Страница:
К началу раннего вечера лишенное полиции и служб первой помощи население купола было практически в тюремном заключении в собственных квартирах. Квинн достиг своей цели, не имея нужды сметать с лица земли транспортную сеть и предприятия, изготовлявшие продукты и предметы широкого потребления.
Это было почти то самое, что он первоначально замышлял, и достиг он контроля с меньшим количеством одержимых, чем рассчитывал сначала. Это было во многом ему на пользу: ведь легче поддерживать дисциплину среди меньшего количества. И купол, со всеми его дополнительными ресурсами, оставался нетронутым, чтобы Декстер мог использовать его так, как ему хотелось. Самое пристальное внимание было направлено на Вестминстерский купол: страх, парализовавший остальные девять, делал их бесполезными в качестве возможных источников сопротивления.
Сделав Лондон безопасным для себя, Квинн предпринял попытку отправить своих подчиненных в Бирмингем в наземных машинах. Рискованное предприятие, которое привело к выстрелам СО и полному уничтожению машин.
Он знал, что это не будет так легко.
Когда тянулась первая ночь и его батальоны одержимых продолжали операции зачисток против гражданских властей, в штаб-квартиру Квинна доставили несколько опытных техников и инженеров. Их засадили за работу по отысканию способов незаметного проникновения на платформы СО. Чисто символический жест. Он знал, что грядущая война Ночи не будет вестись с помощью науки и машин. Это будет война личностей, какой и полагается быть настоящим войнам.
Когда опустилась темнота, вой демонов сделался громче. Квинн начал молиться на оскверненном алтаре собора Святого Павла и еще глубже погрузился в мир призраков. На этот раз он был вознагражден величайшим знанием из всех, какие только могли быть, посланы недостойному служителю Ночи. Сам Божий Брат просыпался в изгнании на каком-то невообразимом расстоянии от этой вселенной. Крики демонов, выражающие восхваление и восхищение, приветствовали великого Господина, оказавшегося среди них. Его зловещее присутствие несло такие мощь и силу, каких они никогда не испытывали раньше.
Их мысли, страдания и мечты просачивались в мозг Квинна. Он мог распознавать их, когда они во всем своем удивительном множестве соединялись воедино в зачарованных пытках. Божий Брат встал между ними, горячий и темный, сияющий злой волей. Они тянулись к нему, чтобы Он одарил их своим могуществом. И Он освободил их, Его энергия удалила их цепи, так что они опять смогли воспарить, как уже было с ними очень давно. Целая армия апокалиптических ангелов, восхищенная своим новым состоянием, и голодная. Они испытывали голод по отношению к такому множеству вещей, в которых им отказывали все это ужасное время. Они кружились, выражая свое поклонение перед Светоносцем, циклоном, который был больше всего мира, выражая криками свою радость по поводу Его пагубного прихода.
Квинн оставил свои мечтания о духах, его тело отвердело, чтобы проснуться на алтаре как раз в тот момент, когда серый рассвет прокрался в грязные оконные стекла вокруг него. В глазах его стояли слезы, когда он начал хохотать.
— О, Беннет, кусок дерьма, где ты теперь, неверующая? Эта истина приходит тогда, когда ты в полном отчаянии.
— Квинн? — с беспокойством позвала Кортни. — С тобой все нормально?
— Он идет.
Кортни бросила взгляд по направлению к громадным дверям из почерневшего дуба в дальнем конце собора:
— Кто?
— Божий Брат, тупая ты сучка. — Квинн поднялся на алтаре и широко развел руки, глядя вниз на сборище одержимых, кружившихся по нефу. — Я видел Господа нашего. Видел Его! Он жив. Он поднялся, чтобы вести нас к решающей победе. Он ведет армию, которая сокрушит блестящих металлических ангелов, стерегущих рай. Падет Ночь! — Квинн весь дрожал в своей убежденности. Кортни наблюдала в жутком страхе, как он медленно повернул к ней взгляд. — Ты что, мне не веришь?
— Верю, Квинн. Я всегда тебе верю.
— Ага. Правда веришь, да?
Он легко спрыгнул на мраморный пол, и торжественная улыбка была видна, прежде чем чернота одеяния затмила его плоть. Капюшон опустился, Квинп посмотрел на подавленную толпу. Теперь их собралось тут около пятисот, и они покорно ждали, чтобы черный Мессия объяснил, чего он от них хочет. Их число медленно увеличивалось по мере того, как неодержанных пленников доставляли в собор через вспомогательные подземные туннели. Непосредственные окрестности собора Святого Павла были очищены от коммерческих и офисных зданий еще несколько веков назад, вокруг разрослись сады и протянулась пешеходная площадь, окруженная рвом. Квинн слишком хорошо знал, что если целая толпа пересечет открытое пространство, чтобы войти в обычные двери, датчики спутников наблюдения и купола увидят их. Процедура будет записываться, и высшим чинам полиции станет любопытно, почему никто из верующих не выходит. Так что накапливание его основных сил должно происходить медленно и осторожно.
Тех, кого приводили к Декстеру, провожали в подземную часовню и делали открытыми для одержания — это выполняла горстка последователей Квинна, верных Его евангелию. Квинна больше не заботило, верят ли те, кого пригласили из потусторонья в ожидающие тела, слову Божьего Брата или нет. До тех пор, пока он может находиться рядом, их можно ко всему принудить.
Изучая собравшихся одержимых, Квинн думал, что он бы мог иметь всего треть того количества, которое сейчас перед ним, и ему этого хватило бы для церемонии вызова. Одно только достижение мира духов отнимает так много энергетический мощи. Он никогда не смог бы распахнуть ворота ада сам по себе.
— Где Билли-Джо? — спросил он.
Кортни угрюмо пожала плечами:
— Опять внизу. Он любит наблюдать.
— Иди и приведи его ко мне. То, что я видел, делает дьявольски необходимым для нас достать еще теплые тела для одержания. Я хочу, чтобы он шепнул словечко этим подонкам на улице, чтобы он убедился, что они продолжают посылать сюда тела. Сегодня никто не должен уклоняться. Теперь Его время.
— Верно, — Кортни пошла к двери в основании центрального купола, откуда ступени шли вниз, в часовню. Вдруг она остановилась и обернулась: — Квинн, а что произойдет после?
— После чего?
— После того, как придет Светоносец. Знаешь, мы ведь убиваем каждого, кто не делает так, как мы говорим.
— Мы станем жить в Его царстве, при Его свете, и наши дикие потомки будут свободны на все оставшиеся времена. Он освободит нас от рабства внутри города-тюрьмы ложного Господина; этого рая, который воспевают все эти тупорылые религии.
— А-а. Звучит вполне успокоительно.
Квинн следил, как она идет, ощущая в ее мыслях тупое согласие. Странно, как ее безоговорочная уступчивость стала в последнее время раздражать его.
Оставшуюся часть утра он провел, обозревая группы, собравшиеся на улице, направляя их на решение новых задач. Они в основном состояли в том, чтобы устранять всякое дерьмо из мозгов будущих жертв, когда те оказывались в соборе. Раза два он ускользал в мир духов и путешествовал по самому куполу. Первоначальные одержимые из дома «Ланчини» пытались построить новых в шеренгу, придерживаясь своего порядка, но ничего из того, что они могли рассказать о Декстере и о том, что произойдет, если они не станут действовать с ним сообща, не действовало так, как внезапная материализация самого Квинна, когда он без всякого предупреждения появлялся среди новообращенных. Трижды он вынужден был наказывать непокорных. Он не мог навестить каждую группу, но слухи о его появлении распространялись достаточно быстро, даже без применения коммуникационной сети.
Когда около полудня он вернулся в собор, на полу нефа были устроены две-три оргии. Новоприбывшие одержимые отчаянно жаждали сильных ощущений. Квинн не стал их останавливать, осквернение святого места доставляло ему радость; это было одной из причин, почему он избрал его для сборищ. Но он ограничил число будущих участников. Когда одержимые были увлечены, они склонялись к тому, чтобы увеличить свой излучающий эффект на большое расстояние, и вокруг собора до сих пор действовали какие-то энергистические цепи. Квинн не мог рисковать тем, чтобы вырвавшийся случайно импульс был прослежен каким-нибудь AI. Души, одержавшие тела полицейских офицеров, уже докладывали, как использовались коммуникационные сети Терцентралом, чтобы охотиться на одержимых.
Пока он не соберет достаточно людей для церемонии, он намерен практиковать воздержание.
Квинн наблюдал за духами, когда Билли-Джо поспешил к нему с одержимым по имени Френкель. В соборе Святого Павла было множество надгробий, датированных более чем тысячелетием назад, включая и те, которые пропали, когда первоначальное здание собора сгорело во время Великого пожара 1666 года. Все погребенные, как предполагалось, были людьми значительными или представителями знати, лучшими в древней нации. Или, во всяком случае, они могли считаться таковыми, пока были живы, думал Квинн, а теперь они только сплошная боль в заднице. О, у них имелась своя гордость, и она выражалась в форме негодования и ненависти, но в основном они были ничуть не лучше всех других жалких брошенных личностей, населяющих этот пресный мир. Воины, павшие, защищая своего короля и свою страну, кажется, составляли большинство тех, кто замешкался после смерти, не оставив эту землю. Они презирали Квинна со страстью, хорошо зная его мощь и боясь его. Начать с того, что они сделали все, что могли, чтобы смущать его когорты, особенно Билли-Джо и Кортни, показываясь на их пути. Их прохладное присутствие заставляло стены конденсировать жидкость, в то время как можно было видеть краешком глаза, когда они внезапно появлялись, заставляя богато расшитые золотом покровы алтаря отливать бледными переливающимися цветами. Они еще и причитали, подвывая, точно собаки, которых мучает полная луна, разливая свою смертельную тоску по воздуху, чтобы ею проникся каждый.
Дважды Квинн вынужден был передвигаться в призрачный мир, чтобы иметь возможность их отогнать. Одно его прикосновение сжигало их, заставляло откатываться прочь, ослабляя и лишая контакта.
Гримасы сползали с их лиц, и они украдкой поворачивались, чтобы наблюдать за сборищем одержимых с немым неодобрением, излучая угрюмую злобу, которая распространялась по всему собору. Затем они начали дергаться, как будто бы сами стали жертвами одержания. Они сгрудились все вместе под центральным куполом, испуганно переговариваясь.
— Ты что-нибудь слышишь, Квинн? — спросил Билли-Джо. Он так и замер на месте, замороженный недовольным взглядом Квинна, брошенным на него, когда он прервал хозяина. Даже Билли-Джо мог видеть, как призраки в нефе энергетически заряжают окружающее пространство, как трепещущее разноцветное пламя неуверенно заскользило по плиткам пола. — Клянусь тебе, это важно.
— Продолжайте, — выдохнул Квинн.
Френкель тяжело дышал и изо всех сил старался не заглядывать в черный провал капюшона Квинна.
— Я из хемпстедской группы. Мы видели кое-что и подумали, что вы должны об этом знать. Я явился сюда как можно быстрее, взял такси.
— Мать твою, — выругался Квинн. — Да, да, очень хорошо. Продолжай.
— Вокруг путевого туннеля в Дартмут-парке шныряла группа людей. Они туда на машине приехали, что совершенно непонятно, потому что мы еще не добрались до того места на дороге и не заблокировали там процессоры. У их машины, наверное, какой-то полицейский пропуск имеется на проезд повсюду, потому что ограничения комендантского часа все еще действуют. Они вышли на улицу через служебный вход, потом направились к домам. Мы решили, что они местные, потому что хорошо знают расположение зданий. Снаружи никто не мог их видеть; наши парни здорово потрудились, чтобы не спускать с них глаз, пока я не доложу. Мы их не стали вытаскивать наружу, потому что их шестеро, а двое как раз смахивают на тех людей, каких вы нам велели высматривать.
— Что за двое? — резко спросил Квинн.
— Одна такая цыпочка с длинными волосами, и еще этот сутулый высокий пижон, черный такой. Остальные — просто солдаты, твердые, видать, орешки. Кроме одного — вот тут-то странности и начинаются. Он одержимый. И совсем не из нашей группы: мы ни разу его раньше не видели.
— Он что, распоряжается остальными?
— Нет. Они вроде единой команды.
— И куда они шли? В каком направлении?
— Пробирались по Джанкшн-роуд, когда я ушел. Наши за ними следят.
— Отведи меня туда, — рыкнул на него Квинн. Он начал быстро пробираться к двери, ведущей к метро. — Билли-Джо, принеси-ка этот аппаратик.
Луиза была счастлива, что двое агентов разведки флота располагают коммуникационными блоками. Они обеспечивали ее нейросети прямую и гарантированную спутниковую связь с Чарли и с гражданским банком данных разведки флота, в обход обрывочной сети, охватывающей этот район города-купола. Единственная надежная связь, кроме этой, заключалась в нейросети Иванова. Так она уяснила себе путь к Арочной башне Би-7, который обозначил им на карте AI.
Жутко было выбраться из подземки, особенно первые тридцать секунд на свежем воздухе после туннеля; пришлось стремительно бежать к укрытию первого здания. После этого Луиза уже смогла разобраться не только где они находятся, но и куда идут. Поистине удивительно, как может успокоить понимание.
Большинство зданий имело проходы насквозь, соединяющиеся между собой дверями (все запертые) или подвальные коридоры. В тех же домах, где этого не было, агенты разведки флота собирались просто прорезать стены своими атомными резаками. Даже это не было необходимостью: каждый раз Флетчер проделывал фокус с любой дверью, приводя ее в действующее состояние. Неважно, какая была стена, выложенная ли из старинного кирпича или залитая современным особо укрепленным бетоном, и не имела значения толщина. Этот трюк заставлял Брента Рои чувствовать себя крайне неловко, зато экономил массу времени. Флетчер еще мог определить, есть ли непосредственно за стеной люди.
Так они пробирались от дома к дому, по возможности держась подальше от передних комнат, выходящих на дорогу, проходя сквозь залы пабов, магазинные склады, офисы, даже сквозь кухни и однокомнатные квартиры. Те люди, к которым они вторгались, здоровались с ними с удивлением и страхом. Затем, когда обнаруживалось, что небольшая группа идет с официальным заданием, людям хотелось только знать, какого дьявола происходит снаружи. И спрятаться. Все хотели остаться в стороне.
Луиза нашла, что эта часть работы хуже всего. Напряжение от страха, что тебя могут поймать, можно пережить; напряжение — это состояние, к которому она все больше привыкала. Но жалобная мольба мирных жителей была невыносима, их глаза обвиняли, когда они прижимали к себе детей.
— Неужели нет другой дороги? — спросила она Чарли после того, как они оставили какую-то женщину и ее трехлетнего сынишку жалобно всхлипывать. — Так ужасно отказывать всем этим людям.
Брент Рои поманил ее в маленькую треугольную дверь, ведущую в узкий сквозной холл, которым давно не пользовались. Свет сюда проникал единственно сквозь грязное, закопченное оконное стекло над заложенной кирпичом дверью.
— Сожалею, Луиза, — передал Чарли в ответ. — AI считает, что этот путь вернее всего приведет вас куда нужно, так, чтобы не выследили одержимые. Эмоциональный стресс во внимание не принимается. Просто постарайтесь расслабиться и избавиться от него. Осталось немного.
— А где Женевьева?
— Семь минут тому назад они прибыли. Я нанял черноястреба, чтобы ее отвезли на Транквиллити. Она будет там в течение часа.
Луиза похлопала по плечу Флетчера:
— Женевьева спасена. Она скоро отбывает на Транквиллити.
— Рад это слышать, моя госпожа. Надежда не умирает.
Иванов дошел до конца холла и поднял руку:
— Дальше — улица.
Два агента разведки флота двинулись вперед к металлической двери. Один из них взглянул на Флетчера:
— Поблизости никого, — сообщил тот.
Агент надавил на небольшой блок в сырой стене возле двери. Она выстрелила узким электронным лучом, пробившим штукатурку и кирпич, затем выпустила из себя микронить с видеодатчиком на конце. Показала им изображение узкой пустынной улицы; только двух кошек и можно было там увидеть. Датчик вспыхнул инфракрасным светом, агент направил его по очереди на каждое светящееся окно, выходящее на улицу, ища затаившихся одержимых. AI пользовался датчиками куполов, чтобы проследить полностью все протяжение их пути, но угол зрения сверху не позволял разглядеть окна.
Меры предосторожности, которые приходилось принимать всякий раз при переходе боковой улицы, добавляли определенное количество времени на прохождение пути.
— Два возможных, — доложил агент, передавая координаты коллегам.
Дверь осталась открытой, а он быстро пробежал по улице к зданию напротив. Войти им нужно было через окно, закрытое решеткой. Чтобы разрезать прочные болты атомным резаком, потребовалось пятнадцать секунд, чтобы влезть в окно — всего две. Агент плавным движением исчез внутри. Дальше пошел Брент Рои. За ним последовала Луиза, она пересекла улицу спринтерской пробежкой. Согласно ее нейросети, это была Ворлей-роуд, последнее открытое пространство, которое им приходилось пересечь.
Забираясь внутрь, она напомнила себе: до ближайшей станции вакуумных поездов отсюда далеко-далеко.
Здешний комплекс зданий окружал основание монолитной двадцатипятиэтажной башни, которая стояла на склоне, заканчивающемся Хайгет-Хиллом. Если бы не крыши домов, заслоняющие вид, они бы уже смогли заглянуть поверх крыш старого города.
Когда они попали внутрь Арочной башни, боковой коридор вывел их прямо в вестибюль. Их уже поджидал лифт с открытой дверцей.
— Сеть башни и энергия все еще включены, — передал им Чарли. — AI присоединен к каждой цепи. Если будут какие-то затруднения, я смогу не раз предупредить вас.
Все они набились в лифт, который мягко поехал на последний этаж. Дверцы распахнулись в мир искусственного освещения, толстых металлических труб, черных канистр и больших примитивных воздушных вентиляторов. Иванов провел их по металлическому полу к винтовой лестнице. Дверь на самом верху вывела на плоскую крышу. Стайка красных попугаев, как только вошли люди, вспорхнула, посылая пугающе громкие крики в теплый воздух.
Луиза осторожно огляделась. Первый ряд высоких современных небоскребов окружал старый город всего в миле или около того к северу, их стеклянные фасады сверкали золотисто-розовым в последних лучах заходящего солнца. К югу запретный город уходил вниз по склону к далекой Темзе сумеречной массой крыш и пересекающихся стен. Пятна мерцающих серебряных огней висели над некоторыми крупными улицами, где еще не отключили энергию, снабжающую голографическую рекламу. Не видать было ни одного освещенного окна, жители предпочитали оставаться в темноте, боясь привлечь к себе внимание.
Луиза услышала, как смеется Флетчер. Он облокотился на покрошившийся бетонный парапет, загораживавший край крыши, глядя на юг.
— Что такое? — спросила Луиза.
— Я смеюсь над собственной покорностью, госпожа. Я смотрю на этот город — предполагается, что он для меня ближе всего к понятию «дом», другого у меня никогда не было, — и нахожу, что это самый странный и незнакомый вид, какой мне когда-либо встречался после моего возвращения. Слово «город» больше не соответствует тому понятию, какое в это вкладывалось в мое время. Вы имеете мощь и знания, чтобы построить такой колосс, но все-таки это меня просят исполнить эту работу, чтобы найти всего одного человека.
— Он не человек. Он чудовище.
— Да, госпожа Луиза. — Юмористическое выражение сошло с его красивого лица, и он всматривался в старинный город. — Они здесь — но вы это, конечно, знали.
— Их много?
— Меньше, чем я предполагал, но достаточно. Я повсюду ощущаю их присутствие. — Он закрыл глаза и наклонился подальше, принюхиваясь. Его руки впились в верхушку парапета. — Там целое сборище. Я их чувствую. Их мысли приглушили — умышленно. Они чего-то ждут.
— Ждут? — поспешно спросил Иванов. — Откуда вы знаете?
— Вокруг них — аура предчувствия. И беспокойство. Они встревожены, но не могут уйти от своего неприятного положения.
— Это Декстер! Должен быть он. Никто другой не смог бы заставить целую кучу одержимых выполнять то, что им велят. Где они?
Флетчер убрал одну руку с парапета, оставив там темный потный отпечаток. Он указал вдоль Хэллоуэй-Роуд.
— Вон там. Я не уверен, сколько это лиг отсюда. Хотя они остаются в куполе. Поспорю на свою шляпу.
Иванов подошел и встал позади Флетчера, скосив взор в том направлении, куда тот указывал.
— Уверен?
— Да, сэр.
— О'кей. Надо только организовать ловушку.
— Отличная идея.
— Я тебя доставлю на Кроуч-Хилл. Это, должно быть, достаточно далеко. Затем, когда у нас будет приблизительное представление, где прячется этот ублюдок, мы сможем разработать такой маршрут, чтобы ты оказался ближе.
— Если осмелюсь предложить, я просто пойду пешком. Ни один человек не заговорит со мной, когда я в таком виде, и еще меньше заподозрят мои намерения.
— И уйдешь прямо в этот чертов закат, — усомнился Брент. — Не годится, мать тебя за ногу.
— Об этом мы сможем еще поговорить, — сказал Иванов. — Флетчер, ты имеешь хоть какое-то представление о том, сколько их там?
— Я бы предположил — несколько сотен. Возможно, даже тысяча.
— Какого дьявола он добивается, собрав столько народу в одном месте?
— Не могу предложить никаких рациональных объяснений поведения Квинна Декстера. Он ведь совершенно сумасшедший, сэр.
— Ладно, — Иванов окинул город последним взглядом, следя за тем направлением, которое обозначил Флетчер. — Пошли.
Только они вошли в лифт, как AI доложил, что поблизости от Арочной башни произошла авария с электроникой. Об этом немедленно доложили Чарли. Сбой произошел рядом с той подстанцией, которая среди других пользователей снабжала энергией башню. Секретная охранная камера обнаружила, что два человека приближаются к подстанции по темному коридору.
— Неприятность,— предупредил Чарли Иванова.
Дверь подстанции съежилась от атаковавшего белого пламени. Вокруг основания башни произошли еще три аварии. Визуальные датчики показали, что одержимые целенаправленно двигаются через метро, грузовой туннель и вспомогательный пассажирский путь. Трансформаторы подстанции взорвались, когда плотина огня прорвалась в их обмотки.
Иванов увидел, что огни в лифте начали мигать, когда сели аварийные батареи. Они проезжали как раз мимо девятнадцатого этажа.
Внизу, в подвале, одержимые выводили из строя любые коммуникационные кабели, какие могли обнаружить, выдирая провода из стен. AI наблюдал, как одна за другой выходят из строя сети. Независимые электробатареи еще питали внутренние процессоры, но теперь они могли проникать туда только через коммуникационные блоки агентов разведки, перерезая полосу частот, подходившую для наблюдения и для каких-то контрдействий.
Датчики на первом этаже показали, что пятнадцать одержимых бегут вверх по лестнице в вестибюль. Они немедленно начали посылать шаровые молнии белого огня в датчики и во все другие электронные системы. Как раз перед тем, как вышла из строя последняя камера, Чарли увидел, что дверцу лифта выламывают с мясом.
— Выходите,— приказал он. — Выбирайтесь из лифта.
AI уже наладил выбывшее звено в контрольном процессоре лифта. Оно привело в действие аварийные тормоза и заставило его остановиться на тринадцатом этаже.
Луиза в шоке закричала, когда пол в лифте внезапно сделал попытку подняться вверх, что сопровождалось пронзительным воем сирены. Она ухватилась за поручень, так как начала сползать вдоль стены.
Дверцы распахнулись, Чарли передал приказы для нее, а Иванов кричал:
— Раздвиньте дверь! Одержимые приближаются!
Все вывалились в коридор. По обеим стенам шли черные двери квартир. Закопченные оконные стекла в обоих концах коридора пропускали мрачный отсвет заходящего солнца. Аварийные огни ярко горели над обеими дверями, ведущими на лестницу.
Чарли велел одному из агентов разведки флота оставить свой коммуникационный блок в коридоре, ненавязчиво сунув его куда-нибудь под порог, чтобы дать возможность AI поддерживать контакт с сетью башни.
— Сейчас одержимые поднимаются по обеим лестницам, — передал Чарли. — Пятеро по одной, четверо по другой. Остальные ждут внизу.
Это было почти то самое, что он первоначально замышлял, и достиг он контроля с меньшим количеством одержимых, чем рассчитывал сначала. Это было во многом ему на пользу: ведь легче поддерживать дисциплину среди меньшего количества. И купол, со всеми его дополнительными ресурсами, оставался нетронутым, чтобы Декстер мог использовать его так, как ему хотелось. Самое пристальное внимание было направлено на Вестминстерский купол: страх, парализовавший остальные девять, делал их бесполезными в качестве возможных источников сопротивления.
Сделав Лондон безопасным для себя, Квинн предпринял попытку отправить своих подчиненных в Бирмингем в наземных машинах. Рискованное предприятие, которое привело к выстрелам СО и полному уничтожению машин.
Он знал, что это не будет так легко.
Когда тянулась первая ночь и его батальоны одержимых продолжали операции зачисток против гражданских властей, в штаб-квартиру Квинна доставили несколько опытных техников и инженеров. Их засадили за работу по отысканию способов незаметного проникновения на платформы СО. Чисто символический жест. Он знал, что грядущая война Ночи не будет вестись с помощью науки и машин. Это будет война личностей, какой и полагается быть настоящим войнам.
Когда опустилась темнота, вой демонов сделался громче. Квинн начал молиться на оскверненном алтаре собора Святого Павла и еще глубже погрузился в мир призраков. На этот раз он был вознагражден величайшим знанием из всех, какие только могли быть, посланы недостойному служителю Ночи. Сам Божий Брат просыпался в изгнании на каком-то невообразимом расстоянии от этой вселенной. Крики демонов, выражающие восхваление и восхищение, приветствовали великого Господина, оказавшегося среди них. Его зловещее присутствие несло такие мощь и силу, каких они никогда не испытывали раньше.
Их мысли, страдания и мечты просачивались в мозг Квинна. Он мог распознавать их, когда они во всем своем удивительном множестве соединялись воедино в зачарованных пытках. Божий Брат встал между ними, горячий и темный, сияющий злой волей. Они тянулись к нему, чтобы Он одарил их своим могуществом. И Он освободил их, Его энергия удалила их цепи, так что они опять смогли воспарить, как уже было с ними очень давно. Целая армия апокалиптических ангелов, восхищенная своим новым состоянием, и голодная. Они испытывали голод по отношению к такому множеству вещей, в которых им отказывали все это ужасное время. Они кружились, выражая свое поклонение перед Светоносцем, циклоном, который был больше всего мира, выражая криками свою радость по поводу Его пагубного прихода.
Квинн оставил свои мечтания о духах, его тело отвердело, чтобы проснуться на алтаре как раз в тот момент, когда серый рассвет прокрался в грязные оконные стекла вокруг него. В глазах его стояли слезы, когда он начал хохотать.
— О, Беннет, кусок дерьма, где ты теперь, неверующая? Эта истина приходит тогда, когда ты в полном отчаянии.
— Квинн? — с беспокойством позвала Кортни. — С тобой все нормально?
— Он идет.
Кортни бросила взгляд по направлению к громадным дверям из почерневшего дуба в дальнем конце собора:
— Кто?
— Божий Брат, тупая ты сучка. — Квинн поднялся на алтаре и широко развел руки, глядя вниз на сборище одержимых, кружившихся по нефу. — Я видел Господа нашего. Видел Его! Он жив. Он поднялся, чтобы вести нас к решающей победе. Он ведет армию, которая сокрушит блестящих металлических ангелов, стерегущих рай. Падет Ночь! — Квинн весь дрожал в своей убежденности. Кортни наблюдала в жутком страхе, как он медленно повернул к ней взгляд. — Ты что, мне не веришь?
— Верю, Квинн. Я всегда тебе верю.
— Ага. Правда веришь, да?
Он легко спрыгнул на мраморный пол, и торжественная улыбка была видна, прежде чем чернота одеяния затмила его плоть. Капюшон опустился, Квинп посмотрел на подавленную толпу. Теперь их собралось тут около пятисот, и они покорно ждали, чтобы черный Мессия объяснил, чего он от них хочет. Их число медленно увеличивалось по мере того, как неодержанных пленников доставляли в собор через вспомогательные подземные туннели. Непосредственные окрестности собора Святого Павла были очищены от коммерческих и офисных зданий еще несколько веков назад, вокруг разрослись сады и протянулась пешеходная площадь, окруженная рвом. Квинн слишком хорошо знал, что если целая толпа пересечет открытое пространство, чтобы войти в обычные двери, датчики спутников наблюдения и купола увидят их. Процедура будет записываться, и высшим чинам полиции станет любопытно, почему никто из верующих не выходит. Так что накапливание его основных сил должно происходить медленно и осторожно.
Тех, кого приводили к Декстеру, провожали в подземную часовню и делали открытыми для одержания — это выполняла горстка последователей Квинна, верных Его евангелию. Квинна больше не заботило, верят ли те, кого пригласили из потусторонья в ожидающие тела, слову Божьего Брата или нет. До тех пор, пока он может находиться рядом, их можно ко всему принудить.
Изучая собравшихся одержимых, Квинн думал, что он бы мог иметь всего треть того количества, которое сейчас перед ним, и ему этого хватило бы для церемонии вызова. Одно только достижение мира духов отнимает так много энергетический мощи. Он никогда не смог бы распахнуть ворота ада сам по себе.
— Где Билли-Джо? — спросил он.
Кортни угрюмо пожала плечами:
— Опять внизу. Он любит наблюдать.
— Иди и приведи его ко мне. То, что я видел, делает дьявольски необходимым для нас достать еще теплые тела для одержания. Я хочу, чтобы он шепнул словечко этим подонкам на улице, чтобы он убедился, что они продолжают посылать сюда тела. Сегодня никто не должен уклоняться. Теперь Его время.
— Верно, — Кортни пошла к двери в основании центрального купола, откуда ступени шли вниз, в часовню. Вдруг она остановилась и обернулась: — Квинн, а что произойдет после?
— После чего?
— После того, как придет Светоносец. Знаешь, мы ведь убиваем каждого, кто не делает так, как мы говорим.
— Мы станем жить в Его царстве, при Его свете, и наши дикие потомки будут свободны на все оставшиеся времена. Он освободит нас от рабства внутри города-тюрьмы ложного Господина; этого рая, который воспевают все эти тупорылые религии.
— А-а. Звучит вполне успокоительно.
Квинн следил, как она идет, ощущая в ее мыслях тупое согласие. Странно, как ее безоговорочная уступчивость стала в последнее время раздражать его.
Оставшуюся часть утра он провел, обозревая группы, собравшиеся на улице, направляя их на решение новых задач. Они в основном состояли в том, чтобы устранять всякое дерьмо из мозгов будущих жертв, когда те оказывались в соборе. Раза два он ускользал в мир духов и путешествовал по самому куполу. Первоначальные одержимые из дома «Ланчини» пытались построить новых в шеренгу, придерживаясь своего порядка, но ничего из того, что они могли рассказать о Декстере и о том, что произойдет, если они не станут действовать с ним сообща, не действовало так, как внезапная материализация самого Квинна, когда он без всякого предупреждения появлялся среди новообращенных. Трижды он вынужден был наказывать непокорных. Он не мог навестить каждую группу, но слухи о его появлении распространялись достаточно быстро, даже без применения коммуникационной сети.
Когда около полудня он вернулся в собор, на полу нефа были устроены две-три оргии. Новоприбывшие одержимые отчаянно жаждали сильных ощущений. Квинн не стал их останавливать, осквернение святого места доставляло ему радость; это было одной из причин, почему он избрал его для сборищ. Но он ограничил число будущих участников. Когда одержимые были увлечены, они склонялись к тому, чтобы увеличить свой излучающий эффект на большое расстояние, и вокруг собора до сих пор действовали какие-то энергистические цепи. Квинн не мог рисковать тем, чтобы вырвавшийся случайно импульс был прослежен каким-нибудь AI. Души, одержавшие тела полицейских офицеров, уже докладывали, как использовались коммуникационные сети Терцентралом, чтобы охотиться на одержимых.
Пока он не соберет достаточно людей для церемонии, он намерен практиковать воздержание.
Квинн наблюдал за духами, когда Билли-Джо поспешил к нему с одержимым по имени Френкель. В соборе Святого Павла было множество надгробий, датированных более чем тысячелетием назад, включая и те, которые пропали, когда первоначальное здание собора сгорело во время Великого пожара 1666 года. Все погребенные, как предполагалось, были людьми значительными или представителями знати, лучшими в древней нации. Или, во всяком случае, они могли считаться таковыми, пока были живы, думал Квинн, а теперь они только сплошная боль в заднице. О, у них имелась своя гордость, и она выражалась в форме негодования и ненависти, но в основном они были ничуть не лучше всех других жалких брошенных личностей, населяющих этот пресный мир. Воины, павшие, защищая своего короля и свою страну, кажется, составляли большинство тех, кто замешкался после смерти, не оставив эту землю. Они презирали Квинна со страстью, хорошо зная его мощь и боясь его. Начать с того, что они сделали все, что могли, чтобы смущать его когорты, особенно Билли-Джо и Кортни, показываясь на их пути. Их прохладное присутствие заставляло стены конденсировать жидкость, в то время как можно было видеть краешком глаза, когда они внезапно появлялись, заставляя богато расшитые золотом покровы алтаря отливать бледными переливающимися цветами. Они еще и причитали, подвывая, точно собаки, которых мучает полная луна, разливая свою смертельную тоску по воздуху, чтобы ею проникся каждый.
Дважды Квинн вынужден был передвигаться в призрачный мир, чтобы иметь возможность их отогнать. Одно его прикосновение сжигало их, заставляло откатываться прочь, ослабляя и лишая контакта.
Гримасы сползали с их лиц, и они украдкой поворачивались, чтобы наблюдать за сборищем одержимых с немым неодобрением, излучая угрюмую злобу, которая распространялась по всему собору. Затем они начали дергаться, как будто бы сами стали жертвами одержания. Они сгрудились все вместе под центральным куполом, испуганно переговариваясь.
— Ты что-нибудь слышишь, Квинн? — спросил Билли-Джо. Он так и замер на месте, замороженный недовольным взглядом Квинна, брошенным на него, когда он прервал хозяина. Даже Билли-Джо мог видеть, как призраки в нефе энергетически заряжают окружающее пространство, как трепещущее разноцветное пламя неуверенно заскользило по плиткам пола. — Клянусь тебе, это важно.
— Продолжайте, — выдохнул Квинн.
Френкель тяжело дышал и изо всех сил старался не заглядывать в черный провал капюшона Квинна.
— Я из хемпстедской группы. Мы видели кое-что и подумали, что вы должны об этом знать. Я явился сюда как можно быстрее, взял такси.
— Мать твою, — выругался Квинн. — Да, да, очень хорошо. Продолжай.
— Вокруг путевого туннеля в Дартмут-парке шныряла группа людей. Они туда на машине приехали, что совершенно непонятно, потому что мы еще не добрались до того места на дороге и не заблокировали там процессоры. У их машины, наверное, какой-то полицейский пропуск имеется на проезд повсюду, потому что ограничения комендантского часа все еще действуют. Они вышли на улицу через служебный вход, потом направились к домам. Мы решили, что они местные, потому что хорошо знают расположение зданий. Снаружи никто не мог их видеть; наши парни здорово потрудились, чтобы не спускать с них глаз, пока я не доложу. Мы их не стали вытаскивать наружу, потому что их шестеро, а двое как раз смахивают на тех людей, каких вы нам велели высматривать.
— Что за двое? — резко спросил Квинн.
— Одна такая цыпочка с длинными волосами, и еще этот сутулый высокий пижон, черный такой. Остальные — просто солдаты, твердые, видать, орешки. Кроме одного — вот тут-то странности и начинаются. Он одержимый. И совсем не из нашей группы: мы ни разу его раньше не видели.
— Он что, распоряжается остальными?
— Нет. Они вроде единой команды.
— И куда они шли? В каком направлении?
— Пробирались по Джанкшн-роуд, когда я ушел. Наши за ними следят.
— Отведи меня туда, — рыкнул на него Квинн. Он начал быстро пробираться к двери, ведущей к метро. — Билли-Джо, принеси-ка этот аппаратик.
Луиза была счастлива, что двое агентов разведки флота располагают коммуникационными блоками. Они обеспечивали ее нейросети прямую и гарантированную спутниковую связь с Чарли и с гражданским банком данных разведки флота, в обход обрывочной сети, охватывающей этот район города-купола. Единственная надежная связь, кроме этой, заключалась в нейросети Иванова. Так она уяснила себе путь к Арочной башне Би-7, который обозначил им на карте AI.
Жутко было выбраться из подземки, особенно первые тридцать секунд на свежем воздухе после туннеля; пришлось стремительно бежать к укрытию первого здания. После этого Луиза уже смогла разобраться не только где они находятся, но и куда идут. Поистине удивительно, как может успокоить понимание.
Большинство зданий имело проходы насквозь, соединяющиеся между собой дверями (все запертые) или подвальные коридоры. В тех же домах, где этого не было, агенты разведки флота собирались просто прорезать стены своими атомными резаками. Даже это не было необходимостью: каждый раз Флетчер проделывал фокус с любой дверью, приводя ее в действующее состояние. Неважно, какая была стена, выложенная ли из старинного кирпича или залитая современным особо укрепленным бетоном, и не имела значения толщина. Этот трюк заставлял Брента Рои чувствовать себя крайне неловко, зато экономил массу времени. Флетчер еще мог определить, есть ли непосредственно за стеной люди.
Так они пробирались от дома к дому, по возможности держась подальше от передних комнат, выходящих на дорогу, проходя сквозь залы пабов, магазинные склады, офисы, даже сквозь кухни и однокомнатные квартиры. Те люди, к которым они вторгались, здоровались с ними с удивлением и страхом. Затем, когда обнаруживалось, что небольшая группа идет с официальным заданием, людям хотелось только знать, какого дьявола происходит снаружи. И спрятаться. Все хотели остаться в стороне.
Луиза нашла, что эта часть работы хуже всего. Напряжение от страха, что тебя могут поймать, можно пережить; напряжение — это состояние, к которому она все больше привыкала. Но жалобная мольба мирных жителей была невыносима, их глаза обвиняли, когда они прижимали к себе детей.
— Неужели нет другой дороги? — спросила она Чарли после того, как они оставили какую-то женщину и ее трехлетнего сынишку жалобно всхлипывать. — Так ужасно отказывать всем этим людям.
Брент Рои поманил ее в маленькую треугольную дверь, ведущую в узкий сквозной холл, которым давно не пользовались. Свет сюда проникал единственно сквозь грязное, закопченное оконное стекло над заложенной кирпичом дверью.
— Сожалею, Луиза, — передал Чарли в ответ. — AI считает, что этот путь вернее всего приведет вас куда нужно, так, чтобы не выследили одержимые. Эмоциональный стресс во внимание не принимается. Просто постарайтесь расслабиться и избавиться от него. Осталось немного.
— А где Женевьева?
— Семь минут тому назад они прибыли. Я нанял черноястреба, чтобы ее отвезли на Транквиллити. Она будет там в течение часа.
Луиза похлопала по плечу Флетчера:
— Женевьева спасена. Она скоро отбывает на Транквиллити.
— Рад это слышать, моя госпожа. Надежда не умирает.
Иванов дошел до конца холла и поднял руку:
— Дальше — улица.
Два агента разведки флота двинулись вперед к металлической двери. Один из них взглянул на Флетчера:
— Поблизости никого, — сообщил тот.
Агент надавил на небольшой блок в сырой стене возле двери. Она выстрелила узким электронным лучом, пробившим штукатурку и кирпич, затем выпустила из себя микронить с видеодатчиком на конце. Показала им изображение узкой пустынной улицы; только двух кошек и можно было там увидеть. Датчик вспыхнул инфракрасным светом, агент направил его по очереди на каждое светящееся окно, выходящее на улицу, ища затаившихся одержимых. AI пользовался датчиками куполов, чтобы проследить полностью все протяжение их пути, но угол зрения сверху не позволял разглядеть окна.
Меры предосторожности, которые приходилось принимать всякий раз при переходе боковой улицы, добавляли определенное количество времени на прохождение пути.
— Два возможных, — доложил агент, передавая координаты коллегам.
Дверь осталась открытой, а он быстро пробежал по улице к зданию напротив. Войти им нужно было через окно, закрытое решеткой. Чтобы разрезать прочные болты атомным резаком, потребовалось пятнадцать секунд, чтобы влезть в окно — всего две. Агент плавным движением исчез внутри. Дальше пошел Брент Рои. За ним последовала Луиза, она пересекла улицу спринтерской пробежкой. Согласно ее нейросети, это была Ворлей-роуд, последнее открытое пространство, которое им приходилось пересечь.
Забираясь внутрь, она напомнила себе: до ближайшей станции вакуумных поездов отсюда далеко-далеко.
Здешний комплекс зданий окружал основание монолитной двадцатипятиэтажной башни, которая стояла на склоне, заканчивающемся Хайгет-Хиллом. Если бы не крыши домов, заслоняющие вид, они бы уже смогли заглянуть поверх крыш старого города.
Когда они попали внутрь Арочной башни, боковой коридор вывел их прямо в вестибюль. Их уже поджидал лифт с открытой дверцей.
— Сеть башни и энергия все еще включены, — передал им Чарли. — AI присоединен к каждой цепи. Если будут какие-то затруднения, я смогу не раз предупредить вас.
Все они набились в лифт, который мягко поехал на последний этаж. Дверцы распахнулись в мир искусственного освещения, толстых металлических труб, черных канистр и больших примитивных воздушных вентиляторов. Иванов провел их по металлическому полу к винтовой лестнице. Дверь на самом верху вывела на плоскую крышу. Стайка красных попугаев, как только вошли люди, вспорхнула, посылая пугающе громкие крики в теплый воздух.
Луиза осторожно огляделась. Первый ряд высоких современных небоскребов окружал старый город всего в миле или около того к северу, их стеклянные фасады сверкали золотисто-розовым в последних лучах заходящего солнца. К югу запретный город уходил вниз по склону к далекой Темзе сумеречной массой крыш и пересекающихся стен. Пятна мерцающих серебряных огней висели над некоторыми крупными улицами, где еще не отключили энергию, снабжающую голографическую рекламу. Не видать было ни одного освещенного окна, жители предпочитали оставаться в темноте, боясь привлечь к себе внимание.
Луиза услышала, как смеется Флетчер. Он облокотился на покрошившийся бетонный парапет, загораживавший край крыши, глядя на юг.
— Что такое? — спросила Луиза.
— Я смеюсь над собственной покорностью, госпожа. Я смотрю на этот город — предполагается, что он для меня ближе всего к понятию «дом», другого у меня никогда не было, — и нахожу, что это самый странный и незнакомый вид, какой мне когда-либо встречался после моего возвращения. Слово «город» больше не соответствует тому понятию, какое в это вкладывалось в мое время. Вы имеете мощь и знания, чтобы построить такой колосс, но все-таки это меня просят исполнить эту работу, чтобы найти всего одного человека.
— Он не человек. Он чудовище.
— Да, госпожа Луиза. — Юмористическое выражение сошло с его красивого лица, и он всматривался в старинный город. — Они здесь — но вы это, конечно, знали.
— Их много?
— Меньше, чем я предполагал, но достаточно. Я повсюду ощущаю их присутствие. — Он закрыл глаза и наклонился подальше, принюхиваясь. Его руки впились в верхушку парапета. — Там целое сборище. Я их чувствую. Их мысли приглушили — умышленно. Они чего-то ждут.
— Ждут? — поспешно спросил Иванов. — Откуда вы знаете?
— Вокруг них — аура предчувствия. И беспокойство. Они встревожены, но не могут уйти от своего неприятного положения.
— Это Декстер! Должен быть он. Никто другой не смог бы заставить целую кучу одержимых выполнять то, что им велят. Где они?
Флетчер убрал одну руку с парапета, оставив там темный потный отпечаток. Он указал вдоль Хэллоуэй-Роуд.
— Вон там. Я не уверен, сколько это лиг отсюда. Хотя они остаются в куполе. Поспорю на свою шляпу.
Иванов подошел и встал позади Флетчера, скосив взор в том направлении, куда тот указывал.
— Уверен?
— Да, сэр.
— О'кей. Надо только организовать ловушку.
— Отличная идея.
— Я тебя доставлю на Кроуч-Хилл. Это, должно быть, достаточно далеко. Затем, когда у нас будет приблизительное представление, где прячется этот ублюдок, мы сможем разработать такой маршрут, чтобы ты оказался ближе.
— Если осмелюсь предложить, я просто пойду пешком. Ни один человек не заговорит со мной, когда я в таком виде, и еще меньше заподозрят мои намерения.
— И уйдешь прямо в этот чертов закат, — усомнился Брент. — Не годится, мать тебя за ногу.
— Об этом мы сможем еще поговорить, — сказал Иванов. — Флетчер, ты имеешь хоть какое-то представление о том, сколько их там?
— Я бы предположил — несколько сотен. Возможно, даже тысяча.
— Какого дьявола он добивается, собрав столько народу в одном месте?
— Не могу предложить никаких рациональных объяснений поведения Квинна Декстера. Он ведь совершенно сумасшедший, сэр.
— Ладно, — Иванов окинул город последним взглядом, следя за тем направлением, которое обозначил Флетчер. — Пошли.
Только они вошли в лифт, как AI доложил, что поблизости от Арочной башни произошла авария с электроникой. Об этом немедленно доложили Чарли. Сбой произошел рядом с той подстанцией, которая среди других пользователей снабжала энергией башню. Секретная охранная камера обнаружила, что два человека приближаются к подстанции по темному коридору.
— Неприятность,— предупредил Чарли Иванова.
Дверь подстанции съежилась от атаковавшего белого пламени. Вокруг основания башни произошли еще три аварии. Визуальные датчики показали, что одержимые целенаправленно двигаются через метро, грузовой туннель и вспомогательный пассажирский путь. Трансформаторы подстанции взорвались, когда плотина огня прорвалась в их обмотки.
Иванов увидел, что огни в лифте начали мигать, когда сели аварийные батареи. Они проезжали как раз мимо девятнадцатого этажа.
Внизу, в подвале, одержимые выводили из строя любые коммуникационные кабели, какие могли обнаружить, выдирая провода из стен. AI наблюдал, как одна за другой выходят из строя сети. Независимые электробатареи еще питали внутренние процессоры, но теперь они могли проникать туда только через коммуникационные блоки агентов разведки, перерезая полосу частот, подходившую для наблюдения и для каких-то контрдействий.
Датчики на первом этаже показали, что пятнадцать одержимых бегут вверх по лестнице в вестибюль. Они немедленно начали посылать шаровые молнии белого огня в датчики и во все другие электронные системы. Как раз перед тем, как вышла из строя последняя камера, Чарли увидел, что дверцу лифта выламывают с мясом.
— Выходите,— приказал он. — Выбирайтесь из лифта.
AI уже наладил выбывшее звено в контрольном процессоре лифта. Оно привело в действие аварийные тормоза и заставило его остановиться на тринадцатом этаже.
Луиза в шоке закричала, когда пол в лифте внезапно сделал попытку подняться вверх, что сопровождалось пронзительным воем сирены. Она ухватилась за поручень, так как начала сползать вдоль стены.
Дверцы распахнулись, Чарли передал приказы для нее, а Иванов кричал:
— Раздвиньте дверь! Одержимые приближаются!
Все вывалились в коридор. По обеим стенам шли черные двери квартир. Закопченные оконные стекла в обоих концах коридора пропускали мрачный отсвет заходящего солнца. Аварийные огни ярко горели над обеими дверями, ведущими на лестницу.
Чарли велел одному из агентов разведки флота оставить свой коммуникационный блок в коридоре, ненавязчиво сунув его куда-нибудь под порог, чтобы дать возможность AI поддерживать контакт с сетью башни.
— Сейчас одержимые поднимаются по обеим лестницам, — передал Чарли. — Пятеро по одной, четверо по другой. Остальные ждут внизу.