Джордан Николь. Брачная ночь

   Он взял со столика книгу и засунул в карман плаща, после чего подошел к окну, одним ловким движением перекинул ноги, обернулся, несколько секунд смотрел на Аврору и исчез.
   Аврора бросилась на кровать. Чувства ее были в смятении, сердце бешено билось, тело ныло от истомы.
   Николас принадлежал к тому типу мужчин, перед которым не может устоять ни одна женщина.
   Аврора вздрогнула; ей припомнились строки из дневника француженки. Желание удерживало ее в плену у султана крепче, чем любые запоры: она стала рабыней своего чувства к нему, своей необузданной страсти.
   У Николаса было много общего с этим султаном, он буквально завораживал Аврору своими ласками.
   Аврора поднесла руку к груди — слишком живым и ярким было воспоминание о его прикосновениях. Как муж, он имел право требовать от нее исполнения супружеского долга, однако она поклялась, что больше не подпустит его к себе. Она больше не могла верить ему, а главное — не могла верить самой себе.
   У Авроры были свои понятия о чести, у Николаса — свои. Он, не моргнув глазом, устроил фарс с собственными похоронами, в Англию явился под именем кузена. Ложь для него была делом привычным.
   Аврора достаточно натерпелась от отца и такие чувства, как гнев или ярость, не считала достойными порядочного человека. В то же время Николас вызывал в ней гнев, так легче было держать его на расстоянии.
   Кажется, она убедила его в том, что им не надо жить вместе, но не была уверена, что он снова не явится к ней.
   Было еще довольно рано, когда Николас добрался до конюшни у дома леди Далримпл. Там вовсю кипела работа. Конюхи готовили кареты к утреннему выезду.
   Ник договорился встретиться здесь с сестрой, но вместо Равенны увидел ее конюха-ирландца, того самого, что она привезла с собой из Америки. Он вел под уздцы двух лошадей — одну черную, порезвее, другую спокойную.
   Решив проверить, насколько ему удалось замаскироваться, Николас обратился к ирландцу, сказав, что хочет нанять экипаж на неделю или две и поговорить об этом с владельцем.
   Ирландец почтительно снял шляпу — он видел, что перед ним джентльмен.
   — Вам лучше поговорить с мистером Доббсом. Он у себя в конторе, вон там.
   — Спасибо. — Николас не торопился уходить. — Славная кобыла. У твоей хозяйки хорошее чутье на лошадей.
   Ирландец уставился на Николаса.
   — Готов поклясться, что передо мной призрак, — пробормотал он.
   — Я не призрак, О'Малли. Просто я похож на одного пирата, которого должны были повесить, но так и не повесили.
   Веснушчатая физиономия ирландца расплылась в улыбке.
   — Черт меня подери… Ни за что не узнал бы вас с такими темными волосами.
   — Именно этого я и добивался. Я выдаю себя за своего кузена из Бостона, мистера Брандона Деверилла. Раз уж ты меня не распознал, можно быть спокойным.
   — Ну, раз вы так считаете… А мисс Равенна уже знает? — Я вчера удивил ее на балу у ее тети, но нам удалось лишь переброситься парой слов. А вот сегодня мы должны были встретиться, чтобы поговорить наедине.
   — Отведу-ка я Дьяволицу назад в конюшню, а вы поговорите тут, будто хотите заключить сделку, — предложил сметливый ирландец.
   — Странное имя у этой кобылы.
   — По заслугам, характер у нее еще тот, но с Равенной она смирная, как овечка. Вообще-то кобылка эта не ее, а леди Авроры. Да-да, не смотрите так. Леди Аврора любит лошадей с норовом, наездница она просто классная. Она купила эту лошадь для леди Равенны. Мисс Равенна усмирит любого коня. Да и любого лондонского джентльмена сделает ручным.
   — Можно себе представить, — усмехнулся Николас.
   — Все получилось, как планировали и как хотел ее опекун, мистер Сейбин.
   — Спасибо, что присматриваешь за ней, О'Малли. Я непременно отблагодарю тебя.
   В ответ ирландец только засмеялся и, нахлобучив кепку, повел лошадей назад в конюшню.
   О'Малли был для Равенны вместо няньки, и с такими верными друзьями, как ирландец и Аврора, сестра точно не пропадет. Так думал Николас, следуя за ирландцем в конюшню.
   Равенна появилась через пару минут и бросилась Николасу на шею.
   — Нет нужды душить меня, детка, — высвобождаясь из крепких объятий, рассмеялся Николас.
   — Убить тебя мало! — сверкая глазами, стала выговаривать ему Равенна. — Ты не представляешь, как я страдала, как горевала по тебе. Ну почему ты не прислал нам весточку, не сообщил, что живой?
   — Я был, знаешь ли, занят. Спасался из цепких лап британцев, а после готовился к тому, чтобы встретиться с вами здесь. Я был уверен, что кто-нибудь с островов даст вам знать обо мне.
   — Но нам никто ничего не сообщил, Николас.
   — Называй меня мистер Деверилл, даже когда мы наедине. Тогда и на людях не ошибешься. Брандон Деверилл приходился твоему опекуну дальним родственником, ты не могла его хорошо знать.
   — Хорошо, я запомню.
   — Нам вообще лучше не встречаться наедине. Равенна обернулась, но у конюшни, загораживая вход, расположился О'Малли, так что они были надежно укрыты от посторонних глаз.
   — Горничную я отослала домой, — быстро заговорила Равенна, — так что с этой стороны опасность не грозит. Но ведь тебе вообще нельзя оставаться здесь, в Англии, не так ли?
   — Да, вероятность того, что меня схватят как беглого арестанта, существует.
   — Зачем же ты приплыл сюда?
   — Чтобы посмотреть на свою сестричку-сорванца. Увидеть, как она живет. — Николас окинул придирчивым взглядом ее стильный костюм из зеленого бархата для верховой езды. Равенна выглядела свежей и отдохнувшей, трудно было предположить, что она легла за полночь. — И судя по всему, дела у тебя идут неплохо.
   — Просто замечательно, — с лукавой улыбкой ответила Равенна. — Ты можешь гордиться мной, Ник… О, простите, мистер Деверилл. Помню, как ты однажды сказал, что научить меня светским манерам все равно что превратить необъезженного норовистого коня в послушного мерина. Ну что же, я теперь вполне ручная. Во многом, конечно, благодаря Авроре.
   — В самом деле?
   — Не знаю, что бы я без нее делала. Она такая умница и вес имеет в обществе немалый. Лучшего советника и друга не найти. Без нее меня бы съели заживо при первом же появлении в свете. И если к концу сезона я не обручусь хотя бы с графом, буду весьма разочарована.
   — Ты уверена, что будешь счастлива в браке по расчету? — нахмурившись, спросил Николас.
   Голубые глаза Равенны подернулись печалью.
   — Счастье тут ни при чем. Мама хотела, чтобы я вышла замуж за аристократа, и я не обману ее ожиданий. Брак по расчету меня не пугает — я никогда не стремилась к любви. Не хочу совершить ту же ошибку, что мать, и не позволю страсти разрушить мою жизнь. Кроме того, я бы с куда большим удовольствием жила бы хозяйкой в собственном доме, нежели у тети Далримпл, характер которой далеко не сахар. — Равенна усмехнулась. — Спасибо Авроре. Она так добра ко мне и тоже обожает лошадей. Мы по утрам вместе ездим верхом. Впрочем, довольно обо мне. Расскажи лучше, как среагировала Аврора на твое неожиданное появление?
   — В отличие от тебя не была в восторге.
   — Просто она не знает тебя так, как знаю я. О Боже, — вдруг воскликнула Равенна, округлив глаза, — не хочешь ли ты сказать, что собираешься увезти ее с собой в Америку?
   — Мы окончательно еще не решили этот вопрос, после некоторого колебания сказал Николас. — Мне кажется, Авроре нужно время, чтобы оправиться от шока, вызванного моим появлением.
   — Но ты намерен взять ее с собой?
   — Пока не знаю, — уклончиво ответил Николас.
   — Но ваш брак вполне законный, не так ли?
   — Абсолютно. Вопрос не в этом. Наш брак воспринимался нами обоими как временный, и я не уверен, что Аврора захочет соединить свою судьбу с моей. Ее можно понять. Я приобрел несколько скандальную известность.
   — Я понимаю, но тебе пора остепениться. Ты сам так говорил. По-моему, любая женщина была бы счастлива иметь такого мужа, как ты.
   — У тебя ко мне предвзятое отношение, детка.
   — Возможно, — нахмурившись, заявила Равенна. — Тогда попробуй ее уговорить. Я знаю, Аврора отличается независимостью суждений, но с твоим-то очарованием… Вспомни, ты и меня убедил простить моих родственников в Англии после того, что они сделали с мамой.
   — Попробую, посмотрим, что получится.
   — Я надеюсь… Хочу, чтобы Аврора была счастлива. Уверена, она страдает от одиночества. Почти не выходит из дома. Ты мог бы как-то развлечь ее. Сколько времени ты намерен здесь пробыть?
   — Пока не знаю. Скорее всего несколько недель. Рано или поздно весть о моем побеге достигнет берегов Англии, и тогда риск быть обнаруженным значительно возрастет, — Равенна помрачнела, и Николас поспешил сказать: — Вам пора выезжать, мисс Кендрик, покуда мы не привлекли внимания.
   Равенна неохотно кивнула.
   — Где я могу найти тебя, если надо будет поговорить?
   — Я собираюсь снять номер в Кларендоне.
   Она поцеловала его в щеку и, улыбнувшись, взяла под уздцы лошадь.
   — Может, еще увидимся сегодня в парке, мистер Деверилл, — бросила она на прощание.
   Николас с улыбкой проводил ее взглядом. Но как только она скрылась из виду, улыбка сползла с его лица. Равенна сразу ухватила суть проблемы и прежде всего поинтересовалась, захочет ли Аврора признать их брак действительным.
   Но каковы его чувства к Авроре? Несомненно, он желал ее как женщину, желал с той же силой, как и в ту ночь, когда он взял ее девственное тело. Но здесь присутствовала не одна лишь похоть. Вернее, нечто большее, чем похоть. Желание постоянно горело в нем, но стоило им оказаться рядом, как пламя вспыхивало, занималось от ее огня, грозя перерасти во всепожирающий пожар.
   Он почувствовал возбуждение при одном лишь воспоминании о ней и, пытаясь справиться с ним, провел рукой по иссиня-черным волосам. В то утро он вынужден был бежать, чтобы не взять ее чуть ли не на глазах у слуг. Столь сильное влечение друг к другу могло стать залогом прочности их брака.
   Но если их союзу все же не суждено состояться, он не имел права на близость с ней. Если бы об их связи стало известно или, того хуже, Аврора понесла бы от него, скандала не избежать, и тогда и Аврора, и его сестра Равенна лишились бы будущего.
   Николас нахмурился. Аврора была решительно настроена против их союза. Она освободила его от каких бы то ни было обязательств перед ней. Но именно это, как ни странно, усиливало в нем желание добиться своего любой ценой. Она с готовностью отдалась ему в их первую брачную ночь. Но с тех пор она сильно изменилась. Из изнеженной барышни превратилась в сильную, уверенную в себе женщину, отвергавшую любые эмоции и уж тем более любовную страсть.
   Николас напомнил себе, что для этой перемены были причины. Она знала, что такое боль. Потеря любимого человека оставила в ее душе шрам. Ник чувствовал уколы ревности всякий раз, как Аврора упоминала имя своего бывшего нареченного. Это казалось странным; Николас по натуре не был собственником, если дело касалось женщин. Но здесь было другое — тот человек умер, и он обязан был уважать ее скорбь по умершему.
   Конечно, он мог заставить ее забыть о скорби, если бы захотел. Ни одна женщина не была в силах устоять перед его обаянием. Он мог без труда устранить все препятствия на пути к их браку.
   Но хочет ли он этого брака?
   Или же он просто безумец, преследующий отвергнувшую его женщину? Зачем гоняться за ней, когда найдется сотня других, готовых гоняться за ним? Есть ли смысл рисковать, смертельно рисковать, оставаясь в Англии? Для кого-то ответы на эти вопросы были бы очевидными, но для Николаса, любителя острых ощущений, человека, привыкшего ходить по краю пропасти и рисковать, открывалась весьма заманчивая перспектива.
   Она бросила ему вызов? Что ж, он примет его. И завоюет Аврору. Тем более что под маской холодного безразличия скрывается на редкость страстная, темпераментная натура. Игра стоит свеч.
   Плюс ко всему долг перед отцом.
   Николас принял решение. Он не покинет Англию до тех пор, пока не завоюет Аврору. Уже на выходе из конюшни Николас задумчиво сунул руку в карман и тут вспомнил о книге, переданной ему Авророй. Он вынул ее и прочел заголовок. «Страсть сердца». Николас усмехнулся. Трудно себе представить эту лощеную аристократку за чтением эротической сказки.
   А сейчас, раз уж он решил остаться, надо срочно найти хозяина конюшни и нанять экипаж и лошадей.

Глава 11

   Он бросил вызов моему сердцу, побуждая ответить страстью на его страсть.
   Аврора испытывала восторг, земля дрожала под копытами коня. Она наклонилась к шее гнедого и зашептала ему на ухо ласковые слова. Конь несся во весь опор.
   Резкий ветер раздувал вдовью вуаль, приоткрывая лицо, заставляя жмурить глаза, но Аврора не сбавляла скорости. В конце беговой дорожки Хронос, конь Авроры, нагнал Дьяволицу, на которой скакала Равенна.
   — Молодец! — воскликнула Равенна смеясь.
   На обратном пути Хронос после бешеной скачки никак не мог успокоиться и продолжал фыркать и сопеть.
   — Ну-ну, хороший мальчик, — похлопала его по холке Аврора. — Ты сегодня в прекрасной форме.
   Аврора вполне разделяла настроение своего скакуна. Она любила быструю езду. Движение горячило кровь, тело и душа пели.
   В этот ранний час в Гайд-парке можно было встретить только любителей верховой езды. Денди и дамы из высшего общества приходили сюда часов в пять, отдохнув и выспавшись после ночных развлечений.
   Аврора любила безлюдье этих ранних часов, туман над озером, окутавший таинственной дымкой деревья. Не пройдет и часа, как туман рассеется и парк наполнится гомоном детей и их нянюшек, лаем собак и громкими голосами.
   Погруженная в свои мысли, Аврора не сразу заметила всадника в синем, который скакал им навстречу.
   Но и в густом тумане она сразу узнала мощный разворот плеч, гордую осанку и остановилась как вкопанная. Прошло дна дня с тех пор, как Николас выпрыгнул из окна ее спальни. Все это время она думала о нем и об их странном браке. Ее злило, что он не послал ей весточки, а еще больше то, что она не могла не злиться на него за это.
   Поравнявшись с дамами, Николас вежливо поклонился. В своем синем приталенном сюртуке и пышных бриджах он был великолепен — настоящий денди. Выдавали только глаза — вместо бесстрастного выражения, присущего настоящему денди, в них было неудержимое веселье, они так и искрились смехом, и это настораживало.
   — Мое почтение, леди. Я восхищен вашей великолепной ездой.
   Аврора вспыхнула. Настоящая дама должна вести себя степенно, а не носиться по парку верхом, как мальчишка. И уж совсем плохо, что Николас это видел.
   Равенна, однако, не разделяла смущения своей старшей подруги.
   — Правда, мы здорово катаемся? — возбужденно заговорила она. — У Авроры лучшие лошади в городе, и она сущий ангел, позволила мне кататься на Дьяволице.
   — В самом деле, ангел, — согласился Николас, подарив Авроре недвусмысленный взгляд.
   Аврора вспыхнула под этим оценивающим взглядом, неспешно скользящим по ее фигуре, затянутой в костюм для верховой езды, и обрадовалась, заметив приближающихся конюхов — Равенны и ее собственного.
   О'Малли глазом не моргнул, увидев Николаса, словно никогда его не знал. Равенна уже успела предупредить Аврору, что Николаса, даже когда нет посторонних, следует называть мистером Девериллом.
   Все пятеро направились к выходу из парка. Равенна расспрашивала «мистера Деверилла» о том, как ему понравился Лондон, а тот, в свою очередь, позабавил ее, рассказав, как по ошибке ему прислали чужой багаж, как костюмы оказались нe того размера, как он пожаловался хозяину отеля, в котором остановился, и как недоразумение разрешилось.
   Брат и сестра непринужденно болтали и смеялись, в то время как Аврора словно язык проглотила. Впрочем, ни Равенна, ни Николас не поняли, в чем проблема.
   В конце аллеи неожиданно появились две всадницы.
   — Это Сара и Джейн, — сообщила Равенна. — Прости, Аврора, но мне надо перекинуться с ними парой слов… Приятно было увидеться с вами, мистер Деверилл, — заговорщически улыбаясь, сказала она.
   — Мне тоже, мисс Кендрик, — приподнял шляпу Николас.
   Равенна развернула лошадь, и О'Малли словно тень направился следом. Аврора ничего не имела против того, чтобы Равенна поговорила с подругами, однако досадовала, что та оставила ее наедине с Николасом. Конюх Авроры почтительно соблюдал дистанцию.
   — Равенна старается оставить нас наедине, — суховатым тоном заметил Николас, словно прочитав мысли Авроры.
   — Не понимаю, зачем, — так же сухо ответила Аврора.
   — Она сожалеет, что наш роман прервался, и хочет дать нам возможность залечить сердечные раны.
   — Равенна слишком прагматична, чтобы думать подобным образом.
   — Не скажи. Как бы то ни было, она переживает из-за того, что ты чувствуешь себя одиноко. И не хочет, чтобы мы разводились.
   — Придется с ней поговорить, — буркнула Аврора.
   — Я тоже намерен с ней поговорить. Насчет вашего бесстыдного поведения. Носитесь по парку, как пара оголтелых индейцев. — Николас неодобрительно покачал головой, хотя глаза его смеялись. — От Равенны я мог этого ждать, но от тебя, , .
   — Равенна тут ни при чем, — неохотно призналась Аврора. — Это я виновата. Затеяла эти гонки.
   — Ты? — Николас удивленно приподнял бровь. — Ты подбиваешь мою сестру на такие выходки?
   — Я знаю, что не следовало этого делать, но лошади были в отличной форме, а людей мало… В конце концов, лошадям требуется выездка.
   — Я обнаружил в тебе тайный порок, любовь моя? Аврора прикусила губу. Верховая езда действительно была ее страстью. Помогала почувствовать себя свободной от тех условностей, которых вынуждена придерживаться женщина ее круга, да еще вдова, носившая траур.
   — Как вдове, мне многое непозволительно, — словно оправдываясь, заявила она.
   — Ага! Значит, здесь, в парке, ты можешь расслабиться и вести себя как дикарка.
   — Я не сделала ничего плохого!
   — Боже упаси! Я этого и не думаю. Наоборот, верховая езда очень благотворно на тебя влияет — щеки раскраснелись, глаза горят… — Николас окинул ее выразительным взглядом и, понизив голос, добавил: — Ты возбуждена, как после ночи страстной любви.
   Аврора вспыхнула и не нашлась, что ответить.
   — Это лишь подтверждает мои подозрения.
   — Что ты имеешь в виду? — с тревогой спросила она.
   — Что под маской холодного высокомерия, которую ты носишь, горит огонь. — Он пристально смотрел на нее. — У тебя глаза синие-синие, — сказал Николас с хрипотцой.
   Аврора удивилась. Как мог он разглядеть ее глаза под вуалью? Коснулась полей шляпки, с ужасом обнаружила, что вуаль откинута, и быстро вернула ее на место. Нечего ему на нее пялиться.
   — Какал жалость! Спрятать такую красоту! — В голосе его звучал смех.
   — Чем ты занимался последние два дня? — спросила Аврора, чтобы сменить тему.
   — Значит, ты по мне скучала?
   Из-за вуали он не мог рассмотреть выражение ее глаз.
   — Просто подумала, что ты попал в беду, что вполне возможно при твоей любви к эпатажу.
   Улыбка его была само очарование.
   — Что могло навести тебя на эту мысль, любовь моя?
   — В самом деле, что? — Аврора едва сдерживала улыбку.
   — Если серьезно, я разбирался с финансовыми проблемами. Поскольку Уиклиффа в городе нет, возникли некоторые трудности с получением денег. Твои сородичи воротят носы от моих соотечественников, даже тех, кто весьма благосклонно относится к королевству.
   — Увы, ты к таковым себя отнести не можешь.
   — Увы. Если бы во мне текло больше голубой крови, я смог бы отыскать покровителя, мне он сейчас позарез нужен, поскольку я намерен заявить о себе в обществе. Я подумал, не попросить ли тебя представить меня своим высоколобым знакомым.
   Аврора не знала, гневаться ей или смеяться. Его наглость не знала границ, в то же время он был чертовски обаятелен.
   — А вот я подумала, почему бы тебе не отправиться в свою Америку прямо сейчас, вместо того чтобы мозолить глаза всем и каждому?
   — О, я не стану выставлять себя напоказ, но прятаться тоже не собираюсь.
   — Не понимаю, что тебя здесь держит.
   — Не могу бросить на произвол судьбы свою очаровательную женушку.
   Аврора испуганно обернулась, не услышал ли конюх, но тот по-прежнему держался на расстоянии.
   — Не надо афишировать наши отношения!
   — Не скандаль на публике, дорогая. У вас в стране это считается неприличным.
   — Я не скандалю!
   — В самом деле?
   Он просто смеется над ней. Авроре захотелось хорошенько стукнуть его. Но воспитание не позволяло. Набрав в легкие воздуха, она мысленно посчитала до пяти, поклявшись не открывать рта, пока не успокоится.
   Это было нелегко. Николас так и напрашивался на грубость.
   — Кстати, о твоих знакомых, — задумчиво произнес он. — Кажется, один из них приближается к нам.
   Аврора узнала графа Клифтона.
   — Боже мой, — с упавшим сердцем произнесла она, — Он не только мой знакомый, но и твой. Он говорил, что вы являетесь членами одного весьма скандально известного общества.
   — Да, мы были какое-то время знакомы. Три года назад, во время моего последнего визита в Англию, Разве это так важно?
   — Но он может тебя узнать! Немедленно уходи, Николас, пока он тебя не разглядел.
   — Я уже сказал, что не намерен прятаться.
   — Николас!
   — Только не забудь, что меня зовут Брандон Деверилл и я двоюродный брат твоего покойного мужа. Проблем не будет. Улыбайся, любовь моя, и делай вид, будто в восторге от моего общества.
   Авроре ничего не оставалось, как последовать совету Николаса. Клифтон был уже рядом и придержал коня.
   — Ах, кого я вижу! Самая красивая вдова в Лондоне, к тому же великолепная наездница! В этом есть что-то интригующее.
   Аврора вежливо поклонилась.
   — Не думаю, что мне следует спрашивать об исходе соревнований. Вы, как всегда, одержали победу. Не так ли?
   Аврора едва сдержалась, чтобы не посмотреть на Николаса.
   — Мои лошади нуждаются в выездке.
   — Но вам было бы интереснее с соперником посильнее, чем ваша подопечная. Я был бы счастлив предложить вам свои услуги.
   Клифтон явно заигрывал с ней.
   — Спасибо милорд, но моя подопечная вполне меня устраивает.
   Напрасно Аврора надеялась, что Клифтон не станет вступать в разговор с Николасом.
   — Мы раньше не встречались? Вы мне кого-то очень напоминаете. Кажется, мужа этой дамы.
   Аврора в ужасе затаила дыхание. Николас улыбнулся несколько свысока.
   — Неудивительно, что я напомнил вам Николаса Сейбина. Я его кузен. Позвольте представиться — Брандон Деверилл.
   — Какое удивительное сходство! Николас спокойно выдержал его взгляд.
   — Мне об этом не раз говорили.
   Аврора ждала, что будет дальше, ни жива ни мертва от страха. Однако ничего особенного не произошло.
   — Ваш кузен был замечательным другом и отличным спортсменом. Весьма сожалею, что он погиб. Мы успели подружиться, хотя знакомы были недолго. Вы американец, мистер Деверилл?
   — Я родился в Америке, но мои политические взгляды не вполне совпадают с официальными. Именно поэтому я решил искать политического убежища в Англии. По крайней мере до окончания войны.
   — Вряд ли вы найдете здесь понимание, если учесть, что ваш кузен был казнен за пиратство.
   — Я надеюсь на помощь лорда Уиклиффа. Он постарается развеять ваши сомнения в моей лояльности.
   — О, с моей стороны никаких сомнений. — Клифтон усмехнулся. — Я вообще весьма далек от политики. Но я с удовольствием представлю вас обществу в память о моем друге Николасе Сейбине.
   Николас, к удивлению Авроры, не выказал по этому поводу особого восторга.
   — Весьма благородно с вашей стороны, сэр. Буду иметь ваше предложение в виду.
   Клифтон вновь переключился на Аврору, и на лице его появилась улыбка, безотказно действующая на особ слабого пола.
   — Вынужден вас отпустить. Вижу, ваш конь волнуется. Надеюсь, вы не забудете о моем предложении, миледи. Только дайте мне знать, и я у ваших ног.
   Аврора что-то пробормотала в ответ и, когда Клифтон тронул коня, облегченно вздохнула.
   Она была вне себя оттого, что Николас рискует собственной жизнью, но заговорила об этом, лишь когда они отъехали на почтительное расстояние, опасаясь, как бы граф Клифтон их не услышал.
   — И ты еще смеешь утверждать, что не собираешься выставлять себя напоказ?
   — Я просто вхожу в роль Брандона Деверилла. Клифтон знает меня лучше других, и если даже он меня не узнал, мне нечего беспокоиться.
   — Как можно лгать, глядя в глаза человеку?!
   — А ты предпочла бы, чтобы я рассказал ему правду? Авроре нечего было возразить.
   — Он проявляет к тебе недвусмысленный интерес. Это видно невооруженным глазом. Стоит ли напоминать, что ты не вдова и никогда ею не была?
   — Я не нуждаюсь в напоминании.
   — Тут я с тобой не согласен. Клифтон один из самых известных развратников в королевстве и считает тебя легкой добычей.
   Аврора вскинула голову.
   — Не хватало еще, чтобы ты указывал мне, как себя вести. Я вышла за тебя, чтобы не стать женой Холфорда, тирана и диктатора. Но ты мало чем отличаешься от него. И от моего отца тоже.
   — Я не хочу с тобой ссориться, — уже мягче произнес Николас.
   — Не хочешь? Что-то не похоже!
   — Для мужчины вполне естественно отваживать от жены потенциальных любовников.
   — Не хочешь ли ты сказать, что ревнуешь?
   — Может, и так. Но советую тебе держаться от Клифтона подальше.