Гарвуд Джулия. Добрый ангел

   На Мак-Бейна, однако, маневры барона не произвели впечатления. Он подождал, пока Николас доберется до середины голого, пустого двора, и поднял руку, безмолвно требуя остановиться.
   — Я подумал, что я окончательно проклят, барон. Я же советовал вам не возвращаться сюда.
   — Да, вы советовали мне не возвращаться, — согласился Николас. — Я помню это.
   — А помните ли вы, что я обещал убить вас, если вы когда-нибудь снова ступите на мою землю?
   Николас кивнул:
   — У меня крепкая память на всякие мелочи, Мак-Бейн. Я помню и эту.
   — Так это вызов?
   — Вы можете так заключить, — ответил Николас, пожимая плечами.
   Улыбка на лице барона привела в замешательство все воинство Мак-Бейна. Может быть, Николас думает, что они шутят с ним? Или он настолько простодушен?
   Мак-Бейн тяжело вздохнул:
   — Снимите мой плед, Николас.
   — Зачем?
   — Я не хочу испачкать его вашей кровью.
   Его голос дрожал от ярости. Николас понадеялся в душе, что угроза тем и ограничится. Он полагал себя равным лаэрду по силе мускулов и крепости духа, к тому же он наверняка был и ростом не ниже него ни на дюйм. И все же он не желал биться с этим человеком. Если он убьет лаэрда, его план провалится; а если лаэрд убьет его, он никогда не узнает, какой имелся чертовский план, или узнает о нем, когда будет уже слишком поздно. Кроме того, Мак-Бейн был намного проворнее и дрался, не соблюдая правил, — свойство, которое, как находил Николас, было весьма впечатляющим.
   — Да, это ваш плед, — крикнул он этому дикарю. — Но земля, Мак-Бейн, — теперь эта земля принадлежит моей сестре.
   Мак-Бейн нахмурился еще больше. Он не любил выслушивать правду. Шагнув вперед, он вытащил меч из ножен, висевших у его пояса.
   — Дьявол, — пробормотал Николас, перекидывая ногу через конский хребет и спешиваясь. — До чего же легко иметь с вами дело, ведь правда, Мак-Бейн?
   Он не ожидал ответа и не получил его. Сбросив с себя плед, он закинул его в свое седло и потянулся за мечом. Один из маклоринских воинов бросился вперед, чтобы увести лошадь. Николас не обратил на него никакого внимания и попытался так же игнорировать толпу, которая кольцом оцепила двор. Его мозг был полностью сосредоточен на противнике.
   — Ваш зять разорил это владение и уничтожил половину маклоринского клана, — проревел Мак-Бейн. — И я достаточно долго терпел здесь ваше присутствие.
   Два гиганта смерили друг друга горящими взглядами. Николас покачал головой:
   — Не искажайте фактов, Мак-Бейн. Не моя сестра, а ее муж, барон Рольф, поставил Маршалла и его жалких людей управлять этим владением; но, когда Рольф умер и сестра стала свободной, она послала меня, чтобы освободить и эту землю от вассалов-предателей. Эти владения принадлежат ей, Мак-Бейн. Ваш король Уильям Лев забыл выменять их у Ричарда, когда этот славный рыцарь был королем Англии и испытывал отчаянную нужду в деньгах для своих крестовых походов. Но Джон никогда не забывал о том, что досталось ему по наследству. Он отдал эту землю своему преданному слуге Рольфу, а коли барон умер, ее наследует Джоанна. Это по праву ее земля, нравится это вам или нет.
   Копание в старых обидах привело обоих противников в неистовство. Они бросались друг на друга, как разъяренные быки; лязг их огромных мечей, высекающих голубые искры, сверлил слух скрежетом стали. Шум эхом отдавался в холмах, одобрительное ворчание толпы тонуло в нем.
   Ни один из двух бойцов в течение двадцати минут не произнес ни слова. Бой поглощал все их силы и внимание. Мак-Бейн нападал, Николас защищался, отражая каждый смертельный удар.
   Воины Мак-Бейна и маклоринские солдаты были чрезвычайно довольны этим зрелищем. Некоторые одобрительно приветствовали быстрые действия англичанина, поскольку, по их мнению, Николас доказал свое превосходящее мастерство уже тем, что до сих пор оставался жив.
   Внезапно Мак-Бейн изловчился и сделал барону подножку. Николас упал на спину, перевернулся и снова вскочил на ноги с проворством кошки, прежде чем лаэрд сумел воспользоваться его падением.
   — Вы чертовски негостеприимны, — проговорил Николас, задыхаясь.
   Мак-Бейн улыбнулся. Он мог бы закончить бой, когда Николас упал на спину, но он наконец признался себе, что бился отнюдь не в сердцах.
   — Я сохраняю вам жизнь из любопытства, — объявил Мак-Бейн, он тяжело дышал, лоб его покрылся потом. Его меч опустился вниз, описав широкую дугу.
   Николас взмахнул мечом, отражая мощный удар:
   — Мы должны будем породниться, Мак-Бейн, нравится вам это или нет.
   Чтобы постигнуть смысл этого заявления, лаэрду понадобилось несколько секунд. Не переставая атаковать, он спросил:
   — Как это может быть, барон?
   — Я собираюсь стать вашим шурином.
   Мак-Бейн даже не пытался скрыть своего изумления, услышав возмутительное и совершенно безумное заявление барона. Он отступил назад и медленно опустил меч:
   — Вы окончательно рехнулись, Николас?
   Барон расхохотался и отбросил оружие в сторону:
   — У вас такой вид, Мак-Бейн, как будто вы проглотили свой собственный меч.
   Сделав это наблюдение, он с силой ударил головой в грудь лаэрда. Чувство было точь-в-точь такое, словно он таранил каменную стену. Дело это было явным членовредительством, но зато оно обеспечило успех. Мак-Бейн глухо заворчал и выпустил свой меч. Николас завершил начатое, усевшись верхом на лаэрда. Он был слишком вымотан, чтобы сдвинуться, кроме того, каждое движение причиняло ему сильную боль. Мак-Бейн толкал его в сторону, пытался переместить ближе к коленям и уже почти опять добрался до меча, когда внезапно изменил свое намерение. Он медленно повернулся и взглянул на Николаса.
   — Она англичанка?
   Сипел он ужасающе. Он тоже был полузадушен. Последнее наблюдение чрезвычайно понравилось Николасу; и как только он оказался в состоянии снова сделать глубокий вздох, ему захотелось прихвастнуть тем, что ему удалось изнурить лаэрда.
   Мак-Бейн поднялся и поставил и Николаса на ноги. Оттолкнув его назад, так чтобы тот не счел этот поступок добрым делом, он скрестил руки на груди и потребовал объяснений.
   — И кто же та, на ком, как вы полагаете, я должен жениться?
   — Моя сестра.
   — Вы безумец.
   Николас покачал головой:
   — Если вы не женитесь на ней, король Джон отдаст ее барону Уилльямсу. Он младший сын его суки, — прибавил он неприятно бодрым голосом. — Помоги вам тогда Бог, Мак-Бейн. Если Уилльямс женится на ней, то по сравнению с людьми, которых он пришлет, Маршалл покажется вам на редкость добрым и справедливым.
   Внешне лаэрд никак не отреагировал на эту порцию новостей. Николас потер ушибы на голове, пытаясь унять боль, и продолжил:
   — Вероятно, вы убьете всякого, кого сюда пришлют, — заметил он.
   — Будь я проклят, если не убью, — согласился Мак-Бейн.
   — Но Уилльямс отплатит вам за это, послав сюда еще больше людей… и еще… и еще. Вы можете позволить себе вести постоянную войну с Англией? Сколько маклоринцев погибнет, прежде чем все уладится? Оглядитесь вокруг, Мак-Бейн. Маршалл и его проклятые люди уничтожили все жилье поблизости. Маклоринцы обратились к вам за помощью и сделали вас лаэрдом Они зависят от вас. Если вы женитесь на Джоанне, земля будет вашей по закону. Король Джон оставит вас в покое.
   — Ваш король одобряет этот союз?
   — Одобряет, — со значением произнес Николас.
   — Почему?
   Николас пожал плечами:
   — Я не знаю наверняка. Он хочет отправить Джоанну из Англии — это все, что мне известно. Он несколько раз повторял это. Кажется, он чрезвычайно желает этого брака и согласен отдать вам Маклоринскую землю в тот же день, как вы обвенчаетесь. А ее английские владения получу я.
   — Почему? — опять потребовал ответа Мак-Бейн.
   Николас вздохнул:
   — Полагаю, что сестра знает, почему Джон так желает отправить ее как можно дальше — он называет ваши места концом света, — но Джоанна не рассказывает мне, что побуждает его к этому.
   — Итак, вы тоже извлечете выгоду из моей женитьбы.
   — Мне не нужны английские владения, — ответил Николас. — Они принесут мне только дополнительные ежегодные налоги, а сам я и без того имею достаточно, чтобы заново отстроить все мои поместья.
   — Почему же вы запросили сестринские…
   Николас не дал ему закончить:
   — Джону ведома только жадность. Если бы он узнал, что я просто хочу защитить сестру от барона Уилльямса, он не согласился бы выдать ее за вас. Конечно, он потребовал большую пеню, и я уже выплатил ее.
   — Вы противоречите сами себе, барон. Если Джон хочет выслать Джоанну из Англии, почему же он собирался выдать ее за барона Уилльямса?
   — Потому что Уилльямс абсолютно предан Джону. Это его комнатная собачонка. Он смог бы держать сестру под контролем. — Тут Николас покачал головой и глухо прошептал: — Сестре известны какие-то изобличительные сведения, и Джон не хотел бы, чтобы его прежние грешки открылись. О, она никогда не смогла бы свидетельствовать в суде против кого-либо, тем более — против своего короля, ибо она женщина и, следовательно, ее не будет слушать ни один суд. Все же у нас есть бароны, готовые взбунтоваться против короля. Возможно, Джоанна вполне в состоянии разжечь их пыл, расскажи она что-нибудь из того, что ей известно. Это настоящая головоломка, Мак-Бейн, но чем больше я об этом думаю, тем более убеждаюсь, что наш король и впрямь боится чего-то, что известно Джоанне.
   — Если ваша догадка верна, меня удивляет, что она еще жива. Ваш король способен умертвить ее.
   Николас знал, что ему не добиться содействия Мак-Бейна, если он не будет с ним совершенно честен. Он кивнул.
   — Король способен на убийство. Я был с Джоанной, когда она получила приказ выехать в Лондон, и видел ее реакцию. Я уверен, она думала, что едет на казнь.
   — Все же она еще жива.
   — Король держит ее под усиленной охраной. Она живет обособленно и никого не принимает. Это жизнь в постоянном страхе. Я бы хотел отправить ее подальше от Англии. Брак с вами — таков найденный мною выход.
   Лаэрд был удовлетворен искренностью барона. Он знаком предложил гостю следовать за ним и направился к развалинам, которые теперь именовал домом. Николас пошел радом с ним.
   — Итак, вы прибыли сюда с этим хитроумным планом, — тихо произнес Мак-Бейн.
   — Да, — ответил Николас. — И как раз вовремя. Джон собирался выдать сестру за Уилльямса полгода тому назад, но ей удалось этому воспротивиться.
   — Каким образом?
   Николас усмехнулся:
   — Для начала она потребовала развода.
   Мак-Бейн искренне удивился:
   — Для чего ей понадобился развод? Ее супруг умер.
   — Это был замечательный отвлекающий маневр, — пояснил Николас. — Смерть ее мужа мог подтвердить свидетель, но самого тела ей не предъявили. Сестра заявила королю, что она ни за кого не выйдет замуж вторично, пока остается хоть кроха надежды, что Рольф все-таки жив. Видите ли, он умер не в Англии. Он был посланником короля в Венеции, городе на воде, когда с ним произошел этот несчастный случай. Король, конечно, не собирался принимать сестрин отказ, но, поскольку в те дни у него были нелады с церковью, он решил действовать законным путем. Джоанна только что получила бумаги: ей предоставлен развод.
   — А кто этот свидетель смерти ее мужа?
   — Зачем вы спрашиваете?
   — Простое любопытство, — ответил Мак-Бейн. — Вы его знаете?
   — Да, — отозвался Николас. — Этот свидетель — Уилльямс.
   Мак-Бейн отправил эту порцию сведений в тайник своей памяти.
   — Значит, вы предпочли меня английскому барону?
   — Уилльямс — чудовище, и я не вынес бы мысли о том, что моя сестра отдана ему во власть. Вы меньшее из двух зол. Я знаю, что с ней вы будете обходиться хорошо… если она выйдет за вас.
   — Что за чушь? Ведь решать — это не ее дело.
   — Боюсь, что так, — сказал Николас. — Но Джоанна сначала должна встретиться с вами. Это лучшее из всего, что я могу сделать. Правда, она вообще не стала бы вторично выходить замуж, если бы могла существовать на те средства, которые король требует оставлять незамужним женщинам. Во всяком случае, ей так кажется. Но я осведомлен лучше. Король все равно выдал бы ее замуж, тем или другим способом.
   — Ваш король жадный человек, — заметил Мак-Бейн. — Или это особое наказание, чтобы добиться согласия вашей сестры?
   — Вы говорите о моей пене? — спросил Николас. Мак-Бейн кивнул.
   — Нет, — сказал Николас. — Джон умеет принудить ко вторичному замужеству вдов своих вассалов. А если они решают оставаться свободными или предпочитают всем своих покойных мужей — что ж, тогда они должны выплачивать ему ежегодно изрядные деньги.
   — Вы упомянули, что уже выплатили пеню. Значит, вы предполагаете, что Джоанна найдет меня приемлемой партией?
   Николас кивнул.
   — Но сестра не знает, что я уплатил пеню, и я был бы вам весьма обязан, если бы вы не упоминали об этом, когда встретитесь с ней.
   Мак-Бейн сложил руки за спиной и вошел внутрь. Николас последовал за ним.
   — Я должен рассмотреть это ваше предложение, — объявил лаэрд. — Мысль о женитьбе на англичанке неудобоварима, а если она к тому же ваша сестра, — то почти абсурдна.
   Николас понял, что его задели, но не обратил на это внимания. Мак-Бейн испытывал его характер в продолжение всего боя против Маршалла и его когорты.
   Лаэрд временами бывал груб, но он несомненно был человек отваги и чести.
   — Есть еще одна вещь, которую вы должны рассмотреть, прежде чем примете решение, — сказал Николас.
   — Какая?
   — Джоанна бесплодна.
   Мак-Бейн кивнул, чтобы показать Николасу, что он понял его, но в течение нескольких минут никак не реагировал на это сообщение.
   Затем он пожал плечами:
   — У меня уже есть сын.
   — Вы имеете в виду Алекса?
   — Да.
   — Мне говорили, что его отцом могут быть, по меньшей мере, три человека.
   — Это правда, — не стал спорить Мак-Бейн. — Его мать была потаскушка. Она не могла назвать имени отца Алекса, но полагала, что я мог им быть. Она умерла при родах. Я признал мальчика своим.
   — А кто-нибудь еще признал его?
   — Нет.
   — Джоанна не принесет вам детей. Тот факт, что Алекс незаконнорожденный, может иметь какое-то значение в будущем?
   — Никакого, — объяснил Мак-Бейн. Его голос был суров и непреклонен. — Я и сам незаконнорожденный.
   Николас рассмеялся:
   — Значит ли это, что, когда я назвал вас бастардом в пылу битвы против Маршалла, я не задел вас, а только сказал правду?
   — Я бы убил всякого другого, кто так назвал бы меня, Николас. Считайте, что вам повезло.
   — А вам повезет, если Джоанна решится выйти за вас.
   Мак-Бейн покачал головой:
   — Я только желаю того, что принадлежит мне по праву. Если для получения этой земли мне следует же питься на мегере, я женюсь на ней.
   — Почему вы решили, что она мегера? — спросил Николас, пораженный заключением Мак-Бейка.
   — Вы дали мне достаточное представление о ее характере, — ответил Мак-Бейн. — Она, разумеется, упрямая женщина, поскольку отказалась довериться своему брату, когда тот спросил, какими она располагает сведениями против собственного короля. Ей необходим человек, который контролировал бы ее, — таковы ваши собственные слова, Николас, не прикидывайтесь изумленным, — и, наконец, ей случилось оказаться бесплодной Это кажется трогательным, не так ли?
   — Да, кажется.
   Мак-Бейн усмехнулся:
   — Я не завидую своему будущему в качестве ее мужа, но вы правы: я буду обращаться с ней по-доброму. Полагаю, что мы найдем способ не стоять друг у друга поперек дороги.
   Лаэрд налил вина в два серебряных кубка и вручил один Николасу. Каждый поднял свой в знак приветствия и залпом осушил его. Николас уже освоился с требованиями этикета в Нагорье. Он тут же рыгнул. Мак-Бейн одобрительно кивнул.
   — Итак, таково средство, благодаря которому вы будете наезжать сюда, когда это вам заблагорассудится?
   Николас рассмеялся. Мак-Бейн выглядел чертовски одиноким, сверх всякой меры.
   — Мне будет необходимо взять с собою несколько ваших пледов, — сказал Николас немного погодя. — Не хотите же вы, чтобы что-нибудь случилось с вашей невестой?
   — Я дам вам плед, и не один, Николас, — согласился Мак-Бейн. — Мне было бы желательно видеть по крайней мере тридцать всадников в качестве эскорта невесты. Каждый для безопасности оденется в мои цвета Вы отпустите их, когда доберетесь до Стремительного ручья. Ступить на нашу землю будет разрешено только вам и вашей сестре.
   — Я пошутил насчет пледов, лаэрд. Я сам позабочусь о сестре.
   — Вы поступите так, как я велю, — оборвал его Мак-Бейн.
   Николас уступил. Лаэрд переменил тему разговора:
   — Сколько времени Джоанна пробыла замужем?
   — Немногим больше трех лет. Джоанне хотелось бы остаться незамужней, — прибавил Николас, — но чувства сестры не интересуют Джона. Он держит ее в Лондоне под замком. Только мне и было позволено короткое свидание, причем в присутствии самого Джона. Как я говорил вам раньше, все, что заботит его сейчас, — это бесконтрольное положение моей сестры, Мак-Бейн.
   Мак-Бейн нахмурился. Внезапно Николас улыбнулся:
   — Вам не досаждает мысль, что вы оказались подарком, ниспосланным Джону за его молитвы?
   Но лаэрд не развеселился.
   — Я получу землю, — ответил он. — Это единственное, что имеет значение.
   Тут внимание Николаса привлек гигантский волкодав Мак-Бейна, который вприпрыжку вбежал в комнату. Это был настоящий лютый зверь, с полосатой шерстью и темными глазами. Николас подумал, что собака весит, наверное, столько же, сколько он сам. Пес заметил гостя и издал низкое, угрожающее рычание, от которого волосы у Николаса встали дыбом.
   Мак-Бейн рявкнул команду на гэльском языке. Его чудовищный любимчик тут же подошел к ноге.
   — Один совет, Мак-Бейн. Спрячьте это безобразное чудище, когда я привезу сюда Джоанну. Иначе она лишь взглянет на вас обоих, повернется направо кругом и уедет обратно в Англию.
   Мак-Бейн расхохотался:
   — Запомните мои слова, Николас. Я не приму отказа. Она выйдет за меня. ГЛАВА 3
   — Я не хочу идти за него, Николас. Ты, должно быть, не в своем уме, если думаешь, что я когда-нибудь соглашусь стать его женой.
   — Внешний вид обманчив, Джоанна, — увещевал ее брат. — Подожди, пока мы не подъедем поближе. Ты наверняка заметишь доброту в его глазах. Мак-Бейн будет хорошо с тобой обращаться.
   Она покачала головой. Ее руки так сильно дрожали, что она едва не выронила поводья. Сжимая кожаные ремни, она старалась не смотреть на огромного воина… и на чудовищное животное, прижавшееся к его ногам.
   Они были недалеко от внешнего двора уединенного владения Мак-Бейна. Лаэрд стоял на лестнице, ведущей в полуразрушенную башню, и, казалось, был не слишком рад ее визиту.
   От его вида Джоанне стало дурно. Она глубоко вздохнула, пытаясь сохранить спокойствие, и пробормотала:
   — Какого цвета его глаза, Николас?
   Но брат этого не знал.
   — Ты увидел доброту в его глазах и при этом не заметил их цвета?
   Она уличила его, и они оба это знали.
   — Мужчины не обращают внимания на такие мелочи, — попробовал выкрутиться он.
   — Ты сказал мне, что он добрый человек и что у него мягкий голос и живая улыбка. Но сейчас он вовсе не улыбается, разве не так, Николас?
   — Но, Джоанна…
   — Ты солгал мне.
   — Я не лгал тебе, — возразил он. — Мак-Бейн действительно дважды спас мне жизнь во время сражения с Маршаллом и его людьми, но отказался даже признать это. Он гордый человек. И честный. Тут ты можешь мне доверять. Я не предложил бы тебе выйти за него, не будь я убежден, что это будет надежный брак.
   Джоанна не ответила ему. Ее охватила паника. Она глядела то на огромного воина, то на страшилище рядом с ним.
   Николасу показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Он лихорадочно подыскивал разумные слова, которые помогли бы сестре успокоиться.
   — Мак-Бейн тот, который слева, Джоанна.
   Однако его шутка не позабавила ее.
   — Он очень высокий человек, да?
   Брат наклонился к ней и похлопал ее по руке:
   — Он не выше меня.
   Она оттолкнула его руку. Ей не хотелось принимать его утешения и не хотелось, чтобы он почувствовал, как дрожит она от охватившего ее страха.
   — Многие жены пожелали бы такой же крепости своим мужьям, чтобы те могли надежно защитить их. Рост Мак-Бейна должен радовать тебя и свидетельствовать в его пользу.
   Она покачала головой.
   — Это свидетельствует против него.
   И продолжала рассматривать лаэрда. Казалось, он рос прямо у нее на глазах: чем ближе подъезжали они, тем выше он становился.
   — Он красив.
   Она обронила это мнение тоном обвинителя.
   — Если ты так считаешь… — нехотя согласился Николас.
   — Это тоже не в его пользу. Я не хочу выходить замуж за красивого человека.
   — Ты несешь вздор.
   — Я не несу вздор. Я решила Я не пойду за него. Забери меня домой, Николас. И сейчас же.
   Николас дернул за поводья и остановил ее коня, а затем заставил сестру посмотреть ему в лицо. Страх в ее глазах отозвался в его сердце ноющей болью. Только он знал, через какие муки прошла она, пока была замужем за бароном Рольфом, и, хотя Джоанна не говорила об этом, он знал, что она сейчас испытывает настоящий ужас. Негромко, но твердо он произнес:
   — Поверь мне, Джоанна. Мак-Бейн никогда не обидит тебя.
   Она не знала, верить ли ему.
   — Я сама никогда не позволю ему обидеть себя!
   Пылкость ее ответа вызвала его одобрительную улыбку. Рольф не смог выбить из нее дух противоречия, который казался Николасу благословением Господним.
   — Вспомни о том, что говорит в пользу брака с Мак-Бейном, — сказал он. — Ты будешь далеко от короля Джона и его приспешников, и они не смогут приехать сюда за тобой. Здесь ты будешь в безопасности.
   — Это важное соображение.
   — Мак-Бейн ненавидит Англию и нашего короля.
   Джоанна закусила нижнюю губу.
   — Это другой серьезный довод «за», — согласилась она.
   — Места, которые сейчас кажутся тебе такими неуютными, однажды станут настоящим раем, и ты поможешь возродить их. Ты здесь нужна.
   — Да, я помогу их возродить, — сказала она. — К тому же я тоскую по теплу. Я и впрямь согласилась приехать сюда единственно из-за твоих уверений, что эта земля гораздо ближе к солнцу. Должна признать, что возможность одеваться в тяжелый плащ лишь один месяц в году показалась мне весьма привлекательной. Ты говорил еще: странно, что такая холодная погода все еще стоит в это время года.
   Боже праведный, Николас совсем забыл про эту свою маленькую ложь! Джоанна ненавидела холод и абсолютно ничего не знала о Шотландском Нагорье. Он обманул ее, чтобы увезти из Англии целой и невредимой, и вот теперь чувствовал себя страшным грешником. Он даже уговорил священника поддерживать эту его выдумку.
   У отца Мак-Кечни были свои причины желать, чтобы Джоанна вышла за лаэрда Мак-Бейна, и потому он хранил молчание всякий раз, когда она упоминала о привлекательности теплого, солнечного климата. Однако он со значением поглядывал на Николаса, когда бы ни всплывала эта животрепещущая тема.
   Николас вздохнул. Он догадался, что, оказавшись по колено в снегу, Джоанна поняла его ложь. Оставалось только надеяться, что со временем ее мнение о Мак-Бейне смягчится.
   — Ты оставишь меня одну, Николас?
   — Да.
   — Ты ничего не рассказывал о моей жизни с Рольфом?
   — Нет, конечно нет. Я не нарушил данного тебе слова.
   Она кивнула:
   — Но он, разумеется, знает, что у меня не будет детей?
   Они возвращались к этому по крайней мере раз десять, пока ехали сюда по холмам. Николас не знал, чем еще он может успокоить ее:
   — Он знает, Джоанна.
   — Почему это неважно для него?
   — Ему нужна земля. Теперь он лаэрд и должен ставить интересы своего клана выше своих собственных. Женитьба на тебе — самый простой путь для достижения его целей.
   Это был холодный, честный ответ. Джоанна кивнула.
   — Я встречусь с ним, — наконец согласилась она. — Но я не обещаю, что выйду за него, так что ты прямо сейчас можешь перестать улыбаться, Николас.
   Мак-Бейн уже устал дожидаться, когда его невеста подъедет к нему. Он соскочил с лестницы, как только она подтолкнула своего коня вперед. Он до сих пор не мог как следует рассмотреть ее, так как она была закутана в темную накидку с капюшоном. То, что она была небольшого роста, удивило его. Он ожидал, что она будет под стать брату.
   Но внешность не имела для него значения. Этот брак был лишь выгодной сделкой, не более. Однако Мак-Бейн предполагал, что сестра Николаса будет смуглой и темноволосой, как ее брат.
   Он ошибся.
   Николас спешился первым. Бросив поводья солдату, он подошел к Джоанне, чтобы помочь ей сойти. Он взял ее руки в свои и улыбнулся ей, глядя сверху вниз. Было ясно, что он чрезвычайно заботится о своей сестре. Мак-Бейн подумал, что его братская преданность несколько преувеличена.
   Пока Джоанна развязывала шнуровку, соединявшую полы ее плаща, солдаты начали выстраиваться за спиной своего вождя. Люди Маклорина сгруппировались сзади на левой стороне широкой лестницы, в то время как воины Мак-Бейна выстроились на правой стороне. Шесть ступенек были забиты любопытствующими — все желали увидеть невесту своего лаэрда.
   Мак-Бейн услышал глухой одобрительный гул, как только Джоанна сняла плащ и оперлась на руку своего брата. Мак-Бейн полагал, что сам он не издал ни звука, однако он не был в этом уверен: при виде суженой у него перехватило дыхание.