Гарднер Мартин. Умирающий свет

Бретана Брейта предназначен для убийства: даже если промахнешься первый
раз, можно стрелять снова без промедления. Это мерзкое оружие применяется
для быстрых, кровавых дуэлей.
Гвен пристально смотрела туда, где бесформенной кучей лежал Розеф.
Ветер трепал его одежду, принявшую серый цвет пыльной крыши.
- Это не было дуэлью, - сказала Гвен.
- Да, - подтвердил Викари.
- Но почему? - удивился Дерк. - Розеф не представлял никакой угрозы
Бретану Брейту, правда? Кроме того, существует Дуэльный Кодекс - Бретан
ведь по-прежнему брейт. Разве он не связан законом?
- Именно, брейт, и в этом ответ на ваш вопрос, Дерк т'Лариен, - ответил
Викари. - Это не дуэль, это Великая Война, война Брейта против Лартейна. В
Великой Войне мало правил: можно убивать любого взрослого мужчину
вражеского сообщества, пока не будет заключен мир.
- Крестовый поход, - хмыкнула Гвен. - Это не похоже на Бретана, Джаан.
- Зато это очень похоже на старого Челла, - возразил Викари. - Я
подозреваю, что перед смертью он заставил своего тейна поклясться вести
войну. Если это так, Бретан убивает не столько из скорби, сколько по
обязанности. Он никого не пощадит.
Сидевший на заднем сиденье Аркин Руарк оживился и подался вперед.
- Но нам от этого только лучше! - воскликнул он. - Да, послушайте меня,
это замечательно. Гвен, Дерк, мой друг Джаан, послушайте. Бретан их всех
убьет, не так ли? Перебьет их всех, одного за другим, да. Он - враг наших
врагов. Мы о таком и не мечтали, чистая правда.
- Ваша кимдисская пословица не подходит к данной ситуации, - возразил
ему Викари. - Великая Война между Бретаном Брейтом и лартейнами не сделает
его нашим другом, если только не произойдет чуда. Пролитая кровь и
оскорбление не так легко не забываются, Аркин.
- Да, - подтвердила Гвен. - Вы знаете, он не Лоримаара искал в
Крайн-Ламии. Бретан сжег город, охотясь за нами.
- Это всего лишь догадка, предположение, - пробормотал Руарк. - Может
быть, у него были другие причины, личные. Кто знает? Может быть, он сошел
с ума от горя, да, спятил.
- Знаете что, Аркин, - предложил Дерк. - Мы оставим вас здесь, и, если
появится Бретан, вы у него спросите.
Кимдиссец вздрогнул и странно посмотрел на Дерка.
- Нет, безопаснее оставаться с вами, мои друзья. Вы защитите меня.
- Мы защитим вас, - уверил его Джаан Викари. - Мы вам многим обязаны.
Дерк и Гвен обменялись взглядами.
Неожиданно Викари включил двигатель. Они поднялись с крыши и полетели
над погруженными в утреннюю дымку улицами Лартейна.
- Куда теперь? - спросил Дерк.
- Розеф мертв, но он был не единственным охотником. Мы должны
произвести перепись населения, мои друзья, да, перепись населения
Лартейна.
Здание, в котором Розеф Высокородный Брейт Келеек жил вместе со своим
тейном, находилось недалеко от башни айронджейдов, рядом с выходом из
метро. Оно представляло собой большой куб с металлической куполообразной
крышей и портиком, который поддерживали черные железные колонны. Они
приземлились поблизости и крадучись приблизились к зданию.
Обе брейтские собаки, прикованные цепями к колоннам перед домом, были
мертвы. Викари осмотрел их.
- Их убили охотничьим лазером с небольшого расстояния, - констатировал
он. - Безопасное, тихое убийство.
Викари остался снаружи охранять вход. Настороженно оглядываясь по
сторонам, он сжимал в руках ружье. Руарк стоял рядом с ним. Гвен и Дерк
осматривали здание.
Они прошли по многочисленным пустым комнатам и нашли маленькое
помещение, в котором хранились трофеи - четыре человеческие головы. Три из
них были старыми, высохшими, кожа плотно обтягивала страшные черепа.
Четвертая, по словам Гвен, принадлежала одному из желейных детей. Она
казалась свежей. Дерк подозрительно потрогал кожаное покрытие мебели, но
Гвен отрицательно покачала головой.
В следующей комнате хранились многочисленные фигурки: баньши, стаи
волков, воины, бьющиеся на мечах и ножах, люди, сражающиеся с ужасными
чудовищами. Все они были прекрасно отлиты из железа, меди и бронзы.
- Работа Розефа, - коротко пояснила Гвен, когда Дерк невольно
остановился, взяв в руку одну из фигурок. Она нетерпеливо махнула рукой,
приглашая его идти дальше.
Тейн Розефа был убит за едой. Они нашли его в столовой. Остывшая еда -
толстый кусок тушеного мяса с овощами в красноватом бульоне и ломти хлеба
на краю тарелки - осталась недоеденной. Рядом с тарелкой на длинном
деревянном столе стояла оловянная кружка с коричневым пивом. Тело
кавалаанца так и осталось на стуле, но стул лежал на полу, а в стене
позади него виднелось темное пятно. Убитый полностью лишился лица.
Гвен, хмуря брови, смотрела на него, ружье небрежно свисало с ее руки
дулом вниз. Взяв кружку, она сделала один глоток и передала ее Дерку. Пиво
было теплым и выдохшимся. По-видимому, его давно открыли.
- Лоримаар и Саанел? - спросила Гвен, когда они снова оказались снаружи
у железных колонн.
- Я сомневаюсь, что они уже вернулись из леса, - сказал Викари. -
Возможно, Бретан Брейт находится где-нибудь в Лартейне, поджидая их.
Несомненно, он видел вчера, как прилетали Розеф с тейном. Может быть, он
скрывается где-нибудь поблизости, рассчитывая разделаться со своими
врагами по очереди, по мере их возвращения в город. Но я думаю, что это
маловероятно.
- Почему? - Вопрос принадлежал Дерку.
- Вспомните, т'Лариен, мы прилетели сюда утром, когда уже рассвело, на
невооруженной машине. Но он не напал на нас. Он либо спал, либо его здесь
уже не было.
- Ну и где он может быть, по вашему мнению?
- В лесу. Охотится на наших охотников, - ответил Викари. - Только двое
из них еще могут противостоять ему, но Бретан Брейт этого не знает. По его
сведениям. Пир Аррис и даже древний Пусторукий Реймаар живы. Он собирается
свести с ними счеты. Я думаю, что он отправился туда, чтобы застать их
врасплох. Вероятно, он опасается, что они могут вернуться в город все
вместе и, увидев своих убитых кетов, раскусить его намерения.
- Мы должны бежать, да, бежать, пока он не вернулся, - вмешался Аркин
Руарк. - Укрыться где-нибудь в безопасном месте от кавалаанских психов. В
Двенадцатой Мечте, да, в Двенадцатой Мечте. Или в Маскеле. Или в Челлендже
- где угодно. Скоро прилетит корабль, и мы будем спасены. Что вы на это
скажете?
- Я скажу "нет", - ответил Дерк. - Бретан найдет нас. Вспомните, как он
нашел нас с Гвен в Челлендже. А ведь это было почти невозможно. - Он
выразительно взглянул на Руарка. Но надо отдать кимдиссцу должное - он
ничем не выдал себя, сохранив невозмутимый вид.
- Мы останемся в Лартейне, - решительно заявил Викари. - Бретан Брейт
Лантри - один. Нас - четверо, и трое из нас вооружены. Если мы будем
вместе, нам ничто не угрожает. Выставим часовых и будем готовы к встрече.
Гвен кивнула и просунула свою руку под руку Джаана.
- Я согласна, - произнесла она. - Бретан может погибнуть при встрече с
Лоримааром.
- Нет, - возразил Джаан. - Нет, Гвен. Я думаю, ты заблуждаешься. Бретан
Брейт переживет Лоримаара. Уж в чем, в чем, а в этом я уверен.
По настоянию. Викари они обследовали огромный подземный гараж, прежде
чем покинуть окрестности жилья Розефа. И получили награду за сметливость.
Поскольку машину Розефа и его тейна угнали из Челленджа, а потом разбили,
они позаимствовали аэромобиль Пира, чтобы вернуться в город из леса. Он
стоял в гараже. Хотя во всех отношениях он уступал массивной военной
машине Джанасека, но все же подходил им больше, чем маленькая машина
Руарка.
Потом они нашли себе пристанище. Вдоль городской стены, тянувшейся по
краю гряды отвесных утесов, которые нависали над уходившим вдаль Парком,
возвышалась цепь сторожевых башен. В их верхней части располагались
дозорные площадки за узкими окнами-бойницами, а внизу, в самих стенах,
были жилые помещения. Башни, на вершинах которых восседали каменные
чудовища, играли чисто декоративную роль, сообщая фестивальному городу
истинно кавалаанский стиль. Башни давали прекрасную возможность обозревать
весь город, а оборонять их было нетрудно. Гвен выбрала наугад одну из
башен, и они разместились в ней, предварительно побывав в своем прежнем
жилище, из которого взяли некоторые вещи, провизию и журналы экологических
исследований (об этих исследованиях уже мало кто вспоминал, особенно
Дерк).
Потекли часы ожидания...
Позднее Дерк понял, что это было худшее из того, что они могли
предпринять. В состоянии бездействия стали проявляться все скрытые
болячки.
Они установили систему дежурств, при которой часовые менялись так, что
на сторожевой башне постоянно находились двое, вооруженные лазерами и
полевым биноклем Гвен. Пустынный Лартейн казался серым и заброшенным.
Дозорным нечего было делать, кроме как наблюдать за приливами и отливами
света на глоустоуновых улицах и разговаривать друг с другом. Большей
частью они разговаривали.
Аркин Руарк вместе со всеми принимал участие в дежурствах, вооружившись
лазерным ружьем, которое насильно всучил ему Викари. Снова и снова он
повторял, что не способен на насилие и не сможет стрелять ни в какой
ситуации, но согласился держать ружье в руках, потому что Джаан Викари
попросил его об этом. Теперь он старался держаться поближе к Джаану,
понимая, что именно кавалаанец является его настоящим защитником. Он был
радушен с Гвен. Она просила простить ее за то, что она сделала с ним в
Крайн-Ламии, оправдываясь тем, что была не в себе от страха и боли. Но она
перестала быть для Руарка "милой Гвен", напряженность в их отношениях
становилась заметнее с каждым днем. С Дерком кимдиссец вел себя
осмотрительно, время от времени стараясь вовлечь его в приятельские
отношения и видя, что это не удается, возвращался к формальному тону. Во
время их первого совместного дежурства Дерк понял, что круглолицый эколог
ждет не дождется окраинного челночного корабля "Терик не-Далир". Его ждали
на следующей неделе. Аркин хотел только одного: зарыться поглубже и
смыться с этой планеты при первой возможности.
Гвен Дельвано хотела совсем другого, как думал Дерк. Если Руарк
осматривал горизонт с опаской, Гвен буквально сгорала от нетерпения. Дерк
вспоминал, что она ему сказала неподалеку от объятого пламенем города
Крайн-Ламии: "Пришло время нам самим стать охотниками". Гвен не изменила
своих намерений. Когда ей выпадало дежурить с Дерком, она одна делала всю
работу. С беспредельным терпением она сидела у высокого окна с биноклем на
груди, сложив руки на подоконнике так, что серебро с жадеитом одного
браслета соприкасалось с пустым железом другого. Гвен разговаривала с
Дерком, не глядя на него, все ее внимание было сосредоточено на мире за
окном. Она почти не отходила от окна. То и дело она подносила бинокль к
глазам и рассматривала какое-нибудь здание, в котором ей почудилось
движение. Гораздо реже она просила у Дерка расческу и начинала расчесывать
длинные черные волосы, которые ветер снова приводил в беспорядок.
- Надеюсь, что Джаан ошибся, - сказала она однажды, причесываясь. - Я
бы предпочла увидеть возвращение Лоримаара с его тейном, чем одного
Бретана.
Дерк промямлил в знак согласия что-то вроде того, что Лоримаар, старый
и раненый, был менее опасен, чем одноглазый дуэлянт, преследующий Дерка.
Но когда он сказал это, Гвен опустила расческу и посмотрела на него с
любопытством.
- Нет, - сказала она. - Нет, вовсе не по этой причине.
Что касается Джаантони Рив Вулфа Высокородного Айронджейда Викари, то
похоже было, что он совсем не приспособлен к ожиданию. Пока он действовал,
пока от него что-то требовалось, он оставался прежним Джааном Викари -
сильным, решительным лидером. В бездействии он менялся. У него оставалось
слишком много времени для размышлений, и в этом не было ничего хорошего.
Хотя имя Гарса Джанасека упоминалось очень редко, мысли о рыжебородом
тейне явно не давали ему покоя. Викари часто пребывал в мрачном
расположении духа, иногда его угрюмое молчание длилось часами.
Прежде он настаивал на том, чтобы никто никуда из башни не отлучался.
Теперь же он сам отправлялся на длительные прогулки на рассвете или в
вечерних сумерках, когда был свободен от дежурств. На сторожевой башне он
большей частью рассказывал о своем детстве в поселении Сообщества
Айронджейд или вспоминал исторические предания, легенды о
героях-мучениках, таких, как Викор Высокородный Редстил и Айрин
Высокородный Глоустоун. Он никогда не говорил о будущем и очень редко - о
настоящем. Наблюдая за ним, Дерк понимал, что творится в душе этого
человека. За несколько дней Викари потерял все: своего тейна, родину,
народ и даже законы, по которым он жил. Джаан восстал против них - он
назвал Гвен своим тейном, приняв ее требования с полной и безоговорочной
покорностью, которую он не проявлял прежде ни по отношению к Гвен, ни по
отношению к Гарсу. Дерку казалось, что Джаан продолжает цепляться за
законы, по которым он жил, стараясь сохранить хотя бы то, что осталось. Не
Джаан, а Гвен говорила теперь об охоте на охотников, о зверях, убивающих
друг друга, и о том, что никакие законы более не существуют. Причем из ее
слов было ясно: она считает, что выражает и мнение своего тейна. Но Дерк
думал иначе. Когда Викари говорил о предстоявшем сражении, всегда
казалось, что он имеет в виду свою дуэль с Бретаном Брейтом. Во время
своих прогулок по городу он тренировался в стрельбе из ружья и пистолета.
"Если я встречу Бретана, я должен быть готов", - говорил он и, как
заведенный, продолжал ежедневные тренировки, обычно вблизи башни. Он
готовился к каждому виду кавалаанской дуэли по очереди. То он сжигал
воображаемого противника в квадрате смерти, то упражнялся в свободном
стиле с приближением линии, потом разыгрывал дуэль одного выстрела... Те,
кто находился на страже наверху, были готовы прикрыть его в любую минуту и
только молились, чтобы враг не заметил ярких вспышек света его оружия.
Дерку было страшно. Олицетворявший их силу Джаан пребывал во власти
иллюзии, самонадеянно полагая, что Бретан Брейт, вернувшись, удостоит его
Дуэли Чести. Но несмотря на всю показную дуэльную отвагу Викари, несмотря
на ежедневно повторявшийся ритуал тренировок, Дерк все больше сомневался в
том, что айронджейд сможет победить Бретана в одиночном бою.
Дерк стал плохо спать: его неотрывно преследовал полудикий брейт - то в
образе страшноголосого Бретана с горящим глазом на дергающемся лице, то в
образе стройного и невинного Бретана с гладкой щекой, то в виде Бретана,
сжигающего города. Дерк просыпался мокрым от пота и измученным, в
скомканных простынях, и в ушах его стояли крики Гвен (пронзительные
жалобные вопли, подобные звукам башен Крайн-Ламии), и он вспоминал взгляд
Бретана, устремленный на него. Только Джаан мог бы помочь ему освободиться
от кошмарных видений, но он сам находился в состоянии упадка и
обреченности, хотя и продолжал что-то делать.
Всему виной была смерть Джанасека - так говорил себе Дерк - и более
того, обстоятельства его смерти. Если бы Гарс умер иначе, Викари стал бы
мстителем более яростным, более страстным и более непобедимым, чем Мирик и
Бретан, вместе взятые. Но то, как это случилось, убедило Джаана в том, что
тейн предал его, охотился на него как на зверя или оборотня, и это
убеждение разрушало его волю. Сколько раз, находясь с айронджейдом вместе
в маленьком дозорном помещении, Дерк испытывал желание сказать ему правду,
кинуться к нему и закричать: "Нет, нет! Гарс невиновен, Гарс любил вас,
Гарс отдал бы за вас жизнь!" Но Дерк молчал. Если Викари погибал,
пожираемый меланхолией, ощущением предательства и полной утраты веры, то
правда погубила бы его намного быстрее.
Таким образом проходили дни, "болячки" разрастались. Дерк смотрел на
своих компаньонов с чувством возрастающего беспокойства. Руарк ждал
освобождения, Гвен жаждала мести, а Викари - смерти.

15

В первый день дозора дождь лил всю вторую половину дня. С самого утра
небо на востоке затянули облака, которые, сгустившись, превратились в
черные тучи, поглотившие Толстого Черта вместе с его детьми. Стало темнее
обычного. Около полудня разразилась буря. Сторожевая башня сотрясалась под
могучими порывами завывающего ветра. Потоки коричневой воды бурлили на
улицах города, низвергались в сточные канавы, выложенные глоустоуном.
Когда, наконец, солнца выглянули из-за туч, они уже клонились к западу.
Лартейн сиял. Его сверкающие мокрые стены казались чистыми и новыми,
словно в город пришла вторая жизнь, а с ней и надежда. Но это был первый
день дозора.
На второй день все вернулось на свои места. Хеллей медленно катился по
своей красной дорожке по небу, внизу тускло светился Лартейн, и ветер
принес обратно из Парка всю ту пыль, которую смыл вчерашний дождь. На
закате Дерк заметил аэромобиль. Он появился черной точкой высоко в небе
над горами, пронесся над Парком, потом развернулся и полетел к городу.
Дерк внимательно следил за машиной в бинокль, поставив локти на каменный
подоконник узкого окна. Он видел ее впервые - совершенно черную
стилизованную летучую мышь с широкими крыльями и огромными фарами-глазами.
С ним дежурил Викари. Дерк подозвал его к окну, но Джаан не проявил к ней
интереса.
- Да, я знаю эту штуку, - сказал он. - Она не имеет к нам никакого
отношения. В ней всего лишь охотники из Сообщества Шанагейт. Гвен видела,
как они улетали сегодня утром.
Машина тем временем скрылась из виду, затерявшись среди зданий
Лартейна, и Викари вернулся на место, оставив Дерка наедине с его мыслями.
В последующие дни он видел шанагейтов несколько раз, и ему казалось,
что эти люди существуют в каком-то другом измерении. Странно было видеть,
как они прилетали и улетали, как будто ничего не случилось, как будто
Лартейн оставался мирно доживавшим свои век городом, как будто никто не
погиб. Они жили рядом, но оставались ни к чему не причастными. Дерк
представлял, как они, вернувшись на Верхний Кавалаан, будут рассказывать о
том, какой скучной и лишенной событий была жизнь на Уорлорне. Для них
словно ничего не изменилось: Крайн-Ламия продолжала выть свою погребальную
песнь, Челлендж был полон света и жизни. Дерк завидовал им.
На третий день Дерк проснулся от особенно страшного сна, в котором он
сражался с Бретаном один на один. После этого он никак не мог уснуть.
Гвен, свободная от дежурства, расхаживала взад и вперед по кухне. Дерк,
наливая себе пива в кружку, слушал, что она говорила.
- Они должны быть здесь, - жаловалась она. - Я не могу поверить, что
они до сих пор ищут Джаана. Наверняка к этому времени они уже должны были
понять, что произошло! Почему они не возвращаются?
Дерк только пожал плечами и выразил надежду, что никто из них вообще не
появится и что уже недолго осталось ждать "Терик не-Далир". Как только он
сказал это, Гвен вспыхнула и сердито крикнула:
- Мне нет до этого дела!
Потом она густо покраснела, подошла к столу и села. Из-под широкой
зеленой повязки на голове смотрели измученные глаза. Она взяла Дерка за
руку и, запинаясь, поведала ему, что Джаан не прикасался к ней со дня
смерти Джанасека. Дерк сказал, что все у них наладится, когда придет
корабль, и они благополучно покинут Уорлорн. Гвен, улыбнувшись,
согласилась с ним и через некоторое время заплакала. В конце концов она
ушла, а Дерк вернулся к себе, достал свой говорящий камень и, зажав его в
кулаке, предался воспоминаниям.
На четвертый день, когда Викари отправился на очередную опасную
прогулку на рассвете, Гвен и Аркин Руарк поссорились, когда дежурили
вместе. Гвен сильно ударила его прикладом ружья по лицу, на котором под
воздействием примочек и мазей только-только начали заживать прежние ушибы.
Руарк сбежал вниз по лестнице, ведущей из башни, бормоча, что Гвен снова
взбесилась и хочет его убить. Дерк в это время был в общей комнате. Когда
кимдиссец внезапно увидел его, он резко остановился и замер. Никто из них
не произнес ни слова, но после этого Руарк начал быстро худеть, и Дерк
понял, что теперь Руарк знает то, о чем раньше только догадывался.
На шестой день утром Руарк и Дерк вместе несли молчаливую вахту. Вдруг
коротышка в приступе раздражения отшвырнул свой лазер в сторону.
- Отвратительно! - воскликнул он. - Брейты, айронджейды - какая
разница? Кавалаанские звери - вот кто они есть на самом деле, да. А вы -
хороший человек с Авалона, да? Ха! Вы не лучше, ничуть не лучше. Вы только
посмотрите на себя. Мне не следовало отговаривать вас от дуэли. Надо было
дать вам пойти и убить - или быть убитым, как вам того хотелось. Вы были
бы счастливы, да? Не сомневаюсь, нисколько не сомневаюсь. Любил милую
Гвен, отнесся к вам, как к другу, и где благодарность, где? - Его прежде
толстые щеки впали, бледные, бесцветные глаза беспокойно бегали по
сторонам.
Дерк не обратил на него внимания, и через некоторое время Руарк умолк.
Но в то же утро, после того как кимдиссец подобрал брошенное оружие и
просидел несколько часов, уставившись в стену, он снова обратился к Дерку:
- Я тоже был ее любовником, - объявил он. - Я знаю, что она не сказала
вам, я знаю, но это правда, чистая правда. Это случилось на Авалоне,
задолго до того, как она встретилась с Джааном и приняла его чертово
серебро с жадеитом. В ту ночь, когда она получила от вас говорящий камень.
Она была совсем пьяна. Мы говорили и говорили, а она пила, а потом легла
со мной в постель и на следующий день даже не помнила об этом. Понимаете,
даже не помнила. Но это не имеет значения. Это правда, я тоже был ее
любовником. - Он задрожал. - Я никогда не напоминал ей об этом и никогда
не пытался вернуть то, что было. Я не такой дурак, как вы, т'Лариен, и я
понимаю, кто я есть и что это было реальностью только на одно мгновение.
Но все же то мгновение было, и я научил ее многому, и я был ее другом, и я
очень хороший специалист, да, очень хороший. - Он остановился, чтобы
набрать воздуха, а потом, так ничего и не сказав, ушел с башни, хотя
оставался еще час до конца его дежурства.
Когда Гвен, наконец, пришла, первое, что она сделала, это спросила
Дерка, что он сказал Аркину.
- Ничего, - ответил тот чистосердечно и поинтересовался, почему она
спрашивает.
Тогда она рассказала ему, что Руарк разбудил ее и, плача, просил, чтобы
она добилась, чтобы их работа была опубликована и чтобы его имя значилось
на ней. Он снова и снова повторял, что, что бы он ни сделал, его имя на
книге должно быть. Дерк кивнул, уступил Гвен свое место у окна и бинокль,
и вскоре они заговорили о другом.
На седьмой день ночное дежурство выпало на долю Дерка и Джаана Викари.
Кавалаанский город светился своим ночным сиянием, его глоустоуновые улицы
были словно из черного стекла, в глубине которого тускло горел красный
огонь. Около полуночи над горами появился огонек. Дерк наблюдал, как он
приближается к городу.
- Я не уверен, - пробормотал он, не отрывая глаз от бинокля. - Темно,
ничего не видно, но мне кажется, что я вижу очертания купола. - Он опустил
бинокль. - Лоримаар?
Викари стоял рядом с ним. Машина приближалась. Она бесшумно скользнула
над городом четко очерченным силуэтом.
- Да, это его аэромобиль, - подтвердил Джаан.
Они наблюдали, как, изменив направление, машина сделала круг над Парком
и направилась к отвесной стене утесов - к воротам, ведущим в подземный
гараж. Викари, казалось, глубоко задумался.
- Трудно поверить, - сказал он, и они пошли вниз будить остальных.


Человек вышел из темноты подземелья и уперся в направленное на него
дуло лазера. Гвен держала пистолет почти небрежно. У Дерка в руках было
одно из охотничьих ружей, которое он навел на дверь подземного лифта и,
прижимаясь щекой к прикладу, был готов стрелять. Только Джаан Викари не
держал оружие наготове. Ружье свободно свисало с его руки, пистолет был в
кобуре.
Двери сомкнулись за спиной мужчины. Он испуганно смотрел на
встречавших. Это был не Лоримаар. Дерк не знал этого человека. Он опустил
ружье.
Незнакомец переводил взгляд с одного на другого, пока, наконец, не
остановился на Викари.
- Высокородный айронджейд, - заговорил он низким голосом. - Чем обязан
я вашему вниманию?
Это был сухощавый человек среднего роста с бородой на лошадином лице и
длинными светлыми волосами. По его костюму из хамелеоновой ткани блуждали
мрачные серые и красные пятна под цвет глоустоуновых плиток тротуара.
Викари протянул руку и мягко отвел в сторону дуло пистолета Гвен. Она,
нахмурившись, убрала оружие в кобуру.
- Мы ждали Лоримаара Высокородного Брейта, - пояснила она.
- Это правда, - подтвердил Викари. - Оскорбление не подразумевалось,
шанагейт. Честь вашему сообществу. Честь вашему тейну.
Человек с лошадиным лицом кивнул с облегчением.
- И вам, высокородный айронджейд. Оскорбление не имеет места. - Он
нервно почесал нос.
- Вы прилетели на аэромобиле брейтов, не так ли?
Он кивнул.
- Да, но он достался нам как трофей. Я и мой тейн натолкнулись на него,
когда выслеживали железнорога. Животное остановилось попить у озера, и там
мы увидели эту машину, брошенную у воды.
- Брошенную? Вы уверены в этом?
Мужчина засмеялся.
- Я слишком хорошо знаю Лоримаара Высокородного Брейта и толстого
Саанела, чтобы рисковать вызвать их недовольство. Нет, их тела мы тоже
нашли. Кто-то поджидал их возвращения в лагере, спрятавшись в аэромобиле,
как нам кажется, и, когда они вернулись с охоты... - Он махнул рукой. -
Больше им не придется добывать головы оборотней. И других...