Дункан Дэйв. Меченые Проклятием

   Что ни говори, условия Зорга предпочтительнее гибели. И полководец должен быть уверен в безоговорочной поддержке союзников. Зорг – признанный военачальник. Без него им грозит истребление.
   – Что ж, когда загнан в угол, выбирать не приходится, – усмехнулся Вунг Тан.
   – Если отец сдерет с меня шкуру, он по крайней мере выберет нож поострее, чем карпанцы, – согласился Квозо.
   Гвин опустилась в кресло со вздохом облегчения. Зорг вернулся на свое место. Прежде, чем заговорить, он бросил на Гвин загадочный взгляд.
   – У меня не было намерения оскорбить моих уважаемых союзников. Если вас смущают какие-то частности, я согласен внести в проект поправки – но незначительные, не меняющие сути дела.
   «Вот это да! Даже воины внемлют голосу разума, когда их к этому побуждает муолграт». Гвин опять толкнула ногой Баслина.
   Но он ее не понял. Она почувствовала, как по зале прокатилась волна гнева.
   Квозо стукнул кулаком по столу:
   – Дело не в поправках! Сосредоточим наши усилия на борьбе с врагом! Мы должны стереть эту нечисть с лица земли – загнать их туда, откуда они явились.
   – Согласен! – проблеял Вунг Тан, которого едва было слышно за поднявшимся шумом. – Давай свой проект, брат Френцкион, и мы подпишем его сейчас же. И пошлем наших юношей сражаться плечом к плечу против общего врага. Мы ждем от них доблестной защиты нашей цивилизации, которая…
   К счастью, его разглагольствования прервал рев возбуждения: принц Квозо вскарабкался на стол и спрыгнул в середину квадрата. В ту же секунду Зорг перелетел через свой стол, и, сойдясь в центре квадрата, мужчины крепко обнялись. Остальные вскочили на ноги и разразились приветственными криками. Некоторые стали скандировать: «Смерть варварам!»
   Перед Гвин тоже стояла серьезная задача – объединить всех меченых в Куолии на борьбу с ордой варваров.
   – Тебе нехорошо, Гвин-садж? – прошептал Ордур.
   – Мне душно. Надо выйти на воздух. Молодец, – шепнула она Баслину. – Не отступайся от них, пока не подпишут договор. – Она встала и улыбнулась своим сторонникам – Пар А-Сиур, Орту, Зибероре… Дескать, теперь справляйтесь сами. И, незамеченная в общем порыве патриотизма, ушла, опираясь о руку Ордура.
   Он отвел ее на укромную полянку, где она рухнула на скамью под яблоней, укрытая от любопытных взглядов цветущим кустарником. Воздух был свеж и напоен ароматами. Шум города едва доносился сюда: его заглушало пение птиц. – Какое идиллическое местечко! – воскликнула Гвин и вдруг осознала, что она одна. Куда же делся Ордур? Но ей и одной было хорошо. На ней опять белая траурная одежда: меньше чем за год она потеряла двух мужей.
   Ах, Булрион! Она просила у него всего три дня отсрочки. А на самом-то деле хватило бы и двух. Ну что бы ему подождать!
   «Ты еще не закончила свое дело. Только начала». «Неужели я в самом деле убежала бы от всего этого в Долину?» Голос не ответил. Вопрос был чисто риторическим. Булрион мертв. Чинг Чилит тоже. Но это не вернет дорогих людей. Возион и Джукион уже едут домой, чтобы сообщить семье о смерти патриарха. Их опять сопровождает эскадрон нурцийской кавалерии. Но на этот раз у них в руках подлинная охранная грамота.
   Булрион заслуживал лучшей участи.
   «Он привез меня в Рарагаш, но отказался стать императором-марионеткой, и ты выбросил его на свалку, как старый горшок».
   «Ты подарила ему лишний месяц жизни и огромное счастье».
   «Но все-таки он был просто кучером?»
   «Нет, не просто кучером. Он был необходим».
   Через плечо Гвин протянулась костлявая рука, которая держала бокал с фруктовым соком.
   – Прохладный цитрусовый напиток, Гвин-садж. Хочешь?
   – Конечно! Как раз то, что…
   И тут она узнала и руку, и голос. Но ей так хотелось пить! Пока она пила, Тибал обошел скамью и опустился на траву.
   – Я так и знал, что тебе понравится.
   Он скрестил длинные ноги и вперился в Гвин взглядом коллекционера, который смотрит на драгоценную старинную статуэтку, зная, что она ему не по карману.
   Подумать только, что когда-то он казался ей симпатичным!
   – Кажется, я тебе ясно сказала, Фрайнит-садж, что больше не хочу тебя видеть.
   Он мучительно сглотнул.
   – К счастью, это не было приказанием. Я пришел по делу. У меня есть для тебя предсказание.
   – Ты не умеешь предсказывать!
   «Во всяком случае, предсказывать заблаговременно». Тибал криво усмехнулся:
   – Могу, если предвижу, что займусь предсказаниями. И сейчас я это предвижу. Не спрашивай меня, в чем разница. Я не знаю.
   – Зорг получит такой договор, какой хочет?
   – Да.
   – С ним трудно торговаться.
   – Само собой. Он знает, что не сможет перебить всех карпанцев, наверное, даже не сможет оттеснить их на уже разоренные ими земли. Все, на что он может надеяться, – это заставить их свернуть с намеченного пути. Но в какую сторону? Кого отдать им на растерзание? Ему нужна свобода действий, иначе коалиция рассыплется через неделю. Если он ее получит – тогда коалиция не рассыплется.
   Впервые Тибал предстал перед Гвин в облике вольного провидца. Такое поведение было чуждо шуулгратам, и Гвин решила, что он лжет. С другой стороны, зачем шуулграту лгать?
   – Можно задать вопрос?
   – Задавай.
   – Кто победит в войне?
   – Ты. В конце концов победа останется за тобой. Но до тех пор будут и победы и поражения. Я пришел сказать тебе, что первая большая битва состоится при Гемайне в тридцать пятый день Муоль. – Он хохотнул. – Френцкион Зорг отдал бы правую руку за то, чтобы узнать эту дату. Ну так вот, можешь ему сказать.
   – Пожалуй, хватит предсказаний, – с беспокойством сказала Гвин. – Я не хочу знать будущее.
   – Нет, кое-что тебе узнать придется. – Тибал дернул большим пальцем через плечо. – Зорг идет сюда, чтобы задать тебе этот вопрос. Его беспокоит Большая Грязь: с какой стороны располагать войска? И куда направятся карпанцы, когда обойдут озеро Осмир?
   – Ну и куда?
   – На запад. Они сожгут Раштри и направятся на запад. Их движение замедлилось. Зоргу имеет смысл разделить свое войско и двинуться по обе стороны Большой Грязи. Так ему будет легче подтягивать обозы.
   – А ты не рискуешь, делая такое предсказание?
   – Нет. Это все равно что сказать тебе, что завтра встанет солнце. Так все равно случится, и ничто не может этого изменить. Я знаю будущее, Гвин! Все будущее.
   Он пристально глядел на нее, и она почувствовала, что краснеет.
   – Я знаю, что ты воображаешь, Фрайнит-садж, и ты ошибаешься. Если твое дело закончено, уходи.
   Он вздохнул, поднялся на ноги и ушел.
   Через несколько мгновений из кустов вышел Зорг.
   У Гвин был выбор – или предложить Воителю сесть рядом с ней на скамейку, или разговаривать с его леопардовой набедренной повязкой. И то и другое ее не устраивало, и она встала. Но, даже стоя, она чувствовала, что он ее подавляет. Это был почти обнаженный самец. И он стоял слишком близко к ней. Она старалась не смотреть на безобразную дыру у него на лице.
   Он скрестил на груди руки и заговорил тем самым резким неприятным голосом, который ей запомнился с первой встречи:
   – Я пришел принести тебе свои соболезнования, вдова Тарн.
   – Это твои люди убили его. Череп скривился.
   – Твой муж умер не по моей воле. Меня обманули так же, как и твоего агента. Если ты отдашь предателя в мои руки, я позабочусь о том, чтобы его смерть была как можно более мучительной.
   У Гвин мороз прошел по коже. Как ей не хватало Булриона!
   – Я бы тебе его отдала, если бы могла. Но он внезапно умер вчера вечером – в ту самую минуту, когда я вернулась во дворец.
   Воителя было трудно удивить, но и он вздрогнул при этом сообщении.
   – Умер – как? Гвин пожала плечами:
   – Он оказался в зоне моего воздействия. Видимо, вредить мне неразумно. Чинг был вторым, кто это обнаружил.
   Зорг на минуту задержал на ней взгляд. Затем расхохотался, и она увидела, что у него по-детски розовые десны.
   – Запомню! Ты и на меня держишь зло?
   Гвин задумалась: ведь это он причинил ей такое страшное горе. Или нет?
   – Нет, не держу. Ты – отвратительный убийца, но нам сейчас нужны такие, как ты. Я признаю, что ты действовал по наущению предателя, и не виню тебя в смерти Булриона.
   – Тогда я не буду винить тебя в смерти Гексциона.
   У нее что-то оборвалось внутри. Неужели Гексциона Гараба действительно убил Хитем Кинит? Она не знала этого точно и никогда не узнает. Но она послала огоулграта, чтобы он попытался это сделать. Это уже покушение на убийство.
   – Значит, мы квиты.
   – Мне редко приходилось встречать женщин-убийц. Ты мне любопытна.
   – А мне ты неинтересен.
   – Жаль. А то закрепили бы союз еще и таким способом. Если тебе когда-нибудь захочется попробовать – только скажи. Ну ладно, поулграт-садж, чем ты можешь помочь коалиции? Ты участвовала в совещании наравне с королями. Сколько ты дашь мне легионов?
   – Я уже дала тебе договор.
   – Ну хорошо, договор у меня есть. А что еще, Ведьма? Гвин пока не знала, какую помощь сможет ему оказать, чего ей удастся добиться от меченых.
   – Меня удивляет этот вопрос, ваше величество. Я считала, что моральный кодекс воина предписывает честный бой, без вмешательства фатальных сил.
   – Вздор! Если ты так думала, то ты даже глупее, чем я предполагал. На войне главная задача – разбить противника используя все доступные средства. Ты превратила совещание в цирк – что ж, прекрасно. Ты можешь убивать на расстоянии – твоими жертвами стал мой кузен и предатель. А войско ты можешь разбить на расстоянии?
   – Нет, не могу. Я знаю способности меченых, но не знаю, на какое расстояние распространяется их воздействие. – И, не давая ему времени на очередной издевательский выпад, Гвин торопливо продолжала: – Я даже не уверена, что мои агенты действительно организовали смерть Гексциона… Но я могу сделать полезное предсказание. Ты, наверное, не знаешь, каким путем вести свое войско – к востоку или к западу от Большой Грязи. Так?
   Молчание. Затем Зорг опустил руки и шагнул ближе к Гвин.
   – Продолжай, – рыкнул он.
   Она отшатнулась – от него пахло зверем.
   – Карпанцы обогнут озеро Осмир и сожгут Раштри. Затем повернут на запад. У тебя будет время разделить войско надвое.
   – И где мы с ними сойдемся в бою?
   – Этого я предпочла бы…
   – Где?
   – При Гемайне.
   – Где это?
   – Я не знаю. Я…
   Трава ринулась ей навстречу. Свет померк, и пение птиц слилось в мерный звук дождя.
   Выскочив из-за яблони, Тибал подхватил ее на руки и положил на скамью. Гвин почувствовала на голове прохладные руки Пар А-Сиур. Мир перестал крутиться у нее перед глазами. Вернулись солнечный свет и пение птиц.
   Френцкион Зорг не пошевелился. Только опять скрестил руки на груди и презрительно глядел на лежавшую на скамье Гвин.
   – Я вижу, ты хочешь отложить наш военный совет?
   – Судьбы! – пробормотала Гвин. – Я не знаю, что на меня нашло,
   – Не знаешь? – тихо проговорила Пар. – А я, кажется, знаю.
   – Что? – «Не может быть!» Гвин прочла ответ на лице Тибала. «О Булрион, мой ненаглядный! Ты таки зачал ребенка! Зачал и умер, так этого и не узнав!»
   – Прекрасный здоровый мальчик, – мягко сказал Тибал. Видимо, он всегда это знал.
   «Будь ты проклят! Как ты посмел дать Булриону умереть! Будь ты трижды проклят!»

70

   Если верить предсказанию Тибала, у них оставалось на приготовления семнадцать дней. Мало, но на войне, как и в жизни, против Шууль не пойдешь. Гвин перестала ездить верхом и завела карету, в которой постепенно привыкла работать и даже спать. Заехав на день в Рарагаш, она поспешила вслед за войском.
   Уезжая во второй раз из Чан-Сана, она, к своему неудовольствию, обнаружила, что место ее нурцийского кучера занял Тибал Фрайнит. Она даже подумала, не приказать ли ему навсегда исчезнуть из ее жизни – ведь приказание поулграта не обсуждается. Однако почему-то не сделала этого.
   Кучером Тибал оказался превосходным. Он вообще много чего умел. Стоило ей только о чем-нибудь подумать, и ее желание тут же исполнялось: перед ней оказывались еда, бумага, географические карты, муолграт, курьер, ивилграт, последнее сообщение Лабранцы, одеяла, чистая одежда, джоолграт… Ободряющая улыбка снимала напряжение от назиданий Зорга. «Опять еда? Неужели уже пора ужинать?»
   А главное, Тибал внушал ей уверенность. Если лошадьми правит Фрайнит, не надо бояться разбойников. Он умел бороться с червячками в муке, и ему было известно, где находится карпанская орда. Он почти всегда был в хорошем настроении, но Гвин знала, что если оно испортится – значит жди беды.
   Всего семнадцать дней на опыты и организацию… Никто не сомневался, что меченые способны причинить противнику вред. И, если рядом находится поулграт, вред этот усугубляется. Но насколько? Рарагаш мог выставить только несколько сотен меченых, и их нельзя выбрасывать, как затупившиеся наконечники для стрел.
   Ученые Академии не имели опыта использования меченых на войне, зато они могли посоветовать, какими вопросами следует задаваться. Например, может ли поулграт увеличить зону воздействия, и если да, то насколько; помогают ли упражнения; является ли воздействие группы более эффективным, чем одного меченого, и необходимо ли для этого присутствие самой Гвин? Джоолграты могли узнать тайные планы врагов, огоулграты – наслать на них наводнение или другое бедствие, муолграты – деморализировать солдат противника, но все это окажется бесполезным, если зона воздействия не будет расширена далеко за пределы обычных ста шагов. Если посадить в лодку несколько ивилгратов и вывезти их на середину озера Осмир – смогут ли они, к примеру, наслать на кавалерию карпанцев эпидемию геморроя? Если да, то война, считай, выиграна. Однако это оказалось невозможным. Расширить зону воздействия удалось, но не настолько, чтобы меченые оказались вне досягаемости вражеских стрел и кавалерии. Нет, на поле боя успех все равно придется добывать мечами и копьями.
   Но по крайней мере Гвин Тарн было некогда оплакивать Булриона.
   Не успела она опомниться, как наступил 35 день Муоль, и она оказалась на роковом поле при Гемайне.
   На рассвете Гвин разбудил окрик часового. Она лежала, скорчившись от холода, под одеялами, и у нее затекло все тело. Она боялась пошевелиться, прекрасно зная, что, если она попробует встать, ее начнет рвать. Беременность плохо вписывается в войну, особенно по утрам. Карета слегка качнулась – кто-то встал на ступеньку. «Не надо!» – завопило ее тело. Но тут дверца открылась, и утренний свет позолотил белокурую головку Ниад.
   – Гвин-садж, – прошептала она и протянула к ней руку.
   Гвин схватила ее.
   – Спасибо, милая!
   Теперь все будет хорошо. Если поутру рядом с ней есть целитель, дальше она уже справится сама.
   Гвин присела в постели, освободив место для Ниад. Не слушая болтовню девушки, она стала причесываться свободной рукой. Наружи нарастал шум: видно, ей придется доканчивать свой туалет уже после битвы – если они ее, конечно, выиграют. Она набросила на плечи накидку, и они с Ниад спустились на мокрую от росы траву.
   – А это что еще такое? – воскликнула Гвин.
   Вчера, когда они сюда приехали, было уже совсем темно.
   – Это – ветряная мельница, – произнес мужской голос.
   – Тибал! Ты мне не нужен!
   – Нет, нужен. Ты и не представляешь, насколько нужен. Идем со мной. Начнешь день со смотра своих войск.
   Порой его дар предвидения жутко действовал ей на нервы. Раскомандовался тут! Словно она обязана ему подчиняться. Впрочем, видно, придется подчиниться. Просто она еще толком не проснулась и, как всегда утром, злилась на весь свет. Вдали слышался мерный барабанный бой. Он напомнил ей, что сегодня на этом поле погибнут тысячи людей. В лицо дунул холодный порыв ветра. Похоже, вот-вот начнется дождь – на небе сгущаются тучи. Исход скольких сражений решила грязь и намокшая тетива!
   Ниад стиснула ей руку.
   – Погляди! Ивиль!
   Утренняя звезда висела низко над горизонтом, поблескивая в лучах еще не взошедшего солнца.
   – Добрая примета!
   Гвин вскользь подумала о Возионе и его бесчисленных приметах.
   Кругом стояли палатки, возле них суетились люди. Гвин пошла с Тибалом, улыбаясь меченым и изо всех сил стараясь внушить им уверенность в своей предводительнице. Рарагашцы разбили лагерь на невысоком, но крутом холме. Солдат вокруг было очень мало – в основном пожилые мужчины, приданные им в охрану. Вид у них был довольный: повезло с назначением, не придется махать мечом.
   Гвин увидела Пар А-Сиур, которая организовывала санитарный отряд из ивилгратов. Гвин напомнила им свой приказ оставаться со стражей и ни в коем случае не приближаться к полю боя.
   Палатки джоолгратов стояли отдельно. Здесь командовала Зиберора. Тем, кто читает мысли, поле боя причиняет невыразимые страдания, поэтому очень мало джоолгратов согласились участвовать в кампании. Зато из них получались превосходные разведчики. Зорг, наверное, лучше осведомлен о планах и расстановке сил врага, чем любой другой полководец в истории Куолии.
   Вот Раксал, стоически возглавляющий отряд муолгратов. Этих подбадривать не надо: они не знают страха и предстоящая битва их ничуть не волнует. В хрониках Рарагаша не было ни одного упоминания о выступлении муолгратов в поддержку какой-либо из воюющих сторон.
   А вот и Лабранца Ламит во главе отряда огоулгратов. Эту женщину не удержала бы дома вся карпанская орда.
   Авайлграты, обреченные бесконечно менять свой облик, не могли участвовать в битве, но многие все же прибыли, чтобы хоть как-нибудь помочь Гвин – в качестве поваров, посыльных и прочих.
   Кроме Тибала, ни одного шуулграта в лагере не было. Но многие записались в боевые отряды, будучи уверены, что им не суждено умереть в этом бою: в последний год перед смертью на шуулгратов находит слабость, которая сама по себе сделала бы их непригодными для воинской службы. Однако многие, по словам Тибала, знали, что им грозит тяжелое увечье.
   – Ну, все, – весело сказал Тибал, когда они закончили смотр и меченые разошлись по своим постам. – Может, пойдем посмотрим начало сечи? Завтракать, полагаю, ты не хочешь. Собственно, не полагаю, а знаю точно.
   Гвин сжала руку Ниад.
   – Нет, не хочу. А что это такое?
   – Это – флаг.
   – Вижу, что флаг! Чей? Белые лучи на синем поле? Погоди, это же эмблема Пантолиона!
   Тибал улыбнулся, и в эту минуту его лицо осветили первые лучи солнца.
   – Теперь это твоя эмблема.
   «Он меня нарочно дразнит», – подумала Гвин и не стала просить разъяснений. Тибал провел ее по росистой траве к краю обрыва. Перед ними расстилалось поле битвы.
   – Вон они, – серьезно сказал он. – Можешь взглянуть на наших врагов – другого такого случая не представится.
   Судьбы! А Гвин было подумала, что эта темная масса – лес. Она уже пришла в движение и неумолимо надвигалась, как туча или океан. Гвин была поражена численностью врага. Она думала, что их во много раз меньше. Вдруг рука Ниад дрогнула. Что это? Кто-то зовет ее по имени.
   – Гвин! Гвин-садж! Госпожа Председательница!
   К ней бежала хрупкая пожилая женщина с искаженным лицом. Седые волосы развевались по ветру. В глазах застыло смятение.
   – Помоги, пожалуйста! Не пускай его!
   – Успокойся! – воскликнула Гвин, отшатываясь от женщины и поднимая свободную руку. – Кого не пускать? И кто ты?
   – Да Ордур я, кто же еще! – завопила женщина. Она была так взволнована и так шепелявила беззубым ртом, что ее слова было трудно разобрать. – Джасбур обещал помочь мне на кухне, а вместо этого ушел. Взял меч и ушел. Сказал, что будет сражаться вместе с нурцийцами. Его убьют! Я знаю, что его убьют!
   Женщина заломила костлявые руки. Ордур? Гвин оторопела.
   – Я не знала, что ты изменился. И она… он тоже. Но как я могу его не пустить?
   Тысячи женщин в Куолии так же дрожат за своих мужей и братьев, но Ордур… Ордур был ее другом. Наверно, и остается другом. Нельзя же забывать хорошее.
   Она сердито спросила Тибала:
   – Если уж ты все равно торчишь рядом, скажи хотя бы, что случится с Джасбуром.
   Тот пожал плечами:
   – Ничего с ним не случится. Честное слово! Он как-то напрягся и закрыл глаза.
   – Спасибо, Тибал, огромное тебе спасибо! Ты не представляешь, как я тебе благодарна.
   Женщина обхватила шуулграта за шею и крепко поцеловала. Потом вытерла ладонью слезы и пошла прочь. Ее седые космы по-прежнему развевались по ветру.
   – Вот уж не соскучишься, – сказал Тибал, вытирая тыльной стороной руки рот. – Чесночная колбаса на завтрак!
   – И как ты можешь в такую минуту шутить?
   – Сегодня – замечательный день. – И Тибал широко улыбнулся.
   – Для тебя, может, и замечательный. – Гвин опять поглядела на расстилавшееся внизу поле. Карпанские порядки заметно приблизились. Уже можно было отличить конных от пеших. Их численность ужасала. – Но не для тех юношей, что скоро сойдутся в бою. Сыновья, мужья, возлюбленные, отцы, братья… Скольким из них не суждено увидеть завтрашний восход?
   – Примерно тридцати двум тысячам. Тринадцати тысячам наших и…
   – И ты так хладнокровно об этом говоришь!
   – Я шуулграт. Нам приходится быть хладнокровными, не то мы сойдем с ума.
   «Например, хладнокровно отпустить Булриона на погибель», – подумала Гвин.
   Она посмотрела вниз, и у нее защемило сердце. Знамена трех королевств реяли на холме, разделявшем равнину пополам. Построенное на склоне войско поджидало движущуюся на него лавину смерти.
   – Тибал! Неужели это все, что у нас есть?
   – Как сказать. Это – все, что видят карпанцы. Многие из этих солдат – крестьяне, вооруженные лишь дубинами. Шанс остаться в живых у них, конечно, невелик, но выглядят они…
   – Значит, есть резервы? Должны быть!
   – Кое-какие резервы, наверное, есть.
   – Ты помнишь, что случилось с Чингом Чилитом? Тибал злорадно засмеялся:
   – Нет, не помню, но я об этом читал. Ну, давай поглядим повнимательнее. Карпанцы разделены на четыре колонны. Одна попытается взять горку, на которой мы стоим, – они думают, что у нас поднят флаг главнокомандующего. Но внизу в деревьях засели джоолграты, которые наведут на карпанцев ужас и обратят колонну в беспорядочное бегство. Трудно сохранять мужество, когда все вокруг насмерть перепуганы. Другая колонна будет штурмовать холм, где выстроено войско коалиции. На нее обрушат град стрел нурцийские лучники. Остальные две попытаются обойти холм с флангов. В овраге справа залегли Череполикие. А в рощице с другой стороны прячутся меченые. А вон за тем холмом подальше скрывается армия Мокта. Остальные веснарцы позади них – их отсюда не видно.
   Ниад радостно хихикнула и сжала руку Гвин.
   – Зорг их перехитрил, – с уважением в голосе сказала Гвин.
   – Зорг одержит блестящую победу. Я бы даже сказал, чересчур блестящую.
   – Как это?
   – Больше карпанцы не дадут себя провести. Они будут очень осторожны. И будут особенно опасаться меченых. Хуже того, они прорвутся на юг и на восток. Захватят Мокт и Далинг. Западные королевства успокоятся и решат, что для них опасность миновала. И горько ошибутся. Даже нурцийцы расслабятся после этой победы: дескать, дело сделано. – Он пожал плечами и глянул вниз через плечо Гвин. – Но все равно победа – это победа, и без нее ты, наверное, не смогла бы оправиться от поражения под Арчером….
   В своем возбуждении он забыл про осторожность и листал перед ней страницы истории.
   – А что будет с Тарнской Долиной? Тибал вздохнул:
   – Ее они захватят.
   – Тогда я должна предупредить Тарнов! Они же мне родные, Тибал! В память Булриона…
   В глазах Тибала вспыхнула тревога.
   – Потом. У нас будет время… когда станет ясно, куда направляются карпанцы. Если ты сделаешь это раньше…
   Гвин кивнула:
   – Хорошо, позже.
   Она должна или довериться Тибалу, или уничтожить его. Долину предадут огню и мечу? Благодарение Судьбам, что Булрион этого не увидит.
   Рука Ниад дрогнула. Гвин повернулась и увидела, что к ним бегут двое Череполиких. Обнаженные тела покрывала боевая раскраска. В руках каждый держал шит и копье.
   На щите бегущего первым были намалеваны два черепа. Он отдал честь Гвин и, задыхаясь от бега, сказал:
   – Я принес тебе распоряжение Главнокомандующего, Ведьма.
   – Меня зовут Гвин Тарн, и прошу так ко мне и обращаться….
   – Главнокомандующего беспокоит надвигающийся дождь. Он хочет, чтобы огоулграты перешли поближе к нурцийским лучникам – нельзя, чтобы луки намокли.
   Гвин даже толком не знала, где находятся огоулграты. Зорг сам занимался расстановкой меченых. Зачем ему ее согласие на их передислокацию?
   «Голос, мне согласиться?»
   «Да».
   Не успела Гвин раскрыть рот, как Тибал подал ей листок бумаги и палочку угля. Гвин велела Ниад повернуться, положила бумагу ей на спину и торопливо нацарапала:
   Воин выхватил листок у нее из рук, рявкнул какую-то команду своему спутнику и побежал прочь.
   Но спутник не последовал за ним. Он воткнул копье концом в землю и оперся на него. Его раскрашенная грудная клетка все еще вздымалась и опускалась после бега.
   – Здравствуй, Ниад, – тихо проговорил он.
   Гвин отшатнулась. Почувствовав руку Тибала у себя на талии, она резко ее оттолкнула.
   – Полион? – прошептала Ниад.
   Череп, в котором невозможно было узнать прежнего Полиона, кивнул.
   – Добрый день, бабушка.