Джордан Николь. Брачная ночь

   — А я? Я могу быть нежным?
   — Вы ведь тоже не этого ждали от первой брачной ночи, не так ли? — спросила Аврора, стараясь не замечать нарастающего возбуждения.
   — Если честно, я вообще мало думал о браке.
   — Вы никогда не хотели жениться? Он глубокомысленно сдвинул брови.
   — Нет. Но у меня было предчувствие, что когда-нибудь я должен буду через это пройти, чтобы зачать наследника, однако я был слишком занят собой, чтобы серьезно обдумывать перспективу оседлого образа жизни, — ответил Николас. — Но сейчас бессмысленно говорить об этом.
   — Сожалею, что вам пришлось пойти на этот вынужденный брак, — волнуясь произнесла Аврора.
   Николас взял ее за руки и, глядя прямо в глаза, сказал:
   — Я не хочу провести свою последнюю ночь в сожалениях. Давай забудем сейчас обо всем на свете.
   — Хотелось бы.
   — И мне тоже. Нет ни прошлого, ни будущего. Только эта ночь. И она принадлежит нам.
   — Да, — прошептала Аврора.
   Николас коснулся ее затылка подушечками пальцев, и время перестало существовать. Она почувствовала, что он сейчас ее поцелует.
   Губы его оказались на удивление нежными и ласковыми, но и это легкое прикосновение разбудило в ней такую бурю чувств, что ей захотелось вскочить и убежать, но, когда он чуть отстранился, она поняла, что его взгляд удерживает ее крепче любых цепей.
   Сердце, казалось, сейчас выскочит из груди. Он сидел, широко расставив ноги, она стояла над ним. Обняв ее за талию, он привлек ее к себе, так что ее грудь коснулась его груди. Ее пронзила дрожь.
   Инстинкт самосохранения заставил ее упереться ладонями в его широкие плечи, и она попыталась его оттолкнуть. Потом заглянула ему в глаза, они потемнели от страсти.
   — Ваша рана…
   — С ней ничего не случится. А я умру, если не возьму тебя прямо сейчас.
   Придерживая ее, он медленно опустился на кровать, увлекая ее за собой. Чувствуя, как по телу растекается жар, она распласталась на нем, ощущая пульсацию внизу его живота.
   — Раскрой губы, моя Аврора, — ласково шепнул он, дразня ее легкими-поцелуями.
   От вторжения его языка она замерла, прислушиваясь к еще неведомым ей ощущениям. Он словно пил нектар из ее рта, смакуя его на вкус.
   Ее тело стало податливым, сердце билось неровно. Николас мог делать с ней все, что угодно, но ему было этого мало, он жаждал ее ласк.
   — Поцелуй и ты меня, — прошептал он, на миг оторвавшись от ее губ.
   Словно в тумане она скользнула языком навстречу его языку и услышала слабый стон, вырвавшийся из груди Николаса.
   Она чувствовала ноющую боль внизу живота, но не могла оторваться от его губ. Он гладил ее по спине, все крепче прижимая к себе.
   Аврора потеряла счет времени. Окружающий мир перестал для нее существовать. Остался только Николас, его близость, его поцелуи, его мускулистое тело.
   Задыхаясь от нахлынувших на нее ощущений, Аврора гладила его волосы, чувствуя на лице его горячее дыхание.
   Она прижималась к нему, стремясь к чему-то, чего еще не познала. Ей казалось, что они летят в пропасть.
   Николас перевернул ее на спину.
   Глаза ее распахнулись. Она дрожала, щеки горели, голова кружилась. Он смотрел ей в глаза, в то время как рука его медленно скользнула к лифу ее платья.
   Она напряглась, когда он коснулся ее груди.
   — Не бойся, мой ангел. Забудь о разуме и отдайся во власть своих чувств, — шепнул он ей на ухо.
   Он опустил лиф до корсета и обнажил грудь и когда коснулся отвердевшего соска, Аврора не сдержала стон. Это было ни с чем не сравнимое ощущение.
   — Тебя никто еще так не ласкал? — спросил он, щекоча теплым дыханием ее ухо.
   — Нет, — еле слышно выдохнула она, млея от наслаждения.
   Он снова прильнул к ее губам, продолжая ласкать грудь, затем приподнял подол, и когда ладонь его коснулась нежной кожи внутренней стороны бедра, Аврора замерла, невольно сжав колени, однако он просунул ладонь еще глубже.
   Николас тяжело дышал, длинные ресницы отбрасывали тень на его загорелое лицо.
   — Дай мне потрогать тебя, сирена, — прошептал Николас.
   И Аврора раздвинула ноги, Николас проник во влажный, истекающий соком источник ее наслаждения. Аврора выгнулась ему навстречу. Но то непознанное, к чему она стремилась, все время ускользало от нее.
   Его палец осторожно проскользнул в ее лоно и вошел внутрь.
   Аврора вскрикнула, но он продолжал постигать ее, трогал, узнавал ее тайны, что-то ласково ей шептал. Наконец подушечкой большого пальца коснулся набухшей и увлажненной почки — самой чувствительной части женского тела.
   Она схватила его за плечи, не в силах дальше терпеть, а он продолжал поглаживать заветное место, доводя ее до исступления, пока она не подняла бедра в попытке уловить ритм движений его пальца.
   Аврора стонала и извивалась, потеряв над собой контроль, упиваясь ласками Николаса.
   Она была на пределе. Ей казалось, что внутри разрастается сверкающий шар, готовый взорваться миллионами искр. Ее тело купалось в волнах наслаждения.
   Он коснулся рукой ее шеи в том месте, где бешено бился пульс, покрывая легкими поцелуями ее пылающее лицо.
   Прошло немало времени, прежде чем Аврора немного успокоилась. Ноги и руки стали ватными, чувства были в смятении.
   Открыв затуманенные наслаждением глаза, Аврора увидела, что Николас лежит на боку, опираясь на локоть, и пристально смотрит на нее. Аврора раскинула ноги, из-под задранной юбки виднелись чулки и подвязки. Он скользнул взглядом по ее телу, по обнаженной груди с восставшими сосками и ниже, туда, где соединялись бедра.
   Опомнившись Аврора попыталась одернуть платье, но Николас накрыл ее руку своей.
   — Не надо стыдиться друг друга, мой ангел. Она отвернулась.
   — Я вела себя как распутная девица. Но я не такая, поверь.
   — Просто тебе не представилось случая проявить темперамент, которым тебя наградила природа. В тебе есть огонь, который ты предпочитаешь прятать… — Аврора молчала, и он, взяв ее за подбородок, легонько повернул к себе. — Мужчине нравится смотреть на женщину, когда она возбуждена.
   Аврора покраснела.
   — Я и представить себе не могла…
   — Насколько это приятно? — Да.
   — Это только проба пера, моя сладкая. Тебе еще многое предстоит узнать. И если ты позволишь, в оставшееся у нас время я покажу тебе, что такое настоящая страсть.
   Аврора посмотрела ему в глаза. Да, она хотела постичь науку страсти. Хотела вновь испытать наслаждение. С ним. С Николасом. Возможно, она никогда больше не выйдет замуж. И Николас останется единственным мужчиной в ее жизни.
   — Джейн сказала, что я могу забеременеть. Он не отвел глаз.
   — Джейн, кажется, весьма практичная женщина.
   — Да. Она хотела, чтобы я знала о возможных последствиях.
   — Есть способы предотвратить зачатие. Ты очень не хочешь ребенка?
   После минутного размышления Аврора вдруг поняла, что хочет ребенка от Николаса.
   — Нет, я не против.
   Его глаза засветились нежностью.
   — Тогда тебе нечего бояться.
   «Если не считать того, что я могу потерять свое сердце». Не успела она об этом подумать, как Николас сел на постели.
   — Прежде всего нам надо раздеться. Я помогу тебе.
   — Свет, — стыдливо пробормотала она, когда Николас стал снимать с нее одежду.
   После недолгого колебания он прикрутил лампу.
   — Так лучше?
   — Да, спасибо.
   Он взял ее руку и поднес к своему шейному платку.
   — Ты тоже можешь мне помочь, любовь моя.
   — Вы хотите, чтобы я вас раздела?
   — Так будет спокойнее, любимая. Как только ты привыкнешь ко мне, то поймешь, что меня не надо бояться. Впрочем, делай так, как считаешь нужным. Я не станут тебя неволить.
   Аврора нерешительно сняла с него шейный платок, затем камзол, жилет и рубашку. Обувь и чулки он снял сам. Бриджи и нижнее белье тоже.
   Он стоял перед ней нагой, мускулистый и гибкий. Аврора смотрела на него как завороженная.
   — Я твой муж, Аврора, — прошептал Николас. — И не надо меня бояться. Я, как и ты, из плоти и крови.
   Вот с этим Аврора не могла согласиться. Он нисколько не походил на нее. У него были широкие плечи, узкие бедра и загорелая кожа. Он напоминал ей статую греческого бога. И не то чтобы она боялась его, просто испытывала некоторое напряжение.
   — А сейчас позволь, я тебе помогу, — шептал он, — хотя понимаю, ты привыкла к услугам горничной.
   — Что же, помоги.
   — С великим удовольствием.
   Он начал с волос, и когда вытащил последнюю шпильку, они рассыпались по плечам, закрыв спину и грудь.
   — У тебя красивые волосы. — Он потеребил шелковистые пряди. — Как расплавленное золото.
   Аврора стояла ни жива ни мертва от смущения, пока он ее раздевал. Когда очередь дошла до нижней рубашки, девушка зябко повела плечами — в комнате было прохладно.
   — Твое тело прекрасно. — Он повернул ее к себе лицом. — Ты создана для наслаждений.
   Она инстинктивно закрылась руками, но он отвел их в стороны.
   — Никакой стыдливости между нами, сирена. — Он провел кончиком пальца по ее шее, к верхушке груди, и она шумно вдохнула воздух, охваченная желанием. — Я никому не расскажу, что видел твое восхитительное тело. Не успею.
   Взгляд ее затуманился печалью. Завтра его не станет. Что бы между ними ни произошло сегодня ночью, это останется тайной, которую он унесет с собой в могилу. Но у них был уговор — не вспоминать о прошлом, не думать о будущем, а жить настоящим. На эту единственную ночь он станет ее мужем, ее возлюбленным. Она может отдаться ему без страха и без стыда, забыв о природной стыдливости, о том, чему ее учили всю жизнь, — сдерживать свои чувства.
   Она коснулась уголка его рта кончиками пальцев.
   — Ты сказал, что хочешь забыть обо всем на свете, — напомнила она ему с нежностью в голосе.
   — Да, это так.
   Он подошел к ней совсем близко, обдав жаром своего тела.
   — Ты никогда не думала о том, каково это: лежать с мужчиной в постели и чувствовать внутри себя его плоть? — спросил Николас, целуя ее.
   «Да и не раз», — призналась себе Аврора. В самые сокровенные минуты жизни она мечтала о любовнике, способном разжечь в ней страсть.
   — А если и думала, то ни за что не признаешься в этом. Аврора слегка улыбнулась:
   — Не признаюсь. Как и любая настоящая леди.
   — Конечно. И вот настал наконец момент, когда ты сможешь удовлетворить свое любопытство.
   Он вложил в ее руку свою восставшую плоть.
   — Потрогай меня, любовь моя.
   Затаив дыхание, она выполнила его дерзкую просьбу. Гладкая бархатистая кожа. Гранитная твердость, Набухшая мраморная головка. Мягкие вьющиеся волосы и тяжелые мешочки внизу. Действительно, ничего пугающего. Просто его мужское начало взывало к ее женскому началу, и это вызывало возбуждение.
   — Ты восхитительна.
   То же самое она могла бы сказать ему со всей искренностью. Он просто околдовал ее.
   Она потянулась губами к его губам, и он прошептал слова благодарности.
   Затем он подхватил ее на руки, уложил на постель и лег рядом.
   Какое блаженство вдыхать его запах, ощущать ласковые прикосновения его рук! Он обхватил губами ее сосок, и у нее перехватило дыхание.
   Она хотела его. Хотела испытать то, что уже испытала. Николае почувствовал это, и его пальцы скользнули вниз, к заветному треугольнику.
   — Ты готова, — хрипло прошептал он. — Твое тело сочится медом. Для меня.
   Опираясь на локти, чтобы не давить на нее своей тяжестью, он целовал ее губы. Не давая сосредоточиться на том, что собирался сделать. И это ему удалось. Не дав ей опомниться, он вошел в нее.
   Она напряглась, и он приник к губам, бедрами прижал ее раздвинутые моги к постели и стал медленно двигаться в ее лоне, проникая все глубже и глубже.
   Аврору охватила паника. Она крепко зажмурилась, ловя ртом воздух.
   Он замер.
   — Посмотри на меня, моя сладкая. В глазах его была нежность.
   — Мне… больно.
   Он поцеловал ее в висок.
   — Только в первый раз. Потом будет приятно. Доверься мне.
   И она доверилась. Он лежал совсем тихо, давая ей привыкнуть к новым ощущениям. Постепенно боль стала, стихать. Он убрал с ее щеки прилипшую прядь.
   — Сейчас легче? — Да.
   Прошло еще немного времени, и Аврора пошевелила бедрами, словно хотела убедиться, что боль действительно прошла.
   Он поцеловал уголок ее рта, вышел из нее и снова вошел. Он двигался медленно и ритмично, и она, приноровившись к ритму его твердого мускулистого тела, стала двигаться вместе с ним, все быстрее и быстрее, пока не почувствовала, что вот-вот взорвется.
   Аврора извивалась под ним, царапала ему плечи. Дыхание его стало хриплым и частым.
   Когда она была близка к оргазму, он пальцами коснулся ее самой чувствительной точки, и в тот же момент из груди ее вырвался крик.
   Ник зажал ей рот поцелуем и пустил в ход все свое мужское умение, чтобы продлить ее экстаз. Наконец он не выдержал и дал волю охватившей его страсти.
   Хриплый стон вырвался из его груди. Наслаждение оказалось столь острым, что граничило с болью.
   В какой-то миг оба спустились с вершины блаженства. Аврора все еще вздрагивала под ним, и сердце его наполнилось нежностью, какой он ни к кому никогда не испытывал.
   Перекатившись на бок, чтобы избавить ее от тяжести своего тела, он натянул покрывало и крепко обнял ее, согревая и успокаивая.
   Они лежали обнявшись в полном изнеможении, исполненные нежности и любви. Прошло еще какое-то время, прежде чем он смог поднять голову и посмотреть на нее.
   Освещенная пылающим в камине огнем, она напоминала падшего ангела — облако золотых волос, разметавшихся по подушке, кожа цвета слоновой кости, полные губы, припухшие от его поцелуев.
   Эта невинная девушка вызвала в нем такую бурю чувств, что он совсем потерял голову.
   Может, сыграли свою роль клятвы, данные ими у алтаря?
   Жена. Такое непривычное для него и такое прекрасное слово! Как хорошо, должно быть, иметь наследника! Сына. Или дочь. Сердце защемило от сладкой тоски.
   Словно угадав его мысли, Аврора шевельнулась в его объятиях. Он заглянул в ее синие, как небо, глаза, и в нем с новой силой вспыхнуло желание. Однако он усмирил свою плоть — ведь Аврора только что лишилась девственности.
   — С тобой все в порядке? — тихо спросил он, целуя ее в лоб.
   — Да. — Она вздохнула. — Мне было так… чудесно. Улыбка тронула его губы.
   — Приятно это слышать.
   — Я… Вы разочарованы?
   Он удивленно приподнял бровь.
   — Совсем наоборот. Мне еще никогда не было так хорошо. — Встретив ее недоверчивый взгляд, он тихо рассмеялся. — Это чистая правда. Может, ты слишком неопытна, чтобы понять, чего мне стоило не наброситься на тебя. — Николас чмокнул ее в нос. — Я мог бы любить тебя всю ночь, но тебе надо хоть немного поспать.
   В глазах ее мелькнула грусть. Она коснулась уголка его рта кончиком пальца.
   — Я не хочу спать. Хочу, чтобы эта ночь длилась вечно. — Ее прекрасные глаза подернулись печалью.
   Николас знал, о чем она думает, и прошептал:
   — Ты права, мой ангел. Пусть эта ночь, наша первая и единственная ночь, никогда не кончается.

Глава 6

   В его объятиях я познала радость и муку желания.
   Аврора проснулась, оглядела незнакомую комнату и с удивлением обнаружила, что лежит в обнимку с мужчиной, причем совершенно голым. Тут она вспомнила, что это ее муж, Николас Сейбин, с которым она провела первую брачную ночь в этой спартанского вида спальне.
   До самого утра они занимались любовью. Все ее страхи и опасения остались позади. Это была ночь, полная наслаждений, любви и страсти. Николас пробудил в ней женщину, заставил дрожать и стонать в экстазе.
   Она отвечала ему той же отчаянной страстью, не знавшей стыда и запретов. Несмотря на уговор, они не могли забыть о том, что эта их ночь первая и последняя, что придавало ощущениям особую остроту.
   Аврора прикусила губу. Ночью он заставил ее не думать о печальном. Но вот пришло утро, которого она так боялась.
   Она не должна любить этого мужчину — он обречен.
   Но вопреки здравому смыслу она страдала. Не могла не страдать после того, что между ними произошло. Сама мысль о том, что его ждет неминуемая смерть, была невыносима.
   Почувствовав на плече слезы Авроры, неудержимым потоком струившиеся из ее глаз, Николас проснулся.
   — Я не хочу, чтобы ты из-за меня страдала, Аврора, — сказал он тихо.
   — Я… я не могу сдержаться.
   — Боже, прошу тебя, не плачь. Лучше сразиться один на один с эскадроном врага, чем видеть, как плачет женщина. — Он коснулся ладонью ее щеки. — Твои слезы для меня как пытка.
   — Я… прости.
   Она закрыла глаза. Николас осторожно смахнул слезу с ее щеки. Она никак не могла успокоиться.
   — Этого нельзя допустить, — тихо произнесла она. — Я прямо сейчас поеду к губернатору и упрошу его отменить приговор. Господи, как же я не додумалась до этого раньше?
   Ник сел, повернувшись к ней спиной.
   — Ты не забыла о своем обещании позаботиться о моей сестре? Твой кузен проводит тебя в Монтсеррат сегодня же.
   — Я не покину этот остров до тех пор, пока есть шанс спасти тебя.
   Николас предвидел, что именно так все и будет. Она просто не в силах оставить его на произвол судьбы. Страсть крепко связала их. И с ней не так-то легко справиться.
   Он оглянулся. На ее ресницах блестели слезы. Сердце Николаса болезненно сжалось, но он понимал, что прежде всего обязан позаботиться о сестре. Синеглазая, в облаке золотых волос, раскрасневшаяся от его поцелуев, Аврора была необычайно хороша.
   Он взял ее руку, поднес к губам.
   — Спасибо, что подарила мне эту ночь, моя сладкая, но сейчас все кончено. Наш брак вошел в законную силу, а притворяться, будто мы безумно влюблены друг в друга, нет нужды.
   Он видел, как она побледнела и пожалел о сказанном, но менять решения не собирался.
   Он выдержал ее взгляд и, стараясь ничем не выдать своего волнения, подошел к умывальнику и стал умываться. Он чувствовал на себе ее взгляд, но когда он повернулся к ней и стал одеваться, она отвернулась.
   — У нас был уговор, если помнишь, — спокойно проговорил он, натягивая кальсоны. — Я дал тебе финансовую независимость в обмен на обещание позаботиться о моей сестре. Надеюсь, ты сдержишь слово.
   Она вскинула голову — он задел ее за живое.
   — Разумеется, — холодно ответила она.
   Он был рад, услышав в ее голосе гнев, гнев легче снести, чем слезы.
   Он натянул бриджи, сел в кресло и стал надевать сапоги.
   — У твоего кузена Перси имеются все необходимые документы и мое письмо Равенне. Когда приедешь в Монтсеррат, отдай письмо ей и покажи кольцо — оно послужит доказательством того, что мы муж и жена. Она узнает эмблему корабля…
   В этот момент за дверью послышался шум. Ник замер. Аврора поморщилась, словно от боли. За Ником пришли солдаты.
   — Сэр, нам приказано вернуть вас в камеру, — раздался чей-то громкий голос.
   — Одну минуту, — ответил Николас. — Мне надо одеться.
   Он надел второй сапог, затем рубашку. Не торопясь повязал галстук, надел жилет и камзол. Аврора продолжала молчать, пораженная его внезапной холодностью.
   — Давай попрощаемся, — сказал он, взглянув на нее.
   — Давай, — прошептала она еле слышно, напрасно пытаясь разглядеть в этом чужом холодном человеке черты страстного нежного любовника, каким он был ночью.
   — Надеюсь, ты позаботишься о моей сестре, — повторил он.
   — Даю слово, — непослушными губами прошептала Аврора.
   — И отправишься в Монтсеррат сегодня же?
   — Да.
   — Тогда я могу спокойно умереть.
   Когда она зажала рукой рот, чтобы подавить рыдание, он шагнул к ней и вдруг остановился, но не проронил ни слова.
   Окинув ее напоследок долгим взглядом, он резко повернулся и вышел из спальни, осторожно прикрыв за собой дверь.
   Аврора не могла понять, почему вдруг он так переменился. Она молила Бога дать ей силы пережить тот ужас и ту муку, которые несла с собой его гибель.
   Но может быть, ей удастся его спасти…
   Только ока откинула одеяло, как в дверь снова постучали, На этот раз осторожно, несмело. Сердце ее подпрыгнуло — она подумала, что это Николас, но увидела горничную.
   — Миледи, это Нелли. Господин… Ваш муж послал меня к вам.
   — Входи, — сказала Аврора, стараясь скрыть свое разочарование, и пошла к умывальнику.
   Нелли глазам своим не верила. Ее госпожа разгуливала по комнате в чем мать родила.
   — Я принесла вам платье, — сказала Нелли, — и попросила согреть воду для ванны…
   — Нет, — решительно заявила Аврора. — Спасибо, Нелли, достаточно и воды для умывания. Побыстрее помоги мне одеться. Я должна немедленно нанести визит губернатору. Дорога каждая минута.
   Она должна помочь Николасу, если даже для этого придется нарушить данное ему слово.
   Аврора нашла губернатора, лорда Хориа, в его особняке, однако он в ответ на ее мольбы сказал, что должен обсудить этот вопрос с военным начальством.
   Аврора потеряла немало драгоценного времени в поисках Перси, Прошло целых три часа с тех пор, как она попрощалась с Николасом, когда Перси наконец появился в офисе.
   Увидев его, Аврора сразу поняла, что все кончено. Она начала было рассказывать ему о том, что губернатор готов подписать помилование, когда Перси, покачав головой, сообщил, что уже поздно.
   — Что ты хочешь этим сказать?
   — Я получил сообщение от коменданта Мадсена всего несколько минут назад. Николаса больше нет.
   — Нет, — побелев, пролепетала Аврора. — Не может этого быть.
   — Сожалею, но это так.
   — Не может быть, — шепотом повторила она. Ей хотелось выть от отчаяния.
   Перси взял ее за руку.
   — Аврора, ты знаешь, что Николас не хотел бы, чтобы ты печалилась о нем. Он хотел, чтобы ты о нем забыла и продолжала жить своей жизнью… Да, мы вскоре уезжаем за его сестрой. Я обещал Николасу, что мы отправимся сегодня же, но, боюсь, может начаться шторм. Надо поторопиться, чтобы не попасть в эпицентр бури. Моя яхта ждет.
   — Я хочу… его увидеть. Перси нахмурился:
   — Говорю же тебе, что он мертв.
   — Я хочу увидеть его тело. Пожалуйста, Перси… Я не могу уехать, не попрощавшись.
   Перси тяжело вздохнул:
   — Этого я и опасался. Что ты не согласишься уехать, пока не убедишься в том, что его больше нет. Ну что же, отвезу тебя на его могилу. Он похоронен возле крепости.
   Она стояла над свежей могилой в печальном молчании. На сердце было так же сумрачно, как и на небе. Слезы текли по лицу, но она их не утирала. Не было ни плиты, ни креста. Только черная земля, в которой лежал человек, любивший ее так страстно, так нежно. Он стремительно вошел в ее жизнь и так же стремительно ее покинул.
   Аврора опустила голову, с трудом сдерживая рыдания. Внутри было холодно и муторно. Во рту солоно от слез и горько от сознания вины. Она не смогла его спасти. «Николас, прости…»
   — Пойдем! — Перси взял ее под руку. — Ты должна выполнить свое обещание.
   Аврора кивнула, к горлу подкатил ком. Перси понимал, зачем ей понадобилось сюда приезжать. Только увидев его могилу, Аврора поверила, что он ушел из ее жизни окончательно, и со временем она сможет примириться с его смертью.
   В Монтсеррат она отправилась в траурном платье, том самом, что носила по своему нареченному. Не успели Аврора и Перси взойти на борт, как хлынул ливень. Целый час пришлось ждать, пока он стихнет, чтобы отправиться в плавание.
   Аврора была рада буре: рыдающее небо и хлещущий по лицу ветер вполне соответствовали ее настроению. Из капитанской рубки она смотрела на бушующее море и ни о чем не думала.
   Эпицентр шторма сместился к югу, однако короткое путешествие до острова Монтсеррат было не из приятных. Но как только вдали показалась земля, буря стихла и выглянуло солнце.
   Монтсеррат называли изумрудом в Карибском ожерелье — весь в зеленых холмах, словно Ирландия — почти все его жители были родом оттуда. После дождя, сверкавшего каплями на зеленой траве, он и в самом деле походил на драгоценный камень. Корабль бросил якорь, и пассажиров на лодках доставили к берегу. Перси нанял экипаж, и карета покатила мимо тучных полей, плантаций сахарного тростника к небольшим, поросшим тропическим лесом горам. Дорога поднималась вверх, и с высоты открывался величественный вид на море. Аврора была благодарна Перси за то, что тот хранил молчание, — ей хотелось побыть наедине со своими грустными мыслями.
   Возница остановил экипаж возле особняка, отличавшегося своеобразным шармом. Он был выстроен из камня в типичном для Вест-Индии архитектурном стиле с претендующими на шик стрельчатыми окнами и балконами с навесами. Рядом с домом росли цветущие бугенвиллеи и китайские розы. Следует сказать, что дом этот знавал и лучшие времена — побелка местами облупилась, так же как и зеленая краска на ставнях.
   Гостей не встретил ни привратник, ни лакей. Аврора и Перси поднялись по широкой парадной лестнице и постучали в дверь, после чего довольно долго ждали, пока в доме раздались шаги.
   Дверь открыла молодая женщина в простом муслиновом платье и с пистолетом в руке.
   Аврора растерянно заморгала — дуло было направлено прямо ей в грудь. Перси, негромко выругавшись, оттолкнул Аврору в сторону.
   Хозяйка дома опустила оружие и вместо извинения пробормотала:
   — Последнее время у нас неприятности, так что я…
   — Что за неприятности? — опомнившись, поинтересовалась Аврора.
   — Визиты представителей британского военного флота, — презрительно скривив рот, ответила девушка. И, придав лицу вежливое выражение, спросила: — Чем я могу вам помочь?