Гацунаев Николай
Звездный скиталец
НИКОЛАЙ КОНСТАНТИНОВИЧ ГАЦУНАЕВ
ЗВЕЗДНЫЙ СКИТАЛЕЦ
Фантастический роман
Роман Николая Гацунаева "Звездный скиталец" продолжает традиции мастеров современной научной фантастики, ставя проблему необходимости человеческого деяния, ответственности каждого за судьбы других, за счастье грядущих поколений.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава первая. ГОРОД Глава вторая. ПО ТУ СТОРОНУ РАДУГИ Глава третья. ГОД ТИГРА Глава четвертая. МИРАЖИ НАД ПУСТЫНЕЙ Главая пятая. ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ АДА Глава шестая. "ЗОЛОТОЕ КОЛЕЧКО У ПЭРИ ВО РТУ" Глава седьмая. У КАЖДОГО СВОИ ОАЗИС Глава восьмая. НЕИСТОВЫЙ АВАЗ Глава девятая. У САМОГО СИНЕГО МОРЯ
А. Вулис. В ГЛУБЬ ВЕКОВ НА МАШИНЕ ВРЕМЕНИ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Город
Повестка была последней каплей. Неказистый прямоугольник из матового пластиката с тисненым текстом и заполненным на машинке пробелом для фамилии вошел в его жизнь как символ скорых и отнюдь не радостных перемен. Повестка была реальностью и реальностью угрожающей. Эрнсту Симмонсу предлагалось в течение трех суток явиться на призывной пункт для прохождения службы в Вооруженных Силах Стран Всеобщей Конвенции, имея при себе удостоверение личности и смену белья.
Вначале его охватил ужас. Животный, панический, парализующий волю и замораживающий сознание. Потом ужас схлынул и осталось ощущение безмерной усталости, тупая сосущая пустота под ложечкой. И отчаяние, какого Симмонс не испытывал ни разу в жизни, даже в самые трудные минуты, когда все валилось из рук и обессилевший мозг вхолостую ворошил факты. Даже когда Генеральная Дирекция Научных Исследовании установила в их отделе очередную партию автоматов и Спммонса вместе с сотней других сотрудников вышвырнули на улицу.
К счастью, автоматы себя не оправдали и вскоре Симмонс и его сослуживцы получили официальные извещения Дирекции, в которых им предлагалось "занять открывшиеся вакансии".
После этого в общем-то заурядного (пока и поскольку это не касается вашей собственности персоны) инцидента Симмонс с удвоенной энергией окунулся в работу, а после службы, наскоро перекусив в каком-нибудь кафе-автомате, спешил домой, чтобы допоздна корпеть над своим детищем в домашней лаборатории.
Изобретение, над которым он работал вот уже несколько лет, было предметом его тайной гордости, единственной, быть может, надеждой выбиться наконец в люди, стать одним из преуспевающих воротил большого бизнеса.
Впрочем, так высоко мечты Симмонса взлетали все реже и реже. Год изматывающего труда сделали своё дело: он устал, устал душой и телом и все чаще с тоскливым вожделением думал о том, теперь уже недалеком времени, когда он повыгоднее запродаст свое изобретение и сможет, хоть на время не заботясь о завтрашнем дне, окунуться наконец в ласковые волны блаженного безделья.
За стенами квартиры лихорадочно бился пульс XXIII века. С душераздирающим свистом и грохотом проносились тысячеместные воздушные лайнеры, подземка выплескивала на гигантские квадраты площадей пестрые людские потоки, звенели, щелкали, заливались на все голоса автоматы, изрыгая из неистощимых недр патентованные блага цивилизации: саморазогревающиеся завтраки, самозажигающиеся сигареты, самозамораживающиеся фруктовые желе, саморазжевывающиеся резинки, словом, все самое и самое...
Мир, в котором жил Симмонс, гарантировал потребителю решительно все: комфортабельные квартиры, массовые и индивидуальные увеселения, сверхскоростные транспортные средства, возможность в любую минуту связаться по видео с любым населенным пунктом Стран Всесбщей Конвенции. Единственным, что не гарантировалось, была работа, и, стало быть, средства к существованию. А без звонкой монеты (Симмонс уже испытал это га собственном опыте) все бесчисленные гарантии не стоили выеденного яйца. Впрочем, о натуральном курином яйце рядовой обыватель имел самые смутные нредпавления, как и о самой курице, знакомой ему лишь по стилизованному изображению на фирменной пластиковой коробке компании "Нейчрл эгз".
Именно такую яичницу Симмонс выдавливал из саморазогревающейся тубы на прозрачную разового пользования тарелку, когда мелодичный звонок известил его о поступлении почты. Симмонс достал из ящика конверт, вскрыл, и к его ногам выпала повестка.
...Сгущались сумерки за утрачивающими прозрачность оконными стеклами, и стены постепенно наливались голубоватым спокойным свечением.
Негромкий удар гонга вернул Симмонса к действительности. Над входом медленно гасло оранжевое световое табло. Симмонс отворил дверь.
Вертлявый неопределенного возраста субъект, белозубо улыбаясь, скользнул в комнату.
- Добрый вечер, мистер Симмонс!
Не отвечая на приветствие, Симмонс сделал выразительный жест в сторону открытой двери.
- Минутку, сэр! - Чего-чего, а бесцеремонности типу было не занимать. - Буквально два слова. Наша фирма...
Симмонс продолжал стоять на пороге. Из коридора едва заметно тянуло холодом. Дверь напротив со светящейся номерной табличкой чуть приоткрылась. Мяукающая мелодия скользнула над имитированным под паркет пластикатом. Женский голос возмущенно произнес какуюто фразу. Окончание ее утонуло в утробном мужском смешке. Дверь захлопнулась. Симмонс вздохнул и вернулся в комнату.
- Говорите, и покороче.
Только теперь он обратил внимание на предмет, который держал в руках незнакомец. "Лет триста назад эта вещь была в обиходе, - машинально отметил он про себя. - "Атташе", так, кажется, она называлась".
- Примите мои соболезнования, - гость скосил глаза на все еще валяющуюся на полу повестку. - Парни из Военного Ведомства начисто лишены юмора.
Симмонс покосился на циферблат часов.
- Понимаю. Так вот наша фирма... Впрочем, взгляните сами.
Он поставил "атташе" на край стола, щелкнул переключателем, и посредине коричневого прямоугольника засветился экран.
- Зря стараетесь.
- Возможно. И все-таки...
"Какая разница? - устало подумал Симмонс. - Мне он эту штуку все равно не навяжет. А спешить некуда".
С экрана на Симмонса глядела красивая молодая женщина. Вначале он не прислушивался к тому, что она говорит, но постепенно смысл ее слов стал доходить до сознания.
- ...любая точка планеты, любая эпоха, любой общественный строй. Право выбора за клиентом.
Устали? Не повезло в любви? Увлеклись этнографией? Просто захотели встряхнуться? Фирма к вашим услугам. Успех гарантируется.
Вглядитесь в эти кадры. Перед вами хроника. Подлинная хроника стран и эпох.
Экран погас и тут же засветился снова. Гнали хронику. Судя по царапинам на эмульсии, гнали не впервые. Мелькали засветки. Временами изображение было не в фокусе. Чувствовалось, что снимал дилетант.
"Дешевка, - отметил про себя Симмонс. - Трюкачи и шарлатаны".
...По мощенной булыжником узенькой улочке средневекового города тянулся обоз. Одетые под итальянских крестьян статисты нахлестывали тощих лошаденок. Лохматая собака перебежала дорогу и остановилась на углу, обнюхивая грубые камни ограды. Проскакал всадннк в начищенных до блеска доспехах. Двое взъерошенных мальчишек сосредоточенно колотили третьего. Тот не сопротивлялся и даже не делал попытки удрать, лишь закрывался руками, размазывая по лицу розовые сопли.
Обоз свернул в боковую улицу, и стала видна просторная площадь перед собором. На фоне далеких облаков выделялись характерные очертания башни.
"Пиза, - догадался Симмонс. - Падающая башня".
Что-то заставило его вглядеться в изображение внимательнее. Ошибки быть не могло, башня высилась совершенно вертикально.
- С вашего позволения...
- Что? - вздрогнул Симмонс. Гость мял в пальцах сигарету. - Да, конечно.
...Из густых колючих зарослей вышел человек. Приземистый, неправдоподобно широкий в плечах, он стоял, озираясь по сторонам и словно принюхиваясь. В правой руке охотник сжимал зазубренный обломок камня.
Что-то затрещало в зарослях.
Человек обернулся, и в то же мгновение длинное пятнистое тело обрушилось на него откуда-то сверху. Несколько секунд ничего нельзя было разобрать. Изображение бешено скакало, теряя и вновь обретая четкость,
Затаив дыхание, Симмонс следил за схваткой. На мгновение он оторвался от экрана и взглянул на гостя. Тот невозмутимо дымил сигаретой.
...Зверь был, пожалуй, вдвое крупнее человека. Однако, когда Симмонс снова взглянул на экран, охотник уже сидел верхом на распростертом чудовище и обеими руками заталкивал ему в пасть обломок камня. Зверь отчаянно извивался, молотил воздух лапами, то и дело задевая человека. По груди и плечам ручейками струилась кровь, но исход поединка уже не вызывал сомнения. Человек победил.
Лапы зверя двигались все медленнее. По гигантскому телу пробежала конвульсия, и оно замерло. Человек поднялся. Шатаясь, сделал несколько шагов в сторону зарослей, вскинул над головой окровавленные руки и, застонав, рухнул в траву.
В то же мгновение из зарослей к убитому хищнику ыетнулись приземистые, полуголые фигуры. Симмонс различил среди них женщин и подростков. Не обращая внимания на неподвижного охотника, они набросились на добычу. Тускло блеснули каменные острия.
Зарябили засветки, мелькнула длинная полоса неэкспонированной пленки с потеками химикалий. Пошел новый сюжет.
...Среди оранжевой пустыни под неправдоподобно голубым небом высился на холме город из "Тысячи и одной ночи". Поблескивали купола минаретов и мечетей.
Город огибала широкая лента реки. С противоположной стороны, насколько хватало глаз, простиралась степь, гладкая, как площадка для гольфа. По степи, вздымая белесое облако пыли, двигался караван. Груженные пестрыми тюками верблюды шли цепочкой, вытянув шеи и устало переставляя ноги.
Внезапно из прибрежных зарослей вырвалось десятка два всадников на низкорослых лохматых лошаденках. Размахивая сверкающими на солнце кривыми клинками, всадники помчались наперерез каравану. Секунда-другая, - и облако пыли заволокло изображение. Метались неясные силуэты. Хромая, проковылял верблюд со сбившимся набок, распоротым тюком. Из клубов пыли вырвалась крохотная человеческая фигурка. Отчаянно размахивая руками, человек побежал к городу. Из ворот навстречу ему скакали всадники...
- Что вы на это скажете? - гость выключил аппарат и испытующе уставился на Симмонса.
Симмонс пожал плечами.
- Ничего.
- Так-таки ничего? - Гость нагнулся и подобрал с пола повестку. - А на это?
- Не вижу связи.
- Сейчас увидите, - пообещал гость, усаживаясь в кресло. - Здесь, - он похлопал ладонью по "атташе", - ваш единственный шанс.
- Вот как? - усмехнулся Симмонс.
- Да. Через пару минут вы в это уверуете.
- Если не вышвырну вас за дверь.
- Допустим. А через три, ну, скажем, четыре дня вас в наручниках доставят на призывной пункт. Я уже говорил, у них там насчет юмора слабовато.
Симмонс снова скосил глаза на циферблат часов.
- Ладно. - Гость поднялся. - Эту штуку я вам пока оставляю.
Он порылся в кармане и швырнул на стол проспект в глянцевой обложке.
- Прочтите на досуге. Решитесь, - отнесете сами. Адрес указан. А нет, - послезавтра заберу. И нечего пялиться на часы. Прощайте.
Первым побуждением Симмонса было запустить "атташе" вдогонку непрошеному гостю. Он уже шагнул было к столу, но передумал и устало плюхнулся в кресло.
"Нахлещусь, - решил он с каким-то тупым злорадством. Девчонку приведу. Теперь все равно".
Алкоголь успокоения не принес. Зато девчонка подвернулась что надо - стройная синеглазая блондинка, знавшая, что от нее требуется.
Все знали, что от них требуется, кроме Симмонса. Так по крайней мере утверждала его жена, подавая в суд заявление о разводе.
- Все знают, чего хотят. Делают деньги, заботятся о семейном благе. Один ты не вылезаешь из своей идиотской лаборатории. Выбирай - она или я!
Объясняться было бесполезно. Симмонс понимал это и выбрал лабораторию.
С тех пор его редкие общения с представительницами прекрасного пола дальше постели не шли. Вот и эта, - Симмонс досадливо наморщил лоб, пытаясь вспомнить имя гостьи, - уйдет утром, чтобы навсегда кануть в небытие.
Он поднялся с постели, запахнул на груди фланелевую пижаму м сел в кресло.
- Послушай...
- Да? - с готовностью откликнулась блондинка.
- Как тебя зовут?
- Эльсинора. А что? - она живо повернулась к нему, широко раскрыв огромные чуть не с поллнца глаза.
- Эльсинора так Эльсинора.
- Потанцуем? - несмело предложила она. Теперь это была сама невинность, непорочная, робкая, не имеющая ни малейшего представления о коварстве вероломных мужчин.
Такие метаморфозы всегда загоняли его в тупик. Он зевнул и уткнулся носом в проспект.
Эти, судя по всему, тоже знали свое дело. Фирма величала себя не иначе как "Сафари во все времена" и предлагала тем, кто рискнет ей довериться, увлекательное путешествие "в любую эру, в любую часть света". Клиент, правда, за изрядную плату, мог позволить себе полюбоваться извержением Везувия, гибелью Атлантиды, восхождением Иисуса Христа на Голгофу. Он, ничем не рискуя (безопасность клиента - первая заповедь фирмы); мог искупаться в волнах силурийского моря, подсесть к костру вооруженных каменными топорами первобытных охотников, принять участие в Крестовом походе, присутствовать на похоронах Джорджа Вашингтона.
Подписав контракт с фирмой, клиент получал право отправиться на любое время в любую эпоху, континент, страну.
Далее следовало популярное описание технической стороны путешествия.
Симмонс дочитал проспект до конца, отложил в сторону и задумался. Скорее всего обычное шарлатанство. Известные штучки с корой головного мозга. Упрячут в кабину, как подопытную мышь, и продержат, пока не запросишься назад. Хотя...
Он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. В инструкции есть любопытные детали. Чувствуется, что писал не дилетант. А что если они...
- Мне скучно.
Симмонс вздрогнул и открыл глаза. Блондинка глядела на него, капризно надув и без того пухлые губки.
- Потерпи! - проворчал он сквозь зубы, с трудом подавляя в себе вспыхнувшее желание. - Успеешь.
- Фи! - Эльсннора зарылась лицом в подушку.
- Противный... - приглушенно донеслось с постели. - Гадкий... Равнодушный...
- Помолчи! - прикрикнул Симмонс. - Ты мне мешаешь!
Блондинка умолкла.
Симмонс плеснул в стакан джина и сделал крохотный глоток. Мысль работала четко, без сбоев.
А что если им удалось решить то, над чем он бился все эти годы?
Ему вдруг стало нестерпимо холодно. Он залпом осушил стакан и налил снова. Дрожащими пальцами перелистал проспект. Ага, вот: "Браун, Чичестер, Каневски и К°". Фамилии ни о чем не говорили. Какая-то частная лавочка. Эти, пожалуй, могли и не регистрировать патент на изобретение. Тогда...
Что "тогда", страшно было себе представть. Эго означало крушение ссех надежд на будущее, крах планов, полное моральное и финансовое банкрогстьо. Какой идиот купит у него право на использование его изобретения, если нечто аналогичное давным-давно напропалую использует фирма "Сафари во все времена"!
Что он там лепетал, этот проныра от вечных скитальцев? В памяти всплыла нахально ухмыляющаяся физиономия агента, зазвучал его глуховатый голос: "Это ваш единственный шанс... Парни из Военного Ведомства начисто лишены юмора". Даже так. Не просто экзотические сафари, но и пособничество в дезертирстве. Это попахивает уголовщиной! Не так уж, видно, сладко живется бражке "Браун, Чичестер, Каневски и К". От хорошей жизни с законом в конфликт не вступают. Хотя, что им мешает вернуть дезертира обратно по первому же требованию властен? Деньги получены, сафари состоялось, а что будет с их бывшим клиентом по возвращении - никого не интересует. По-видимому, так оно и есть. Иначе правительство давно прихлопнуло бы эту лавчонку.
Какой там к дьяволу юмор! Служить в Вооруженных Силах Стран Всеобщей Конвенции все равно, что играть в лотерею, где на десятки тысяч билетов один выигрышный.
Каждый год где-нибудь на планете вспыхивает война. Небольшая, локальная. Зато с примененном всех видов наисовременнейшего смертоносного оружия. Так что шансов уцелеть практически нет.
Симмонс допил джин и с сожалением поглядел на пустую бутылку.
- Эльсинора!
- Да.
- Одевайся.
- Уже? - в голосе ее прозвучало разочарование.
- Сходишь за выпивкой.
Ни слова не говоря, она выбралась из постели, привела себя в порядок.
- Деньги, - он кивнул в направлении утопленного в стене платяного шкафа, - в боковом кармане пиджака.
- О-о! - донеслось до него минуту спустя. - Ваша фамилия не Морган, сэр?
- Бери выше! - усмехнулся Симмонс. - Моего пра величали Крезом.
Зачем ей знать, что он сегодня снял с банковского счета все свои сбережения? Пусть воображает, что ей заблагорассудится.
- Тут только крупные.
- Возьми кредитку. Сдачу оставишь себе.
- Благодарю, сэр. Ну а если я не вернусь?
- Дело твое. Передашь с кем-нибудь виски.
Она рассмеялась. Он - даже не улыбнулся.
- Я пошла?
- Да. И поторопись, пожалуйста.
Услышав, как щелкнул за ней замок входной двери, он уткнулся лицом в ладони и закрыл глаза.
Безвыходных положений нет. Даже в самых отчаянных ситуациях всегда есть хоть какой-то шанс. Должен быть и теперь. Главное, не терять голову. Если фирма действительно организует сафари во времени - его изобретению грош цена. Допустим. Удар, конечно, что и говорить, но в конце концов ему всего тридцать лет. Отчаиваться рано. Куда сложнее другое: повестка на призывной пункт. Шансов надуть Военное Ведомство - никаких. Дезертировать? Бессмысленно: отыщут в два счета. Да, тут, кажется, ничего не светит.
Симмонс взял со стола бутылку и опрокинул над стаканом. Тоненькая струйка скользнула из горлышка и тотчас иссякла. Продолжая держать бутылку над стаканом, он угрюмо наблюдал, как скатываются по стенкам прозрачные капли. Все медленнее, реже. Вот одна маленькая поползла почему-то наискосок. Еле-еле, вот-вот остановится. А рядом - капля покрупнее скользит вертикально вниз. Внезапно, словно притянутая магнитом, маленькая капля круто изменила направление, слилась с той, что побольше и уже совсем крупная капля стремительно скользнула в стакан.
Стоп! Симмонс резко опустил бутылку на стол. "Спокойно, сказал он себе, - не суетись. Похоже, ты нащупал тропинку. Не потеряй же ее, черт тебя возьми! Думай. Думай. Думай... Если мощность твоего времятрона недостаточна для того, чтобы прорваться сквозь силовое поле, это вовсе не означает, что там, за барьером времени, ты не сможешь с его помощью передвигаться из страны в страну и из эпохи в эпоху. Уж это-то твой времятрон осилит. А стало быть..."
Симмонс саркастически усмехнулся, представив себе, как засуетятся молодчики из "Сафари", когда Военное Ведомство возьмет их за глотку. Пусть попляшут, голубчики! Пусть попробуют отыскать его там, куда они его отправили. Легче обнаружить иголку в пустыне Сахара, чем его, Симмонса, в хаосе эпох. Им-то ведь невдомек, что он может шнырять в прошлом взад и вперед, как мышь в стоге сена!
Он расхохотался, потирая ладони.
- Я смотрю, виски уже не требуется?
Симмонс вздрогнул от неожиданности и ошалело уставился на гостью, а она тем временем опустила на стол объемистый пластиковый пакет, в котором глухо звякнуло, убрала в шкаф плащ и шляпку. Потом уверенно, как в собственном доме, принесла из кухни посуду и принялась хозяйничать у стола.
- Ресторан уже закрыт. Пришлось довольствоваться автоматами. Надеюсь, вы меня не осуждаете, Эрнст Симмонс?
- Откуда ты знаешь, как меня зовут? - опомнился он наконец.
- Из повестки на призывной пункт, мистер Симмонс. Она у вас в боковом кармане пиджака, рядом с бумажником. Кстати, сдачу я положила туда же.
На этот раз она играла роль добропорядочной хозяйки дома и, надо сказать, играла безупречно.
Час спустя, усталые и разомлевшие после горячего душа, они, сидя за столом, с аппетитом уписывали импровизированный ужин, - ни дать, ни взять счастливая супружеская пара.
Опустошив свою тарелку, Симмонс налил в стаканы виски, разбавил тоником и через стол потянулся за сигаретами.
Он прикурил от ее миниатюрной электронной зажигалки и пустил к потолку синеватую струйку дыма. Сытный ужин, виски, красивая женщина - все это вместе взятое настраивало на благодушный лад.
- Послушай, золотко, - Симмонс легонько похлопал ее по округлому колену. - Почему бы тебе не отправиться со мной в путешествие?
"В самом деле, почему? - подумал он. - Если все пойдет, как задумано, мне будет там чертовски скучно одному".
- Далеко? - поинтересовалась Эльсинора.
- По крайней мере, надолго.
- Жаль. - Она, казалось, была искренне огорчена.
- Почему?
- Я вам скоро надоем, мистер Симмонс. Вы человек настроения, а я, увы, так привязчива.
В этой роли он ее еще не видел.
- К тому же, вы меня совсем не знаете, мистер Симмонс, продолжала она, стыдливо потупившись.
- Перестань паясничать, - он затянулся сигаретой и раздавил окурок в тарелке. - Я говорю вполне серьезно.
- Вы хотели сказать, "не корчи из себя дурочку", мистер Симмонс. - Она встряхнула головой, и волосы взметнулись вокруг ее лица золотистым ореолом. В упор взглянула на собеседника. - А если серьезно, - голос прозвучал как-то по-новому, глубокий, печальный. - Ты ведь и в самом деле меня не знаешь, Эрнст.
- Расскажи о себе.
- Зачем?
- Просто так.
- Когда-нибудь расскажу. А пока... - Она помолчала, словно собираясь с мыслями. - Пока я тебе одно скажу, Эрнст. Не знаю, почему, но я за тобой готова идти хоть на край света.
- А если дальше? - усмехнулся Симмонс.
- Дальше тоже.
- Прикажете понимать это как согласие?
Она опять взглянула на него испытующе, недоверчив во, молча. И он вдруг с пронзительной ясностью понял, откуда пришло к нему решение позвать ее с собой: она так же одинока и беззащитна, как и он, так же бьется в поисках выхода, молча, одними глазами умоляет о помощи, сама толком не зная, кого. А все остальное в ней - всего лишь мимикрия, защитная реакция, маска, игра.
Словно читая его мысли, Эльсинора резко толкнула пальцами и, подражая жаргону обитателей трущоб, процедила сквозь зубы:
- Заметано!
...Лежа в темноте, Сяммонс курил сигарету за сигаретой, перелистывая в памяти страницы прожитой жизни. Эльсинора, казалось, дремала, но всякий раз, когда он прикуривал, отражение трепетного огонька зажигалки металось в ее широко открытых глазах. Неожиданно для самого себя Симмонс понял, что думает о женщине рядом с необъяснимой, неизвестно откуда взявшейся нежностью.
Они расстались в половине седьмого, когда заря уже начала высвечивать восточное окно, уговорившись ветретиться к обеду в ресторане "Наварра".
После ее ухода Симмонс еще некоторое время оставался в постели, тщетно стараясь вспомнить, где и при каких обстоятельствах встретил Эльсинору. Он помнил, как, выйдя из здания Первого Национального Банка, свернул в фешенебельный бар на Главной авеню. Помнил, что народу в этот час в баре было немного, а возле стойки он устроился в полном одиночестве. Как бармен с подбритыми в ниточку усиками подал ему двойную порцию неразведенного виски, но дальше все расплывалось в тумане. Пил он натощак, выпил, по-видимому, много к не мудрено, что его так развезло. Алкогольный дурман, словно ластик, стер из его памяти все события вплоть до того момента, когда он безуспешно пытался попасть ключом в замочную скважину собственной квартиры, но тогда Эльсинора была уже рядом, она-то, собственно, и помогла ему в конце концов отпереть дверь.
Часы просигналили восемь. Обычно в это время он уже мчался, сломя голову, чтобы, трижды пересев с поезда на поезд, без четверти девять выплеснуться с людским потоком из жерла подземки у небоскреба Генеральной Дирекции Научных Исследований. Сегодня ему некуда было торопиться.
Он не спеша побрился, принял душ, надел темный в полоску выходной костюм, тщательно подобрал галстук. В девять роскошно позавтракал в старомодном кафе "Ватерлоо". В половине десятого ступил на экскалатор метрополитена, с сожалением отметив про себя, что не может припомнить, когда в последний раз так приятно проводил время, и что, начиная с этой минуты, противиться ритму города будет чистейшим безумием. И, очертя голову, ринулся вниз по экскалатору, отчаянно работал локтями, втискиваясь в вагоны поездов, сжав зубы, продирался сквозь толпы людей на пересадочных станциях, и в четверть одиннадцатого, одергивая на ходу костюм, вошел в вестибюль Генеральной Дирекции.
Час спустя, закончив все формальности, Симмонс вышел из парадного, унося в нагрудном кармане послужной список, конверт с выходным пособием и тщетно стараясь отделаться от все еще звучавшего в ушах навязчивого голоса шефа, который изъявил желание лично пожать ему руку на прощание и пожелать "достойной службы в доблестных Вооруженных Силах". Те же пожелания, слово в слово, были отпечатаны типографским способом на фирменной открытке Генеральной Дирекции, вложенной в его послужной список.
Два часа он праздно слонялся по городу, стараясь выбирать начменее оживленные улицы, заглянул в рыжий от осенней листвы муниципальный парк, поглазел на черных лебедей, невозмутимо плавающих по загаженному пруду, скормил несколько центов игорному автомату, получив взамен жевательную резинку и пачку дешевых сигарет, которые тут же выкинул в урну, и, взглянув на часы, отправился на встречу с Эльсинорой.
Ресторан "Наварра" встретил их оглушительными синкопами джаза.
ЗВЕЗДНЫЙ СКИТАЛЕЦ
Фантастический роман
Роман Николая Гацунаева "Звездный скиталец" продолжает традиции мастеров современной научной фантастики, ставя проблему необходимости человеческого деяния, ответственности каждого за судьбы других, за счастье грядущих поколений.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава первая. ГОРОД Глава вторая. ПО ТУ СТОРОНУ РАДУГИ Глава третья. ГОД ТИГРА Глава четвертая. МИРАЖИ НАД ПУСТЫНЕЙ Главая пятая. ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ АДА Глава шестая. "ЗОЛОТОЕ КОЛЕЧКО У ПЭРИ ВО РТУ" Глава седьмая. У КАЖДОГО СВОИ ОАЗИС Глава восьмая. НЕИСТОВЫЙ АВАЗ Глава девятая. У САМОГО СИНЕГО МОРЯ
А. Вулис. В ГЛУБЬ ВЕКОВ НА МАШИНЕ ВРЕМЕНИ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Город
Повестка была последней каплей. Неказистый прямоугольник из матового пластиката с тисненым текстом и заполненным на машинке пробелом для фамилии вошел в его жизнь как символ скорых и отнюдь не радостных перемен. Повестка была реальностью и реальностью угрожающей. Эрнсту Симмонсу предлагалось в течение трех суток явиться на призывной пункт для прохождения службы в Вооруженных Силах Стран Всеобщей Конвенции, имея при себе удостоверение личности и смену белья.
Вначале его охватил ужас. Животный, панический, парализующий волю и замораживающий сознание. Потом ужас схлынул и осталось ощущение безмерной усталости, тупая сосущая пустота под ложечкой. И отчаяние, какого Симмонс не испытывал ни разу в жизни, даже в самые трудные минуты, когда все валилось из рук и обессилевший мозг вхолостую ворошил факты. Даже когда Генеральная Дирекция Научных Исследовании установила в их отделе очередную партию автоматов и Спммонса вместе с сотней других сотрудников вышвырнули на улицу.
К счастью, автоматы себя не оправдали и вскоре Симмонс и его сослуживцы получили официальные извещения Дирекции, в которых им предлагалось "занять открывшиеся вакансии".
После этого в общем-то заурядного (пока и поскольку это не касается вашей собственности персоны) инцидента Симмонс с удвоенной энергией окунулся в работу, а после службы, наскоро перекусив в каком-нибудь кафе-автомате, спешил домой, чтобы допоздна корпеть над своим детищем в домашней лаборатории.
Изобретение, над которым он работал вот уже несколько лет, было предметом его тайной гордости, единственной, быть может, надеждой выбиться наконец в люди, стать одним из преуспевающих воротил большого бизнеса.
Впрочем, так высоко мечты Симмонса взлетали все реже и реже. Год изматывающего труда сделали своё дело: он устал, устал душой и телом и все чаще с тоскливым вожделением думал о том, теперь уже недалеком времени, когда он повыгоднее запродаст свое изобретение и сможет, хоть на время не заботясь о завтрашнем дне, окунуться наконец в ласковые волны блаженного безделья.
За стенами квартиры лихорадочно бился пульс XXIII века. С душераздирающим свистом и грохотом проносились тысячеместные воздушные лайнеры, подземка выплескивала на гигантские квадраты площадей пестрые людские потоки, звенели, щелкали, заливались на все голоса автоматы, изрыгая из неистощимых недр патентованные блага цивилизации: саморазогревающиеся завтраки, самозажигающиеся сигареты, самозамораживающиеся фруктовые желе, саморазжевывающиеся резинки, словом, все самое и самое...
Мир, в котором жил Симмонс, гарантировал потребителю решительно все: комфортабельные квартиры, массовые и индивидуальные увеселения, сверхскоростные транспортные средства, возможность в любую минуту связаться по видео с любым населенным пунктом Стран Всесбщей Конвенции. Единственным, что не гарантировалось, была работа, и, стало быть, средства к существованию. А без звонкой монеты (Симмонс уже испытал это га собственном опыте) все бесчисленные гарантии не стоили выеденного яйца. Впрочем, о натуральном курином яйце рядовой обыватель имел самые смутные нредпавления, как и о самой курице, знакомой ему лишь по стилизованному изображению на фирменной пластиковой коробке компании "Нейчрл эгз".
Именно такую яичницу Симмонс выдавливал из саморазогревающейся тубы на прозрачную разового пользования тарелку, когда мелодичный звонок известил его о поступлении почты. Симмонс достал из ящика конверт, вскрыл, и к его ногам выпала повестка.
...Сгущались сумерки за утрачивающими прозрачность оконными стеклами, и стены постепенно наливались голубоватым спокойным свечением.
Негромкий удар гонга вернул Симмонса к действительности. Над входом медленно гасло оранжевое световое табло. Симмонс отворил дверь.
Вертлявый неопределенного возраста субъект, белозубо улыбаясь, скользнул в комнату.
- Добрый вечер, мистер Симмонс!
Не отвечая на приветствие, Симмонс сделал выразительный жест в сторону открытой двери.
- Минутку, сэр! - Чего-чего, а бесцеремонности типу было не занимать. - Буквально два слова. Наша фирма...
Симмонс продолжал стоять на пороге. Из коридора едва заметно тянуло холодом. Дверь напротив со светящейся номерной табличкой чуть приоткрылась. Мяукающая мелодия скользнула над имитированным под паркет пластикатом. Женский голос возмущенно произнес какуюто фразу. Окончание ее утонуло в утробном мужском смешке. Дверь захлопнулась. Симмонс вздохнул и вернулся в комнату.
- Говорите, и покороче.
Только теперь он обратил внимание на предмет, который держал в руках незнакомец. "Лет триста назад эта вещь была в обиходе, - машинально отметил он про себя. - "Атташе", так, кажется, она называлась".
- Примите мои соболезнования, - гость скосил глаза на все еще валяющуюся на полу повестку. - Парни из Военного Ведомства начисто лишены юмора.
Симмонс покосился на циферблат часов.
- Понимаю. Так вот наша фирма... Впрочем, взгляните сами.
Он поставил "атташе" на край стола, щелкнул переключателем, и посредине коричневого прямоугольника засветился экран.
- Зря стараетесь.
- Возможно. И все-таки...
"Какая разница? - устало подумал Симмонс. - Мне он эту штуку все равно не навяжет. А спешить некуда".
С экрана на Симмонса глядела красивая молодая женщина. Вначале он не прислушивался к тому, что она говорит, но постепенно смысл ее слов стал доходить до сознания.
- ...любая точка планеты, любая эпоха, любой общественный строй. Право выбора за клиентом.
Устали? Не повезло в любви? Увлеклись этнографией? Просто захотели встряхнуться? Фирма к вашим услугам. Успех гарантируется.
Вглядитесь в эти кадры. Перед вами хроника. Подлинная хроника стран и эпох.
Экран погас и тут же засветился снова. Гнали хронику. Судя по царапинам на эмульсии, гнали не впервые. Мелькали засветки. Временами изображение было не в фокусе. Чувствовалось, что снимал дилетант.
"Дешевка, - отметил про себя Симмонс. - Трюкачи и шарлатаны".
...По мощенной булыжником узенькой улочке средневекового города тянулся обоз. Одетые под итальянских крестьян статисты нахлестывали тощих лошаденок. Лохматая собака перебежала дорогу и остановилась на углу, обнюхивая грубые камни ограды. Проскакал всадннк в начищенных до блеска доспехах. Двое взъерошенных мальчишек сосредоточенно колотили третьего. Тот не сопротивлялся и даже не делал попытки удрать, лишь закрывался руками, размазывая по лицу розовые сопли.
Обоз свернул в боковую улицу, и стала видна просторная площадь перед собором. На фоне далеких облаков выделялись характерные очертания башни.
"Пиза, - догадался Симмонс. - Падающая башня".
Что-то заставило его вглядеться в изображение внимательнее. Ошибки быть не могло, башня высилась совершенно вертикально.
- С вашего позволения...
- Что? - вздрогнул Симмонс. Гость мял в пальцах сигарету. - Да, конечно.
...Из густых колючих зарослей вышел человек. Приземистый, неправдоподобно широкий в плечах, он стоял, озираясь по сторонам и словно принюхиваясь. В правой руке охотник сжимал зазубренный обломок камня.
Что-то затрещало в зарослях.
Человек обернулся, и в то же мгновение длинное пятнистое тело обрушилось на него откуда-то сверху. Несколько секунд ничего нельзя было разобрать. Изображение бешено скакало, теряя и вновь обретая четкость,
Затаив дыхание, Симмонс следил за схваткой. На мгновение он оторвался от экрана и взглянул на гостя. Тот невозмутимо дымил сигаретой.
...Зверь был, пожалуй, вдвое крупнее человека. Однако, когда Симмонс снова взглянул на экран, охотник уже сидел верхом на распростертом чудовище и обеими руками заталкивал ему в пасть обломок камня. Зверь отчаянно извивался, молотил воздух лапами, то и дело задевая человека. По груди и плечам ручейками струилась кровь, но исход поединка уже не вызывал сомнения. Человек победил.
Лапы зверя двигались все медленнее. По гигантскому телу пробежала конвульсия, и оно замерло. Человек поднялся. Шатаясь, сделал несколько шагов в сторону зарослей, вскинул над головой окровавленные руки и, застонав, рухнул в траву.
В то же мгновение из зарослей к убитому хищнику ыетнулись приземистые, полуголые фигуры. Симмонс различил среди них женщин и подростков. Не обращая внимания на неподвижного охотника, они набросились на добычу. Тускло блеснули каменные острия.
Зарябили засветки, мелькнула длинная полоса неэкспонированной пленки с потеками химикалий. Пошел новый сюжет.
...Среди оранжевой пустыни под неправдоподобно голубым небом высился на холме город из "Тысячи и одной ночи". Поблескивали купола минаретов и мечетей.
Город огибала широкая лента реки. С противоположной стороны, насколько хватало глаз, простиралась степь, гладкая, как площадка для гольфа. По степи, вздымая белесое облако пыли, двигался караван. Груженные пестрыми тюками верблюды шли цепочкой, вытянув шеи и устало переставляя ноги.
Внезапно из прибрежных зарослей вырвалось десятка два всадников на низкорослых лохматых лошаденках. Размахивая сверкающими на солнце кривыми клинками, всадники помчались наперерез каравану. Секунда-другая, - и облако пыли заволокло изображение. Метались неясные силуэты. Хромая, проковылял верблюд со сбившимся набок, распоротым тюком. Из клубов пыли вырвалась крохотная человеческая фигурка. Отчаянно размахивая руками, человек побежал к городу. Из ворот навстречу ему скакали всадники...
- Что вы на это скажете? - гость выключил аппарат и испытующе уставился на Симмонса.
Симмонс пожал плечами.
- Ничего.
- Так-таки ничего? - Гость нагнулся и подобрал с пола повестку. - А на это?
- Не вижу связи.
- Сейчас увидите, - пообещал гость, усаживаясь в кресло. - Здесь, - он похлопал ладонью по "атташе", - ваш единственный шанс.
- Вот как? - усмехнулся Симмонс.
- Да. Через пару минут вы в это уверуете.
- Если не вышвырну вас за дверь.
- Допустим. А через три, ну, скажем, четыре дня вас в наручниках доставят на призывной пункт. Я уже говорил, у них там насчет юмора слабовато.
Симмонс снова скосил глаза на циферблат часов.
- Ладно. - Гость поднялся. - Эту штуку я вам пока оставляю.
Он порылся в кармане и швырнул на стол проспект в глянцевой обложке.
- Прочтите на досуге. Решитесь, - отнесете сами. Адрес указан. А нет, - послезавтра заберу. И нечего пялиться на часы. Прощайте.
Первым побуждением Симмонса было запустить "атташе" вдогонку непрошеному гостю. Он уже шагнул было к столу, но передумал и устало плюхнулся в кресло.
"Нахлещусь, - решил он с каким-то тупым злорадством. Девчонку приведу. Теперь все равно".
Алкоголь успокоения не принес. Зато девчонка подвернулась что надо - стройная синеглазая блондинка, знавшая, что от нее требуется.
Все знали, что от них требуется, кроме Симмонса. Так по крайней мере утверждала его жена, подавая в суд заявление о разводе.
- Все знают, чего хотят. Делают деньги, заботятся о семейном благе. Один ты не вылезаешь из своей идиотской лаборатории. Выбирай - она или я!
Объясняться было бесполезно. Симмонс понимал это и выбрал лабораторию.
С тех пор его редкие общения с представительницами прекрасного пола дальше постели не шли. Вот и эта, - Симмонс досадливо наморщил лоб, пытаясь вспомнить имя гостьи, - уйдет утром, чтобы навсегда кануть в небытие.
Он поднялся с постели, запахнул на груди фланелевую пижаму м сел в кресло.
- Послушай...
- Да? - с готовностью откликнулась блондинка.
- Как тебя зовут?
- Эльсинора. А что? - она живо повернулась к нему, широко раскрыв огромные чуть не с поллнца глаза.
- Эльсинора так Эльсинора.
- Потанцуем? - несмело предложила она. Теперь это была сама невинность, непорочная, робкая, не имеющая ни малейшего представления о коварстве вероломных мужчин.
Такие метаморфозы всегда загоняли его в тупик. Он зевнул и уткнулся носом в проспект.
Эти, судя по всему, тоже знали свое дело. Фирма величала себя не иначе как "Сафари во все времена" и предлагала тем, кто рискнет ей довериться, увлекательное путешествие "в любую эру, в любую часть света". Клиент, правда, за изрядную плату, мог позволить себе полюбоваться извержением Везувия, гибелью Атлантиды, восхождением Иисуса Христа на Голгофу. Он, ничем не рискуя (безопасность клиента - первая заповедь фирмы); мог искупаться в волнах силурийского моря, подсесть к костру вооруженных каменными топорами первобытных охотников, принять участие в Крестовом походе, присутствовать на похоронах Джорджа Вашингтона.
Подписав контракт с фирмой, клиент получал право отправиться на любое время в любую эпоху, континент, страну.
Далее следовало популярное описание технической стороны путешествия.
Симмонс дочитал проспект до конца, отложил в сторону и задумался. Скорее всего обычное шарлатанство. Известные штучки с корой головного мозга. Упрячут в кабину, как подопытную мышь, и продержат, пока не запросишься назад. Хотя...
Он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. В инструкции есть любопытные детали. Чувствуется, что писал не дилетант. А что если они...
- Мне скучно.
Симмонс вздрогнул и открыл глаза. Блондинка глядела на него, капризно надув и без того пухлые губки.
- Потерпи! - проворчал он сквозь зубы, с трудом подавляя в себе вспыхнувшее желание. - Успеешь.
- Фи! - Эльсннора зарылась лицом в подушку.
- Противный... - приглушенно донеслось с постели. - Гадкий... Равнодушный...
- Помолчи! - прикрикнул Симмонс. - Ты мне мешаешь!
Блондинка умолкла.
Симмонс плеснул в стакан джина и сделал крохотный глоток. Мысль работала четко, без сбоев.
А что если им удалось решить то, над чем он бился все эти годы?
Ему вдруг стало нестерпимо холодно. Он залпом осушил стакан и налил снова. Дрожащими пальцами перелистал проспект. Ага, вот: "Браун, Чичестер, Каневски и К°". Фамилии ни о чем не говорили. Какая-то частная лавочка. Эти, пожалуй, могли и не регистрировать патент на изобретение. Тогда...
Что "тогда", страшно было себе представть. Эго означало крушение ссех надежд на будущее, крах планов, полное моральное и финансовое банкрогстьо. Какой идиот купит у него право на использование его изобретения, если нечто аналогичное давным-давно напропалую использует фирма "Сафари во все времена"!
Что он там лепетал, этот проныра от вечных скитальцев? В памяти всплыла нахально ухмыляющаяся физиономия агента, зазвучал его глуховатый голос: "Это ваш единственный шанс... Парни из Военного Ведомства начисто лишены юмора". Даже так. Не просто экзотические сафари, но и пособничество в дезертирстве. Это попахивает уголовщиной! Не так уж, видно, сладко живется бражке "Браун, Чичестер, Каневски и К". От хорошей жизни с законом в конфликт не вступают. Хотя, что им мешает вернуть дезертира обратно по первому же требованию властен? Деньги получены, сафари состоялось, а что будет с их бывшим клиентом по возвращении - никого не интересует. По-видимому, так оно и есть. Иначе правительство давно прихлопнуло бы эту лавчонку.
Какой там к дьяволу юмор! Служить в Вооруженных Силах Стран Всеобщей Конвенции все равно, что играть в лотерею, где на десятки тысяч билетов один выигрышный.
Каждый год где-нибудь на планете вспыхивает война. Небольшая, локальная. Зато с примененном всех видов наисовременнейшего смертоносного оружия. Так что шансов уцелеть практически нет.
Симмонс допил джин и с сожалением поглядел на пустую бутылку.
- Эльсинора!
- Да.
- Одевайся.
- Уже? - в голосе ее прозвучало разочарование.
- Сходишь за выпивкой.
Ни слова не говоря, она выбралась из постели, привела себя в порядок.
- Деньги, - он кивнул в направлении утопленного в стене платяного шкафа, - в боковом кармане пиджака.
- О-о! - донеслось до него минуту спустя. - Ваша фамилия не Морган, сэр?
- Бери выше! - усмехнулся Симмонс. - Моего пра величали Крезом.
Зачем ей знать, что он сегодня снял с банковского счета все свои сбережения? Пусть воображает, что ей заблагорассудится.
- Тут только крупные.
- Возьми кредитку. Сдачу оставишь себе.
- Благодарю, сэр. Ну а если я не вернусь?
- Дело твое. Передашь с кем-нибудь виски.
Она рассмеялась. Он - даже не улыбнулся.
- Я пошла?
- Да. И поторопись, пожалуйста.
Услышав, как щелкнул за ней замок входной двери, он уткнулся лицом в ладони и закрыл глаза.
Безвыходных положений нет. Даже в самых отчаянных ситуациях всегда есть хоть какой-то шанс. Должен быть и теперь. Главное, не терять голову. Если фирма действительно организует сафари во времени - его изобретению грош цена. Допустим. Удар, конечно, что и говорить, но в конце концов ему всего тридцать лет. Отчаиваться рано. Куда сложнее другое: повестка на призывной пункт. Шансов надуть Военное Ведомство - никаких. Дезертировать? Бессмысленно: отыщут в два счета. Да, тут, кажется, ничего не светит.
Симмонс взял со стола бутылку и опрокинул над стаканом. Тоненькая струйка скользнула из горлышка и тотчас иссякла. Продолжая держать бутылку над стаканом, он угрюмо наблюдал, как скатываются по стенкам прозрачные капли. Все медленнее, реже. Вот одна маленькая поползла почему-то наискосок. Еле-еле, вот-вот остановится. А рядом - капля покрупнее скользит вертикально вниз. Внезапно, словно притянутая магнитом, маленькая капля круто изменила направление, слилась с той, что побольше и уже совсем крупная капля стремительно скользнула в стакан.
Стоп! Симмонс резко опустил бутылку на стол. "Спокойно, сказал он себе, - не суетись. Похоже, ты нащупал тропинку. Не потеряй же ее, черт тебя возьми! Думай. Думай. Думай... Если мощность твоего времятрона недостаточна для того, чтобы прорваться сквозь силовое поле, это вовсе не означает, что там, за барьером времени, ты не сможешь с его помощью передвигаться из страны в страну и из эпохи в эпоху. Уж это-то твой времятрон осилит. А стало быть..."
Симмонс саркастически усмехнулся, представив себе, как засуетятся молодчики из "Сафари", когда Военное Ведомство возьмет их за глотку. Пусть попляшут, голубчики! Пусть попробуют отыскать его там, куда они его отправили. Легче обнаружить иголку в пустыне Сахара, чем его, Симмонса, в хаосе эпох. Им-то ведь невдомек, что он может шнырять в прошлом взад и вперед, как мышь в стоге сена!
Он расхохотался, потирая ладони.
- Я смотрю, виски уже не требуется?
Симмонс вздрогнул от неожиданности и ошалело уставился на гостью, а она тем временем опустила на стол объемистый пластиковый пакет, в котором глухо звякнуло, убрала в шкаф плащ и шляпку. Потом уверенно, как в собственном доме, принесла из кухни посуду и принялась хозяйничать у стола.
- Ресторан уже закрыт. Пришлось довольствоваться автоматами. Надеюсь, вы меня не осуждаете, Эрнст Симмонс?
- Откуда ты знаешь, как меня зовут? - опомнился он наконец.
- Из повестки на призывной пункт, мистер Симмонс. Она у вас в боковом кармане пиджака, рядом с бумажником. Кстати, сдачу я положила туда же.
На этот раз она играла роль добропорядочной хозяйки дома и, надо сказать, играла безупречно.
Час спустя, усталые и разомлевшие после горячего душа, они, сидя за столом, с аппетитом уписывали импровизированный ужин, - ни дать, ни взять счастливая супружеская пара.
Опустошив свою тарелку, Симмонс налил в стаканы виски, разбавил тоником и через стол потянулся за сигаретами.
Он прикурил от ее миниатюрной электронной зажигалки и пустил к потолку синеватую струйку дыма. Сытный ужин, виски, красивая женщина - все это вместе взятое настраивало на благодушный лад.
- Послушай, золотко, - Симмонс легонько похлопал ее по округлому колену. - Почему бы тебе не отправиться со мной в путешествие?
"В самом деле, почему? - подумал он. - Если все пойдет, как задумано, мне будет там чертовски скучно одному".
- Далеко? - поинтересовалась Эльсинора.
- По крайней мере, надолго.
- Жаль. - Она, казалось, была искренне огорчена.
- Почему?
- Я вам скоро надоем, мистер Симмонс. Вы человек настроения, а я, увы, так привязчива.
В этой роли он ее еще не видел.
- К тому же, вы меня совсем не знаете, мистер Симмонс, продолжала она, стыдливо потупившись.
- Перестань паясничать, - он затянулся сигаретой и раздавил окурок в тарелке. - Я говорю вполне серьезно.
- Вы хотели сказать, "не корчи из себя дурочку", мистер Симмонс. - Она встряхнула головой, и волосы взметнулись вокруг ее лица золотистым ореолом. В упор взглянула на собеседника. - А если серьезно, - голос прозвучал как-то по-новому, глубокий, печальный. - Ты ведь и в самом деле меня не знаешь, Эрнст.
- Расскажи о себе.
- Зачем?
- Просто так.
- Когда-нибудь расскажу. А пока... - Она помолчала, словно собираясь с мыслями. - Пока я тебе одно скажу, Эрнст. Не знаю, почему, но я за тобой готова идти хоть на край света.
- А если дальше? - усмехнулся Симмонс.
- Дальше тоже.
- Прикажете понимать это как согласие?
Она опять взглянула на него испытующе, недоверчив во, молча. И он вдруг с пронзительной ясностью понял, откуда пришло к нему решение позвать ее с собой: она так же одинока и беззащитна, как и он, так же бьется в поисках выхода, молча, одними глазами умоляет о помощи, сама толком не зная, кого. А все остальное в ней - всего лишь мимикрия, защитная реакция, маска, игра.
Словно читая его мысли, Эльсинора резко толкнула пальцами и, подражая жаргону обитателей трущоб, процедила сквозь зубы:
- Заметано!
...Лежа в темноте, Сяммонс курил сигарету за сигаретой, перелистывая в памяти страницы прожитой жизни. Эльсинора, казалось, дремала, но всякий раз, когда он прикуривал, отражение трепетного огонька зажигалки металось в ее широко открытых глазах. Неожиданно для самого себя Симмонс понял, что думает о женщине рядом с необъяснимой, неизвестно откуда взявшейся нежностью.
Они расстались в половине седьмого, когда заря уже начала высвечивать восточное окно, уговорившись ветретиться к обеду в ресторане "Наварра".
После ее ухода Симмонс еще некоторое время оставался в постели, тщетно стараясь вспомнить, где и при каких обстоятельствах встретил Эльсинору. Он помнил, как, выйдя из здания Первого Национального Банка, свернул в фешенебельный бар на Главной авеню. Помнил, что народу в этот час в баре было немного, а возле стойки он устроился в полном одиночестве. Как бармен с подбритыми в ниточку усиками подал ему двойную порцию неразведенного виски, но дальше все расплывалось в тумане. Пил он натощак, выпил, по-видимому, много к не мудрено, что его так развезло. Алкогольный дурман, словно ластик, стер из его памяти все события вплоть до того момента, когда он безуспешно пытался попасть ключом в замочную скважину собственной квартиры, но тогда Эльсинора была уже рядом, она-то, собственно, и помогла ему в конце концов отпереть дверь.
Часы просигналили восемь. Обычно в это время он уже мчался, сломя голову, чтобы, трижды пересев с поезда на поезд, без четверти девять выплеснуться с людским потоком из жерла подземки у небоскреба Генеральной Дирекции Научных Исследований. Сегодня ему некуда было торопиться.
Он не спеша побрился, принял душ, надел темный в полоску выходной костюм, тщательно подобрал галстук. В девять роскошно позавтракал в старомодном кафе "Ватерлоо". В половине десятого ступил на экскалатор метрополитена, с сожалением отметив про себя, что не может припомнить, когда в последний раз так приятно проводил время, и что, начиная с этой минуты, противиться ритму города будет чистейшим безумием. И, очертя голову, ринулся вниз по экскалатору, отчаянно работал локтями, втискиваясь в вагоны поездов, сжав зубы, продирался сквозь толпы людей на пересадочных станциях, и в четверть одиннадцатого, одергивая на ходу костюм, вошел в вестибюль Генеральной Дирекции.
Час спустя, закончив все формальности, Симмонс вышел из парадного, унося в нагрудном кармане послужной список, конверт с выходным пособием и тщетно стараясь отделаться от все еще звучавшего в ушах навязчивого голоса шефа, который изъявил желание лично пожать ему руку на прощание и пожелать "достойной службы в доблестных Вооруженных Силах". Те же пожелания, слово в слово, были отпечатаны типографским способом на фирменной открытке Генеральной Дирекции, вложенной в его послужной список.
Два часа он праздно слонялся по городу, стараясь выбирать начменее оживленные улицы, заглянул в рыжий от осенней листвы муниципальный парк, поглазел на черных лебедей, невозмутимо плавающих по загаженному пруду, скормил несколько центов игорному автомату, получив взамен жевательную резинку и пачку дешевых сигарет, которые тут же выкинул в урну, и, взглянув на часы, отправился на встречу с Эльсинорой.
Ресторан "Наварра" встретил их оглушительными синкопами джаза.