Страница:
Алекс Экслер
Свадебное путешествие Лелика
Предложение
Пьянка, как говорится, была уже на излете. Это означало, что все уже порядочно набрались, и общая компания развалилась на несколько маленьких группировок, в которых или непрерывно болтали, не слушая друг друга, или, наоборот, тупо молчали, пытаясь решить извечный философский вопрос, «зачем же это я так набрался».
Лелик сидел вместе с Максом и Славиком и слушал болтовню Макса, который сегодня был особенно печален и весь вечер жаловался на свою несчастную жизнь.
— Вот ты скажи, — нетвердым голосом заявил Макс, дергая Лелика за рукав. — Разве можно в этой стране реализовать себя простому, но неимоверно талантливому человеку?
— Можно, — убежденно ответил Лелик. — Я же себя реализовал. Правда, Славик?
— Ага, — безразличным голосом подтвердил Славик, которому на данный момент было абсолютно наплевать, что именно и кому подтверждать.
— Черта с два, — продолжал спорить Макс. — Если бы ты жил в каких-нибудь Штатах, то уже давно зарабатывал бы бешеные деньги. Там такие талантливые компьютерщики просто в золоте купаются.
— Откуда ты знаешь, что я — талантливый компьютерщик? — удивился Лелик.
— Ну как же! — возмутился Макс. — Помнишь, как я компьютер брата со стола случайно смахнул, когда пыль вытирал?
— Ну, помню.
— А помнишь, что ты в нем потом пять минут поковырялся, спасая меня от неминуемой смерти из табельного оружия, и компьютер снова заработал, помнишь? — торжествующе спросил Макс. — Кто еще так талантливо может поступить?
— Да там просто один шлейф отошел, и я его на место вправил, — поскромничал Лелик. — Особого таланта для этого не нужно.
— Лелик! — торжественно сказал Макс. — Себя ты можешь принижать, сколько тебе угодно, но я тебе скажу точно: ты — талант! Дай поцелую.
— Уйди, голубизна, — нетвердым голосом сказал Лелик. — Что это еще за поцелуи такие?
— Братские поцелуи! — заорал Макс. — Брат спас брата. Трагическая смерть компьютера, не пережившего разрыва соединения. Хирург Лелик, вернувший жизнь умной железке.
— Кстати, — заметил Лелик, — сразу видно, что ты в газете подвизаешься. Говорить стал одними журналистскими штампами. Тебе там хоть платят?
— Ага, платят, как же… — снова загрустил Макс. — Я там за всю верхушку статьи пишу, включая главного редактора, а платят мне ровно столько, сколько хватает, чтобы доехать с работы домой и обратно.
— Что-то мне это сомнительно, — сказал Лелик нетвердым голосом. — Небось, на работу пьяный приходишь. А кто будет пьяному платить? Не-е-е-е-ет, брат, пьяному платить не будут, — и Лелик стал махать пальцем перед носом Славика, который настолько тупо взирал на все происходящее вокруг себя, что у него перед носом можно было махать что пальцем, что венерианским аборигеном — Славику это было совершенно фиолетово.
— Сомнительно тебе? — возмутился Макс. — Вот скажи, ты последнюю редакторскую статью читал?
— Читал, — признался Лелик. — Говно полное.
— Конечно, говно, — неожиданно согласился Макс. — Но ты помнишь там одну-единственную блестящую фразу?
— Помню. «До свидания, друзья. До новых встреч!» — процитировал Лелик.
— Нет, — сказал Макс, — не эта. Там была фраза: «Совершенно ясно, что на этот раз наши доблестные борзописцы выполняют политический заказ».
— Фу, какая гадость, — сморщился Лелик.
— Дык, — обрадовался Макс. — Этим козлам давно было пора влепить печатную пощечину.
— Я не об этом, — пояснил Лелик. — Фраза дебильная.
— Что? — возмутился Макс. — Да что ты в этом понимаешь, программист хренов, хирург железячный!
— Я читатель, — открыл тайну Лелик. — А вы пишете для читателей. То есть для меня. Если я говорю, что фраза дебильная, значит, фраза дебильная. Надеюсь, не ты ее придумал? Ты, при всей своей дурости, вовсе не такой дурак, как кажешься.
— Придумал ее я, но не в этом дело, — неожиданно спокойно ответил Макс. — Там главное другое. Ты обратил внимание на совершенно потрясающее сочетание «политический заказ»?
— Обратил, — сказал Лелик. — По-моему, на редкость идиотская фраза. Правда, Славик?
Славик согласно икнул, однако лицом выразил строгий нейтралитет, потому что он был не в том состоянии, чтобы с кем-нибудь сейчас портить отношения.
— А ты заметил, — продолжал Макс, не обращая внимания на сарказм приятеля, — что ее теперь постоянно повторяют во всех массовых средствах информации?
— Ну да, — согласился Лелик. — Они любят повторять всякую чушь.
— Так вот, — сказал Макс торжественно. — Эту фразу придумал я на одном из редакционных совещаний.
— Поздравляю, — сказал Лелик таким тоном, в котором явно слышалось, что поздравлять-то тут не с чем.
— Редактор ее подхватил, — продолжал Макс, — использовал, и теперь ее повторяют все кому не лень.
— Браво, — сказал Лелик тусклым голосом. — Придумай еще что-нибудь эдакое. Например, «чиновничий прессинг» или «дистрофия власти».
— Я тебе вот что скажу, — произнес Макс таинственно. — Если бы я подобную фразу придумал, например, в Штатах, то был бы уже миллионером.
— И что бы ты делал со своими миллионами? — поинтересовался Лелик.
Макс нервно моргнул. Похоже, что применение своим миллионам он еще не нашел.
— Нет смысла заранее забивать себе голову всякой ерундой, — сказал он. — Когда будут миллионы, тогда и решу. Суть не в этом. Суть заключается в том, что я не в той стране родился, в которой надо.
— И что ты предлагаешь? — спросил Лелик.
— Мне нужно переехать в Штаты, — твердо сказал Макс. — Причем срочно.
— Завтра можно? — поинтересовался Лелик. — Или обязательно сегодня?
— Завтра можно, — не купился на подколку Макс. — Можно даже послезавтра. Но срочно. А то я здесь не выживу.
— Да брось ты, Максимка, — утешил его Лелик. — Ты, можно сказать, только-только жить начал. Пятнадцать лет не работал, а в тридцать три за ум взялся. Сколько ты уже пашешь как вол?
— Два месяца, — гордо сказал Макс. — Всего два месяца, но уже понял, что в Штатах я бы горы свернул. А здесь — гнилое болото.
— Ты мне на здесь не наезжай! — возмутился Лелик. — Я здесь, в отличие от тебя, пятнадцать лет работаю и вполне доволен. Я стране приношу пользу, и страна мне — тоже.
— Ага, страна поит тебя березовым соком, — хмыкнул Макс.
— И платит зарплату, — строго сказал Лелик.
— Зарплату тебе платит не страна, а твой начальник, который эту страну наверняка обкрадывает, — объяснил Макс.
— Все, я с тобой больше не разговариваю, — заявил Лелик.
Макс пожал плечами, налил рюмку Лелику, себе и безучастному ко всему Славику. Макс с Леликом молча чокнулись и выпили. Славик приподнял свою рюмку на сантиметр, посмотрел на нее страдающим взглядом, затем таким же взглядом посмотрел в глаза Максу, но тот только сурово кивнул в ответ — мол, пей, негодяй, раз налили, и Славик, повинуясь стальному взгляду приятеля, осушил свою рюмку.
— Кстати, — сказал Макс Лелику, — ты же тоже в Штаты собрался?
— Я не жить туда собрался, а просто поработать на годик, — сказал Лелик. — Обычная работа по контракту.
— Знаю я эти контракты, — заявил Макс. — Туда поедешь, потом обратно точно не вернешься.
— Вернусь, — защищался Лелик. — Мне без России скучно.
— Впрочем, — не стал спорить Макс, — это дело хозяйское. Хочешь — уезжай, хочешь — возвращайся. Твоя задача — другу помочь.
— В каком смысле? — удивился Лелик.
— Лелик, — торжественно сказал Макс, — вытащи меня в Штаты.
— Но как? — удивился Лелик.
— Как члена семьи, — объяснил Макс.
— Ты вроде не член моей семьи, — нетвердо сказал Лелик, чувствуя, что память его уже подводит.
— Ты не член! Не член ты! — вдруг подал голос Славик, у которого выпитая рюмка неожиданно пробудила какие-то скрытые резервы организма.
— Знаю, — сурово сказал Макс. — Но есть способы.
— На твоей сестре я не женюсь ни под каким видом, — испугался Лелик. — Ни фиктивно, ни еще как-нибудь.
— На сестре жениться не надо, — спокойно объяснил Макс. — Ты женишься на мне.
Лелик со Славиком в момент протрезвели. Все-таки это было очень сильное заявление, даже для такой пьянки.
— Макс, — сказал Лелик, и голос его задрожал. — Так что же это, вся наша многолетняя крепкая мужская дружба оказалась пшиком? Оказывается, ты дружил со мной только из-за моей сексуальной привлекательности? Боже мой! — патетично вскричал Лелик, нервно налил себе рюмку и залпом ее опрокинул. — Мы же с тобой столько раз спали в одной постели на всяких пьянках! Я же мог подвергнуться насилию!
— Он… да… это… — снова прорвало Славика. — Ну, Макс, ты… это… ты это заканчивай, — решительно заявил Славик, стукнул кулаком по столу, после чего, обессилев, уронил голову на руки.
Макс прослушал эти тирады с совершенно невозмутимым выражением лица, пару раз глубоко затянулся своим любимым «Беломором», а потом сказал Лелику:
— Эк тебя разобрало. Я слушаю и прям любуюсь. Особенно мне насчет твоей сексуальной привлекательности понравилось. Такое ощущение, что ты никогда себя в зеркале не видел.
— А что? — оскорбился Лелик. — Разве я сексуально непривлекателен?
— По-моему, — сказал Макс, любуясь своим отражением в бутылке, — в тебе столько же сексуальности, сколько в пепельнице на столе.
Лелик внимательно посмотрел на стол и вдруг увидел довольно красивую, хотя и заваленную окурками пепельницу черного цвета, которая была выполнена в виде женской фигуры, обвивающей руками блюдо причудливой формы.
— Значит, все-таки привлекательный, — сказал Лелик, показывая Максу глазами на эту пепельницу.
— Я имел в виду пепельницу в аллегорическом смысле, — объяснил тот. — Некую абстрактную, простую, как правда, и заваленную бычками пепельницу, лысоватую, как твоя башка.
— Все женщины говорят, — сказал Лелик, аккуратно поглаживая свою лысину, — что некоторая лысоватость мужчинам очень идет.
— Вполне может быть, — не стал спорить Макс. — Спорить не буду, потому что я никогда не был женщиной и не знаю, что они чувствуют при виде мужика, у которого голова, как мое колено.
— Стоп, — сказал Лелик. — Тогда почему ты вдруг хочешь, чтобы я на тебе женился, раз уж я не в твоем вкусе?
— Вер-роятно ему нужна московская прописка, — предположил поднявший голову Славик, который снова на минуту оклемался.
— Боже, какие примитивные люди меня окружают! — с отвращением сказал Макс. — Один нервничает, что меня не возбуждает его лысина, другой считает, что мне нужна московская прописка. Какой ужас! Нет, все! Я с алкоголиками больше не пью. Я в следующий раз буду пить только с абстинентами. Они мне как-то чисто по-человечески стали более симпатичны.
— Макс, — раздраженно сказал Лелик. — Ты можешь толком сказать, кто на ком должен жениться и зачем это все вообще нужно? А то Славик уже вне себя.
— Да, — сказал Славик голосом, полным глубокой пьяной тоски. — Я уже настолько вне себя, что скоро из себя весь выпаду на фиг совсем.
— Ты в Америку едешь? — риторически спросил Макс Лелика.
Тот риторически кивнул головой.
— Помочь другу выехать туда же хочешь? — снова спросил Макс.
Лелик неопределенно кивнул головой — мол, хочу, но если это не ляжет на меня тяжким бременем.
— Тогда самый простой способ, — сказал Макс, — если ты пришлешь мне вызов как члену твой семьи. Но на моей сестре жениться ты не хочешь…
Лелик возмущенно замахал руками.
— …Но я от тебя этого и не требую, — успокоил друга Макс. — Над проблемой выезда долго ломали голову в нашей редакции, и мы пришли к выводу, что самый лучший способ — однополый брак, который разрешен в некоторых странах, в частности в Голландии. Мы с тобой едем в Амстердам и там регистрируем брак. Разумеется, фиктивно, потому что ты не в моем вкусе, да и вообще — педерастом я стать так и не смог, хотя это сейчас модно в творческих кругах.
Лелик со Славиком замолчали, обдумывая слова Макса. Славик думал настолько напряженно, что, незаметно для себя самого, заснул.
— Постой, — сказал Лелик, — так ты хочешь сказать, что если я приеду в Америку и вызову тебя по голландскому свидетельству об однополом браке, то тебе дадут визу как члену моей семьи?
— Вне всякого сомнения, — убежденным голосом заявил Макс. — Это если бы я был твоей обычной женой — в смысле, женщиной, — то могли бы возникнуть всякие проблемы и проволочки. Но преградить путь гомосексуальным партнерам они не посмеют ни на минуту. Ты же знаешь, как они там все с катушек слетели с этой политкорректностью.
— А что, — заинтересовался Лелик, — действительно. Если тебе откажут, я тут же отправляюсь в ассоциацию по защите прав человека и впариваю иск правительству на миллион баксов.
— Совершенно верно, — согласился Макс. — Миллион они не вышибут, но тысяч сто — влегкую. Ты мне с этой суммы заплатишь пятьдесят процентов, после чего я здесь заживу без всяких проблем.
— Какие пятьдесят процентов? — возмутился Лелик. — На мне же вся беготня и расходы! Больше десяти я тебе не дам.
— Здрас-сте! А благодаря кому ты вообще получил эти деньги? — рассердился Макс. — И после этого мне всего десять процентов? Свинья ты после этого — вот ты кто!
— Это я свинья? — заорал Лелик, да так громко, что остальные компании за столом — в смысле, те, кто еще был над столом — разом затихли.
— Самая что ни на есть свинская свинья, — подтвердил Макс, прикуривая очередную папиросу. — Пожалел жене пятьдесят процентов. Теперь я понимаю, почему никто за тебя замуж так и не вышел.
— Какой жене? — опешил Лелик.
Макс внимательно посмотрел на друга.
— Такой жене, — сказал он спокойно. — Мне. Мы же должны пожениться в Голландии.
— Да? — переспросил Лелик, чувствуя, что полностью потерял нить беседы.
— Ну да, — кивнул Макс. — Ты что, забыл? Мы же едем в Амстердам и там регистрируем наш гомосексуальный брак.
— Ф-ф-фиктивно, — снова прорезался Слава и начал с пьяным усердием грозить Максу пальцем.
— Фиктивно, — подтвердил Макс, взял Славика за палец и опустил его в Славикову рюмку. Славик поболтал пальцем в рюмке, затем достал его, облизал с видом великомученика, после чего снова уронил голову на руки.
— Затем, — продолжил Макс Лелику, — ты уезжаешь в Америку, после чего делаешь мне родственный вызов.
— И если тебе не дают визу, — подхватил Лелик, — то я по суду получаю минимум сто тыщ баксов. Годится! А если тебе дают визу… Стоп! — опомнился Лелик. — А что я получаю, если тебе дают визу?
— Как что? — опешил Макс. — Друг к тебе приедет в Америку.
Лелик эту новость выслушал с каменным выражением лица.
— Что такое? — заволновался Макс. — Тебя это не радует?
— Радует, конечно, — неопределенно сказал Лелик и скорчил такую гримасу, как будто он вместо водки неожиданно выпил кефира.
Макс понял, что ситуацию надо брать под контроль, поэтому он тут же наполнил рюмки и стал Лелику доказывать, что в Америке рядом с ним обязательно должна быть какая-нибудь живая душа. После третьей рюмки Лелик полностью потерял контакт с окружающей действительностью, поэтому идея иметь Макса рядом с собой в Америке уже не казалась ему такой уж глупой. После пятой рюмки друзья обсудили все детали и Лелик дал согласие съездить с Максом в Амстердам, чтобы зарегистрировать там однополый брак, дающий возможность впоследствии вызвать Макса в Америку в качестве близкого родственника.
Славик
После этой пьянки Лелик аж пару дней мучился головной болью, горстями глотал аспирин, совал голову под кран и клялся здоровьем Макса, что больше в рот не возьмет ни капли, так что разговор о поездке в Амстердам и заключении брака у него как-то сам собой выветрился из памяти, а если и вспоминался, то как дурной сон, а не что-то реальное. Однако жизнь не стояла на месте и скоро сама, в лице своего представителя, напомнила о данном Леликом обещании.
Примерно через неделю после этой знаменательной пьянки, когда хмель из головы Лелика выветрился окончательно, к нему в офис по важному делу заехал тот самый Славик, присутствовавший при разговоре Лелика с Максом в виде бесчувственного тела, изредка подававшего признаки жизни.
Славик работал менеджером в одной из туристических фирм, и Лелик в свое время познакомил его со своим руководством, так что теперь именно Славик занимался вопросами отдыха руководящего состава фирмы. В настоящий момент Славик готовил программу двухнедельного отдыха леликовского генерального директора, поэтому и приехал к ним в офис, но генеральный был занят процессом поглощения пищи, так что Славик болтался в кабинете Лелика, изрядно его этим раздражая. Лелик попробовал было посадить Славика за один из свободных компьютеров, чтобы тот поиграл в Lines или Tetris и не мешал, но тот настолько привык общаться с клиентами, что не обратил на игры никакого внимания, а донимал Лелика беседами.
Обычно Славик не был особенно говорлив, но когда речь шла о работе, его разговорчивость резко набирала обороты — как паровоз, в топку которого подкинули дровишек.
— Кстати, зря твой этот… как его… Гена собрался на Тенерифе, — болтал Славик, сидя за компьютером. — Чего там сейчас делать? Купаться и загорать? Так это можно делать где угодно. Я вообще не понимаю, зачем богатые люди ездят в такие тоскливые места. Вот мы с тобой — другое дело. Мы с тобой — люди весьма среднего достатка, поэтому и ездим отдыхать-тосковать в Турцию, на канарские Тенерифы или даже в Сочи. Валяемся на пляже, жрем водку, купаемся, загораем и мажемся кремом от ожогов. И везде болтаемся с женами, которых надо выводить на пляж, прогуливать по пляжу, днем таскать на обед, а вечером выводить на дискотеку, где тебе даже выпить нормально не дают, потому что ее, видите ли, надо вести обратно в номер, когда только-только начинается самое веселье. Кто вообще придумал с женой ездить на отдых? Это же все равно что в Тулу со своим самоваром!
— Ну да, — рассеянно сказал Лелик, ковыряясь в настройках операционной системы. — Особенно я езжу отдыхать. С женами.
— Тебя я привел для примера, — объяснил Славик.
— Ну и напрасно, — пожал плечами Лелик. — Ты же знаешь, что я не женат.
— Для примера мы считаем, что ты женат, — нашелся Славик. — И вообще, при чем тут жены? Я говорю, что богатый человек должен отдыхать экзотично! У него же денег — вагон. Так зачем переться в отель, валяться на пляже и лупить виски с утра до вечера, когда все это он может делать дома и даже по месту работы?
— А что ты предлагаешь богатым людям? — заинтересовался Лелик.
— Динамичный отдых, — торжественно сказал Славик, — который запоминается надолго. Богатый человек должен ездить во всякие таинственные места, чтобы поохотиться, побродить по сельве и саванне, попасть в плен к людоедам, словом, чтобы адреналина, бродившего по жилам, хватило потом на сотню разборок с бандюками и налоговой.
— Интересный у тебя подход, — приподнял брови Лелик. — Получается, что богатый человек за свои же деньги должен покупать себе неприятности?
— Ты, Лелик, не врубаешься, — снисходительно ответил Славик. — Неприятности — это когда кирпич на голову упадет или теща погостить приедет. Богатый человек должен покупать себе приключения, а не неприятности. Врубился? Только приключения способны его в полной мере расслабить и подготовить к тяготам большого бизнеса. А валяние на пляже — это отстой полный. Это только для нас с тобой, простых людей.
— Я смотрю, — сказал Лелик, — у тебя прям целая теория.
— А то! — загордился Славик. — Между прочим, я уже многих уговорил. Народ в такие места ездил — ты даже не знаешь, что это все существует.
— И что? — интересовался Лелик. — Всем понравились приключения?
— Еще как! — воскликнул Славик. — Потом ни о каком другом отдыхе и не мечтают. Они же кроме адреналина получают еще шикарную возможность пальцы перед дружками расставлять. Представляешь, собирается эта компания в бане, начинают делиться воспоминаниями, кто сколько на отдыхе литров виски выпил и сколько девушек трахнул. А мой клиент эдак небрежно говорит: «Да что вы все о выпивке и о бабах, как свиньи. Вот я — катался по Амазонке и охотился вместе с племенем М’буду». Представляешь? Народ сразу оживляется, начинает спрашивать, сколько он слонов и кенгуру шлепнул…
— Кенгуру в Америке не водятся, — заметил Лелик.
— А где они водятся? — опешил Славик.
— В Австралии, — сказал Лелик.
— Ну так я и сказал, что он катался по Амазонке в Австралии, — рассердился Славик. — Что ты меня сбиваешь?
— Амазонка — в Америке, — так же спокойно объяснил Лелик. — А слоны — в Африке. Кенгуру — в Австралии.
— Ты меня унизить хочешь? — спросил Славик, и лицо его потемнело. — Мол, у нас, высокородных, высшее образование, а я тут тварь необразованная, да?
— Ну ладно тебе, ладно… Завелся, как заяц-энерджайзер, — стал успокаивать его Лелик. — Лично мне наплевать, на кого он охотился: на слонов, крокодилов или бушменов.
— А что за зверь такой — бушмен? — заинтересовался Славик.
— Неважно, — ответил Лелик. — Маленький пушистый зверек. И что дальше?
— Дальше… — начал было Славик, но тут дверь кабинета Лелика открылась и туда вошел отобедавший генеральный Гена.
— Здравствуйте, Геннадий Викторович, — фальшиво-радушным голосом сказал Славик, и Лелик удивился, насколько изменился голос приятеля при виде клиента. «Профессионал», — подумал Лелик, который всегда уважал профессионалов.
— Ты заказал? — без всяких приветствий спросил Славика Гена, который в общении со всяким сервисом был крайне суров, надеясь таким образом, что его испугаются и не обманут. Но, как Славик уже много раз объяснял Лелику, именно таких самых суровых клиентов «парят» больше всего, потому что опытный менеджер любого клиента видит насквозь.
— Конечно, заказал, — любезно улыбаясь, ответил Славик. — Но я вам еще раз настоятельно рекомендую подумать над своим выбором, ведь отдых на Канарах — это такая тоска…
— Видишь ли, родной, — нетерпеливо перебил его Геннадий, — я эту твою волынку о невероятных приключениях, охоте и встречах с людоедами слышу уже раз в двадцатый. Невероятных приключений мне вполне хватает на работе, а с налоговой инспекцией я как раз встречался на прошлой неделе. Поэтому мне нужно только одно: тихо и спокойно валяться на пляже, попивая коктейли, и чтобы ни одна живая душа ко мне не приближалась ближе чем на пять метров.
— Ну, как скажете, — не стал спорить Славик, доставая из портфеля какие-то бумаги. — Желание клиента — закон. Вот ваши бумаги и билеты. Как вы и просили, две недели на Тенерифе на двоих в пятизвездном отеле в южной части острова на вас и вашу очаровательную жену.
— Стоп, — сказал Геннадий. — Какую, к черту, жену?
— Ну, — опешил Славик, — вы же заказывали две путевки.
— И что, — продолжал допрос набычившийся Гена, — там стоят две одинаковые фамилии?
— Н-н-нет… д-д-да… не помню… нет, вспомнил, разные! — сказал Слава. — Но я думал, что ваша жена просто носит девичью фамилию… Знаете, как бывает? Жена не берет фамилию мужа и…
— Ты слишком много думаешь, — внушительно сказал Гена, забирая бумаги из рук Славика. — Тебе это явно вредно. В следующий раз много не думай, — посоветовал он, направляясь к двери. — Лучше вообще не думай, — сказал Гена и вышел из кабинета.
Друзья некоторое время помолчали.
— М-да-а, — наконец, сказал Лелик. — Тоже мне, менеджер экстра-класса. Амазонку не впарил, а уж про прокол с женой я вообще молчу. Даже я такой ляп не допустил бы никогда в жизни. Теперь Гена с тобой больше работать не будет. Для него упоминание о жене — ковыряние в открытой ране.
— Подумаешь, — защищался Славик. — И на Солнце бывают пятна.
— У тебя там не пятна, — объяснил Лелик. — У тебя там целый протуберанец. Причем на всю голову сразу.
— Мне неприятен этот разговор, — сказал Славик и надулся.
— О! — развеселился Лелик. — Правда глаза колет?
Славик махнул рукой, демонстративно сел за компьютер и стал с печальным видом гонять Tetris.
— Славик, — сказал Лелик, недоуменно глядя на приятеля.
Тот ничего не ответил и продолжал делать вид, что сильно увлечен игрой.
— Слава, в чем дело? — спросил Лелик грозно.
— Я на тебя в обиде, — заявил Славик.
— Это сколько угодно, — холодно ответил Лелик. — Я просто не очень понимаю, что именно сейчас тебя задерживает в моем кабинете. Ты уже все сделал?
— Ничего подобного, — ответил Славик рассеянно. — А твои бумаги? Заполняй заявление, вписывай паспортные данные и все такое.
— Какие мои бумаги? — удивился Лелик. — Ты ничего не перепутал? Гена едет отдыхать с любовницей, а не со мной.
— Интересно! — возмутился Славик. — Кто у нас напился тогда у Ленки — я или ты? Мы же договорились, что едем в Амстердам женить вас с Максом. Или ты просто пошутил? Тогда ничего себе шуточки! Максимка уже все документы заполнил, и я ему оформляю визу.
— Кх-м, — вздрогнул Лелик. — Нет, я, конечно, не отказываюсь, но ты уверен, что вся эта бодяга с нашей регистрацией имеет смысл?
— Понятия не имею, — ответил Славик. — Это вы сами с Максом разбирайтесь на тему регистрации. Это ваши личные половые трудности. Лично я просто хочу немного прошвырнуться по Европе, поэтому составлю вам компанию. Кроме того, я же там часто бываю, так что буду всю дорогу давать вам советы и подсказывать выходы из трудных ситуаций. А вы за это должны обещать меня кормить и поить вволю. Только сразу предупреждаю, что гамбургеры я ненавижу, а под термином «поить» подразумеваются алкогольные напитки, а вовсе не какие-нибудь гнусные пепси-колы…
Лелик сидел вместе с Максом и Славиком и слушал болтовню Макса, который сегодня был особенно печален и весь вечер жаловался на свою несчастную жизнь.
— Вот ты скажи, — нетвердым голосом заявил Макс, дергая Лелика за рукав. — Разве можно в этой стране реализовать себя простому, но неимоверно талантливому человеку?
— Можно, — убежденно ответил Лелик. — Я же себя реализовал. Правда, Славик?
— Ага, — безразличным голосом подтвердил Славик, которому на данный момент было абсолютно наплевать, что именно и кому подтверждать.
— Черта с два, — продолжал спорить Макс. — Если бы ты жил в каких-нибудь Штатах, то уже давно зарабатывал бы бешеные деньги. Там такие талантливые компьютерщики просто в золоте купаются.
— Откуда ты знаешь, что я — талантливый компьютерщик? — удивился Лелик.
— Ну как же! — возмутился Макс. — Помнишь, как я компьютер брата со стола случайно смахнул, когда пыль вытирал?
— Ну, помню.
— А помнишь, что ты в нем потом пять минут поковырялся, спасая меня от неминуемой смерти из табельного оружия, и компьютер снова заработал, помнишь? — торжествующе спросил Макс. — Кто еще так талантливо может поступить?
— Да там просто один шлейф отошел, и я его на место вправил, — поскромничал Лелик. — Особого таланта для этого не нужно.
— Лелик! — торжественно сказал Макс. — Себя ты можешь принижать, сколько тебе угодно, но я тебе скажу точно: ты — талант! Дай поцелую.
— Уйди, голубизна, — нетвердым голосом сказал Лелик. — Что это еще за поцелуи такие?
— Братские поцелуи! — заорал Макс. — Брат спас брата. Трагическая смерть компьютера, не пережившего разрыва соединения. Хирург Лелик, вернувший жизнь умной железке.
— Кстати, — заметил Лелик, — сразу видно, что ты в газете подвизаешься. Говорить стал одними журналистскими штампами. Тебе там хоть платят?
— Ага, платят, как же… — снова загрустил Макс. — Я там за всю верхушку статьи пишу, включая главного редактора, а платят мне ровно столько, сколько хватает, чтобы доехать с работы домой и обратно.
— Что-то мне это сомнительно, — сказал Лелик нетвердым голосом. — Небось, на работу пьяный приходишь. А кто будет пьяному платить? Не-е-е-е-ет, брат, пьяному платить не будут, — и Лелик стал махать пальцем перед носом Славика, который настолько тупо взирал на все происходящее вокруг себя, что у него перед носом можно было махать что пальцем, что венерианским аборигеном — Славику это было совершенно фиолетово.
— Сомнительно тебе? — возмутился Макс. — Вот скажи, ты последнюю редакторскую статью читал?
— Читал, — признался Лелик. — Говно полное.
— Конечно, говно, — неожиданно согласился Макс. — Но ты помнишь там одну-единственную блестящую фразу?
— Помню. «До свидания, друзья. До новых встреч!» — процитировал Лелик.
— Нет, — сказал Макс, — не эта. Там была фраза: «Совершенно ясно, что на этот раз наши доблестные борзописцы выполняют политический заказ».
— Фу, какая гадость, — сморщился Лелик.
— Дык, — обрадовался Макс. — Этим козлам давно было пора влепить печатную пощечину.
— Я не об этом, — пояснил Лелик. — Фраза дебильная.
— Что? — возмутился Макс. — Да что ты в этом понимаешь, программист хренов, хирург железячный!
— Я читатель, — открыл тайну Лелик. — А вы пишете для читателей. То есть для меня. Если я говорю, что фраза дебильная, значит, фраза дебильная. Надеюсь, не ты ее придумал? Ты, при всей своей дурости, вовсе не такой дурак, как кажешься.
— Придумал ее я, но не в этом дело, — неожиданно спокойно ответил Макс. — Там главное другое. Ты обратил внимание на совершенно потрясающее сочетание «политический заказ»?
— Обратил, — сказал Лелик. — По-моему, на редкость идиотская фраза. Правда, Славик?
Славик согласно икнул, однако лицом выразил строгий нейтралитет, потому что он был не в том состоянии, чтобы с кем-нибудь сейчас портить отношения.
— А ты заметил, — продолжал Макс, не обращая внимания на сарказм приятеля, — что ее теперь постоянно повторяют во всех массовых средствах информации?
— Ну да, — согласился Лелик. — Они любят повторять всякую чушь.
— Так вот, — сказал Макс торжественно. — Эту фразу придумал я на одном из редакционных совещаний.
— Поздравляю, — сказал Лелик таким тоном, в котором явно слышалось, что поздравлять-то тут не с чем.
— Редактор ее подхватил, — продолжал Макс, — использовал, и теперь ее повторяют все кому не лень.
— Браво, — сказал Лелик тусклым голосом. — Придумай еще что-нибудь эдакое. Например, «чиновничий прессинг» или «дистрофия власти».
— Я тебе вот что скажу, — произнес Макс таинственно. — Если бы я подобную фразу придумал, например, в Штатах, то был бы уже миллионером.
— И что бы ты делал со своими миллионами? — поинтересовался Лелик.
Макс нервно моргнул. Похоже, что применение своим миллионам он еще не нашел.
— Нет смысла заранее забивать себе голову всякой ерундой, — сказал он. — Когда будут миллионы, тогда и решу. Суть не в этом. Суть заключается в том, что я не в той стране родился, в которой надо.
— И что ты предлагаешь? — спросил Лелик.
— Мне нужно переехать в Штаты, — твердо сказал Макс. — Причем срочно.
— Завтра можно? — поинтересовался Лелик. — Или обязательно сегодня?
— Завтра можно, — не купился на подколку Макс. — Можно даже послезавтра. Но срочно. А то я здесь не выживу.
— Да брось ты, Максимка, — утешил его Лелик. — Ты, можно сказать, только-только жить начал. Пятнадцать лет не работал, а в тридцать три за ум взялся. Сколько ты уже пашешь как вол?
— Два месяца, — гордо сказал Макс. — Всего два месяца, но уже понял, что в Штатах я бы горы свернул. А здесь — гнилое болото.
— Ты мне на здесь не наезжай! — возмутился Лелик. — Я здесь, в отличие от тебя, пятнадцать лет работаю и вполне доволен. Я стране приношу пользу, и страна мне — тоже.
— Ага, страна поит тебя березовым соком, — хмыкнул Макс.
— И платит зарплату, — строго сказал Лелик.
— Зарплату тебе платит не страна, а твой начальник, который эту страну наверняка обкрадывает, — объяснил Макс.
— Все, я с тобой больше не разговариваю, — заявил Лелик.
Макс пожал плечами, налил рюмку Лелику, себе и безучастному ко всему Славику. Макс с Леликом молча чокнулись и выпили. Славик приподнял свою рюмку на сантиметр, посмотрел на нее страдающим взглядом, затем таким же взглядом посмотрел в глаза Максу, но тот только сурово кивнул в ответ — мол, пей, негодяй, раз налили, и Славик, повинуясь стальному взгляду приятеля, осушил свою рюмку.
— Кстати, — сказал Макс Лелику, — ты же тоже в Штаты собрался?
— Я не жить туда собрался, а просто поработать на годик, — сказал Лелик. — Обычная работа по контракту.
— Знаю я эти контракты, — заявил Макс. — Туда поедешь, потом обратно точно не вернешься.
— Вернусь, — защищался Лелик. — Мне без России скучно.
— Впрочем, — не стал спорить Макс, — это дело хозяйское. Хочешь — уезжай, хочешь — возвращайся. Твоя задача — другу помочь.
— В каком смысле? — удивился Лелик.
— Лелик, — торжественно сказал Макс, — вытащи меня в Штаты.
— Но как? — удивился Лелик.
— Как члена семьи, — объяснил Макс.
— Ты вроде не член моей семьи, — нетвердо сказал Лелик, чувствуя, что память его уже подводит.
— Ты не член! Не член ты! — вдруг подал голос Славик, у которого выпитая рюмка неожиданно пробудила какие-то скрытые резервы организма.
— Знаю, — сурово сказал Макс. — Но есть способы.
— На твоей сестре я не женюсь ни под каким видом, — испугался Лелик. — Ни фиктивно, ни еще как-нибудь.
— На сестре жениться не надо, — спокойно объяснил Макс. — Ты женишься на мне.
Лелик со Славиком в момент протрезвели. Все-таки это было очень сильное заявление, даже для такой пьянки.
— Макс, — сказал Лелик, и голос его задрожал. — Так что же это, вся наша многолетняя крепкая мужская дружба оказалась пшиком? Оказывается, ты дружил со мной только из-за моей сексуальной привлекательности? Боже мой! — патетично вскричал Лелик, нервно налил себе рюмку и залпом ее опрокинул. — Мы же с тобой столько раз спали в одной постели на всяких пьянках! Я же мог подвергнуться насилию!
— Он… да… это… — снова прорвало Славика. — Ну, Макс, ты… это… ты это заканчивай, — решительно заявил Славик, стукнул кулаком по столу, после чего, обессилев, уронил голову на руки.
Макс прослушал эти тирады с совершенно невозмутимым выражением лица, пару раз глубоко затянулся своим любимым «Беломором», а потом сказал Лелику:
— Эк тебя разобрало. Я слушаю и прям любуюсь. Особенно мне насчет твоей сексуальной привлекательности понравилось. Такое ощущение, что ты никогда себя в зеркале не видел.
— А что? — оскорбился Лелик. — Разве я сексуально непривлекателен?
— По-моему, — сказал Макс, любуясь своим отражением в бутылке, — в тебе столько же сексуальности, сколько в пепельнице на столе.
Лелик внимательно посмотрел на стол и вдруг увидел довольно красивую, хотя и заваленную окурками пепельницу черного цвета, которая была выполнена в виде женской фигуры, обвивающей руками блюдо причудливой формы.
— Значит, все-таки привлекательный, — сказал Лелик, показывая Максу глазами на эту пепельницу.
— Я имел в виду пепельницу в аллегорическом смысле, — объяснил тот. — Некую абстрактную, простую, как правда, и заваленную бычками пепельницу, лысоватую, как твоя башка.
— Все женщины говорят, — сказал Лелик, аккуратно поглаживая свою лысину, — что некоторая лысоватость мужчинам очень идет.
— Вполне может быть, — не стал спорить Макс. — Спорить не буду, потому что я никогда не был женщиной и не знаю, что они чувствуют при виде мужика, у которого голова, как мое колено.
— Стоп, — сказал Лелик. — Тогда почему ты вдруг хочешь, чтобы я на тебе женился, раз уж я не в твоем вкусе?
— Вер-роятно ему нужна московская прописка, — предположил поднявший голову Славик, который снова на минуту оклемался.
— Боже, какие примитивные люди меня окружают! — с отвращением сказал Макс. — Один нервничает, что меня не возбуждает его лысина, другой считает, что мне нужна московская прописка. Какой ужас! Нет, все! Я с алкоголиками больше не пью. Я в следующий раз буду пить только с абстинентами. Они мне как-то чисто по-человечески стали более симпатичны.
— Макс, — раздраженно сказал Лелик. — Ты можешь толком сказать, кто на ком должен жениться и зачем это все вообще нужно? А то Славик уже вне себя.
— Да, — сказал Славик голосом, полным глубокой пьяной тоски. — Я уже настолько вне себя, что скоро из себя весь выпаду на фиг совсем.
— Ты в Америку едешь? — риторически спросил Макс Лелика.
Тот риторически кивнул головой.
— Помочь другу выехать туда же хочешь? — снова спросил Макс.
Лелик неопределенно кивнул головой — мол, хочу, но если это не ляжет на меня тяжким бременем.
— Тогда самый простой способ, — сказал Макс, — если ты пришлешь мне вызов как члену твой семьи. Но на моей сестре жениться ты не хочешь…
Лелик возмущенно замахал руками.
— …Но я от тебя этого и не требую, — успокоил друга Макс. — Над проблемой выезда долго ломали голову в нашей редакции, и мы пришли к выводу, что самый лучший способ — однополый брак, который разрешен в некоторых странах, в частности в Голландии. Мы с тобой едем в Амстердам и там регистрируем брак. Разумеется, фиктивно, потому что ты не в моем вкусе, да и вообще — педерастом я стать так и не смог, хотя это сейчас модно в творческих кругах.
Лелик со Славиком замолчали, обдумывая слова Макса. Славик думал настолько напряженно, что, незаметно для себя самого, заснул.
— Постой, — сказал Лелик, — так ты хочешь сказать, что если я приеду в Америку и вызову тебя по голландскому свидетельству об однополом браке, то тебе дадут визу как члену моей семьи?
— Вне всякого сомнения, — убежденным голосом заявил Макс. — Это если бы я был твоей обычной женой — в смысле, женщиной, — то могли бы возникнуть всякие проблемы и проволочки. Но преградить путь гомосексуальным партнерам они не посмеют ни на минуту. Ты же знаешь, как они там все с катушек слетели с этой политкорректностью.
— А что, — заинтересовался Лелик, — действительно. Если тебе откажут, я тут же отправляюсь в ассоциацию по защите прав человека и впариваю иск правительству на миллион баксов.
— Совершенно верно, — согласился Макс. — Миллион они не вышибут, но тысяч сто — влегкую. Ты мне с этой суммы заплатишь пятьдесят процентов, после чего я здесь заживу без всяких проблем.
— Какие пятьдесят процентов? — возмутился Лелик. — На мне же вся беготня и расходы! Больше десяти я тебе не дам.
— Здрас-сте! А благодаря кому ты вообще получил эти деньги? — рассердился Макс. — И после этого мне всего десять процентов? Свинья ты после этого — вот ты кто!
— Это я свинья? — заорал Лелик, да так громко, что остальные компании за столом — в смысле, те, кто еще был над столом — разом затихли.
— Самая что ни на есть свинская свинья, — подтвердил Макс, прикуривая очередную папиросу. — Пожалел жене пятьдесят процентов. Теперь я понимаю, почему никто за тебя замуж так и не вышел.
— Какой жене? — опешил Лелик.
Макс внимательно посмотрел на друга.
— Такой жене, — сказал он спокойно. — Мне. Мы же должны пожениться в Голландии.
— Да? — переспросил Лелик, чувствуя, что полностью потерял нить беседы.
— Ну да, — кивнул Макс. — Ты что, забыл? Мы же едем в Амстердам и там регистрируем наш гомосексуальный брак.
— Ф-ф-фиктивно, — снова прорезался Слава и начал с пьяным усердием грозить Максу пальцем.
— Фиктивно, — подтвердил Макс, взял Славика за палец и опустил его в Славикову рюмку. Славик поболтал пальцем в рюмке, затем достал его, облизал с видом великомученика, после чего снова уронил голову на руки.
— Затем, — продолжил Макс Лелику, — ты уезжаешь в Америку, после чего делаешь мне родственный вызов.
— И если тебе не дают визу, — подхватил Лелик, — то я по суду получаю минимум сто тыщ баксов. Годится! А если тебе дают визу… Стоп! — опомнился Лелик. — А что я получаю, если тебе дают визу?
— Как что? — опешил Макс. — Друг к тебе приедет в Америку.
Лелик эту новость выслушал с каменным выражением лица.
— Что такое? — заволновался Макс. — Тебя это не радует?
— Радует, конечно, — неопределенно сказал Лелик и скорчил такую гримасу, как будто он вместо водки неожиданно выпил кефира.
Макс понял, что ситуацию надо брать под контроль, поэтому он тут же наполнил рюмки и стал Лелику доказывать, что в Америке рядом с ним обязательно должна быть какая-нибудь живая душа. После третьей рюмки Лелик полностью потерял контакт с окружающей действительностью, поэтому идея иметь Макса рядом с собой в Америке уже не казалась ему такой уж глупой. После пятой рюмки друзья обсудили все детали и Лелик дал согласие съездить с Максом в Амстердам, чтобы зарегистрировать там однополый брак, дающий возможность впоследствии вызвать Макса в Америку в качестве близкого родственника.
Славик
После этой пьянки Лелик аж пару дней мучился головной болью, горстями глотал аспирин, совал голову под кран и клялся здоровьем Макса, что больше в рот не возьмет ни капли, так что разговор о поездке в Амстердам и заключении брака у него как-то сам собой выветрился из памяти, а если и вспоминался, то как дурной сон, а не что-то реальное. Однако жизнь не стояла на месте и скоро сама, в лице своего представителя, напомнила о данном Леликом обещании.
Примерно через неделю после этой знаменательной пьянки, когда хмель из головы Лелика выветрился окончательно, к нему в офис по важному делу заехал тот самый Славик, присутствовавший при разговоре Лелика с Максом в виде бесчувственного тела, изредка подававшего признаки жизни.
Славик работал менеджером в одной из туристических фирм, и Лелик в свое время познакомил его со своим руководством, так что теперь именно Славик занимался вопросами отдыха руководящего состава фирмы. В настоящий момент Славик готовил программу двухнедельного отдыха леликовского генерального директора, поэтому и приехал к ним в офис, но генеральный был занят процессом поглощения пищи, так что Славик болтался в кабинете Лелика, изрядно его этим раздражая. Лелик попробовал было посадить Славика за один из свободных компьютеров, чтобы тот поиграл в Lines или Tetris и не мешал, но тот настолько привык общаться с клиентами, что не обратил на игры никакого внимания, а донимал Лелика беседами.
Обычно Славик не был особенно говорлив, но когда речь шла о работе, его разговорчивость резко набирала обороты — как паровоз, в топку которого подкинули дровишек.
— Кстати, зря твой этот… как его… Гена собрался на Тенерифе, — болтал Славик, сидя за компьютером. — Чего там сейчас делать? Купаться и загорать? Так это можно делать где угодно. Я вообще не понимаю, зачем богатые люди ездят в такие тоскливые места. Вот мы с тобой — другое дело. Мы с тобой — люди весьма среднего достатка, поэтому и ездим отдыхать-тосковать в Турцию, на канарские Тенерифы или даже в Сочи. Валяемся на пляже, жрем водку, купаемся, загораем и мажемся кремом от ожогов. И везде болтаемся с женами, которых надо выводить на пляж, прогуливать по пляжу, днем таскать на обед, а вечером выводить на дискотеку, где тебе даже выпить нормально не дают, потому что ее, видите ли, надо вести обратно в номер, когда только-только начинается самое веселье. Кто вообще придумал с женой ездить на отдых? Это же все равно что в Тулу со своим самоваром!
— Ну да, — рассеянно сказал Лелик, ковыряясь в настройках операционной системы. — Особенно я езжу отдыхать. С женами.
— Тебя я привел для примера, — объяснил Славик.
— Ну и напрасно, — пожал плечами Лелик. — Ты же знаешь, что я не женат.
— Для примера мы считаем, что ты женат, — нашелся Славик. — И вообще, при чем тут жены? Я говорю, что богатый человек должен отдыхать экзотично! У него же денег — вагон. Так зачем переться в отель, валяться на пляже и лупить виски с утра до вечера, когда все это он может делать дома и даже по месту работы?
— А что ты предлагаешь богатым людям? — заинтересовался Лелик.
— Динамичный отдых, — торжественно сказал Славик, — который запоминается надолго. Богатый человек должен ездить во всякие таинственные места, чтобы поохотиться, побродить по сельве и саванне, попасть в плен к людоедам, словом, чтобы адреналина, бродившего по жилам, хватило потом на сотню разборок с бандюками и налоговой.
— Интересный у тебя подход, — приподнял брови Лелик. — Получается, что богатый человек за свои же деньги должен покупать себе неприятности?
— Ты, Лелик, не врубаешься, — снисходительно ответил Славик. — Неприятности — это когда кирпич на голову упадет или теща погостить приедет. Богатый человек должен покупать себе приключения, а не неприятности. Врубился? Только приключения способны его в полной мере расслабить и подготовить к тяготам большого бизнеса. А валяние на пляже — это отстой полный. Это только для нас с тобой, простых людей.
— Я смотрю, — сказал Лелик, — у тебя прям целая теория.
— А то! — загордился Славик. — Между прочим, я уже многих уговорил. Народ в такие места ездил — ты даже не знаешь, что это все существует.
— И что? — интересовался Лелик. — Всем понравились приключения?
— Еще как! — воскликнул Славик. — Потом ни о каком другом отдыхе и не мечтают. Они же кроме адреналина получают еще шикарную возможность пальцы перед дружками расставлять. Представляешь, собирается эта компания в бане, начинают делиться воспоминаниями, кто сколько на отдыхе литров виски выпил и сколько девушек трахнул. А мой клиент эдак небрежно говорит: «Да что вы все о выпивке и о бабах, как свиньи. Вот я — катался по Амазонке и охотился вместе с племенем М’буду». Представляешь? Народ сразу оживляется, начинает спрашивать, сколько он слонов и кенгуру шлепнул…
— Кенгуру в Америке не водятся, — заметил Лелик.
— А где они водятся? — опешил Славик.
— В Австралии, — сказал Лелик.
— Ну так я и сказал, что он катался по Амазонке в Австралии, — рассердился Славик. — Что ты меня сбиваешь?
— Амазонка — в Америке, — так же спокойно объяснил Лелик. — А слоны — в Африке. Кенгуру — в Австралии.
— Ты меня унизить хочешь? — спросил Славик, и лицо его потемнело. — Мол, у нас, высокородных, высшее образование, а я тут тварь необразованная, да?
— Ну ладно тебе, ладно… Завелся, как заяц-энерджайзер, — стал успокаивать его Лелик. — Лично мне наплевать, на кого он охотился: на слонов, крокодилов или бушменов.
— А что за зверь такой — бушмен? — заинтересовался Славик.
— Неважно, — ответил Лелик. — Маленький пушистый зверек. И что дальше?
— Дальше… — начал было Славик, но тут дверь кабинета Лелика открылась и туда вошел отобедавший генеральный Гена.
— Здравствуйте, Геннадий Викторович, — фальшиво-радушным голосом сказал Славик, и Лелик удивился, насколько изменился голос приятеля при виде клиента. «Профессионал», — подумал Лелик, который всегда уважал профессионалов.
— Ты заказал? — без всяких приветствий спросил Славика Гена, который в общении со всяким сервисом был крайне суров, надеясь таким образом, что его испугаются и не обманут. Но, как Славик уже много раз объяснял Лелику, именно таких самых суровых клиентов «парят» больше всего, потому что опытный менеджер любого клиента видит насквозь.
— Конечно, заказал, — любезно улыбаясь, ответил Славик. — Но я вам еще раз настоятельно рекомендую подумать над своим выбором, ведь отдых на Канарах — это такая тоска…
— Видишь ли, родной, — нетерпеливо перебил его Геннадий, — я эту твою волынку о невероятных приключениях, охоте и встречах с людоедами слышу уже раз в двадцатый. Невероятных приключений мне вполне хватает на работе, а с налоговой инспекцией я как раз встречался на прошлой неделе. Поэтому мне нужно только одно: тихо и спокойно валяться на пляже, попивая коктейли, и чтобы ни одна живая душа ко мне не приближалась ближе чем на пять метров.
— Ну, как скажете, — не стал спорить Славик, доставая из портфеля какие-то бумаги. — Желание клиента — закон. Вот ваши бумаги и билеты. Как вы и просили, две недели на Тенерифе на двоих в пятизвездном отеле в южной части острова на вас и вашу очаровательную жену.
— Стоп, — сказал Геннадий. — Какую, к черту, жену?
— Ну, — опешил Славик, — вы же заказывали две путевки.
— И что, — продолжал допрос набычившийся Гена, — там стоят две одинаковые фамилии?
— Н-н-нет… д-д-да… не помню… нет, вспомнил, разные! — сказал Слава. — Но я думал, что ваша жена просто носит девичью фамилию… Знаете, как бывает? Жена не берет фамилию мужа и…
— Ты слишком много думаешь, — внушительно сказал Гена, забирая бумаги из рук Славика. — Тебе это явно вредно. В следующий раз много не думай, — посоветовал он, направляясь к двери. — Лучше вообще не думай, — сказал Гена и вышел из кабинета.
Друзья некоторое время помолчали.
— М-да-а, — наконец, сказал Лелик. — Тоже мне, менеджер экстра-класса. Амазонку не впарил, а уж про прокол с женой я вообще молчу. Даже я такой ляп не допустил бы никогда в жизни. Теперь Гена с тобой больше работать не будет. Для него упоминание о жене — ковыряние в открытой ране.
— Подумаешь, — защищался Славик. — И на Солнце бывают пятна.
— У тебя там не пятна, — объяснил Лелик. — У тебя там целый протуберанец. Причем на всю голову сразу.
— Мне неприятен этот разговор, — сказал Славик и надулся.
— О! — развеселился Лелик. — Правда глаза колет?
Славик махнул рукой, демонстративно сел за компьютер и стал с печальным видом гонять Tetris.
— Славик, — сказал Лелик, недоуменно глядя на приятеля.
Тот ничего не ответил и продолжал делать вид, что сильно увлечен игрой.
— Слава, в чем дело? — спросил Лелик грозно.
— Я на тебя в обиде, — заявил Славик.
— Это сколько угодно, — холодно ответил Лелик. — Я просто не очень понимаю, что именно сейчас тебя задерживает в моем кабинете. Ты уже все сделал?
— Ничего подобного, — ответил Славик рассеянно. — А твои бумаги? Заполняй заявление, вписывай паспортные данные и все такое.
— Какие мои бумаги? — удивился Лелик. — Ты ничего не перепутал? Гена едет отдыхать с любовницей, а не со мной.
— Интересно! — возмутился Славик. — Кто у нас напился тогда у Ленки — я или ты? Мы же договорились, что едем в Амстердам женить вас с Максом. Или ты просто пошутил? Тогда ничего себе шуточки! Максимка уже все документы заполнил, и я ему оформляю визу.
— Кх-м, — вздрогнул Лелик. — Нет, я, конечно, не отказываюсь, но ты уверен, что вся эта бодяга с нашей регистрацией имеет смысл?
— Понятия не имею, — ответил Славик. — Это вы сами с Максом разбирайтесь на тему регистрации. Это ваши личные половые трудности. Лично я просто хочу немного прошвырнуться по Европе, поэтому составлю вам компанию. Кроме того, я же там часто бываю, так что буду всю дорогу давать вам советы и подсказывать выходы из трудных ситуаций. А вы за это должны обещать меня кормить и поить вволю. Только сразу предупреждаю, что гамбургеры я ненавижу, а под термином «поить» подразумеваются алкогольные напитки, а вовсе не какие-нибудь гнусные пепси-колы…