Страница:
– Думаешь… – повторил Никита. – То есть ты из трубы не вылезал? То-то я смотрю – раком назад вернулся.
– Боялся, что обратно не влезу, – объяснил Женька. – Там до пола метра два.
– Значит, передвигаться лучше всего ногами вперед, – решил Борисов. – Чтобы спрыгивать, а не падать. Ну что, молодежь, готовы?
– Мы-то готовы, – сказал Никита. – А вы?
– Надеюсь, – машинально поправил ремень на животе архивариус. – Эх, староват я уже для таких упражнений… Ладно. Первым тогда ползет Женя, потом ты, Никита, Маша, и я замыкаю. Будете меня ловить.
Глава 17
Глава 18
– Боялся, что обратно не влезу, – объяснил Женька. – Там до пола метра два.
– Значит, передвигаться лучше всего ногами вперед, – решил Борисов. – Чтобы спрыгивать, а не падать. Ну что, молодежь, готовы?
– Мы-то готовы, – сказал Никита. – А вы?
– Надеюсь, – машинально поправил ремень на животе архивариус. – Эх, староват я уже для таких упражнений… Ладно. Первым тогда ползет Женя, потом ты, Никита, Маша, и я замыкаю. Будете меня ловить.
Глава 17
Патруль и Стража. Снова бежать
Разум-инструкция, чувство-интуиция. Единство и борьба противоположностей. Лед и виски в одном стакане. И вечный непрерывный выбор – чего больше на этот раз? Или поровну? Или все-таки инструкция, потому что потом ответственность превращается всего лишь в скучные буквы параграфов?
Я молча смотрел в серые глаза Марты и не видел в них, честно сказать, особых переживаний по поводу того, что ее часто в этой жизни обманывали, как она только что мне сказала. Мне уже не в первый раз пришла в голову мысль, что эта девушка совсем не похожа на проститутку. Или будем говорить так: она мало похожа на тех проституток, что я встречал в своей жизни. И главное, что ее отличает – это именно глаза. У «жриц любви» глаза или не на месте, беспокойные, или просто тусклые, отрешенные. У Марты же взгляд другой совсем. Молодой, цепкий. С веселой искоркой. Вот и сейчас. Задала каверзный вопрос, закурила спокойненько и ждет ответа, пуская дым к потолку. Кто я такой… Надо же. Эх, гори ты огнем, инструкция, воспользуемся интуицией. В конце концов, я – Стражник, а не разведчик на вражеской территории, хотя между нашими профессиями и много общего. Что ж, попробуем.
Я налил себе водки, выпил, отправил вслед за ней соленый груздь, не торопясь, закурил и спросил:
– А тебе не все равно, кто я?
– Как мне может быть все равно, если мы с тобой уже второй день вместе и ты со мной в Крым собрался? – нахмурилась она. – Или ты думаешь, что у девушек моей профессии вовсе какой бы то ни было разбор отсутствует? Плати хрусты, а на остальное плевать, все снесем, на все согласны?
– Ну… в какой-то мере и это тоже, наверное, – признался я. – Но, повторяю, я не очень понимаю в девушках и женщинах вообще и в девушках твоей профессии в частности. Бог его знает, что у вас на уме, загадочный вы, женщины, народ.
– Равно, как и вы, мужчины, – усмехнулась она. – Старая песня. Насчет же разборчивости… Ты не думал, что я элементарно могу бояться? Извини, конечно, но у тебя на лице не написано, что ты, к примеру, не серийный убийца женщин и девушек вообще и девушек моей профессии в частности.
– Далась нам с тобой эта профессия, – пробормотал я. – Бог с ней совсем. Мне совершенно не важно, чем ты занимаешься. Был бы человек хороший.
– Ага, неважно, как же, – не поверила Марта. – Знаю я вас. Но мы, кажется, не об этом начали разговор.
– Хорошо, – я отодвинул тарелку в сторону и облокотился о стол. – Давай я попробую сказать правду, и мы посмотрим, как ты к ней отнесешься.
– Давай, – согласилась она.
– Ты фантастику любишь?
– Хорошую люблю.
– Тогда тебе должно быть известно о теории параллельных миров.
– Ну… в самых общих чертах.
– Уже неплохо, – сказал я. – А теперь представь, что это не теория, и параллельные миры, или, как мы их называем, альтернативные миры, и в самом деле существуют. Мало того, они не очень сильно отличаются друг от друга и по ним вполне можно путешествовать. Если знать, как.
– А зачем? – спросила она.
– Что – «зачем»?
– Зачем по этим альтернативным мирам путешествовать? Разве мало одного мира, своего?
– А разве много? – ответил я вопросом на вопрос. – И вообще. Раз явление существует, его нельзя оставить без наблюдения. Мало ли что оно выкинет! Нет, контроль быть должен. Так уж мы, люди, устроены.
– Это вы, мужчины, так устроены, – сказала Марта, – что вам над всем контроль нужен. Но, в общем-то, в данном случае я с тобой согласна. Если такое явление, как параллельные миры, или альтернативные реальности, существует, то над ним нужен контроль. Или хотя бы наблюдение.
– Умница, – похвалил я. – Правильно понимаешь ситуацию. Так вот, смогла бы ты поверить, что перед тобой сейчас и находится один из таких наблюдателей, или, если хочешь, контролеров?
Некоторое время Марта молча и пристально смотрела на меня, потом коротко рассмеялась и откинулась в кресле. Взгляд ее остался таким же внимательным, но приобрел еще некоторую… бесшабашность, что ли. Я не успел в этом разобраться, как она небрежно осведомилась:
– А ты?
– Что – я? – не понял я.
– Ты бы мог в это поверить?
Настало время для меня умолкнуть и придать взгляду остроту и пристальность.
– Извини, я не очень понимаю, что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду то же самое, что и ты, – не сдавалась Марта. – Ты спросил, могла бы я поверить. Так вот. Я бы – могла. А ты – мог бы?
– Почему бы и нет, – медленно ответил я. – Мне-то как раз поверить в это довольно просто.
– Сейчас ты скажешь, потому что ты и есть такой наблюдатель-контролер, – предположила она. – Так?
– Ну… допустим, так, – прищурился я. – И что, веришь?
– Верю, – не стала задерживаться с ответом Марта. – Мне, как и тебе, поверить в такое легко.
– Только не говори, что ты тоже контролер-наблюдатель! – засмеялся я. – Но с другой стороны. Потому что, если бы с моей, я бы знал.
– А почему – не говорить? – удивилась Марта. – Ты решил быть со мной откровенным – спасибо. Я подумала и тоже решила довериться интуиции и сказать правду. И будь что будет. Ты ведь наверняка действовал сейчас не по инструкции, а? Признайся!
Она подмигнула и засмеялась.
Деваться было некуда, и я засмеялся вслед за Мартой. Настолько искренне, насколько смог это сделать.
Хотя, если честно, было мне совсем не до смеха. О каком веселье можно говорить, если молодая, красивая и, в общем-то, малознакомая женщина просветила тебя насквозь, словно рентгеновскими лучами, своими глазами серого цвета и чуть ли не прочитала твои мысли? И это не те мысли, которые обычно возникают у нормального мужчины при виде красивой молодой женщины. Если бы те, было бы понятно и даже, возможно, приятно. А тут такое ощущение, будто тебя… раскусили. Как не избито это звучит. Раскусили и думают: сразу проглотить или сначала все-таки как следует разжевать?
– Ну, и как это могло получиться? – первым не удержался я от закономерного вопроса. – Если честно?
– Да чего уж теперь скрывать, – вздохнула она. – Мы за вами давно наблюдаем.
– Мы – это кто?
– Мы, это Патруль Реальностей, – сообщила Марта. – Организация, соответствующая вашей Страже Внезеркалья. Более прагматичное и современное название, согласись.
– Скорее прозаичное, – не согласился я. – В нашем названии есть поэзия. А у вас? Патруль Реальностей… Нет, вполне мужественно, не спорю. Но без выдумки и креатива. Звучит как название дешевого фантастического романа.
– Ой-ой-ой, – махнула рукой Марта. – Тоже мне, выдумщики. Стража Внезеркалья! Фу ты, ну ты, лапти гнуты. И вообще. Если вы такие все из себя творческие и поэтичные, то почему мы вас первыми обнаружили, а не наоборот?
– Вот поэтому, наверное, и обнаружили, – ухмыльнулся я, – что проза в подобных случаях всегда опережает поэзию. Но не побеждает ее.
– А мы что, разве воюем? – осведомилась Марта. – Давай-ка проясним этот вопрос с самого начала, чтобы потом не возникало недоразумений.
– Да, это главный вопрос, – согласился я. – Особенно с учетом того, что мы с тобой, кажется, оба нарушили инструкцию. Или все-таки?..
– Нет, – покачала она головой. – Это не игра. Но если бы даже и было игрой, то, по-моему, выгодной и для вас, и для нас. Подумай сам.
– Уже, – кивнул я. – Зачем воевать, когда можно сотрудничать. Так?
– Ага, – сказала Марта. – Сотрудничество в любом случае продуктивнее войны. Особенно когда воевать нет повода.
– Ну, повод-то всегда найдется, – сказал я. – При желании. Например, зачем вы за нами следили и засылали агентов? Если наша с тобой встреча срежиссирована, это значит, что в рядах Стражи завелся «крот». И я даже могу догадаться, кто это. Гриша Булыгин, да? Больше просто некому. А с учетом того, что Гриша у нас работает, насколько я помню, около четырех лет… За это время вполне можно было найти варианты для сближения.
– Вот я и нашла, – невозмутимо ответила Марта. – Что тебя не устраивает?
– Все нормально, – сказал я. – Не обращай внимания. Должен же я как-то выразить негодование по поводу того, что вы нас обвели вокруг пальца и успели раньше! Дай выпустить пар.
– Так и быть, выпускай, – улыбнулась Марта. – Только не очень интенсивно и долго, ладно? Нам еще надо придумать, что делать дальше.
– А что тут думать, – вздохнул я. – Начальству надо докладывать в любом случае.
– Это я понимаю, – сказала она. – Не очень только понимаю, под каким соусом этот доклад подавать.
– Под соусом взаимовыгодного сотрудничества, под каким же еще! Сама же сказала. Или ты боишься, что твое начальство накажет тебя за самоуправство?
– Не то чтобы так уж прямо боюсь, – призналась она. – Но опасаюсь.
Я ухмыльнулся.
И тут же мне в голову пришла очевидная и простая мысль о том, что если Марта – сотрудница Патруля Реальностей, аналога нашей Стражи, то вряд ли она может быть одновременно проституткой.
Очень вдохновляющая, надо заметить, мысль.
Вот только как ее проверить? Как, как… Взять и спросить напрямую – вот как.
Я уж было открыл рот, но Марта снова меня опередила.
– Кстати, если тебе интересно, – сказала она, – то я не проститутка. Это я так просто сообщаю, на всякий случай.
Пришлось опять скрывать замешательство за ухмылкой. Правда, мне показалось, что в этот раз она вышла кривоватой.
Подошел официант.
– Прошу извинить, – обратился он к Марте. – Но вас к телефону. Аппарат в баре.
– Спасибо, – кивнула ему Марта и, глядя на меня, добавила: – Это наверняка то самое мое начальство, о котором мы говорили. Если хочешь, пошли вместе.
– Пожалуй, – решил я. – Раз уж мы вместе это начали, то будем вместе и дальше.
Народу в баре было совсем мало: двое – он и она – за столиком в углу и один мужчина у стойки. В скрытых динамиках мурлыкало что-то близкое к старому доброму рок-н-роллу, и я подумал, что интересно было бы поближе познакомиться с музыкой этого мира. Хотя бы западной и в пределах двадцатого века. Наверняка много общего с нами найдется. Как и всегда, впрочем.
Телефонный аппарат располагался в начале стойки. Трубка была снята и лежала, дожидаясь Марты.
«Сцена прямо как в кино прошлого века, – подумал я мельком, – вот что значит мир без хорошо развитой сотовой связи. Вроде бы и мелочь, а как сразу заметно. Хотя, разумеется, не мелочь, и жизнь при наличии мобильных телефонов меняется довольно сильно».
Марта уселась на высокий табурет и взяла трубку, я облокотился о стойку рядом.
– Алло, – сказала она. – Это Марта.
Мне не было слышно, о чем говорил собеседник или собеседница Марты, но я хорошо видел ее лицо. Уже через несколько секунд разговора брови девушки нахмурились, губы сжались, вертикальная складка прорезала лоб.
– Саша? – произнесла она напряженным голосом. – Алло. Алло!
Посмотрела на трубку, как будто засомневалась в ее исправности, и медленно положила на рычаги.
– Что? – спросил я.
– Пойдем за столик.
Мы вернулись на свои места.
– Налей, – попросила Марта.
Я взялся за бутылку с вином.
– Водки, – сказала она.
Сорокаградусной в графине как раз хватило на две рюмки. Мы выпили.
– Так что случилось? – повторил я вопрос.
– Разгром, – ответила Марта. – Позвонил один из наших Патрульных. Его зовут Саша, но это не важно. Успел сказать, что на Контору напали.
– Контору?
– Да. У вас Приказ, у нас – Контора. Только не говори, что звучит избито, не до этого сейчас.
– Я и не говорю. Когда напали? Кто?
– Только что, как я поняла. Неизвестно кто. Люди в черных масках. Очень плохо. Я слышала выстрелы. Понимаешь? А потом Саша вскрикнул, и связь прервалась.
– Он звонил из этой вашей Конторы? – спросил я.
– Не успела понять, – покачала Марта головой и нервно закурила. – Но, как мне показалось, из нее.
– Так, – сказал я. – Попробуем реконструировать ход событий. Неизвестные в масках и с оружием нападают летним вечером в Москве на глубоко законспирированную организацию… Вы как, законспирированы? Или власть о вас знает?
– Я рядовая Патрульная, – сказала Марта. – По моим сведениям официально нас не существует. А там… Все может быть. У начальников большие связи.
– Спрошу иначе, – я тоже закурил. – Это может быть какая-нибудь полиция-милиция или ваша государственная служба безопасности? Эта… как ее… СОПР – Служба охраны престола России?
– Да не знаю я! – в сердцах воскликнула Марта. – Никогда не имела с ними дела. И не ведаю, могли мы перебежать им где-то дорогу или нет. Теоретически, конечно, могли. Понимаешь… не верю я, что мы никак не были связаны со Службой охраны – мы их «сопричниками» называем, кстати. По аналогии. Но что бы ни произошло, стрелять?! А там стреляли, я слышала. И Саша вскрикнул.
– Этот твой Саша знал, что ли, что ты здесь?
– Разумеется, – сказала она. – Он был на дежурстве сегодня.
– Хм… Вообще-то, сами по себе выстрелы еще ничего не значат. Может быть, стреляли в воздух. Для устрашения, так сказать.
– Ты сам веришь в то, о чем говоришь? – криво усмехнулась Марта.
– Н-да, – согласился я. – С трудом. Что еще он тебе сказал? Дословно можешь передать разговор?
– Попробую, – она ненадолго задумалась. – Значит, так. «Марта, это Саша. На Контору напали неизвестные в масках. У них оружие, их много, и они громят все подряд. Сюда не возвращайся, беги…» Все. Потом я услышала выстрелы и крик.
– Это был крик боли?
– А бог его знает, какой это был крик, – зло сказала Марта. – Я, знаешь ли, не спец по крикам. Особенно по Сашиным крикам. Потому что никогда раньше не слышала, чтобы он кричал. Но теперь он кричал, и этого для меня вполне достаточно, чтобы осознать серьезность положения.
– Не психуй, – сказал я.
– А ты не задавай дурацких вопросов, – огрызнулась она. – Какой был крик, надо же. Нашел, что спросить.
– Кроме всего прочего, он сказал «беги», так? – уточнил я.
– Да, это было его последнее слово – «беги». Мне показалось, что он хотел сказать что-то еще, но не успел.
– По-моему, это самое важное из того, что он сказал, – предположил я. – Беги. Это значит, что он понял: опасность смертельная. Просто так мы не бежим. Как правило.
– Да… наверное, – не слишком уверенно согласилась она.
– Если бежать, то в какое-то определенное место, – продолжил я. – А не куда глаза глядят. У вас было что-то предусмотрено на подобный случай?
– Запасной вариант?
– Он самый.
– Не знаю, имею ли я право…
– Брось, – поморщился я. – Мы ведь уже договорились. Да и в любом случае не время сейчас для секретов и тайн. Если тебя это утешит, могу сказать, что наша запасная база располагается в городе Ростове-на-Дону. Это первая. А вторая в Крыму. В районе Нового Света. А знаешь, почему?
– Знаю, – кивнула она. – Там, на юге, тоже много Проходов. Почти как в Москве.
– Мы называем это Окна, – сказал я. – Ну, так что?
– Что-что… – Марта решительно загасила в пепельнице сигарету. – Ехать надо, все правильно. Если кто-то и уцелел, то соберутся там. В конце концов, именно это и сказано в инструкции.
– В Ростов или Крым? – осведомился я.
– В Крым, – сказала она. – И как можно скорее. Наша первая запасная база там.
Я молча смотрел в серые глаза Марты и не видел в них, честно сказать, особых переживаний по поводу того, что ее часто в этой жизни обманывали, как она только что мне сказала. Мне уже не в первый раз пришла в голову мысль, что эта девушка совсем не похожа на проститутку. Или будем говорить так: она мало похожа на тех проституток, что я встречал в своей жизни. И главное, что ее отличает – это именно глаза. У «жриц любви» глаза или не на месте, беспокойные, или просто тусклые, отрешенные. У Марты же взгляд другой совсем. Молодой, цепкий. С веселой искоркой. Вот и сейчас. Задала каверзный вопрос, закурила спокойненько и ждет ответа, пуская дым к потолку. Кто я такой… Надо же. Эх, гори ты огнем, инструкция, воспользуемся интуицией. В конце концов, я – Стражник, а не разведчик на вражеской территории, хотя между нашими профессиями и много общего. Что ж, попробуем.
Я налил себе водки, выпил, отправил вслед за ней соленый груздь, не торопясь, закурил и спросил:
– А тебе не все равно, кто я?
– Как мне может быть все равно, если мы с тобой уже второй день вместе и ты со мной в Крым собрался? – нахмурилась она. – Или ты думаешь, что у девушек моей профессии вовсе какой бы то ни было разбор отсутствует? Плати хрусты, а на остальное плевать, все снесем, на все согласны?
– Ну… в какой-то мере и это тоже, наверное, – признался я. – Но, повторяю, я не очень понимаю в девушках и женщинах вообще и в девушках твоей профессии в частности. Бог его знает, что у вас на уме, загадочный вы, женщины, народ.
– Равно, как и вы, мужчины, – усмехнулась она. – Старая песня. Насчет же разборчивости… Ты не думал, что я элементарно могу бояться? Извини, конечно, но у тебя на лице не написано, что ты, к примеру, не серийный убийца женщин и девушек вообще и девушек моей профессии в частности.
– Далась нам с тобой эта профессия, – пробормотал я. – Бог с ней совсем. Мне совершенно не важно, чем ты занимаешься. Был бы человек хороший.
– Ага, неважно, как же, – не поверила Марта. – Знаю я вас. Но мы, кажется, не об этом начали разговор.
– Хорошо, – я отодвинул тарелку в сторону и облокотился о стол. – Давай я попробую сказать правду, и мы посмотрим, как ты к ней отнесешься.
– Давай, – согласилась она.
– Ты фантастику любишь?
– Хорошую люблю.
– Тогда тебе должно быть известно о теории параллельных миров.
– Ну… в самых общих чертах.
– Уже неплохо, – сказал я. – А теперь представь, что это не теория, и параллельные миры, или, как мы их называем, альтернативные миры, и в самом деле существуют. Мало того, они не очень сильно отличаются друг от друга и по ним вполне можно путешествовать. Если знать, как.
– А зачем? – спросила она.
– Что – «зачем»?
– Зачем по этим альтернативным мирам путешествовать? Разве мало одного мира, своего?
– А разве много? – ответил я вопросом на вопрос. – И вообще. Раз явление существует, его нельзя оставить без наблюдения. Мало ли что оно выкинет! Нет, контроль быть должен. Так уж мы, люди, устроены.
– Это вы, мужчины, так устроены, – сказала Марта, – что вам над всем контроль нужен. Но, в общем-то, в данном случае я с тобой согласна. Если такое явление, как параллельные миры, или альтернативные реальности, существует, то над ним нужен контроль. Или хотя бы наблюдение.
– Умница, – похвалил я. – Правильно понимаешь ситуацию. Так вот, смогла бы ты поверить, что перед тобой сейчас и находится один из таких наблюдателей, или, если хочешь, контролеров?
Некоторое время Марта молча и пристально смотрела на меня, потом коротко рассмеялась и откинулась в кресле. Взгляд ее остался таким же внимательным, но приобрел еще некоторую… бесшабашность, что ли. Я не успел в этом разобраться, как она небрежно осведомилась:
– А ты?
– Что – я? – не понял я.
– Ты бы мог в это поверить?
Настало время для меня умолкнуть и придать взгляду остроту и пристальность.
– Извини, я не очень понимаю, что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду то же самое, что и ты, – не сдавалась Марта. – Ты спросил, могла бы я поверить. Так вот. Я бы – могла. А ты – мог бы?
– Почему бы и нет, – медленно ответил я. – Мне-то как раз поверить в это довольно просто.
– Сейчас ты скажешь, потому что ты и есть такой наблюдатель-контролер, – предположила она. – Так?
– Ну… допустим, так, – прищурился я. – И что, веришь?
– Верю, – не стала задерживаться с ответом Марта. – Мне, как и тебе, поверить в такое легко.
– Только не говори, что ты тоже контролер-наблюдатель! – засмеялся я. – Но с другой стороны. Потому что, если бы с моей, я бы знал.
– А почему – не говорить? – удивилась Марта. – Ты решил быть со мной откровенным – спасибо. Я подумала и тоже решила довериться интуиции и сказать правду. И будь что будет. Ты ведь наверняка действовал сейчас не по инструкции, а? Признайся!
Она подмигнула и засмеялась.
Деваться было некуда, и я засмеялся вслед за Мартой. Настолько искренне, насколько смог это сделать.
Хотя, если честно, было мне совсем не до смеха. О каком веселье можно говорить, если молодая, красивая и, в общем-то, малознакомая женщина просветила тебя насквозь, словно рентгеновскими лучами, своими глазами серого цвета и чуть ли не прочитала твои мысли? И это не те мысли, которые обычно возникают у нормального мужчины при виде красивой молодой женщины. Если бы те, было бы понятно и даже, возможно, приятно. А тут такое ощущение, будто тебя… раскусили. Как не избито это звучит. Раскусили и думают: сразу проглотить или сначала все-таки как следует разжевать?
– Ну, и как это могло получиться? – первым не удержался я от закономерного вопроса. – Если честно?
– Да чего уж теперь скрывать, – вздохнула она. – Мы за вами давно наблюдаем.
– Мы – это кто?
– Мы, это Патруль Реальностей, – сообщила Марта. – Организация, соответствующая вашей Страже Внезеркалья. Более прагматичное и современное название, согласись.
– Скорее прозаичное, – не согласился я. – В нашем названии есть поэзия. А у вас? Патруль Реальностей… Нет, вполне мужественно, не спорю. Но без выдумки и креатива. Звучит как название дешевого фантастического романа.
– Ой-ой-ой, – махнула рукой Марта. – Тоже мне, выдумщики. Стража Внезеркалья! Фу ты, ну ты, лапти гнуты. И вообще. Если вы такие все из себя творческие и поэтичные, то почему мы вас первыми обнаружили, а не наоборот?
– Вот поэтому, наверное, и обнаружили, – ухмыльнулся я, – что проза в подобных случаях всегда опережает поэзию. Но не побеждает ее.
– А мы что, разве воюем? – осведомилась Марта. – Давай-ка проясним этот вопрос с самого начала, чтобы потом не возникало недоразумений.
– Да, это главный вопрос, – согласился я. – Особенно с учетом того, что мы с тобой, кажется, оба нарушили инструкцию. Или все-таки?..
– Нет, – покачала она головой. – Это не игра. Но если бы даже и было игрой, то, по-моему, выгодной и для вас, и для нас. Подумай сам.
– Уже, – кивнул я. – Зачем воевать, когда можно сотрудничать. Так?
– Ага, – сказала Марта. – Сотрудничество в любом случае продуктивнее войны. Особенно когда воевать нет повода.
– Ну, повод-то всегда найдется, – сказал я. – При желании. Например, зачем вы за нами следили и засылали агентов? Если наша с тобой встреча срежиссирована, это значит, что в рядах Стражи завелся «крот». И я даже могу догадаться, кто это. Гриша Булыгин, да? Больше просто некому. А с учетом того, что Гриша у нас работает, насколько я помню, около четырех лет… За это время вполне можно было найти варианты для сближения.
– Вот я и нашла, – невозмутимо ответила Марта. – Что тебя не устраивает?
– Все нормально, – сказал я. – Не обращай внимания. Должен же я как-то выразить негодование по поводу того, что вы нас обвели вокруг пальца и успели раньше! Дай выпустить пар.
– Так и быть, выпускай, – улыбнулась Марта. – Только не очень интенсивно и долго, ладно? Нам еще надо придумать, что делать дальше.
– А что тут думать, – вздохнул я. – Начальству надо докладывать в любом случае.
– Это я понимаю, – сказала она. – Не очень только понимаю, под каким соусом этот доклад подавать.
– Под соусом взаимовыгодного сотрудничества, под каким же еще! Сама же сказала. Или ты боишься, что твое начальство накажет тебя за самоуправство?
– Не то чтобы так уж прямо боюсь, – призналась она. – Но опасаюсь.
Я ухмыльнулся.
И тут же мне в голову пришла очевидная и простая мысль о том, что если Марта – сотрудница Патруля Реальностей, аналога нашей Стражи, то вряд ли она может быть одновременно проституткой.
Очень вдохновляющая, надо заметить, мысль.
Вот только как ее проверить? Как, как… Взять и спросить напрямую – вот как.
Я уж было открыл рот, но Марта снова меня опередила.
– Кстати, если тебе интересно, – сказала она, – то я не проститутка. Это я так просто сообщаю, на всякий случай.
Пришлось опять скрывать замешательство за ухмылкой. Правда, мне показалось, что в этот раз она вышла кривоватой.
Подошел официант.
– Прошу извинить, – обратился он к Марте. – Но вас к телефону. Аппарат в баре.
– Спасибо, – кивнула ему Марта и, глядя на меня, добавила: – Это наверняка то самое мое начальство, о котором мы говорили. Если хочешь, пошли вместе.
– Пожалуй, – решил я. – Раз уж мы вместе это начали, то будем вместе и дальше.
Народу в баре было совсем мало: двое – он и она – за столиком в углу и один мужчина у стойки. В скрытых динамиках мурлыкало что-то близкое к старому доброму рок-н-роллу, и я подумал, что интересно было бы поближе познакомиться с музыкой этого мира. Хотя бы западной и в пределах двадцатого века. Наверняка много общего с нами найдется. Как и всегда, впрочем.
Телефонный аппарат располагался в начале стойки. Трубка была снята и лежала, дожидаясь Марты.
«Сцена прямо как в кино прошлого века, – подумал я мельком, – вот что значит мир без хорошо развитой сотовой связи. Вроде бы и мелочь, а как сразу заметно. Хотя, разумеется, не мелочь, и жизнь при наличии мобильных телефонов меняется довольно сильно».
Марта уселась на высокий табурет и взяла трубку, я облокотился о стойку рядом.
– Алло, – сказала она. – Это Марта.
Мне не было слышно, о чем говорил собеседник или собеседница Марты, но я хорошо видел ее лицо. Уже через несколько секунд разговора брови девушки нахмурились, губы сжались, вертикальная складка прорезала лоб.
– Саша? – произнесла она напряженным голосом. – Алло. Алло!
Посмотрела на трубку, как будто засомневалась в ее исправности, и медленно положила на рычаги.
– Что? – спросил я.
– Пойдем за столик.
Мы вернулись на свои места.
– Налей, – попросила Марта.
Я взялся за бутылку с вином.
– Водки, – сказала она.
Сорокаградусной в графине как раз хватило на две рюмки. Мы выпили.
– Так что случилось? – повторил я вопрос.
– Разгром, – ответила Марта. – Позвонил один из наших Патрульных. Его зовут Саша, но это не важно. Успел сказать, что на Контору напали.
– Контору?
– Да. У вас Приказ, у нас – Контора. Только не говори, что звучит избито, не до этого сейчас.
– Я и не говорю. Когда напали? Кто?
– Только что, как я поняла. Неизвестно кто. Люди в черных масках. Очень плохо. Я слышала выстрелы. Понимаешь? А потом Саша вскрикнул, и связь прервалась.
– Он звонил из этой вашей Конторы? – спросил я.
– Не успела понять, – покачала Марта головой и нервно закурила. – Но, как мне показалось, из нее.
– Так, – сказал я. – Попробуем реконструировать ход событий. Неизвестные в масках и с оружием нападают летним вечером в Москве на глубоко законспирированную организацию… Вы как, законспирированы? Или власть о вас знает?
– Я рядовая Патрульная, – сказала Марта. – По моим сведениям официально нас не существует. А там… Все может быть. У начальников большие связи.
– Спрошу иначе, – я тоже закурил. – Это может быть какая-нибудь полиция-милиция или ваша государственная служба безопасности? Эта… как ее… СОПР – Служба охраны престола России?
– Да не знаю я! – в сердцах воскликнула Марта. – Никогда не имела с ними дела. И не ведаю, могли мы перебежать им где-то дорогу или нет. Теоретически, конечно, могли. Понимаешь… не верю я, что мы никак не были связаны со Службой охраны – мы их «сопричниками» называем, кстати. По аналогии. Но что бы ни произошло, стрелять?! А там стреляли, я слышала. И Саша вскрикнул.
– Этот твой Саша знал, что ли, что ты здесь?
– Разумеется, – сказала она. – Он был на дежурстве сегодня.
– Хм… Вообще-то, сами по себе выстрелы еще ничего не значат. Может быть, стреляли в воздух. Для устрашения, так сказать.
– Ты сам веришь в то, о чем говоришь? – криво усмехнулась Марта.
– Н-да, – согласился я. – С трудом. Что еще он тебе сказал? Дословно можешь передать разговор?
– Попробую, – она ненадолго задумалась. – Значит, так. «Марта, это Саша. На Контору напали неизвестные в масках. У них оружие, их много, и они громят все подряд. Сюда не возвращайся, беги…» Все. Потом я услышала выстрелы и крик.
– Это был крик боли?
– А бог его знает, какой это был крик, – зло сказала Марта. – Я, знаешь ли, не спец по крикам. Особенно по Сашиным крикам. Потому что никогда раньше не слышала, чтобы он кричал. Но теперь он кричал, и этого для меня вполне достаточно, чтобы осознать серьезность положения.
– Не психуй, – сказал я.
– А ты не задавай дурацких вопросов, – огрызнулась она. – Какой был крик, надо же. Нашел, что спросить.
– Кроме всего прочего, он сказал «беги», так? – уточнил я.
– Да, это было его последнее слово – «беги». Мне показалось, что он хотел сказать что-то еще, но не успел.
– По-моему, это самое важное из того, что он сказал, – предположил я. – Беги. Это значит, что он понял: опасность смертельная. Просто так мы не бежим. Как правило.
– Да… наверное, – не слишком уверенно согласилась она.
– Если бежать, то в какое-то определенное место, – продолжил я. – А не куда глаза глядят. У вас было что-то предусмотрено на подобный случай?
– Запасной вариант?
– Он самый.
– Не знаю, имею ли я право…
– Брось, – поморщился я. – Мы ведь уже договорились. Да и в любом случае не время сейчас для секретов и тайн. Если тебя это утешит, могу сказать, что наша запасная база располагается в городе Ростове-на-Дону. Это первая. А вторая в Крыму. В районе Нового Света. А знаешь, почему?
– Знаю, – кивнула она. – Там, на юге, тоже много Проходов. Почти как в Москве.
– Мы называем это Окна, – сказал я. – Ну, так что?
– Что-что… – Марта решительно загасила в пепельнице сигарету. – Ехать надо, все правильно. Если кто-то и уцелел, то соберутся там. В конце концов, именно это и сказано в инструкции.
– В Ростов или Крым? – осведомился я.
– В Крым, – сказала она. – И как можно скорее. Наша первая запасная база там.
Глава 18
Дворец с тысячью комнатами
Больше всего это напоминало дурной сон пьяного архитектора-недоучки.
По крайней мере, никто не стал спорить с этим определением, когда на третьем часу блужданий его во всеуслышание огласил Евгений. Они как раз попали в какой-то обширный зимний сад с неизвестными растениями и деревьями, обнаружили небольшой водоем с разноцветной галькой на дне и присели возле него отдохнуть. Благо рядом нашлось и некое, на ощупь словно каменное, образование, которое вполне можно было использовать в качестве скамейки.
– А почему недоучки? – поинтересовался Влад. – По-моему, и пьяного достаточно.
– Нет уж, – злорадно произнесла Маша. – Я Женьку поддерживаю двумя руками. Только пьяного – мало. Пусть будет еще и недоучка. Это ж надо такое нагородить! – она повела рукой вокруг. – Уму непостижимо.
После того как Влад, Маша, Женька и Никита преодолели трубу и оказались в высоченном и освещенном помещении-шахте со спиральным пандусом, прошло два часа с четвертью. За это время они прошагали не один километр и увидели немало странного и удивительного.
Прозрачные, словно поддерживаемые неведомой силой в воздухе, переходы и узкие высокие эстакады, пересекающие обширные пространства, уставленные по полу длинными рядами пулеобразных и прозрачных то ли кабин, то ли шкафов загадочного назначения в человеческий рост высотой. Овальные дверцы некоторых были приоткрыты, что, собственно, и делало их похожими на шкафы или кабины.
Лабиринты шестиугольных, как соты, комнатушек со светящимися разноцветными панелями, при нажатии издающими протяжные звуки различных тонов.
Анфилады сводчатых залов с причудливыми, будто взметнувшимися из пола навстречу падающему потолку, колоннами.
И всюду – мягкий, приглушенный, берущийся неизвестно откуда свет. Вполне приятный для глаза, но не позволяющий рассмотреть детали.
Следовало честно признать, что все увиденное плохо поддавалось мало-мальски логическому осмыслению. Ясно было одно: они попали в некое чертовски непонятное место, из которого пока не могли найти выход.
– Нагородить… – повторил Никита. – Ты знаешь, а в этом что-то есть. Может быть, мы как раз и блуждаем по некоему городу.
– Построенному неизвестно из чего, кем и когда, – продолжил Женька.
– И зачем, – добавил Влад.
– Городу? – удивилась Маша. – Скорее гигантскому дворцу. Дворец с тысячью комнатами и залами.
– Пусть будет дворец, – сказал Никита. – Мне все равно. А вот что мне не все равно, так это как отсюда выбраться.
– Спокойно, – посоветовал Влад. – Мы не так уж долго здесь и плутаем. Подумаешь, три часа. Все наши исследования еще впереди. Опять же для очень уж сильного беспокойства лично я пока не вижу оснований. Тут есть чем дышать, довольно тепло и светло, а теперь еще мы обнаружили воду и жизнь. Это, знаете ли, обнадеживает.
– Странный здесь свет какой-то, – сказала Маша. – Там, где он, конечно, есть. Откуда идет – непонятно. И слабый. Дворец Сумрака.
– Поэтично, – хмыкнул Женька. – Но лично я не уверен, что здесь всегда такое освещение.
– Здесь все странное и непонятное, – произнес Никита. – А вот я не уверен, между прочим, что все это дело рук человеческих. Какая-то чуждая логика. И не только логика.
– А что еще? – заинтересовался Женька.
– Пропорции, – объяснил Никита. – Когда Маша сказала насчет пьяного архитектора-недоучки, я тут же понял, что меня смущало все то время, что мы тут находимся. Пропорции. Не рассчитаны они на человека. По-моему.
– Золотого сечения нигде не видать? – с ехидцей в голосе осведомился Женька. – Так я тебе скажу, что фигня это все. Современные архитекторы редко о нем задумываются и, соответственно, его соблюдают. Помню, брал я как-то интервью у одного известного нашего… как бы это сказать… зодчего, так вот он…
– Пока ты не сказал, я об этом золотом сечении вообще не вспоминал, – перебил его Никита. – Да и при чем здесь оно? Что, если человеческие пропорции, то обязательно золотое сечение, что ли? Ты еще про ряд Фибоначчи вспомни. Начитался, понимаешь, разной муры и туда же. Одно слово – журналист. Что с вас взять. Только и знаете, что по верхам скакать да народ с толку сбивать.
– Ты у нас, можно подумать, шибко образованный! – упер руки в бока Женька.
– Эй, мальчики, – предостерегающе положила обоим руки на плечи Маша. – А ну-ка прекратите немедленно. Еще ссоры нам не хватало!
– Я забыл, что собой представляет ряд Фибоначчи, – заметил Влад, – и с большим трудом вспоминаю, что такое золотое сечение. Но в словах Никиты, как мне кажется, есть резон. У меня тоже мелькала похожая мысль. Только я ее промолчал, а Никита высказал. И правильно сделал. Молчание в нашем случае – отнюдь не золото.
– Вы хотите сказать, что это не люди построили? – с любопытством огляделась Маша. – И кто же тогда?
– Праздный вопрос, – буркнул Женька, косясь на Никиту, который, как ни в чем не бывало, оглядывался вокруг. – Для того чтобы на него ответить, надо знать, где мы находимся. Может такое быть, что это и не Земля вовсе? А, Влад?
– Черт его знает, – ответил Борисов. – Матвей Сидяк где был, на Земле? Неизвестно.
– Крысы, – напомнила Маша. – Он ел крыс.
– И пил воду из луж, – сказал архивариус. – Да, верно, так написано с его слов. Но кого он мог называть крысами да еще и с учетом того психического состояния, в котором находился…
– Например, вот это, – негромко и неестественно спокойно произнес Никита, медленно вытаскивая свой «глок-17». – Тихо, ребята, без паники. Вон там, сразу за водоемом. Справа. На дорожке.
Все посмотрели в указанном направлении.
– Похоже на гигантскую черепаху, – шепотом сказала Маша. – Только лап не видно. И головы.
– Не знаю как вам, – тоже шепотом сообщил Никита, – а мне оно не кажется живым существом.
– Какой-то механизм? – осведомился Влад негромко. – Автомат? Робот?
– Отсюда по-любому не разобрать, – сказал Женька, тоже доставая свой «вальтер». – Надо бы поближе… Э, да эта штука или зверюга сама к нам направляется.
И верно.
Возвышающаяся над полом сантиметров на двадцать неровная темная полусфера, дрогнув, как бы поплыла в их сторону, огибая по дороге водоем.
– Подобрали ноги, – приказал Влад и первым уселся на «скамейке», будто петух на насесте. – Бежать, думаю, не стоит, но разумная осторожность не помешает.
Маша, Никита и Женька немедленно последовали его примеру.
Тем временем «черепаха» приблизилась, и даже в неверном и тусклом свете стало видно: с черепахой это самодвижущееся образование имеет весьма отдаленное сходство.
– Нет, – признала Маша, переходя с шепота на нормальный голос. – Не черепаха. Гриб без ножки. Ба-альшой.
– Жестянка, – упрямо буркнул Никита. – Мятая.
– Причудливая фантазия, – уважительно заметил Влад. – Но мне и правда интересно, живое это или нет.
– Вопрос философский, – сказал Женька. – Ну-ка…
Он переложил пистолет в левую руку, достал из нагрудного кармана пластинку жевательной резинки, освободил ее от бумаги и фольги, сунул пластинку в рот, фольгу скатал в шарик и аккуратно, навесом, бросил на «черепаху-гриб-жестянку».
Серебристый комочек долетел до неровной светло-коричневой в разводах поверхности и… пропал с глаз.
– Не понял, – признался Женька. – Куда он делся? Кто-нибудь видел?
– По-моему, эта фиговина его это… типа проглотила, – сказала Маша. – Или поглотила, если точнее.
– И не поморщилась, – сказал Никита. – Надо в нее чем-нибудь посущественнее кинуть. Сейчас…
– Не надо, – сказал Влад. – Вам бы только швыряться… Дайте мне кто-нибудь фонарик.
– Возьмите, – протянул свой Женя.
– Спасибо, – архивариус вдавил кнопку и направил яркий луч электрического света на неведомый объект.
– Глядите, остановился! – воскликнула Маша.
– Видим, – сказал Влад и выключил свет.
Существо (механизм-автомат?) немедленно двинулось дальше.
– Как интересно… – Влад снова включил и выключил фонарик. – Стой там, иди сюда!
– Простейшая штука, – сказал Никита. – Называется фотоэлемент. Света много – импульс, срабатывает реле, машина останавливается.
– Или специальный, реагирующий на интенсивность электромагнитного излучения видимого спектра орган, – продолжил Влад. – Не знаю, как вы, а я так и не пойму пока, живое это или нет.
– И для чего предназначено, – сказал Женька.
– И откуда взялось, – напомнил Никита.
– О! – догадалась Маша. – Откуда взялось. Вот именно. Если мы не знаем, откуда оно взялось, то вполне можем проследить, куда оно направляется. Правильно?
– Гениально, – восхитился Женька. – Вот и говорите мне после этого о пресловутой женской логике. В жизни не поверю.
– Я тебе это запомню, – пообещала Маша.
– Да это же комплимент в чистом виде! – забеспокоился Аничкин. – Машенька, ты же знаешь, как я тебя люблю и уважаю!
– Пошли, раз уж решили, – сказал Влад. – А то уйдет. Потеряем.
Когда у человека появляется конкретная цель, размышлял Влад Борисов, неторопливо следуя за своими молодыми спутниками и загадочным объектом, ему сразу становится легче жить. Нет, не легче, другое слово. Интереснее и ярче. Впрочем, это значит, что в каком-то смысле и легче. Сто раз проверено. Вот еще каких-то полчаса назад я, было, начал беспокоиться о том, чтобы ребятки не впали в грусть-тоску из-за полной бессмысленности происходящего. Знаю я молодежь, сам такой был. Им целенаправленное действие подавай. А когда его нет, начинается скука. А где скука, там и до уныния недалеко. Впрочем, кажется, мальчики и девочка оказались крепкими. Молодец, Мартин, разглядел. Да и подготовка, очевидно, сыграла свою роль. Ну и появление этого «гриба», естественно. Вовремя. Хотя, что это я о мальчиках и девочке волнуюсь. О себе надо бы поволноваться. Точнее, обо всех нас в этой дурацкой – по иному не скажешь – ситуации.
По крайней мере, никто не стал спорить с этим определением, когда на третьем часу блужданий его во всеуслышание огласил Евгений. Они как раз попали в какой-то обширный зимний сад с неизвестными растениями и деревьями, обнаружили небольшой водоем с разноцветной галькой на дне и присели возле него отдохнуть. Благо рядом нашлось и некое, на ощупь словно каменное, образование, которое вполне можно было использовать в качестве скамейки.
– А почему недоучки? – поинтересовался Влад. – По-моему, и пьяного достаточно.
– Нет уж, – злорадно произнесла Маша. – Я Женьку поддерживаю двумя руками. Только пьяного – мало. Пусть будет еще и недоучка. Это ж надо такое нагородить! – она повела рукой вокруг. – Уму непостижимо.
После того как Влад, Маша, Женька и Никита преодолели трубу и оказались в высоченном и освещенном помещении-шахте со спиральным пандусом, прошло два часа с четвертью. За это время они прошагали не один километр и увидели немало странного и удивительного.
Прозрачные, словно поддерживаемые неведомой силой в воздухе, переходы и узкие высокие эстакады, пересекающие обширные пространства, уставленные по полу длинными рядами пулеобразных и прозрачных то ли кабин, то ли шкафов загадочного назначения в человеческий рост высотой. Овальные дверцы некоторых были приоткрыты, что, собственно, и делало их похожими на шкафы или кабины.
Лабиринты шестиугольных, как соты, комнатушек со светящимися разноцветными панелями, при нажатии издающими протяжные звуки различных тонов.
Анфилады сводчатых залов с причудливыми, будто взметнувшимися из пола навстречу падающему потолку, колоннами.
И всюду – мягкий, приглушенный, берущийся неизвестно откуда свет. Вполне приятный для глаза, но не позволяющий рассмотреть детали.
Следовало честно признать, что все увиденное плохо поддавалось мало-мальски логическому осмыслению. Ясно было одно: они попали в некое чертовски непонятное место, из которого пока не могли найти выход.
– Нагородить… – повторил Никита. – Ты знаешь, а в этом что-то есть. Может быть, мы как раз и блуждаем по некоему городу.
– Построенному неизвестно из чего, кем и когда, – продолжил Женька.
– И зачем, – добавил Влад.
– Городу? – удивилась Маша. – Скорее гигантскому дворцу. Дворец с тысячью комнатами и залами.
– Пусть будет дворец, – сказал Никита. – Мне все равно. А вот что мне не все равно, так это как отсюда выбраться.
– Спокойно, – посоветовал Влад. – Мы не так уж долго здесь и плутаем. Подумаешь, три часа. Все наши исследования еще впереди. Опять же для очень уж сильного беспокойства лично я пока не вижу оснований. Тут есть чем дышать, довольно тепло и светло, а теперь еще мы обнаружили воду и жизнь. Это, знаете ли, обнадеживает.
– Странный здесь свет какой-то, – сказала Маша. – Там, где он, конечно, есть. Откуда идет – непонятно. И слабый. Дворец Сумрака.
– Поэтично, – хмыкнул Женька. – Но лично я не уверен, что здесь всегда такое освещение.
– Здесь все странное и непонятное, – произнес Никита. – А вот я не уверен, между прочим, что все это дело рук человеческих. Какая-то чуждая логика. И не только логика.
– А что еще? – заинтересовался Женька.
– Пропорции, – объяснил Никита. – Когда Маша сказала насчет пьяного архитектора-недоучки, я тут же понял, что меня смущало все то время, что мы тут находимся. Пропорции. Не рассчитаны они на человека. По-моему.
– Золотого сечения нигде не видать? – с ехидцей в голосе осведомился Женька. – Так я тебе скажу, что фигня это все. Современные архитекторы редко о нем задумываются и, соответственно, его соблюдают. Помню, брал я как-то интервью у одного известного нашего… как бы это сказать… зодчего, так вот он…
– Пока ты не сказал, я об этом золотом сечении вообще не вспоминал, – перебил его Никита. – Да и при чем здесь оно? Что, если человеческие пропорции, то обязательно золотое сечение, что ли? Ты еще про ряд Фибоначчи вспомни. Начитался, понимаешь, разной муры и туда же. Одно слово – журналист. Что с вас взять. Только и знаете, что по верхам скакать да народ с толку сбивать.
– Ты у нас, можно подумать, шибко образованный! – упер руки в бока Женька.
– Эй, мальчики, – предостерегающе положила обоим руки на плечи Маша. – А ну-ка прекратите немедленно. Еще ссоры нам не хватало!
– Я забыл, что собой представляет ряд Фибоначчи, – заметил Влад, – и с большим трудом вспоминаю, что такое золотое сечение. Но в словах Никиты, как мне кажется, есть резон. У меня тоже мелькала похожая мысль. Только я ее промолчал, а Никита высказал. И правильно сделал. Молчание в нашем случае – отнюдь не золото.
– Вы хотите сказать, что это не люди построили? – с любопытством огляделась Маша. – И кто же тогда?
– Праздный вопрос, – буркнул Женька, косясь на Никиту, который, как ни в чем не бывало, оглядывался вокруг. – Для того чтобы на него ответить, надо знать, где мы находимся. Может такое быть, что это и не Земля вовсе? А, Влад?
– Черт его знает, – ответил Борисов. – Матвей Сидяк где был, на Земле? Неизвестно.
– Крысы, – напомнила Маша. – Он ел крыс.
– И пил воду из луж, – сказал архивариус. – Да, верно, так написано с его слов. Но кого он мог называть крысами да еще и с учетом того психического состояния, в котором находился…
– Например, вот это, – негромко и неестественно спокойно произнес Никита, медленно вытаскивая свой «глок-17». – Тихо, ребята, без паники. Вон там, сразу за водоемом. Справа. На дорожке.
Все посмотрели в указанном направлении.
– Похоже на гигантскую черепаху, – шепотом сказала Маша. – Только лап не видно. И головы.
– Не знаю как вам, – тоже шепотом сообщил Никита, – а мне оно не кажется живым существом.
– Какой-то механизм? – осведомился Влад негромко. – Автомат? Робот?
– Отсюда по-любому не разобрать, – сказал Женька, тоже доставая свой «вальтер». – Надо бы поближе… Э, да эта штука или зверюга сама к нам направляется.
И верно.
Возвышающаяся над полом сантиметров на двадцать неровная темная полусфера, дрогнув, как бы поплыла в их сторону, огибая по дороге водоем.
– Подобрали ноги, – приказал Влад и первым уселся на «скамейке», будто петух на насесте. – Бежать, думаю, не стоит, но разумная осторожность не помешает.
Маша, Никита и Женька немедленно последовали его примеру.
Тем временем «черепаха» приблизилась, и даже в неверном и тусклом свете стало видно: с черепахой это самодвижущееся образование имеет весьма отдаленное сходство.
– Нет, – признала Маша, переходя с шепота на нормальный голос. – Не черепаха. Гриб без ножки. Ба-альшой.
– Жестянка, – упрямо буркнул Никита. – Мятая.
– Причудливая фантазия, – уважительно заметил Влад. – Но мне и правда интересно, живое это или нет.
– Вопрос философский, – сказал Женька. – Ну-ка…
Он переложил пистолет в левую руку, достал из нагрудного кармана пластинку жевательной резинки, освободил ее от бумаги и фольги, сунул пластинку в рот, фольгу скатал в шарик и аккуратно, навесом, бросил на «черепаху-гриб-жестянку».
Серебристый комочек долетел до неровной светло-коричневой в разводах поверхности и… пропал с глаз.
– Не понял, – признался Женька. – Куда он делся? Кто-нибудь видел?
– По-моему, эта фиговина его это… типа проглотила, – сказала Маша. – Или поглотила, если точнее.
– И не поморщилась, – сказал Никита. – Надо в нее чем-нибудь посущественнее кинуть. Сейчас…
– Не надо, – сказал Влад. – Вам бы только швыряться… Дайте мне кто-нибудь фонарик.
– Возьмите, – протянул свой Женя.
– Спасибо, – архивариус вдавил кнопку и направил яркий луч электрического света на неведомый объект.
– Глядите, остановился! – воскликнула Маша.
– Видим, – сказал Влад и выключил свет.
Существо (механизм-автомат?) немедленно двинулось дальше.
– Как интересно… – Влад снова включил и выключил фонарик. – Стой там, иди сюда!
– Простейшая штука, – сказал Никита. – Называется фотоэлемент. Света много – импульс, срабатывает реле, машина останавливается.
– Или специальный, реагирующий на интенсивность электромагнитного излучения видимого спектра орган, – продолжил Влад. – Не знаю, как вы, а я так и не пойму пока, живое это или нет.
– И для чего предназначено, – сказал Женька.
– И откуда взялось, – напомнил Никита.
– О! – догадалась Маша. – Откуда взялось. Вот именно. Если мы не знаем, откуда оно взялось, то вполне можем проследить, куда оно направляется. Правильно?
– Гениально, – восхитился Женька. – Вот и говорите мне после этого о пресловутой женской логике. В жизни не поверю.
– Я тебе это запомню, – пообещала Маша.
– Да это же комплимент в чистом виде! – забеспокоился Аничкин. – Машенька, ты же знаешь, как я тебя люблю и уважаю!
– Пошли, раз уж решили, – сказал Влад. – А то уйдет. Потеряем.
Когда у человека появляется конкретная цель, размышлял Влад Борисов, неторопливо следуя за своими молодыми спутниками и загадочным объектом, ему сразу становится легче жить. Нет, не легче, другое слово. Интереснее и ярче. Впрочем, это значит, что в каком-то смысле и легче. Сто раз проверено. Вот еще каких-то полчаса назад я, было, начал беспокоиться о том, чтобы ребятки не впали в грусть-тоску из-за полной бессмысленности происходящего. Знаю я молодежь, сам такой был. Им целенаправленное действие подавай. А когда его нет, начинается скука. А где скука, там и до уныния недалеко. Впрочем, кажется, мальчики и девочка оказались крепкими. Молодец, Мартин, разглядел. Да и подготовка, очевидно, сыграла свою роль. Ну и появление этого «гриба», естественно. Вовремя. Хотя, что это я о мальчиках и девочке волнуюсь. О себе надо бы поволноваться. Точнее, обо всех нас в этой дурацкой – по иному не скажешь – ситуации.