Экслер Алекс. Свадебное путешествие Лелика

   Лелик внимательно осмотрел номер. Он был совсем небольшой, но тесным не казался. Причем помещение было довольно причудливой конфигурации, и Лелик с удивлением насчитал в нем семь углов — пять наружу и два внутрь.
   Славик по-хозяйски запихнул чемоданы в специальный шкаф, после чего Лелик сел за небольшой столик с телефоном и стал раздумывать над планом голландских мероприятий. Славик лег на одну из кроватей, а Макс устроился на своем диванчике с буклетом в руках и начал изучать программу отельных ночных каналов.
   — Макс, сразу предупреждаю, — сурово сказал Лелик, — никаких тебе «Горячих губок». Убью.
   — Да почему же сразу горячие губки-то? — обиделся Макс, откидывая проспект в сторону. — Здесь по платным каналам также идут всякие новые фильмы. Я, может, хотел какой-нибудь новый фильм посмотреть…
   — Какой новый фильм? — лениво спросил Славик. — «Горячие попки»?
   — Очень смешно, — сказал Макс. — У кого чего болит, а вшивый про попки.
   — Ладно, — прервал их Лелик, — давайте составим план пребывания в этом прекрасном городе. Нас хохловская свадьба несколько выбила из графика, а кроме того, я хотел еще хотя бы пару дней побыть в Кельне — у меня там подруга живет, — так что на Амстердам у нас сегодняшний вечер и завтрашний день. Послезавтра трогаемся в Германию.
   — А почему так мало? — начал было канючить Макс, но Лелик нахмурился, и Макс заткнулся.
   — Да хватит тебе, не волнуйся, — сказал Славик. — На самом деле здесь больше двух-трех дней делать нечего. Много так развлекаться — здоровья не хватит.
   — Тем более, — веско сказал Лелик, — что мы приехали не свинячить, а культурно отдыхать.
   — Это в каком смысле? — ужаснулся Макс. — Ты хочешь сказать, что мы и шмали не покурим? Лех, ты что, заболел? Быть в Амстердаме и не покурить шмали — это все равно что быть в Париже и не плюнуть с Эйфелевой башни!
   — Шмали мы, конечно, покурим, — успокоил его Лелик. — Но не как самоцель, а просто для знакомства с местными обычаями. Кроме того, все равно никто не поверит, что мы были в Амсе и не обкурились в дым…
   — Ну слава богу, — успокоился Макс, который тут же пришел в хорошее настроение.
   — Но культурную программу отработаем по полной программе, — поспешно сказал Лелик.
   — Зануда, — скривился Макс. — Тебе жениться, барин, надо. Причем жениться на какой-нибудь сучке, которая тебе устроит вечный путь из боя в бой. Вот тогда ты станешь прежним Леликом. А так ты меня пугаешь. Еще не старый хлам, а ведешь себя — как какой-нибудь престарелый композитор в Ницце.
   — А как себя ведут престарелые композиторы в Ницце? — заинтересовался Славик, который, в отличие от Макса, в Ницце как раз однажды был.
   — Дрыхнут по двадцать часов в сутки, пьют нарзан и ругают современную молодежь, — объяснил Макс. — А за ними бульдозер ездит — просыпающийся песок собирать.
   — Короче, — сказал Лелик, — план таков. Сегодня вечером идем поужинать, затем курим дурь и гуляем по городу. Завтра — Музей Ван Гога, Музей Рембрандта и Музей секса. День культурных мероприятий, короче говоря. А, ну да, еще мы с Максом женимся.
   — Значит, вечером — свадебный ужин, — поспешно сказал Макс.
   — Хорошо, — кивнул Лелик. — Вечером — свадебный ужин.
   — Меня в другой номер отселять будем на первую брачную ночь? — деловито спросил Славик.
   — Тебя будем по балде лупить за такие шуточки, — пообещал Лелик.
   — А дальше, дальше… — заторопил Лелика Макс. — Что у нас еще в программе?
   — Да все, — пожал плечами Лелик. — Послезавтра утром встаем и уезжаем.
   — Подожди, — остолбенел Макс, — а как же квартал красных фонарей? Это же основная достопримечательность!
   — Ну давай сегодня сходим и посмотрим на эту достопримечательность, — великодушно сказал Лелик. — Не проблема.
   — Не сходим и посмотрим, — многозначительно сказал Макс, — а сходим и попробуем.
   — Ну вот еще, — недовольно сказал Лелик. — Это же безумных денег стоит. Обойдешься.
   — Леха, там недорого, я узнавал, — заныл Макс. — Не больше пятидесяти баксов — точно тебе говорю. Надо же отметиться. Типа, посеять королевский овес…
   — Хорошо, — сказал Лелик, — это будет мой тебе свадебный подарок. Договорились?
   Макс задумался на минуту.
   — Тогда две девки, — после раздумья сказал он.
   — Одна, — жестко сказал Лелик. — Свадьба одна — подарок один.
   — Но тогда подарок до свадьбы, — решительно заявил Макс. — Сегодня.
   — Хорошо, — согласился Лелик. — Но завтра чтобы я ни звука на эту тему не слышал.
   — Зуб даю, — поклялся Макс.
   — Ладно, молодожены, — прервал их Славик. — Пошли уже ужинать. У меня в животе уже оркестр играет.
   — Глена Миллера? — поинтересовался Макс.
   — «Бони М», — сказал Славик. — Уже вступили ударные. Если я что-нибудь не сожру, будет смертоубийство.
   — Я тоже есть хочу — умираю, — согласился Лелик, поднимаясь из-за стола. — Сейчас только переоденусь к табльдоту — и отправляемся.
   — Боже, какие он слова знает! — восхитился Макс. — Если он еще при этом ухитрится надеть штаны не задом наперед, я буду просто преклоняться перед этим парнем.
   — А вот языком триндить — команды не было, — сурово сказал Лелик, открывая свой чемодан…
   Через пять минут троица уже выходила из отеля, направляясь в самый центр Амстердама.
   Косяки
   По Амстердаму шли молча и сосредоточенно. Макс шагал, сохраняя на лице совершенно восторженное выражение, становясь похожим то на молодого любовника, находящегося в преддверии ощутимого первого свидания, то на живую иллюстрацию к песне под названием «Оттопырюсь я с тобой, моя базу-базу». Макс чувствовал, что его ждет хороший ужин, несколько впечатляющих и расслабляющих косяков, а также почти гарантированная продажная любовь, ведь «Лелик обещал». Славик совсем наоборот — вышагивал, старательно изображая на лице скуку и пресыщенность. Мол, это они, Макс с Леликом, предвкушают совершенно неведомые им радости, а я, старый гид, в этом Амстердаме уже давно прописался, поэтому мне все эти ваши косяки — до балды. Один Лелик на своем лице ничего такого особенного не изображал, а просто искал глазами подходящее место для ужина.
   Собственно, по дороге им попадалась масса всевозможных заведений — кафешек, ресторанчиков и так далее, которыми просто кишит Амстердам, — однако Макс все время капризничал, требуя найти что-нибудь совершенно особенное.
   — Ну что такое? — раздраженно спросил Лелик, когда Макс в очередной раз отклонил симпатичный на вид ресторанчик. — Что тебе опять не нравится? Замучил уже своими капризами.
   — Леха, — назидательно сказал Макс, — уж если решили оттопыриться, то нужно оттопыриваться по полной программе. В этом ресторане у официантов рожа неприветливая.
   — А в прошлом?
   — В прошлом занавески на окнах были слишком пестрые.
   — Ну да, ну да, — скривился Лелик. — А рядом с нашей гостиницей — слишком людно.
   — Ты все понимаешь, друг, — растроганно сказал Макс, — все понимаешь.
   — Я вообще-то есть хочу, — сообщил Славик.
   — Все хотят, — ответил Макс. — Но не ноют.
   — Я ною, — поддержал Славика Лелик. — Мы уже почти час шляемся, а тебе ни один кабак не нравится. Какая разница где жрать, в конце концов?
   — Меня не устраивает, что ты это действо называешь пошлым термином «жрать», — заявил Макс.
   — А как его называть? — опешил Лелик.
   — Ну, мы же там не только жрать будем, — сказал Макс, со значением приподняв одну бровь. — Мы же там еще пыхнем, вмажем и оттопыримся по полной программе. «Адресованная другу ходит пяточка по кругу…», — вдруг завыл Макс на всю улицу, — «…потому чта-а-а-а круглая земля»…
   — Я понял, — сказал Славик Лелику. — Он считает, что здесь косяки прямо в ресторанах подают. Вот и старается выбрать место, где не стыдно упасть под стол.
   — Ну да, — с чувством глубокой внутренней правды ответил Макс. — Интеллигентный человек — а я именно такой, — должен падать под стол, сохраняя полное достоинство. Это свойственно нам, истинным интеллигентам.
   — Так ты думаешь, — спросил Славик, — с любопытством глядя на Макса, — что тебе на тарелке приносят бифштекс, а к нему на закуску пару косяков?
   — А что, не так? — встревожился Макс. — Мне говорили, что здесь косяки на каждом шагу. Неужели наврали? — и в его голосе появился ужас. — Может, здесь вообще нет косяков? Может, здесь просто дают покурить наш «Дымок», от которого любого европейца заколбасит так, что мало не покажется?
   — Да нет, Макс, не переживай, — добродушно сказал Славик. — Косяков здесь хватает. Только их продают не в ресторанах, а в специальных заведениях, которые называются кофишоп. Там еще обязательно горит неоном зеленая пальма с какой-то красной штучкой. Вот там косяки и продают. Не только косяки, кстати, еще и грибочки, галлюциногенные пирожные и так далее.
   — Кофишоп, говоришь? — задумчиво переспросил Макс, которого сказанное Славиком явно успокоило. — Ну да, их же много по пути попадалось. А я-то думал, зачем голландцам столько кофе? Тогда хорошо. Тогда ура. Предлагаю пойти и дерябнуть «кофейку».
   — Сначала кушать, — безапелляционно сказал Лелик, — а потом все остальные радости жизни.
   — Да не вопрос, — откликнулся Макс. — Только я не понимаю, почему мы уже час шляемся туда-сюда, а до сих пор ни в одной кишке.
   С этими словами он быстро толкнул дверь ближайшего ресторанчика и тут же исчез внутри.
   — Видал? — сказал Славик Лелику. — Хорошо еще, что я поинтересовался. Мы бы так до утра ходили.
   Лелик внимательно огляделся по сторонам. На доме, в котором находился ресторан, висела табличка с названием улицы — «Гарлем».
   — По-моему, мы уже и так вполне попали, — пробормотал Лелик и вместе со Славиком зашел внутрь ресторана.
   Макс, как выяснилось, уже расположился со всеми удобствами за одним из деревянных столиков. Народу в ресторанчике было мало.
   — Макс, — сказал Лелик, присаживаясь рядом, — а ты в курсе, что мы находимся в Гарлеме?
   — Нет, — твердо ответил Макс. — С утра я думал, что мы в Амстердаме. Для Гарлема что-то рановато. Мы же еще ни одного косяка не скурили.
   — Я не в этом смысле, — ответил Лелик. — Просто улица, на которой стоит ресторан, называется Гарлем.
   — Бывает, — ответил Макс, ничуть не удивившись. — По мне, так главное, чтобы не проспект Андропова. Остальное я все переживу. Гарлем так Гарлем. У меня нет предубеждений против негров.
   — Кстати, — сказал Славик, внимательно разглядывая интерьер ресторана, — косяки тут, конечно, не подают, но дизайнер, похоже, был большой фанат этого дела.
   Лелик с Максом огляделись — и точно, дизайн ресторана был выполнен в достаточно психоделическом стиле: на потолке болтались в подвешенном состоянии муляжи каких-то грибов, а на столиках стояли лампы с абажурами в виде мухоморов.
   — Класс! — восхитился Макс. — Все-таки я всегда чувствую, куда нужно зайти…
   Однако в меню ресторана не было ничего необычного. Более-менее стандартная еда: салаты, стейки, много рыбы всевозможных способов приготовления и десерты. Макс заявил, что перед полным оттягом нужно как следует подкрепиться, поэтому рылся в меню, как Пржевальский, исследуя места миграций лошади имени себя. Лелик со Славиком уже давно сделали заказ, а Макс все изучал меню.
   — Ну что ты там роешься? — не выдержал Лелик. — Мы тут до завтра сидеть будем? Давай я тебе подскажу лучше. Ты же в этом меню ни черта не понимаешь!
   — Не надо ля-ля, — грубо ответил Макс. — Я все понимаю. Мы английский в школе вместе учили, не забывай.
   — Этого-то я и боюсь, — вздохнув, сказал Лелик. — С твоим английским я не удивлюсь, если ты неожиданно закажешь жареного слона.
   — Вообще-то я говорю не только на английском, — величественно заявил Макс. — Я уже давно путешествую по Европе, поэтому бакланю еще и на французском, и немного по-голландски. Я поливрот, если тебе будет угодно.
   — Куда ты? — ошарашенно переспросил Лелик.
   — Не куда, а кто, — объяснил Славик. — Макс хочет сказать, что он полиглот.
   — Ну да, — ответил Макс. — Я даже на африкаанс несколько фраз знаю.
   — Здесь же не Африка, мон шер, — укорил его Лелик. — По крайней мере, до первого косяка здесь точно не Африка.
   — Вот деревня! — обрадовался Макс, уличив наконец Лелика в невежестве. — Африкаанс — это староголландский.
   — Ну хорошо, — ответил Лелик, — так ты думаешь, что этот твой африкаанс тут кто-нибудь поймет?
   — Да влегкую, — ответил Макс и вдруг заорал в сторону официанта: — Эй, йоббаре!
   — Макс, не матерись, — попросил его Лелик. — Они все равно не поймут.
   — Йоббаре — это рабочие на африкаанс, — объяснил Макс.
   В этот момент официант встрепенулся и пошел по направлению к их столику.
   — Видал? — обрадовался Макс. — Все понимает. Сейчас я буду делать заказ.
   Официант подошел и вежливо наклонился к Максу.
   — О’кей, — величественно сказал Макс. — Биг салат. Компрене?
   — Big salad? — переспросил официант. — Which salad?
   — Он интересуется, — перевел Лелик, — какой именно салат ты хочешь.
   — Да понял я, понял, — сказал Макс. — Мне пофиг, какой салат. Любой. Лишь бы большой.
   — Doesn't matter, — сказал Лелик официанту.
   Тот пожал плечами, но что-то записал в блокнот.
   — И еще стейк, — сказал Макс по-русски. — Биг стейк. Компрене, компадре?
   Официант что-то опять спросил.
   — Что он квакнул? — поинтересовался Макс у Лелика. — Опять что-то не понял?
   — Он спрашивает, — объяснил Лелик, — как тебе жарить стейк. Ты можешь выбрать.
   — О, я это помню, — обрадовался Макс. — Пен фрай, — объяснил он официанту. — Он зе фраинг пен.
   Лелик со Славиком захохотали. Официант совсем растерялся.
   — Да не на чем жарить, дубина! — сказал Лелик. — Что ты к нему пристал с этой сковородой. Стейки вообще жарятся на решетке. Тебе просто надо сказать уровень прожарки: с кровью, средний, сильной прожарки.
   — Блин, так бы сразу и сказали, — разозлился Макс. — Mezzo, — скомандовал он официанту. — Прожарка mezzo.
   — Medium? — с невероятным усилием догадался официант.
   — Ну да, — ответил Макс по-русски. — Только медиумов тут еще и не хватало.
   Официант опять что-то чиркнул в блокнотике, быстро поклонился и куда-то ускользнул.
   — Стой, бусурман, — возмутился Макс. — А выпивка? Вер из май дринк, сука?!!
   Лелик со Славиком веселились по полной программе.
   — Слушай, правильно мы Макса с собой взяли, — отхихикав, сказал Лелик Славику. — Ведь это бесплатный цирк.
   — Ну, не такой уж и бесплатный, — ухмыльнулся Макс, которому Леликовы слова явно были приятны: Макс любил находиться в центре общества.
   — Mezzo стейк — это супер, — продолжал восхищаться Лелик. — Как сейчас вижу: стоит повар у плиты, жарит на решетке стейк и напевает ему что-то меццо-сопрано. Какое-нибудь «О, соле мио».
   — Я рад, что доставил тебе такое удовольствие, — поклонился Макс. — Между прочим, мог бы порадоваться, как я ухитряюсь самостоятельно объясняться в чужой стране.
   — А я и радуюсь, — сказал Лелик. — Мы со Славиком — просто в восторге.
   — То-то, — милостиво сказал Макс, приступая к своему салату, который официант принес с космической быстротой…
   — Теперь твоя тушенька довольна? — спросил Лелик, когда Макс, еле дыша, добил свой стейк огромных размеров, поданный со здоровой тарелкой картофеля фри.
   — Моя тушенька удовлетворена по всем желудочным составляющим, — сообщил Макс, сыто икнув. — Теперь осталась чисто духовная составляющая: выпивка, косяки и бабы. Выпить-то ты мне так и не дал. А душа просит праздника.
   — Ну подъем тогда, — скомандовал Лелик. — Идем в кофишоп, наполнять духовную составляющую.
   — Ура, — сказал Макс, сделал попытку подняться, но снова тяжело рухнул на скамью.
   — Не понял, — сказал Лелик. — Ты что, не в состоянии?
   — Я полностью в состоянии, — упрямо сказал Макс, поднимая себя двумя руками. — Просто душа рвется на праздник, а тело ставит препоны.
   — Как у тебя все сложно, — заметил Лелик, выходя на улицу…
   По улице троица шла, занимая всю ширину от бордюра до бордюра. Слева шел плотный Лелик, справа вышагивал простоватый Славик, а в центре у друзей на руках болтался макаронообразный Макс, который объелся со страшной силой и теперь еле передвигал ноги.
   — Перед вами, господа, — философствовал Лелик на всю улицу, — яркий пример человека, подверженного всяким излишествам. Причем он, заметьте, не обкурился, не напился и не на… наобщался с, простите, тутками. Он просто обожрался! Как бомж, случайно спасший жизнь владельцу ресторана. Макса просто подкосили большие порции, и теперь он ни на что не способен, потому что его мозг не смог дать глазам команду остановиться. Печальное зрелище, господа, очень печальное!
   — А тебя-то что так понесло? — недовольно спросил Макс. — Ты же еще и не пил вроде. Так что хорош гнать. Это мне сейчас тяжело, потому что ужин был без дринчила. Вот водки выпью — разойдусь. Надо было сразу выпить аперитив. Сейчас порхал бы, как бабочка. — С этими словами Макс тяжело икнул, ноги его подкосились, и он бы, наверное, упал, если бы Лелик и Славик не поддержали друга с обеих сторон.
   — Расколбасило парня, — сказал Лелик. — Похоже, ему теперь не до плотских удовольствий. Макс, может, ну его, эти косяки и баб? Пойдем в отель спаточки.
   — Ну вот еще! — возмутился Макс и даже сделал попытку выпрямиться. — Раз обещано — значит, обещано. Отпустите меня, я знаю, что делать!
   Лелик со Славиком отпустили Макса и отошли в стороны. Макс некоторое время постоял, шатаясь, а затем начал прыжки на месте. Сначала невысокие, а потом все выше и выше.
   Мимо них проходили какие-то люди, но на эту своеобразную картину посматривали достаточно безразлично. Вероятно, они в Амстердаме такого навидались, что подпрыгивающий на месте человек не стоил даже мимолетного удивления.
   — Ну как? — спросил Лелик, когда амплитуда подпрыгиваний Макса стала достигать опасной, по мнению Лелика, величины.
   — Почти все утрамбовалось, — сообщил Макс, останавливаясь. — Пошли в кафе косяки курить. Я готов. Только выпить надо.
   — А там выпить не дают, — сообщил Славик.
   — Это как это? — возмутился Макс.
   — Очень просто, — сказал Славик. — Традиция такая. В кофишопах алкоголь вообще не дают. Только косяки и всякие другие производные: чай с травой и из травы, лепешки с гашишем и все такое. Вообще считается неприличным пить алкоголь в местах, где курят дурь. Типа, смешиваешь два несовместимых удовольствия. Настоящие ценители обкуриваются по трезваку.
   — Как все сложно-то! — поразился Макс. — А у нас без проблем. Треснул стакан, покурил косяк — и на льду! Башка плывет, печень радуется, мозг отдыхает. Лично я за активный отдых и за все тридцать три удовольствия.
   — Я понимаю, что ты за активный отдых, — сказал Славик. — Но я тебе рассказываю о том, что и как здесь принято. Традиции такие. Причем кофишопы делятся на два разных направления — растаманское и рокерское.
   — Растаманское — это которые курят траву и поют регги, что ли? — поинтересовался Макс. — А рокерское — все то же самое, но поют всякий рок?
   — Ну, типа того, — сказал Славик. — Я сам, правда, в этом тоже не разбираюсь. Наверное, Лелик знает.
   — Лелик, ты знаешь, — дернул друга за рукав Макс, — что такое растаманство? Поведай, пока мы не обкурились.
   — Я сам плохо помню, — признался Лелик. — Вроде это поклонение какому-то то ли богу, то ли божку, то ли вообще растению какому-то. Что-то связанное с Эфиопией, неграми, пальмами и музыкой регги. Там культ конопли как источника познания и просветления.
   — Тогда пошли в рокерское заведение, — сказал Макс. — Потому что регги я долго не вынесу. Даже под косяком. Я начну плакать и метаться, как птица в клетке.
   — Согласен на рокерское, — сказал Лелик Славику. — Я себе плохо представляю мечущегося Макса, но живьем на это смотреть тоже не хочу. А у них тут, кстати, нет какого-нибудь чисто попсового заведения? Хочется чего-нибудь легкого, ненавязчивого…
   — Нету, — решительно сказал Славик. — Только растаманские и рокерские.
   — О! — сказал Макс, указывая руками на характерную вывеску кофишопы. — Интересно, это растаманское или рокерское?… — С этими словами Макс потянул друзей в открытые двери заведения, и они покорно отправились за ним…
   Внутри был обычный бар со стойкой и кучей бутылок на полках. Рядом с баром стояли столики с высокими табуретами. В глубине заведения висели два здоровенных экрана. На одном из них демонстрировались какие-то видеоклипы, на другом — спортивные состязания.
   — Ну вот, выпивка! — обрадовался Макс. — Леха, давай быстро выпьем, ты обещал…
   — Значит, здесь дури нет, — авторитетно заявил Славик. — Дурь вместе с выпивкой не продают.
   — А это что? — спросил его Макс, показывая на весьма внушительную стеклянную витрину, располагавшуюся слева на барной стойке, на которой были выставлены всевозможные виды наркотиков растительного происхождения и приспособления для свертывания самокруток. Наркотики были снабжены аккуратными ярлычками с названием и ценой за объем, достаточный для самокрутки.
   — Ну, не знаю, — сказал Славик растерянно. — Первый раз такое вижу.
   — Тоже мне, гид, переводчик, блин, — фыркнул Макс. — Я же говорю, что этого дела без дринчила не бывает. Сначала надо вмазать, а потом пыхнуть. Это тебе любой растаман скажет.
   — Ван бир, ван виски, плиз! — строго сказал Макс бармену. Тот его что-то переспросил.
   — Он спрашивает, какой сорт предпочитаешь и как тебе подать, — перевел Лелик.
   — «Хейнекен» и «Джонни Уокер», а подать с улыбкой, — скомандовал Макс. Лелик перевел и заодно заказал себе кружку пива.
   — Напрасно вы пьете, — сказал Славик. — Курить лучше без алкоголя.
   — Мы себе гувернанток не заказывали, — сказал Макс, который сильно раздухарился, увидев, что Лелик тоже намерен выпить. — Не хочешь пить — не пей. А друзьям кайф не порти.
   Лелик с Максом взяли свою выпивку и переместились за один из столов. Славик купил себе готовую самокрутку с каким-то наркотиком и присоединился к ним.
   — Лех, а Славик-то — гонит коней, — сказал Макс, подмигнув Лелику. — Мы пивком пробавляемся, а он хочет нас обогнать. Некомпанейский человек, точно тебе говорю.
   Славик, не обращая на Макса никакого внимания, аккуратно прикурил самокрутку, глубоко затянулся в несколько вдохов, как полагается, когда куришь косяк, с наслаждением выпустил дым, и у него на лице тут же появилось блаженное выражение.
   — Ну да, ну да, — язвительно сказал Макс. — Ты еще скажи, что сразу цепануло. Не верю, как говорят Станиславский и Рабинович-Данченко.
   — Мне просто нравится сам процесс, — объяснил Славик.
   — Тогда возьми пива, — предложил Макс. — Процесс пойдет еще круче.
   — Надоел ты мне, — скривился Славик, отошел к стойке бара и вернулся с пивом и двумя самокрутками. — Прошу, друзья, — сказал он, протягивая Максу и Лелику по сигарете. — Это средней тяжести. Круто не торкнет.
   — Я вообще не буду курить, — заявил Лелик. — Меня не цепляет. Я в Москве пробовал, мне Макс предлагал какую-то краснодарскую коноплю.
   — Вообще-то это был краснодарский чай, — признался Макс, слегка размякнув от алкоголя. — А денег на него я у тебя взял, чтобы коньяка вместо водки купить. Не люблю водку.
   — Ну и негодяй же ты, — возмутился Лелик, после чего демонстративно прикурил свою самокрутку и стал старательно затягиваться по всем правилам. Макс быстро допил свою кружку пива, разом опрокинул стаканчик с вискарем и тоже стал прикуривать…
   Некоторое время они молча курили, задумчиво поглядывая по сторонам.
   — Ну, — спросил Славик через пять минут. — Цепляет?
   — Меня — нет, — решительно заявил Лелик. — Ни в одном глазу.
   — Потому что надо было вискаря выпить, — решительно заявил Макс. — У меня, например, в голове уже шумит.
   — У тебя в башке всегда шумит, — назидательно сказал Лелик. — Причем безо всякого вискаря и косяков.
   — А меня зацепило, — растроганно сказал Славик. — Я уже вас всех люблю. Но меня вообще быстро цепляет.
   — Ты понял, Лех? — спросил Макс Лелика. — Славик, оказывается, нас с тобой ненавидит. Он сам признался, что только после косяка нас полюбил.
   — Да он гад последний, — решительно высказался Лелик.
   — Негодяй, — подхватил Макс.
   — Мерзавец, — сказал Лелик, — хам и сутенер притом.
   — А еще он не знает, что в Амсе можно дринчить вместе с дуревом, — выкатил Макс самый страшный аргумент. — Гид фигов. Как его туристы не убили — не понимаю!
   — Ребята, — по-прежнему растроганно сказал Славик. — Как же с вами хорошо!
   — Ни фига себе, — возмутился Макс, — ему хорошо. Мы что тебе, баба, что ли? Хорошо ему.
   — Он страшный человек, — сказал Лелик Максу. — Как мы его терпим? Он же мог нас изнасиловать. Ему с нами хорошо. Вероятно, он принимает нас за женщин.
   — Точно, — согласился Макс. — Наша девственность в опасности. Я предлагаю его сегодня ночью выселить на лестницу. Кстати, я хочу еще пива.
   — Возьми, любовь моя, — сказал Лелик, доставая из кармана несколько купюр. — Возьми, Максимка. Не бойся, я защищу тебя от этого негодяя. Он не посмеет покуситься…
   — Надо говорить защитю, а не защищу, — наставительно произнес Макс. — Чему тебя учили в школе?
   — Макс, ты такой умный, — дул в свою волынку вконец расчувствовавшийся Славик. — Зря мы тебя обижали. Ты этого не заслужил.