Страница:
Поэтому он, не мудрствуя лукаво, сунул в нишу голову и посмотрел вверх. Затем присвистнул от удивления и шагнул вперед. Чтобы было лучше видно.
– Что там такое? – только и успела спросить Маша.
Но получить ответ уже не успела, поскольку на глазах двух ошарашенных друзей и одного старшего товарища в столбе чистого белого света Никита вознесся куда-то ввысь.
Быстро и молча.
«Я как будто язык проглотил от неожиданности, – объяснял он потом. – Ну и от страха. Наверное».
Впрочем, не он один испугался, у всех сердечко екнуло.
Маша оказалась ближе всех и первая бросилась к нише, стараясь не переступить условную границу, заглянула и тут же предусмотрительно убрала голову.
– Ну?! – подбежали к ней Женька и Влад.
– Он… – начала Маша, но не закончила фразу.
– Я жи-и-и-в! – гулко донесся до них откуда-то сверху голос Никиты. – Жди-ите!
– По-моему, это нечто вроде лифта-подъемника, – определил Влад, тоже заглянув в нишу и вслед за Никитой и Машей обнаружив, что она на самом деле шахта. Черт знает какой высоты. И Женька, который также не преминул туда заглянуть, с ним согласился.
Они стали ждать.
И дождались.
Через несколько минут Никита опустился прямо перед ними. Все в том же столбе яркого и чистого белого света. Опустился и быстро шагнул наружу.
– Вылитый ангел! – восхитилась Маша и от полноты чувств расцеловала невольного лифтового испытателя в обе щеки.
– Эй! – воскликнул ревниво Женька. – Я тоже хочу!
– Поцелуи для героев закончились, – сказала Маша. – Приходите завтра. Или через неделю. Обещали подвезти.
– Вот так всегда, – констатировал Женька. – И почему я не такой высокий и красивый, как некоторые?
– Зато у тебя богатый внутренний мир, – ухмыльнулся Никита. – Между прочим, там наверху очень удобное помещение для отдыха. Как мне показалось.
Помещение и правда оказалось удобным – круглым в плане и достаточно большим, чтобы они не чувствовали себя в тесноте. Да еще и с двумя запасными выходами за восьмиугольными массивными дверями, оснащенными самыми настоящими засовами. Во всяком случае, эти, легко скользящие в пазах, толстые полосы из неизвестного твердого материала очень засовы напоминали. Сразу за дверями начинались длинные узкие коридоры без ответвлений.
– Как специально для нас приготовлено, – прокомментировал Евгений. – Закрылся с этой стороны на засов – и отдыхай на здоровье. Только шахту подъемника держи под контролем.
Для начала они проверили работу невидимого лифта. Убедившись же в его безотказности, поднялись наверх и расположились для отдыха прямо на чистом и теплом полу.
Пол этот, как выяснилось через некоторое время, обладал удивительным свойством – он поглощал все, что смело можно было считать мусором и отходами. Быстро и без остатка.
Обнаружилось это случайно, когда с бутерброда Влада на пол упало несколько крошек.
Архивариус, как он сам потом признался, еще подумал тогда о проблеме мусора, но тут же забыл, отвлекшись на что-то другое. А когда снова обратил внимание на пол перед собой, то увидел, что тот абсолютно чист. Влад даже приподнялся, думая, что мог случайно смести крошки под себя, но ничего не нашел.
– Что-то потеряли? – осведомился Женька.
– Пока не знаю, – ответил Борисов. – Но хочу провести эксперимент.
– Какой?
– Очень простой. Смотрите.
Влад взял бумажную салфетку, вытер ею рот, скомкал и демонстративно бросил на пол так, чтобы всем было видно.
– Вижу, – сказала Маша. – Намусорили.
– Ждем тридцать секунд, – сказал Влад и посмотрел на часы. – Или около того.
Все молча уставились на салфетку.
Бумажный комок начал погружаться в пол через двадцать четыре секунды.
– Тонет! – воскликнул Женька. – Ни хрена себе.
Никита тут же протянул руку и схватил остаток салфетки.
– Половины как не бывало, – прокомментировал он.
– Блин, – выдохнула Маша. – Ничего себе польчик. А если он и нас того… переварит? Вот тебе и безопасное место!
– Не думаю, – покачал головой Влад и поднялся на ноги. – Никита, ты не спустишься со мной вниз? Я хочу провести еще один эксперимент, но по одиночке нам здесь лучше не ходить.
– Разумеется, – кивнул Никита и достал свой «глок».
Вскоре они вернулись и сообщили, что решена очередная проблема, которая вот-вот дала бы о себе знать. А именно проблема естественных отправлений.
– Этот пол впитал в себя все до капли, – объявил Никита. – Даже запаха не осталось.
– Очень удобно, – сказала Маша. – Кстати, я тоже хочу.
– Только не одна, – предупредил Влад.
– Я провожу, – вызвался Женька. – Да и сам, раз уж на то пошло…
В процессе дальнейших опытов с удивительным полом выяснилось, что он обладает довольно чувствительной избирательностью. Целый ломоть хлеба на нем оставлять не стали из соображений экономии – когда и где еще им попадется еда! – а вот монетки и один «вальтеровский» 9-миллиметровый патрон – попробовали. Но пол решительно отказался принимать эти предметы за мусор, и через полчаса они в целости и сохранности оставались лежать там же, где их нарочно уронили.
– Все это крайне интересно, – сказал Влад. – Но, честно говоря, я чертовски устал и хочу спать. Да и вам бы не помешало про запас. Предлагаю установить дежурство на ближайшие четыре часа. По часу. Нас четверо, значит…
Его перебили и уверили, что подежурят сами.
– Мы к этой ночи готовились специально, – напомнила Маша. – А вы – нет.
– Не говоря уж о том, что вы моложе и энергичнее, – усмехнулся Влад. – Ладно. Дежурьте. Торопиться нам особо некуда, но и задерживаться здесь долго не стоит. Воду-то мы нашли – там, в зимнем саду, а вот еда нам потребуется уже в самом скором времени.
И вот теперь трое его товарищей спали на теплом полу, а Женька охранял их сон, так как после трехчасового дежурства Никиты и Маши (каждый по полтора часа) настала его очередь.
Он длинно вздохнул и отошел от шахты-колодца. Делать было решительно нечего.
«Ты не единожды был в карауле, – сказал он себе. – Вспомни. Разве ты скучал? Нет. Вернее, не особо. Вот и теперь не время для скуки. Твои друзья спят и надеются, что ты с должным рвением будешь охранять их сон. А скука – это враг. Где скука, там и расслабуха. А где расслабуха, там и бдительность потерять недолго».
Он еще раз неспешно обошел помещение, стараясь ступать мягко и бесшумно, как когда-то учили.
«И таки ведь научили. Эх, служба армейская, чтоб тебя… Хорошо, что у меня легкий характер, а то мог бы и не выдержать. Нет, ерунда, выдержал бы. Не так уж было и трудно. Разве что в самом начале. Но в самом начале всегда и везде трудно. Взять тот же университет. Ведь чуть не вылетел на первом курсе. Чудом удержался. Ну и злость на самого себя вместе с упорством помогли, не без этого. Странное все-таки здесь место. Очень странное. Во-первых, совершенно непонятно, где все это располагается. На Земле? Если да, то на какой именно? Никогда не слышал ни о чем подобном. Хотя мало ли о чем я не слышал, а оно существует! Мир велик. Он и один-то велик, а с учетом альтернативок и вовсе безмерен. Ясно одно. Оборудована сия… резиденция существами разумными. И оборудована на совесть. Одна черепашка-ниндзя чего стоит! Эх, жаль испугало ее это чмо с ручными молниями, а то бы, чую, привела она нас куда надо. Да она уже и вела и, если бы не горячая в прямом смысле слова встреча… Интересно все-таки, кто это был и почему тут же начал стрелять. Это что, привычка у него такая – стрелять во все, что движется? Как-то неконструктивно. Разумные люди так не поступают. Значит, либо он глуп, либо не человек. Нет, ерунда, дырявая логика. Откуда мне знать, почему он стрелял? Может, у него установка такая от начальства или командиров. Всех убить, одному остаться. А может, и не одному. Может, где-то здесь бродит вооруженный плазменными ружьями отряд, подобный нашему. Прямо компьютерная игрушка какая-то, честное слово. А что? Похоже. Особенно если посмотреть на происходящее со стороны. Чистая пошаговая стратегия. Твой ход, враг. А мы пока отдохнем. Потому что у нас ходы кончились. Эх, что жизнь – игра, что игра – жизнь, звучит одинаково пошло. Ну-ка, что у нас со временем, не пора ли будить друзей-товарищей?»
По часам до подъема оставалось еще двадцать три минуты. Женька вздохнул, потянулся всем телом и тут заметил, что освещение изменилось. И не только освещение.
Что за черт…
Он сместился в середину, ближе к спящим товарищам и еще раз огляделся.
Точно, изменились сами стены. Вернее, их центральная часть – полоса в полтора метра высотой, расположенная между полом и потолком. Она приобрела цвет и фактуру стекла. И за этим стеклом, кажется, начинался рассвет.
Марта двигалась справа от меня. Молча и бесшумно.
«Беретта», как и положено, – в обеих руках. У правого плеча и стволом вверх. Мы, конечно, не спецназовцы, ни к чему нам спецназовская подготовка, но кое-что умеем. Все-таки лихо я этого чудика-юдика уложил. Ибо не фиг. Есть еще порох в нужных местах, и не так уж и укатали сивку крутые горки. Кстати, о горках. Пора бы, наверное, передохнуть и покурить, а то…
– Смотри-ка, – остановилась Марта. – Вон там. Что это?
Я повернул голову и посмотрел.
Вправо уходил еще один, не очень длинный коридор. И в конце этого коридора виднелось…
– Похоже на деревья, – с некоторым сомнением произнес я. – А?
– Очень похоже, – согласилась Марта. – Посмотрим?
– Обязательно. А то все коридоры да коридоры. Надоело. Хочется наружу.
На стреляные гильзы мы наткнулись метров через двадцать, ближе к другому концу коридора, почти у самого выхода. И заметили мы их с Мартой одновременно.
– Йо! – воскликнула Марта.
– Вах! – сказал я, присаживаясь на корточки. – Наконец-то следы человека.
Я присел на корточки и подобрал гильзы.
– Девятимиллиметровые…
– Это нам о чем-то говорит? – осведомилась Марта.
– Стреляли три раза из двух пистолетов. Видишь? Две гильзы идентичные, а одна отличается. Я, к сожалению, не такой большой специалист, чтобы назвать марку оружия. Но стреляли совсем недавно.
– Почему ты так решил?
– Сгоревшим порохом еще пахнут. На, сама понюхай.
Марта взяла гильзы у меня с ладони.
– И верно, пахнут. Кто бы это мог быть?
– Ясно одно – люди. Пятиглазые, как ты могла заметить, вооружены иначе.
– Пятиглазые? – переспросила Марта. – Ты думаешь, он здесь был не один?
– Почти уверен, – я забрал у нее гильзы и сунул в карман. – Только не спрашивай, откуда у меня эта уверенность.
– Не буду, – сказала Марта. – Я и сама так считаю. На всякий случай, наверное.
– Вот-вот, – кивнул я. – Лучше перебдеть, чем недобдеть. Но то, что здесь есть люди, меня очень радует.
– Теперь бы их еще найти, – сказала Марта.
– Найдем, – обнадежил я ее. – Рано или поздно найдем обязательно.
– Интересно, откуда стреляли? – подумала вслух Маша. – Если с этой стороны, то там, на стене, откуда мы пришли, могут остаться следы от пуль.
– Умница, – похвалил я, и мы пошли искать следы. Но ничего не нашли – ни царапин, ни вмятин, ни дыр.
– Само по себе это еще ничего не значит, – сказал я. – Пули могли уйти в стену и не оставить следов.
– Как это? – удивилась Марта.
– Смотри.
Я достал перочинный швейцарский нож, вытащил самое большое лезвие и с силой полоснул им по стене. На матовой поверхности цвета темной охры осталась длинная светлая царапина.
– Терпеть не могу, когда портят стены, – сообщила Марта. – Но эту, кажется, испортить трудно.
Царапина на глазах истончалась, укорачивалась, меняла цвет, и не прошло и десяти секунд, как от нее не осталось ни малейшего следа. Ровная теплая и чуть упругая на ощупь поверхность все того же темно-охристого цвета.
– Всегда мечтала о чем-то подобном для своего дома, – вздохнула Марта. – Очень удобно. Хоть топором руби, все зарастет.
– У тебя есть дом? – спросил я.
– Нет, но я о нем тоже мечтаю. Как всякая нормальная женщина.
Мне тут же захотелось спросить, была ли она замужем и есть ли дети, но я сдержался. Рановато еще, пожалуй, такие вопросы задавать. Несмотря на все наши отношения.
– Значит, стрелять могли с любой стороны, – сказала Марта. – Как ты догадался насчет стен?
– Помнишь, я сделал пробный выстрел в потолок из этой «электродрели»?
– Ну?
– На потолке осталось черное пятно. Обугленное.
– Помню, видела.
– Потом я фотографировал, перезаряжал «беретту», мы пытались еще разок воспользоваться Камнем. Так?
– Так.
– То есть прошло какое-то время. Никак не меньше десяти минут. А когда мы уходили, я снова глянул на потолок. Сам не знаю, почему. И обугленного пятна там не увидел. Оно исчезло.
– Почему ты мне ничего не сказал? – нахмурилась Марта.
– Сам не знаю. Наверное, не посчитал таким уж важным.
– Это неправильно.
– Извини, пожалуйста. Вероятно, я слишком привык работать в одиночку. Постараюсь впредь исправиться.
– Да уж постарайся. Иначе мне трудно будет полностью тебе доверять.
– Ты, главное, не драматизируй, ага? – подмигнул я Марте. – Поверь, что тебе я доверяю полностью. Говорю же, не подумал сразу. А потом вылетело из головы. И снова влетело, когда ты сказала про следы от пуль. Пошли лучше этот садик-огородик посмотрим. Сдается мне, не снаружи он растет.
Глава 21
– Что там такое? – только и успела спросить Маша.
Но получить ответ уже не успела, поскольку на глазах двух ошарашенных друзей и одного старшего товарища в столбе чистого белого света Никита вознесся куда-то ввысь.
Быстро и молча.
«Я как будто язык проглотил от неожиданности, – объяснял он потом. – Ну и от страха. Наверное».
Впрочем, не он один испугался, у всех сердечко екнуло.
Маша оказалась ближе всех и первая бросилась к нише, стараясь не переступить условную границу, заглянула и тут же предусмотрительно убрала голову.
– Ну?! – подбежали к ней Женька и Влад.
– Он… – начала Маша, но не закончила фразу.
– Я жи-и-и-в! – гулко донесся до них откуда-то сверху голос Никиты. – Жди-ите!
– По-моему, это нечто вроде лифта-подъемника, – определил Влад, тоже заглянув в нишу и вслед за Никитой и Машей обнаружив, что она на самом деле шахта. Черт знает какой высоты. И Женька, который также не преминул туда заглянуть, с ним согласился.
Они стали ждать.
И дождались.
Через несколько минут Никита опустился прямо перед ними. Все в том же столбе яркого и чистого белого света. Опустился и быстро шагнул наружу.
– Вылитый ангел! – восхитилась Маша и от полноты чувств расцеловала невольного лифтового испытателя в обе щеки.
– Эй! – воскликнул ревниво Женька. – Я тоже хочу!
– Поцелуи для героев закончились, – сказала Маша. – Приходите завтра. Или через неделю. Обещали подвезти.
– Вот так всегда, – констатировал Женька. – И почему я не такой высокий и красивый, как некоторые?
– Зато у тебя богатый внутренний мир, – ухмыльнулся Никита. – Между прочим, там наверху очень удобное помещение для отдыха. Как мне показалось.
Помещение и правда оказалось удобным – круглым в плане и достаточно большим, чтобы они не чувствовали себя в тесноте. Да еще и с двумя запасными выходами за восьмиугольными массивными дверями, оснащенными самыми настоящими засовами. Во всяком случае, эти, легко скользящие в пазах, толстые полосы из неизвестного твердого материала очень засовы напоминали. Сразу за дверями начинались длинные узкие коридоры без ответвлений.
– Как специально для нас приготовлено, – прокомментировал Евгений. – Закрылся с этой стороны на засов – и отдыхай на здоровье. Только шахту подъемника держи под контролем.
Для начала они проверили работу невидимого лифта. Убедившись же в его безотказности, поднялись наверх и расположились для отдыха прямо на чистом и теплом полу.
Пол этот, как выяснилось через некоторое время, обладал удивительным свойством – он поглощал все, что смело можно было считать мусором и отходами. Быстро и без остатка.
Обнаружилось это случайно, когда с бутерброда Влада на пол упало несколько крошек.
Архивариус, как он сам потом признался, еще подумал тогда о проблеме мусора, но тут же забыл, отвлекшись на что-то другое. А когда снова обратил внимание на пол перед собой, то увидел, что тот абсолютно чист. Влад даже приподнялся, думая, что мог случайно смести крошки под себя, но ничего не нашел.
– Что-то потеряли? – осведомился Женька.
– Пока не знаю, – ответил Борисов. – Но хочу провести эксперимент.
– Какой?
– Очень простой. Смотрите.
Влад взял бумажную салфетку, вытер ею рот, скомкал и демонстративно бросил на пол так, чтобы всем было видно.
– Вижу, – сказала Маша. – Намусорили.
– Ждем тридцать секунд, – сказал Влад и посмотрел на часы. – Или около того.
Все молча уставились на салфетку.
Бумажный комок начал погружаться в пол через двадцать четыре секунды.
– Тонет! – воскликнул Женька. – Ни хрена себе.
Никита тут же протянул руку и схватил остаток салфетки.
– Половины как не бывало, – прокомментировал он.
– Блин, – выдохнула Маша. – Ничего себе польчик. А если он и нас того… переварит? Вот тебе и безопасное место!
– Не думаю, – покачал головой Влад и поднялся на ноги. – Никита, ты не спустишься со мной вниз? Я хочу провести еще один эксперимент, но по одиночке нам здесь лучше не ходить.
– Разумеется, – кивнул Никита и достал свой «глок».
Вскоре они вернулись и сообщили, что решена очередная проблема, которая вот-вот дала бы о себе знать. А именно проблема естественных отправлений.
– Этот пол впитал в себя все до капли, – объявил Никита. – Даже запаха не осталось.
– Очень удобно, – сказала Маша. – Кстати, я тоже хочу.
– Только не одна, – предупредил Влад.
– Я провожу, – вызвался Женька. – Да и сам, раз уж на то пошло…
В процессе дальнейших опытов с удивительным полом выяснилось, что он обладает довольно чувствительной избирательностью. Целый ломоть хлеба на нем оставлять не стали из соображений экономии – когда и где еще им попадется еда! – а вот монетки и один «вальтеровский» 9-миллиметровый патрон – попробовали. Но пол решительно отказался принимать эти предметы за мусор, и через полчаса они в целости и сохранности оставались лежать там же, где их нарочно уронили.
– Все это крайне интересно, – сказал Влад. – Но, честно говоря, я чертовски устал и хочу спать. Да и вам бы не помешало про запас. Предлагаю установить дежурство на ближайшие четыре часа. По часу. Нас четверо, значит…
Его перебили и уверили, что подежурят сами.
– Мы к этой ночи готовились специально, – напомнила Маша. – А вы – нет.
– Не говоря уж о том, что вы моложе и энергичнее, – усмехнулся Влад. – Ладно. Дежурьте. Торопиться нам особо некуда, но и задерживаться здесь долго не стоит. Воду-то мы нашли – там, в зимнем саду, а вот еда нам потребуется уже в самом скором времени.
И вот теперь трое его товарищей спали на теплом полу, а Женька охранял их сон, так как после трехчасового дежурства Никиты и Маши (каждый по полтора часа) настала его очередь.
Он длинно вздохнул и отошел от шахты-колодца. Делать было решительно нечего.
«Ты не единожды был в карауле, – сказал он себе. – Вспомни. Разве ты скучал? Нет. Вернее, не особо. Вот и теперь не время для скуки. Твои друзья спят и надеются, что ты с должным рвением будешь охранять их сон. А скука – это враг. Где скука, там и расслабуха. А где расслабуха, там и бдительность потерять недолго».
Он еще раз неспешно обошел помещение, стараясь ступать мягко и бесшумно, как когда-то учили.
«И таки ведь научили. Эх, служба армейская, чтоб тебя… Хорошо, что у меня легкий характер, а то мог бы и не выдержать. Нет, ерунда, выдержал бы. Не так уж было и трудно. Разве что в самом начале. Но в самом начале всегда и везде трудно. Взять тот же университет. Ведь чуть не вылетел на первом курсе. Чудом удержался. Ну и злость на самого себя вместе с упорством помогли, не без этого. Странное все-таки здесь место. Очень странное. Во-первых, совершенно непонятно, где все это располагается. На Земле? Если да, то на какой именно? Никогда не слышал ни о чем подобном. Хотя мало ли о чем я не слышал, а оно существует! Мир велик. Он и один-то велик, а с учетом альтернативок и вовсе безмерен. Ясно одно. Оборудована сия… резиденция существами разумными. И оборудована на совесть. Одна черепашка-ниндзя чего стоит! Эх, жаль испугало ее это чмо с ручными молниями, а то бы, чую, привела она нас куда надо. Да она уже и вела и, если бы не горячая в прямом смысле слова встреча… Интересно все-таки, кто это был и почему тут же начал стрелять. Это что, привычка у него такая – стрелять во все, что движется? Как-то неконструктивно. Разумные люди так не поступают. Значит, либо он глуп, либо не человек. Нет, ерунда, дырявая логика. Откуда мне знать, почему он стрелял? Может, у него установка такая от начальства или командиров. Всех убить, одному остаться. А может, и не одному. Может, где-то здесь бродит вооруженный плазменными ружьями отряд, подобный нашему. Прямо компьютерная игрушка какая-то, честное слово. А что? Похоже. Особенно если посмотреть на происходящее со стороны. Чистая пошаговая стратегия. Твой ход, враг. А мы пока отдохнем. Потому что у нас ходы кончились. Эх, что жизнь – игра, что игра – жизнь, звучит одинаково пошло. Ну-ка, что у нас со временем, не пора ли будить друзей-товарищей?»
По часам до подъема оставалось еще двадцать три минуты. Женька вздохнул, потянулся всем телом и тут заметил, что освещение изменилось. И не только освещение.
Что за черт…
Он сместился в середину, ближе к спящим товарищам и еще раз огляделся.
Точно, изменились сами стены. Вернее, их центральная часть – полоса в полтора метра высотой, расположенная между полом и потолком. Она приобрела цвет и фактуру стекла. И за этим стеклом, кажется, начинался рассвет.
* * *
Коридоры, повороты, комнаты без мебели, и снова коридоры. И постоянное ожидание, что за следующим поворотом ты нос к носу столкнешься с очередным здоровенным пятиглазым ублюдком с очень эффективным «перфоратором» в семипалых лапах. Это только в кино весело наблюдать за героем, когда он, не слишком умело подражая хорошо обученным спецназовцам, обыскивает какой-нибудь опасный дом. А вот когда сам превращаешься в такого, с позволения сказать, героя… Опять же и возраст у меня уже не тот. Это в тридцать лет не слишком стыдно изображать Джеймса Бонда (в двадцать все равно не получится), а вот когда тебе изрядно за сорок… Хотя деваться все равно некуда. Раз уж мы наткнулись на Пятиглазого, следует держаться настороже. И лучше, если это «настороже» будет весьма изрядных размеров. От пяток до макушки. Забавно, вообще-то. Стоит лишить жизни незнакомца, и ты начинаешь его воспринимать как ублюдка и врага. Априори, так сказать. И правильно. Иначе совесть может замучить. А оно нам надо?Марта двигалась справа от меня. Молча и бесшумно.
«Беретта», как и положено, – в обеих руках. У правого плеча и стволом вверх. Мы, конечно, не спецназовцы, ни к чему нам спецназовская подготовка, но кое-что умеем. Все-таки лихо я этого чудика-юдика уложил. Ибо не фиг. Есть еще порох в нужных местах, и не так уж и укатали сивку крутые горки. Кстати, о горках. Пора бы, наверное, передохнуть и покурить, а то…
– Смотри-ка, – остановилась Марта. – Вон там. Что это?
Я повернул голову и посмотрел.
Вправо уходил еще один, не очень длинный коридор. И в конце этого коридора виднелось…
– Похоже на деревья, – с некоторым сомнением произнес я. – А?
– Очень похоже, – согласилась Марта. – Посмотрим?
– Обязательно. А то все коридоры да коридоры. Надоело. Хочется наружу.
На стреляные гильзы мы наткнулись метров через двадцать, ближе к другому концу коридора, почти у самого выхода. И заметили мы их с Мартой одновременно.
– Йо! – воскликнула Марта.
– Вах! – сказал я, присаживаясь на корточки. – Наконец-то следы человека.
Я присел на корточки и подобрал гильзы.
– Девятимиллиметровые…
– Это нам о чем-то говорит? – осведомилась Марта.
– Стреляли три раза из двух пистолетов. Видишь? Две гильзы идентичные, а одна отличается. Я, к сожалению, не такой большой специалист, чтобы назвать марку оружия. Но стреляли совсем недавно.
– Почему ты так решил?
– Сгоревшим порохом еще пахнут. На, сама понюхай.
Марта взяла гильзы у меня с ладони.
– И верно, пахнут. Кто бы это мог быть?
– Ясно одно – люди. Пятиглазые, как ты могла заметить, вооружены иначе.
– Пятиглазые? – переспросила Марта. – Ты думаешь, он здесь был не один?
– Почти уверен, – я забрал у нее гильзы и сунул в карман. – Только не спрашивай, откуда у меня эта уверенность.
– Не буду, – сказала Марта. – Я и сама так считаю. На всякий случай, наверное.
– Вот-вот, – кивнул я. – Лучше перебдеть, чем недобдеть. Но то, что здесь есть люди, меня очень радует.
– Теперь бы их еще найти, – сказала Марта.
– Найдем, – обнадежил я ее. – Рано или поздно найдем обязательно.
– Интересно, откуда стреляли? – подумала вслух Маша. – Если с этой стороны, то там, на стене, откуда мы пришли, могут остаться следы от пуль.
– Умница, – похвалил я, и мы пошли искать следы. Но ничего не нашли – ни царапин, ни вмятин, ни дыр.
– Само по себе это еще ничего не значит, – сказал я. – Пули могли уйти в стену и не оставить следов.
– Как это? – удивилась Марта.
– Смотри.
Я достал перочинный швейцарский нож, вытащил самое большое лезвие и с силой полоснул им по стене. На матовой поверхности цвета темной охры осталась длинная светлая царапина.
– Терпеть не могу, когда портят стены, – сообщила Марта. – Но эту, кажется, испортить трудно.
Царапина на глазах истончалась, укорачивалась, меняла цвет, и не прошло и десяти секунд, как от нее не осталось ни малейшего следа. Ровная теплая и чуть упругая на ощупь поверхность все того же темно-охристого цвета.
– Всегда мечтала о чем-то подобном для своего дома, – вздохнула Марта. – Очень удобно. Хоть топором руби, все зарастет.
– У тебя есть дом? – спросил я.
– Нет, но я о нем тоже мечтаю. Как всякая нормальная женщина.
Мне тут же захотелось спросить, была ли она замужем и есть ли дети, но я сдержался. Рановато еще, пожалуй, такие вопросы задавать. Несмотря на все наши отношения.
– Значит, стрелять могли с любой стороны, – сказала Марта. – Как ты догадался насчет стен?
– Помнишь, я сделал пробный выстрел в потолок из этой «электродрели»?
– Ну?
– На потолке осталось черное пятно. Обугленное.
– Помню, видела.
– Потом я фотографировал, перезаряжал «беретту», мы пытались еще разок воспользоваться Камнем. Так?
– Так.
– То есть прошло какое-то время. Никак не меньше десяти минут. А когда мы уходили, я снова глянул на потолок. Сам не знаю, почему. И обугленного пятна там не увидел. Оно исчезло.
– Почему ты мне ничего не сказал? – нахмурилась Марта.
– Сам не знаю. Наверное, не посчитал таким уж важным.
– Это неправильно.
– Извини, пожалуйста. Вероятно, я слишком привык работать в одиночку. Постараюсь впредь исправиться.
– Да уж постарайся. Иначе мне трудно будет полностью тебе доверять.
– Ты, главное, не драматизируй, ага? – подмигнул я Марте. – Поверь, что тебе я доверяю полностью. Говорю же, не подумал сразу. А потом вылетело из головы. И снова влетело, когда ты сказала про следы от пуль. Пошли лучше этот садик-огородик посмотрим. Сдается мне, не снаружи он растет.
Глава 21
Плен
Я оказался прав.
Это не было выходом наружу.
Коридор обрывался в очень большое, размером в несколько футбольных полей, пространство, представляющее собой нечто вроде грандиозного по размерам зимнего сада. Деревья и кусты в этом саду были мне не знакомы, но, честно сказать, я и не особо к ним присматривался – все внимание уходило на то, чтобы вовремя увидеть или услышать или просто учуять опасность.
Впрочем, думаю, что и в ином случае мне вряд ли удалось бы определить видовую принадлежность местной флоры. Для этого нужно было обладать хоть какими-то ботаническими знаниями, которые у меня, увы, отсутствовали. Да и откуда бы им взяться при моем техническом образовании? Березу от сосны я, пожалуй, отличу, но на большее рассчитывать не стоит. Опять же, как вскользь заметила Марта, эти растения очень походили на те, что живут в тропиках и вообще на юге, а уж тут я и вовсе профан и могу опознать разве что пальму и кипарис. Да и то насчет последнего я не уверен.
Мы довольно тщательно прочесали всю эту зону зеленых насаждений, но из интересного и полезного обнаружили только в самой ее центральной части явно искусственный водоем.
Был он величиной с небольшой сельский пруд, а глубиной едва мне по пояс – это выяснилось, как только я, раздевшись, полез в воду, чтобы набрать со дна разноцветных камушков.
– Зачем нам они? – спросила Марта, когда я сообщил ей о своих намерениях и попросил оставаться на страже и в случае чего меня прикрыть. – Кидаться во врагов, когда патроны кончатся?
– Вода, – пояснил я, выкладывая на берег две пригоршни мелких голышей. – Чистая, я попробовал. Та самая вода, без которой нет жизни. Судя по тому, что мы видели, это место даст сто очков вперед знаменитому критскому Лабиринту. И неизвестно сколько нам здесь блуждать, пока не встретим людей. Так вот, блуждать я согласен, а заблудиться – нет. Будем оставлять камушки на поворотах. Чтобы в случае чего всегда можно было вернуться к этому бассейну. Соображаешь?
– Теперь да, – сказала Марта. – Экий ты предусмотрительный, оказывается.
– Жизнь научила. – Я выбрался на берег, оделся, ссыпал камушки в карман и подхватил оружие. – Не хочешь искупаться? Водичка отличная. Бодрит. А я посторожу.
– Думаю, пока не стоит, – негромко произнесла Марта, напряженно глядя мне за спину. – Обернись. Только медленно и спокойно.
Я обернулся.
Медленно и спокойно.
– Вот оно, вижу. Или это он?
– Я вообще не понимаю, кто это или что. Может, всадить в него пулю? Так, на всякий случай.
– Не надо во всем брать с меня пример, – сказал я. – Это не всегда конструктивно. По-моему, он нам не угрожает.
Словно отлитый из пластмассы цвета «мокрый асфальт», на дорожке около водоема стоял маленький, ростом с невысокую табуретку, человечек. На его лице, размером с компьютерную мышь, глаза вроде бы отсутствовали, но тем не менее казалось, что он смотрит в нашу сторону.
– Как ты думаешь, он живой? – осведомилась Марта, не опуская пистолета.
– Не уверен, – сказал я. – Скорее это какой-то хитрый робот.
– Мальчик-с-пальчик, – хмыкнула Марта. – А я уже тут во что угодно поверить готова.
– Тогда уже Мальчик-с-локоть, – предложил я. – Или попросту Локоток. Для Пальчика он великоват.
Марта улыбнулась и чуть опустила «беретту».
– Мне нравится это имя, – объявила она. – Эй, Локоток, ты откуда взялся и чего тебе надо?
Человечек переступил с ноги на ногу, сделал левой рукой явно приглашающий жест, после чего повернулся и зашагал прочь, раскачиваясь на ходу, словно моряк в штормовую погоду на палубе родного корабля.
– По-моему, он нас позвал, – сказала Марта.
– Мне тоже так показалось, – кивнул я.
– И что будем делать?
– Идем за ним, – после секундного раздумья решил я. – Может, он приведет нас к людям.
– Или в ловушку.
– Бог не выдаст – свинья не съест. – Я забросил на плечо сумку. – Но пистолет на предохранитель я бы на твоем месте не ставил.
– Даже не думала об этом, – заверила Марта, и в ее улыбке не было и тени веселья.
Женька отошел от окна и тронул за плечо Никиту:
– Подъем, сержант. Уже светает.
Никита открыл глаза и сел:
– Что?
– Светает, говорю, – повторил Женька. – Вон, за окнами. Маша, Влад, пора вставать! Проспите рождение нового дня. Я этого допустить не могу.
– Какого еще дня, о чем ты лепечешь? – Маша приподняла голову и огляделась. – Ух ты! Что это, окна появились?
Через полминуты все четверо уже стояли возле прозрачной ленты окна и смотрели, как снаружи набирает силу утренний свет незнакомого мира.
То, что мир этот им не знаком, стало ясно довольно скоро, когда рассвело настолько, что можно уже было разглядеть окружающий пейзаж.
– Красиво, – сказал Влад, с трудом удерживая зевоту. – Прямо как на какой-нибудь компьютерной заставке. Но лично я не могу понять, на Земле мы или где?
– А… почему это может быть не Земля? – спросила Маша. – По каким таким признакам?
– Ощущение у меня такое, – пояснил Влад. – Основанное главным образом на том, что лично я не знаю ни в одной из альтернативок сооружений подобных тому, в котором мы находимся. Смотрите, видите этот воздушный мост-переход справа и еще один за ним? Как раз туда ведут наши двери с засовами. Как по-вашему, какой они длины?
– Метров сто, не меньше, – уверенно прикинул на глаз Никита. – И упираются в такие же, вероятно, башни, как и наша. Хотите сказать, что не встречали столь длинных безопорных пролетов? Вообще-то, современные технологии и материалы позволяют. Это я вам как инженер говорю. Просто довольно редко используются.
– Это я понимаю, – сказал Влад. – Я не понимаю только, зачем три башни высотой с Эйфелеву или даже Останкинскую воздвигать в столь безлюдном месте. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что под нами – лес. Или джунгли.
Все дружно посмотрели вниз.
Действительно, плотные клубы тумана уже начали рассеиваться, и в них появились разрывы и промоины, сквозь которые можно было разглядеть сплошной темно-зеленый покров какой-то растительности, простирающийся до самых гор на горизонте. Под углом к линии гор, в густой зелени змеилась и серебрилась под утренним светом река.
– И верно, джунгли, – пробормотала Маша.
– Да уж, людным это местечко не назовешь, – упрямо нагнул голову Женька. – Но все же. Вам не кажется, Влад, что предположение о том, что мы на другой планете звучит уж слишком фантастически? Вы сами говорили, что мы не можем знать обо всем, творящемся в альтернативках. Может, в какой-то из них такие башни в джунглях в порядке вещей?
– Угу, – скептически кивнул Никита. – И для чего они, по-твоему, служат?
– Мало ли, – пожал плечами Женька. – Я, знаешь ли, не архитектор и не инженер. Но навскидку могу предположить, что это какие-нибудь гигантские преобразователи и накопители солнечной энергии. Или, например, особая и специальная обсерватория. Или…
– Или ты начитался дурной фантастики, – перебил Никита. – И наигрался в тупые компьютерные игрушки. Извини, конечно, но твои предположения не выдерживают никакой критики. Опять же, говорю как инженер. Хотя я согласен с тем, что мы очень многого не знаем, и все это, – он широко повел рукой перед окном, – вполне может оказаться просто неизвестной нам очередной альтернативкой. Бритва Оккама, Влад. Нам ли напоминать о ней вам, аналитику и архивариусу Приказа и просто человеку с богатым жизненным опытом?
– Как говаривал один мой знакомый, – хмыкнул аналитик и архивариус, – не рассказывайте мне о бритве Оккама, я ею каждое утро бреюсь. А жизненный опыт здесь и вовсе ни при чем. Нет, ну надо же, какая рациональная молодежь пошла. Я им о другой планете, а они мне о бритве Оккама! Не умножай сущностей, видите ли. Где ваш романтизм, а?
– Романтизм – прерогатива вашего поколения, – парировал Женька. – Мы, нынешние, больше склонны к сентиментализму. Время такое. Уж извините.
– В том-то и беда, – вздохнул Влад. – Впрочем, может быть, что вы правы, а мне блазнится невесть что.
– Просто звучит совершенно невероятно, – извиняющимся тоном сказала Маша. – Не Земля… Как? Каким образом? Чистая фантастика.
– Что-то часто мы сегодня поминаем фантастику, – буркнул Влад. – Уж не знаю, к добру или нет. А само наличие альтернативных, связанных между собой реальностей, где история человечества складывается по-разному, разве не чистой воды фантастика? А Камни и Окна? Современная наука не может внятно объяснить факт их существования и принцип действия. Так, пара хлипких гипотез, не подтвержденных даже мало-мальски убедительными математическими выкладками. Гадание на кофейной гуще, а не научные гипотезы. Так что предположение о том, что мы каким-то непостижимым образом оказались-таки на другой планете, вполне имеет право на существование.
– Имеет, конечно, – заверил Евгений. – Просто не хочется об этом думать, если честно.
– Потому что страшно, – добавила Маша. – Одно дело альтернативка, и совсем иное – чужая во всех смыслах планета, которая находится черт знает где. Камни-то не работают в обратную сторону, сами видите. Как домой попасть?
– Жить вообще страшно, – сказал Влад. – Не бойся Маша, я Дубровский, как говаривали мы в ранней юности. Страх унижает человека. Придумаем что-нибудь.
– Обещаете? – улыбнулась Маша.
– Обещаю.
Тем временем окончательно рассвело, и туман внизу истаял и превратился в легкую, почти незаметную глазу дымку.
– Жаль, небо затянуто облаками, – сказал Никита. – Хочется посмотреть на солнце.
– И без солнца видно, что край дикий, – откликнулся Женька. – Не знаю, как вам, а мне желательно составить план наших действий. Предлагаю для начала обследовать две соседние башни. Раз уж мы здесь и знаем, как до них добраться.
– Принимается, – согласился Влад. – А затем попробуем найти выход наружу. Если имеются джунгли, то бишь флора, значит, должна быть и фауна.
– То бишь потенциальная еда? – осведомился Никита.
– В том числе, – кивнул Влад. – Хотя лично я предпочел бы найти какой-нибудь продуктовый склад. Не люблю охотиться.
– А приходилось? – спросила Маша.
– Приходилось. Но все равно не люблю. Даже по необходимости.
Это была классическая засада.
Простая и эффективная, как удар из-за угла дубиной по голове. Но от удара при должном везении и реакции можно увернуться, а здесь…
По узкому переходу они прошли ровно половину расстояния до следующей башни, когда шестиугольные двери впереди бесшумно и стремительно ушли в пол, и поперек коридора выросли четыре, на первый взгляд человеческие, фигуры с чем-то весьма напоминающим оружие наперевес.
Это не было выходом наружу.
Коридор обрывался в очень большое, размером в несколько футбольных полей, пространство, представляющее собой нечто вроде грандиозного по размерам зимнего сада. Деревья и кусты в этом саду были мне не знакомы, но, честно сказать, я и не особо к ним присматривался – все внимание уходило на то, чтобы вовремя увидеть или услышать или просто учуять опасность.
Впрочем, думаю, что и в ином случае мне вряд ли удалось бы определить видовую принадлежность местной флоры. Для этого нужно было обладать хоть какими-то ботаническими знаниями, которые у меня, увы, отсутствовали. Да и откуда бы им взяться при моем техническом образовании? Березу от сосны я, пожалуй, отличу, но на большее рассчитывать не стоит. Опять же, как вскользь заметила Марта, эти растения очень походили на те, что живут в тропиках и вообще на юге, а уж тут я и вовсе профан и могу опознать разве что пальму и кипарис. Да и то насчет последнего я не уверен.
Мы довольно тщательно прочесали всю эту зону зеленых насаждений, но из интересного и полезного обнаружили только в самой ее центральной части явно искусственный водоем.
Был он величиной с небольшой сельский пруд, а глубиной едва мне по пояс – это выяснилось, как только я, раздевшись, полез в воду, чтобы набрать со дна разноцветных камушков.
– Зачем нам они? – спросила Марта, когда я сообщил ей о своих намерениях и попросил оставаться на страже и в случае чего меня прикрыть. – Кидаться во врагов, когда патроны кончатся?
– Вода, – пояснил я, выкладывая на берег две пригоршни мелких голышей. – Чистая, я попробовал. Та самая вода, без которой нет жизни. Судя по тому, что мы видели, это место даст сто очков вперед знаменитому критскому Лабиринту. И неизвестно сколько нам здесь блуждать, пока не встретим людей. Так вот, блуждать я согласен, а заблудиться – нет. Будем оставлять камушки на поворотах. Чтобы в случае чего всегда можно было вернуться к этому бассейну. Соображаешь?
– Теперь да, – сказала Марта. – Экий ты предусмотрительный, оказывается.
– Жизнь научила. – Я выбрался на берег, оделся, ссыпал камушки в карман и подхватил оружие. – Не хочешь искупаться? Водичка отличная. Бодрит. А я посторожу.
– Думаю, пока не стоит, – негромко произнесла Марта, напряженно глядя мне за спину. – Обернись. Только медленно и спокойно.
Я обернулся.
Медленно и спокойно.
– Вот оно, вижу. Или это он?
– Я вообще не понимаю, кто это или что. Может, всадить в него пулю? Так, на всякий случай.
– Не надо во всем брать с меня пример, – сказал я. – Это не всегда конструктивно. По-моему, он нам не угрожает.
Словно отлитый из пластмассы цвета «мокрый асфальт», на дорожке около водоема стоял маленький, ростом с невысокую табуретку, человечек. На его лице, размером с компьютерную мышь, глаза вроде бы отсутствовали, но тем не менее казалось, что он смотрит в нашу сторону.
– Как ты думаешь, он живой? – осведомилась Марта, не опуская пистолета.
– Не уверен, – сказал я. – Скорее это какой-то хитрый робот.
– Мальчик-с-пальчик, – хмыкнула Марта. – А я уже тут во что угодно поверить готова.
– Тогда уже Мальчик-с-локоть, – предложил я. – Или попросту Локоток. Для Пальчика он великоват.
Марта улыбнулась и чуть опустила «беретту».
– Мне нравится это имя, – объявила она. – Эй, Локоток, ты откуда взялся и чего тебе надо?
Человечек переступил с ноги на ногу, сделал левой рукой явно приглашающий жест, после чего повернулся и зашагал прочь, раскачиваясь на ходу, словно моряк в штормовую погоду на палубе родного корабля.
– По-моему, он нас позвал, – сказала Марта.
– Мне тоже так показалось, – кивнул я.
– И что будем делать?
– Идем за ним, – после секундного раздумья решил я. – Может, он приведет нас к людям.
– Или в ловушку.
– Бог не выдаст – свинья не съест. – Я забросил на плечо сумку. – Но пистолет на предохранитель я бы на твоем месте не ставил.
– Даже не думала об этом, – заверила Марта, и в ее улыбке не было и тени веселья.
* * *
«И верно рассвет. Вон уже появилась на горизонте ломаная неровная линия то ли высоких холмов, то ли низких гор на фоне светлеющего неба. А вот звезд не видно совсем. Облака? Может быть. Хорошо уже хоть какая-то определенность, видно, что снаружи присутствует пейзаж и даже ландшафт, а мы внутри какого-то сооружения довольно высоко над землей. Или над водой – пока не разглядеть. Что это там внизу, туман? Похоже. Надо бы, вообще-то, разбудить народ, пусть тоже смотрят и делают выводы. Да и время уже».Женька отошел от окна и тронул за плечо Никиту:
– Подъем, сержант. Уже светает.
Никита открыл глаза и сел:
– Что?
– Светает, говорю, – повторил Женька. – Вон, за окнами. Маша, Влад, пора вставать! Проспите рождение нового дня. Я этого допустить не могу.
– Какого еще дня, о чем ты лепечешь? – Маша приподняла голову и огляделась. – Ух ты! Что это, окна появились?
Через полминуты все четверо уже стояли возле прозрачной ленты окна и смотрели, как снаружи набирает силу утренний свет незнакомого мира.
То, что мир этот им не знаком, стало ясно довольно скоро, когда рассвело настолько, что можно уже было разглядеть окружающий пейзаж.
– Красиво, – сказал Влад, с трудом удерживая зевоту. – Прямо как на какой-нибудь компьютерной заставке. Но лично я не могу понять, на Земле мы или где?
– А… почему это может быть не Земля? – спросила Маша. – По каким таким признакам?
– Ощущение у меня такое, – пояснил Влад. – Основанное главным образом на том, что лично я не знаю ни в одной из альтернативок сооружений подобных тому, в котором мы находимся. Смотрите, видите этот воздушный мост-переход справа и еще один за ним? Как раз туда ведут наши двери с засовами. Как по-вашему, какой они длины?
– Метров сто, не меньше, – уверенно прикинул на глаз Никита. – И упираются в такие же, вероятно, башни, как и наша. Хотите сказать, что не встречали столь длинных безопорных пролетов? Вообще-то, современные технологии и материалы позволяют. Это я вам как инженер говорю. Просто довольно редко используются.
– Это я понимаю, – сказал Влад. – Я не понимаю только, зачем три башни высотой с Эйфелеву или даже Останкинскую воздвигать в столь безлюдном месте. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что под нами – лес. Или джунгли.
Все дружно посмотрели вниз.
Действительно, плотные клубы тумана уже начали рассеиваться, и в них появились разрывы и промоины, сквозь которые можно было разглядеть сплошной темно-зеленый покров какой-то растительности, простирающийся до самых гор на горизонте. Под углом к линии гор, в густой зелени змеилась и серебрилась под утренним светом река.
– И верно, джунгли, – пробормотала Маша.
– Да уж, людным это местечко не назовешь, – упрямо нагнул голову Женька. – Но все же. Вам не кажется, Влад, что предположение о том, что мы на другой планете звучит уж слишком фантастически? Вы сами говорили, что мы не можем знать обо всем, творящемся в альтернативках. Может, в какой-то из них такие башни в джунглях в порядке вещей?
– Угу, – скептически кивнул Никита. – И для чего они, по-твоему, служат?
– Мало ли, – пожал плечами Женька. – Я, знаешь ли, не архитектор и не инженер. Но навскидку могу предположить, что это какие-нибудь гигантские преобразователи и накопители солнечной энергии. Или, например, особая и специальная обсерватория. Или…
– Или ты начитался дурной фантастики, – перебил Никита. – И наигрался в тупые компьютерные игрушки. Извини, конечно, но твои предположения не выдерживают никакой критики. Опять же, говорю как инженер. Хотя я согласен с тем, что мы очень многого не знаем, и все это, – он широко повел рукой перед окном, – вполне может оказаться просто неизвестной нам очередной альтернативкой. Бритва Оккама, Влад. Нам ли напоминать о ней вам, аналитику и архивариусу Приказа и просто человеку с богатым жизненным опытом?
– Как говаривал один мой знакомый, – хмыкнул аналитик и архивариус, – не рассказывайте мне о бритве Оккама, я ею каждое утро бреюсь. А жизненный опыт здесь и вовсе ни при чем. Нет, ну надо же, какая рациональная молодежь пошла. Я им о другой планете, а они мне о бритве Оккама! Не умножай сущностей, видите ли. Где ваш романтизм, а?
– Романтизм – прерогатива вашего поколения, – парировал Женька. – Мы, нынешние, больше склонны к сентиментализму. Время такое. Уж извините.
– В том-то и беда, – вздохнул Влад. – Впрочем, может быть, что вы правы, а мне блазнится невесть что.
– Просто звучит совершенно невероятно, – извиняющимся тоном сказала Маша. – Не Земля… Как? Каким образом? Чистая фантастика.
– Что-то часто мы сегодня поминаем фантастику, – буркнул Влад. – Уж не знаю, к добру или нет. А само наличие альтернативных, связанных между собой реальностей, где история человечества складывается по-разному, разве не чистой воды фантастика? А Камни и Окна? Современная наука не может внятно объяснить факт их существования и принцип действия. Так, пара хлипких гипотез, не подтвержденных даже мало-мальски убедительными математическими выкладками. Гадание на кофейной гуще, а не научные гипотезы. Так что предположение о том, что мы каким-то непостижимым образом оказались-таки на другой планете, вполне имеет право на существование.
– Имеет, конечно, – заверил Евгений. – Просто не хочется об этом думать, если честно.
– Потому что страшно, – добавила Маша. – Одно дело альтернативка, и совсем иное – чужая во всех смыслах планета, которая находится черт знает где. Камни-то не работают в обратную сторону, сами видите. Как домой попасть?
– Жить вообще страшно, – сказал Влад. – Не бойся Маша, я Дубровский, как говаривали мы в ранней юности. Страх унижает человека. Придумаем что-нибудь.
– Обещаете? – улыбнулась Маша.
– Обещаю.
Тем временем окончательно рассвело, и туман внизу истаял и превратился в легкую, почти незаметную глазу дымку.
– Жаль, небо затянуто облаками, – сказал Никита. – Хочется посмотреть на солнце.
– И без солнца видно, что край дикий, – откликнулся Женька. – Не знаю, как вам, а мне желательно составить план наших действий. Предлагаю для начала обследовать две соседние башни. Раз уж мы здесь и знаем, как до них добраться.
– Принимается, – согласился Влад. – А затем попробуем найти выход наружу. Если имеются джунгли, то бишь флора, значит, должна быть и фауна.
– То бишь потенциальная еда? – осведомился Никита.
– В том числе, – кивнул Влад. – Хотя лично я предпочел бы найти какой-нибудь продуктовый склад. Не люблю охотиться.
– А приходилось? – спросила Маша.
– Приходилось. Но все равно не люблю. Даже по необходимости.
Это была классическая засада.
Простая и эффективная, как удар из-за угла дубиной по голове. Но от удара при должном везении и реакции можно увернуться, а здесь…
По узкому переходу они прошли ровно половину расстояния до следующей башни, когда шестиугольные двери впереди бесшумно и стремительно ушли в пол, и поперек коридора выросли четыре, на первый взгляд человеческие, фигуры с чем-то весьма напоминающим оружие наперевес.