Страница:
Вспоминали Maurice Chevalier и Charles Trenet. Peut-кtre pousser plus avant cette rencontre?9 Стоит ли? Вчера в Союзе было пиво; возможно, что сегодня зайду к Горскому насчет кино и пива. Читаю книгу Евг. Ланна "Гвардия Мак Кумгала" о борьбе ирландцев за независимость при Palmerston'e. Да, в школу зайти сегодня необходимо, хоть и не хочется; важно все-таки, пока не мобилизован, сохранять un йtat social1 - особенно в отношении хлебных карточек и отправок на сельхозработы. Вчера письмо от Али. Жалко мне ее, чорт возьми: ну чего ради она торчит в этой Коми АССР и портит себе здоровье и нервы, калечит себе жизнь.
Когда же ее освободят, а la fin!2 Какой нам день сегодня предстоит?
Дневник N 17 20 июня 1943 года
Георгий Эфрон Сегодня по двум июньским талонам получил какую-то поганую рыбу, которую ликвидировал на базаре за 50 р., что позволило купить мне булочку и три бублика.
Был на литкружке, что дало мне хлеба (в буфете); обед из детстоловой взял на дом, суп вылил (невкусный), а макароны съел. С 16.30 до 19.30 дрыхнул, валялся, читал "Приятелей" и ел бублики. Все не могу отправить письмо Але - никак не соберусь купить конверт. Вчера - открытка от П.Д., очень милая. Условился с Горским (вчера) в понедельник от 15.00 до 15.30 пить пиво в Союзе (если будет, конечно).
Угостили супом с хлебом. Горский - шовинист и русопет. Погода стоит изрядно жаркая; сегодня со мной было нечто вроде обморока, когда я стоял за обедом: я настолько позеленел и настолько изменился в лице, что даже - о, даже! - меня пропустили вне очереди! А потом ничего - прошло (связано с желудком, как всегда у меня). Вчера был в школе; по совету директорши пошел в Гороно к замзаву; изложил ему мою историйку ("мотают, срывают экзамены"). Он ограничился тем, что спросил меня, почему я не пришел раньше, и посоветовал сдавать мне экзамены в июле при школе ДКА. Всю жизнь мечтал, право! Завтра, если не мобилизуют еще, зайду в школу и изложу его ответ, причем скажу, что в июле не смогу сдавать (в случае, если меня отпустят), ибо надо будет готовиться к отъезду в Москву, доставать билеты и пр. И пойду в Наркомпрос. Насчет карточек, надеюсь, что все пройдет гладко: как будто директорша и завуч "сочувствуют".
Дневник N 17 22 июня 1943 года
Георгий Эфрон Получил 300 р. от Мули. Вчера был в военкомате, отсрочка до 25го. Надоела эта канитель чрезвычайно. Сегодня отправляю два письма Але. Вчера истратил 130 р., но зато был сыт autant qu'on peut l'кtre1. Сегодня - важный день в смысле того, что я должен получить справку из школы на получение карточки хлебной. Без этой справки о том, что я учусь в школе, мне не дадут хлебной карточки. А в школе могут заартачиться - мол, экзамены не сдает, а справку хочет получить. Во всяком случае, сегодня выясню. Вчера вечером читал Берестову и Бабаеву, пришедшим ко мне, несколько глав из книги Ромэна "Приятели" и довел их до упаду от смеха; le fait est2, что эта книга замечательно талантливая, веселая и остроумная. Сегодня по радио передавали что-то от Совинформбюро а l'occasion3 2-летия "Отечественной войны Советского Союза", причем в конце говорится, что теперь все зависит от создания союзниками 2го фронта на Европейском континенте, ибо без 2го фронта разбить немцев невозможно, и что откладывание этой операции и промедления приведут к затягиванию войны, а следовательно, и к увеличению количества жертв (причем мы не говорим, что к увеличению наших жертв!). Ну-с, и кончается именно на упоре на вопросе о необходимости открытия Второго фронта в текущем году. Продолжаю читать "Гвардию Мак Кумгала". Вчера устроил, при помощи двух порций борща из Союза, огурца, зеленого лука и кислого молока, нечто вроде окрошки; вышло удачно.
Сейчас отправлюсь в школу; директорша, наверное, уже пришла, и ее-то мне и надо, для вопроса о справочке. Начну-то я с визита к Пономарчуку, каковой визит она сама посоветовала. После захода в школу пойду за бубликами (куплю) и посмотрю "Вестник".
Что-то в последние дни ничего нет интересного в международных событиях.
Дневник N 17 23 июня 1943 года
Георгий Эфрон Справку на получение хлебных карточек получил без сучка и задоринки. Возможно (если достану книгу), что буду сдавать историю через 5 дней. Никаких особенных новостей международного характера нет. Южные области Италии объявлены "зоной военных операций"; на нашем фронте - "никаких существенных изменений не произошло"; немцы бомбят Волхов и верхнюю Волгу (какой-то населенный пункт). Вот только смущает новый тон, проскальзывающий в сообщении Совинформбюро о 2-летии войны: в конце этого сообщения опять настойчиво повторяется о необходимости скорейшего открытия 2го фронта в Европе в текущем году, говорится, что отсутствие 2го фронта в прошлом году "спасло Германию от поражения", говорится, что "теперь все зависит от того, как сумеют союзники использовать создавшуюся обстановку". Все это сильно пахнет не Entente Cordiale1, а наоборот, критикой действий союзников, неверием в их оперативность, подстегиванием их действий. Или мне это только так показалось? Или это - "дымовая завеса"? Бес его знает. Во всяком случае, это неприятно. Ну и конечно, наши обыватели продолжают твердить о "предателях-англичанах". Хорошо хоть то, что впервые за время войны (du moins, а ce qu'il m'en semble2) в этом сообщении совершенно точно говорится о том, что "без Второго фронта победа над гитлеровской Германией невозможна". Без Второго фронта - т.е. без союзников. Это - очень важное признание: значит, сами мы не можем изгнать немцев с нашей территории, без помощи союзников. Все это знали, но это официально признается. Денег осталось 13 рублей; вчера был вполне сыт. Сегодня надеюсь получить конфеты и, быть может, сметану и творог в детмаге (вчера давали, но было колоссальное количество народа, и я надеюсь получить сегодня - если осталось и если дадут). И в гастроном зайду - авось там что-нибудь дают. Есть хочется.
Дневник N 17 24 июня 1943 года
Георгий Эфрон Получил 800 г колбасы и пятьсот грамм сметаны. Сметану съел, часть колбасы - тоже, а часть продал за 80 рублей (на базаре набросились какие-то командированные). Осталось 50 рублей. Новостей никаких: ни нового немецкого наступления, ни наступления союзников; бомбежки, да и только. Встретил Марию Александровну. Настроена мирно; предлагает (moyennant finances1, конечно) постирать, погладить и починить что мне надо. Не ловушка ли это (мол, возьмет, а как приду за стиранным, так она - "А где обещанные 2000, почему не выплачиваешь?").
Впрочем, вряд ли, на такую подлость я ее не считаю способной, и завтра понесу ей все мое грязное белье, носки, брюки, пижаму. Надоело ходить грязнулей по Ташкенту; хочется блеснуть, да и самому приятно ходить в чистом и не стыдиться своего вида. А заломит она цену не очень высокую. Завтра - в военкомат. Неужели же дадут повестку опять на другой день? Недавно я встретил одного узбека, который тоже в этой самой 4й трудкоманде, что и я, и тоже призывается в Октябрьском РВК; ему дали новое приписное свидетельство с отсрочкой до 1го января 1944го года! Вот было бы хорошо, если бы я получил такое же приписное свидетельство! Но, может, ему дали, потому что он узбек (по блату, через военкома Исамухамедова), или потому, что он на 1м курсе САГУ? Если же нет, - то я не вижу причин, почему и я не получу такого же приписного свидетельства, что и он. Впрочем, надеждами себя не обольщаю. Сегодня сыт вполне (как и вчера), съев 600 г макарон, полученных в гастрономе, и продав остальные 600 г утром.
Дневник N 17 26 июня 1943 года
Георгий Эфрон Rien de neuf.2 Явка - 28го, и никакого даже и намека на приписное свидетельство с отсрочкой до 1944го года. Что это за безобразие, в конце концов?! Вот уже скоро месяц, как морочат голову и не дают жить спокойно. Или пускай отправляют куда-нибудь, или пусть дают отсрочку. Надоело. Вчера утром отнес белье хозяйке; часть будет готова сегодня вечером, и я заеду. Трагедия с мылом: нет ни кусочка, последний стибрила девчонка-соседка (у меня дверь не закрывается). Денег нет ни гроша, даже вчера пришлось занять 10 р. у совершенно незнакомого человека в Союзе. Необходимо купить мыло, необходимо оставить денег для оплаты стирки, необходимо оставить денег для хотя бы частичной оплаты долга в 150 р. молочнице.
А денег нет. Откуда им быть? Только от продаж пайка. Вот надеюсь, что в гастрономе будет масло, да в детмаге должны давать мясо за май (или рыбу). У меня всего 240 р. долгов, если даже не считать 70 р. долга Горскому. Вчера был у Горского; не застал, но угостили обедом; правда, не очень-очень, но все-таки лучше, чем ничего. Когда же я кончу d'кtre un pique-assiette1, когда буду есть нормально? Нет, моя теперешняя жизнь, с бездельем, долгами, отсутствием денег и неопределенностью положения, начинает быть мне серьезно в тягость. Невозможно так долго еще продолжать. Прочел "Bouvard et Pйcuchet" Флобера (в русском переводе). Остроумно, но читать все это по-русски - противно. Видел английский документальный фильм "Победа в пустыне" (о победе 8й армии в Египте, у Эль-Аламейна и Триполи). Ничего, довольно интересно - и боевая техника у них формидабельная2.
Ce que j'en ai marre d'avoir toujours faim.3 Да, на этот раз, если я получу хлебную карточку, то уж не продам ее - благодарю покорно, слишком есть хочется.
Повезет сегодня, нет - будет ли что в гастрономе и детмаге? И почему ни черта не происходит в мире интересного?
Дневник N 17 27 июня 1943 года
Георгий Эфрон Вчера был у М.А. (вечером). Она еще не стирала. Je l'ai tapй de 60 roubles4 и кусочек мыла. Стирка будет стоить dans les 50 roubles5. Она настроена, по-видимому, миролюбиво и здраво, если не считать только того, что задумала, т.к. пишет какую-то стихотворную чушь, в 65 лет сделаться… начинающим писателем! Обещает, что брюки и рубашка будут готовы сегодня вечером. Сегодня вечером зайду. Завтра утром - в военкомат. Меня страшит перспектива вновь продавать карточку. Этого надо во что бы то ни стало избежать. Но я должен 150 р. молочнице, 110 М.А.
Откуда я возьму эти деньги? Если мне не удастся сделать какой-нибудь оборот с продуктами… Вообще у меня не получено 800 гр. масла в гастрономе (за май и июнь). Потом, не получено мясо или рыба по одному июньскому талону. Потом, не получено масло (за июнь) и мясо (за май) в детмаге. Но когда еще я все это получу? А вместе с тем 400 г хлеба, обеспеченных ежедневно, - это большое подспорье, и ужасно не хочется продавать - и опять сидеть и голодать. А на Мулины и Лилины деньги рассчитывать тоже не приходится - когда-то они еще придут… Вчера был сыт - благодаря продаже книг (Верлена, Бодлера, Готье!) и 60 р. М. А. Деньги, деньги! Прямо зачарованный круг; никуда от них не уйдешь.
Нет, масло было бы спасительно и освободительно. По моему, в ближайшие дни будут его выдавать. Тогда бы не пришлось продавать карточку. И еще - каждый день дико хочется есть, и денег нет. И не знаешь, что придумать.
Дневник N 17 28 июня 1943 года
Георгий Эфрон Вчера получил 400 г масла за май месяц; продал за 120 р. - и проел все деньги.
Что ж поделаешь - есть-то ведь надо. Был у М.А.; она все еще не стирала; божилась, что все будет готово сегодня; буду у нее завтра вечером (в среду, кажется, пойду на "Цыганский барон", так что хочется, естественно, быть хорошо одетым). Ну, к среде-то она выстирает. Завтра, вероятно, пойду в баню. Сейчас отправлюсь в военкомат. Что-то мне там скажут? Я решил ехать или с драматургами, или с Литфондом, потому что иного пути, чем возвращение в Москву совместно с каким-то хотя бы подобием коллектива, у меня нет. Кроме того, самый главный вопрос - это то, что я самостоятельно не смогу достать билет, а если меня включат в списки отъезжающих драматургов или писателей, то я вношу деньги на билет, и все, и никаких хлопот. Так что придется сделать так именно (если, конечно, военкомат отпустит). Меня смущает, что если приехать в августе в Москву, то уже там кончаются сроки приема в ВУЗы в это время. Но это, я думаю, пустяки, и меня всегда примут даже с некоторым опозданием. Да, все неясно, как никогда.
Неясно с военкоматом, неясно, когда и с кем поеду, неясно, что ждет меня в Москве. Вот и живи! Просто бред какой-то нелепый. Неужели человек настолько скован обстоятельствами, неволен располагать своей судьбой? Mon exemple1 сейчас - разительный этому пример. Я живу, совершенно не зная, что меня ожидает, живу, не имея никаких перспектив и не строя никаких планов. И надоела мне такая жизнь - дико. Конечно, как и на международной арене, так и для меня, ближайшие месяцы будут решающие. В этом я не сомневаюсь.
Дневник N 17 29 июня 1943 года
Георгий Эфрон Вчера был в военкомате. Опять то же самое: "ничего не знаем", "ничего не можем сказать" - и повестка с явкой 5го июля (в следующий понедельник). Может быть, это 5ое июля будет решающим днем? Но сколько уже было таких "решающих" дней, которые ничего не изменили в моем положении! Вчера, увы, продал хлебную карточку за 400 р. Заплачу 80 р. М.А., 100 р. - молочнице; часть уже проел; остальное проем сегодня. По крайней мере, вчера наелся досыта урюком, пирожками и в двух моих столовых. "Если бы ты поступил на завод, то тебе бы не пришлось продавать карточку", - возможно, многие так думают обо мне. Ну и чорт с ними - пускай думают. А я совершенно не собираюсь ежедневно тратить 12 часов моей жизни на грязные станки. Человек живет только один раз, и жизнь драгоценна. И поэтому я стараюсь ее сделать возможно более приемлемой и сносной. Кроме того, я - не рабочий. Я могу быть полезным переводчиком и литературоведом - и, надеюсь, когда-нибудь этим стану. А для рабочего ремесла вполне годны полчища праздношатающихся беспризорных и ленивых узбеков. И вообще сейчас мода - "завод, завод". Ну и что? Не всем же быть под одну мерку. И пока я смогу не идти на завод, я туда не пойду. Я на это имею полное внутреннее право, право человека, который жил в Париже и Брюсселе, который ездил летом в горы и к морю, человека, хорошо осведомленного политически, человека, который много пережил, много видел, право человека весьма культурного и даже утонченного (ceci soit dit sans vanitй2).
А то, что денег нет, то, что я веду идиотский образ жизни, - это факт. Но завод не даст мне денег, а даст лишь одуряющую усталость, которая заменит дневную беготню и безделье. Если оглушать себя, то, во всяком случае, не заводом.
Впрочем, en voilа assez sur ce sujet1. Меня несколько тревожит и беспокоит отсутствие каких-либо событий со времени взятия союзниками группы итальянских укрепленных островов. Я объясняю это дополнительной подготовкой союзников к "очень сложным морским и сухопутным операциям" (по выражению Черчилля) - ничем другим такое отсутствие наступления союзников объяснить нельзя. Любопытны настроения русских. Народ в общей своей массе союзникам не верит и союзников не любит.
Рядовой русский человек думает - и говорит - так: "Англичане воюют нашими костями, американцы - наживаются на войне". Вот и вся Entente Cordiale2. Ну и конечно, возмущение по поводу того, что Второй фронт в Европе все еще не создан.
Интеллигенция же главным образом рассуждает о вопросах послевоенных, причем большинство желает нового НЭПа, ослабления цензуры, "демократизации" и всяких благ, все это под давлением союзников. Вот два основных течения русской политической мысли на данном этапе войны. На нашем фронте - все "ничего существенного". Кто первый начнет наступать? Неужели немцы настолько ослабели, что боятся предпринять новое наступление на Восточном фронте? Вероятно, они опасаются вторжения в Европу и не хотят оттуда брать слишком много войск. Но все - и Черчилль, и всякие обозреватели - говорят, что решающие битвы немцы будут вести на Восточном фронте, что участь немецкой армии решится в России. А наши армии, по-моему, совершенно ясно и определенно ждут вторжения союзников в Европу, чтобы начать свое наступление против войск держав оси. Интересно, создастся ли в процессе войны объединенный англо-совето-американский штаб? У союзников официально такого штаба нет, но фактически система совещаний, миссий и консультаций между штабами и главами правительств соответствует такому штабу.
Интересно, какую роль предстоит играть в будущих операциях победителям в Тунисе:
Эйзенхауэру, Александеру, Монтгомери? Выдвинется ли нынешний командующий европейским театром военных действий Деверс? Между прочим, я совершенно уверен в том, что именно в этом, 1943м г., союзники предпримут наступление на Европу.
Правда, никогда ни Черчилль, ни Рузвельт не заявляли прямо об этом своем намерении, но в завуалированном виде и под разными соусами (напр., "мы полны решимости в 1943 году снять с России часть бремени, лежащего на ней", "приближаются исключительно сложные морские и сухопутные комбинированные операции") совершенно ясно для каждого они давали понять, что этот год - год наступления, решительного наступления на Европу. И если они так долго готовятся, то делают это совершенно сознательно, учитывая опыт Дьеппа и совершенно не хотя вновь быть вынужденными, вследствие недостаточной подготовки, вновь, как в Дюнкерке, спешно отступать. Вся подготовка удара должна быть тщательно завершена - тем более мощным и действенным будет тогда удар. Кроме того, вероятно, союзники жалеют людей и хотят, путем подавляющего технического, военного и сырьевого превосходства, компенсировать отсутствие рискованного и "широкого" использования людских резервов (в стиле Роммеля в Африке, да и вообще, в стиле немецкого командования). И они, бесспорно, правы. Во-первых, люди есть люди, и я вполне одобряю соответствующие правительства, если они берегут своих людей тогда, когда это возможно. Во-вторых, люди эти гораздо больше пригодятся общему делу победы, если они будут участвовать в последующих сражениях, чем если, из-за недостаточно полной и совершенной подготовки, они погибнут в первых боях. В-третьих, моральный фактор тоже действует, и люди всегда будут идти за тем правительством, которое печется о том, чтобы этих самых людей было перебито возможно меньше.
Надо, по-моему, обладать полным отсутствием трезвого взгляда на события, чтобы рассуждать так, как рассуждало огромное большинство добрых граждан во время сражения у Сталинграда: "Союзники должны немедленно открыть Второй фронт, дабы облегчить действия Красной армии". - А если они не подготовлены к этому удару?
- "Все равно, пусть пожертвуют своими людьми для того, чтобы нам помочь. Мы достаточно кровь проливали". Таков был общий лейтмотив. Почти все так думали и говорили, не сознавая, или вернее, не желая сознавать целого ряда простейших истин, необходимость постичь которые никому не приходила в голову. В частности, совершенно забывалось то обстоятельство, что политикой руководит не чувство, а выгода и здравый смысл, тесным образом переплетенные. Ведь это аксиома! Ну скажите вы мне - с какой стати союзникам бросать в котел войны неподготовленных солдат или солдат, подготовленных недостаточно? Зачем им портить эффект своих действий слишком ранним использованием не доведенного до конца производства.
Зачем им рисковать? На это отвечалось следующее: "Мы достаточно воевали с Гитлером, пока союзники сидели спокойно. Мы дали им возможность спокойно вооружаться". - Но, товарищи, простите! Вы говорите совершенно так, как будто вы, русские, сознательно бились и дрались за союзников! Выходит так, что вы нарочно позволили им вооружаться, оберегая их спокойствие, проливая кровь на советских фронтах! Неужели вы такие великодушные, что из-за прекрасных англосаксонских глаз отбили немцев от Москвы, не пустили их к Кавказу и разгромили их у Сталинграда? - Тут обычно обязательно наш собеседник вставит следующую фразу, служащую в его представлении веским доводом в его аргументации:
"А что бы сделала Англия без нас? Что бы от нее осталось, если бы Гитлер пошел на нее, а не на нас?" И тут наш собеседник окончательно сам себя разоблачает, разоблачает полное отсутствие у себя политического здравомыслия и показывает то, что ложно-патриотические соображения, очень близкие к шовинизму и "шапкозакидательству", застилают перед ним действительность. Ибо вот что мы ему можем ответить: "Вопервых, пользуясь постановкой вопроса "если бы", вы отклоняетесь от того, что произошло действительно, от реальной политики; следовательно, вдаваясь в область воображения и фантазии, вы ослабляете вашу аргументацию, делая ее беспочвенной и несерьезной, ибо, чтобы понять то, что происходит, мы должны базироваться на том, что произошло, а не на том, что могло произойти. Могло произойти бессчисленное количество вариантов - но события вылились в данный, определенный вариант, и с этим-то данным вариантом мы должны считаться. Второе: ваша постановка вопроса: "Что было бы с Англией, если бы Гитлер не пошел на нас", кроме вышеуказанной недейственности (в плане объяснения текущего момента), грешит еще тем недостатком, что игнорирует самую элементарную логику. В самом деле: все знают, что Гитлер - не дурак, и если он пошел на СССР, а не на Англию, то этому были определенные военно-стратегические причины. Путем массированных воздушных налетов на Англию и ее города Гитлер надеялся морально ослабить, "обезвредить" англичан, заставить их морально капитулировать, подготовляя таким образом путь к соглашательским настроениям, подготовляя почву для наименьшего сопротивления германскому вторжению. Гитлер убедился в том, что англичане выдержали жестокое испытание воздушными бомбардировками и что они, как и прежде, тверды в своих намерениях продолжать борьбу до победы над наци и фашистами. Гитлер убедился, что британский военно-морской флот и береговые батареи чрезвычайно сильны. Он увидел, что германский флот не приспособлен к широким десантным операциям. Он увидел это довольно скоро. Он увидел, что Америка полна решимости всецело посвятить себя в дело борьбы с Германией, что она ускоренными темпами поставляет вооружение и самолеты для Англии. Гитлер учел все эти обстоятельства - и решил не рискнуть, ибо он ожидал поражения и неудачи. Гитлер - авантюрист и игрок, вся его тактика и политика насквозь авантюристичны. Если уж такой человек, как он, если такая клика risque-tout1 и авантюристов, да еще опьяненных европейскими победами, не решились вторгнуться в Англию, то становится абсолютно ясно, что все они были уверены в том, что подобная операция неминуемо потерпит крах и что немцы на этот раз потерпят поражение. Но согласно теории блицкрига и своим авантюристическим навыкам, в поисках источников сырья и располагая данными, преуменьшающими значение противника и недооценивающими его силы, немцы решили вторгнуться в Россию. Потерпев неудачу с Англией, они переметнулись на восток.
Они даже послали Рудольфа Гесса договориться с англичанами о совместном выступлении против СССР, и тут наш собеседник не задаст ведь вопроса: "А что бы было, если Англия сговорилась бы с эмиссаром фюрера и пошла бы против СССР?
Сладко бы нам сейчас было?" А между тем, такая постановка вопроса совершенно равноценна постановке вопроса в смысле том, что было бы с Англией, если бы мы сговорились с Германией. Но, во-первых, немцы и не хотели с нами сговариваться.
Во-вторых, Англия могла пойти с немцами против нас, а немцы даже одни против Англии пойти не смогли. Так что такая постановка вопроса, если заниматься предположениями, домыслами и догадками, гораздо жизненнее и реальнее, чем все другие постановки вопроса об англо-русском отношении к этой войне. В заключение - это злосчастное мнение, которое частенько приходится слышать: "Мы проливаем кровь и бьем Гитлера, а союзники сидят сложа руки; мы даем союзникам возможность вооружаться, мы их спасаем от Гитлера". Опять-таки получается впечатление, будто мы - очень добрые дяди, сознательно борющиеся против немцев, чтобы дать возможность англичанам и американцам спокойно вооружаться и накапливать силы. А между тем это, конечно, далеко не так. Каждому человеку от мала до велика, абсолютно каждому известно, что мы, русские, боремся против врага, который на нас вероломно напал и захватил ряд важнейших территорий. Русские борются за изгнание немцев из СССР и возвращение утраченных территорий. И все. И больше ничего. На нас напали, мы защищаемся, ведем борьбу за свою землю против чужеземцев. Союзники оказались на нашей стороне: хорошо. Но какое право мы имеем от них требовать что-либо? Другое совершенно дело, если бы мы сами пошли против Германии и договорились с Англией. Но ведь было как раз наоборот! Мы сторонились англо-германской войны. Мы во время этой войны заключили договор. Мы во время этой войны заключили договор о дружбе с Германией! Мы надеялись в конце концов вытянуть каштаны из огня! Мы надеялись присоединиться к той стороне, которая менее всего ослабнет в этой войне. Мы кормили и снабжали Германию. Все это ясно показывает, что мы не можем иметь права что-либо требовать, на что-либо претендовать. Мы боремся за себя, за освобождение своей страны. Очень хорошо, что нам помогают союзники, оказавшиеся с нами в одном лагере. Но подхлестывать союзников, торопить их и давать им военные советы - на это мы не имеем права.
Нельзя принимать позу борца за все человечество, когда борешься за свою хату. Т.е. принимать такую позу можно, но надо знать, что она является именно позой, и больше ничем другим. Если мы действительно очень облегчаем задачу союзникам, сражаясь против основных сил Гитлера, то получилось это случайно, и сражаемся мы не против фашистов, а против иностранных захватчиков. На фашизм нам было наплевать до июня 1941го г. (Что писалось тогда, до войны, с 1939го г., в наших газетах!) И надо радоваться тому, что союзники - с нами, что они нам поставляют оружие, технику, продовольствие, самолеты и танки, а не заниматься бессмысленной и праздной критикой их бездействия. Таков мой взгляд на события. Будем надеяться, что таков будет взгляд истории.
Дневник N 17 1 июля 1943 года
Когда же ее освободят, а la fin!2 Какой нам день сегодня предстоит?
Дневник N 17 20 июня 1943 года
Георгий Эфрон Сегодня по двум июньским талонам получил какую-то поганую рыбу, которую ликвидировал на базаре за 50 р., что позволило купить мне булочку и три бублика.
Был на литкружке, что дало мне хлеба (в буфете); обед из детстоловой взял на дом, суп вылил (невкусный), а макароны съел. С 16.30 до 19.30 дрыхнул, валялся, читал "Приятелей" и ел бублики. Все не могу отправить письмо Але - никак не соберусь купить конверт. Вчера - открытка от П.Д., очень милая. Условился с Горским (вчера) в понедельник от 15.00 до 15.30 пить пиво в Союзе (если будет, конечно).
Угостили супом с хлебом. Горский - шовинист и русопет. Погода стоит изрядно жаркая; сегодня со мной было нечто вроде обморока, когда я стоял за обедом: я настолько позеленел и настолько изменился в лице, что даже - о, даже! - меня пропустили вне очереди! А потом ничего - прошло (связано с желудком, как всегда у меня). Вчера был в школе; по совету директорши пошел в Гороно к замзаву; изложил ему мою историйку ("мотают, срывают экзамены"). Он ограничился тем, что спросил меня, почему я не пришел раньше, и посоветовал сдавать мне экзамены в июле при школе ДКА. Всю жизнь мечтал, право! Завтра, если не мобилизуют еще, зайду в школу и изложу его ответ, причем скажу, что в июле не смогу сдавать (в случае, если меня отпустят), ибо надо будет готовиться к отъезду в Москву, доставать билеты и пр. И пойду в Наркомпрос. Насчет карточек, надеюсь, что все пройдет гладко: как будто директорша и завуч "сочувствуют".
Дневник N 17 22 июня 1943 года
Георгий Эфрон Получил 300 р. от Мули. Вчера был в военкомате, отсрочка до 25го. Надоела эта канитель чрезвычайно. Сегодня отправляю два письма Але. Вчера истратил 130 р., но зато был сыт autant qu'on peut l'кtre1. Сегодня - важный день в смысле того, что я должен получить справку из школы на получение карточки хлебной. Без этой справки о том, что я учусь в школе, мне не дадут хлебной карточки. А в школе могут заартачиться - мол, экзамены не сдает, а справку хочет получить. Во всяком случае, сегодня выясню. Вчера вечером читал Берестову и Бабаеву, пришедшим ко мне, несколько глав из книги Ромэна "Приятели" и довел их до упаду от смеха; le fait est2, что эта книга замечательно талантливая, веселая и остроумная. Сегодня по радио передавали что-то от Совинформбюро а l'occasion3 2-летия "Отечественной войны Советского Союза", причем в конце говорится, что теперь все зависит от создания союзниками 2го фронта на Европейском континенте, ибо без 2го фронта разбить немцев невозможно, и что откладывание этой операции и промедления приведут к затягиванию войны, а следовательно, и к увеличению количества жертв (причем мы не говорим, что к увеличению наших жертв!). Ну-с, и кончается именно на упоре на вопросе о необходимости открытия Второго фронта в текущем году. Продолжаю читать "Гвардию Мак Кумгала". Вчера устроил, при помощи двух порций борща из Союза, огурца, зеленого лука и кислого молока, нечто вроде окрошки; вышло удачно.
Сейчас отправлюсь в школу; директорша, наверное, уже пришла, и ее-то мне и надо, для вопроса о справочке. Начну-то я с визита к Пономарчуку, каковой визит она сама посоветовала. После захода в школу пойду за бубликами (куплю) и посмотрю "Вестник".
Что-то в последние дни ничего нет интересного в международных событиях.
Дневник N 17 23 июня 1943 года
Георгий Эфрон Справку на получение хлебных карточек получил без сучка и задоринки. Возможно (если достану книгу), что буду сдавать историю через 5 дней. Никаких особенных новостей международного характера нет. Южные области Италии объявлены "зоной военных операций"; на нашем фронте - "никаких существенных изменений не произошло"; немцы бомбят Волхов и верхнюю Волгу (какой-то населенный пункт). Вот только смущает новый тон, проскальзывающий в сообщении Совинформбюро о 2-летии войны: в конце этого сообщения опять настойчиво повторяется о необходимости скорейшего открытия 2го фронта в Европе в текущем году, говорится, что отсутствие 2го фронта в прошлом году "спасло Германию от поражения", говорится, что "теперь все зависит от того, как сумеют союзники использовать создавшуюся обстановку". Все это сильно пахнет не Entente Cordiale1, а наоборот, критикой действий союзников, неверием в их оперативность, подстегиванием их действий. Или мне это только так показалось? Или это - "дымовая завеса"? Бес его знает. Во всяком случае, это неприятно. Ну и конечно, наши обыватели продолжают твердить о "предателях-англичанах". Хорошо хоть то, что впервые за время войны (du moins, а ce qu'il m'en semble2) в этом сообщении совершенно точно говорится о том, что "без Второго фронта победа над гитлеровской Германией невозможна". Без Второго фронта - т.е. без союзников. Это - очень важное признание: значит, сами мы не можем изгнать немцев с нашей территории, без помощи союзников. Все это знали, но это официально признается. Денег осталось 13 рублей; вчера был вполне сыт. Сегодня надеюсь получить конфеты и, быть может, сметану и творог в детмаге (вчера давали, но было колоссальное количество народа, и я надеюсь получить сегодня - если осталось и если дадут). И в гастроном зайду - авось там что-нибудь дают. Есть хочется.
Дневник N 17 24 июня 1943 года
Георгий Эфрон Получил 800 г колбасы и пятьсот грамм сметаны. Сметану съел, часть колбасы - тоже, а часть продал за 80 рублей (на базаре набросились какие-то командированные). Осталось 50 рублей. Новостей никаких: ни нового немецкого наступления, ни наступления союзников; бомбежки, да и только. Встретил Марию Александровну. Настроена мирно; предлагает (moyennant finances1, конечно) постирать, погладить и починить что мне надо. Не ловушка ли это (мол, возьмет, а как приду за стиранным, так она - "А где обещанные 2000, почему не выплачиваешь?").
Впрочем, вряд ли, на такую подлость я ее не считаю способной, и завтра понесу ей все мое грязное белье, носки, брюки, пижаму. Надоело ходить грязнулей по Ташкенту; хочется блеснуть, да и самому приятно ходить в чистом и не стыдиться своего вида. А заломит она цену не очень высокую. Завтра - в военкомат. Неужели же дадут повестку опять на другой день? Недавно я встретил одного узбека, который тоже в этой самой 4й трудкоманде, что и я, и тоже призывается в Октябрьском РВК; ему дали новое приписное свидетельство с отсрочкой до 1го января 1944го года! Вот было бы хорошо, если бы я получил такое же приписное свидетельство! Но, может, ему дали, потому что он узбек (по блату, через военкома Исамухамедова), или потому, что он на 1м курсе САГУ? Если же нет, - то я не вижу причин, почему и я не получу такого же приписного свидетельства, что и он. Впрочем, надеждами себя не обольщаю. Сегодня сыт вполне (как и вчера), съев 600 г макарон, полученных в гастрономе, и продав остальные 600 г утром.
Дневник N 17 26 июня 1943 года
Георгий Эфрон Rien de neuf.2 Явка - 28го, и никакого даже и намека на приписное свидетельство с отсрочкой до 1944го года. Что это за безобразие, в конце концов?! Вот уже скоро месяц, как морочат голову и не дают жить спокойно. Или пускай отправляют куда-нибудь, или пусть дают отсрочку. Надоело. Вчера утром отнес белье хозяйке; часть будет готова сегодня вечером, и я заеду. Трагедия с мылом: нет ни кусочка, последний стибрила девчонка-соседка (у меня дверь не закрывается). Денег нет ни гроша, даже вчера пришлось занять 10 р. у совершенно незнакомого человека в Союзе. Необходимо купить мыло, необходимо оставить денег для оплаты стирки, необходимо оставить денег для хотя бы частичной оплаты долга в 150 р. молочнице.
А денег нет. Откуда им быть? Только от продаж пайка. Вот надеюсь, что в гастрономе будет масло, да в детмаге должны давать мясо за май (или рыбу). У меня всего 240 р. долгов, если даже не считать 70 р. долга Горскому. Вчера был у Горского; не застал, но угостили обедом; правда, не очень-очень, но все-таки лучше, чем ничего. Когда же я кончу d'кtre un pique-assiette1, когда буду есть нормально? Нет, моя теперешняя жизнь, с бездельем, долгами, отсутствием денег и неопределенностью положения, начинает быть мне серьезно в тягость. Невозможно так долго еще продолжать. Прочел "Bouvard et Pйcuchet" Флобера (в русском переводе). Остроумно, но читать все это по-русски - противно. Видел английский документальный фильм "Победа в пустыне" (о победе 8й армии в Египте, у Эль-Аламейна и Триполи). Ничего, довольно интересно - и боевая техника у них формидабельная2.
Ce que j'en ai marre d'avoir toujours faim.3 Да, на этот раз, если я получу хлебную карточку, то уж не продам ее - благодарю покорно, слишком есть хочется.
Повезет сегодня, нет - будет ли что в гастрономе и детмаге? И почему ни черта не происходит в мире интересного?
Дневник N 17 27 июня 1943 года
Георгий Эфрон Вчера был у М.А. (вечером). Она еще не стирала. Je l'ai tapй de 60 roubles4 и кусочек мыла. Стирка будет стоить dans les 50 roubles5. Она настроена, по-видимому, миролюбиво и здраво, если не считать только того, что задумала, т.к. пишет какую-то стихотворную чушь, в 65 лет сделаться… начинающим писателем! Обещает, что брюки и рубашка будут готовы сегодня вечером. Сегодня вечером зайду. Завтра утром - в военкомат. Меня страшит перспектива вновь продавать карточку. Этого надо во что бы то ни стало избежать. Но я должен 150 р. молочнице, 110 М.А.
Откуда я возьму эти деньги? Если мне не удастся сделать какой-нибудь оборот с продуктами… Вообще у меня не получено 800 гр. масла в гастрономе (за май и июнь). Потом, не получено мясо или рыба по одному июньскому талону. Потом, не получено масло (за июнь) и мясо (за май) в детмаге. Но когда еще я все это получу? А вместе с тем 400 г хлеба, обеспеченных ежедневно, - это большое подспорье, и ужасно не хочется продавать - и опять сидеть и голодать. А на Мулины и Лилины деньги рассчитывать тоже не приходится - когда-то они еще придут… Вчера был сыт - благодаря продаже книг (Верлена, Бодлера, Готье!) и 60 р. М. А. Деньги, деньги! Прямо зачарованный круг; никуда от них не уйдешь.
Нет, масло было бы спасительно и освободительно. По моему, в ближайшие дни будут его выдавать. Тогда бы не пришлось продавать карточку. И еще - каждый день дико хочется есть, и денег нет. И не знаешь, что придумать.
Дневник N 17 28 июня 1943 года
Георгий Эфрон Вчера получил 400 г масла за май месяц; продал за 120 р. - и проел все деньги.
Что ж поделаешь - есть-то ведь надо. Был у М.А.; она все еще не стирала; божилась, что все будет готово сегодня; буду у нее завтра вечером (в среду, кажется, пойду на "Цыганский барон", так что хочется, естественно, быть хорошо одетым). Ну, к среде-то она выстирает. Завтра, вероятно, пойду в баню. Сейчас отправлюсь в военкомат. Что-то мне там скажут? Я решил ехать или с драматургами, или с Литфондом, потому что иного пути, чем возвращение в Москву совместно с каким-то хотя бы подобием коллектива, у меня нет. Кроме того, самый главный вопрос - это то, что я самостоятельно не смогу достать билет, а если меня включат в списки отъезжающих драматургов или писателей, то я вношу деньги на билет, и все, и никаких хлопот. Так что придется сделать так именно (если, конечно, военкомат отпустит). Меня смущает, что если приехать в августе в Москву, то уже там кончаются сроки приема в ВУЗы в это время. Но это, я думаю, пустяки, и меня всегда примут даже с некоторым опозданием. Да, все неясно, как никогда.
Неясно с военкоматом, неясно, когда и с кем поеду, неясно, что ждет меня в Москве. Вот и живи! Просто бред какой-то нелепый. Неужели человек настолько скован обстоятельствами, неволен располагать своей судьбой? Mon exemple1 сейчас - разительный этому пример. Я живу, совершенно не зная, что меня ожидает, живу, не имея никаких перспектив и не строя никаких планов. И надоела мне такая жизнь - дико. Конечно, как и на международной арене, так и для меня, ближайшие месяцы будут решающие. В этом я не сомневаюсь.
Дневник N 17 29 июня 1943 года
Георгий Эфрон Вчера был в военкомате. Опять то же самое: "ничего не знаем", "ничего не можем сказать" - и повестка с явкой 5го июля (в следующий понедельник). Может быть, это 5ое июля будет решающим днем? Но сколько уже было таких "решающих" дней, которые ничего не изменили в моем положении! Вчера, увы, продал хлебную карточку за 400 р. Заплачу 80 р. М.А., 100 р. - молочнице; часть уже проел; остальное проем сегодня. По крайней мере, вчера наелся досыта урюком, пирожками и в двух моих столовых. "Если бы ты поступил на завод, то тебе бы не пришлось продавать карточку", - возможно, многие так думают обо мне. Ну и чорт с ними - пускай думают. А я совершенно не собираюсь ежедневно тратить 12 часов моей жизни на грязные станки. Человек живет только один раз, и жизнь драгоценна. И поэтому я стараюсь ее сделать возможно более приемлемой и сносной. Кроме того, я - не рабочий. Я могу быть полезным переводчиком и литературоведом - и, надеюсь, когда-нибудь этим стану. А для рабочего ремесла вполне годны полчища праздношатающихся беспризорных и ленивых узбеков. И вообще сейчас мода - "завод, завод". Ну и что? Не всем же быть под одну мерку. И пока я смогу не идти на завод, я туда не пойду. Я на это имею полное внутреннее право, право человека, который жил в Париже и Брюсселе, который ездил летом в горы и к морю, человека, хорошо осведомленного политически, человека, который много пережил, много видел, право человека весьма культурного и даже утонченного (ceci soit dit sans vanitй2).
А то, что денег нет, то, что я веду идиотский образ жизни, - это факт. Но завод не даст мне денег, а даст лишь одуряющую усталость, которая заменит дневную беготню и безделье. Если оглушать себя, то, во всяком случае, не заводом.
Впрочем, en voilа assez sur ce sujet1. Меня несколько тревожит и беспокоит отсутствие каких-либо событий со времени взятия союзниками группы итальянских укрепленных островов. Я объясняю это дополнительной подготовкой союзников к "очень сложным морским и сухопутным операциям" (по выражению Черчилля) - ничем другим такое отсутствие наступления союзников объяснить нельзя. Любопытны настроения русских. Народ в общей своей массе союзникам не верит и союзников не любит.
Рядовой русский человек думает - и говорит - так: "Англичане воюют нашими костями, американцы - наживаются на войне". Вот и вся Entente Cordiale2. Ну и конечно, возмущение по поводу того, что Второй фронт в Европе все еще не создан.
Интеллигенция же главным образом рассуждает о вопросах послевоенных, причем большинство желает нового НЭПа, ослабления цензуры, "демократизации" и всяких благ, все это под давлением союзников. Вот два основных течения русской политической мысли на данном этапе войны. На нашем фронте - все "ничего существенного". Кто первый начнет наступать? Неужели немцы настолько ослабели, что боятся предпринять новое наступление на Восточном фронте? Вероятно, они опасаются вторжения в Европу и не хотят оттуда брать слишком много войск. Но все - и Черчилль, и всякие обозреватели - говорят, что решающие битвы немцы будут вести на Восточном фронте, что участь немецкой армии решится в России. А наши армии, по-моему, совершенно ясно и определенно ждут вторжения союзников в Европу, чтобы начать свое наступление против войск держав оси. Интересно, создастся ли в процессе войны объединенный англо-совето-американский штаб? У союзников официально такого штаба нет, но фактически система совещаний, миссий и консультаций между штабами и главами правительств соответствует такому штабу.
Интересно, какую роль предстоит играть в будущих операциях победителям в Тунисе:
Эйзенхауэру, Александеру, Монтгомери? Выдвинется ли нынешний командующий европейским театром военных действий Деверс? Между прочим, я совершенно уверен в том, что именно в этом, 1943м г., союзники предпримут наступление на Европу.
Правда, никогда ни Черчилль, ни Рузвельт не заявляли прямо об этом своем намерении, но в завуалированном виде и под разными соусами (напр., "мы полны решимости в 1943 году снять с России часть бремени, лежащего на ней", "приближаются исключительно сложные морские и сухопутные комбинированные операции") совершенно ясно для каждого они давали понять, что этот год - год наступления, решительного наступления на Европу. И если они так долго готовятся, то делают это совершенно сознательно, учитывая опыт Дьеппа и совершенно не хотя вновь быть вынужденными, вследствие недостаточной подготовки, вновь, как в Дюнкерке, спешно отступать. Вся подготовка удара должна быть тщательно завершена - тем более мощным и действенным будет тогда удар. Кроме того, вероятно, союзники жалеют людей и хотят, путем подавляющего технического, военного и сырьевого превосходства, компенсировать отсутствие рискованного и "широкого" использования людских резервов (в стиле Роммеля в Африке, да и вообще, в стиле немецкого командования). И они, бесспорно, правы. Во-первых, люди есть люди, и я вполне одобряю соответствующие правительства, если они берегут своих людей тогда, когда это возможно. Во-вторых, люди эти гораздо больше пригодятся общему делу победы, если они будут участвовать в последующих сражениях, чем если, из-за недостаточно полной и совершенной подготовки, они погибнут в первых боях. В-третьих, моральный фактор тоже действует, и люди всегда будут идти за тем правительством, которое печется о том, чтобы этих самых людей было перебито возможно меньше.
Надо, по-моему, обладать полным отсутствием трезвого взгляда на события, чтобы рассуждать так, как рассуждало огромное большинство добрых граждан во время сражения у Сталинграда: "Союзники должны немедленно открыть Второй фронт, дабы облегчить действия Красной армии". - А если они не подготовлены к этому удару?
- "Все равно, пусть пожертвуют своими людьми для того, чтобы нам помочь. Мы достаточно кровь проливали". Таков был общий лейтмотив. Почти все так думали и говорили, не сознавая, или вернее, не желая сознавать целого ряда простейших истин, необходимость постичь которые никому не приходила в голову. В частности, совершенно забывалось то обстоятельство, что политикой руководит не чувство, а выгода и здравый смысл, тесным образом переплетенные. Ведь это аксиома! Ну скажите вы мне - с какой стати союзникам бросать в котел войны неподготовленных солдат или солдат, подготовленных недостаточно? Зачем им портить эффект своих действий слишком ранним использованием не доведенного до конца производства.
Зачем им рисковать? На это отвечалось следующее: "Мы достаточно воевали с Гитлером, пока союзники сидели спокойно. Мы дали им возможность спокойно вооружаться". - Но, товарищи, простите! Вы говорите совершенно так, как будто вы, русские, сознательно бились и дрались за союзников! Выходит так, что вы нарочно позволили им вооружаться, оберегая их спокойствие, проливая кровь на советских фронтах! Неужели вы такие великодушные, что из-за прекрасных англосаксонских глаз отбили немцев от Москвы, не пустили их к Кавказу и разгромили их у Сталинграда? - Тут обычно обязательно наш собеседник вставит следующую фразу, служащую в его представлении веским доводом в его аргументации:
"А что бы сделала Англия без нас? Что бы от нее осталось, если бы Гитлер пошел на нее, а не на нас?" И тут наш собеседник окончательно сам себя разоблачает, разоблачает полное отсутствие у себя политического здравомыслия и показывает то, что ложно-патриотические соображения, очень близкие к шовинизму и "шапкозакидательству", застилают перед ним действительность. Ибо вот что мы ему можем ответить: "Вопервых, пользуясь постановкой вопроса "если бы", вы отклоняетесь от того, что произошло действительно, от реальной политики; следовательно, вдаваясь в область воображения и фантазии, вы ослабляете вашу аргументацию, делая ее беспочвенной и несерьезной, ибо, чтобы понять то, что происходит, мы должны базироваться на том, что произошло, а не на том, что могло произойти. Могло произойти бессчисленное количество вариантов - но события вылились в данный, определенный вариант, и с этим-то данным вариантом мы должны считаться. Второе: ваша постановка вопроса: "Что было бы с Англией, если бы Гитлер не пошел на нас", кроме вышеуказанной недейственности (в плане объяснения текущего момента), грешит еще тем недостатком, что игнорирует самую элементарную логику. В самом деле: все знают, что Гитлер - не дурак, и если он пошел на СССР, а не на Англию, то этому были определенные военно-стратегические причины. Путем массированных воздушных налетов на Англию и ее города Гитлер надеялся морально ослабить, "обезвредить" англичан, заставить их морально капитулировать, подготовляя таким образом путь к соглашательским настроениям, подготовляя почву для наименьшего сопротивления германскому вторжению. Гитлер убедился в том, что англичане выдержали жестокое испытание воздушными бомбардировками и что они, как и прежде, тверды в своих намерениях продолжать борьбу до победы над наци и фашистами. Гитлер убедился, что британский военно-морской флот и береговые батареи чрезвычайно сильны. Он увидел, что германский флот не приспособлен к широким десантным операциям. Он увидел это довольно скоро. Он увидел, что Америка полна решимости всецело посвятить себя в дело борьбы с Германией, что она ускоренными темпами поставляет вооружение и самолеты для Англии. Гитлер учел все эти обстоятельства - и решил не рискнуть, ибо он ожидал поражения и неудачи. Гитлер - авантюрист и игрок, вся его тактика и политика насквозь авантюристичны. Если уж такой человек, как он, если такая клика risque-tout1 и авантюристов, да еще опьяненных европейскими победами, не решились вторгнуться в Англию, то становится абсолютно ясно, что все они были уверены в том, что подобная операция неминуемо потерпит крах и что немцы на этот раз потерпят поражение. Но согласно теории блицкрига и своим авантюристическим навыкам, в поисках источников сырья и располагая данными, преуменьшающими значение противника и недооценивающими его силы, немцы решили вторгнуться в Россию. Потерпев неудачу с Англией, они переметнулись на восток.
Они даже послали Рудольфа Гесса договориться с англичанами о совместном выступлении против СССР, и тут наш собеседник не задаст ведь вопроса: "А что бы было, если Англия сговорилась бы с эмиссаром фюрера и пошла бы против СССР?
Сладко бы нам сейчас было?" А между тем, такая постановка вопроса совершенно равноценна постановке вопроса в смысле том, что было бы с Англией, если бы мы сговорились с Германией. Но, во-первых, немцы и не хотели с нами сговариваться.
Во-вторых, Англия могла пойти с немцами против нас, а немцы даже одни против Англии пойти не смогли. Так что такая постановка вопроса, если заниматься предположениями, домыслами и догадками, гораздо жизненнее и реальнее, чем все другие постановки вопроса об англо-русском отношении к этой войне. В заключение - это злосчастное мнение, которое частенько приходится слышать: "Мы проливаем кровь и бьем Гитлера, а союзники сидят сложа руки; мы даем союзникам возможность вооружаться, мы их спасаем от Гитлера". Опять-таки получается впечатление, будто мы - очень добрые дяди, сознательно борющиеся против немцев, чтобы дать возможность англичанам и американцам спокойно вооружаться и накапливать силы. А между тем это, конечно, далеко не так. Каждому человеку от мала до велика, абсолютно каждому известно, что мы, русские, боремся против врага, который на нас вероломно напал и захватил ряд важнейших территорий. Русские борются за изгнание немцев из СССР и возвращение утраченных территорий. И все. И больше ничего. На нас напали, мы защищаемся, ведем борьбу за свою землю против чужеземцев. Союзники оказались на нашей стороне: хорошо. Но какое право мы имеем от них требовать что-либо? Другое совершенно дело, если бы мы сами пошли против Германии и договорились с Англией. Но ведь было как раз наоборот! Мы сторонились англо-германской войны. Мы во время этой войны заключили договор. Мы во время этой войны заключили договор о дружбе с Германией! Мы надеялись в конце концов вытянуть каштаны из огня! Мы надеялись присоединиться к той стороне, которая менее всего ослабнет в этой войне. Мы кормили и снабжали Германию. Все это ясно показывает, что мы не можем иметь права что-либо требовать, на что-либо претендовать. Мы боремся за себя, за освобождение своей страны. Очень хорошо, что нам помогают союзники, оказавшиеся с нами в одном лагере. Но подхлестывать союзников, торопить их и давать им военные советы - на это мы не имеем права.
Нельзя принимать позу борца за все человечество, когда борешься за свою хату. Т.е. принимать такую позу можно, но надо знать, что она является именно позой, и больше ничем другим. Если мы действительно очень облегчаем задачу союзникам, сражаясь против основных сил Гитлера, то получилось это случайно, и сражаемся мы не против фашистов, а против иностранных захватчиков. На фашизм нам было наплевать до июня 1941го г. (Что писалось тогда, до войны, с 1939го г., в наших газетах!) И надо радоваться тому, что союзники - с нами, что они нам поставляют оружие, технику, продовольствие, самолеты и танки, а не заниматься бессмысленной и праздной критикой их бездействия. Таков мой взгляд на события. Будем надеяться, что таков будет взгляд истории.
Дневник N 17 1 июля 1943 года