Страница:
— Я все это смогу достать. — Вероника посмотрела на дверь и покраснела.
Кармита увидела, что на пороге стоит Лука и смотрит на них.
— Я скоро вернусь за этими травами, — сказала она девушке.
— Ты думаешь, все это поможет? — спросил Лука, когда она протискивалась мимо него в коридор, ведущий в западное крыло.
— Осторожнее, — предостерегла она. — Ты чуть не произнес эту ерунду.
— Но ведь я этого не сделал, правда?
— Нет. На этот раз нет.
— Трое ребят унесли его наверх. Не особенно хорошо выглядит, да? Я имею в виду его состояние.
— Зависит от твоего отношения.
Она вышла во двор, Лука плелся позади. Фургон стоял рядом с воротами, занавески опущены, дверь закрыта. Ее маленькая крепость против этого мира.
— Ладно, я сожалею, — обратился к ней Лука. — Ты теперь должна знать, на что я похож.
Она оперлась о переднее колесо и зловеще улыбнулась.
— Который из вас, милорд, сэр?
— Должны быть квиты.
— Возможно.
— Так скажи, пожалуйста, для чего эти снадобья?
— Главным образом для ароматического массажа, хотя некоторые я использую для ванн; возможно, лаванду.
— Для массажа? — Сомнение вернулось.
— Послушай, даже если бы мы имели медицинскую технику Конфедерации, это еще не все, не в этом случае. Есть больше способов лечить людей, чем резко приводить в норму их биохимию, знаешь ли. Это всегда было научной медицинской проблемой. Иоганн должен побороть болезнь, и изнутри, и снаружи. Это не его собственное тело, и нужно разрушить инстинкт, заставляющий его привести это тело в тот вид, который он помнит. Энергистический физический контакт, усиленный массажем, сможет привести его душу в равновесие с телом. Я смогу заставить его осознать это, покончить с чувством обиды и подсознательным неприятием. Вот тут-то и действуют масла; основа из диких яблок действует расслабляюще. Два объединенных компонента облегчат ему приятие его истинного существования.
— Потрясающе. Ты говоришь так, как будто бы ты эксперт по отторжению тел одержимых.
— Я применяю два старых метода. Здесь есть несколько похожих случаев. Это не так уж и отличается от классической анорексии — отвращения к пище.
— О, продолжай.
— Я правду говорю. Есть масса случаев, когда молодые девушки просто не в состоянии были примириться со своей возрастающей сексуальностью. Они пытались снова обрести то тело, которое потеряли, похудеть до той степени, в какой они пребывали раньше, с катастрофическими последствиями. Ну а на этой планете вы все твердо уверены, что вы ангелы или боги, или еще какой-то вздор. Вы воображаете, будто здесь истинный сад Эдема, а вы сами — бессмертные юнцы, резвящиеся вокруг фонтана. Точно политик, уверенный в своем собачьем дерьме, вы убедили себя, что ваши иллюзии и есть реальность. А это не так.
Его улыбка была лишена уверенности.
— Мы можем создавать. Ты знаешь. Ты сама так делала.
— Я подгоняла материю, только и всего. Взяла волшебное невидимое лезвие, которое прочно сидит у меня в сознании, и строгала до тех пор, пока не получила ту форму, которая мне нужна. Природа же этой материи всегда остается одной и той же. — Цыганка оглядела двор, где обычные праздношатающиеся лодыри проводили время своего перерыва в тени сараев возле стены. Несколько пар глаз от нечего делать разглядывали их. — Пойдем туда, — сказала она.
Даже при том, что Кармита все время изменений тихо просидела в лесу, и при своем новом могуществе, она так и не собралась прибраться в фургоне. Лука вежливо отвернулся, пока она снимала со стула какую-то одежду, потом сделала ему знак сесть. Сама Кармита села на кровать.
— Я не все сказала в присутствии Сюзанны, но полагаю, что кому-то это надо сказать.
— Что? — спросил он настороженно.
— Я не думаю, что это только из-за плохого питания. Я нащупала у него под кожей какие-то твердые узлы. Если бы он так очевидно не сдавал, я бы сказала, что у него растут новые мускулы. Кроме того, на ощупь это не похоже на мышечную ткань. — Она закусила губу. — Выбирать тут не из чего.
Луке пришлось довольно долго осмысливать то, что она сказала. Главным образом из-за того, что он отчаянно хотел избежать вывода.
— Опухоли? — спросил он тихо.
— Я как следует осмотрю его во время первого сеанса массажа. Но я не знаю, что это может быть еще. И, Лука, там этого чертовски много.
— Ох, спаситель наш Христос. Ты сможешь это вылечить, да? Ведь у Конфедерации нет рака в том виде, в каком это было в мое время.
— Конфедерация может с этим разделаться, да. Но тут нет единственного решения и нет таблетки двадцать седьмого столетия, формулу которой я могла бы на скорую руку вывести и срочно изготовить в химической лаборатории. Необходимо создать медицинский компьютерный прибор и иметь людей, которые умеют с ним управляться. Начать с того, что на Норфолке никогда таких не бывало. Наверное, их можно начать называть квалифицированными врачами. Все это — за пределами моих возможностей.
— О черт, — Лука закрыл лицо руками, широко расставив пальцы. Они дрожали. — Мы не можем вернуться. Просто не можем.
— Лука, ты точно так же поменял себе тело. Не так неудачно, как Иоганн. Но ты сделал это. Ты пригладил морщины, починил старый пищеварительный тракт. Если хочешь, чтобы я тебя осмотрела, я могу это сделать сейчас. Никто не должен знать…
— Нет.
Впервые Кармита почувствовала жалость к нему.
— Ладно. Если передумаешь… — Она начала открывать маленькие деревянные шкафчики, стоявшие в фургоне, чтобы приготовить то, что ей надо будет отнести Иоганну.
— Кармита? — тихонько спросил ее Лука. — Что же ты натворила, когда легла в постель с Грантом за деньги?
— Это что еще за сволочной вопрос?
— Ты точно знаешь, о чем я. Такая девушка, как ты. Ты молода, умна, ты чертовски привлекательна. Ты могла бы нацелиться на любого молодого парня, которого захотела, даже из семей землевладельцев. Это же известно. Почему же так?
Она резко вытянула руку и ухватила его подбородок крепкой хваткой, сделав для него невозможным избежать се яростного взгляда.
— Этот день уже давно приближался, Грант.
— Я не…
— Заткнись. Ты — это он или, по крайней мере, ты выслушаешь. И на этот раз ты не сможешь закрыть свое сознание. Ты слишком отчаялся, чтобы посмотреть вовне, это так?
Он мог только простонать, пока ее пальцы сомкнулись теснее.
— Он заставил тебя думать, да? Этот Лука. Остановись и оглянись вокруг на свой драгоценный мир. Что ж, он имеет право спросить, почему я играла в шлюху с тобой. Причина достаточно проста. Ты восхищаешься моей независимостью, моим свободным духом. Ну так за эту независимость приходится платить. Мне пришлось бы трудиться на плантациях целый сезон, пока я заработаю достаточно денег, чтобы заменить хотя бы одно колесо в этом фургоне. Одно сломанное колесо, один притаившийся в грязи камень — и моя свобода у меня отнята. Обод стоит дорого. Я могу выпилить и выстругать себе новое колесо, если со мной случится какой-то неприятный казус. Но все детали и рессоры делаются на ваших заводах. А нам нужны колеса на рессорах, потому что здесь нет приличных дорог. Вы их не строите, правда ведь, потому что вы хотите, чтобы все ездили в поездах. Если бы у людей были автомобили, это лишило бы тебя контроля над экономикой — а это твой идеал. А я даже не собираюсь входить в подробности, сколько может стоить такая лошадь, как Оливье, чтобы купить ее и кормить. Так что вот тебе ясный ответ. Я делаю это за деньги, потому что у меня нет выбора. Я прирожденная шлюха для тебя. Ты всех на этой планете сделал своими шлюхами. Свобода твоего землевладения приобретена за наш счет. Я дала тебе овладеть мною, потому что ты можешь хорошо заплатить, то вознаграждение, которое ты мне так великодушно предоставляешь, означает, что я не должна делать это часто. Ты предмет потребления, Грант, ты и другие землевладельцы. Вы ценный источник наличности, и ничего больше.
Она сильно оттолкнула его. Затылок его стукнулся об изгиб фургона, вынудив его закричать и всхлипнуть. Когда он поднял руку, чтобы пощупать затылок, на ней остался кровавый след. Грант бросил на нее перепуганный взгляд.
— Лечись сам, — посоветовала она. — И уходи.
Для города, в котором наложен запрет на все коммерческие полеты, в Нью-Конге было необычное количество небесных наблюдателей. Их внимание неизбежно привлекал Дворец Аполлона, где видны были графики движения ионных флайеров, самолетов и космических кораблей, которые улетали с посадочных площадок этого здания и из его дворов и прилетали на них. Вместимость, время прибытия и марка этих судов и воздушных экипажей были верным признаком дипломатической и кризисной политики, проводимой по отношению к работникам штата семьи Салдана. Коммуникационная сеть Кулу обладала даже несколькими крайне неофициальными информационными сайтами, посвященными этой теме, аккуратно передаваемыми Разведывательным Агентством, чтобы убедиться, что тут не применяются никакие активные датчики.
С началом кризиса одержимости энтузиасты небесного наблюдения предоставили воздушному пространству Дворца некоторое прикрытие, действующее только при совокупности защитных датчиков. Гражданские суда, вроде тех, что использовались младшими министрами или развлекающимися королевскими родственниками, исчезли. Теперь исключительно военные экипажи носились туда-сюда среди декоративных ротонд и каменных дымовых труб. Даже при этом обстоятельстве их опознавательные знаки определенным образом выдавали наличие пассажиров и груза. Содержащие сплетни бюллетени обеспечивались небесными наблюдателями (и некоторыми дезинформирующими добавлениями со стороны разведывательного агентства).
Этим примечательным утром, когда город был затянут серыми тучами, сыплющими мокрый снег на бульвары и парки, было добросовестно зарегистрировано прибытие четырех флайеров из 585-го Морского эскадрона среди двадцати других, совершивших посадку. Назначением 585-го было техническое обеспечение: достаточно широкая формулировка для прикрытия многих грехов. Вследствие этого его присутствие не вызвало комментариев.
Точно так же, без комментариев, обошлось прибытие в течение предыдущих тридцати часов военных кораблей с Ошанко, Нового Вашингтона, Петербурга и Нанджина (не считая других планет), теперь они были припаркованы к низкой экваториальной орбите. Они доставили, соответственно, принца Токаму, вице-президента Джима Сандерсона, премьер-министра Корженева и представителя Ку Ронги. Такова была степень секретности, окружавшей гостей, что не было объявлено даже о прибытии министра иностранных дел Кулу и определенно посольства перечисленных планет ничего об этом не знали.
Было предоставлено премьер-министру, госпоже Филиппе Ошин, приветствовать их, когда флайеры один за другим касались земли внутреннего четырехугольного двора. Она улыбалась с твердой вежливостью, когда представитель королевского флота проверял каждого гостя на атмосферные помехи, что они воспринимали с одинаковым апломбом. Дворцовые галереи были непривычно пусты, когда она провожала их в личный кабинет короля. Алистер II поднимался из глубокого кресла за столом, чтобы сердечнейшим образом их приветствовать. В камине вовсю пылали настоящие дрова, отгоняя прохладу, которая шла через французские окна. Каштаны вокруг строгих лужаек, лишенные листвы, и голые ветви в сверкающей ледяной инкрустации напоминали скопления кварца.
Госпожа Филиппа села сбоку от стола, рядом с герцогом Салионским, гости расположились в зеленых кожаных креслах напротив Алистера.
— Спасибо вам всем, что приехали, — поблагодарил король.
— Ваш посол объяснил, что это важно, — ответил Джим Сандерсон. — А наши дипломатические отношения достаточно старые и ценные для нас, чтобы я стал поворачиваться к вам спиной. Хотя, должен заявить, мне необходимо поскорее вернуться на родину, чтобы предстать перед избирателями. Этот кризис разрушает уверенность больше чем что-либо другое.
— Понимаю, — согласился Алистер. — Если я могу поделиться своим наблюдением, этот кризис теперь развивается вне арены общественного доверия.
— Да, мы слышали, что на Мортонридже неприятности.
— Скорость продвижения замедлилась после Кеттона, — заметил герцог Салионский. — Но мы все еще удерживаем свои позиции и избавляем жителей от одержимости.
— Для вас это хорошо. Но какое это имеет отношение к нам? Вы уже получили столько помощи, сколько мы можем обеспечить в разумных пределах.
— Мы считаем, что пора принять какие-то позитивные решения в политике, которые могут оказаться действенными в борьбе с одержимыми.
Корженев в изумлении хмыкнул.
— Значит, вы нас сюда вызвали для того, чтобы втайне обсудить проблему, вместо того чтобы выносить ее на Ассамблею? Я себя чувствую так, как будто бы стал членом какой-то тайной революционной организации.
— А вы им и являетесь, — сказал король, и улыбка сошла с губ Корженева.
— Конфедерация терпит поражение, — сообщил герцог Салионский пораженным гостям. — Экономика развитых цивилизаций вроде нашей сильно страдает от карантина гражданских звездных перелетов. Две планеты-станции парализованы. Капоне действовал с исключительным блеском со своими пространственными прыжками и ударом по Трафальгару. Наше население находится в состоянии физической и эмоциональной осады. Планеты, разоренные из-за карантина, продолжают медленно, но верно распространять одержание. И теперь заражена Земля, промышленный и военный центр всей Конфедерации. Если мы не имеем Землю на нашей стороне, нарушается все равновесие. Мы должны принять во внимание эту потерю, если собираемся выжить.
— Сосредоточьтесь-ка на этом на минутку, — вставил Джим Сандерсон. — Одержимые имеют поддержку в двух-трех городах, и это все. Вы не можете так легко списать Землю со счетов. Они разобьют любые головы, какие будут иметь в своем распоряжении, чтобы выставить одержимых.
Алистер взглянул на герцога и кивком выразил согласие.
— Согласно нашим сведениям, полученным из контактов с Землей, сейчас по крайней мере пять городов принадлежат одержимым.
Принц Токама поднял бровь.
— Вы хорошо проинформированы, господин. Мне ничего не говорили об их продвижении до того, как я покинул Ошанко.
— Половина вспомогательных судов королевского флота только и делает, что носится и выполняет для нас курьерские поручения, — объяснил герцог. — Мы стараемся по возможности получать последние новости, но теперь даже эта информация дня на два отстала. Согласно рапортам, наихудшая ситуация в Нью-Йорке, но и остальные четыре города падут самое большее через четыре недели. Власти с похвальной быстротой закрыли маршруты вакуумных поездов, но мы считаем, что в конечном счете одержимые точно так же распространятся по оставшимся городам. Если кто-то и способен выжить в земном климате без технической защиты, так это одержимый.
— И это даже не является большой проблемой, — сказал Алистер. — Население Лалонда, по грубому подсчету, равнялось двадцати миллионам, и мы можем допустить, что из них как минимум восемьдесят пять процентов были одержимыми. Все вместе они имели достаточно энергистической мощи, чтобы вырвать планету из этой вселенной. Официально население Нью-Йорка составляет триста миллионов. Все вместе они обладают достаточной силой, чтобы передвинуть Землю. Им даже не надо ждать, пока будут захвачены другие города.
— Веское наблюдение, однако останется Ореол, — сказал Ку Ронги. — То есть главный источник торговли Конфедерации с Солнечной системой будет уменьшать обороты, а не увеличивать.
— Безнадежно, да, — сказал герцог. — Наш контакт с Землей говорит о том, что они еще не могут понять, как одержимые проникли сквозь земную защиту. Так что существует возможность, что они сумеют точно так же ударить по Ореолу астероидов. Другая проблема, которая стоит перед Ореолом, состоит в том, что, когда Земля передвинется в какой-то другой мир, ее гравитационное поле уйдет вместе с ней. Астероиды Ореола физически рассеются.
— Очень хорошо, — произнес принц Токама. — Я убежден, что ваши аналитики составили определенный рапорт об исходе этих событий. Допуская, что мы лишаемся Земли и по крайней мере некоторых ресурсов Ореола, что вы видите самой эффективной политикой, благодаря которой можно как-то защититься?
— Олтон Хаакер и Политический Совет только что отдали приказ, чтобы полный состав флота конфедерации атаковал флот Капоне, — сказал герцог. — Это должно положить конец претензиям Организации позволить одержимым Новой Калифорнии делать то, что им заблагорассудится. Таким образом уменьшается угроза дальнейших пространственных прыжков и терроризма при помощи антиматерии. То, что мы предлагаем, приведет политику безнаказанности к концу.
— Промышленные звездные системы должны объединиться в центральную Конфедерацию, — сказала госпожа Филиппа. — В настоящий момент мы опасным образом перенапрягаемся, пытаясь усилить карантин и поддерживающие действия вроде Мортонриджа. Расходы не могут быть оправданы, особенно если учитывать медленный экономический спад, от которого мы теперь страдаем. Если мы урегулируем наши сферы влияния, расходы определенным образом снизятся, а эффективность наших военных сил в поддержке безопасности на более ограниченном пространстве, соответственно, улучшится. Если мы примем повышенные меры безопасности, мы сможем опять торговать между собой.
— Вы хотите сказать никого больше нельзя допускать сюда?
— В основном так. Мы расширим правительственные полномочия, которые действуют сегодня, чтобы власти могли контролировать торговые корабли. Любое судно, зарегистрированное в одной из безопасных звездных систем, будет допущено к возобновлению полетов между системами при условии подчинения разумной инспекции безопасности. Звездные корабли, прибывающие из небезопасных звездных систем, не будут допускаться к посадке. Иными словами, мы огораживаем себе периметр и по-настоящему бдительно его охраняем.
— А другие планеты, — спросил Корженев, — те, которые мы поддерживаем? Какое будущее вы предсказываете для них?
— Они в первую очередь являются источником нашей тревоги, — ответил герцог, — так как они зависят от своих поселений на астероидах, и это вызывает необходимость полетов, а с ними и перспективу того, что одержимые распространятся по другой звездной системе.
— Мы от них просто отказываемся?
— Когда мы перестанем оказывать им военную поддержку, которую теперь они получают без всяких условий, они будут вынуждены взять на себя ответственность, которой до сих пор избегали. При теперешней гарантии силы окраинные индустриальные астероидные поселения во всяком случае незыблемы. Как только этой ситуации придет конец, астероиды будут законсервированы, а их население вернется к своей родной планете в звездной системе, сопоставимой с Землей. Само по себе это определенным образом уменьшит число путей, по которым одержимые могут продолжать распространяться. Мы даже сможем избежать их вторжения на планету. Если они увидят, что не могут добраться до новых планет, тогда те, кто останется, сами перенесутся в этот свой новый мир.
— А что тогда? — спросил Джим Сандерсон. — Очень хорошо, мы восстановим большую часть того, что потеряли в финансах. Я от этого выигрываю. Но это ничего не решает на перспективу. Даже если одержимые уберутся и оставят нас в покое, нам все равно придется учитывать тела людей, которых они похитили и поработили. Их сотни миллионов, и все они зависят от того, когда мы их освободим; возможно, сейчас их уже биллионы. Это большая часть рода человеческого. Необходимо как следует представлять себе, каков будет общий исход душ и что станется со всеми нами после смерти.
— Если бы решение было простым, мы бы его уже нашли, — сказал король. — Таких усилий, какие направлены на поиски выхода из создавшейся ситуации, никогда не знала наша история. Над этим работает каждый университет, каждая промышленная компания, каждая военная лаборатория, каждый плодотворный ум в восьмистах обитаемых звездных мирах. И самое лучшее, к чему кто бы то ни было пришел, — это возможность уничтожения памяти для душ потусторонья в судный день. Едва ли можно считать массовое убийство решением. Нам придется сосредоточиться на стабильности и разумной степени процветания, и они будут служить нам зонтом, под которым мы будем работать. Общество должно во многих отношениях измениться; и большинство этих изменений тревожит. Нельзя даже предвидеть, усилится ли наша вера в бога или люди совсем его забудут.
— Я вижу логику во всем, что вы говорите, — согласился Корженев. — Но как насчет Ассамблеи и самого флота конфедерации? Они ведь существуют для того, чтобы защищать все планеты в равной степени.
— Основной момент, — вставила госпожа Филиппа, — состоит в том, что прав тот, кто платит за музыку… А те, кто сидит сейчас в этой комнате, платят немалую долю. Мы не бросаем никого в беде, мы перестраиваем политику так, чтобы она больше отвечала теперешнему кризису. Если бы проблему можно было бы решить быстро, тогда мы нуждались бы всего лишь в карантине и в запрещении полетов в некоторые системы. Поскольку совершенно очевидно, что это не так, мы собираемся принять твердое решение и придерживаться его долгий срок. И это единственный путь, который мы в состоянии предложить тем, кто уже одержим, с какой-то перспективой когда-нибудь восстановить собственную сущность.
— И как вы считаете, сколько других звездных систем присоединятся к центральной Конфедерации? — спросил принц Токама.
— Мы полагаем, что девяносто три системы имеют достаточно развитую техническую инфраструктуру, чтобы иметь возможность быть в нее принятыми. Мы не рассчитываем на то, что это будет малочисленная элита. Наш финансовый анализ показывает, что многие звезды будут в состоянии поддерживать скромный, но твердый рост экономических отношений между собой.
— Собираетесь ли вы просить эденистов присоединиться? — спросил Ку Ронги.
— Разумеется, — ответил король. — Вообще-то они нас вдохновляют. После Перника они продемонстрировали удивительную решимость в самосохранении своих обиталищ от проникновения. Это точно такая решимость, какую мы хотели бы приобрести и сами. Если бы планеты второго ряда и развивающиеся астероиды сделали то же с самого начала, мы бы не оказались в таком ужасном положении.
Джим Сандерсон оглядел трех остальных гостей, затем снова повернулся к королю.
— О'кей, я извещу президента и скажу ему, что поддерживаю вас. Это не то, чего я хотел, но по крайней мере хоть что-то практическое.
— Мой почтенный отец будет извещен, — пообещал принц Токама. — Ему надо будет довести ваше предложение до сведения Императорского Двора, но я не вижу проблемы, если будет убеждено достаточное количество планет.
Корженев и Ку Ронги дали свое согласие, обещая довести это предложение до сведения своих правительств. Король пожал им руки и выразил каждому из гостей в нескольких приватных словах свою личную благодарность, когда они выходили. Он их не торопил, но время поджимало: через час ожидались следующие четыре посла. Для 585-й эскадрильи на ближайшие три дня был составлен плотный график.
Сто восемьдесят семь портов открылись с потрясающей синхронностью за четверть миллиона километров от Арнштадта, как раз между планетой и ее солнцем. Из щелей вылезли космоястребы и немедленно установили защитную сферу в пять тысяч километров диаметром, откуда просматривался космос при помощи искривленных полей и электронных датчиков, чтобы заметить любой признак происходящей поблизости деятельности. Они, разумеется, обнаружили платформы СО планеты, сильно истощенной из-за последствий успешного вторжения Организации в сеть. Тем не менее местные снабженные датчиками спутники уже раскрыли их, и за остальными космическими платформами, расположенными на высокой орбите, было организовано постоянное автоматическое слежение. Сеть СО была усилена военными кораблями Организации, сто восемнадцать из которых постоянно находились на орбите вместе с двадцатью тремя черноястребами и с полудюжиной новых платформ, доставленных из Новой Калифорнии (их преимущественно использовали для усиления руководства Организации на земле). Их присутствие, особенно в сочетании с боевыми зарядами антиматерии, которыми были оборудованы некоторые из них, эффективно повысило оборонительный щит планеты до того же самого уровня, какой она имела при полной сети СО.
Капоне и Эммет Мордден были довольны тем, что Организация в силах одолеть любое количество военных кораблей Конфедерации. В любом случае, только господство Организации в этом пространстве препятствовало захвату планеты извне одержимыми, ставя тем самым в безвыходное положение Первого адмирала.
Правда, в последнее время участились атаки, причем черноястребы стремились отстрелить боевые заряды антиматерии, но немногие реактивные снаряды попадали в цель — степень перехвата равнялась более девяноста пяти процентов. Состояние постоянной бдительности позволяло экипажам, обслуживающим датчики спутников, приобретать высокую квалификацию; имея к тому же возможность использовать защитные поля черноястребов, они были убеждены, что ничто не сможет приблизиться к поселениям астероидов на орбите или к промышленным станциям.
Кармита увидела, что на пороге стоит Лука и смотрит на них.
— Я скоро вернусь за этими травами, — сказала она девушке.
— Ты думаешь, все это поможет? — спросил Лука, когда она протискивалась мимо него в коридор, ведущий в западное крыло.
— Осторожнее, — предостерегла она. — Ты чуть не произнес эту ерунду.
— Но ведь я этого не сделал, правда?
— Нет. На этот раз нет.
— Трое ребят унесли его наверх. Не особенно хорошо выглядит, да? Я имею в виду его состояние.
— Зависит от твоего отношения.
Она вышла во двор, Лука плелся позади. Фургон стоял рядом с воротами, занавески опущены, дверь закрыта. Ее маленькая крепость против этого мира.
— Ладно, я сожалею, — обратился к ней Лука. — Ты теперь должна знать, на что я похож.
Она оперлась о переднее колесо и зловеще улыбнулась.
— Который из вас, милорд, сэр?
— Должны быть квиты.
— Возможно.
— Так скажи, пожалуйста, для чего эти снадобья?
— Главным образом для ароматического массажа, хотя некоторые я использую для ванн; возможно, лаванду.
— Для массажа? — Сомнение вернулось.
— Послушай, даже если бы мы имели медицинскую технику Конфедерации, это еще не все, не в этом случае. Есть больше способов лечить людей, чем резко приводить в норму их биохимию, знаешь ли. Это всегда было научной медицинской проблемой. Иоганн должен побороть болезнь, и изнутри, и снаружи. Это не его собственное тело, и нужно разрушить инстинкт, заставляющий его привести это тело в тот вид, который он помнит. Энергистический физический контакт, усиленный массажем, сможет привести его душу в равновесие с телом. Я смогу заставить его осознать это, покончить с чувством обиды и подсознательным неприятием. Вот тут-то и действуют масла; основа из диких яблок действует расслабляюще. Два объединенных компонента облегчат ему приятие его истинного существования.
— Потрясающе. Ты говоришь так, как будто бы ты эксперт по отторжению тел одержимых.
— Я применяю два старых метода. Здесь есть несколько похожих случаев. Это не так уж и отличается от классической анорексии — отвращения к пище.
— О, продолжай.
— Я правду говорю. Есть масса случаев, когда молодые девушки просто не в состоянии были примириться со своей возрастающей сексуальностью. Они пытались снова обрести то тело, которое потеряли, похудеть до той степени, в какой они пребывали раньше, с катастрофическими последствиями. Ну а на этой планете вы все твердо уверены, что вы ангелы или боги, или еще какой-то вздор. Вы воображаете, будто здесь истинный сад Эдема, а вы сами — бессмертные юнцы, резвящиеся вокруг фонтана. Точно политик, уверенный в своем собачьем дерьме, вы убедили себя, что ваши иллюзии и есть реальность. А это не так.
Его улыбка была лишена уверенности.
— Мы можем создавать. Ты знаешь. Ты сама так делала.
— Я подгоняла материю, только и всего. Взяла волшебное невидимое лезвие, которое прочно сидит у меня в сознании, и строгала до тех пор, пока не получила ту форму, которая мне нужна. Природа же этой материи всегда остается одной и той же. — Цыганка оглядела двор, где обычные праздношатающиеся лодыри проводили время своего перерыва в тени сараев возле стены. Несколько пар глаз от нечего делать разглядывали их. — Пойдем туда, — сказала она.
Даже при том, что Кармита все время изменений тихо просидела в лесу, и при своем новом могуществе, она так и не собралась прибраться в фургоне. Лука вежливо отвернулся, пока она снимала со стула какую-то одежду, потом сделала ему знак сесть. Сама Кармита села на кровать.
— Я не все сказала в присутствии Сюзанны, но полагаю, что кому-то это надо сказать.
— Что? — спросил он настороженно.
— Я не думаю, что это только из-за плохого питания. Я нащупала у него под кожей какие-то твердые узлы. Если бы он так очевидно не сдавал, я бы сказала, что у него растут новые мускулы. Кроме того, на ощупь это не похоже на мышечную ткань. — Она закусила губу. — Выбирать тут не из чего.
Луке пришлось довольно долго осмысливать то, что она сказала. Главным образом из-за того, что он отчаянно хотел избежать вывода.
— Опухоли? — спросил он тихо.
— Я как следует осмотрю его во время первого сеанса массажа. Но я не знаю, что это может быть еще. И, Лука, там этого чертовски много.
— Ох, спаситель наш Христос. Ты сможешь это вылечить, да? Ведь у Конфедерации нет рака в том виде, в каком это было в мое время.
— Конфедерация может с этим разделаться, да. Но тут нет единственного решения и нет таблетки двадцать седьмого столетия, формулу которой я могла бы на скорую руку вывести и срочно изготовить в химической лаборатории. Необходимо создать медицинский компьютерный прибор и иметь людей, которые умеют с ним управляться. Начать с того, что на Норфолке никогда таких не бывало. Наверное, их можно начать называть квалифицированными врачами. Все это — за пределами моих возможностей.
— О черт, — Лука закрыл лицо руками, широко расставив пальцы. Они дрожали. — Мы не можем вернуться. Просто не можем.
— Лука, ты точно так же поменял себе тело. Не так неудачно, как Иоганн. Но ты сделал это. Ты пригладил морщины, починил старый пищеварительный тракт. Если хочешь, чтобы я тебя осмотрела, я могу это сделать сейчас. Никто не должен знать…
— Нет.
Впервые Кармита почувствовала жалость к нему.
— Ладно. Если передумаешь… — Она начала открывать маленькие деревянные шкафчики, стоявшие в фургоне, чтобы приготовить то, что ей надо будет отнести Иоганну.
— Кармита? — тихонько спросил ее Лука. — Что же ты натворила, когда легла в постель с Грантом за деньги?
— Это что еще за сволочной вопрос?
— Ты точно знаешь, о чем я. Такая девушка, как ты. Ты молода, умна, ты чертовски привлекательна. Ты могла бы нацелиться на любого молодого парня, которого захотела, даже из семей землевладельцев. Это же известно. Почему же так?
Она резко вытянула руку и ухватила его подбородок крепкой хваткой, сделав для него невозможным избежать се яростного взгляда.
— Этот день уже давно приближался, Грант.
— Я не…
— Заткнись. Ты — это он или, по крайней мере, ты выслушаешь. И на этот раз ты не сможешь закрыть свое сознание. Ты слишком отчаялся, чтобы посмотреть вовне, это так?
Он мог только простонать, пока ее пальцы сомкнулись теснее.
— Он заставил тебя думать, да? Этот Лука. Остановись и оглянись вокруг на свой драгоценный мир. Что ж, он имеет право спросить, почему я играла в шлюху с тобой. Причина достаточно проста. Ты восхищаешься моей независимостью, моим свободным духом. Ну так за эту независимость приходится платить. Мне пришлось бы трудиться на плантациях целый сезон, пока я заработаю достаточно денег, чтобы заменить хотя бы одно колесо в этом фургоне. Одно сломанное колесо, один притаившийся в грязи камень — и моя свобода у меня отнята. Обод стоит дорого. Я могу выпилить и выстругать себе новое колесо, если со мной случится какой-то неприятный казус. Но все детали и рессоры делаются на ваших заводах. А нам нужны колеса на рессорах, потому что здесь нет приличных дорог. Вы их не строите, правда ведь, потому что вы хотите, чтобы все ездили в поездах. Если бы у людей были автомобили, это лишило бы тебя контроля над экономикой — а это твой идеал. А я даже не собираюсь входить в подробности, сколько может стоить такая лошадь, как Оливье, чтобы купить ее и кормить. Так что вот тебе ясный ответ. Я делаю это за деньги, потому что у меня нет выбора. Я прирожденная шлюха для тебя. Ты всех на этой планете сделал своими шлюхами. Свобода твоего землевладения приобретена за наш счет. Я дала тебе овладеть мною, потому что ты можешь хорошо заплатить, то вознаграждение, которое ты мне так великодушно предоставляешь, означает, что я не должна делать это часто. Ты предмет потребления, Грант, ты и другие землевладельцы. Вы ценный источник наличности, и ничего больше.
Она сильно оттолкнула его. Затылок его стукнулся об изгиб фургона, вынудив его закричать и всхлипнуть. Когда он поднял руку, чтобы пощупать затылок, на ней остался кровавый след. Грант бросил на нее перепуганный взгляд.
— Лечись сам, — посоветовала она. — И уходи.
Для города, в котором наложен запрет на все коммерческие полеты, в Нью-Конге было необычное количество небесных наблюдателей. Их внимание неизбежно привлекал Дворец Аполлона, где видны были графики движения ионных флайеров, самолетов и космических кораблей, которые улетали с посадочных площадок этого здания и из его дворов и прилетали на них. Вместимость, время прибытия и марка этих судов и воздушных экипажей были верным признаком дипломатической и кризисной политики, проводимой по отношению к работникам штата семьи Салдана. Коммуникационная сеть Кулу обладала даже несколькими крайне неофициальными информационными сайтами, посвященными этой теме, аккуратно передаваемыми Разведывательным Агентством, чтобы убедиться, что тут не применяются никакие активные датчики.
С началом кризиса одержимости энтузиасты небесного наблюдения предоставили воздушному пространству Дворца некоторое прикрытие, действующее только при совокупности защитных датчиков. Гражданские суда, вроде тех, что использовались младшими министрами или развлекающимися королевскими родственниками, исчезли. Теперь исключительно военные экипажи носились туда-сюда среди декоративных ротонд и каменных дымовых труб. Даже при этом обстоятельстве их опознавательные знаки определенным образом выдавали наличие пассажиров и груза. Содержащие сплетни бюллетени обеспечивались небесными наблюдателями (и некоторыми дезинформирующими добавлениями со стороны разведывательного агентства).
Этим примечательным утром, когда город был затянут серыми тучами, сыплющими мокрый снег на бульвары и парки, было добросовестно зарегистрировано прибытие четырех флайеров из 585-го Морского эскадрона среди двадцати других, совершивших посадку. Назначением 585-го было техническое обеспечение: достаточно широкая формулировка для прикрытия многих грехов. Вследствие этого его присутствие не вызвало комментариев.
Точно так же, без комментариев, обошлось прибытие в течение предыдущих тридцати часов военных кораблей с Ошанко, Нового Вашингтона, Петербурга и Нанджина (не считая других планет), теперь они были припаркованы к низкой экваториальной орбите. Они доставили, соответственно, принца Токаму, вице-президента Джима Сандерсона, премьер-министра Корженева и представителя Ку Ронги. Такова была степень секретности, окружавшей гостей, что не было объявлено даже о прибытии министра иностранных дел Кулу и определенно посольства перечисленных планет ничего об этом не знали.
Было предоставлено премьер-министру, госпоже Филиппе Ошин, приветствовать их, когда флайеры один за другим касались земли внутреннего четырехугольного двора. Она улыбалась с твердой вежливостью, когда представитель королевского флота проверял каждого гостя на атмосферные помехи, что они воспринимали с одинаковым апломбом. Дворцовые галереи были непривычно пусты, когда она провожала их в личный кабинет короля. Алистер II поднимался из глубокого кресла за столом, чтобы сердечнейшим образом их приветствовать. В камине вовсю пылали настоящие дрова, отгоняя прохладу, которая шла через французские окна. Каштаны вокруг строгих лужаек, лишенные листвы, и голые ветви в сверкающей ледяной инкрустации напоминали скопления кварца.
Госпожа Филиппа села сбоку от стола, рядом с герцогом Салионским, гости расположились в зеленых кожаных креслах напротив Алистера.
— Спасибо вам всем, что приехали, — поблагодарил король.
— Ваш посол объяснил, что это важно, — ответил Джим Сандерсон. — А наши дипломатические отношения достаточно старые и ценные для нас, чтобы я стал поворачиваться к вам спиной. Хотя, должен заявить, мне необходимо поскорее вернуться на родину, чтобы предстать перед избирателями. Этот кризис разрушает уверенность больше чем что-либо другое.
— Понимаю, — согласился Алистер. — Если я могу поделиться своим наблюдением, этот кризис теперь развивается вне арены общественного доверия.
— Да, мы слышали, что на Мортонридже неприятности.
— Скорость продвижения замедлилась после Кеттона, — заметил герцог Салионский. — Но мы все еще удерживаем свои позиции и избавляем жителей от одержимости.
— Для вас это хорошо. Но какое это имеет отношение к нам? Вы уже получили столько помощи, сколько мы можем обеспечить в разумных пределах.
— Мы считаем, что пора принять какие-то позитивные решения в политике, которые могут оказаться действенными в борьбе с одержимыми.
Корженев в изумлении хмыкнул.
— Значит, вы нас сюда вызвали для того, чтобы втайне обсудить проблему, вместо того чтобы выносить ее на Ассамблею? Я себя чувствую так, как будто бы стал членом какой-то тайной революционной организации.
— А вы им и являетесь, — сказал король, и улыбка сошла с губ Корженева.
— Конфедерация терпит поражение, — сообщил герцог Салионский пораженным гостям. — Экономика развитых цивилизаций вроде нашей сильно страдает от карантина гражданских звездных перелетов. Две планеты-станции парализованы. Капоне действовал с исключительным блеском со своими пространственными прыжками и ударом по Трафальгару. Наше население находится в состоянии физической и эмоциональной осады. Планеты, разоренные из-за карантина, продолжают медленно, но верно распространять одержание. И теперь заражена Земля, промышленный и военный центр всей Конфедерации. Если мы не имеем Землю на нашей стороне, нарушается все равновесие. Мы должны принять во внимание эту потерю, если собираемся выжить.
— Сосредоточьтесь-ка на этом на минутку, — вставил Джим Сандерсон. — Одержимые имеют поддержку в двух-трех городах, и это все. Вы не можете так легко списать Землю со счетов. Они разобьют любые головы, какие будут иметь в своем распоряжении, чтобы выставить одержимых.
Алистер взглянул на герцога и кивком выразил согласие.
— Согласно нашим сведениям, полученным из контактов с Землей, сейчас по крайней мере пять городов принадлежат одержимым.
Принц Токама поднял бровь.
— Вы хорошо проинформированы, господин. Мне ничего не говорили об их продвижении до того, как я покинул Ошанко.
— Половина вспомогательных судов королевского флота только и делает, что носится и выполняет для нас курьерские поручения, — объяснил герцог. — Мы стараемся по возможности получать последние новости, но теперь даже эта информация дня на два отстала. Согласно рапортам, наихудшая ситуация в Нью-Йорке, но и остальные четыре города падут самое большее через четыре недели. Власти с похвальной быстротой закрыли маршруты вакуумных поездов, но мы считаем, что в конечном счете одержимые точно так же распространятся по оставшимся городам. Если кто-то и способен выжить в земном климате без технической защиты, так это одержимый.
— И это даже не является большой проблемой, — сказал Алистер. — Население Лалонда, по грубому подсчету, равнялось двадцати миллионам, и мы можем допустить, что из них как минимум восемьдесят пять процентов были одержимыми. Все вместе они имели достаточно энергистической мощи, чтобы вырвать планету из этой вселенной. Официально население Нью-Йорка составляет триста миллионов. Все вместе они обладают достаточной силой, чтобы передвинуть Землю. Им даже не надо ждать, пока будут захвачены другие города.
— Веское наблюдение, однако останется Ореол, — сказал Ку Ронги. — То есть главный источник торговли Конфедерации с Солнечной системой будет уменьшать обороты, а не увеличивать.
— Безнадежно, да, — сказал герцог. — Наш контакт с Землей говорит о том, что они еще не могут понять, как одержимые проникли сквозь земную защиту. Так что существует возможность, что они сумеют точно так же ударить по Ореолу астероидов. Другая проблема, которая стоит перед Ореолом, состоит в том, что, когда Земля передвинется в какой-то другой мир, ее гравитационное поле уйдет вместе с ней. Астероиды Ореола физически рассеются.
— Очень хорошо, — произнес принц Токама. — Я убежден, что ваши аналитики составили определенный рапорт об исходе этих событий. Допуская, что мы лишаемся Земли и по крайней мере некоторых ресурсов Ореола, что вы видите самой эффективной политикой, благодаря которой можно как-то защититься?
— Олтон Хаакер и Политический Совет только что отдали приказ, чтобы полный состав флота конфедерации атаковал флот Капоне, — сказал герцог. — Это должно положить конец претензиям Организации позволить одержимым Новой Калифорнии делать то, что им заблагорассудится. Таким образом уменьшается угроза дальнейших пространственных прыжков и терроризма при помощи антиматерии. То, что мы предлагаем, приведет политику безнаказанности к концу.
— Промышленные звездные системы должны объединиться в центральную Конфедерацию, — сказала госпожа Филиппа. — В настоящий момент мы опасным образом перенапрягаемся, пытаясь усилить карантин и поддерживающие действия вроде Мортонриджа. Расходы не могут быть оправданы, особенно если учитывать медленный экономический спад, от которого мы теперь страдаем. Если мы урегулируем наши сферы влияния, расходы определенным образом снизятся, а эффективность наших военных сил в поддержке безопасности на более ограниченном пространстве, соответственно, улучшится. Если мы примем повышенные меры безопасности, мы сможем опять торговать между собой.
— Вы хотите сказать никого больше нельзя допускать сюда?
— В основном так. Мы расширим правительственные полномочия, которые действуют сегодня, чтобы власти могли контролировать торговые корабли. Любое судно, зарегистрированное в одной из безопасных звездных систем, будет допущено к возобновлению полетов между системами при условии подчинения разумной инспекции безопасности. Звездные корабли, прибывающие из небезопасных звездных систем, не будут допускаться к посадке. Иными словами, мы огораживаем себе периметр и по-настоящему бдительно его охраняем.
— А другие планеты, — спросил Корженев, — те, которые мы поддерживаем? Какое будущее вы предсказываете для них?
— Они в первую очередь являются источником нашей тревоги, — ответил герцог, — так как они зависят от своих поселений на астероидах, и это вызывает необходимость полетов, а с ними и перспективу того, что одержимые распространятся по другой звездной системе.
— Мы от них просто отказываемся?
— Когда мы перестанем оказывать им военную поддержку, которую теперь они получают без всяких условий, они будут вынуждены взять на себя ответственность, которой до сих пор избегали. При теперешней гарантии силы окраинные индустриальные астероидные поселения во всяком случае незыблемы. Как только этой ситуации придет конец, астероиды будут законсервированы, а их население вернется к своей родной планете в звездной системе, сопоставимой с Землей. Само по себе это определенным образом уменьшит число путей, по которым одержимые могут продолжать распространяться. Мы даже сможем избежать их вторжения на планету. Если они увидят, что не могут добраться до новых планет, тогда те, кто останется, сами перенесутся в этот свой новый мир.
— А что тогда? — спросил Джим Сандерсон. — Очень хорошо, мы восстановим большую часть того, что потеряли в финансах. Я от этого выигрываю. Но это ничего не решает на перспективу. Даже если одержимые уберутся и оставят нас в покое, нам все равно придется учитывать тела людей, которых они похитили и поработили. Их сотни миллионов, и все они зависят от того, когда мы их освободим; возможно, сейчас их уже биллионы. Это большая часть рода человеческого. Необходимо как следует представлять себе, каков будет общий исход душ и что станется со всеми нами после смерти.
— Если бы решение было простым, мы бы его уже нашли, — сказал король. — Таких усилий, какие направлены на поиски выхода из создавшейся ситуации, никогда не знала наша история. Над этим работает каждый университет, каждая промышленная компания, каждая военная лаборатория, каждый плодотворный ум в восьмистах обитаемых звездных мирах. И самое лучшее, к чему кто бы то ни было пришел, — это возможность уничтожения памяти для душ потусторонья в судный день. Едва ли можно считать массовое убийство решением. Нам придется сосредоточиться на стабильности и разумной степени процветания, и они будут служить нам зонтом, под которым мы будем работать. Общество должно во многих отношениях измениться; и большинство этих изменений тревожит. Нельзя даже предвидеть, усилится ли наша вера в бога или люди совсем его забудут.
— Я вижу логику во всем, что вы говорите, — согласился Корженев. — Но как насчет Ассамблеи и самого флота конфедерации? Они ведь существуют для того, чтобы защищать все планеты в равной степени.
— Основной момент, — вставила госпожа Филиппа, — состоит в том, что прав тот, кто платит за музыку… А те, кто сидит сейчас в этой комнате, платят немалую долю. Мы не бросаем никого в беде, мы перестраиваем политику так, чтобы она больше отвечала теперешнему кризису. Если бы проблему можно было бы решить быстро, тогда мы нуждались бы всего лишь в карантине и в запрещении полетов в некоторые системы. Поскольку совершенно очевидно, что это не так, мы собираемся принять твердое решение и придерживаться его долгий срок. И это единственный путь, который мы в состоянии предложить тем, кто уже одержим, с какой-то перспективой когда-нибудь восстановить собственную сущность.
— И как вы считаете, сколько других звездных систем присоединятся к центральной Конфедерации? — спросил принц Токама.
— Мы полагаем, что девяносто три системы имеют достаточно развитую техническую инфраструктуру, чтобы иметь возможность быть в нее принятыми. Мы не рассчитываем на то, что это будет малочисленная элита. Наш финансовый анализ показывает, что многие звезды будут в состоянии поддерживать скромный, но твердый рост экономических отношений между собой.
— Собираетесь ли вы просить эденистов присоединиться? — спросил Ку Ронги.
— Разумеется, — ответил король. — Вообще-то они нас вдохновляют. После Перника они продемонстрировали удивительную решимость в самосохранении своих обиталищ от проникновения. Это точно такая решимость, какую мы хотели бы приобрести и сами. Если бы планеты второго ряда и развивающиеся астероиды сделали то же с самого начала, мы бы не оказались в таком ужасном положении.
Джим Сандерсон оглядел трех остальных гостей, затем снова повернулся к королю.
— О'кей, я извещу президента и скажу ему, что поддерживаю вас. Это не то, чего я хотел, но по крайней мере хоть что-то практическое.
— Мой почтенный отец будет извещен, — пообещал принц Токама. — Ему надо будет довести ваше предложение до сведения Императорского Двора, но я не вижу проблемы, если будет убеждено достаточное количество планет.
Корженев и Ку Ронги дали свое согласие, обещая довести это предложение до сведения своих правительств. Король пожал им руки и выразил каждому из гостей в нескольких приватных словах свою личную благодарность, когда они выходили. Он их не торопил, но время поджимало: через час ожидались следующие четыре посла. Для 585-й эскадрильи на ближайшие три дня был составлен плотный график.
Сто восемьдесят семь портов открылись с потрясающей синхронностью за четверть миллиона километров от Арнштадта, как раз между планетой и ее солнцем. Из щелей вылезли космоястребы и немедленно установили защитную сферу в пять тысяч километров диаметром, откуда просматривался космос при помощи искривленных полей и электронных датчиков, чтобы заметить любой признак происходящей поблизости деятельности. Они, разумеется, обнаружили платформы СО планеты, сильно истощенной из-за последствий успешного вторжения Организации в сеть. Тем не менее местные снабженные датчиками спутники уже раскрыли их, и за остальными космическими платформами, расположенными на высокой орбите, было организовано постоянное автоматическое слежение. Сеть СО была усилена военными кораблями Организации, сто восемнадцать из которых постоянно находились на орбите вместе с двадцатью тремя черноястребами и с полудюжиной новых платформ, доставленных из Новой Калифорнии (их преимущественно использовали для усиления руководства Организации на земле). Их присутствие, особенно в сочетании с боевыми зарядами антиматерии, которыми были оборудованы некоторые из них, эффективно повысило оборонительный щит планеты до того же самого уровня, какой она имела при полной сети СО.
Капоне и Эммет Мордден были довольны тем, что Организация в силах одолеть любое количество военных кораблей Конфедерации. В любом случае, только господство Организации в этом пространстве препятствовало захвату планеты извне одержимыми, ставя тем самым в безвыходное положение Первого адмирала.
Правда, в последнее время участились атаки, причем черноястребы стремились отстрелить боевые заряды антиматерии, но немногие реактивные снаряды попадали в цель — степень перехвата равнялась более девяноста пяти процентов. Состояние постоянной бдительности позволяло экипажам, обслуживающим датчики спутников, приобретать высокую квалификацию; имея к тому же возможность использовать защитные поля черноястребов, они были убеждены, что ничто не сможет приблизиться к поселениям астероидов на орбите или к промышленным станциям.