Гарднер Мартин. Умирающий свет

Вас я прощаю за недостаточностью улик, - он улыбнулся. - Поймите,
т'Лариен, что я рассказываю вам все это в качестве примера и только. Меня
очень мало волнует, как вы ко мне обращаетесь - как к Гарсу, Гарсу
Айронджейду или мистеру Джанасеку. Называйте меня так, как велит вам ваше
сердце, меня это не оскорбит. Кимдиссец Аркин Руарк иногда называет меня
Гарси, но даже это не выводит меня из себя, и я удерживаюсь от желания
проткнуть его, чтобы посмотреть, как он лопнет.
Что касается правил этикета и обращения, я и без Джаана понимаю, что
они устарели и, являясь наследием времен более сложных, но и более
примитивных, отмирают в современной жизни. Теперь кавалаанцы летают к
другим планетам на своих космических кораблях, разговаривают и торгуют с
существами, которых раньше уничтожали как демонов, и даже создают целые
планеты, как они создали Уорлорн. Старый кавалаанский язык теперь почти
забыт, за исключением немногих терминов, которые продолжают жить. Это
понятия и реалии, которые перестанут существовать, если мы перестанет их
называть старокавалаанскими словами. Все изменилось, изменились даже мы
сами, жители Верхнего Кавалаана. Джаан говорит, что мы должны измениться
еще больше для того, чтобы выполнить наше назначение в истории
человечества. Таким образом, старая система имен и слов, обозначающих
отношения, рушится, даже высокородные становятся небрежными в языке, и
Джаантони Высокородный Айронджейд повсюду именует себя Джааном Викари.
- Это не имеет значения, - сказал Дерк. - К чему вы все это говорите?
- Чтобы привести простой и элегантный пример того, как много вы из
своей культуры неверно применяете к нам, как вы каждым своим действием и
каждым своим словом навязываете нам свои суждения и свою систему
ценностей. Вот для чего я говорю вам все это. Есть и более важные
проблемы, но все строится на одном: вы допускаете одну и ту же ошибку,
ошибку, которую вам не следует делать. Цена расплаты может оказаться
больше, чем вы можете заплатить. Вы думаете, я не догадываюсь, что, вы
пытаетесь сделать?
- Что я пытаюсь сделать?
Джанасек снова улыбнулся, напряженно прищурившись. В уголках глаз
появилась сеть морщинок.
- Вы пытаетесь украсть Гвен Дельвано у моего тейна. Правда?
Дерк не ответил.
- Правда, - ответил за него Джанасек. - И напрасно. Постарайтесь
уяснить, что вам этого не позволят. Я не позволю. Я связан с Джаантони
Высокородным Айронджейдом железом и огнем и не забуду о своих
обязанностях. Мы - тейны друг для друга. Наша связь крепче всех других
союзов, известных вам.
Дерк подумал о Гвен и о темно-красной слезинке, полной воспоминаний и
обещаний. Ему стало жалко, что он не может дать Джанасеку подержать
говорящий камень хотя бы на минутку, чтобы самонадеянный кавалаанец мог
почувствовать, какая прочная связь когда-то соединяла их с Джинни. Ничего
не получилось бы. Разум Джанасека не смог бы уловить ничего. Ему камешек
показался бы простой безделушкой.
- Я любил Гвен, - резко сказал он. - Сомневаюсь, что любая из ваших
связей крепче этой.
- В самом деле? Да, вы не больше кавалаанец, чем Гвен, и вам не понять
силы связи железа и огня. Я впервые столкнулся с Джаантони, когда мы оба
были очень юны. В действительности я был даже моложе его. Он больше любил
играть с младшими детьми, чем со своими сверстниками, и часто приходил в
нашу группу. Я с первого взгляда оценил его так высоко, как только мог
оценить такой маленький мальчик. Потому что он был старше меня и, значит,
ближе к положению высокородного, и потому что он водил меня по полным
приключений лабиринтам и пещерам, и потому что он рассказывал мне
занимательные истории. Повзрослев, я узнал, почему он водился с младшими
детьми, и мне стало стыдно за него. Он боялся детей своего возраста,
потому что они дразнили его, часто били. Но к тому времени, когда я узнал
об этом, между, нами уже установилась связь. Вы можете назвать наши
отношения дружбой, но это будет ошибкой, потому что вы снова примените
свои мерки к нашей жизни. Наши отношения были гораздо глубже и теснее
вашей дружбы, нас уже связали железные узы, хотя мы еще не стали тейнами.
Как-то раз, когда мы с Джааном бродили далеко за пределами нашего
поселения, обследовали пещеру, которую он хорошо знал, я неожиданно напал
на него и избил так, что все тело его покрылось синяками. Он всю зиму не
появлялся в нашем отделении но в конце концов вернулся. Никаких обид между
нами не было. Мы снова стали бродить вместе и охотиться вместе, и он
рассказал мне еще много сказок, мифов, преданий. А я часто нападал на
него, всегда заставая врасплох, и побеждал. Через некоторое время он начал
давать мне отпор и довольно удачно. Потом у меня уже не получалось
нападать на него неожиданно. Однажды я унес из нашего поселения нож,
спрятав его под рубашкой, и, выхватив его при удобном случае, пырнул
Джаана. Тогда мы оба стали носить ножи. Когда он достиг возраста, чтобы
принять выбранное имя, и мог быть вызван на дуэль, он уже стал таким
человеком, которого дразнить опасно.
Его многие недолюбливали. Это легко понять, потому что он всегда
задавал много вопросов, заводивших в тупик, был поглощен исследованиями,
которые никто не одобрял, имел собственное мнение, не схожее с
общепринятым, увлекался историей и открыто презирал религию. А вдобавок он
слишком интересовался инородцами с внутренних планет, которые бывали у
нас. За все это его множество раз вызывали на дуэль в первый год, когда он
достиг соответствующего возраста. Он всегда побеждал. Когда я достиг того
же возраста несколькими годами позже и мы стали тейнами, мне уже не с кем
было драться. Джаантони на всех нагнал страха. Нас больше не вызывали. Я
даже почувствовал разочарование.
С того времени мы много сражались на дуэлях бок о бок и много пережили.
Мы связаны навеки, и до чего смешно слышать, как вы сравниваете наши
отношения с вашей лишенной смысла "любовью", которой вы так очарованы.
Этой связью оборотней, которая приходит и уходит по воле случая. Самого
Джаантони сильно развратили ваши идеи, когда он жил на Авалоне, и в
какой-то степени я тоже в этом виноват, потому что отпустил его одного.
Правда, мне там нечего было делать, но я должен был быть там. Я подвел
Джаана тогда, но никогда не допущу ничего подобного впредь. Я - его тейн,
навечно его тейн, и никому не позволю убить его, или ранить его, или
замутить его разум, или украсть его имя. Это мой долг, мое обязательство.
Слишком часто в последнее время Джаан позволяет таким, как вы и Руарк,
ставить под угрозу свое имя. Джаан во многих смыслах очень необычный и
опасный человек; причудливые повороты его мысли часто ставят нас в трудное
положение. Даже его герои... он рассказывал мне о них в детстве. Мне
хорошо запомнился один день, когда я узнал, что все любимые герои Джаана
были одинокими людьми, потерпевшими сокрушительные поражения. Меня это
потрясло. Взять хотя бы Эрина Высокородного Глоустоуна, с которым связана
целая историческая эпоха. Он управлял самым мощным сообществом, когда-либо
существовавшим на Верхнем Кавалаане, - Сообществом Горы Глоустоун. Когда
его враги объединились и пошли на него войной, их поддержали все
кавалаанцы. Чтобы увеличить численность своей армии, он вложил мечи и щиты
в руки своих эйн-кети и вывел их на поле боя вместе с воинами. Его
противники потерпели унизительное поражение. Так Джаан рассказывал мне эту
историю. Но позднее я узнал, что Эрин Высокородный Глоустоун не одержал
победы. Так много эйн-кети погибло в тот день, что некому было рожать
новых воинов для сообщества. Сообщество Горы Глоустоун медленно угасало,
теряя могущество вместе с сокращением численности рода. Сорок лет спустя
после недальновидного поступка его правителя сообщество пало. Высокородные
из Таала, Айронджейда и Бронзфиста взяли их женщин и детей, а их жилища
остались пустыми. Выходит, что Эрин Высокородный Глоустоун оказался
неудачником и глупцом, его отвергла история. Такими же были все
сумасшедшие герои Джаана.
- А мне Эрин тоже представляется героем, - резко возразил Дерк. - На
Авалоне, его, пожалуй, превозносили бы за освобождение рабынь, даже если
он и не победил.
Джанасек гневно сверкнул голубыми глазами из-под низкого лба. Он со
злостью дернул свою рыжую бороду.
- Т'Лариен, ваше высказывание - как раз такая ошибка, о которых я вас
предупреждал. Эйн-кети - не рабыни, они - эйн-кети. Ваши суждения ложны, а
переводы наших старых слов неверны.
- Судя по вашим словам и словам Руарка...
- Руарк, - презрительно процедил сквозь зубы Джанасек. - Этот кимдиссец
является источником вашей информации о Верхнем Кавалаане? Я вижу, что
напрасно тратил на вас время и впустую сотрясал воздух словами. Вы уже
пропитаны ядом и не хотите ничего понимать. Вы стали инструментом в руках
кимдисских манипуляторов. Я не буду более обременять вас своими лекциями.
- Прекрасно, - согласился Дерк. - Только скажите мне, где Гвен.
- Я сказал вам.
- Тогда скажите, когда она вернется.
- Поздно. И она устанет. Я уверен, что она не захочет вас видеть.
- Значит, вы действительно прячете ее от меня!
Джанасек молчал.
- Да, - признал он наконец и с непреклонным видом продолжил: - Так
будет лучше, т'Лариен, и для вас, и для нее, хотя я и допускаю, что вы
этому не поверите.
- Вы не имеете права.
- По вашим законам. А по нашим я имею полное право. Вы больше не
останетесь с ней наедине.
- Но Гвен не кавалаанка, и к ней нельзя применять ваши проклятые,
ненормальные законы!
- Она не родилась на Кавалаане, но она приняла серебряно-жадеитовый
браслет и имя бетейн. Теперь она - кавалаанка.
Дерк дрожал от гнева, потеряв контроль над собой.
- Хочет ли она этого? - закричал он, подступая к Джанасеку. - Что она
сказала вчера вечером? Грозилась уйти от вас? - Он ткнул кавалаанца
пальцем. - Она сказала, что уйдет со мной, так? А вы ударили ее и силой
увели?
Нахмурившись, Джанасек оттолкнул руку Дерка.
- Значит, вы тоже шпионите за нами. У вас это плохо получается, но все
равно я возмущен. Еще одна наша ошибка. Первую совершил Джаан, когда
поверил вам, рассказал слишком много и предложил вам свою защиту.
- Я не нуждаюсь ни в чьей защите.
- Это слова. Неуместная гордость идиота. Только по-настоящему сильные
могут отвергать защиту, предназначенную для слабых, те же, кто
по-настоящему слаб, нуждаются в ней. - Он отвернулся. - Мне надоело
тратить на вас время, - бросил он, направляясь в столовую. Там на столе
лежал плоский черный чемоданчик. Джанасек открыл его, щелкнув одновременно
обоими замками, и откинул крышку. Внутри него Дерк увидел пять рядов
черных железных булавок в виде баньши, прикрепленных к красному бархату.
Он протянул одну из них Дерку.
- Вы уверены, что вам не нужна такая штучка, корариел? - усмехнулся он.
Дерк молча стоял, скрестив руки на груди.
Джанасек выжидающе смотрел на него. Когда ответа не последовало, он
воткнул булавку на место и закрыл чемоданчик.
- Желейные дети не так разборчивы, как вы, - сказал он. - Теперь я
должен доставить это Джаану. Уходите.
День был в разгаре. Хаб сиял в центре неба, окруженный неяркими огнями
неровно разбросанных вокруг него четырех Троянских Солнц. Сильные порывы
ветра налетали с востока, предвещая бурю. Пыль кружилась по улицам,
испещренным серыми пятнами.
Дерк сидел на углу крыши, свесив ноги вниз, и обдумывал свое положение.
Он проводил Гарса Джанасека до площадки на крыше и видел, как тот
вместе с черным чемоданчиком улетел на своем допотопном военном
аэромобиле, закованном в броню. Двух других машин - серого ската и
ярко-желтой слезинки - тоже не было. Он сидел на мели в Лартейне, не имея
понятия о том, где находится Гвен и что они с ней сделали. Если бы здесь
был Руарк! Если бы у него была машина! Несомненно, он мог бы взять
аэромобиль напрокат в Челлендже, если бы подумал об этом, или даже на
космодроме, когда сюда прилетел. Но он не догадался. И вот сидит теперь
беспомощно на крыше в полном одиночестве. Даже скутера у него нет. Все
вокруг было красно-серым и невыразимо скучным. Дерк старался найти
какой-нибудь выход, придумать, где раздобыть машину.
Неожиданно его осенило. Фестивальные города все выглядели по-разному,
но одно у них было общее: взлетно-посадочные площадки попадались редко. Их
было явно недостаточно, чтобы обеспечить всех участников фестиваля. Это
означало, что должна была существовать транспортная сеть.
Он встал и пошел к лифту. Спустившись вниз, он поспешил в квартиру
Руарка, находившуюся в основании башни. Дерк помнил, что видел там
настенный экран. Он нашел его между двумя высокими растениями в глиняных
горшках, ветви которых, покрытые черной корой, достигали потолка. Со
времени своего прибытия Дерк ни разу не видел, чтобы экран светился. На
Уорлорне некого было вызывать на связь и не от кого ждать вызова. Но он не
сомневался, что на планете должна быть информационная сеть. Дерк
внимательно осмотрел двойной ряд кнопок под экраном и нажал одну из них.
Экран вспыхнул мягким голубым светом, и Дерк облегченно вздохнул. По
крайней мере, система питания каналов связи работала.
Одна из кнопок была помечена знаком вопроса. Дерк нажал ее и был
вознагражден: голубой экран посветлел, по нему поплыли строчки информации,
номера многочисленных служб, имевших отношение в основном к медицинскому
обслуживанию и религиозным обрядам.
Он набрал код информации о транспорте. Цифры поплыли по экрану, и по
мере их продвижения надежды Дерка таяли. Службы проката аэромобилей
имелись на космодроме и в десяти из четырнадцати городов. Все закрыты.
Машины покинули Уорлорн вместе с гостями Фестиваля. В других городах
прежде работали суда на воздушных подушках и суда на подводных крыльях. Но
не теперь. В Маскеле на море гости могли перемещаться вдоль побережья на
парусных кораблях с Забытой Колонии. Отменено. Линии междугородных
аэробусов закрыты. Атомные стратолайнеры с Тобера и гелиевые дирижабли с
Эшеллина увезены. На экране появилась схема линий скоростной подземки,
соединявшей космодром со всеми городами. Но все линии были окрашены в
красный цвет, а надпись внизу гласила, что красный цвет обозначает:
"Отключено. Не функционирует".
Ясно было, что на Уорлорне не осталось никаких средств передвижения,
кроме ног. Да еще те машины, которые гости привезли с собой.
Дерк с хмурым видом стер все данные и хотел уже выключить экран, когда
ему в голову пришла еще одна идея. Он набрал номер библиотеки и получил
вопросник и инструкции, пользуясь которыми, набрал код для слов "желейные
дети" и "характеристика", "объяснение", "толкование". После недолгого
ожидания библиотека выдала ему такое огромное количество информации,
насыщенной историческими, географическими и философскими подробностями,
что в ней трудно было сразу разобраться. Дерк быстро просмотрел, что
попроще, а в остальное вникать не стал. Он узнал, что словосочетание
"желейные дети" является общепринятым наименованием последователей
псевдорелигиозного культа наркотиков с Планеты Темновинного Океана. Их
называли так за то, что они годами жили, не выходя, во влажных внутренних
полостях километровых слизней, которые очень медленно ползали по дну
морей. Последователи культа называли эти создания Матерями. Матери кормили
своих детей сладкими секрециями, которые вызывали галлюцинации, и
почитались детьми, как существа, наделенные сознанием. Дерк обратил
внимание, что вера не запрещала детям убивать Мать, когда качество ее
соков снижалось, что происходило со всеми слизнями при их старении.
Освободившись от одной Матери, желейные дети находили другую.
Дерк стер с экрана эти данные и запросил другие.
Город Планеты Темновинного Океана на Уорлорне находился на дне
искусственного озера окружностью пятьдесят километров под слоем такой же
воды, какая покрывала поверхность их родной планеты. Он назывался Городом
в Беззвездном Бассейне. Озеро вокруг него было заселено различными формами
жизни, привезенными специально для Фестиваля Окраины. Включая и Матерей,
вне всякого сомнения.
Из любопытства Дерк отыскал город на карте Уорлорна. Конечно, добраться
туда не было никакой возможности. Он выключил экран и принес себе из кухни
стакан густого желтоватого молока какого-то кимдисского животного. Сделав
глоток холодного напитка с горьковатым освежающим вкусом, он нетерпеливо
забарабанил пальцами по стойке бара. Его беспокойство возрастало, он
испытывал потребность в действии. Он чувствовал себя пойманным в ловушку,
вынужденным ожидать чьего-нибудь возвращения, не зная, кто это будет и что
будет дальше. У него было ощущение, что он действовал по чьей-то прихоти с
того самого момента, когда его нога ступила на корабль "Страх забытых
врагов". Он прибыл сюда не по своей воле. Гвен вызвала его, послав
говорящий камень, но встретила не очень приветливо. Он попался в паутину
хитросплетений политики и эмоций. Похоже, его втолкнули туда вместе с
Гвен, чтобы он беспомощно наблюдал за тем, как бушуют вокруг страсти
столкновения разных культур, ничего в них не понимая. Он очень устал от
бесцельного ожидания.
Неожиданно он вспомнил Крайн-Ламию. Там, на выметенной ветром
посадочной площадке, стояли два брошенных аэромобиля. Дерк задумчиво
поставил стакан, вытер губы тыльной стороной ладони и вернулся к экрану.
Он легко определил местоположение взлетно-посадочных площадок Лартейна.
Они имелись на крышах всех жилых башен, а большой общественный гараж
находился глубоко в скале под городом. Согласно городскому справочнику, в
гараж можно было попасть из всех двенадцати подземных лифтов.
Замаскированные двери гаража открывались наружу в середине отвесной скалы,
возвышавшейся над Общественным Парком. Если кавалаанцы оставили на планете
какие-нибудь машины, то скорее всего они находятся там.
Дерк спустился вниз на лифте и вышел на улицу. Толстый Черт миновал
зенит и начал спускаться к горизонту. Светящиеся камни мостовых были
черными там, где их погасили лучи солнца, но в тени квадратных эбонитовых
башен камни под его ногами светились мягким красным светом - не ярким, но
заметным. От него на тротуар ложились тени: расплывчатые темные призраки,
неуклюже набегавшие один на другой. Они были почти одинаковые, но слишком
поспешно убегали из-под его ног, не успевая оживить светящийся камень. Он
опасался встречи с брейтами, но никто ему не попался на всем пути, хотя
один раз он миновал здание, похожее на жилье. Это было квадратное строение
с куполообразной крышей и черными железными колоннами у дверей, к одной из
которых была привязана огромная охотничья собака. Ее блестящие красные
глаза и гладкая вытянутая морда вызывали в памяти крысу. Животное грызло
кость, но, когда Дерк поровнялся с собакой, она поднялась и угрожающе
зарычала. Тому, кто обитал в этом доме, гости явно были не по вкусу.
Подземные лифты все еще функционировали. Он вошел в их темноту и вышел
в коридор, где Лартейн более всего походил на поселения Верхнего
Кавалаана. Гулкое эхо раздавалось в залах с железными висячими
светильниками, повсюду были металлические двери. Палаты в палатах.
Крепость в камне, как однажды сказал Руарк. Неприступная крепость, но
теперь она была никому не нужной.
Многоэтажный гараж был слабо освещен, его пространства хватило бы для
размещения тысячи машин на каждом из десяти этажей. Дерк полчаса проходил
по пыльным помещениям, пока нашел одну. Но она ни на что не годилась. Это
была еще одна машина-зверь, сделанная из сине-черного металла и
напоминающая формой летучую мышь. Этот аэромобиль больше походил на
настоящего зверя и выглядел более устрашающе, чем стилизованная
машина-баньши Джаана, хотя и был лишь кучей металлолома. От него остался
только корпус с помятым крылом. Приборы, двигатель, оружие - все было
снято. Дерк предположил, что гравитационной решетки тоже нет, хотя и не
видел нижнюю часть машины. Он обошел ее вокруг и двинулся дальше.
Второй обнаруженный им аэромобиль находился в еще более жалком
состоянии. По-настоящему его даже нельзя было назвать машиной. Он состоял
из голой металлической рамы и четырех сгнивших сидений, торчавших среди
труб. Скелет, лишенный кожи. Дерк опять прошел мимо.
Следующие две машины были целы и невредимы, но не работали. Дерк
подумал, что их хозяева умерли здесь, на Уорлорне, а машины еще долго
ждали их под землей, пока не иссяк полностью заряд батарей. Он попробовал
завести обе, но безуспешно.
К тому времени, когда он обнаружил пятый аэромобиль, прошел уже целый
час. Но эта машина выглядела слишком хорошо.
Типичный кавалаанский двухместный аэромобиль с короткими треугольными
крыльями, которые выглядели еще более бесполезными, чем крылья других
кавалаанских машин. Весь его корпус покрывала белая и серебристая эмаль,
металлическая крыша имела форму волчьей головы. По обе стороны фюзеляжа
торчали лазерные пушки. Машина была не заперта. Дерк толкнул крышу, и она
легко поползла назад. Он взобрался в кабину, задвинул крышу и посмотрел
наружу сквозь огромные волчьи глаза. С кривой усмешкой на губах он включил
панель управления. Батареи машины оказались полностью заряженными, и она
завелась сразу же.
Сжав губы, Дерк выключил двигатель и откинулся на спинку сиденья, чтобы
обдумать ситуацию. Он нашел то, что искал, только вряд ли мог этим
воспользоваться. Не стоило обманывать себя. Машина явно не была брошенной,
как те, что попадались ему раньше. Слишком уж ухоженный был у нее вид.
Несомненно, она принадлежала кому-нибудь из кавалаанцев из Лартейна. Если
цвет машины что-нибудь значил - Дерк не был в этом уверен, - то она могла
принадлежать Лоримаару или другому брейту, и тогда не оберешься
неприятностей.
Понимая, какая опасность ему угрожает, Дерк тщательно все взвесил.
Ожидание не привлекало, но и рисковать не хотелось. Боятся брейты Джаана
Викари или не боятся, но кража аэромобиля может подтолкнуть их к
действиям.
Нехотя Дерк выбрался из машины. Едва он коснулся ногами земли,
послышались голоса. Он как мог осторожно закрыл крышу. Раздался слабый, но
явственный щелчок. Дерк пригнулся и юркнул в тень в нескольких метрах
позади машины-волка.
Голоса и звуки шагов, гулкое эхо он услышал задолго до того, как увидел
людей. Их было только двое, но шумели они, как все десять. Когда они
появились в освещенном пространстве рядом с машиной, Дерк вжался в нишу в
стене гаража, утыканную многочисленными крючками, на которых когда-то
висели инструменты. Он не понимал, что заставило его спрятаться, но был
рад, что сделал это. То, что Гвен и Джаан рассказали ему о кавалаанцах, не
вызывало у него доверия к обитателям Лартейна.
- Ты уверен в этом, Бретан? - спросил один из них, более высокий, когда
они вышли на свет. Это был не Лоримаар, но сходство с ним поражало: тот же
огромный рост, такой же загар и такое же морщинистое лицо, как у Лоримаара
Высокородного Брейта. Но незнакомец превосходил того полнотой, а волосы
его сияли белизной, тогда как Лоримаар имел серую шевелюру. Щеточка усов
являлась дополнительным отличием. Он и его компаньон были одеты в короткие
белые куртки поверх брюк и рубашек из хамелеоновой ткани, которая
потемнела почти до черноты в слабом освещении гаража. Оба были вооружены.
- Розеф не станет шутить со мной, - ответил второй кавалаанец неприятно
скрипучим голосом.
Этот очень худой мужчина был намного ниже первого, почти такого же
роста, как сам Дерк, и значительно моложе. Из-под отрезанных рукавов его
куртки виднелись мускулистые загорелые руки и железный браслет со
светящимися камнями. Подойдя к машине, он попал в полосу света. Дерку
показалось, что кавалаанец пристально смотрит в его сторону. У него было
только пол-лица. Другая половина представляла собой кривой,
подергивающийся шрам. Левый "глаз" незнакомца беспокойно двигался, когда
он поворачивал голову, и озарял его лицо мерцающим светом - это горел
глоустоун, вставленный в пустую глазницу.
- Откуда ты это знаешь? - спросил старший, когда они остановились у
машины-волка. - Розеф любит шутить.
- А я не люблю шуток, - ответил другой, тот, которого звали Бретан. -
Розеф может шутить с вами, или с Лоримааром, или даже с Пиром. Но он не
посмеет шутить со мной. - Голос Бретана звучал очень неприятно, натужное
скрипение раздражало слух. Глядя на глубокие шрамы у него на шее, Дерк
удивлялся, что этот человек вообще мог разговаривать.
Высокий кавалаанец толкнул волчью голову крыши кабины, но она не
подалась.
- Ну, если это правда, надо поторапливаться, - пробурчал он. - Замок,
Бретан, замок!
Одноглазый Бретан издал странный звук, что-то среднее между ворчанием и
рычанием. Он попробовал открыть крышу.
- Мой тейн, - проскрежетал он. - Я оставил кабину приоткрытой... я... я
отошел за вами лишь на одну минуту.
В темноте Дерк изо всех сил прижался к стене, один из крюков больно
вдавился ему в спину между лопатками. Бретан нахмурился и наклонился.
Старший компаньон стоял с озадаченным видом.
Вдруг кавалаанец резко выпрямился и, выхватив пистолет, направил его на
Дерка. Его каменный глаз слабо светился.
- Выходи, дай нам посмотреть, что ты такое, - скомандовал он. - Ты
оставил в пыли на полу замечательные следы.
Дерк молча поднял руки над головой и вышел.