Джордан Николь. Брачная ночь

   Они ехали бок о бок в густом буковом лесу, и его колени едва ли не касались крупа ее коня.
   — Я не могу подъехать ближе, — осторожно заметила Аврора.
   Он бросил на нее озорной взгляд.
   — Можешь. — Он потянулся, обхватил ее за талию и пересадил на своего коня.
   Аврора ухватилась за его плечо, стараясь удержать равновесие.
   — Что это тебе взбрело в голову?
   — Видишь, какая ты смелая! А теперь повернись и прислонись спиной ко мне. Перекинь ногу через шею моего коня… вот так.
   — Николас! Это безумие.
   Николас освободил ее грудь от корсета и накрыл ладонями. Аврора вскрикнула и прижалась к нему.
   — Николас, нас могут увидеть! — пробормотала она испуганно.
   — На расстоянии нескольких миль в округе нет ни души.
   — Черт тебя подери, зачем ты это делаешь?
   — Хочу, чтобы ты помнила меня всю жизнь, до конца дней своих. Сядешь на лошадь — и сразу подумаешь обо мне. А теперь молчи и наслаждайся…
   Почувствовав, что она стала совсем податливой, Николас залез ей под юбку, нащупал завитки у скрещения бедер.
   — Откройся мне, любовь моя, — шепнул он, но Аврора и так уже дрожала от возбуждения. — Господи, да ты вся течешь… — шептал он. — Я хочу взять тебя прямо здесь.
   Она застонала.
   Николас держал ее содрогающееся в пароксизме оргазма тело и чувствовал, что ее страсть передается ему.
   Он прижался губами к ее нагретым солнцем волосам. Он должен был чувствовать себя на вершине блаженства. Аврора больше не могла отрицать очевидного: она хотела его. Постоянно хотела. Но этого оказалось мало. Николас жаждал любви. И эта жажда мучила его нестерпимо, жгла словно огнем.
   Он лгал, когда говорил, что ему нужно только ее тело. Потому что телом она уже принадлежала ему.
   Николас теперь стал мудрее. Узнав Аврору, он понял одну простую истину, о которой слышал от своего отца. В жизни каждого мужчины существует всего одна женщина, которой на роду написано стать его женой.
   Для Николаса этой единственной была Аврора, так ему подсказывало сердце.
   Но ее еще предстояло в этом убедить. Черт, он даже не сказал ей о своей любви. Хотел, но не решился. Надеялся, что физическое влечение перерастет в любовь. Но этого пока не произошло. А время неумолимо двигалось вперед.
   Николас вздохнул, стараясь успокоиться. Он подождет еще день-другой и снова вернется к этому разговору.

Глава 21

   Его цена была слишком высока: он требовал мое сердце.
   Аврора смотрела в книгу, но буквы расплывались перед глазами. Она сидела на каменной скамье в палисаднике, укрытом от мира стеной из желтого камня, в тени разросшихся рододендронов с крупными малиновыми соцветиями, но мыслями она была далеко, в другом месте, в другом времени. Под тихое журчание фонтана она мысленно повторяла слова Дезире, сказанные почти сто лет назад;
   » Боль разрывает мне сердце, когда я пытаюсь решить свою судьбу: он дал мне выбор. Я жажду свободы, я жажду выбраться из этого чуждого мне мира и вернуться к знакомой, тихой жизни. Но узы страсти удерживают меня. Они столь же сильны, как и зов родины.
   Что делать ? Ведь тут у меня нет будущего. Он никогда не женится на мне, никогда, иначе его убьют. При дворе плетутся интриги. У него немало врагов, и желание жениться на иностранке, тем более христианке, сочтут недостойной мужчины слабостью. Я могу остаться с ним только в качестве его наложницы, одной из многих. Дети, рожденные мной, будут принадлежать его миру, а не мне.
   Любовь может угаснуть, тем более страсть. Он желает меня сейчас, а что будет через пять лет, через десять, через тридцать? Будет ли он восхищаться мной, когда тело мое потеряет упругость, а кожа — падкость, когда юные прелестницы будут стараться изо всех сил завладеть его вниманием? Он клянется, что всегда будет любить меня… но можно ли верить клятвам, данным в пылу страсти? Верить в любовь, что горит в его темных глазах?
   Он сказал, что выбор за мной. Видя, как горько мне чувствовать себя пленницей, он пообещал дать мне свободу, пожертвовать своим счастьем ради моего.
   Пытаюсь прислушаться к голосу сердца, но оно молчит. Должна ли я пожертвовать страстью ради свободы или навечно остаться рабыней, отринув прошлое, забыв о семье, о друзьях, остаться с ним… покуда он будет меня хотеть?
   Боже правый, не знаю, как быть.
   Аврора закрыла глаза. Ее терзал тот же внутренний конфликт. Может, не столь трагичный, но вполне реальный; отказаться от любви или рискнуть остаться с мужчиной, к которому пылает страстью?
   Что делать? Она не могла больше отрицать своего влечения к Николасу, как и того, что ее чувство к нему становилось все глубже. Она дрожала от радости, когда он обнимал ее; когда брал, оказывалась на вершине блаженства. Само его присутствие было счастьем. Но полюбить его, а потом потерять равносильно смерти.
   Даже сейчас мысль о том, что он скоро уедет, была невыносимой.
   — Аврора?
   Аврора встрепенулась. Рядом стоял Николас.
   Сердце болезненно сжалось. Сегодня последний день их пребывания в раю. Пришло время спуститься с неба на землю и посмотреть правде в глаза. Правде, к которой Аврора еще не была готова.
   Он сел рядом с ней на скамью.
   — Ты здесь, потому что избегаешь меня?
   — Вообще-то нет, — пробормотала она, ежась под его пронзительным взглядом. — Я просто размышляла.
   Он взял ее за руку.
   — О чем? Поехать со мной или остаться в Англии? — Да.
   — И что ты решила?
   — Пока ничего. — В глазах ее отразилась мука. — Я никогда не была в Америке, Николас. Никого там не знаю.
   — Ты знаешь меня.
   — А если ты снова отправишься искать приключения?
   — Я уже сказал, что с этим покончено. И уж если на то пошло, разве жизнь с тобой не приключение? Каждый день будет приносить что-то новое, интересное.
   Аврора не отвечала, и Николас грустно улыбнулся.
   — Иногда мне придется отлучаться из дома по делам судоходства, но я буду счастлив, если ты отправишься вместе со мной. Если захочешь. А не захочешь — останешься дома. А друзей у нас легко завести. Тебе понравятся моя мать и сестры. Уверен, они полюбят тебя. У нас все получится, Аврора.
   — Никак не могу поверить, что ради меня ты пожертвуешь свободой, — заглядывая ему в глаза, сказала Аврора. Николас пожал плечами:
   — Свобода — понятие относительное. Я испытал это на себе. Во имя свободы я готов был пожертвовать всем. До встречи с тобой.
   — А если я наскучу тебе?
   Он спокойно выдержал ее взгляд.
   — Этого никогда не случится.
   — Почему ты так говоришь?
   Он набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:
   — Потому что я тебя полюбил. Аврора ушам своим не верила.
   — Это правда, — грустно усмехнулся он. — Ты украла мое сердце на набережной Сент-Киттс. Только я не сразу это понял.
   — Не может быть…
   — Нет? — Глаза его наполнились нежностью. — Но ты спасла мою жизнь. Появилась как разгневанный ангел, когда меня истязали стражники. Вышла за меня замуж, рискуя собственной жизнью, вопреки воле отца. Заботилась о Равенне как о родной сестре…
   — Николас, ты спутал любовь с благодарностью.
   — Нет, моя сладкая. Ничего я не спутал. В нашу первую ночь соединились не только наши тела, но и души. Отослать тебя прочь для меня было все равно что вырвать у себя сердце. И потом, когда я избежал казни, ты мне являлась во сне. Ты украла мое сердце, оставив вместо него боль желания.
   Сердце ее учащенно забилось. То же самое она могла сказать о себе. Но можно ли ему верить? Действительно ли он ее любит или говорит то, что она хочет услышать, чтобы заставить уехать с ним?
   — Николас, — наконец сказала она, — брак не может быть основан только на физическом влечении. Брак — это на всю жизнь.
   — Наши чувства больше, нежели физическое влечение, любимая.
   — Да, мы испытываем друг к другу страсть. Но страсть быстро проходит.
   — Или перерастает в любовь. — Он взглянул на их переплетенные пальцы.
   Аврора проследила за его взглядом. В ней боролись желание, надежда, удивление, сомнение, недоверие…
   — Будь моей женой, Аврора, — произнес он тихо.
   — Николас… — Ей так хотелось ему верить. — Мне нужно время.
   — Да, я понимаю, — помолчав, согласился Николас. — Ты еще не готова связать себя обязательствами. — Он нежно поцеловал ее в губы и поднялся. — Завтра мы возвращаемся в Лондон, до отплытия остается несколько дней — надо подготовить корабль.
   — Так скоро? — испуганно воскликнула Аврора.
   — Боюсь, что да, — с серьезной задумчивостью ответил Николас и, помолчав, добавил: — Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Америку, но принуждать не стану. Иначе ты будешь меня презирать. Ты должна сделать это по велению сердца. Очень надеюсь, что так оно и будет.
   С этими словами Николас ушел. Аврора со слезами на глазах смотрела ему вслед: сердце разрывалось на части.
   Рискнуть и поверить ему? Ну а если он принимает страсть за любовь, сам того не подозревая?
   Аврора посмотрела на раскрытый дневник, лежавший у нее на коленях. Судьба француженки неизменно вызывала у нее слезы. Султан обещал ей любовь, которая дороже всех сокровищ мира, а дал одну лишь боль. Все закончилось смертью султана.
   Дезире совершила роковую ошибку, оставшись с возлюбленным. Из-за интриг ревнивой соперницы ее продали в гарем злейшего врага султана, который отвез ее в крепость, спрятанную высоко в горах. Султан отправился следом, взял крепость в осаду, убил врага, но при этом сам получил смертельную рану. Аврора смахнула слезу. Султан умирал в объятиях любимой. Но Аврора больше печалилась о собственной судьбе, чем о судьбе француженки.
   Сожаление горькой отравой жжет мои губы. Ну зачем, зачем я позволила себе полюбить тебя?
   Аврора и Николас лежали в постели, залитые серебристым светом луны. Николас не спал, он смотрел на спящую рядом женщину и думал о том, что хочет видеть ее постоянно, засыпать и просыпаться рядом с ней. И ради этого готов изменить свою жизнь, забыть о тех соблазнах, что сулят странствия и приключения, ибо ничего более соблазнительного, чем та, что спит рядом, он все равно не найдет.
   Он любил ее. Любил. Это чувство грело его изнутри, порой отдаваясь болью. Он привлек ее к себе, прижался лицом к нежному изгибу шеи, вдыхая ее запах.
   Он знал, что находится на пути к цели. Она впервые всерьез задумалась о том, каково это — жить с ним в Америке, быть его женой. Впервые дала ему шанс завоевать ее любовь.
   Страх потерять ее немного ослаб.
   Аврора не дала ему ответ и на следующий день, когда они отправились в Лондон. Она была благодарна ему за то, что он поехал верхом рядом с экипажем, а не сел с ней в карету. Ей необходимо было побыть наедине с собой, разобраться в своих чувствах, найти ответ на мучительный вопрос: что делать?
   Карета уже подъехала к дому, но Аврора не торопилась выходить. Не хотелось, чтобы кончилась сказка, в которой они жили две недели. Николас проводил ее до двери, где их встретил дворецкий.
   Аврора отдала Дэнби шаль. Погруженная в свои мысли, она не сразу заметила странное выражение его лица.
   — Ты здоров? — тревожно спросила Аврора.
   — Спасибо, миледи. Вполне. — Старик покашлял, прочищая горло. — Простите мне мою дерзость, но вам следует подготовиться к чему-то весьма необычному. Лорд Марч вернулся.
   — Гарри? Опять удрал из дома?
   — Нет, миледи. Его брат, лорд Марч-старший.
   — Джеффри?! — Аврора схватилась за сердце. — Это невозможно!..
   Должно быть, она сильно побледнела, поскольку Николас взял ее под руку, опасаясь, как бы она не упала в обморок.
   — Ты, должно быть, ошибся, Дэнби. Джеффри вот уже год как мертв. Он утонул в море.
   — Да, так считалось, — с торжественным видом произнес Дэнби, — но тело его не было найдено. Кажется, его честь пережил кораблекрушение и, раненный, был вынесен волнами на побережье Франции. Но он жив, даю слово, миледи.
   Не веря своим ушам Аврора посмотрела на Николаса. Лицо у него сделалось каменным.

Глава 22

   Я самое несчастное из созданий — я женщина, терзаемая сердечным недугом.
   Аврора медленно поднималась по ступеням одного из самых роскошных лондонских особняков. Сейчас перед ней откроется дверь, и она окажется в доме своего нареченного, того, которого оплакала год назад.
   По крайней мере в одном Аврора могла быть уверена: она не нарушила приличий, отправившись в дом одинокого мужчины, ибо с ним находилась его мать, леди Марч, которая привезла своего блудного сына в столицу три дня назад, прихватив с собой еще младшего отпрыска — Гарри.
   Аврора корила себя за то, что к моменту возвращения Джеффри ее не оказалось в городе — теперь придется как-то объяснять свое двухнедельное отсутствие. Она уже придумала легенду. Скажет, что навещала школьную подругу, прикованную к постели, моля Бога, чтобы простил ей эту гнусную ложь.
   Аврора на миг опустила веки. Перед глазами стояло лицо Николаса — в тот момент, когда он узнал о возвращении Джеффри. Едва ли эта новость его обрадовала.
   Аврора и сама с трудом верила, что судьба может так зло с ней шутить. Она мысленно успела похоронить и жениха, и мужа — и оба восстали из мертвых.
   Николас предложил сопровождать ее к Марчам, но Аврора отказалась. Она не знала, стоит ли рассказывать Джеффри о своем замужестве и чувстве к другому мужчине. Ясно одно: встреча с Джеффри будет слишком эмоциональной, слишком личной, и Николасу там делать нечего.
   Аврору встретил привратник, и, когда она сообщила, что хочет поговорить с его честью, ее немедленно проводили в гостиную. Но, к ее удивлению, она увидела там только леди Марч.
   ~ Я бы хотела поговорить с тобой наедине, прежде чем ты увидишься с Джеффри, — рыдая, сказала она. — Он… он уже не тот человек, которого ты знала раньше.
   — Дэнби сказал, что он ранен.
   — Да, это так. Он… он потерял руку. — Слезы с новой силой хлынули из глаз леди Марч.
   — Давайте присядем, — сказала Аврора. Проводив леди Марч до кушетки, она села рядом и обняла ее за плечи.
   — Ведь я ничего не знаю, — заговорила Аврора, надеясь отвлечь леди Марч, — как ему удалось спастись?
   Леди Марч судорожно вздохнула, стараясь успокоиться.
   — Когда корабль затонул, Джеффри вынесло на берег, но он был без сознания, видимо, во время крушения ушиб голову, поскольку ничего не помнил. Забыл даже, кто он такой. Его приютила французская семья. У них он провел год, скрываясь от французских военных, и пошел на поправку. Но вот рука — началась гангрена, и пришлось ее… Чудо, что он вообще выжил, и я благодарна судьбе за это, но, ., мой бедный сын…
   Леди Марч снова зарыдала.
   Аврора как могла утешала ее. Наконец она вытерла слезы и, не отнимая от глаз платка, сказала:
   — Спасибо за то, что ты пришла. Именно тебя Джеффри сейчас и не хватает. Я знаю, ты не оставишь его. То, что он потерял руку… Ведь это не повлияет на твои чувства к нему?
   — Конечно, нет, — успокоила ее Аврора.
   — Он выглядит подавленным. Память еще не восстановилась, он сильно похудел. Но раз ты здесь… — Она вымученно улыбнулась. — Все наладится. Летом вы поженитесь, и ты станешь мне дочкой.
   Глаза леди Марч горели надеждой, и у Авроры не хватило духу признаться в том, что не может выйти за Джеффри. Она справедливо решила, что прежде скажет об этом самому Джеффри.
   — Я бы хотела увидеться с ним, если разрешите, — тихо произнесла Аврора.
   — Да, конечно. Он, кажется, в библиотеке. Попрошу Старкса проводить тебя к нему.
   Аврора и сама знала дорогу, но лучше, чтобы Джеффри предупредили о ее приходе и он мог бы приготовиться к встрече. Да ей и самой не мешало собраться с духом.
   Когда она вошла, Джеффри стоял у окна. Правый рукав камзола был приколот к плечу.
   — Джеффри? — окликнула его Аврора.
   Он медленно повернулся и встретился с ней взглядом. Ее первой реакцией был шок. Лицо, такое знакомое и родное, исказила боль. Он сильно похудел, но улыбался по-прежнему нежно и ласково.
   Аврора едва сдерживала слезы. Однако, шагнув к нему, постаралась улыбнуться. Ей хотелось прикоснуться к нему, чтобы удостовериться, что он действительно жив, и, повинуясь порыву, она обняла его.
   — Добро пожаловать домой, — только и сказала она, прижавшись лицом к его плечу.
   Объятия ее были сестринскими, без малейшего намека на чувственность. Он высвободил здоровую руку и привлек ее к себе.
   — Я так и знал, — с тихим смехом заметил Джеффри пару секунд спустя, — что ты найдешь самые верные слова.
   Аврора отстранилась, заглядывая ему в лицо.
   — Я так рада тебя видеть! Так по тебе соскучилась! Его красивый рот скривила горькая усмешка.
   — Боюсь, что не могу выразить тех же чувств… Я не скучал по тебе, я вообще ничего не помнил до прошлой недели. Только отдельные образы… — Он коснулся ее щеки. — Я видел во сне твое красивое лицо, Аврора, но не знал, кто ты. И лишь когда меня нашел Уиклифф, память стала понемногу возвращаться. Образы обрели смысл.
   — Уиклифф? Граф Уиклифф нашел тебя во Франции?
   — Да, именно Люсьен и вытащил меня оттуда. Я вам обоим обязан. Это благодаря тебе два последних месяца он провел во Франции, разыскивая меня.
   Аврора нахмурилась. Интересно, что так долго делал граф во Франции, в то время как Англия находится с ней в состоянии войны?
   — Как ему удалось избежать столкновения с солдатами Наполеона?
   — Разумеется, он был там инкогнито.
   — Инкогнито? Джеффри сконфузился.
   — Ты просто не знаешь что Уиклифф — шпион. И насколько я понимаю, высокого класса.
   — Шпион? — Аврора с недоумением уставилась на Джеффри. А она думала, Гарри все сочинил, и поделилась этой мыслью с Джеффри.
   — Я выполнял задание правительства, когда произошло крушение, — помолчав, ответил Джеффри.
   — А я удивлялась, что ты мог делать так близко от французского берега! — воскликнула Аврора, — Так ты и в самом деле шпион?
   — Ну, не совсем. Не такой, как Уиклифф. В мои задачи входила лишь расшифровка секретных донесений. Ты же знаешь, я всегда любил головоломки и криптограммы.
   — Почему ты мне об этом не говорил?
   — Не хотел волновать, Гарри узнал потому лишь, что подслушал разговор. — Джеффри нахмурился. — Он не должен был об этом рассказывать. А ведь клялся сохранить все в тайне.
   — Я бы действительно волновалась, — покачав головой, сказала Аврора, отказываясь верить услышанному. — Не понимаю, что заставило тебя так рисковать.
   — Не понимаешь? — Джеффри усмехнулся. — Мне наконец представился шанс доказать, что я чего-то стою. Я всегда был книжным червем, но втайне мечтал сражаться с драконами, совершить нечто из ряда вон выходящее. А главное — хотел помочь своей стране, спасти мир от тирании Наполеона. Если бы мне предложили эту работу вновь, я бы не отказался.
   — Даже с риском для жизни?
   — Риск был не так уж велик. Мне предстояло встретиться с курьером во Франции и получить донесения, но начался шторм. Что было потом, ты знаешь. Почти год я страдал амнезией, был человеком без имени и без прошлого. Аврора осторожно поправила светлый локон у его уха.
   — Но сейчас память вернулась?
   — Не полностью. Каждый день всплывают новые подробности. Я уже не тот, что был прежде, Аврора. Меня мучают страшные головные боли, я стал хромать, не говоря уже о том, что потерял руку…
   — Джеффри, мне так жаль, — прошептала Аврора.
   — Я не хочу твоей жалости, Аврора. Я остался жив, в то время как прекрасные люди покинули этот мир: вся моя команда погибла.
   — Тогда я не стану тебя жалеть. Но сочувствие мое ты примешь, Джеффри?
   Он вяло улыбнулся:
   — Пожалуй. — И вдруг улыбка поблекла на его лице; он впервые заметил траурный наряд своей бывшей невесты. — Насколько я знаю, ты успела выйти замуж за знаменитого кузена Уиклиффа.
   — Джеффри… — Спазм сдавил ее горло. — Не знаю, что и сказать… Единственным оправданием мне служит то, что отец вынуждал меня к браку и… Прости. Мне и в голову не могло прийти, что ты жив, иначе я не уехала бы из Англии с Перси и Джейн.
   — Мать говорила, что твой брак был вынужденным.
   — Это верно. Я отчаянно не хотела становиться женой человека, которого для меня выбрал отец. Ты же знаешь моего отца, Джеффри…
   — Я понимаю, Аврора. Пойти против воли отца было для тебя нелегко. Значит, ты вышла за приговоренного к смерти преступника, чтобы не уступать герцогу?
   — Да. Мой брак должен был продлиться не больше суток.
   — Насколько мне известно, так и случилось — на следующий день после свадьбы ты стала вдовой.
   Наступил тот момент в разговоре, которого Аврора больше всего боялась. Как сказать Джеффри, что ее муж жив? Что она все еще состоит в законном браке? Что провела две самые лучшие в своей жизни недели в страстных объятиях неистощимого на фантазии любовника? Что как раз сейчас стоит перед выбором: уехать или не уехать с ним из страны?
   Она смотрела на Джеффри, и чувство вины клещами сжимало сердце. Она любила Джеффри большую часть жизни. Он был самым близким ее другом, и он чудом избежал смерти. Он был искалечен, он страдал… Она не могла нанести ему еще один удар, открыв правду. Сейчас, когда он только-только стал возвращаться к жизни.
   Но как быть с Николасом? Рассказать правду о нем — значит, подвергнуть риску его жизнь. Она не знала, как отреагирует Джеффри. Если он любит свою страну настолько, что стал шпионом, то как поступит, узнав о том, что в Лондоне сейчас находится пират, объявленный правительством шпионом? Пират, который женил на себе женщину, обрученную с ним, Джеффри?
   Нет, она не скажет ни слова, пусть Николас спокойно покинет страну.
   — Джеффри, мне нужно кое-что тебе рассказать, — промолвила Аврора в поисках тропинки между правдой и ложью. — Я недавно получила письмо… Перси сообщил, что мой муж избежал смерти. Николас Сейбин жив.
   Смысл сказанного доходил до него медленно, выражение его лица менялось.
   — Ты все еще замужем за пиратом?
   — Похоже, что так.
   — Это чепуха. Брак должен быть аннулирован. Надо найти адекватные основания.
   — Возможно, но сделать это нелегко.
   — Мы должны это сделать. Ты не можешь оставаться женой преступника.
   Аврора не ожидала такой реакции, хотя и догадывалась, что Джеффри попытается защитить ее честь.
   — Можешь рассчитывать на мою поддержку, Аврора, — заявил он. — Скандал неизбежен, по я тебе помогу.
   Аврора подумала, что скандал действительно неизбежен, но ничего не сказала.
   — Мать хочет, чтобы мы поженились как можно скорее. Твой брак осложняет дело, но как только он будет аннулирован, я почту за честь стать твоим мужем.
   — Джеффри, не стоит ради меня идти на такие жертвы. Обида на его лице сменилась холодностью.
   — Это тебе пришлось бы пойти на жертву, Я понимаю, выходить за калеку…
   — Джеффри, прошу тебя, не говори так. Ты не калека.
   — Но и здоровым меня не назовешь.
   — Глупости. Ты мне по-прежнему близок. Вдруг он поднес руку к виску и скривился от боли.
   — Опять началось… Голова…
   — Тебе лучше сесть, — сказала Аврора, подведя его к стулу, на который он тяжело опустился.
   — Если не возражаешь… Я хотел бы отдохнуть. — Он задыхался. — У меня совсем нет сил.
   — Да, конечно. Я уже ухожу. Может быть, принести тебе что-нибудь? Или положить на голову прохладный компресс? Налить вина? Дать опийной настойки?
   — Спасибо, опий еще больше туманит мозг.
   — Ну что же, тогда…
   Он взял ее за руку, заглянул в глаза.
   — Я не брошу тебя, Аврора.
   — Спасибо, Джеффри, — еле слышно пролепетала она, — но, прошу тебя, не беспокойся обо мне. Главное, чтобы ты поправился. Тогда и поговорим о нашем будущем.
   Он откинулся на стуле и закрыл глаза. Аврора шла по коридору в смятении. Бросить Джеффри она не могла. Этот удар стал бы для него смертельным. Ради друга детства ей придется остаться в Англии, какие бы чувства она ни питала к Николасу, и потребовать у него развод. Поглощенная своими мыслями, она заметила Гарри, лишь когда он налетел на нее с криком:
   — Рори! Рори! Просто не верится! Джеффри жив! Теперь ты вправду станешь моей сестрой и мы каждый день сможем кататься верхом!
   Аврора вымучила улыбку, несмотря на то что сердце ее рвалось от боли. Если выбор, перед которым она стояла раньше, можно было назвать трудным, то теперь дилемма казалась неразрешимой. Как бы она ни поступила, она бы предала одного из мужчин, которые заявляли о своей любви к ней.
   Граф Уиклифф был явно рад встрече.
   — Тебе крупно повезло, Ник. Когда, возвратившись в Лондон, я узнал из твоего сообщения, что ты жив, здоров и находишься в Англии под именем Брандона… Я просто был в шоке. Приятного свойства, разумеется. Я все еще не могу поверить глазам. Смотри-ка, даже британскому флоту с тобой не удалось совладать.
   — Скажем, я был на волоске от гибели, — мрачно уставившись в стакан с бренди, ответил Николас.
   — Сожалею, что меня не было в стране, когда ты вернулся.
   Николас пожал плечами:
   — Прощаю тебя, Люсьен, если ты простишь меня за то, что я одолжил одну из твоих Шхун.
   — Брось, ты сделал бы то же самое, если бы мне грозила виселица. Знаешь, мы даже отслужили панихиду в память о тебе. Я пригласил едва ли не все сливки общества, уж во всяком случае, всех своих родственников, это точно. Продемонстрировали поддержку твоей вдове. Обидно, что все пошло насмарку.
   Люсьен, высокий и стройный, черноволосый, слегка похожий на Мефистофеля и обладающий тем же дьявольским обаянием, смотрел на Николаса с симпатией. Николас с ним охотно общался, но сегодня ему было не до веселья.