Экслер Алекс. Свадебное путешествие Лелика

   — Не совсем, — неохотно признался Макс. — Они же пьяные были — в зюзю. Тот мужик своим «Москвичом» вклепался в дерево, и Серега «Жигулем» въехал ему в задницу — у него же реакция после выпивки затупилась, а ехал он на коротком тросе.
   — Тоже мне, облагодетельствовал, — захохотал Лелик, представив эту картину.
   — Все равно, в России народ душевнее, — продолжал утверждать Макс. — Серега потом этот «Москвич» у своего знакомого автослесаря практически бесплатно починил. Просто автослесарь должен был ему пятьсот баксов, а Серега ему простил.
   — Это называется бесплатно? — поинтересовался Лелик. — Бесплатно по-российски — я бы так сказал.
   — А вот на родину прошу не наезжать, — сурово заявил Макс. — У меня и так ностальгия, а ты все наезжаешь. Некрасиво это, Леля. Очень некрасиво.
   — У меня тоже ностальгия, — заявил Славик. — И вообще — хочу домой.
   — Да ладно вам, ностальгуны, — сказал Лелик, продолжая рулить. — Два дня тут куролесить осталось. Потерпите уже.
   — Предлагаю курнуть напоследок, — сказал Макс. — По-нашему, по-амстердамски! Ну, просто чтобы перебить гложущее чувство тоски.
   — Принято, — сказал Славик, полез в карман и достал оттуда четыре самокрутки.
   У Лелика, увидевшего эту картину, резко пропало благодушное настроение. Он ударил по тормозам и остановился у обочины.
   — Але, мужики, вы что — совсем обалдели? — с испугом спросил он друзей. — Мы же через минут пятнадцать-двадцать из Голландии выедем, и начнется Бельгия. Вы что, хотите бельгийскую тюрьму на зуб попробовать?
   — Да ладно тебе, Лех, — небрежно сказал Макс, закуривая косяк. — Ты хочешь сказать, что в Бельгии посадят в тюрьму за косяк, продающийся на каждом углу в соседней Голландии, с которой нет вообще никаких границ?
   — Именно посадят, — сказал Лелик в ярости. — Непременно. А ты что хотел? С такими вещами не шутят, Макс. Охота тебе — вылезай и кури свой косяк. Меня из-за тебя сидеть не прикалывает. Слав, — сказал Лелик приятелю, — ну ладно Макс — придурок. Но ты-то каким местом думаешь? Сейчас Голландия закончится.
   — Лех, да не суетись ты, — сказал Славик. — Границы еще не было, мы ее обязательно увидим — там плакат стоит. Сейчас в этих косяках нет никакого криминала. Как увидим границу — выкинем. Ведь мы пока ничего не нарушаем, правильно?
   — Пока нет, — неохотно признал Лелик. — Но как увидим границу — чтобы ни одного косяка в машине не было. И чтобы даже духу этого косячного не было! — грозно добавил он.
   — Кстати, — оживился Макс, — насчет духа… Слав, а если мы закроем все окна, накурим здесь и выкинем бычки — никакого криминала не будет?
   — Вроде, — задумался Славик, — нет, не будет. Мы же ничего не курим, косяков в машине тоже нет. А что дым остался — так это не наши проблемы. Дым без косяков ненаказуем.
   — Супер, — сказал Макс. — Задраиваем окна.
   — Я возражаю, — поспешно сказал Лелик. — Мне дым будет мешать вести.
   — Вот есть такие люди, — раздраженно сказал Макс, — которые ни на йоту не могут поступиться своими дебильными удобствами ради друзей. Слав, ты не знаешь случайно, как называют таких людей?
   — Их называют тупоголовыми идиотскими дебильными кретинами, — объяснил Славик, глубоко затягиваясь.
   — Но ведь наш Леха к ним не относится, правда? — иезуитски улыбаясь, спросил его Макс.
   — Нет, наш Леха не такой, — подтвердил Славик. — Он хороший. Он думает о друзьях.
   С этими словами Славик с Максом наглухо закрыли все стекла в машине и потребовали у Лелика не включать кондиционер. Лелик пробормотал что-то о совершенно обнаглевших деятелях, которые за его счет жируют по Европе, но подчинился. Через десять минут весь салон машины был задымлен марихуаной по полной программе. Лелику сначала это немного мешало, но потом он принюхался и даже как-то привык…
   Вскоре они въехали в Бельгию. Перед этим Славик с Максом, как и обещали, выкинули свои бычки, но заявили, что окна не будут открывать, чтобы не потерять ни грамма драгоценной конопляной дымовухи. Лелику уже было все равно, поэтому он не стал спорить. Ему и самому нравилось ехать, вдыхая сладкий запах марихуаны…
   На первой же заправке Лелик остановился, чтобы пополнить запасы бензина. Заодно он еще зашел в кафешку и купил минеральной воды: от этой дымовухи сильно хотелось пить. Вернувшись к машине, он увидел, что рядом с ней стоит бельгийский полицейский, который пытается рассмотреть, что же там находится внутри машины. Однако со всей этой дымовухой он вряд ли сумел увидеть что-нибудь существенное.
   Лелик при виде полицейского слегка струхнул и хотел было отправиться посидеть полчасика в туалете, чтобы у полиса закончилось терпение и он ушел, но потом Лелик подумал, что это совершенно недостойное поведение, а кроме того, они не сделали ничего предосудительного, ведь никаких наркотиков в машине нет. После этого он гордо выпрямился и направился прямо к полицейскому.
   — Привет, — сказал ему Лелик по-английски. — Как дела?
   — Приветствую, — ответил полицейский, выпрямившись и перестав разглядывать салон. — Это ваша машина?
   — Моя, — ответил Лелик с некоторой гордостью.
   — С ней все в порядке? — поинтересовался полис.
   — Да, я уверен, — кивнул Лелик.
   — А почему там дым в салоне? Может быть, это замыкание? Вам не нужна помощь? — спросил полицейский строго, но благожелательно.
   — Нет, благодарю вас, — уверенно ответил Лелик. — Это не замыкание. Мои друзья покуренные, а кондиционер вышел из строя.
   — Почему же вы не открыли окно? — удивился полицейский.
   — Очень холодно сейчас, — объяснил Лелик, надеясь, что такой довод при данной жаре звучит хоть чуть-чуть правдоподобно. — Я схватил простуду и запрещение открытое окно.
   — Могу я спросить? — так же вежливо поинтересовался полицейский. — Ваши друзья курили марихуану?
   — Вполне возможно, — ответил Лелик. — Мы из Амстердама прямо сейчас. Но я видел и требовать, чтобы они убили марихуану до пока мы Бельгия вошли. Мы не иметь наркотиков. Мы законопослушен. Это просто дым. Он будет скоро исчезнуть, я уверен.
   Полицейский задумался.
   — Можно ли мне проследовать дальше? — спросил Лелик требовательно.
   — А вы сами не употребляли наркотики за рулем? — спросил в ответ полицейский, которому данная ситуация все-таки казалось чем-то подозрительной.
   — Я никогда не употреблять наркотик, — твердо ответил Лелик. — Я ненавижу курение. И я против наркотик в своей страна. И в любой другой страна тоже, — добавил он и строго посмотрел в глаза полицейскому.
   — Хорошо, сэр, я вам верю, — сдался полицейский. — Но я прошу проветрить автомобиль, потому что такой наркотический дым вреден для водителя.
   — Будет сделано, вождь, — откозырял ему Лелик, и полицейский удалился.
   — Ну что, видали? — спросил Лелик, садясь в машину и пуская кондиционер на полную. — Меня из-за вас чуть не арестовали. Хорошо еще, что я умею общаться с полисом.
   — Не имели права, — заявил Макс. — Мы ничего не нарушали. А что стекла закрыты — это наши личные половые трудности. Хотим открываем. Хотим закрываем… Эй, Лелик, на фига ты кондиц включил?
   — Хватит с вас косяков, — решительно сказал Лелик. — Забудьте о них. Мы в Бельгии. Впереди великосветский курорт. Настраивайтесь уже на нужный лад, мы где-то через час должны приехать.
   И Лелик прибавил газу…
   Кнокке
   — Интересно, — задумчиво спросил Лелик, медленно проезжая по Кнокке, — что именно Хохлов подразумевал под термином «главная площадь»?
   — Вероятно, главную площадь и подразумевал, — рассудительно предположил Славик.
   Макс никаких вариантов не предложил, потому что его после косяков потянуло в сон и он сладко дрых на заднем сиденье, периодически жалобно вскрикивая во сне.
   — Я понимаю, что главную площадь и подразумевал, — сварливо ответил Лелик. — Но где она, эта гребаная главная площадь? Я этот Кнокке уже два раза туда-сюда проехал. Везде какие-то закоулочки, а никаких главных площадей нет и в помине.
   — Подожди, — сказал Славик, — а вот это — не главная площадь?
   И он указал на небольшую площадку между домами, на которой стояли машины.
   — И с чего ты взял, что это главная? — спросил Лелик, останавливаясь у обочины. — Тут таких площадей — штук десять.
   — На этой часы стоят, — коротко объяснил Славик, показывая пальцем на странное сооружение с циферблатом, стоящее в противоположной от них стороне.
   — Ах вон оно что, — саркастично сказал Лелик. — Там часы стоят, оказывается. Значит, это главная площадь, да?
   — Да, — просто ответил Славик. — На главной площади всегда часы стоят.
   Лелик вместо ответа перегнулся через сиденье и растолкал спящего Макса.
   — Вставай, спящая красавица, — сказал Лелик, когда Макс открыл глаза. — Рассуди наш спор. Это главная площадь или нет?
   Макс совершенно отсутствующим взглядом посмотрел в противоположную от площади сторону, увидел вывеску кондитерского магазина и пробормотал:
   — Я отказываюсь отвечать на вопросы без своего адвоката.
   — О как, — восхитился Лелик. — Интересно, что ему снилось…
   — Мне снилась Россия-матушка, — ответил потихоньку просыпающийся Макс.
   — То-то ты так жалобно стонал во сне, — усмехнулся Лелик.
   — Ну так что мы делаем? — спросил Славик. — Так и будем сидеть в машине?
   — Нет, — ответил Лелик. — Мы вылезем на этой «главной площади» — которая, разумеется, ни черта не главная, — после чего найдем звонить телефон-автомат и будем связываться с Хохловым.
   — Найдем звонить автомат — это классное выражение, — заметил Макс, вылезая из машины.
   — Ирония неуместна, — строго заметил Лелик. — Я просто думал по-английски, поэтому с точки зрения русского языка фраза была построена несколько коряво.
   — Ах он думал по-английски, — восхитился Макс. — Слав, ты слышал? Лелик думал по-английски. Я сейчас заплачу от умиления. Интересно, что он думал?
   — Фак вашу муттер я думал, — разозлился Лелик. — Торчим здесь уже полчаса, а время идет. Где этот чертов Хохлов? Где эта главная площадь?
   — Если под часами не стоит твой чертов Хохлов, можете назвать меня слепой тетерей, — подал голос Славик.
   Лелик вгляделся — и точно, под часами стоял Хохлов и напряженно всматривался в даль…
   — Ну где вы пропадаете?!! — напустился на них Хохлов, когда друзья подошли к часам. — Я уже пятый раз тут кукую, все вас выглядываю.
   — Мы заблудились в Кнокке, — с достоинством объяснил Лелик. — Искали главную площадь.
   — Лелик, ты что, не въезжаешь? — грубовато спросил Хохлов. — Вот же главная площадь. Я не знаю, как ее можно не увидеть. Здесь же часы стоят. Часы всегда стоят на главной площади.
   — Да? — ошарашенно спросил Лелик. — Я и не знал.
   Славик захихикал.
   — А ты, странствуя по свету, не закрывай глаза, — уже более мягко сказал Хохлов. — Ладно, пошли на пляж.
   — Где тут пляж, где? — заволновался Макс.
   — Да вот же он, — удивленно ответил Хохлов, разворачиваясь. — Мужики, вы какие-то дикие, честное слово. То главную площадь не можете найти в городке, который пешком за двадцать минут из конца в конец можно пройти, то пляж не видите, хотя тут все — один сплошной пляж…
   И точно, буквально в десяти метрах от часов начиналась пляжная полоса. Жилой квартал заканчивался многочисленными магазинчиками и ресторанчиками, выходящими на море, затем шла широкая асфальтовая дорожка, по которой изредка проезжали машины, затем шла узкая велосипедная полоса, после нее — широкая пешеходная дорожка, по которой медленно гуляло довольно много людей, а затем начинался сам песчаный пляж.
   — Красота какая, — сказал Лелик. — Сань, а что там на пляже за белые палатки? С пивом, что ли?
   — Сам ты с пивом, — буркнул Хохлов. — Это ширмы от ветра. Здесь ветер довольно сильный, поэтому можно взять в прокат такую четырехугольную ширму.
   — Понял, — сказал Лелик. — Не, мы ширму брать не будем. Мы подставим свою грудь всем ветрам.
   — Да подставляйте, дело ваше, — сказал Хохлов. — Пошли только к нашим поздороваться, после чего делайте, что хотите.
   Хохлов троих друзей привел к своей ширме, они поздоровались с Кирой и какими-то хохловскими родственниками, после чего отошли немного в сторону и решили устроиться со всеми удобствами.
   — Однако, действительно ветрено, — сказал Макс, поеживаясь. — Может, правда ширму возьмем?
   — Никаких ширм, — твердо сказал Лелик, резко стягивая с себя безрукавку. — Ты что, не русский человек? Никогда в майке по снегу не ходил?
   Тут Лелик что-то вспомнил, совсем оживился и спросил:
   — Слушай, Макс, а тебе не душно, а? — после чего захохотал.
   Макс вместо ответа скривился, стащил майку и лег в один из шезлонгов, которые в изобилии были расставлены по пляжу.
   — Что смешного-то? — поинтересовался Славик, также ложась в шезлонг.
   — А это просто старая история, — ответил Лелик, отсмеявшись. — Я поэтому и удивляюсь, что Максу холодно.
   — Ну расскажи, расскажи, — попросил Славик. — Все равно скучно.
   — Короче, — начал Лелик, садясь на шезлонг рядом со Славиком, — была у нас как-то пьянка. Ну, пили-гуляли, а Макс, который должен был прийти к началу, все никак не появлялся. А его почему-то все ждали — то ли потому, что было скучно, то ли он бухло какое-то должен был принести…
   — Макс? Принести бухло?!! — удивился Славик. — Не верю!
   — Неважно, — махнул рукой Лелик. — Главное — его ждали. Короче, часа через два, когда уже все напились, появляется Макс. Ну, тут начались эти пьяные крики-вопли — мол, штрафную ему, штрафную. Какой-то придурок взял литровый хрустальный рог для вина и набухал туда всякой выпивки: водку, ром, коньяк, ликеры, вермут и «клюковку». В общем, все, что под руку попалось. Максу сунули этот рог и потребовали выпить.
   — Да ладно, — недоверчиво сказал Славик. — Нужно быть идиотом, чтобы выпить литр этой смеси. Крышу снесет навсегда.
   — Ну, идиотом или не идиотом, но Макс выпил все, — объяснил Лелик, снова начиная хихикать.
   — Ты гонишь, Леха, — с ненавистью сказал Макс. — Это был не литровый рог, а полулитровый. Даже, может, меньше.
   — Ну, полулитровый, согласен, — сказал Лелик. — Но главное не это. Короче, Макс этот рог выпил, и от него все отстали. После этого начались какие-то песни, танцы и так далее. А где-то через полчаса вспомнили, что Макс классно поет матерные частушки, и стали требовать, чтобы он спел. Зовут Макса, а его нет. Ищут Макса, а его тоже нет. Везде искали — нет Макса.
   — В туалете, что ли, заснул? — предположил Славик.
   — Хрена, — ответил довольный Лелик. — Нигде его нет — ни в ванной, ни в туалете, ни даже в шкафах. Все обыскали. Мы даже перепугались — может, Макс вдруг решил в теплые края улететь, зима же на дворе. А тут четырнадцатый этаж. Ты же помнишь, Макс в те времена с третьего этажа один раз уже летал…
   — Я же объяснял, что голубя ловил, — мрачно сообщил Макс, которому воспоминания об этих событиях были явно неприятны, но как заткнуть Лелика — Макс не знал.
   — Ну вот, — продолжил Лелик. — Мы и побоялись, что Макс снова решил в феврале месяце в минус тридцать голубя найти. Ты же знаешь, с Макса станется.
   — Макс — он такой, — подтвердил Славик. — Я помню, как он…
   — Да подожди ты, — перебил его Лелик. — Дослушай сначала про тот случай.
   — Умолкаю, — согласился Славик.
   — Короче, Макса нигде нет, — Лелик сделал страшные глаза. — Но главное — в коридоре висит вся его одежда: пуховик, шапка, шарф, а также ботинки стоят. На лестнице его тоже нет — тем более что курить разрешили в квартире. В общем, мы чуть с ума не сошли: думали, что Макса инопланетяне похитили.
   — И что? — заинтересовался Славик. — Где его обнаружили? В духовке или в холодильнике?
   Лелик запнулся. Похоже, эта мысль ему тогда в голову тогда не приходила.
   — Нет, — ответил он. — Где-то через полчаса я догадался одеться и спуститься вниз. Выхожу из подъезда и вижу: ровно в двух шагах от двери на скамейке сидит наш Максюта — в рубашке, штанах и тапочках — и задумчиво курит. Причем занимается он этим делом последние полчаса, а лицо у него такое умиротворенное-умиротворенное. Я, совершенно обалдевший, к нему подхожу и спрашиваю, что он тут делает… — Тут Лелик снова начал хохотать. — А он, — сквозь смех пробулькал Лелик, — отвечает: «Да там что-то у вас очень душно было, вот я и решил выйти покурить на свежем воздухе». Слав, ты представляешь, на улице минус тридцать, кругом снега, а Макс в одной рубашке и в тапочках сидит на заснеженной скамейке и курит. Мы потом час ржали все компанией, — и Лелик захохотал во все горло, еще раз вспомнив эту картину.
   — Да уж, — сказал развеселившийся Славик, — Макс — это что-то.
   — Ты бы, Леля, вообще молчала, — сказал Макс ненавидящим голосом. — Ты бы лучше вспомнил один Новый год…
   — Что за Новый год? — спросил Лелик встревоженно, сразу перестав смеяться.
   — Тот самый, — сказал довольный Макс, чувствуя, что попал в точку. — Когда ты аспирин учил нас перед пьянкой принимать.
   — И что там было? — заинтересовался Славик.
   — Кстати, предлагаю сходить искупаться, — заявил Лелик.
   — С ума сошел? — удивился Славик. — Холодно же купаться на такой ветриле. Ты посмотри, в море никого нет вообще.
   — Кто хочет пива? — не унимался Лелик. — Макс, хочешь? На деньги, сходи купи.
   — Хочу, — обрадовался Макс. — Вот только Славику про аспирин расскажу — и схожу.
   — Нет, — твердо сказал Лелик. — Или сейчас, или никогда.
   Макс, поняв, что подвергается неприкрытому шантажу, вопросительно посмотрел на Славика.
   — Рассказывай, Макс, — сказал Славик. — На пиво я тебе сам денег дам.
   Лелик злобно посмотрел на Славика, но ничего не сказал.
   — Короче, так, — начал довольный Макс. — Поехали мы как-то в небольшой, но тесной компании отмечать Новый год к одному нашему приятелю. Мы все оделись довольно простенько — джинсы, рубашечки, — и только один Лелик расфуфырился, как на парад: нацепил какой-то немыслимый голубой пиджак…
   — Это был синий пиджак, — вставил Лелик. — Очень дорогой, между прочим. От кутюр.
   — Не знаю, от какого такого педерастического кутюра, — заметил Макс, — но пиджак был голубой. Кроме того, под пиджак наш дорогой Лелик напялил рубашку с блестками и красный шейный платочек. В общем, смотрелось это все совершенно кошмарно, и нам даже было неудобно с ним в метро ехать, потому что он там пальто расстегнул, чтобы всем показать свою попугаичью грудку.
   — Макс, это потому что ты ни черта не понимаешь в высокой моде, — разъярился Лелик. — У тебя в жизни ни одной приличной шмотки не было. Только моя итальянская курточка, которую я хотел выкинуть, но подарил тебе. Между прочим, я об этом давно пожалел…
   — Вам меня не сбить, враги веры, — объяснил ему Макс и продолжил: — Короче, приехали мы к Андрюхе, у которого должны были отмечать Новый год. И пока мы курили на кухне, важный Лелик объяснил нам, что лучший способ не нажраться — перед пьянкой выпить немного подсолнечного масла и съесть таблетку аспирина. Тогда можно хоть литр выкушать, никаких неприятных последствий не будет. Народ над этим идиотизмом только посмеялся, но Лелик решил подать пример, поэтому взял бутылку подсолнечного масла и сделал из нее несколько больших глотков. Затем достал пачку аспирина и съел две таблетки.
   — И что дальше? — поинтересовался Славик. — Лелика потом долго тошнило в сортире?
   — Почти, но не совсем, — махнул рукой Макс. — Дальше Лелик, провожая старый Новый год, выпил на голодный желудок пару стаканов водки и уплыл в далекие края. Причем просто мгновенно отрубился — мы даже удивились. Главное, из нас вообще никто не напился. Ну, квакнули себе как полагается — и все. А Лелик сначала мучил раковину в ванной, потом на два часа заперся в сортире, затем пошел гулять и чуть сам себя не спустил в мусоропровод, потом…
   — Врешь, — поспешно сказал Лелик. — С мусоропроводом такого не было. Я просто туда выкидывал платок.
   — Ага, — ласково ответил Макс. — Платок выкидывал. Засунув туда всю голову. Мы тебя потом еле вытащили — все уши мешали.
   Лелик промолчал.
   — После этого, — продолжил Макс, — Лелик упал в комнате на диван и продрых там весь Новый год. Мы уж что только с ним ни делали: куриную ножку ему в рот совали, перышком щекотали шейку, косточкой тыкали в нос, переливали водку из стакана в стакан над ухом — ничего не помогло. Так весь праздник и пропустил. Зато пахло от него — как от цистерны с подсолнечным маслом…
   — Я просто выпил на голодный желудок, — выкрикнул Лелик. — Со всеми может случиться.
   — Никто не спорит, — ответил Макс. — Но согласись, после твоих лекций это все очень смешно смотрелось.
   — В общем, — подытожил Славик, — у каждого из нас есть свои скелеты в шкафу.
   — Кстати, да, — сказал Лелик. — Помнишь, Славик, как ты у Ленки рыбку в унитазе ловил?
   — Или как чуть подушку не изнасиловал на Иркином дне рождения… — добавил Макс, и они с Леликом дружно захихикали
   — Так я и говорю — со всеми бывает, — добродушно сказал Славик. — Предлагаю закончить этот вечер воспоминаний и выпить пива.
   — Согласен, — кивнул Лелик. — Макс, вот деньги, шуруй. Только дешевку не покупай, а то знаю я тебя.
   Макс радостно вскочил с лежачка, взял купюры и убежал по направлению к магазинчикам…
   Минут через пять к Лелику со Славиком подошел Хохлов. Вид у него был самый что ни на есть умиротворенный.
   — Ну что, мужики? — спросил он друзей, присев к Лелику на шезлонг. — Как вам европейский курорт?
   — Курорт клевый, — осторожно сказал Лелик, поеживаясь. — Только ветрено очень и купаться нельзя. Да и на пляже лежать холодно. И кабака я ни одного не вижу. И пиво на пляже не разливают поблизости.
   — И девчонок красивых не наблюдается, — добавил Славик.
   — Да и песок какой-то слежавшийся, — заметил Лелик. — А в остальном — вполне классный курорт, врать не буду. Если меня спросят с ножом у горла, я прямо так честно и скажу — классный курорт. Вполне европейский. Я их себе почему-то так и представлял, эти европейские курорты…
   — Дураки вы оба, — беззлобно сказал Хохлов. — Здесь очень классно. Просто сейчас уже практически не сезон. Зато воздух какой, воздух… И посмотрите, как народ по набережной тусуется: тихо, спокойно, с достоинством, без суеты. Посмотрите, как чисто вокруг. Вы на песке хоть одну бумажку или бычок видите? У вас кто-нибудь над ухом орет?
   — Над ухом никто не орет, — признался Лелик. — Чего нет, того нет. Правда, Макс над ухом орет, но его мы сюда привезли, так что курорт тут ни при чем.
   — А где он, кстати, этот ваш худющий приятель? — спросил Хохлов и стал вертеть головой во все стороны.
   — Пиво пошел искать, — объяснил Лелик. — Или здесь, на европейских курортах, что такое пиво, вообще не знают? Может, здесь пьют одно шампанское?
   — Здесь каждый пьет, что хочет, — объяснил Хохлов. — Пиво тоже пьют, не волнуйся. Я понимаю, что для тебя после закаканного до невозможности сочинского побережья все это благолепие смотрится очень непривычно, но ты привыкай, Лелик, привыкай. А то так и будешь думать, что в грязи отдыхать — самое оно.
   — А вот на Сочи наш прошу не наезжать, — осторожно сказал Славик. — Там, может, и не очень чисто, зато говорят все по-русски. В отличие от здесь. Я, например, вообще сомневаюсь, что Макс нам пиво принесет, с его-то познаниями во французском. Как бы он керосину какого-нибудь не приволок.
   — Ладно, мужики, — слегка раздраженно сказал Хохлов. — Не нравится вам здесь — уж извините. Я хотел как лучше. — И Хохлов рывком встал с шезлонга.
   — Сань, да ты не обижайся, — поспешно сказал Лелик. — Нам нравится, честно. Мы просто еще не врубились. А потом, мы за это путешествие так привыкли друг друга подкалывать, что не можем удержаться. Не обижайся, правда…
   — Я разве обижаюсь? — спросил Хохлов ледяным тоном. — Вы, мужики, просто привыкли друг друга подкалывать — это понятно. У французов тоже принято постоянно друг друга подкалывать. У меня был один такой знакомый француз. Он любил меня подкалывать. Но я лучше не буду рассказывать, чем наше с ним знакомство окончилось. А то примете еще на свой счет — мне бы этого не хотелось… — С этими словами Хохлов удалился.
   — Вот, обиделся, — сказал Лелик. — Зря мы так. Человек старался, нас сюда вытаскивал…
   — Что значит «мы»? — поинтересовался Славик. — Это ты его курорт полоскал в хвост и гриву. Я просто сказал, что девчонок поблизости нет. Но это же святая правда. Их и правда поблизости нет. Вам, молодоженам, может, оно и ни к чему, а вот я по девчонкам соскучился. Меня внутри грызет какая-то тоска без девчонок…
   — Ладно, — махнул рукой Лелик, — мы оба хороши. Надо будет загладить вину.
   В этот момент рядом с шезлонгами возник Макс, несущий в руках три малюсенькие бутылочки с пивом.
   — Это что? — брезгливо спросил Лелик. — Французские духи?
   — Нет, — невозмутимо ответил Макс, раздавая Лелику и Славику по бутылочке. — Это пиво. Не понимаю, какие ко мне претензии? Я это пиво, что ли, разливаю в такие мерзавчики?
   — Тогда почему так мало? — спросил Лелик, недоуменно разглядывая на свет свою бутылочку. — В ней же граммов двести, не больше. Ты бы еще по пятьдесят граммов купил — понюхать.
   — Это европейский курорт, Леля, — хладнокровно объяснил Макс. — Здесь цены высокие, а бутылочки маленькие. Вы какие-то странные, мужики. То орете, чтобы дешевку не покупал, а когда принес хорошее пиво — опять недовольны. Вас и не поймешь.