти авары — крепкие люди, и мужчины, и женщины.
— Иза, — продолжила Золотое Перо, — познакомься: это Азур. Она вызволила из плена и Ширу, и Раума. Азур будет благодарна тебе, если ты напоишь ее чаем. Я тоже от чая не откажусь. Мы обе устали и голодны.
— Извините, что не догадалась сама предложить вам чаю, — сконфуженно произнесла Иза. — Сядем у очага, — добавила она, заметив, что Гриндл, взяв Раума на руки, понес раненого в шатер.
Разлив чай по чашкам, Иза снова прижала к себе младенца и, кивнув на блюдо с лепешками, предложила:
— Угощайтесь лепешками, они из мэлфери.
— Я уже ела такие, — сказала Азур. — Меня угощал ими Раум. Они очень вкусные… Да и чай превосходный, — похвалила она, опустошив чашку и разглядывая рисунок на ободке: три переплетенные ветки.
— Извини, Азур, — произнесла Иза, — что я вовремя не поприветствовала тебя. Позволь мне сделать это сейчас. Добро пожаловать в клан Тенистого Дерева. Да снизойдет на тебя душевный покой, и да будет для тебя открыт путь в Священную рощу.
— Благодарю тебя, Иза. Я очень рада, что оказалась в клане Тенистого Дерева и весьма признательна тебе за теплый прием.
— Мы все рады тебе. Лишь ранение Раума не позволило Гриндлу и Флит уделить тебе подобающее внимание. Гриндл — глава нашего клана, а Флит — его старшая жена. У нее трое детей: Хелм, Скали и Хогни. Пять лет назад я удостоилась чести стать второй женой Гриндла. У меня двое детей: Шира, — Иза прижала к себе сидевшую рядом девочку — и вот этот маленький несмышленыш, — Иза погладила младенца по голове.
— У Гриндла две жены? — удивилась Азур.
— А что в этом необычайного?
Побоявшись, что Азур попадет впросак, Золотое Перо, опередив девушку, пояснила:
— Видишь ли, Иза, в отличие от аваров, у ахаров, как и у нас, икарийцев, — единобрачие. У мужчины может быть только одна жена, а у женщины — только один муж, — Золотое Перо перевела взгляд на Азур и продолжила: — Авары стремятся увеличить численность населения. Чем больше замужних женщин, тем больше детей. Если женщине не удается выйти замуж за неженатого, она с не меньшей охотой выходит за женатого человека.
Иза согласно кивнула и принялась кормить грудью захныкавшего младенца. Накормив ребенка, она спросила:
— А сколько детей у тебя, Азур?
— Я не замужем.
— В твои годы?
— Но мне только-только исполнилось девятнадцать, и я надеюсь…
Рассказать о своих надеждах девушка не успела: из шатра раздался крик Раума. Заметив, что Азур побледнела, Золотое Перо похлопала ее по колену.
— Барсарб — искусный лекарь. Она вылечит Раума.
Азур молча кивнула.
Азур восхитилась. Да, она попала в царство света и музыки! Выходит, ее всю жизнь обманывали, уверяя, что лес — гиблое место, населенное духами и вампирами. Впрочем, эти люди и сами боятся леса, а расспроси их о птицах, они расскажут о чириканье воробьев да о карканье воронья.
Зеленый ковер у подножия деревьев, раскидистые кроны вверху, далекая перспектива высоких прямых стволов, мягкий свет, разноголосица птиц — все это вместе взятое произвело на Азур столь яркое впечатление, что она забыла не только о Рауме, но даже и о том, куда держит путь.
Вспомнив, вздрогнула, встрепенулась. Жизни Раума угрожает опасность, а Ширу с нетерпением ждет отец. Возможно, передав ребенка отцу, она успеет вернуться к Рауму, чтобы предотвратить трагическую развязку.
Азур ускорила шаг. Внезапно ей навстречу из-за развесистого куста вышел мужчина. Ни слова не говоря, он приблизился к девушке и вырвал Ширу из ее рук. Девочка радостно вскрикнула и прижалась к его груди. Мужчина отошел в сторону и с опаской уставился на Азур.
Это был человек, похожий на Раума, такой же смуглый, коренастый и мускулистый, но только волосы его, тоже темные, были с проседью. Костюм его состоял из темно-коричневых панталон, заправленных в высокие сапоги, и такой же туники, на оторочке которой красовались три переплетенные ветви.
Авар, догадалась Азур, — авар, как и Раум. Заметив настороженный взгляд незнакомца, Азур пришла к мысли, что ее опасаются. Ничего удивительного: в Аваринхейме появилась ахарка.
— Я не причиню тебе зла, — сказала Азур, хотя и сама побаивалась хмурого незнакомца.
Авар не успел ответить. К нему подошла, выйдя из-за деревьев, стройная темноволосая женщина. Она была одета в длинное, песочного цвета платье, на поясе которого были вышиты золотом бегущие друг за другом олени с раскидистыми рогами. В отличие от мужчины, женщина не выказывала никаких признаков беспокойства.
— Гриндл, — сказала она спокойно, — нам нечего опасаться. Эта женщина принесла Ширу, а девочка довольна и весела, — повернувшись к Азур, незнакомка представилась: — Я — Барсарб, аварка, шаман, — женщина почтительно поклонилась, но по ее вопросительному взгляду Азур поняла, что от нее ждут объяснения.
— Я рада встрече с тобой, — ответила девушка. — Мое имя — Азур. Я из Смиртона.
Барсарб чуть кивнула.
— Золотое Перо рассказывала мне о тебе.
Азур оживилась.
— Я не раз встречалась с этой замечательной женщиной, — сказала она. — Но послушай меня, Барсарб. Несколько дней назад Ширу и Раума, тоже шамана, схватили ахары, жители Смиртона. Им угрожало сожжение на костре. Мне удалось вызволить их из тюрьмы, но когда мы уже почти достигли Аваринхейма, нас догнал Боевой Топор, командир воинов Сенешаля, прибывших в Смиртон. Раум велел мне бежать, забрав Ширу. И вот я сейчас вместе с вами, а Раум… Раум…
— Рауму угрожает смерть! — тревожно воскликнул Гриндл, срываясь с места.
— Подожди! — остановила его Барсарб. — Пусть Азур расскажет все до конца.
— Раум сломал ногу, — продолжила Азур с отчаянием в голосе. — От топороносца ему не уйти. Одна надежда на Золотое Перо. Она, видно, ждала шамана и Ширу у кромки леса. Заметив преследователя, она бросилась нам на выручку.
— Тогда может погибнуть и Золотое Перо, — мрачно предположил Гриндл.
— Не знаю, — неуверенно сказала Азур. — Хотя надеюсь, все сложится по-другому. Боевой Топор, придя в тюрьму, куда поместили Ширу и Раума, повел себя странно. Он заступился за пленников, содержавшихся в ужасных условиях, а Ширу и вовсе выпустил из тюрьмы, передав ее на ночь мне. Возможно, Золотое Перо уговорит его отпустить Раума.
— Понадеемся на нее, — сказала Барсарб. — Мы сами Рауму не поможем.
— Как это не поможем? — возмутился Гриндл. — Раум — мой брат.
— Насилие не остановит насилия. Если ты явишься разъяренным перед Боевым Топором, то только подтолкнешь его руку. Не стоит горячиться. Доверимся Золотому Перу.
Гриндл неохотно кивнул, а затем неожиданно замер, насторожившись. Азур прислушалась: только пение птиц, никакого постороннего звука. Оказалось, что у Гриндла более острый слух.
— Раум и Золотое Перо! — выпалил он и, передав ребенка Барсарб, бросился по проходу между деревьями.
Женщину ожидание не прельстило. Она передала Ширу Азур и, приподняв подол платья, побежала следом за Гриндлом.
Гриндла слух не подвел, и вскоре Азур увидела четверых. Впереди шагал Гриндл, неся Раума на руках. Ни слова не говоря, он прошел мимо девушки, и все же Азур успела рассмотреть Раума. Страдалец, похоже, был без сознания. Остекленевшие глаза были обращены к небу, из полуоткрывшихся запекшихся губ вырывалось хриплое, прерывистое дыхание, горло было в крови, а сломанная нога с торчащей из нее костью безжизненно свешивалась. Азур содрогнулась Открытый перелом чреват осложнениями. В рану может попасть инфекция.
— Иди за нами, — сказала Барсарб, обратившись к девушке, после чего продолжила разговор с Золотым Пером.
Азур пошла следом, взяв Ширу за руку. Через несколько минут Гриндл скрылся из вида. Азур удивилась. Как можно так быстро идти, неся на руках тяжелую ношу? Впрочем, Азур не долго дивилась этому обстоятельству. Ей хотелось узнать, как удалось спасти Раума от, казалось, неминуемой смерти, но Барсарб и Золотое Перо разговаривали, и девушка не решалась им помешать. Наконец, дождавшись паузы в разговоре, Азур поравнялась с женщинами и, обратившись к Золотому Перу, спросила:
— Как тебе удалось спасти Раума?
Золотое Перо пожала плечами.
— Все произошло неожиданно, я бы даже сказала, странно. Боевой Топор ни с того ни с сего озадачил меня вопросом, спросив, любят ли петь икарийцы, а когда я ответила, что они отменно владеют этим искусством, топороносец ушел в себя, о чем-то задумался, а затем с отрешенным выражением на лице вложил оружие в ножны и отпустил Раума. Боевой Топор — странный человек.
— Боевой Топор и в тюрьме повел себя необычно, — подхватила Азур. — Он избил Хагена, Хранителя Плуга, за плохое обращение с пленниками, а Ширу и вовсе выпустил из тюрьмы, передав ее на ночь мне. Да и Велиар удивил меня. Он приструнил стражников, попытавшихся вступиться за Хагена.
— Велиар — это человек, на которого ты напала?
Азур смутилась и нехотя подтвердила:
— Да, Золотое Перо.
Золотое Перо и Барсарб нахмурились. После непродолжительного молчания Золотое Перо сказала:
— Барсарб, произошедшее следует обсудить. Поговорим в лагере. Сейчас скажу лишь одно: Азур спасла Ширу и Раума, и это надо учесть.
Азур пала духом. Совсем недавно, удерживая Гриндла от опрометчивого поступка, Барсарб дала ясно понять, что аварам претит насилие. Как же поступят с ней, виновной в смерти отца и поднявшей руку на лейтенанта топороносцев? Вероятно, ее прогонят, не пустят в свое сообщество.
Заметив унылый вид девушки, Золотое Перо взяла Азур за руку и мягко сказала:
— Авары примут в расчет, что ты пошла на крайние меры, чтобы спасти их соплеменников.
— Надеюсь, Золотое Перо, — ответила девушка, облегченно вздохнув. — Поверь мне, я хотела лишь одного: освободить Ширу и Раума и вовсе не желала… не желала…
— Я верю тебе, Азур. Успокойся.
— Но мне нельзя возвращаться в Смиртон. Можно я останусь с аварами?
— Это решит клан, — вмешалась Барсарб.
Лагерь, о котором упомянула Золотое Перо, оказался на берегу Нордры, и состоял всего лишь из двух шатров, установленных на деревянных опорах. Перед шатрами находился очаг, сложенный из камней. Когда Барсарб, Золотое Перо и Азур пришли в лагерь, в очаге ярко горел огонь, а на подставке поверх огня стояло несколько котелков, низвергавших на подставку кипящие катышки.
На подстилке у очага лежал Раум, над которым хлопотали две женщины в окружении нескольких ребятишек. За их спинами стоял Гриндл, тревожно топчась на месте. Заметив Азур, дети немного попятились, глядя исподлобья на незнакомку, зато женщины лишь на мгновение подняли головы, а затем снова занялись своим делом.
— Иза, уступи место мне, — сказала Барсарб, обратившись к одной из женщин. Склонившись над Раумом, попросила другую: — Флит, принеси лубок, — обернувшись, Барсарб обратилась к подростку, мальчику лет четырнадцати: — Хелм, набери в котелок свежей воды и поставь его на огонь. А ты, Скали, — Барсарб перевела взгляд на девочку, на вид немного помладше Хелма, — принеси мне коробку с лекарственными растениями.
Отдав эти распоряжения, Барсарб опустилась перед Раумом на колени. Покачав головой, подозвала Гриндла.
— Тебе придется подержать Раума, пока я буду вправлять ему кость.
— Он выживет?
— Не беспокойся. Рана свежая, не гноится. Я справлялась и не с такими ранениями.
Тем временем Иза, успевшая взять на руки грудного младенца, подошла, улыбаясь, к Шире. Девочка бросилась к ней, прижалась к ее ногам. Иза взяла Ширу на руки и теперь держала двоих детей.
— Иза — Ширина мать, а Гриндл — Ширин отец, — пояснила Золотое Перо, обратившись к Азур.
Девушка окинула Изу взглядом. Хрупкая, невысокого роста, но, видимо, выносливая и сильная, раз умудряется держать на руках сразу двоих детей. Эти авары — крепкие люди, и мужчины, и женщины.
— Иза, — продолжила Золотое Перо, — познакомься: это Азур. Она вызволила из плена и Ширу, и Раума. Азур будет благодарна тебе, если ты напоишь ее чаем. Я тоже от чая не откажусь. Мы обе устали и голодны.
— Извините, что не догадалась сама предложить вам чаю, — сконфуженно произнесла Иза. — Сядем у очага, — добавила она, заметив, что Гриндл, взяв Раума на руки, понес раненого в шатер.
Разлив чай по чашкам, Иза снова прижала к себе младенца и, кивнув на блюдо с лепешками, предложила:
— Угощайтесь лепешками, они из мэлфери.
— Я уже ела такие, — сказала Азур. — Меня угощал ими Раум. Они очень вкусные… Да и чай превосходный, — похвалила она, опустошив чашку и разглядывая рисунок на ободке: три переплетенные ветки.
— Извини, Азур, — произнесла Иза, — что я вовремя не поприветствовала тебя. Позволь мне сделать это сейчас. Добро пожаловать в клан Тенистого Дерева. Да снизойдет на тебя душевный покой, и да будет для тебя открыт путь в Священную рощу.
— Благодарю тебя, Иза. Я очень рада, что оказалась в клане Тенистого Дерева и весьма признательна тебе за теплый прием.
— Мы все рады тебе. Лишь ранение Раума не позволило Гриндлу и Флит уделить тебе подобающее внимание. Гриндл — глава нашего клана, а Флит — его старшая жена. У нее трое детей: Хелм, Скали и Хогни. Пять лет назад я удостоилась чести стать второй женой Гриндла. У меня двое детей: Шира, — Иза прижала к себе сидевшую рядом девочку — и вот этот маленький несмышленыш, — Иза погладила младенца по голове.
— У Гриндла две жены? — удивилась Азур.
— А что в этом необычайного?
Побоявшись, что Азур попадет впросак, Золотое Перо, опередив девушку, пояснила:
— Видишь ли, Иза, в отличие от аваров, у ахаров, как и у нас, икарийцев, — единобрачие. У мужчины может быть только одна жена, а у женщины — только один муж, — Золотое Перо перевела взгляд на Азур и продолжила: — Авары стремятся увеличить численность населения. Чем больше замужних женщин, тем больше детей. Если женщине не удается выйти замуж за неженатого, она с не меньшей охотой выходит за женатого человека.
Иза согласно кивнула и принялась кормить грудью захныкавшего младенца. Накормив ребенка, она спросила:
— А сколько детей у тебя, Азур?
— Я не замужем.
— В твои годы?
— Но мне только-только исполнилось девятнадцать, и я надеюсь…
Рассказать о своих надеждах девушка не успела: из шатра раздался крик Раума. Заметив, что Азур побледнела, Золотое Перо похлопала ее по колену.
— Барсарб — искусный лекарь. Она вылечит Раума.
Азур молча кивнула.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Звездный Человек
Отпустив Раума, Аксис побрел обратно, погрузившись в тяжкие размышления. Авар, находясь в тюрьме, высказал удивительное суждение, посчитав, что он, командир воинов Сенешаля, наделен душой икарийца, а женщина, встреченная у леса, сообщила ему, правда, удивившись заданному вопросу, что икарийцы не мыслят жизни без пения, а особенно хорошо этим искусством владеют икарийские чародеи. Но он и сам любит петь, играет на арфе. Но этим искусствам его никто не учил, хотя еще в детстве он музицировал лучше любого барда. Может, у него врожденный талант? Да только разве талант поможет исполнить песню, о которой и понятия не имеешь? Случилось невероятное. Сначала он отразил нападение Разрушителя странной волшебной песней, а затем не менее загадочной песней помог Шире прийти в себя, может, даже вернуться к жизни. Неужели своими удивительными способностями он обязан отцу-икарийцу? Но икарийцы — отверженные, враги. Его учили их ненавидеть. Зачем же тогда дал уйти беглецам? Неужели почувствовал к ним симпатию? Нет! Такого не может быть. Отверженные — злые, коварные существа. Вероятно, этот авар просто посмеялся над ним, сообщив о том, что Фарадей, вопреки здравому смыслу, жива. А может, ей и в самом деле каким-то чудом удалось избежать неминуемой гибели? Надо надеяться.