Страница:
– Там могут жить только животные и трущобники! А мы – цивилизованные люди!
В столовой воцарилась гробовая тишина. Оскорбленные кадеты и офицеры, затаив дыхания, ждали моего ответа. Я встал, чтобы ответ был слышен всем.
– К сожалению, мэм, это военная база, и на ней нет квартир, к которым вы привыкли. – Что же сказать? В ушах звенел визг: «животные», «трущобники». Это о наших кадетах! Об офицерах! Все мы были кадетами, значит, я тоже животное. Или трущобник? – Из свободных помещений у нас есть только казарма Кран-Холл. В подобных казармах живут все кадеты Фарсайда, а те, что в Девоне, мечтают когда-нибудь сюда попасть.
– Как же нам быть? – спросил сенатор Ричард Боланд.
– Те, кто считает казарменные условия неприемлемыми, могут лететь обратно, шаттл ждет вас, а те, кто способен переночевать в казарме, могут остаться.
– А как же проверка?
– Я могу принять вас в Девоне, там в городе неподалеку от Академии есть фешенебельные отели. Извините, у меня много работы. – Я гордо развернулся и прошествовал к выходу.
Плотно прикрыв дверь, отключив телефоны, я расхаживал по кабинету. Какого черта я опять не сдержался?! Какого черта снова проявил свой бешеный норов? Дагани сместит меня с должности этой же ночью, как только разъяренные сенаторы доведут его своими звонками до белого каления. Тем более после инцидента на борту «Веллингтона» Дагани только и ждет удобного случая, чтобы от меня избавиться.
Лично мне наплевать на отставку, окунусь в тихую семейную жизнь с Анни. Обидно другое – пострадает Академия, пострадают кадеты.
Стук в дверь. Вошла сержант Обуту.
– Никого не принимаю! – рявкнул я.
– Хорошо, сэр. – Кина удалилась.
Я снова забегал по кабинету, яростно пнул стоявшее на пути кресло. Нет. ну это ж надо было нас так обозвать! «Животные»! «Трущобники»! Ну и что? Подумаешь, обозвали. Когда я был кадетом, и не такого наслушался.
Снова стук в дверь. Я раскрыл рот, чтобы рявкнуть на сержанта, но вошел Йохан Стриц.
– Простите, сэр, но вчера вы сказали, что я могу делать домашнее задание у вас в кабинете.
– Прочь! Нет, отставить. Оставайся, делай свои уроки. – Я снова начал бегать туда-сюда.
– Есть, сэр. – Йохан сел в кресло, достал свой ком-пьютерик. – Видели бы вы, сэр, как они уходили.
– Делай уроки! – прикрикнул я. А может, Дагани отправит меня в отставку утром? Значит, ночью я еще имею право воспользоваться нашим шаттлом для полета в Девон, – Ладно, Йохан, рассказывай!
– Та дурная старуха кричала… Ой! Простите, сэр. Миссис Уэйд громко называла вас солдафоном, авантюристом, садистом, неандертальцем и извращением, которому доставляет удовольствие мучить своих начальников. А сенатор Мимкин назвал вас моральным уродом и…
В дверь стукнул и тут же влетел Джефф Торн.
– Знаю, знаю, что ты никого не принимаешь, но дело очень серьезное, – затараторил он с ходу.
– Пошли вы все к чертовой матери!
– Это не для кадетских ушей, – покосился он на Стрица.
– Говори при нем!
– Есть, сэр. Сержант Ольвиро застукал двух своих подопечных кадетов во время… Как бы это приличней выразиться… Короче, они трахались.
– Ну и что?
– А то, что они из одной казармы!
– Из одной?! – ужаснулся я.
– Да, сэр. Таня Гувир и Чамберс. Их койки стоят рядом. Сержант послал их на порку ко мне, но я думаю, такой случай заслуживает разбирательства в этом кабинете.
– Какие могут быть разбирательства! Выгнать обоих, и дело с концом!
– Не слишком ли? Конечно, они поступили отвратительно, но…
– Выгнать! – рявкнул я и грозно зыркнул на Стрица. – А ты что вылупился?!
Кадет покорно уставился в свой компьютер.
– Ладно, Джефф, – смягчился я, – делай с ними, что хочешь. Всыпь им так, чтоб неделю сидеть не могли!
– Хорошо, сэр. – Джефф тут же выскочил, не дожидаясь, пока я передумаю.
Не Академия, а сумасшедший дом! Гардемарины отключают гравитроны, кадеты трахают кадеток, бешеные сенаторши выскакивают из казарм и обзывают всех животными, начальник собирается в отставку, а в это время у него в кабинете сидит кадет, которого давно надо было выгнать за неуспеваемость, и делает вид, будто смотрит в компьютер.
Полный порядок!
Не совсем. Одно достижение у меня все-таки есть – избавился от Кроссберна. Как раз вовремя.
Снова стук в дверь. Кина Обуту.
– Сенатор Боланд хочет поговорить с вами, сэр…
– Ладно, пусть подребезжит. – Я взял трубку.
– Не по телефону, сэр. Сенатор здесь, сэр, в приемной.
Обуту отступила в сторону, вошел Боланд.
– Капитан, пять сенаторов проголосовали «за», а трое «против». Мы остаемся.
Плакать мне или смеяться? То и другое одновременно? Я схватился за голову. Ну точно, сумасшедший дом.
– Сенатор, видите ли…
– Простите за грубость моей коллеги. – Сенатор плюхнулся в кресло, глянул мельком на Стрица и отвернулся, не обратив на него особого внимания. Наверно подумал, что кадеты с незапамятных времен делают уроки в кабинете начальника Академии.
– Ничего, ее можно понять, – учтиво ответил я. – Новый начальник Академии предоставит комиссии другие условия.
– Мы тоже беспокоимся, что Дагани может вас отстранить, поэтому мне поручили от имени всей комиссии связаться с ним и…
– Можете позвонить ему из приемной.
– Сейчас к адмиралу нелегко дозвониться, лучше я сделаю это завтра. – Боланд встал. – Еще раз простите, капитан. Эта выжившая из ума сучара… Кстати, помните, я вам говорил, что в детстве мечтал стать офицером. Похоже, вы предоставили мне возможность частично осуществить мечту. Что ж, пойду хлебну суровой армейской жизни.
Не успел я придумать ответ, как сенатор уже скрылся за дверью.
– Они тупее первогодок, сэр, – с жаром рассказывал мне на следующий день Йохан Стриц. – Мистер Мимкин никак не мог допетрить, как надевается скафандр! Кил объяснял ему час!
Кил Дрю согласно кивал, я вяло улыбался. С рокового момента прибытия высокой комиссии прошло два дня. Похоже, в лице некоторых сенаторов я заимел смертельных врагов, а Йохан подружился с дочками-близняшками сенатора Рудольфе. Адмирал Дагани все еще не звонил мне, не устраивал разноса.
– Сэр, поможете мне вечером разобраться с уставом? – робко спросил Кил. – Я бы обратился к мистеру Кину, но он занят с сенаторами.
– Давай займемся этим прямо сейчас, – тяжко вздохнул я. Совсем обнаглели кадеты, чувствуют себя в моем кабинете, как дома. Но хуже другое – я привязываюсь к ним все больше и больше.
21
Часть 4
22
В столовой воцарилась гробовая тишина. Оскорбленные кадеты и офицеры, затаив дыхания, ждали моего ответа. Я встал, чтобы ответ был слышен всем.
– К сожалению, мэм, это военная база, и на ней нет квартир, к которым вы привыкли. – Что же сказать? В ушах звенел визг: «животные», «трущобники». Это о наших кадетах! Об офицерах! Все мы были кадетами, значит, я тоже животное. Или трущобник? – Из свободных помещений у нас есть только казарма Кран-Холл. В подобных казармах живут все кадеты Фарсайда, а те, что в Девоне, мечтают когда-нибудь сюда попасть.
– Как же нам быть? – спросил сенатор Ричард Боланд.
– Те, кто считает казарменные условия неприемлемыми, могут лететь обратно, шаттл ждет вас, а те, кто способен переночевать в казарме, могут остаться.
– А как же проверка?
– Я могу принять вас в Девоне, там в городе неподалеку от Академии есть фешенебельные отели. Извините, у меня много работы. – Я гордо развернулся и прошествовал к выходу.
Плотно прикрыв дверь, отключив телефоны, я расхаживал по кабинету. Какого черта я опять не сдержался?! Какого черта снова проявил свой бешеный норов? Дагани сместит меня с должности этой же ночью, как только разъяренные сенаторы доведут его своими звонками до белого каления. Тем более после инцидента на борту «Веллингтона» Дагани только и ждет удобного случая, чтобы от меня избавиться.
Лично мне наплевать на отставку, окунусь в тихую семейную жизнь с Анни. Обидно другое – пострадает Академия, пострадают кадеты.
Стук в дверь. Вошла сержант Обуту.
– Никого не принимаю! – рявкнул я.
– Хорошо, сэр. – Кина удалилась.
Я снова забегал по кабинету, яростно пнул стоявшее на пути кресло. Нет. ну это ж надо было нас так обозвать! «Животные»! «Трущобники»! Ну и что? Подумаешь, обозвали. Когда я был кадетом, и не такого наслушался.
Снова стук в дверь. Я раскрыл рот, чтобы рявкнуть на сержанта, но вошел Йохан Стриц.
– Простите, сэр, но вчера вы сказали, что я могу делать домашнее задание у вас в кабинете.
– Прочь! Нет, отставить. Оставайся, делай свои уроки. – Я снова начал бегать туда-сюда.
– Есть, сэр. – Йохан сел в кресло, достал свой ком-пьютерик. – Видели бы вы, сэр, как они уходили.
– Делай уроки! – прикрикнул я. А может, Дагани отправит меня в отставку утром? Значит, ночью я еще имею право воспользоваться нашим шаттлом для полета в Девон, – Ладно, Йохан, рассказывай!
– Та дурная старуха кричала… Ой! Простите, сэр. Миссис Уэйд громко называла вас солдафоном, авантюристом, садистом, неандертальцем и извращением, которому доставляет удовольствие мучить своих начальников. А сенатор Мимкин назвал вас моральным уродом и…
В дверь стукнул и тут же влетел Джефф Торн.
– Знаю, знаю, что ты никого не принимаешь, но дело очень серьезное, – затараторил он с ходу.
– Пошли вы все к чертовой матери!
– Это не для кадетских ушей, – покосился он на Стрица.
– Говори при нем!
– Есть, сэр. Сержант Ольвиро застукал двух своих подопечных кадетов во время… Как бы это приличней выразиться… Короче, они трахались.
– Ну и что?
– А то, что они из одной казармы!
– Из одной?! – ужаснулся я.
– Да, сэр. Таня Гувир и Чамберс. Их койки стоят рядом. Сержант послал их на порку ко мне, но я думаю, такой случай заслуживает разбирательства в этом кабинете.
– Какие могут быть разбирательства! Выгнать обоих, и дело с концом!
– Не слишком ли? Конечно, они поступили отвратительно, но…
– Выгнать! – рявкнул я и грозно зыркнул на Стрица. – А ты что вылупился?!
Кадет покорно уставился в свой компьютер.
– Ладно, Джефф, – смягчился я, – делай с ними, что хочешь. Всыпь им так, чтоб неделю сидеть не могли!
– Хорошо, сэр. – Джефф тут же выскочил, не дожидаясь, пока я передумаю.
Не Академия, а сумасшедший дом! Гардемарины отключают гравитроны, кадеты трахают кадеток, бешеные сенаторши выскакивают из казарм и обзывают всех животными, начальник собирается в отставку, а в это время у него в кабинете сидит кадет, которого давно надо было выгнать за неуспеваемость, и делает вид, будто смотрит в компьютер.
Полный порядок!
Не совсем. Одно достижение у меня все-таки есть – избавился от Кроссберна. Как раз вовремя.
Снова стук в дверь. Кина Обуту.
– Сенатор Боланд хочет поговорить с вами, сэр…
– Ладно, пусть подребезжит. – Я взял трубку.
– Не по телефону, сэр. Сенатор здесь, сэр, в приемной.
Обуту отступила в сторону, вошел Боланд.
– Капитан, пять сенаторов проголосовали «за», а трое «против». Мы остаемся.
Плакать мне или смеяться? То и другое одновременно? Я схватился за голову. Ну точно, сумасшедший дом.
– Сенатор, видите ли…
– Простите за грубость моей коллеги. – Сенатор плюхнулся в кресло, глянул мельком на Стрица и отвернулся, не обратив на него особого внимания. Наверно подумал, что кадеты с незапамятных времен делают уроки в кабинете начальника Академии.
– Ничего, ее можно понять, – учтиво ответил я. – Новый начальник Академии предоставит комиссии другие условия.
– Мы тоже беспокоимся, что Дагани может вас отстранить, поэтому мне поручили от имени всей комиссии связаться с ним и…
– Можете позвонить ему из приемной.
– Сейчас к адмиралу нелегко дозвониться, лучше я сделаю это завтра. – Боланд встал. – Еще раз простите, капитан. Эта выжившая из ума сучара… Кстати, помните, я вам говорил, что в детстве мечтал стать офицером. Похоже, вы предоставили мне возможность частично осуществить мечту. Что ж, пойду хлебну суровой армейской жизни.
Не успел я придумать ответ, как сенатор уже скрылся за дверью.
– Они тупее первогодок, сэр, – с жаром рассказывал мне на следующий день Йохан Стриц. – Мистер Мимкин никак не мог допетрить, как надевается скафандр! Кил объяснял ему час!
Кил Дрю согласно кивал, я вяло улыбался. С рокового момента прибытия высокой комиссии прошло два дня. Похоже, в лице некоторых сенаторов я заимел смертельных врагов, а Йохан подружился с дочками-близняшками сенатора Рудольфе. Адмирал Дагани все еще не звонил мне, не устраивал разноса.
– Сэр, поможете мне вечером разобраться с уставом? – робко спросил Кил. – Я бы обратился к мистеру Кину, но он занят с сенаторами.
– Давай займемся этим прямо сейчас, – тяжко вздохнул я. Совсем обнаглели кадеты, чувствуют себя в моем кабинете, как дома. Но хуже другое – я привязываюсь к ним все больше и больше.
21
Я слушал доклад Нгу Бьен о системах жизнеобеспечения Фарсайда, когда сержант Обуту из приемной доложила о звонке адмирала Дагани. Комиссия отбыла неделю назад, и все это время Дагани не звонил, значит, в отставку меня отправлять пока не собирались, поэтому я взял трубку без трепета.
– Сифорт? Хигби опять на вас жалуется, – весело сообщил Дагани. – Вы ни за что ни про что выгнали Кроссберна. Я временно взял его к себе в штаб. Должен вам сказать, я недооценивал вас как политика, за что прошу прощения.
– Что вы имеете в виду, сэр?
– Как что? Не прикидывайтесь простаком, Сифорт. Я говорю о комиссии. Какой прием вы ей устроили?
– Простите, сэр…
– Великолепный замысел! Сенаторы ошеломлены! Как вам пришла в голову гениальная идея усадить их за тренажеры для учебного боя с рыбами? Сенатор Мимкин признался, что никогда в жизни не чувствовал такой усталости! Теперь члены комиссии поняли, как трудна жизнь в Академии и как много ей нужно средств.
– Сэр, вы меня разыгрываете?
– Впервые за многие годы они решили увеличить ваш бюджет! Правда, одна старушенция кочевряжилась, но ваши сторонники быстро сделали ей укорот. Деньги дадут даже на новые казармы!
– У нас и старые неплохие.
– Мне надо бежать, Сифорт, очередная идиотская церемония.
– А как насчет кораблей с «кошачьим концертом»?
– Работа над проектом идет полным ходом. До свидания, удачи. – Дагани положил трубку.
Я сидел, как истукан, ничего не соображая.
Обычно все мои благие намерения приводят к беде, а тут вышло наоборот. Впервые в жизни.
Ночью меня поднял тревожный звонок сержанта Радса. Вскоре я на всех парах проследовал мимо зевающей Обуту в свой кабинет, где меня уже ждал Радс.
– Что случилось, сержант?
– Несколько минут назад я услышал за стенкой шум и пошел в казарму выяснить, что происходит. В туалете подрались двое кадетов.
– Боже мой!
– Одного я оставил в казарме, а другой сидит у меня дома.
– Из-за чего драка?
– Я еще не допрашивал их, сэр. По мне, этих драчунов надо выпороть, а потом уже разбираться, что к чему. Но ведь вы раз сказали, что я перегибаю палку. Вот я и решил вначале посоветоваться. – Радс не мог скрыть раздражения.
Значит, не у меня одного нервишки пошаливают. Я во всем виноват, из-за меня сержанты и кадеты чувствуют себя не в своей тарелке.
– Пришлите обоих ко мне.
– Есть, сэр. – Козырнув, сержант удалился.
Я свирепо расхаживал по кабинету, проклиная себя за благодушие. Зачем я закрыл глаза на историю с грави-тронами? Зачем помиловал кадетов, которые занимались любовью? Совокупляться в Академии? Это незаконно! А Стриц и другие «специальные» кадеты с их фамильярностью? Нет, баста! Хватит миндальничать! Надо быть строже!
Раздался стук в дверь, вошел кадет с фингалом и разбитой губой, вытянулся по стойке «смирно».
– Кадет Джеренс Бранстэд по вашему приказанию прибыл, сэр.
– Ты?! – изумился я. Узнать его было не так-то легко, правый глаз уже почти заплыл.
– Так точно, сэр.
– Что, черт бы вас всех уволок в ад, произошло?!
– Подрались, – буркнул он.
– И сам вижу! Ты заляпал кровью весь пол! Вольно! Кто тебя так избил?!
– Кадет Очард, сэр. Он не избил меня, просто… Я тоже ему вмазал как следует.
– Четыре наряда! – рыкнул я и схватил в углу розгу. – Из-за чего подрались?
– Он сказал, что я… что вы… – Окровавленные губы Джеренса задрожали.
– Сядь, успокойся, вытрись, – показал я ему на диван и дал свой носовой платок, совершенно чистый. – Ну, теперь рассказывай.
– Он сказал, что я попал в Академию только потому, что… что на «Виктории» я к вам подлизывался. Конечно, он выразился не совсем так, вернее, совсем не так… – Голос Джеренса с трудом пробивался сквозь всхлипы. – Меня и раньше дразнили этим, а сегодня мое терпение лопнуло.
Да, иногда кадеты бывают зверски жестокими. Если почуют в ком-нибудь слабину, набросятся, словно волки, и не успокоятся, пока не загрызут.
– Думаешь, буду тебя утешать? – спросил я, придав голосу побольше строгости. – Нет, я тебя выпорю. На «Виктории» ты справился с соблазном принять наркотик, а тут распустил нюни лишь потому, что тебя назвали подлизой. Надо быть терпеливым, иначе… На телефоне затрезвонил сигнал тревоги.
– Срочное сообщение с орбитальной станции «Порт Земли», – доложила Обуту.
Я переключил прием на динамики, зазвучал взволнованный голос:
– … ВСЕМ ВОЕННЫМ КОРАБЛЯМ, ВСЕМ ВОЕННЫМ БАЗАМ. ПОВТОРЯЮ: БАЗА В ЛУНАПОЛИСЕ ПОДВЕРГЛАСЬ БОМБАРДИРОВКЕ, О ЖЕРТВАХ И РАЗРУШЕНИЯХ ПОКА ТОЧНО НЕИЗВЕСТНО…
Господь Всемогущий! Я оцепенел.
– … АДМИРАЛТЕЙСТВО НЕ ОТВЕЧАЕТ. ДОКИ «ПОРТА ЗЕМЛИ» АТАКОВАНЫ РЫБАМИ. СЕЙЧАС ВОКРУГ СТАНЦИИ СЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ РЫБ. ПРОСИМ ПОМОЩИ У ВСЕХ КОРАБЛЕЙ.
– Говорит капитан Цонг, командир корабля «Непобедимый». Временно принимаю командование флотом на себя. Всем судам, пришвартованным к станции «Порт Земли», немедленно отчалить! В верхних слоях атмосферы Земли появилось около сотни рыб!
Сотня рыб?! Господи, спаси и помилуй!
– Сэр, может быть…
– Заткнись, Джеренс! – Я прильнул к динамику.
– Говорит корабль «Ацтек»! Рыбы проплавили наш корпус. Целый рой вокруг нас, мы с ними не справимся. Нужна помощь. Наши координаты…
– Джеренс, беги в казарму! – приказал я.
– Есть, сэр.
Я переключил телефон на внутреннюю связь:
– Толливер! Торн! Срочно ко мне в кабинет! Сержант Обуту, вы тоже! Но вначале передайте технической службе приказ: отключить внешнее освещение, радиостанции включать только на прием. Нельзя ничем привлекать рыб.
– Есть, сэр.
Вскоре в кабинет влетел Торн, за ним заспанный и ворчащий Толливер. Обуту вошла с чашками и кофейником. Что бы я без нее делал?!
– Лунаполис разбомблен, – объявил им я. Все притихли. – Адмиралтейство молчит, флот лишился центрального командования.
– Его функции может взять на себя штаб ООН или Лондонское Адмиралтейство, – предположил Толливер.
– Они на Земле, а с ее поверхности полноценное руководство космическим флотом невозможно, – возразил я.
– Не будь «Порт Земли» атакован, Лондонское Адмиралтейство могло бы руководить через станцию, – с оттенком паники сказала Обуту.
Я переключил внешнюю связь на динамики, понеслись сообщения кораблей и станции:
– … ПРОПЛАВЛЯЮТ КОРПУС! ВСЕМ НАДЕТЬ СКАФАНДРЫ!
– … держать оборону не можем! Ныряем!
– … большая часть города затоплена, астероид попал в залив в ста километрах к юго-востоку от Галвестона.
Мы с ужасом слушали, как по всей Земле ширится катастрофа. Пять военных кораблей были уничтожены в первые же минуты нападения рыб, еще тридцать – повреждены, но пока оказывали сопротивление. Четыре корабля нырнули и со сверхсветовой скоростью направились за пределы Солнечной системы.
Космические чудища всплывали косяками. По предварительным оценкам, Солнечную систему наводнили три сотни рыб. Гигантская орбитальная станция «Порт Земли», осажденная рыбами со всех сторон, пока еще держалась. Выстоит ли? С ее падением вся межзвездная торговля замрет.
– Может быть, надеть скафандры? – предложил я. – Вдруг рыбы бросят астероид и на наш купол?
– Но пока наши радары рыб не видят, – возразил Толливер.
– Пока… Рано или поздно это случится.
– Но запаса кислорода в скафандре хватает на два часа, – напомнила Кина Обуту, – нельзя же постоянно менять баллоны всем пятистам кадетам.
– Не обязательно пристегивать шлемы сразу, – парировал Торн.
– Приказать кадетам надеть скафандры под предлогом учебной тревоги? – вслух рассуждал Толливер. – Фарсайду нечем себя защитить, у нас нет боевых лазерных пушек.
– Может быть, отправить всех кадетов на Землю? – предложила сердобольная Кина.
– Но у нас только один шаттл, и то непригодный к приземлению, а причаливать к станции «Порт Земли» сквозь гущу рыб – удовольствие не из приятных, – съязвил я.
– Не обязательно причаливать! Можно просто кружить по орбите.
– Этот шаттл может взять на борт только пятьдесят человек. Кого оставим в Фарсайде?
– Значит, нам остается лишь ждать? – заключил Торн.
– Выходит, так.
– … астероид упал недалеко от Ванкувера, – неслось из динамика. – Обширные лесные пожары…
– Капитан, – закричал побелевший Торн, – кадеты имеют право знать! Неизвестно, доживем ли мы до утра! Объявите им! Расскажите, что происходит!
– Это приказ?
– Нет, сэр.
– Даже если это их последняя ночь, пусть не мучатся напрасно страхом. Объявлю утром.
– Говорит адмирал Искандер из Лондона, – раздался из динамика новый голос. – Мы внимательно наблюдаем за обстановкой. Хотя полной информации у нас еще нет, уже можно сделать вывод, что бомбардировке астероидами подвергаются все континенты…
– Наблюдатель, твою мать! – злобно выругался Толливер.
– Тесс!
– Молчать!
– … до разработки стратегии глобальной обороны Земли каждый корабль, каждая орбитальная станция, каждая военная база должны защищаться самостоятельно, рассчитывая только на свои силы. Все суда, находящиеся от Земли на расстоянии пяти часов лета, должны направиться к Земле и вступить в бой с рыбами, метающими в нас астероиды…
Снова сообщение со станции «Порт Земли»:
– … ОКОЛО СОТНИ РЫБ УНИЧТОЖЕНО, ЕЩЕ СОТНЯ КРУТИТСЯ ВОКРУГ СТАНЦИИ. ЗНАЧИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ ЛАЗЕРНЫХ ПУШЕК ВЫВЕДЕНА ИЗ СТРОЯ…
– Похоже на блицкриг, капитан, – мрачно комментировал Толливер.
– Военная база на Каллисто уничтожена, орбитальная станция Деймоса еще…
– … массированная бомбардировка Восточной Азии…
– Толливер прав, мы проиграли, – окончательно пал духом Торн.
– Но мы еще живы! – рявкнул я. Нельзя так легко сдаваться! А может, война и правда уже проиграна? Эх, если бы Адмиралтейство вовремя прислушалось к моему совету и успело сделать хотя бы один корабль-приманку с ядерной бомбой…
Некоторое время мы молчали, прислушивались к сообщениям из динамика. С каждой минутой вести становились тревожнее.
– Пожалуй, это даже к лучшему, – вдруг изрек Торн и, заметив наши отвисшие челюсти, добавил:
– Все люди смертны, но раньше никто из нас не знал своего часа, а теперь все стало ясно, не надо мучиться неизвестностью.
Я содрогнулся. Скоро, очень скоро моя грешная душа предстанет пред Господом, а потом будут вечные муки в аду. Времени для искупления грехов не осталось.
– Лучше сразу в ад, чем ожидание, – вырвалось у меня.
– Бред! – воскликнул Толливер. – Что несем, капитан?! Прославленный герой Ник Сифорт запаниковал! Сдался без боя! Раньше за тобой такого не замечалось!
– А что тут делать?! – сорвался я на крик. – Пойти против рыб с дубиной? У нас нет кораблей, нет оружия, нет даже крепких убежищ. Даже если рыбы не разнесут нашу базу астероидом, рано или поздно у нас закончится пища, запасы воздуха!
– Придумай что-нибудь! Ты всегда находил выход!
– Что тут придумаешь? – ответил вместо меня Торн. – У нас действительно нет оружия. Если не возражаете, пойду в гостиную. Поиграю напоследок с компьютером.
– Слабак! Неудачник! – заорал на него Толливер.
– Прекрати, Эдгар! – рявкнул я. – Извинись перед ним.
Толливер невнятно пробурчал извинения.
– Я не обиделся на него, капитан, – равнодушно сказал Торн. – Он прав, я действительно неудачник. Удачи вам, мистер Толливер. И вам, капитан. Знаете, я ведь хотел начать новую жизнь… Жаль, что у меня не осталось времени исправить ошибки молодости.
Боже, что делается!? Всего час назад я собирался пороть Джеренса, а теперь все потеряло смысл, рушится цивилизация. Дисциплина, офицерская честь… Имеет ли все это теперь хоть какую-то ценность?
– Идите, мистер Торн, – разрешил я. – Мисс Обуту, вы тоже можете идти куда хотите. И вы, Толливер.
– Я не очень-то рвусь к играм, – пожал плечами Торн, – могу и здесь посидеть.
– Нет, ни к чему это. Я вызову вас, если понадобитесь.
Торн и Обуту ушли.
– Может, принести сюда скафандры? – предложил Толливер.
– Не надо, – буркнул я. – Уходи. Ушел и Толливер. Я пригасил свет, сел в полумраке у приемника, слушал то одну, то другую волну.
– … зданий и подземных сооружений Лунаполиса разрушено, но еще есть надежда, что в развалинах уцелели живые люди, успевшие надеть скафандры.
– … вокруг этого астероида кишат рыбы, штук двести! Сейчас они его бросят на Землю!
– … приблизительно шестьсот рыб направляются…
Целые косяки рыб! Шансов у нашего флота нет!
Анни! Как ты там без меня в Кардиффе?! Если астероид сметет с лица Земли Кардифф… А я ничем не могу помочь.
Почему эти чудища набросились на нас, как бешеные акулы? Что мы им сделали?
– … сбит шаттл 382AF, направлявшийся из Лондонского космопорта на орбитальную станцию «Порт Земли». На борту шаттла находился адмирал Де Марне, недавно вернувшийся с планеты Надежда. Он собирался принять командование…
Стук. В дверь заглянул Джефф Торн.
– Я понял, что мое место здесь, – неуверенно улыбнулся он, как бы извиняясь. – Помнишь, я сравнивал нашу жизнь с игрой. Так вот, мы сейчас на двадцать третьем уровне. Играть чертовски трудно, но еще можно. Еще пару уровней мы, возможно, осилим.
– Неплохое сравнение, Джефф! Но как подняться на следующий уровень?
– Для начала перекроем все коридорные двери, тогда в случае бомбардировки мы погибнем не сразу.
– Это лишь затянет агонию. Но сдаваться тоже нельзя. Эх, если б у нас был корабль! Задали бы мы этим чудищам жару! Правда, Джефф? – Я попытался через силу улыбнуться. Рассудок от отчаяния мутился.
– … выступит Генеральный секретарь ООН Рафаль Де-Вала.
– Давай послушаем его выступление, Джефф.
– Граждане! Солнечная система атакована космическими чудищами в облике рыб. Сотни чудищ окружили Землю, забрасывают ее астероидами. Несколько городов уже уничтожены, а часть побережий затоплена цунами, возникшими при попадании астероидов в моря. По опыту планеты Надежда мы знаем, что это не единственное оружие рыб. Они могут заразить Землю опасными вирусами. По неподтвержденным пока данным, часть рыб уже прошла сквозь атмосферу и достигла поверхности Земли. Лунаполис разрушен, штаб космического флота погиб. Мы в срочном порядке организуем штаб в Лондонском Адмиралтействе, а пока наземным вооруженным силам отдан приказ уничтожать рыб, высадившихся на поверхность. Уцелевшим кораблям приказываю сосредоточиться над Северной Америкой и Европой для спасения индустриальной базы Земли.
– Они бросили на произвол судьбы Азию и Африку! – воскликнул потрясенный Торн.
– Но мы потеряли уже половину флота, если не больше! Какого черта оставшиеся корабли должны защищать африканские джунгли? Ладно, Джефф, давай для начала закроем все герметичные двери и задраим люки.
– Есть, сэр. – Джефф включил внутреннюю связь и отдал в микрофон распоряжения.
Я нервно ерзал в кресле, пытаясь найти выход из тупика. Эх, была бы у нас ядерная бомба… Может быть, сесть в шаттл и таранить чудовищ? Ну, протараню одну рыбину, а их вокруг сотни.
– Джефф, мне надо побыть одному.
– Хорошо, пойду посмотрю, что творится в казармах. – Сразу помрачнев, Торн ушел.
Я проклинал себя за легкомыслие. Почему я не настоял на производстве кораблей-ловушек с ядерными бомбами и генераторами искаженных N-волн? Ведь никто, кроме меня, не сознавал их важность! Никто, кроме меня, не сознавал опасность, нависшую над человечеством! Но я слишком заботился о собственной персоне, шлялся по трущобам, пытался устроить свою личную жизнь, а Дело не двигалось с места. Я обрек человечество на гибель.
Господи, что я скажу тебе на Страшном Суде? Нет оправдания! Как Ты покараешь меня? Есть ли у Тебя что-нибудь хуже ада?
– … погиб быстроходный корабль «Виктория», несколько месяцев назад под командованием капитана Николаса Сифорта возвратившийся из полета к Надежде.
– … выиграть время для эвакуации жителей крупных городов…
Вот до чего дошло! До эвакуации! Но можно ли быстро эвакуировать такие крупные города, как Нью-Йорк? А кто будет эвакуировать трущобников? Мой друг Педро Чанг останется среди руин, зараженных рыбными вирусами.
Господи, внуши мне здравую мысль! Подскажи, что делать! Я воевал с рыбами в Вентурских горах, я взорвал сотни рыб ядерной бомбой вместе с орбитальной станцией Надежды, я жег чудищ лазерами с борта «Веллингтона». А одну рыбину я угробил вообще без оружия, протаранив ее в отчаянии носом «Дерзкого». Но что я могу сделать теперь?
Почему-то вспомнился лейтенант Слик, его предсмертная фраза: «Капитан Сифорт, простите меня». Значит, он понял, что мы раскроем воровство сержанта Серенко. Сам Слик в хищении не участвовал, но мучился за подчиненного, переживал, что не смог предотвратить воровство. Вот почему Слик застрелился. Не вынес позора. В схожей ситуации оказался и я. Не смог предотвратить…
Теперь поздно. Я уже не могу защитить своих кадетов. Своих детей…
Я вынул из стола лазерный пистолет, снял его с предохранителя, приставил дуло к виску. Простите меня, кадеты.
А если… Мысль ударила меня ослепительной молнией, я выронил пистолет.
Нет, выход есть!
Но, Боже мой, каких это потребует жертв!
– Сифорт? Хигби опять на вас жалуется, – весело сообщил Дагани. – Вы ни за что ни про что выгнали Кроссберна. Я временно взял его к себе в штаб. Должен вам сказать, я недооценивал вас как политика, за что прошу прощения.
– Что вы имеете в виду, сэр?
– Как что? Не прикидывайтесь простаком, Сифорт. Я говорю о комиссии. Какой прием вы ей устроили?
– Простите, сэр…
– Великолепный замысел! Сенаторы ошеломлены! Как вам пришла в голову гениальная идея усадить их за тренажеры для учебного боя с рыбами? Сенатор Мимкин признался, что никогда в жизни не чувствовал такой усталости! Теперь члены комиссии поняли, как трудна жизнь в Академии и как много ей нужно средств.
– Сэр, вы меня разыгрываете?
– Впервые за многие годы они решили увеличить ваш бюджет! Правда, одна старушенция кочевряжилась, но ваши сторонники быстро сделали ей укорот. Деньги дадут даже на новые казармы!
– У нас и старые неплохие.
– Мне надо бежать, Сифорт, очередная идиотская церемония.
– А как насчет кораблей с «кошачьим концертом»?
– Работа над проектом идет полным ходом. До свидания, удачи. – Дагани положил трубку.
Я сидел, как истукан, ничего не соображая.
Обычно все мои благие намерения приводят к беде, а тут вышло наоборот. Впервые в жизни.
Ночью меня поднял тревожный звонок сержанта Радса. Вскоре я на всех парах проследовал мимо зевающей Обуту в свой кабинет, где меня уже ждал Радс.
– Что случилось, сержант?
– Несколько минут назад я услышал за стенкой шум и пошел в казарму выяснить, что происходит. В туалете подрались двое кадетов.
– Боже мой!
– Одного я оставил в казарме, а другой сидит у меня дома.
– Из-за чего драка?
– Я еще не допрашивал их, сэр. По мне, этих драчунов надо выпороть, а потом уже разбираться, что к чему. Но ведь вы раз сказали, что я перегибаю палку. Вот я и решил вначале посоветоваться. – Радс не мог скрыть раздражения.
Значит, не у меня одного нервишки пошаливают. Я во всем виноват, из-за меня сержанты и кадеты чувствуют себя не в своей тарелке.
– Пришлите обоих ко мне.
– Есть, сэр. – Козырнув, сержант удалился.
Я свирепо расхаживал по кабинету, проклиная себя за благодушие. Зачем я закрыл глаза на историю с грави-тронами? Зачем помиловал кадетов, которые занимались любовью? Совокупляться в Академии? Это незаконно! А Стриц и другие «специальные» кадеты с их фамильярностью? Нет, баста! Хватит миндальничать! Надо быть строже!
Раздался стук в дверь, вошел кадет с фингалом и разбитой губой, вытянулся по стойке «смирно».
– Кадет Джеренс Бранстэд по вашему приказанию прибыл, сэр.
– Ты?! – изумился я. Узнать его было не так-то легко, правый глаз уже почти заплыл.
– Так точно, сэр.
– Что, черт бы вас всех уволок в ад, произошло?!
– Подрались, – буркнул он.
– И сам вижу! Ты заляпал кровью весь пол! Вольно! Кто тебя так избил?!
– Кадет Очард, сэр. Он не избил меня, просто… Я тоже ему вмазал как следует.
– Четыре наряда! – рыкнул я и схватил в углу розгу. – Из-за чего подрались?
– Он сказал, что я… что вы… – Окровавленные губы Джеренса задрожали.
– Сядь, успокойся, вытрись, – показал я ему на диван и дал свой носовой платок, совершенно чистый. – Ну, теперь рассказывай.
– Он сказал, что я попал в Академию только потому, что… что на «Виктории» я к вам подлизывался. Конечно, он выразился не совсем так, вернее, совсем не так… – Голос Джеренса с трудом пробивался сквозь всхлипы. – Меня и раньше дразнили этим, а сегодня мое терпение лопнуло.
Да, иногда кадеты бывают зверски жестокими. Если почуют в ком-нибудь слабину, набросятся, словно волки, и не успокоятся, пока не загрызут.
– Думаешь, буду тебя утешать? – спросил я, придав голосу побольше строгости. – Нет, я тебя выпорю. На «Виктории» ты справился с соблазном принять наркотик, а тут распустил нюни лишь потому, что тебя назвали подлизой. Надо быть терпеливым, иначе… На телефоне затрезвонил сигнал тревоги.
– Срочное сообщение с орбитальной станции «Порт Земли», – доложила Обуту.
Я переключил прием на динамики, зазвучал взволнованный голос:
– … ВСЕМ ВОЕННЫМ КОРАБЛЯМ, ВСЕМ ВОЕННЫМ БАЗАМ. ПОВТОРЯЮ: БАЗА В ЛУНАПОЛИСЕ ПОДВЕРГЛАСЬ БОМБАРДИРОВКЕ, О ЖЕРТВАХ И РАЗРУШЕНИЯХ ПОКА ТОЧНО НЕИЗВЕСТНО…
Господь Всемогущий! Я оцепенел.
– … АДМИРАЛТЕЙСТВО НЕ ОТВЕЧАЕТ. ДОКИ «ПОРТА ЗЕМЛИ» АТАКОВАНЫ РЫБАМИ. СЕЙЧАС ВОКРУГ СТАНЦИИ СЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ РЫБ. ПРОСИМ ПОМОЩИ У ВСЕХ КОРАБЛЕЙ.
– Говорит капитан Цонг, командир корабля «Непобедимый». Временно принимаю командование флотом на себя. Всем судам, пришвартованным к станции «Порт Земли», немедленно отчалить! В верхних слоях атмосферы Земли появилось около сотни рыб!
Сотня рыб?! Господи, спаси и помилуй!
– Сэр, может быть…
– Заткнись, Джеренс! – Я прильнул к динамику.
– Говорит корабль «Ацтек»! Рыбы проплавили наш корпус. Целый рой вокруг нас, мы с ними не справимся. Нужна помощь. Наши координаты…
– Джеренс, беги в казарму! – приказал я.
– Есть, сэр.
Я переключил телефон на внутреннюю связь:
– Толливер! Торн! Срочно ко мне в кабинет! Сержант Обуту, вы тоже! Но вначале передайте технической службе приказ: отключить внешнее освещение, радиостанции включать только на прием. Нельзя ничем привлекать рыб.
– Есть, сэр.
Вскоре в кабинет влетел Торн, за ним заспанный и ворчащий Толливер. Обуту вошла с чашками и кофейником. Что бы я без нее делал?!
– Лунаполис разбомблен, – объявил им я. Все притихли. – Адмиралтейство молчит, флот лишился центрального командования.
– Его функции может взять на себя штаб ООН или Лондонское Адмиралтейство, – предположил Толливер.
– Они на Земле, а с ее поверхности полноценное руководство космическим флотом невозможно, – возразил я.
– Не будь «Порт Земли» атакован, Лондонское Адмиралтейство могло бы руководить через станцию, – с оттенком паники сказала Обуту.
Я переключил внешнюю связь на динамики, понеслись сообщения кораблей и станции:
– … ПРОПЛАВЛЯЮТ КОРПУС! ВСЕМ НАДЕТЬ СКАФАНДРЫ!
– … держать оборону не можем! Ныряем!
– … большая часть города затоплена, астероид попал в залив в ста километрах к юго-востоку от Галвестона.
Мы с ужасом слушали, как по всей Земле ширится катастрофа. Пять военных кораблей были уничтожены в первые же минуты нападения рыб, еще тридцать – повреждены, но пока оказывали сопротивление. Четыре корабля нырнули и со сверхсветовой скоростью направились за пределы Солнечной системы.
Космические чудища всплывали косяками. По предварительным оценкам, Солнечную систему наводнили три сотни рыб. Гигантская орбитальная станция «Порт Земли», осажденная рыбами со всех сторон, пока еще держалась. Выстоит ли? С ее падением вся межзвездная торговля замрет.
– Может быть, надеть скафандры? – предложил я. – Вдруг рыбы бросят астероид и на наш купол?
– Но пока наши радары рыб не видят, – возразил Толливер.
– Пока… Рано или поздно это случится.
– Но запаса кислорода в скафандре хватает на два часа, – напомнила Кина Обуту, – нельзя же постоянно менять баллоны всем пятистам кадетам.
– Не обязательно пристегивать шлемы сразу, – парировал Торн.
– Приказать кадетам надеть скафандры под предлогом учебной тревоги? – вслух рассуждал Толливер. – Фарсайду нечем себя защитить, у нас нет боевых лазерных пушек.
– Может быть, отправить всех кадетов на Землю? – предложила сердобольная Кина.
– Но у нас только один шаттл, и то непригодный к приземлению, а причаливать к станции «Порт Земли» сквозь гущу рыб – удовольствие не из приятных, – съязвил я.
– Не обязательно причаливать! Можно просто кружить по орбите.
– Этот шаттл может взять на борт только пятьдесят человек. Кого оставим в Фарсайде?
– Значит, нам остается лишь ждать? – заключил Торн.
– Выходит, так.
– … астероид упал недалеко от Ванкувера, – неслось из динамика. – Обширные лесные пожары…
– Капитан, – закричал побелевший Торн, – кадеты имеют право знать! Неизвестно, доживем ли мы до утра! Объявите им! Расскажите, что происходит!
– Это приказ?
– Нет, сэр.
– Даже если это их последняя ночь, пусть не мучатся напрасно страхом. Объявлю утром.
– Говорит адмирал Искандер из Лондона, – раздался из динамика новый голос. – Мы внимательно наблюдаем за обстановкой. Хотя полной информации у нас еще нет, уже можно сделать вывод, что бомбардировке астероидами подвергаются все континенты…
– Наблюдатель, твою мать! – злобно выругался Толливер.
– Тесс!
– Молчать!
– … до разработки стратегии глобальной обороны Земли каждый корабль, каждая орбитальная станция, каждая военная база должны защищаться самостоятельно, рассчитывая только на свои силы. Все суда, находящиеся от Земли на расстоянии пяти часов лета, должны направиться к Земле и вступить в бой с рыбами, метающими в нас астероиды…
Снова сообщение со станции «Порт Земли»:
– … ОКОЛО СОТНИ РЫБ УНИЧТОЖЕНО, ЕЩЕ СОТНЯ КРУТИТСЯ ВОКРУГ СТАНЦИИ. ЗНАЧИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ ЛАЗЕРНЫХ ПУШЕК ВЫВЕДЕНА ИЗ СТРОЯ…
– Похоже на блицкриг, капитан, – мрачно комментировал Толливер.
– Военная база на Каллисто уничтожена, орбитальная станция Деймоса еще…
– … массированная бомбардировка Восточной Азии…
– Толливер прав, мы проиграли, – окончательно пал духом Торн.
– Но мы еще живы! – рявкнул я. Нельзя так легко сдаваться! А может, война и правда уже проиграна? Эх, если бы Адмиралтейство вовремя прислушалось к моему совету и успело сделать хотя бы один корабль-приманку с ядерной бомбой…
Некоторое время мы молчали, прислушивались к сообщениям из динамика. С каждой минутой вести становились тревожнее.
– Пожалуй, это даже к лучшему, – вдруг изрек Торн и, заметив наши отвисшие челюсти, добавил:
– Все люди смертны, но раньше никто из нас не знал своего часа, а теперь все стало ясно, не надо мучиться неизвестностью.
Я содрогнулся. Скоро, очень скоро моя грешная душа предстанет пред Господом, а потом будут вечные муки в аду. Времени для искупления грехов не осталось.
– Лучше сразу в ад, чем ожидание, – вырвалось у меня.
– Бред! – воскликнул Толливер. – Что несем, капитан?! Прославленный герой Ник Сифорт запаниковал! Сдался без боя! Раньше за тобой такого не замечалось!
– А что тут делать?! – сорвался я на крик. – Пойти против рыб с дубиной? У нас нет кораблей, нет оружия, нет даже крепких убежищ. Даже если рыбы не разнесут нашу базу астероидом, рано или поздно у нас закончится пища, запасы воздуха!
– Придумай что-нибудь! Ты всегда находил выход!
– Что тут придумаешь? – ответил вместо меня Торн. – У нас действительно нет оружия. Если не возражаете, пойду в гостиную. Поиграю напоследок с компьютером.
– Слабак! Неудачник! – заорал на него Толливер.
– Прекрати, Эдгар! – рявкнул я. – Извинись перед ним.
Толливер невнятно пробурчал извинения.
– Я не обиделся на него, капитан, – равнодушно сказал Торн. – Он прав, я действительно неудачник. Удачи вам, мистер Толливер. И вам, капитан. Знаете, я ведь хотел начать новую жизнь… Жаль, что у меня не осталось времени исправить ошибки молодости.
Боже, что делается!? Всего час назад я собирался пороть Джеренса, а теперь все потеряло смысл, рушится цивилизация. Дисциплина, офицерская честь… Имеет ли все это теперь хоть какую-то ценность?
– Идите, мистер Торн, – разрешил я. – Мисс Обуту, вы тоже можете идти куда хотите. И вы, Толливер.
– Я не очень-то рвусь к играм, – пожал плечами Торн, – могу и здесь посидеть.
– Нет, ни к чему это. Я вызову вас, если понадобитесь.
Торн и Обуту ушли.
– Может, принести сюда скафандры? – предложил Толливер.
– Не надо, – буркнул я. – Уходи. Ушел и Толливер. Я пригасил свет, сел в полумраке у приемника, слушал то одну, то другую волну.
– … зданий и подземных сооружений Лунаполиса разрушено, но еще есть надежда, что в развалинах уцелели живые люди, успевшие надеть скафандры.
– … вокруг этого астероида кишат рыбы, штук двести! Сейчас они его бросят на Землю!
– … приблизительно шестьсот рыб направляются…
Целые косяки рыб! Шансов у нашего флота нет!
Анни! Как ты там без меня в Кардиффе?! Если астероид сметет с лица Земли Кардифф… А я ничем не могу помочь.
Почему эти чудища набросились на нас, как бешеные акулы? Что мы им сделали?
– … сбит шаттл 382AF, направлявшийся из Лондонского космопорта на орбитальную станцию «Порт Земли». На борту шаттла находился адмирал Де Марне, недавно вернувшийся с планеты Надежда. Он собирался принять командование…
Стук. В дверь заглянул Джефф Торн.
– Я понял, что мое место здесь, – неуверенно улыбнулся он, как бы извиняясь. – Помнишь, я сравнивал нашу жизнь с игрой. Так вот, мы сейчас на двадцать третьем уровне. Играть чертовски трудно, но еще можно. Еще пару уровней мы, возможно, осилим.
– Неплохое сравнение, Джефф! Но как подняться на следующий уровень?
– Для начала перекроем все коридорные двери, тогда в случае бомбардировки мы погибнем не сразу.
– Это лишь затянет агонию. Но сдаваться тоже нельзя. Эх, если б у нас был корабль! Задали бы мы этим чудищам жару! Правда, Джефф? – Я попытался через силу улыбнуться. Рассудок от отчаяния мутился.
– … выступит Генеральный секретарь ООН Рафаль Де-Вала.
– Давай послушаем его выступление, Джефф.
– Граждане! Солнечная система атакована космическими чудищами в облике рыб. Сотни чудищ окружили Землю, забрасывают ее астероидами. Несколько городов уже уничтожены, а часть побережий затоплена цунами, возникшими при попадании астероидов в моря. По опыту планеты Надежда мы знаем, что это не единственное оружие рыб. Они могут заразить Землю опасными вирусами. По неподтвержденным пока данным, часть рыб уже прошла сквозь атмосферу и достигла поверхности Земли. Лунаполис разрушен, штаб космического флота погиб. Мы в срочном порядке организуем штаб в Лондонском Адмиралтействе, а пока наземным вооруженным силам отдан приказ уничтожать рыб, высадившихся на поверхность. Уцелевшим кораблям приказываю сосредоточиться над Северной Америкой и Европой для спасения индустриальной базы Земли.
– Они бросили на произвол судьбы Азию и Африку! – воскликнул потрясенный Торн.
– Но мы потеряли уже половину флота, если не больше! Какого черта оставшиеся корабли должны защищать африканские джунгли? Ладно, Джефф, давай для начала закроем все герметичные двери и задраим люки.
– Есть, сэр. – Джефф включил внутреннюю связь и отдал в микрофон распоряжения.
Я нервно ерзал в кресле, пытаясь найти выход из тупика. Эх, была бы у нас ядерная бомба… Может быть, сесть в шаттл и таранить чудовищ? Ну, протараню одну рыбину, а их вокруг сотни.
– Джефф, мне надо побыть одному.
– Хорошо, пойду посмотрю, что творится в казармах. – Сразу помрачнев, Торн ушел.
Я проклинал себя за легкомыслие. Почему я не настоял на производстве кораблей-ловушек с ядерными бомбами и генераторами искаженных N-волн? Ведь никто, кроме меня, не сознавал их важность! Никто, кроме меня, не сознавал опасность, нависшую над человечеством! Но я слишком заботился о собственной персоне, шлялся по трущобам, пытался устроить свою личную жизнь, а Дело не двигалось с места. Я обрек человечество на гибель.
Господи, что я скажу тебе на Страшном Суде? Нет оправдания! Как Ты покараешь меня? Есть ли у Тебя что-нибудь хуже ада?
– … погиб быстроходный корабль «Виктория», несколько месяцев назад под командованием капитана Николаса Сифорта возвратившийся из полета к Надежде.
– … выиграть время для эвакуации жителей крупных городов…
Вот до чего дошло! До эвакуации! Но можно ли быстро эвакуировать такие крупные города, как Нью-Йорк? А кто будет эвакуировать трущобников? Мой друг Педро Чанг останется среди руин, зараженных рыбными вирусами.
Господи, внуши мне здравую мысль! Подскажи, что делать! Я воевал с рыбами в Вентурских горах, я взорвал сотни рыб ядерной бомбой вместе с орбитальной станцией Надежды, я жег чудищ лазерами с борта «Веллингтона». А одну рыбину я угробил вообще без оружия, протаранив ее в отчаянии носом «Дерзкого». Но что я могу сделать теперь?
Почему-то вспомнился лейтенант Слик, его предсмертная фраза: «Капитан Сифорт, простите меня». Значит, он понял, что мы раскроем воровство сержанта Серенко. Сам Слик в хищении не участвовал, но мучился за подчиненного, переживал, что не смог предотвратить воровство. Вот почему Слик застрелился. Не вынес позора. В схожей ситуации оказался и я. Не смог предотвратить…
Теперь поздно. Я уже не могу защитить своих кадетов. Своих детей…
Я вынул из стола лазерный пистолет, снял его с предохранителя, приставил дуло к виску. Простите меня, кадеты.
А если… Мысль ударила меня ослепительной молнией, я выронил пистолет.
Нет, выход есть!
Но, Боже мой, каких это потребует жертв!
Часть 4
Январь, 2202 год от Рождества Христова
22
Я бросился в туалет, плеснул в лицо холодной водой, глянул в зеркало. Физиономия чумная.
Вернулся к дисплею, отдал команду открыть межкоридорные двери, включил сигнал общего сбора и приказал в микрофон:
– ВНИМАНИЕ! ВСЕМ КАДЕТАМ И ОФИЦЕРАМ НЕМЕДЛЕННО СОБРАТЬСЯ В СТОЛОВОЙ!
Но сам я не спешил: подтянул галстук, причесался, поправил мундир, подобрал с пола пистолет, сунул его в кобуру.
По пути в столовую заставил себя успокоиться. Никто не должен заподозрить, что начальник волнуется.
– Что случилось? – тревожно воскликнул Толливер, поджидавший меня у входа в столовую.
– Пока ничего. – Я открыл дверь, шагнул в столовую.
– СМИРНО!
Стройные шеренги вытянулись и замерли. Непричесанные, застегнутые не на все пуговицы – сразу видно, что натягивали униформу впопыхах. Жаль, не все из этих кадетов доживут до выпуска. Великолепные получились бы офицеры.
– Вольно! – Я окинул своих воспитанников прощальным взглядом. Последнее в моей жизни построение. – Мне нужны добровольцы на учебную орбитальную станцию для важного задания. Предупреждаю: дело опасное, поскольку в Солнечной системе по некоторым данным опять появились рыбы.
Мертвая тишина. Кина Обуту печально качала головой, осуждая мое вранье. Но не могу же я открыть кадетам всю правду! И без того нет ни одного добровольца. Чем их привлечь? Что посулить?
– Добровольцы освобождаются от экзаменов по навигации!
Вернулся к дисплею, отдал команду открыть межкоридорные двери, включил сигнал общего сбора и приказал в микрофон:
– ВНИМАНИЕ! ВСЕМ КАДЕТАМ И ОФИЦЕРАМ НЕМЕДЛЕННО СОБРАТЬСЯ В СТОЛОВОЙ!
Но сам я не спешил: подтянул галстук, причесался, поправил мундир, подобрал с пола пистолет, сунул его в кобуру.
По пути в столовую заставил себя успокоиться. Никто не должен заподозрить, что начальник волнуется.
– Что случилось? – тревожно воскликнул Толливер, поджидавший меня у входа в столовую.
– Пока ничего. – Я открыл дверь, шагнул в столовую.
– СМИРНО!
Стройные шеренги вытянулись и замерли. Непричесанные, застегнутые не на все пуговицы – сразу видно, что натягивали униформу впопыхах. Жаль, не все из этих кадетов доживут до выпуска. Великолепные получились бы офицеры.
– Вольно! – Я окинул своих воспитанников прощальным взглядом. Последнее в моей жизни построение. – Мне нужны добровольцы на учебную орбитальную станцию для важного задания. Предупреждаю: дело опасное, поскольку в Солнечной системе по некоторым данным опять появились рыбы.
Мертвая тишина. Кина Обуту печально качала головой, осуждая мое вранье. Но не могу же я открыть кадетам всю правду! И без того нет ни одного добровольца. Чем их привлечь? Что посулить?
– Добровольцы освобождаются от экзаменов по навигации!