Страница:
— Кохрейн, черт тебя дери, что это за штука? — спросил Мойо.
— Ты что, не узнаешь? — спросил Кохрейн в притворном удивлении. — Это же Медный колокольчик, пижон! Только он вывернулся или что-то такое с ним произошло с тех пор, как ты его в последний раз видел.
— Вывернулся? — переспросил Сайнон.
Он оглядывал помещение, разделяя это зрелище с сержантами, находящимися снаружи.
— Его физическое измерение, да. Тут есть масса каких-то совершенно обалденных сторон, до которых я и не докопался. Я думаю, если он захочет, он может сделаться куда больше, чем сейчас. Космическая мысль, верно?
— Но что оно такое? — нетерпеливо спросил Мойо.
— А-а, — Кохрейн неопределенно повел рукой вокруг. — Информация вроде бы идет только в одну сторону. Но он может нам помочь. Я так думаю.
— Тина умирает, — внезапно сказала Стефани. — Можно что-то сделать, чтобы ее вылечить?
Колокольчики на брюках Кохрейна тихонько звякнули, когда он подвинулся.
— Ну конечно, дружок, нет нужды кричать. Я знаю, что происходит снаружи.
— Меньшие кристаллы собираются вокруг Тины, — объявил Сайнон. — Они, кажется, ее упаковывают.
— А можем мы поговорить с этим Медным колокольчиком напрямую? — спросил Чома.
— Можете, — произнес ясный женский голос, ни к кому не обращаясь.
— Благодарю вас, — торжественно сказал сержант. — Как вас называть?
— На вашем языке меня назвали Медным колокольчиком.
Кохрейн так и дернулся под направленными на него взглядами:
— Что?
— Прекрасно, — сказал Чома. — Медный колокольчик, пожалуйста, мы хотим знать, что ты собой представляешь.
— Ближайшая аналогия может быть такая, что я представляю собой личность, вроде множественного количества жителей эденистского обиталища. Я обладаю многими отдельными секторами; я единственна, так же как и многогранна.
— А те маленькие кристаллы снаружи — они ваши сегменты?
— Нет. Это другие представители моего племени. Их физическая динамика находится в иной фазе, чем моя, как объяснил Кохрейн.
— А Кохрейн объяснил вам, как мы сюда попали?
— Я ассимилировала его память. Я долгое время не встречалась ни с чем подобным, вы были органическим существом, но его нейронной структуре не было причинено никакого вреда во время процедуры чтения.
— Как вы можете это утверждать, — недовольно пробурчала Рена.
Кохрейн сделал ей знак, подняв большой палец.
— Тогда вам понятно наше затруднительное положение, — сказала Стефани. — Есть какой-то способ вернуться в нашу вселенную?
— Я могу открыть вам путь назад, да.
— О Боже! — она прислонилась к Мойо, обессиленная от облегчения.
— Однако я полагаю, что сначала вы должны разрешить свой конфликт. Прежде чем начать свое существование в этом мире, мы были личностями биологическими. Наше племя начинало так же, как и ваше; так что тут есть общность, которая позволяет мне оценивать этику и юриспруденцию в том виде, как вы их рассматриваете на текущем для вас уровне эволюции. Доминирующее сознание похитило эти тела. Это несправедливо.
— Значит, потусторонье! — воскликнул Макфи. — Вы меня не заставите вернуться туда без борьбы!
— Такой необходимости не будет, — послышался ответ Колокольчика. — Я обеспечу вам несколько возможностей выбора.
— Вы упомянули, что когда-то были биологическими существами, — напомнил Сайнон. — А мы что, тоже эволюционируем в такую же форму в этом мире?
— Нет. Здесь нет эволюции. Мы перестали изменяться давным-давно. Эта форма была специально выведена генинженерией, чтобы поддерживать наше сознание в соответствии с энергетическим образцом, который есть душа. Теперь мы по существу полностью бессмертны.
— Значит, мы были правы, — обрадовался Мойо. — Этот мир — нечто вроде рая.
— Но не в том смысле, какой придает ему классическая человеческая религия, — возразила Колокольчик. — Здесь нет господства города, нет священных лиц, которые заботились бы о нем, нет даже удовольствий и высокой степени информированности, через которые проходят ваши души. На самом деле этот мир враждебен голым душам. Энергия тут быстро распадается. Вы в этом мире способны умереть.
— Но нам нужно было убежище, — настаивал Макфи. — Вот что мы себе представляли, когда усилием открывали путь сюда.
— Желание, дарованное в своей сущности, не есть субстанция. Если бы вы прибыли сюда целой планетой и пожелали здесь жить, тогда здешняя атмосфера и биосфера поддерживали бы вас в продолжении тысяч поколений; по крайней мере, так долго, как она будет вращаться вокруг звезды. Этот мир обещает быть стабильным и длительным. Вот почему мы сюда прибыли. Но мы были готовы к нашей новой жизни. К несчастью, вы явились сюда на голом обломке скалы.
— Вы говорите об изменениях, — напомнил Сайнон. — И вы знаете о душах. Не есть ли ваш вид существования ответ на нашу проблему? Должно ли наше племя научиться, как трансформироваться в существо, подобное вам?
— Это, безусловано, ответ. Будете ли вы готовы пожертвовать тем, что имеете, и принять нашу реальность и способ существования? Я в этом сомневаюсь. Вы представляете собой юный вид с большим потенциалом развития в будущем. Мы — нет. Мы были старыми и инертными; и мы до сих пор такие. Вселенная, где мы родились, не имеет от нас тайн. Нам известно ее происхождение и назначение. Вот почему мы сюда прибыли. Этот мир гармоничен для нас, у него наш темперамент. Мы проживем все наше существование здесь, наблюдая то, что попадется у нас на пути. Такова наша природа. Другие племена и цивилизации пройдут своей дорогой к упадку или к возвышению. Интересно, что же выберете вы, когда настанет ваше время?
— Мне нравится думать, что возвышение, — ответил Сайнон. — Но, как вы говорите, мы моложе и менее зрелые, чем вы. Полагаю, что мечтаний о подобной судьбе мы могли бы избежать.
— Понимаю эту точку зрения.
— Не можете ли вы дать нам обоснованный ответ, как разрешить проблему одержания, перед которой мы нынче стоим, как нам благополучно послать наши души через потусторонье?
— К сожалению, киинты были правы, когда говорили вам, что такое решение должно прийти изнутри.
— Все ли племена, решившие проблему душ, пользуются своим моральным превосходством в обращении с низшими существами?
— Вы вовсе не низшие, просто другие.
— Тогда каков же нам предоставляется выбор? — спросила Стефани.
— Вы можете умереть, — был ответ. — Я знаю, все вы выражали такое желание. Я могу сделать так, что оно осуществится. Я могу убрать душу из того тела, которое ею одержимо, что позволит природе этого мира идти своим путем. Ваш хозяин будет восстановлен и сможет вернуться на Мортонридж.
— Не слишком привлекательно, — с сомнением сказала Стефани. — Что-нибудь еще?
— Я с удовольствием приветствую вашу душу в этом сосуде. Вы сможете сделаться частью моей множественности.
— Если вы можете это сделать, тогда дайте каждому из нас по отдельному сосуду.
— Хотя мы фактически всесильны в этом мире, такая возможность не в нашей власти. Инструмент, который доставил нас сюда и собрал все наши сосуды, остался в вашей вселенной очень давно. Мы считали, что он нам более не понадобится.
— Так мы не можем вернуться?
— Теоретически — да. Но намерение — дело другое. И мы не знаем, существует ли еще тот инструмент. Более того, вероятно, вы не сможете приспособиться к такому сосуду, у нас с вами разная физиология.
— Ничего из этого не является особенно привлекательным, — сделала вывод Стефани.
— Для тебя, — быстро вставил Чома. — А для большинства сержантов преображение нас в новый вид множественности крайне привлекателен.
— Что открывает дальнейший выбор, — сказала Колокольчик. — Я также смогу переселить ваши души в освободившиеся тела сержантов.
— Это уже лучше, — сказала Стефани. — Но ведь если мы вернемся, даже в телах сержантов, мы все равно попадем в потусторонье в какие-то будущие времена.
— Это еще вопрос. Ваше племя сможет решить, как поступать с душами, попавшими в потусторонье, прежде чем это случится.
— Вы нам очень уж доверяете. Судя по нашему теперешнему состоянию, я не уверена, что мы этого заслуживаем. Если вы не можете решить проблему быстро, мы в этом незаинтересованы.
— Ты несправедлива, — заметил Сайнон.
— Зато честна. Военный мозг столетиями шлифовал правительство, пока оно не стало таким, — сказала Рена.
— Не начинай, — заворчал Кохрейн. — Это так же важно, усекла?
— Я не претендую на предсказание того, что произойдет, — сказала Колокольчик. — Мы перестали быть заносчивыми, как только прибыли сюда. Вы настроены решительно. Обычно этого достаточно.
— Отправились ли вы сюда, чтобы перехитрить потусторонье? — спросил Сайнон. — Было ли это вашим рациональным решением?
— Вовсе нет. Как я уже говорила, мы очень старый вид жизни, и пока мы существовали в своей биологической форме, мы образовали Согласие согласий. Мы собирали знания миллиардами единиц, мы исследовали галактики, рассматривали миры, находящиеся в разных измерениях, сосуществовавшие с нашей вселенной. Все, что делает новая раса, когда перед ней открываются новый опыт и новое понимание. Постепенно что-либо для нас перестало быть новым и оригинальным, все превратилось исключительно в варианты той же темы, которая была исчерпана прежде миллион раз. Наша техника стала совершенной, наш разум — полным. Мы перестали воспроизводиться, потому что больше не было причины предоставлять вселенной новые умы; они могли только наследовать готовые сведения, но не открывать новые. Некоторые народы на такой точке полностью вымирают, доверяя потусторонью свои души с облегчением. Вы избрали этот переход, конечное достижение нашего технического мастерства. Инструмент, способный переместить сознание из биологической неподвижности в это состояние, был подвигом даже для нас. Вы способны ощущать только физические аспекты этого судна, и даже они могут отличаться от того, что понятно вам. Я думаю, вы понимаете это?
— Зачем затруднять себя инструментами? Мы попали сюда только силой воли.
— Энергистическая мощь, которой вы обладаете, очень сильна и груба. Наши суда не могут даже существовать полностью в этой вселенной; вид энергии, который их поддерживает, не имеет здесь никаких аналогов. Их устройство требует большой тонкости.
— А как насчет других? Вы нашли тут какие-то другие формы жизни?
— Множество. Иные вроде нас, кто покинул свою вселенную. Некоторые вроде вас, заброшены сюда случаем и несчастьем. И еще другие, которые от нас отличаются. Есть и посетители, более развитые виды, чем мы, они наносят на карты многие миры.
— Наверное, я бы хотел на них посмотреть, — сказал Чома. — И узнать, чем заняты вы. Я бы остался с вами, если можно.
— Добро пожаловать, — пригласила Колокольчик. — А как остальные?
Стефани оглядела своих друзей, пытаясь проверить их реакцию на предложения, сделанные Колокольчиком. Им мешал страх, они ждали ее распоряжений. Опять.
— Здесь есть еще люди? — спросила она. — Еще планеты?
— Возможно, — сказала Колокольчик. — Хотя я никого пока еще не встречала. Этот мир один из немногих, имеющих желанные для вас параметры.
— Так что, мы больше нигде не можем найти убежище?
— Нет.
Стефани взяла руку Мойо в свою и придвинула его к себе.
— Очень хорошо, пора, я думаю, встать лицом к трудностям, — сказала она.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Я только хочу быть с тобой. Это и есть мой рай.
— Я за вас не выбираю, — объявила Стефани, обращаясь к остальным. — Вы сами должны это сделать — каждый за себя. Что до меня, если тело какого-нибудь сержанта мне подойдет, я возьму его и вернусь в Мортонридж. Если нет, я приму смерть здесь, в этом мире. Моя хозяйка может взять назад свое тело и свою свободу.
24
Для цивилизации, не имеющей опыта регулярных межзвездных путешествий, прибытие одинокого космического корабля никогда не может рассматриваться как угроза. Что он собой представляет, какие возможности за ним стоят — это, однако, дело другое. Параноидальные виды могут реагировать на такое событие весьма скверно.
Это был факт, который Джошуа крепко держал в голове, когда «Леди Макбет» вышла из прыжка за сто тысяч километров над диском города. В первую минуту экипаж не делал ничего, кроме как воспользовался пассивным разведчиком. Поблизости не было замечено никакой частицы или артефакта, и никакой исследующий датчик ксенока не устремился к их корпусу.
— Этот странный радарный пульс — все, что я распознаю, — отрапортовала Болью. — Они нас не увидели.
— Мы вне подозрений, — сказал Джошуа, обращаясь к Сиринкс.
Вся связь между двумя кораблями теперь велась напрямую, процессор-биотех был установлен в электронной системе «Леди Макбет», передающей информацию на «Энон» с эффективностью, равной стандартной датавизации. Снабженный биотехом корабль поискал поблизости, его чувствительность приближалась к максимуму. Система молчала. Насколько можно было судить, диск-город тиратка не имел такой техники.
— Мы готовы, — ответила Сиринкс. — Крикните, если мы будем вам нужны.
— О'кей, люди, — объявил Джошуа. — Пойдем по плану.
Экипаж привел корабль в нормальное рабочее состояние. Развернулись термопоглощающие пластины, отражая скопившуюся корабельную энергию от сверкающих фотосфер; сенсоры направились вверх. Джошуа использовал системы с высокой разрешаемой способностью, чтобы аккуратно направить датчики на диск-город. Активные спутники он пока не пускал в ход. Как только эта позиция была закреплена на несколько метров, он перевел навигационные данные десятку тайных спутников-шпионов, расположенных на борту. Они выстрелили из трубки ракетоносителя и отошли от фюзеляжа на полкилометра, прежде чем пришли в действие ионные двигатели, приближая их к городу-диску пульсацией тонкого синего огня. У них займет большую часть дня, чтобы пролететь через заданное пространство, когда они смогут начать возвращать полезные сведения о темной стороне артефакта. Джошуа и Сиринкс считали маловероятным, чтобы город-диск мог выследить их в полете, даже если их датчики будут сконцентрированы вокруг «Леди Макбет». Это был самый допустимый риск их миссии.
Когда сателлиты были отправлены, Джошуа перестроил корабельные антенны и провел поиск по ближнему пространству.
— Теперь мы официально находимся здесь, — сообщил он им.
— Посадка главной части, — сказала Сара.
Она наблюдала за координационной сеткой, ожидая, когда их координаты совпадут с городом.
Джошуа датавизировал корабельному компьютеру, чтобы тот передал их сообщение. Оно представляло собой довольно простое приветствие, текст на языке тиратка, переданный в широком частотном диапазоне. Там говорилось, кто они такие, откуда прилетели, что люди имели сердечные отношения с тиратка еще со времен «Танжунтик-РИ». И они просили ответить на приветствие. Не было сделано никакого упоминания о том, что тут присутствует еще «Энон».
Заключались пари насчет того, как долго займет получение ответа, и даже о том, в чем он будет заключаться, и не будет ли ответ залпом реактивных снарядов. Никто не поставил деньги на то, что будет получено восемь совершенно разных ответов направленным лучом, из разных частей города.
— Хотя понятно, — сказал Дахиби. — Тиратка, в конце концов, клановый вид.
— У них должна быть единая административная структура, чтобы управлять таким артефактом, — возразил Эшли. — Иначе он не может существовать.
— Зависит от того, что связывает их друг с другом, — утверждала Сара. — Нечто, имеющее такой размер, едва ли может быть действенным устройством.
— Тогда зачем его строить? — удивился Эшли.
Оски пропустила сообщения через их трансляционную программу.
— Какое-то отклонение в словаре, синтаксисе и символах от наших тиратка, — заметила она. — В конце концов, пятнадцать тысяч лет прошло. Но основа узнаваема, мы можем с этим работать
— Рад видеть какую-то эволюцию, — пробормотал Лайол. — Когда все остается одним и тем же у этих ребят, это делает их похожими на привидения.
— Это бездействие, а не эволюция, — поправила Оски. — И взгляните на этот город-диск. Мы легко могли бы построить что-нибудь подобное; на самом деле мы могли бы проделать гораздо лучшую работу, такую, как говорит Сара. Все, что тут демонстрируется, — это распространенность, а не развитие. Настоящего технического прогресса тут не было, в точности их колонии и корабли поколений.
— Что говорится в этих сообщениях? — спросил Джошуа.
— Одно почти совсем неразборчиво, какое-то изображение, я думаю. Компьютер сейчас делает анализ рисунка. Остальные содержат только текст. Два возвращают нам наше приветствие и спрашивают, что мы здесь делаем. Два требуют доказательства, что мы ксеноки. Еще три нас приветствуют и предлагают свидание с городом. А-а, они называют его Тоджолт-ХЛ.
— Дай мне посмотреть на три самые дружественные, — попросил Джошуа.
Три голубые звезды мелькнули над нейрообразом Тоджолт-ХЛ. Две расположились на основании диска, а третья — на краешке.
— Это решает все, — проговорил Джошуа. — Мы сосредоточиваемся на источнике, который с краю. Не хочу пытаться уводить «Леди Макбет» куда-нибудь во внутренние области, пока мы не узнаем наверняка, что там такое. Нам известно, как называется эта секция?
— Доминион Анти-КЛ, — ответила Оски.
— Сара, сфокусируй луч компьютера на них, пожалуйста, узкий обзор.
Джошуа пробежал текст, полученный с окраины, чтобы понять его характер, и составил ответ.
ЗВЕЗДНЫЙ КОРАБЛЬ «ЛЕДИ МАКБЕТ»
ПОСЛАНИЕ, ОТПРАВЛЕННОЕ НА ТОДЖОЛТ-ХЛ,
ДОМИНИОН АНТИ-КЛ
БЛАГОДАРИМ ЗА ВАШЕ ПРИВЕТСТВИЕ. МЫ ПРИЛЕТЕЛИ СЮДА В ПРЕДВИДЕНИИ ОБМЕНА МАТЕРИАЛАМИ И ЗНАНИЯМИ, ВЫГОДНОГО ДЛЯ ОБОИХ ВИДОВ. ПРОСИМ РАЗРЕШЕНИЯ НА ПОСАДКУ. ЕСЛИ ЭТО ДЛЯ ВАС ПРИЕМЛЕМО, ПОЖАЛУЙСТА, СООБЩИТЕ ВАШ ВЕКТОР.
КАПИТАН ДЖОШУА КАЛВЕРТ
ДОМИНИОН АНТИ-КЛ
СООБЩЕНИЕ ЗВЕЗДНОМУ КОРАБЛЮ «ЛЕДИ МАКБЕТ»
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА МАСТРИТ-ПД. ИГНОРИРУЙТЕ ВСЕ СООБЩЕНИЯ ОТ ДРУГИХ ДОМИНИОНОВ ТОДЖОЛТ-ХЛ. МЫ СОХРАНЯЕМ САМЫЕ БОЛЬШИЕ ЗАПАСЫ МАТЕРИАЛОВ И ЗНАНИЙ В ПРЕДЕЛАХ НАШИХ ГРАНИЦ. ВЫ БОЛЬШЕ ВСЕГО ПРИОБРЕТЕТЕ ПО ОБМЕНУ ИМЕННО С НАМИ. ПОДТВЕРДИТЕ ЭТУ ПРОСЬБУ.
КВАНТУК-ЛОУ, РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬ РЕСУРСОВ ДОМИНИОНА
— Что вы об этом думаете? — спросил Джошуа.
— Не совсем такой ответ, какой ты получил бы от наших тиратка, — покачал головой Самуэль. — Возможно, их положение изменилось в соответствии с обстоятельствами. Послание отдает алчностью.
— Ресурсы здесь должны быть бедные, — заметил Кемпстер. — У них не может быть новых источников твердых материалов для эксплуатации. Килограмм твоих отходов может оказаться для них более ценным, чем тысяча фьюзеодолларов.
— Мы будем об этом помнить, когда начнем переговоры, — сказал Джошуа. — Пока что мы имеем приглашение. Думаю, мы его примем.
ЗВЕЗДНЫЙ КОРАБЛЬ «ЛЕДИ МАКБЕТ»
СООБЩЕНИЕ, НАПРАВЛЕННОЕ В ДОМИНИОН АНТИ-КЛ
БЛАГОДАРИМ ЗА ВАШЕ ПРИГЛАШЕНИЕ И ПОДТВЕРЖДАЕМ, ЧТО ЖЕЛАЕМ ОБМЕНИВАТЬСЯ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО С ВАМИ. ПОЖАЛУЙСТА, ПРИШЛИТЕ ВАШ ВЕКТОР, КАК К ВАМ ПРИБЛИЗИТЬСЯ?
КАПИТАН ДЖОШУА КАЛВЕРТ
ДОМИНИОН АНТИ-КЛ
СООБЩЕНИЕ КОРАБЛЮ «ЛЕДИ МАКБЕТ»
РАЗВЕ ВЫ НЕ МОЖЕТЕ САМОСТОЯТЕЛЬНО РАССЧИТАТЬ ВЕКТОР? У ВАС ПОВРЕЖДЕНИЕ?
КВАНТУК-ЛОУ, РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬ ДОМИНИОНА АНТИ-КЛ
— Может ли быть, чтобы они не имели здесь управления движением? — спросил Джошуа. Он поискал в энциклопедии своей нейросети файл Геспери-ЛН. — Тиратка с Геспери-ЛН не имели никакой официальной управляющей системы до того, как они начали принимать корабли Конфедерации.
— Кроме того, чтобы такое устройство стало необходимым, нужно иметь массу улетающих и прилетающих кораблей, — напомнил Эшли. — А мы не заметили и одного корабля вокруг Тоджолт-ХЛ. Я постоянно наблюдал за экраном.
— Они, безусловно, в свою очередь наблюдают за нами, — сказала Болью. — Я зарегистрировала семнадцать разных радарных лучей, сфокусированных на нас. И полагаю, что сюда направлен и какой-то лазерный радар.
— Совсем никаких кораблей? — спросил Джошуа.
— Не могу обнаружить никаких излучений двигателей, — объявила Сара. — При наших видеодатчиках мы должны были увидеть даже пламя, появившееся в результате химической реакции, — в такой-то тени.
— Возможно, они применяют нечто вроде искривленного поля космоястребов, — предположил Дахиби. — В конце концов, Кемпстер же сказал, что масса для них драгоценна. Возможно, они не могут позволить себе реактивные двигатели.
— Гравитационные детекторы говорят о том, что ты не прав, — не согласился Лайол. — Не вижу никаких искривленных полей на этой лесистой местности.
— Они не хотят раскрывать свои карты в самом начале игры, — сказала Моника. — Они нам не покажут, что у них есть, особенно если это имеет отношение к войне.
Сара оторвалась от своего напряженного занятия, чтобы бросить хмурый взгляд на агента королевской разведывательной службы.
— Это абсурд. Невозможно внезапно прекратить все движение космических судов в тот самый момент, когда ты увидишь ксенока. Транзитные корабли все равно останутся. Кроме того, они ведь не знают, как долго мы за ними наблюдаем.
— Ты надеешься.
Сара утомленно вздохнула:
— У них нет прыжковой технологии, так что единственный доступный им вид космических кораблей — корабли поколений. А если какой-нибудь из кораблей станет применять атомные двигатели, чтобы затормозить в этой системе, они смогут за ним проследить в пределах половины светового года. Их, должно быть, любопытство разбирает насчет нас и насчет того, как мы, к чертям, сюда добрались, вот и все.
— Неважно, — пробурчал Джошуа.
ЗВЕЗДНЫЙ КОРАБЛЬ «ЛЕДИ МАКБЕТ»
СООБЩЕНИЕ, НАПРАВЛЕННОЕ В ДОМИНИОН АНТИ-КЛ.
У НАС НЕТ ПОВРЕЖДЕНИЙ. МЫ ИМЕЕМ ВОЗМОЖНОСТЬ РАССЧИТАТЬ ВЕКТОР ВАШЕГО МЕСТОНАХОЖДЕНИЯ НА ТОДЖОЛТ-ХЛ. МЫ НЕ ХОТЕЛИ НАРУШАТЬ НИКАКИХ ВАШИХ ЗАКОНОВ КАСАТЕЛЬНО ПРИБЛИЖАЮЩИХСЯ СУДОВ. ЕСТЬ ЛИ КАКИЕ-ЛИБО ОГРАНИЧЕНИЯ, КАСАЮЩИЕСЯ СКОРОСТИ ПРИБЛИЖЕНИЯ И ДИСТАНЦИИ ОТ ВАШЕЙ ФИЗИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ?
КАПИТАН ДЖОШУА КАЛВЕРТ
ДОМИНИОН АНТИ-КЛ
СООБЩЕНИЕ ЗВЕЗДНОМУ КОРАБЛЮ «ЛЕДИ МАКБЕТ».
НИКАКИХ ОГРАНИЧЕНИЙ ОТНОСИТЕЛЬНО ВАШЕГО ПРИБЛИЖЕНИЯ. МЫ СНАБДИМ КОНЕЧНЫМ ПОЛОЖЕНИЕМ КООРДИНАТ, КАК ТОЛЬКО ВЫ БУДЕТЕ НАХОДИТЬСЯ В ПРЕДЕЛАХ ОДНОЙ ТЫСЯЧИ КИЛОМЕТРОВ ОТ ТЕРРИТОРИИ ДОМИНИОНА.
КВАНТУК-ЛОУ
РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬ РЕСУРСОВ ДОМИНИОНА
ЗВЕЗДНЫЙ КОРАБЛЬ «ЛЕДИ МАКБЕТ»
СООБЩЕНИЕ, НАПРАВЛЕННОЕ ДОМИНИОНУ АНТИ-КЛ.
ПОНЯЛ. ЖДЕМ ВСТРЕЧИ ПО ПРОШЕСТВИИ СОРОКА ПЯТИ МИНУТ.
КАПИТАН ДЖОШУА КАЛВЕРТ
Джошуа датавизировал корабельному компьютеру приказ воспламенить двигатели. «Леди Макбет» устремилась к городу-диску с ускорением в 0, 5 g. Он уточнил вектор настолько, чтобы можно было перестать сжигать топливо за сто километров от края. Если атомные двигатели непривычны для этой системы, выхлопы «Леди Макбет» могут вызвать замешательство. Его губы тронула улыбка: а что бы они подумали о двигателе, работающем на антиматерии?
— Джошуа, — окликнула Сиринкс, — мы обнаружили еще один город-диск.
— Где? — спросил он.
Все на мостике «Леди Макбет» с интересом навострили уши.
— Он тянется за сорок пять миллионов километров от Тоджолта-ХЛ, на два градуса отклоненный от эклиптики. Кемпстер и Ренато были правы. Наши отходы, находящиеся так близко от единственной обитаемой структуры, просто не существуют.
— Вот черт, ты хочешь сказать, что этот оплот цивилизации растянулся вдоль всей экваториальной звездной орбиты?
— Похоже на то. Мы высматриваем возможное местоположение других. Если допустить, что расстояние между поселениями одинаково и что они не находятся в невероятно высоком отклонении от орбит, это должно означать, что таких штук имеется больше сотни.
— Признаю.
— Больше сотни, — повторил Эшли. — Это вполне составляет цивилизацию. И как ты думаешь, сколько представителей тиратка может поддерживать один из таких городов-дисков?
— Если мы имеем поверхность в двадцать миллионов квадратных километров, я бы сказала, что-то около ста биллионов, — ответила Сара. — Даже принимая во внимание их уровень техники, это большая территория. Подумайте только, сколько людей мы битком набиваем под купол.
— Посмотрите на это с точки зрения перспектив населения. И не удивительно, что доминион Анти-КЛ пожелал эксклюзивности, — сказал Лайол. — Требования ресурсов должны быть феноменальными. Я удивлен, что они умудрились выжить такое долгое время. По правилам, они должны были исчерпать собственные ресурсы продуктов давным-давно.
— Общества только тратят продукцию, тогда как добывание новых сырых материалов остается более дешевой проблемой, чем повторение цикла, — сказал Самуэль. — Находясь так близко к звезде, эти диски необыкновенно богаты энергией. Там только немногие свободные молекулы, которые не могут быть преобразованы во что-то полезное.
— Даже если так, у них должно иметься строжайшее запрещение на воспроизводство. Я наблюдал за их жизненным циклом, подобным этому, и все, что я могу придумать по этому поводу, — это культура, растущая на блюде.
— Такая аналогия не годится для разумной жизни. Природа тиратка склоняет их к логически обоснованному ограничительному поведению. В конце концов, они сами в совершенстве отрегулировали путешествия на кораблях поколений в течение десяти тысяч лет. Данная ситуация для них — никак не иная.
— Ты что, не узнаешь? — спросил Кохрейн в притворном удивлении. — Это же Медный колокольчик, пижон! Только он вывернулся или что-то такое с ним произошло с тех пор, как ты его в последний раз видел.
— Вывернулся? — переспросил Сайнон.
Он оглядывал помещение, разделяя это зрелище с сержантами, находящимися снаружи.
— Его физическое измерение, да. Тут есть масса каких-то совершенно обалденных сторон, до которых я и не докопался. Я думаю, если он захочет, он может сделаться куда больше, чем сейчас. Космическая мысль, верно?
— Но что оно такое? — нетерпеливо спросил Мойо.
— А-а, — Кохрейн неопределенно повел рукой вокруг. — Информация вроде бы идет только в одну сторону. Но он может нам помочь. Я так думаю.
— Тина умирает, — внезапно сказала Стефани. — Можно что-то сделать, чтобы ее вылечить?
Колокольчики на брюках Кохрейна тихонько звякнули, когда он подвинулся.
— Ну конечно, дружок, нет нужды кричать. Я знаю, что происходит снаружи.
— Меньшие кристаллы собираются вокруг Тины, — объявил Сайнон. — Они, кажется, ее упаковывают.
— А можем мы поговорить с этим Медным колокольчиком напрямую? — спросил Чома.
— Можете, — произнес ясный женский голос, ни к кому не обращаясь.
— Благодарю вас, — торжественно сказал сержант. — Как вас называть?
— На вашем языке меня назвали Медным колокольчиком.
Кохрейн так и дернулся под направленными на него взглядами:
— Что?
— Прекрасно, — сказал Чома. — Медный колокольчик, пожалуйста, мы хотим знать, что ты собой представляешь.
— Ближайшая аналогия может быть такая, что я представляю собой личность, вроде множественного количества жителей эденистского обиталища. Я обладаю многими отдельными секторами; я единственна, так же как и многогранна.
— А те маленькие кристаллы снаружи — они ваши сегменты?
— Нет. Это другие представители моего племени. Их физическая динамика находится в иной фазе, чем моя, как объяснил Кохрейн.
— А Кохрейн объяснил вам, как мы сюда попали?
— Я ассимилировала его память. Я долгое время не встречалась ни с чем подобным, вы были органическим существом, но его нейронной структуре не было причинено никакого вреда во время процедуры чтения.
— Как вы можете это утверждать, — недовольно пробурчала Рена.
Кохрейн сделал ей знак, подняв большой палец.
— Тогда вам понятно наше затруднительное положение, — сказала Стефани. — Есть какой-то способ вернуться в нашу вселенную?
— Я могу открыть вам путь назад, да.
— О Боже! — она прислонилась к Мойо, обессиленная от облегчения.
— Однако я полагаю, что сначала вы должны разрешить свой конфликт. Прежде чем начать свое существование в этом мире, мы были личностями биологическими. Наше племя начинало так же, как и ваше; так что тут есть общность, которая позволяет мне оценивать этику и юриспруденцию в том виде, как вы их рассматриваете на текущем для вас уровне эволюции. Доминирующее сознание похитило эти тела. Это несправедливо.
— Значит, потусторонье! — воскликнул Макфи. — Вы меня не заставите вернуться туда без борьбы!
— Такой необходимости не будет, — послышался ответ Колокольчика. — Я обеспечу вам несколько возможностей выбора.
— Вы упомянули, что когда-то были биологическими существами, — напомнил Сайнон. — А мы что, тоже эволюционируем в такую же форму в этом мире?
— Нет. Здесь нет эволюции. Мы перестали изменяться давным-давно. Эта форма была специально выведена генинженерией, чтобы поддерживать наше сознание в соответствии с энергетическим образцом, который есть душа. Теперь мы по существу полностью бессмертны.
— Значит, мы были правы, — обрадовался Мойо. — Этот мир — нечто вроде рая.
— Но не в том смысле, какой придает ему классическая человеческая религия, — возразила Колокольчик. — Здесь нет господства города, нет священных лиц, которые заботились бы о нем, нет даже удовольствий и высокой степени информированности, через которые проходят ваши души. На самом деле этот мир враждебен голым душам. Энергия тут быстро распадается. Вы в этом мире способны умереть.
— Но нам нужно было убежище, — настаивал Макфи. — Вот что мы себе представляли, когда усилием открывали путь сюда.
— Желание, дарованное в своей сущности, не есть субстанция. Если бы вы прибыли сюда целой планетой и пожелали здесь жить, тогда здешняя атмосфера и биосфера поддерживали бы вас в продолжении тысяч поколений; по крайней мере, так долго, как она будет вращаться вокруг звезды. Этот мир обещает быть стабильным и длительным. Вот почему мы сюда прибыли. Но мы были готовы к нашей новой жизни. К несчастью, вы явились сюда на голом обломке скалы.
— Вы говорите об изменениях, — напомнил Сайнон. — И вы знаете о душах. Не есть ли ваш вид существования ответ на нашу проблему? Должно ли наше племя научиться, как трансформироваться в существо, подобное вам?
— Это, безусловано, ответ. Будете ли вы готовы пожертвовать тем, что имеете, и принять нашу реальность и способ существования? Я в этом сомневаюсь. Вы представляете собой юный вид с большим потенциалом развития в будущем. Мы — нет. Мы были старыми и инертными; и мы до сих пор такие. Вселенная, где мы родились, не имеет от нас тайн. Нам известно ее происхождение и назначение. Вот почему мы сюда прибыли. Этот мир гармоничен для нас, у него наш темперамент. Мы проживем все наше существование здесь, наблюдая то, что попадется у нас на пути. Такова наша природа. Другие племена и цивилизации пройдут своей дорогой к упадку или к возвышению. Интересно, что же выберете вы, когда настанет ваше время?
— Мне нравится думать, что возвышение, — ответил Сайнон. — Но, как вы говорите, мы моложе и менее зрелые, чем вы. Полагаю, что мечтаний о подобной судьбе мы могли бы избежать.
— Понимаю эту точку зрения.
— Не можете ли вы дать нам обоснованный ответ, как разрешить проблему одержания, перед которой мы нынче стоим, как нам благополучно послать наши души через потусторонье?
— К сожалению, киинты были правы, когда говорили вам, что такое решение должно прийти изнутри.
— Все ли племена, решившие проблему душ, пользуются своим моральным превосходством в обращении с низшими существами?
— Вы вовсе не низшие, просто другие.
— Тогда каков же нам предоставляется выбор? — спросила Стефани.
— Вы можете умереть, — был ответ. — Я знаю, все вы выражали такое желание. Я могу сделать так, что оно осуществится. Я могу убрать душу из того тела, которое ею одержимо, что позволит природе этого мира идти своим путем. Ваш хозяин будет восстановлен и сможет вернуться на Мортонридж.
— Не слишком привлекательно, — с сомнением сказала Стефани. — Что-нибудь еще?
— Я с удовольствием приветствую вашу душу в этом сосуде. Вы сможете сделаться частью моей множественности.
— Если вы можете это сделать, тогда дайте каждому из нас по отдельному сосуду.
— Хотя мы фактически всесильны в этом мире, такая возможность не в нашей власти. Инструмент, который доставил нас сюда и собрал все наши сосуды, остался в вашей вселенной очень давно. Мы считали, что он нам более не понадобится.
— Так мы не можем вернуться?
— Теоретически — да. Но намерение — дело другое. И мы не знаем, существует ли еще тот инструмент. Более того, вероятно, вы не сможете приспособиться к такому сосуду, у нас с вами разная физиология.
— Ничего из этого не является особенно привлекательным, — сделала вывод Стефани.
— Для тебя, — быстро вставил Чома. — А для большинства сержантов преображение нас в новый вид множественности крайне привлекателен.
— Что открывает дальнейший выбор, — сказала Колокольчик. — Я также смогу переселить ваши души в освободившиеся тела сержантов.
— Это уже лучше, — сказала Стефани. — Но ведь если мы вернемся, даже в телах сержантов, мы все равно попадем в потусторонье в какие-то будущие времена.
— Это еще вопрос. Ваше племя сможет решить, как поступать с душами, попавшими в потусторонье, прежде чем это случится.
— Вы нам очень уж доверяете. Судя по нашему теперешнему состоянию, я не уверена, что мы этого заслуживаем. Если вы не можете решить проблему быстро, мы в этом незаинтересованы.
— Ты несправедлива, — заметил Сайнон.
— Зато честна. Военный мозг столетиями шлифовал правительство, пока оно не стало таким, — сказала Рена.
— Не начинай, — заворчал Кохрейн. — Это так же важно, усекла?
— Я не претендую на предсказание того, что произойдет, — сказала Колокольчик. — Мы перестали быть заносчивыми, как только прибыли сюда. Вы настроены решительно. Обычно этого достаточно.
— Отправились ли вы сюда, чтобы перехитрить потусторонье? — спросил Сайнон. — Было ли это вашим рациональным решением?
— Вовсе нет. Как я уже говорила, мы очень старый вид жизни, и пока мы существовали в своей биологической форме, мы образовали Согласие согласий. Мы собирали знания миллиардами единиц, мы исследовали галактики, рассматривали миры, находящиеся в разных измерениях, сосуществовавшие с нашей вселенной. Все, что делает новая раса, когда перед ней открываются новый опыт и новое понимание. Постепенно что-либо для нас перестало быть новым и оригинальным, все превратилось исключительно в варианты той же темы, которая была исчерпана прежде миллион раз. Наша техника стала совершенной, наш разум — полным. Мы перестали воспроизводиться, потому что больше не было причины предоставлять вселенной новые умы; они могли только наследовать готовые сведения, но не открывать новые. Некоторые народы на такой точке полностью вымирают, доверяя потусторонью свои души с облегчением. Вы избрали этот переход, конечное достижение нашего технического мастерства. Инструмент, способный переместить сознание из биологической неподвижности в это состояние, был подвигом даже для нас. Вы способны ощущать только физические аспекты этого судна, и даже они могут отличаться от того, что понятно вам. Я думаю, вы понимаете это?
— Зачем затруднять себя инструментами? Мы попали сюда только силой воли.
— Энергистическая мощь, которой вы обладаете, очень сильна и груба. Наши суда не могут даже существовать полностью в этой вселенной; вид энергии, который их поддерживает, не имеет здесь никаких аналогов. Их устройство требует большой тонкости.
— А как насчет других? Вы нашли тут какие-то другие формы жизни?
— Множество. Иные вроде нас, кто покинул свою вселенную. Некоторые вроде вас, заброшены сюда случаем и несчастьем. И еще другие, которые от нас отличаются. Есть и посетители, более развитые виды, чем мы, они наносят на карты многие миры.
— Наверное, я бы хотел на них посмотреть, — сказал Чома. — И узнать, чем заняты вы. Я бы остался с вами, если можно.
— Добро пожаловать, — пригласила Колокольчик. — А как остальные?
Стефани оглядела своих друзей, пытаясь проверить их реакцию на предложения, сделанные Колокольчиком. Им мешал страх, они ждали ее распоряжений. Опять.
— Здесь есть еще люди? — спросила она. — Еще планеты?
— Возможно, — сказала Колокольчик. — Хотя я никого пока еще не встречала. Этот мир один из немногих, имеющих желанные для вас параметры.
— Так что, мы больше нигде не можем найти убежище?
— Нет.
Стефани взяла руку Мойо в свою и придвинула его к себе.
— Очень хорошо, пора, я думаю, встать лицом к трудностям, — сказала она.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Я только хочу быть с тобой. Это и есть мой рай.
— Я за вас не выбираю, — объявила Стефани, обращаясь к остальным. — Вы сами должны это сделать — каждый за себя. Что до меня, если тело какого-нибудь сержанта мне подойдет, я возьму его и вернусь в Мортонридж. Если нет, я приму смерть здесь, в этом мире. Моя хозяйка может взять назад свое тело и свою свободу.
24
Для цивилизации, не имеющей опыта регулярных межзвездных путешествий, прибытие одинокого космического корабля никогда не может рассматриваться как угроза. Что он собой представляет, какие возможности за ним стоят — это, однако, дело другое. Параноидальные виды могут реагировать на такое событие весьма скверно.
Это был факт, который Джошуа крепко держал в голове, когда «Леди Макбет» вышла из прыжка за сто тысяч километров над диском города. В первую минуту экипаж не делал ничего, кроме как воспользовался пассивным разведчиком. Поблизости не было замечено никакой частицы или артефакта, и никакой исследующий датчик ксенока не устремился к их корпусу.
— Этот странный радарный пульс — все, что я распознаю, — отрапортовала Болью. — Они нас не увидели.
— Мы вне подозрений, — сказал Джошуа, обращаясь к Сиринкс.
Вся связь между двумя кораблями теперь велась напрямую, процессор-биотех был установлен в электронной системе «Леди Макбет», передающей информацию на «Энон» с эффективностью, равной стандартной датавизации. Снабженный биотехом корабль поискал поблизости, его чувствительность приближалась к максимуму. Система молчала. Насколько можно было судить, диск-город тиратка не имел такой техники.
— Мы готовы, — ответила Сиринкс. — Крикните, если мы будем вам нужны.
— О'кей, люди, — объявил Джошуа. — Пойдем по плану.
Экипаж привел корабль в нормальное рабочее состояние. Развернулись термопоглощающие пластины, отражая скопившуюся корабельную энергию от сверкающих фотосфер; сенсоры направились вверх. Джошуа использовал системы с высокой разрешаемой способностью, чтобы аккуратно направить датчики на диск-город. Активные спутники он пока не пускал в ход. Как только эта позиция была закреплена на несколько метров, он перевел навигационные данные десятку тайных спутников-шпионов, расположенных на борту. Они выстрелили из трубки ракетоносителя и отошли от фюзеляжа на полкилометра, прежде чем пришли в действие ионные двигатели, приближая их к городу-диску пульсацией тонкого синего огня. У них займет большую часть дня, чтобы пролететь через заданное пространство, когда они смогут начать возвращать полезные сведения о темной стороне артефакта. Джошуа и Сиринкс считали маловероятным, чтобы город-диск мог выследить их в полете, даже если их датчики будут сконцентрированы вокруг «Леди Макбет». Это был самый допустимый риск их миссии.
Когда сателлиты были отправлены, Джошуа перестроил корабельные антенны и провел поиск по ближнему пространству.
— Теперь мы официально находимся здесь, — сообщил он им.
— Посадка главной части, — сказала Сара.
Она наблюдала за координационной сеткой, ожидая, когда их координаты совпадут с городом.
Джошуа датавизировал корабельному компьютеру, чтобы тот передал их сообщение. Оно представляло собой довольно простое приветствие, текст на языке тиратка, переданный в широком частотном диапазоне. Там говорилось, кто они такие, откуда прилетели, что люди имели сердечные отношения с тиратка еще со времен «Танжунтик-РИ». И они просили ответить на приветствие. Не было сделано никакого упоминания о том, что тут присутствует еще «Энон».
Заключались пари насчет того, как долго займет получение ответа, и даже о том, в чем он будет заключаться, и не будет ли ответ залпом реактивных снарядов. Никто не поставил деньги на то, что будет получено восемь совершенно разных ответов направленным лучом, из разных частей города.
— Хотя понятно, — сказал Дахиби. — Тиратка, в конце концов, клановый вид.
— У них должна быть единая административная структура, чтобы управлять таким артефактом, — возразил Эшли. — Иначе он не может существовать.
— Зависит от того, что связывает их друг с другом, — утверждала Сара. — Нечто, имеющее такой размер, едва ли может быть действенным устройством.
— Тогда зачем его строить? — удивился Эшли.
Оски пропустила сообщения через их трансляционную программу.
— Какое-то отклонение в словаре, синтаксисе и символах от наших тиратка, — заметила она. — В конце концов, пятнадцать тысяч лет прошло. Но основа узнаваема, мы можем с этим работать
— Рад видеть какую-то эволюцию, — пробормотал Лайол. — Когда все остается одним и тем же у этих ребят, это делает их похожими на привидения.
— Это бездействие, а не эволюция, — поправила Оски. — И взгляните на этот город-диск. Мы легко могли бы построить что-нибудь подобное; на самом деле мы могли бы проделать гораздо лучшую работу, такую, как говорит Сара. Все, что тут демонстрируется, — это распространенность, а не развитие. Настоящего технического прогресса тут не было, в точности их колонии и корабли поколений.
— Что говорится в этих сообщениях? — спросил Джошуа.
— Одно почти совсем неразборчиво, какое-то изображение, я думаю. Компьютер сейчас делает анализ рисунка. Остальные содержат только текст. Два возвращают нам наше приветствие и спрашивают, что мы здесь делаем. Два требуют доказательства, что мы ксеноки. Еще три нас приветствуют и предлагают свидание с городом. А-а, они называют его Тоджолт-ХЛ.
— Дай мне посмотреть на три самые дружественные, — попросил Джошуа.
Три голубые звезды мелькнули над нейрообразом Тоджолт-ХЛ. Две расположились на основании диска, а третья — на краешке.
— Это решает все, — проговорил Джошуа. — Мы сосредоточиваемся на источнике, который с краю. Не хочу пытаться уводить «Леди Макбет» куда-нибудь во внутренние области, пока мы не узнаем наверняка, что там такое. Нам известно, как называется эта секция?
— Доминион Анти-КЛ, — ответила Оски.
— Сара, сфокусируй луч компьютера на них, пожалуйста, узкий обзор.
Джошуа пробежал текст, полученный с окраины, чтобы понять его характер, и составил ответ.
ЗВЕЗДНЫЙ КОРАБЛЬ «ЛЕДИ МАКБЕТ»
ПОСЛАНИЕ, ОТПРАВЛЕННОЕ НА ТОДЖОЛТ-ХЛ,
ДОМИНИОН АНТИ-КЛ
БЛАГОДАРИМ ЗА ВАШЕ ПРИВЕТСТВИЕ. МЫ ПРИЛЕТЕЛИ СЮДА В ПРЕДВИДЕНИИ ОБМЕНА МАТЕРИАЛАМИ И ЗНАНИЯМИ, ВЫГОДНОГО ДЛЯ ОБОИХ ВИДОВ. ПРОСИМ РАЗРЕШЕНИЯ НА ПОСАДКУ. ЕСЛИ ЭТО ДЛЯ ВАС ПРИЕМЛЕМО, ПОЖАЛУЙСТА, СООБЩИТЕ ВАШ ВЕКТОР.
КАПИТАН ДЖОШУА КАЛВЕРТ
ДОМИНИОН АНТИ-КЛ
СООБЩЕНИЕ ЗВЕЗДНОМУ КОРАБЛЮ «ЛЕДИ МАКБЕТ»
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА МАСТРИТ-ПД. ИГНОРИРУЙТЕ ВСЕ СООБЩЕНИЯ ОТ ДРУГИХ ДОМИНИОНОВ ТОДЖОЛТ-ХЛ. МЫ СОХРАНЯЕМ САМЫЕ БОЛЬШИЕ ЗАПАСЫ МАТЕРИАЛОВ И ЗНАНИЙ В ПРЕДЕЛАХ НАШИХ ГРАНИЦ. ВЫ БОЛЬШЕ ВСЕГО ПРИОБРЕТЕТЕ ПО ОБМЕНУ ИМЕННО С НАМИ. ПОДТВЕРДИТЕ ЭТУ ПРОСЬБУ.
КВАНТУК-ЛОУ, РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬ РЕСУРСОВ ДОМИНИОНА
— Что вы об этом думаете? — спросил Джошуа.
— Не совсем такой ответ, какой ты получил бы от наших тиратка, — покачал головой Самуэль. — Возможно, их положение изменилось в соответствии с обстоятельствами. Послание отдает алчностью.
— Ресурсы здесь должны быть бедные, — заметил Кемпстер. — У них не может быть новых источников твердых материалов для эксплуатации. Килограмм твоих отходов может оказаться для них более ценным, чем тысяча фьюзеодолларов.
— Мы будем об этом помнить, когда начнем переговоры, — сказал Джошуа. — Пока что мы имеем приглашение. Думаю, мы его примем.
ЗВЕЗДНЫЙ КОРАБЛЬ «ЛЕДИ МАКБЕТ»
СООБЩЕНИЕ, НАПРАВЛЕННОЕ В ДОМИНИОН АНТИ-КЛ
БЛАГОДАРИМ ЗА ВАШЕ ПРИГЛАШЕНИЕ И ПОДТВЕРЖДАЕМ, ЧТО ЖЕЛАЕМ ОБМЕНИВАТЬСЯ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО С ВАМИ. ПОЖАЛУЙСТА, ПРИШЛИТЕ ВАШ ВЕКТОР, КАК К ВАМ ПРИБЛИЗИТЬСЯ?
КАПИТАН ДЖОШУА КАЛВЕРТ
ДОМИНИОН АНТИ-КЛ
СООБЩЕНИЕ КОРАБЛЮ «ЛЕДИ МАКБЕТ»
РАЗВЕ ВЫ НЕ МОЖЕТЕ САМОСТОЯТЕЛЬНО РАССЧИТАТЬ ВЕКТОР? У ВАС ПОВРЕЖДЕНИЕ?
КВАНТУК-ЛОУ, РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬ ДОМИНИОНА АНТИ-КЛ
— Может ли быть, чтобы они не имели здесь управления движением? — спросил Джошуа. Он поискал в энциклопедии своей нейросети файл Геспери-ЛН. — Тиратка с Геспери-ЛН не имели никакой официальной управляющей системы до того, как они начали принимать корабли Конфедерации.
— Кроме того, чтобы такое устройство стало необходимым, нужно иметь массу улетающих и прилетающих кораблей, — напомнил Эшли. — А мы не заметили и одного корабля вокруг Тоджолт-ХЛ. Я постоянно наблюдал за экраном.
— Они, безусловно, в свою очередь наблюдают за нами, — сказала Болью. — Я зарегистрировала семнадцать разных радарных лучей, сфокусированных на нас. И полагаю, что сюда направлен и какой-то лазерный радар.
— Совсем никаких кораблей? — спросил Джошуа.
— Не могу обнаружить никаких излучений двигателей, — объявила Сара. — При наших видеодатчиках мы должны были увидеть даже пламя, появившееся в результате химической реакции, — в такой-то тени.
— Возможно, они применяют нечто вроде искривленного поля космоястребов, — предположил Дахиби. — В конце концов, Кемпстер же сказал, что масса для них драгоценна. Возможно, они не могут позволить себе реактивные двигатели.
— Гравитационные детекторы говорят о том, что ты не прав, — не согласился Лайол. — Не вижу никаких искривленных полей на этой лесистой местности.
— Они не хотят раскрывать свои карты в самом начале игры, — сказала Моника. — Они нам не покажут, что у них есть, особенно если это имеет отношение к войне.
Сара оторвалась от своего напряженного занятия, чтобы бросить хмурый взгляд на агента королевской разведывательной службы.
— Это абсурд. Невозможно внезапно прекратить все движение космических судов в тот самый момент, когда ты увидишь ксенока. Транзитные корабли все равно останутся. Кроме того, они ведь не знают, как долго мы за ними наблюдаем.
— Ты надеешься.
Сара утомленно вздохнула:
— У них нет прыжковой технологии, так что единственный доступный им вид космических кораблей — корабли поколений. А если какой-нибудь из кораблей станет применять атомные двигатели, чтобы затормозить в этой системе, они смогут за ним проследить в пределах половины светового года. Их, должно быть, любопытство разбирает насчет нас и насчет того, как мы, к чертям, сюда добрались, вот и все.
— Неважно, — пробурчал Джошуа.
ЗВЕЗДНЫЙ КОРАБЛЬ «ЛЕДИ МАКБЕТ»
СООБЩЕНИЕ, НАПРАВЛЕННОЕ В ДОМИНИОН АНТИ-КЛ.
У НАС НЕТ ПОВРЕЖДЕНИЙ. МЫ ИМЕЕМ ВОЗМОЖНОСТЬ РАССЧИТАТЬ ВЕКТОР ВАШЕГО МЕСТОНАХОЖДЕНИЯ НА ТОДЖОЛТ-ХЛ. МЫ НЕ ХОТЕЛИ НАРУШАТЬ НИКАКИХ ВАШИХ ЗАКОНОВ КАСАТЕЛЬНО ПРИБЛИЖАЮЩИХСЯ СУДОВ. ЕСТЬ ЛИ КАКИЕ-ЛИБО ОГРАНИЧЕНИЯ, КАСАЮЩИЕСЯ СКОРОСТИ ПРИБЛИЖЕНИЯ И ДИСТАНЦИИ ОТ ВАШЕЙ ФИЗИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ?
КАПИТАН ДЖОШУА КАЛВЕРТ
ДОМИНИОН АНТИ-КЛ
СООБЩЕНИЕ ЗВЕЗДНОМУ КОРАБЛЮ «ЛЕДИ МАКБЕТ».
НИКАКИХ ОГРАНИЧЕНИЙ ОТНОСИТЕЛЬНО ВАШЕГО ПРИБЛИЖЕНИЯ. МЫ СНАБДИМ КОНЕЧНЫМ ПОЛОЖЕНИЕМ КООРДИНАТ, КАК ТОЛЬКО ВЫ БУДЕТЕ НАХОДИТЬСЯ В ПРЕДЕЛАХ ОДНОЙ ТЫСЯЧИ КИЛОМЕТРОВ ОТ ТЕРРИТОРИИ ДОМИНИОНА.
КВАНТУК-ЛОУ
РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬ РЕСУРСОВ ДОМИНИОНА
ЗВЕЗДНЫЙ КОРАБЛЬ «ЛЕДИ МАКБЕТ»
СООБЩЕНИЕ, НАПРАВЛЕННОЕ ДОМИНИОНУ АНТИ-КЛ.
ПОНЯЛ. ЖДЕМ ВСТРЕЧИ ПО ПРОШЕСТВИИ СОРОКА ПЯТИ МИНУТ.
КАПИТАН ДЖОШУА КАЛВЕРТ
Джошуа датавизировал корабельному компьютеру приказ воспламенить двигатели. «Леди Макбет» устремилась к городу-диску с ускорением в 0, 5 g. Он уточнил вектор настолько, чтобы можно было перестать сжигать топливо за сто километров от края. Если атомные двигатели непривычны для этой системы, выхлопы «Леди Макбет» могут вызвать замешательство. Его губы тронула улыбка: а что бы они подумали о двигателе, работающем на антиматерии?
— Джошуа, — окликнула Сиринкс, — мы обнаружили еще один город-диск.
— Где? — спросил он.
Все на мостике «Леди Макбет» с интересом навострили уши.
— Он тянется за сорок пять миллионов километров от Тоджолта-ХЛ, на два градуса отклоненный от эклиптики. Кемпстер и Ренато были правы. Наши отходы, находящиеся так близко от единственной обитаемой структуры, просто не существуют.
— Вот черт, ты хочешь сказать, что этот оплот цивилизации растянулся вдоль всей экваториальной звездной орбиты?
— Похоже на то. Мы высматриваем возможное местоположение других. Если допустить, что расстояние между поселениями одинаково и что они не находятся в невероятно высоком отклонении от орбит, это должно означать, что таких штук имеется больше сотни.
— Признаю.
— Больше сотни, — повторил Эшли. — Это вполне составляет цивилизацию. И как ты думаешь, сколько представителей тиратка может поддерживать один из таких городов-дисков?
— Если мы имеем поверхность в двадцать миллионов квадратных километров, я бы сказала, что-то около ста биллионов, — ответила Сара. — Даже принимая во внимание их уровень техники, это большая территория. Подумайте только, сколько людей мы битком набиваем под купол.
— Посмотрите на это с точки зрения перспектив населения. И не удивительно, что доминион Анти-КЛ пожелал эксклюзивности, — сказал Лайол. — Требования ресурсов должны быть феноменальными. Я удивлен, что они умудрились выжить такое долгое время. По правилам, они должны были исчерпать собственные ресурсы продуктов давным-давно.
— Общества только тратят продукцию, тогда как добывание новых сырых материалов остается более дешевой проблемой, чем повторение цикла, — сказал Самуэль. — Находясь так близко к звезде, эти диски необыкновенно богаты энергией. Там только немногие свободные молекулы, которые не могут быть преобразованы во что-то полезное.
— Даже если так, у них должно иметься строжайшее запрещение на воспроизводство. Я наблюдал за их жизненным циклом, подобным этому, и все, что я могу придумать по этому поводу, — это культура, растущая на блюде.
— Такая аналогия не годится для разумной жизни. Природа тиратка склоняет их к логически обоснованному ограничительному поведению. В конце концов, они сами в совершенстве отрегулировали путешествия на кораблях поколений в течение десяти тысяч лет. Данная ситуация для них — никак не иная.