Гарвуд Джулия. Добрый ангел

   Она медленно села, так чтобы не потревожить Алекса, и едва не расхохоталась, заметив, что в изножии кровати столь же крепко спит Дамфрис. Невозможно было приказать собаке слезть, не разбудив при этом Алекса. Она осторожно сползла с кровати, умылась, а затем стала надевать макбейновский плед. Но из-за приступа тошноты ей показалось, что вовек не удастся управиться с таким простым делом. Ей пришлось посидеть немного, чтобы переждать приступ.
   Габриэль открыл дверь как раз тогда, когда она стягивала талию поясом. Увидев, что сын спит, он молча поманил Джоанну из комнаты.
   Он посмотрел на ее волосы — или так ей показалось — и нахмурился с явным неудовольствием.
   Возможно, он все-таки поборол свое раздражение, решила Джоанна. Она поспешила пересечь комнату с улыбкой на лице и вышла в коридор. Габриэль притворил дверь и обернулся к ней:
   — Вы чертовски бледны.
   — И поэтому вы хмуритесь, милорд?
   Он кивнул. Она пощипала себя за щеки, чтобы вызвать на них румянец.
   — А вы случайно ничего больше не заметили?
   — Уже заметили отца Клэр, поднимающегося на гребень холма.
   Она тут же забыла о своей новой стрижке.
   — Я хочу, — продолжал Габриэль, — чтобы вы с Алексом оставались в своей комнате до тех пор, покуда лаэрд Мак-Кей и его люди не уедут отсюда.
   — И сколько же солдат скачут с лаэрдом? Он пожал плечами:
   — Вполне достаточно.
   Габриэль уже готов был повернуться, чтобы уйти, когда она покачала головой.
   — Я хочу переговорить с отцом Клэр, — заявила она.
   — Он может быть не в настроении соблюдать учтивость, Джоанна. Делайте, как я приказываю.
   — Гнев лаэрда должен пасть на клан макиннсов, а не на наш, — напомнила она ему.
   — Его ярость направлена исключительно на всех макбейнцев. Нас он упрекает в позоре своей дочери.
   Цвет лица Джоанны резко изменился. Теперь она уже не была бледна. За время между двумя ударами сердца ее лицо стало красным от гнева.
   Она не спросила мужа, откуда он знает о настроении Мак-Кея. Если говорит, значит, так оно и есть. Габриэль не из тех, кто делает безосновательные утверждения.
   — Кто сейчас сидит с Клэр?
   — Хильда. Вернитесь снова к себе, — велел он. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь из маккейнцев бушевал подле вас.
   Джоанна не выразила ни согласия, ни несогласия. И Габриэль счел, что она послушалась его. И она действительно снова вернулась к себе в комнату, но только на одну-две минуты, пока не уверилась, что муж спустился вниз. Потом Джоанна поспешила по коридору в спальню больной. Хильду она отослала посидеть с Алексом.
   Клэр с усилием села в постели. Она слегка всхлипывала. Джоанна не могла бы с точностью сказать, движение причинило больной такие страдания или же заявление о приезде ее отца. Было просто больно видеть лицо Клэр, искаженное страхом.
   — Останьтесь, пожалуйста! — попросила она. Джоанна поправила одеяла на постели — больше для того, чтобы скрыть собственное волнение, — и пообещала Клэр, что не покинет ее.
   — Я не знаю, что ему сказать, — выговорила Клэр.
   — Просто расскажите все, что случилось.
   — Я не могу! — Клэр зарыдала.
   И в этот момент открывшаяся Джоанне истина буквально потрясла ее. Еще слава Богу, что она стояла рядом со стулом, — у нее подкосились ноги, но она успела сесть.
   — Вы ничего не понимаете, Джоанна!
   — О Господи, думаю, что начинаю понимать. Вы сделали все это специально, не так ли? С вами не было никакого макбейнца… и вы не беременны…
   Клэр зарыдала. Она трясла головой, пытаясь отрицать. Но страх, застывший в ее глазах, сделал бесполезными все попытки уцепиться за ложь.
   — Вы не правы! — протестовала она.
   — Неужели? — спросила Джоанна. — Всякий раз, как кто-нибудь из нас пытается расспросить вас, вы притворяетесь чрезмерно ослабевшей…
   Клэр не дала Джоанне продолжить.
   — Я действительно слишком слаба! — защищалась она.
   Джоанна видела, в какой женщина панике. Ей хотелось успокоить больную. Однако она не стала делать этого. Она попыталась быть бессердечной к ее боли, чтобы добиться наконец от нее правды. Только так она могла помочь и Клэр.
   — Вы сами знаете, что выдали себя.
   — Нет!
   — Вы сказали мне, что чувствуете себя пойманной в западню, что вы кое-что сделали и знаете о том, как скоро все это выяснится. Да, ваша мнимая беременность скоро откроется, не так ли? Или вы не понимаете? Ведь люди заметят, что вы ничуть не располнели?
   — Я не подумала об этом, — призналась Клэр, рыдая. Джоанна медленно откинулась на спинку стула:
   — Так что же, скажите ради Бога, мы будем делать со всей этой историей?
   — Мы? Только я одна и буду страдать от последствий, когда отец узнает, что я солгала.
   — Зачем вы выдумали эту небылицу?
   — С отчаяния, — призналась Клэр. — Разве вы не понимаете? Жить там было так ужасно. И с каждым днем становилось все хуже.
   — Я понимаю, — сказала Джоанна. — Но…
   Клэр перебила ее. Ей хотелось объясниться, чтобы Джоанна не осуждала ее:
   — Отец отвез меня в дом Мак-Иннсов для испытания. Предполагалось, что я выйду замуж за сына лаэрда через полгода. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, как ужасны эти люди. Знаете ли вы, что у лаэрда есть еще две дочери? Они родились до появления на свет его драгоценного сына. Одна служанка рассказала мне, что всякий раз, как лаэрду сообщали, что его жена разрешилась от бремени дочерью, он поднимался в комнату роженицы и избивал бедную женщину. Она умерла, родив сына. Вероятно, она благословляла смерть. И я благословляла ее, если бы вышла за такое чудовище.
   — А его сын во всем похож на своего отца, не так ли? — Джоанна наперед знала ее ответ. У нее сохранилось очень живое воспоминание о сыне лаэрда, стоящем над Клэр, уперев кулаки в бока.
   — Он хуже, — сказала Клэр. В ее голове прозвучало отвращение. — Я не могла снести мысль, что буду замужем за ним. Я пыталась говорить с отцом, но он не стал меня слушать. Видите ли, я сначала сбежала домой, но…
   Клэр не могла продолжать. Она содрогалась от рыданий. Джоанна с трудом сохраняла самообладание. Клэр не только была отдана в руки чудовища. Она еще была предана своим отцом. Джоанне это казалось немыслимым, ибо ее собственный отец убил бы Рольфа, будь только он жив и зиай об испытаниях, выпавших его дочери.
   — Отец снова отвез вас в клан макиннсов?
   — Да, — прошептала Клэр. — Я никогда не предполагала, что буду чувствовать себя такой покинутой… отчаявшейся… Несколько дней спустя я услышала разговор между макиннсовскими солдатами. Они заметили, как воины в макбейновских пледах пересекли их границу.
   — И тогда вы выдумали свою ложь?
   — Солдаты не знали, что я слышу их. Когда они произносили имя вашего мужа, я услышала страх в их голосах. Тогда я решила, что должна пуститься на поиски макбейновских воинов. Я не знала, что буду делать, если найду их. У меня не было никакого плана, Джоанна. Я просто хотела, чтобы кто-нибудь защитил меня.
   — Да, — подтвердила Джоанна мягким шепотом. Она подала Клэр льняной платок, чтобы та вытерла лицо, и взяла ее за руку: — Я бы сделала то же самое.
   — Вы?
   — Да.
   Убежденность, прозвучавшая в ее голосе, заставила Клэр ей поверить. Джоанна почувствовала, как крепкие узы связали ее с этой женщиной. Да, теперь они были едины, ибо их память о кошмарах прошлого объединяла их против тех низких мужчин, которые утверждают себя, издеваясь над женщинами.
   — Тогда меня избили за дерзость… — продолжала Клэр. — И я поняла, что это будет повторяться снова и снова… Я так и не нашла макбейновских солдат. К тому времени как я отказалась от своих поисков, стало уже темно. Всю ночь я провела в заброшенной хижине какого-то жнеца. Великий Боже, как я боялась! Мне было страшно и вернуться в макиннсовскую башню, и не вернуться. На следующее утро они меня нашли. — Клэр так крепко сжала руку Джоанны, что на коже остались следы.
   — Вы чувствовали себя беспомощной?
   — О да, — ответила Клэр. — Но все же я не собиралась лгать. Однако прошло три месяца, и как-то утром лаэрд заявил, что он решил передвинуть дату венчания. Мы с Робертом должны были пожениться в ближайшую субботу.
   Голос Клэр охрип от напряжения и плача. Джоанна хотела было подняться и принести ей воды, но Клэр не отпускала ее руки.
   — Моя ложь не была придумана заранее, — рассказывала она. — Я собралась с мужеством и встала перед Робертом. Я сказала ему, что никогда не выйду за него. Он впал в ярость… Он — властолюбивый и ревнивый человек. Я знала, что он не захочет меня, если поверит, будто бы я охотно отдалась другому. Я вспомнила про макбейновских солдат, которые пересекали границу, вспомнила страх макиннсов перед вашим супругом, и вот тогда я и измыслила эту ложь. Я знаю, что поступила дурно, и сожалею, что лгала вам. Вы были так добры ко мне, Джоанна. Хильда сказала мне, что вы сделали с Робертом. Мне хотелось бы, чтобы ваша стрела пронзила его черное сердце. Великий Боже, как я ненавижу его! Я ненавижу всех мужчин, даже отца!
   — У вас для этого достаточно веские причины, — сказала Джоанна. — Со временем ваша ненависть уйдет в прошлое. Возможно, вы даже начнете жалеть Роберта.
   — Я не так легко прощаю.
   — Клэр, я знаю, что сейчас вы не в настроении слушать меня, но все же я должна посоветовать вам не умалять достоинства всех мужчин за грехи некоторых из них.
   — Разве вы не ненавидели своего первого мужа? Джоанна вздохнула.
   — Да, — призналась она. — Но я не ненавидела всех мужчин. Мой отец, будь он жив, защитил бы меня от Рольфа. Я бы нашла убежище у него. Мой брат Николас пришел бы ко мне на выручку тут же, как только узнал, что происходит.
   — Сразу, как только узнал? Разве вы не рассказали ему всего после первых же побоев?
   — Это трудно объяснить, Клэр, — ответила Джоанна. — Рольф не был похож на Роберта, а я тогда была много-много моложе. Побои начались не сразу после нашей женитьбы. Сначала он решил разрушить мою уверенность в себе. Я же была наивна и к тому же запугана, а когда вас снова и снова называет невежественной и незначительной тот, кому положено любить и защищать вас, тогда постепенно вы начинаете принимать за правду кое-что из этого вздора. Я ничего не рассказывала брату, потому что была слишком пристыжена. Я полагала, что должна стать лучше. Однако я никогда не считала, что заслуживаю такого скверного обхождения, и со временем стала понимать, что Рольф никогда не изменится в отношении ко мне. Вот тогда я и решила, что должна найти способ освободиться. Я бы поехала к Николасу, но так случилось, что необходимость в этом отпала. Моего мужа убили. — Джоанна сделала паузу, чтобы перевести дух. — Вы бы не могли ненавидеть Николаса, если бы знали его. Он сделал так, что я оказалась замужем за Габриэлем, — прибавила она. — И вы не можете ненавидеть моего мужа. Правду сказать, я и вообразить не могу, чтобы его кто-нибудь ненавидел.
   — Я не ненавижу его, — сказала Клэр. — Он защитил меня, и я очень признательна. Хотя он меня пугает. Вы, очевидно, не замечаете, какой он великан, миледи, к тому же его манеры слишком… резки.
   — Он может быть тираном, но только если позволять ему это, — ответила Джоанна. Она слегка улыбнулась. — Клэр, вы проявили невероятное мужество, пойдя наперекор Роберту. Вы должны были знать, что произойдет вслед за этим. Они едва не убили вас.
   — Моя игра окончена, не так ли? Я скажу отцу правду. Обещаю.
   — И он заставит вас опять вернуться к макиннсам?
   — Не знаю, — сказала Клэр. — Он хочет этого брака. От мысли, что эта девушка опять будет брошена в лапы Роберта, Джоанне стало дурно. И она совершенно твердо знала: она не позволит такому случиться.
   — Пока не говорите отцу правды, — сказала она. — Я должна поразмыслить об этом деле. Я не могу позволить, чтобы вас вернули обратно. Нам нужно вместе подумать, как найти выход из положения.
   — Почему вас это беспокоит, миледи? Защищая меня, вы подвергаете себя опасности. Ваше сострадание доставит вам неприятности. Отец…
   Джоанна не позволила ей закончить:
   — Клэр, я полагаю, что вы уже бросили вызов, который нельзя взять назад.
   — О чем вы, Джоанна?
   — Вы находились в самом невыгодном положении, и вы сделали при этом наиважнейший — первый — шаг. Не мне выбирать за вас свободу, но теперь уже не в этом дело. Вы сделали решающий шаг. Разве вы не понимаете? Теперь вам нельзя думать об отступлении.
   — Но что, если солдаты моего отца пойдут войной на макбейнцев из-за моей лжи?
   Джоанна покачала головой:
   — Мы найдем способ не допустить этого.
   — Каким же образом?
   — Не знаю… пока. Но мы с вами достаточно умны. Мы выпутаемся.
   — Но зачем вам подвергать свой клан такой опасности?
   — Я не думаю, что одну из нас стоит приносить в жертву за другую, — ответила Джоанна. — Я думаю, что каждая женщина ответственна за каждую. Когда одна живет в рабстве и страдает, то разве не страдают все?
   Джоанна знала, что слова ее не выражают ее чувств, и она попыталась изложить свои соображения связно.
   — Некоторые мужчины смотрят на женщин сверху вниз. И среди служителей церкви есть такие, которые считают нас низшими существами. Они, но не Бог. Помните эту важную истину, Клэр. Мне потребовалось много времени, чтобы это понять. Правила выдумывают мужчины, не женщины. Мужчины сами истолковывают слова Господа и считают нас достаточно наивными, чтобы мы верили их толкованию. Но мы не низшие. — Теперь ее голос был исполнен убежденности. — Мы, женщины, должны попытаться встать все вместе… как сестры. И когда мы видим несправедливость, мы должны постараться помешать этому. Вместе… Если нас, объединенных, достаточно много, мы сможем выстоять. И положение изменится.
   — И с кого же мы начнем? С наших детей?
   — Мы начнем прямо сейчас, помогая друг другу, — стояла на своем Джоанна. — Позднее, когда у нас будут и сыновья, и дочери, мы выучим их почитать и любить друг друга. И мужчины, и женщины, все созданы по образу и подобию Божию.
   Шум идущих по коридору мужчин помешал разговору. Клэр удивила Джоанну — она не выглядела слишком испуганной. Джоанна отпустила ее руку, распрямила плечи и разгладила одеяло.
   Дверь как раз отворялась, когда Клэр шепнула:
   — Вместе.
   И Джоанна эхом повторила обещание:
   — Вместе.

Глава 17

   Габриэль вошел в комнату первым. Суда по всему, он был не очень рад видеть здесь свою жену. Она притворилась, будто не замечает этого.
   Отец Мак-Кечни ввел в комнату лаэрда Мак-Кея. Священник первым делом приветствовал Джоанну, потом обратился к Клэр.
   — Сегодня вы выглядите немножко лучше.
   Из-за его спины появился лаэрд Мак-Кей, торопившийся увидеть свою дочь. Он шагнул к ней, но вдруг резко остановился.
   — Великий Боже, — вырвалось из его уст, и эти слова услышали все, кто находился в его комнате. Мак-Кей побелел, увидев, во что превратилось лицо его дочери.
   До этого момента Джоанна была явно настроена против него. Ведь он, несмотря на мольбы Клэр, заставил ее вернуться к макиннсам. Но сейчас его реакция говорила об ином: возможно, он просто не понимал, насколько ужасным было тогдашнее положение Клэр.
   Джоанна сказала себе, что нельзя поддаваться сомнениям. Ей нельзя проявлять жалость к лаэрду Мак-Кею — все равно именно он ответствен за то, что макиннсы едва не свели Клэр в могилу.
   Внешне Мак-Кей показался Джоанне не очень-то симпатичным. Среднего роста, — Габриэль возвышался над ним, как башня. Он был вдвое старше ее мужа; в каштановых волосах Мак-Кея пробивались густые пряди седины, а вокруг глаз и рта пролегали глубокие морщины. Все это его мало украшало. А самой заметной частью его лица был нос — внушительных размеров и совершенно ястребиного вида. Просто счастье, что Клэр не унаследовала этой отцовской черты.
   Габриэль подошел и остановился возле Джоанны. Окно оказалось прямо за его спиной. Меха на нем были развязаны, и легкий ветерок обдувал их сзади.
   — Здравствуйте, папа.
   Лаэрд Мак-Кей наконец взял себя в руки. Он подошел к краю постели и положил ладонь на руку дочери.
   — Клэр, что ты с собою сделала?
   В его голосе звучала отеческая тревога, но Джоанну этот вопрос привел в ярость. Она втиснулась прямо между отцом и дочерью. Лаэрд отпустил руку Клэр и отступил на шаг, но, увидев взбешенное лицо Джоанны, отступил еще дальше.
   — Вы спрашиваете, что Клэр сделала с собою? Вы что же, и впрямь думаете, будто она сама избила себя до полусмерти?!
   У лаэрда округлились глаза. Он сделал еще шаг назад, уклоняясь от гнева Джоанны, который хлынул на него, словно кипяток.
   — Нет, этого я не думаю, — ответил он.
   — Виновники этому Роберт Мак-Иннс и его отец… и вы, лаэрд Мак-Кей, — заявила она. — Да, и вы виновник.
   Отец Клэр повернулся к Габриэлю.
   — Кто эта женщина? — крикнул он. Габриэль стал ближе к Джоанне.
   — Это моя жена, — произнес он сурово. — И при ней вам не стоит повышать голоса.
   — Она нездешняя. — Это замечание лаэрд Мак-Кей сделал уже куда более мягким тоном.
   — Она англичанка.
   — Разве англичане позволяют своим дочерям говорить со старшими таким неуважительным тоном, хотел бы я знать?
   Габриэль повернулся к Джоанне. Он подумал, может быть, она сейчас не настолько хорошо себя чувствует, чтобы спорить с Мак-Кеем.
   Но, быстро оценив состояние жены, сказал:
   — Она сама будет говорить за себя. Джоанна вперила взгляд в отца Клэр:
   — У большинства дочерей англичан достанет мужества, чтобы высказывать свое мнение. Видите ли, их отцы любят и лелеют их. Они также защищают их, в отличие от некоторых лаэрдов, для которых выгоды брака важнее счастья и безопасности дочерей.
   Мак-Кей побагровел. Джоанна знала, что вызывает его гнев, но ее это сейчас не беспокоило.
   — Вы не любите свою дочь? — спросила она.
   — Конечно, люблю, — ответил лаэрд. — Да и лелею тоже.
   Джоанна кивнула:
   — А вы понимаете, сэр, что ваша дочь чудом осталась жива?
   — Нет, — признался лаэрд.
   Отец Мак-Кечни прокашлялся, желая привлечь к себе внимание:
   — Может быть, я объясню, как именно к нам попала Клэр.
   Он подождал, пока лаэрд проявит желание услышать это, а затем начал пунктуально описывать, в каком состоянии попала к ним Клэр. Он рассказал, что девушка была раздета донага и завернута в мешковину. Священник не упустил ни малейшей детали, не забыл упомянуть и о том, как Роберт Мак-Иннс плюнул на Клэр.
   — Он собирался хорошенько пнуть ее ногой, — прибавил отец Мак-Кечни, — но стрела леди Джоанны остановила его.
   Лаэрд Мак-Кей стоял, скрестив руки за спиной, пока слушал этот жуткий рассказ. Его лицо не выражало никаких чувств. Но глаза его наполнялись слезами.
   — Макиннсовский клан заплатит за все свои прегрешения против моей дочери, — заявил Мак-Кей. Его голос дрожал от гнева. — Я говорю о войне, Мак-Бейн, а не о брачных обязательствах. Мне стало известно, что вы тоже ищете мести. По какой причине?
   — Роберт Мак-Иннс осмелился взять кинжал в руку и метнул бы его в мою жену, если бы я не остановил его. Джоанна даже не подозревала, что ее муж собирается воевать с кланом макиннсов. Ярость, прозвучавшая в его голосе, вызвала у нее новый приступ тошноты.
   — Но все же он не нанес вреда вашей жене, — с раздражением заметил лаэрд Мак-Кей.
   — Что вы хотите сказать, Мак-Кей?
   — Роберт принадлежит мне, — ответил лаэрд. — Это мое право — отомстить за дочь.
   Габриэлю было нелегко с этим согласиться.
   — Я должен подумать, — пробурчал он.
   Лаэрд Мак-Кей, кивнув, снова обратил внимание на дочь.
   — Я думал, что ты преувеличиваешь свои тяготы. Ведь я знал, что тебе не хочется выходить замуж за Роберта, но полагал, что со временем ты научишься ладить с ним. Мне никогда и в голову не приходило, что макиннсы могут обходиться с тобой так жестоко. Их вина непростительна… И моя вина тоже, девочка. Я должен был прислушаться к твоим словам. Жена Мак-Бейна права: я тоже виновен в случившемся.
   — Ох, папа, — прошептала Клэр. — Мне очень жаль. Я опозорила тебя моей… — Рыдания помешали ей продолжать. Джоанна поспешила подать Клэр платок.
   — Перестань сейчас же, — велел ей отец. — Я не хочу видеть, как ты плачешь.
   — Мне очень жаль… — повторила Клэр. — Я не могу перестать…
   Лаэрд сокрушенно покачал головой:
   — Ты должна была заставить меня прислушаться к твоим словам, когда прибежала домой, дочка, вместо того чтобы позорить себя с макбейнцем. Зачать ребенка — это еще не решить дело. А теперь назови мне имя этого гуляки, и я разберусь с ним.
   — Простите, что я прерываю вас, — сказала Джоанна, — но я думала, что Клэр прибежала К вам домой после первых же побоев. Это не так?
   — У нее не было синяков, — ответил лаэрд, — и я подумал, что она сочиняет небылицы, чтобы добиться моего сочувствия… Я человек, который признает свою неправоту, если был не прав, — прибавил он.
   Отцу Мак-Кечни было приятно слышать это признание.
   — Вот хорошее начало, — заметил он.
   — Назови мне имя того человека, Клэр.
   — Папа, мне очень жаль, что вы так разочарованы во мне. Вы не должны упрекать макбейнцев. Во всем виновата только я.
   — Я жду его имя, дочка.
   Джоанна не стала считаться с резким тоном лаэрда. Она стала между отцом и дочерью.
   Габриэль увидел выражение ее лица и тут же потянулся, чтобы схватить ее за руку.
   — Вы хотите защитить мою дочь от меня? — спросил лаэрд Мак-Кей. В его голосе слышалось изумление.
   Джоанна не ответила. Она постаралась отвлечь его внимание.
   — Я неверно судила о вас, сэр, но теперь понимаю, что вы любите свою дочь. А сейчас Клэр нужен отдых. Ее били по голове, и она еще очень слаба. Ей сейчас даже трудно держать глаза открытыми.
   Она молила Бога, чтобы Клэр поняла намек. Джоанна отодвинулась в сторону, так чтобы лаэрд смог увидеть дочь.
   Клэр все сделала, как надо. Ее глаза были закрыты, и, казалось, она заснула глубоким сном. Джоанна понизила голос.
   — Вы видите, милорд? Ей нужен покой, если мы хотим, чтобы она когда-нибудь поправилась. Правду сказать, ее жизнь все еще в опасности.
   — Я хотел забрать ее домой, — шепотом ответил лаэрд.
   — Здесь о ней превосходно заботятся, милорд, — сообщил отец Мак-Кечни. — Мне кажется, ваша дочь недостаточно крепка, чтобы куда-либо ехать. Лучше оставьте ее пока. Здесь она под защитой лаэрда Мак-Бейна. Ничего более надежного нельзя и придумать.
   — У нее есть нечто лучшее, — возразил ему Габриэль, — здесь она еще и под защитой моей жены.
   Лаэрд Мак-Кей улыбнулся, в первый раз за все время:
   — Да уж, это я вижу.
   — Может быть, спустимся вниз, чтобы обсудить интересующие нас вопросы? — предложил отец Мак-Кечни. — Об отце ребенка мы еще успеем узнать, не так ли?
   — Этот человек должен будет обвенчаться с моей дочерью. Я жду вашего согласия, Мак-Бейн.
   Габриэль нахмурился:
   — Я спрашивал об этом каждого… Джоанна перебила его.
   — Муж спросил многих своих солдат, — поспешила вставить она, — но, конечно, не всех. Их… довольно много… Кто-то уехал по делам и еще не вернулся. Не так ли, супруг мой?
   Габриэль даже глазом не моргнул, услышав эту неожиданную ложь.
   — Это так, — подтвердил он.
   — Но я хочу знать, Мак-Бейн, будете ли вы вместе со мной настаивать на браке, — пробурчал Мак-Кей. — Прикажете ли вы солдату, виновному в позоре Клэр, жениться на ней?
   — Прикажу.
   Мак-Кей был удовлетворен.
   Священник поспешил к выходу и открыл дверь. Лаэрд Мак-Кей неловко похлопал дочь по плечу, прежде чем выйти. Габриэль посмотрел на Джоанну суровым взглядом — «ну-подождите-пока-мы-не-останемся-вдвоем» — и последовал за отцом Клэр.
   — Вы приняли у себя мою дочь, Мак-Бейн. Вы защитили ее. А ваша супруга заботится о ней. Я не буду воевать с вами, если вы добьетесь брака. Мы сможем заключить прекрасный союз…
   Отец Мак-Кечни плотно закрыл дверь, и в комнате уже не было слышно продолжение фразы.
   Джоанна бессильно опустилась на стул и громко вздохнула.
   — Теперь вы можете открыть глаза, Клэр.
   — Но что мы будем делать, Джоанна? Я должна сказать отцу правду.
   Джоанна в раздумье покусывала нижнюю губу.
   — По крайней мере, теперь мы знаем, что вас не отошлют обратно в клан макиннсов. Ваш отец мог быть слеп раньше — из-за лихорадочного желания этого брака, но теперь его глаза наверняка открылись. Когда он увидел синяки на вашем лице, он все понял. Он любит вас, Клэр.
   — Я тоже люблю его, — прошептала Клэр. — Я не то хотела сказать, когда говорила, будто ненавижу его. Я была… в отчаянии. Ох, что же я наделала! Не знаю даже, что предпримет отец, когда узнает, что я не беременна.
   Долгие минуты протекли в молчании. Затем Джоанна выпрямилась на стуле:
   — Есть только один выход из этого положения…
   — Я знаю, — сказала Клэр, полагая, что Джоанна собирается посоветовать ей сказать отцу правду, — Я должна…
   Джоанна улыбнулась:
   — Выйти замуж!
   — Что?
   — Не смотрите на меня так ошарашено. Это хороший выход.
   — Кто же меня возьмет? Ведь все считают меня беременной!
   — Мы достаточно умны, чтобы обдумать наше решение, — настаивала Джоанна. — Мы найдем что-нибудь подходящее.
   — Но я не хочу выходить замуж.
   — Вы так упрямы или так наивны?
   — Полагаю, и то и другое, — призналась Клэр. — От мысли о браке с каким-нибудь подобием Роберта Мак-Иннса у меня внутри все переворачивается.
   — Разумеется, но, если мы найдем такого, кто оценит вас и будет относиться к вам с уважением, разве вы не были бы рады выйти за него?