Гарвуд Джулия. Провинциальная девчонка

   — Понял. Да, ее отец получил заверенное письмо только час назад. Нет, Мишель не знает. Я попрошу Джейка рассказать ей.
   — Кто это был? — спросила она.
   — Бен. Все еще ждет отчета криминалистов с места преступления.
   — А что папа должен мне сообщить?
   — Хорошие новости, — пообещал Тео.
   — К нам кто-то приходил? Я сквозь сон слышала стук входной двери и какие-то чужие голоса.
   — Друзья твоего отца принесли еду из твоего дома. На кухонном столе — четыре пирога, — с ухмылкой объявил он.
   — И ни одной карточки, верно?
   — Майк, мне нужно потолковать с тобой, — окликнул отец.
   — Иду, папочка.
   Она и Тео вместе вошли в гостиную. Заметив на столе альбом с фотографиями, девушка прошептала:
   — Ой, папочка в меланхолии.
   — А по-моему, он совершенно счастлив.
   — Говорю же тебе, он тоскует. Достает семейный альбом только когда тяжело на душе.
   Джон Поль растянулся на диване, сложив руки на груди и закрыв глаза.
   Джейк сидел за большим дубовым столом на кухне, выходившей в гостиную.
   — Ну, теперь ты жалеешь, что не поехал на похороны? — допрашивал он сына.
   — Нет, — буркнул Джон Поль, не открывая глаз.
   — А следовало бы, — наставительно продолжал Джейк. — Твоя кузина не была такой брюзгой, какой ты ее считал.
   — Я никогда не говорил, что она брюзга. Я сказал…
   — Я помню, что ты сказал, — перебил отец, — но не желаю, чтобы ты повторял это перед всеми. Кроме того, я знаю, что сейчас тебе стыдно.
   Джон Поль ограничился неразборчивым мычанием, которое вряд ли могло сойти за ответ.
   — Оказалось, что твоя кузина все-таки помнит о родных. Майк, иди сюда и садись. Мне нужно сообщить тебе нечто важное. Тео, ты тоже садись. Я хочу, чтобы ты посмотрел кое-какие снимки.
   Тео выдвинул стул для Мишель, а сам устроился рядом Джейк взял дочь за руку и посмотрел в глаза.
   — Крепись, детка. Понимаю, каким потрясением это будет для тебя.
   — Кто умер?!
   — Никто, — заверил отец, удивленно моргая. — Речь идет о твоей кузине, Кэтрин Боден.
   — Той, которая уже умерла, — вставил Джон Поль.
   — Разумеется, умерла. У нас в семье только одна кузина, со стороны твоей мамы, — объявил Джейк.
   — А что с Кэтрин? — спросила Мишель.
   — Она оставила нам деньги. Гору денег! — объяснил отец. Мишель ему не поверила.
   — О, папа, это, должно быть, ошибка. Кэтрин ни за что не оставила бы нам деньги.
   — Говорю же, оставила, — твердил отец. — Знаю, это звучит совершенно не правдоподобно, но ведь я предупреждал: крепись. Кэтрин составила завещание.
   — Но почему она это сделала? Кэтрин нас ненавидела.
   — Не говори так, — упрекнул отец и, вытащив из кармана Носовой платок, вытер глаза. — Твоя кузина была замечательной женщиной. — Это называется переделкой истории, — пробормотал Джон Поль.
   Мишель, все еще сомневаясь, покачала головой:
   — Все равно это ошибка.
   — Нет, детка. Никакой ошибки. Неужели не хочешь узнать, сколько мы получили?
   — Хочу, — кивнула она, гадая, какую шутку задумала сыграть Кэтрин. Судя по тому, что она слышала от братьев, кузине была присуща некоторая жестокость.
   — Твоя дорогая кузина оставила каждому из нас по сто тысяч долларов.
   Мишель непонимающе хлопнула глазами.
   — Сто…
   — Тысяч долларов, — докончил отец. — Я только что говорил по телефону с Реми. Позвонил твоему брату и рассказал о щедрости кузины. И представляешь, он отреагировал точно так же, как ты и Джон Поль. К сожалению, оказалось, что я вырастил трех циников.
   Мишель все никак не могла осмыслить столь поразительную новость.
   — Кэтрин Боден… дала… сто тысяч…
   — Ты что-то стала заикаться, младшая сестренка, — рассмеялся Джон Поль.
   — А ну-ка помолчи, — приказал отец и уже мягче обратился к Мишель:
   — Видишь, детка? Кэтрин вовсе не ненавидела нас. Просто была не слишком близка с родными. Да и к чему мы ей? Она была… другой, а мы служили напоминанием о тяжелых временах.
   Мишель неожиданно сообразила, что Тео не имеет ни малейшего представления, о чем идет речь.
   — Моей кузине было лет семь-восемь, когда ее мать вышла замуж за очень богатого человека по фамилии Боден. Они переехали в Новый Орлеан и почти оборвали всякие связи с нами. Я никогда не видела Кэтрин и даже не говорила с ней по телефону. Поэтому и поверить не могу, что она оставила нам наследство.
   — Моя жена и мать Кэтрин были сестрами, — пояснил Джейк. — Ее звали Джун, но для нас всех она была Джуни. Бедняжка не была замужем, когда обнаружилось, что она забеременела. В те времена иметь внебрачного ребенка считалось позором, но по мере того как шло время, люди обо всем забыли. Только отец не забыл и не простил. Не поверишь, но он выгнал ее из дому. Тогда мы с Элли только что поженились и взяли Джуни к себе. Когда родился ребенок, в доме стало тесновато, но мы как-то обходились. Потом Джуни встретила того богатого парня, вышла замуж и уехала.
   Умерла она, когда Кэтрин было одиннадцать. Я не позволял девочке забыть, что в Боуэне есть родня, которая ее любит, поэтому и взял за правило звонить ей раз в месяц, а иногда и навещать. Правда, она была не очень-то разговорчива, так что болтал в основном я, и все о своей троице, чтобы она знала кузенов. Кэтрин здорово поразилась, узнав, что Мишель собирается стать доктором. Она гордилась тобой, детка. Просто никогда об этом не распространялась.
   — Кэтрин даже не пригласила тебя на свадьбу! — запальчиво возразила Мишель. — Уж я-то знаю, как ты обиделся.
   — Вовсе нет. Кроме того, это была совсем скромная церемония в суде. Она сама мне сказала.
   Мишель оперлась локтем о стол и принялась рассеянно навивать локон на палец, размышляя о внезапно свалившемся богатстве. Эти деньги — просто дар с неба. Более чем достаточно, чтобы отремонтировать клинику и нанять сестру.
   Отец улыбаясь наблюдал за дочерью.
   — Опять ты крутишь волосы! Знаешь, Тео, в раннем детстве, когда она была совсем крошечной, точно так же дергала себя за волосы и сосала большой палец, пока не засыпала. Сказать невозможно, сколько раз мне или Реми приходилось распутывать колтуны!
   Мишель отпустила рыжеватые пряди и сцепила пальцы.
   — Я чувствую себя виноватой, потому что не могу сказать ничего доброго о Кэтрин, и в то же время уже придумала, как потратить часть денег.
   Отец подвинул Тео семейный альбом в красно-черную клетку. Тео открыл его и принялся просматривать снимки, а Джейк объяснял, кто есть кто. Майк пошла к холодильнику за диетической колой и принесла одну банку для Тео. Он надел очки и выглядел настоящим ученым мужем.
   Положив руку ему на плечо, она спросила:
   — Ты голоден?
   — Еще бы, — отозвался он, переворачивая очередную страницу.
   — Папа, Тео не хочет смотреть наши снимки.
   — Ошибаешься, хочу.
   Она поставила свою банку колы рядом с банкой Тео, выпрямилась и повернулась к брату:
   — Джон Поль, приготовь мне и Тео что-нибудь поесть.
   — Как же, дожидайся! — хмыкнул он.
   Мишель подскочила к дивану и плюхнулась брату на живот. Но он заранее угадал, что она задумала, и успел приготовиться.
   — Я сплю! — буркнул он. — Оставь меня в покое, черт возьми!
   Но сестра, не обращая внимания на ворчливый тон, стала дергать его за волосы.
   — Можешь поверить, что Кэтрин оставила нам столько денег?
   — Нет.
   — Уму непостижимо!
   — Угу.
   — Открой глаза! — потребовала она.
   Джон Поль громко вздохнул, но все же сделал, как она просила.
   — Ну что тебе?
   — Можешь сказать о ней что-то хорошее?
   — Еще бы! Она была эгоисткой, жадиной, занудой, одержимой…
   Мишель ущипнула его.
   — Я же велела сказать что-то хорошее!
   — Она мертва. И лучшее трудно придумать.
   — Бессовестный! Есть хочешь?
   — Нет.
   — Не правда, хочешь. Ты всегда голоден. Пойдем, помоги мне. Мишель встала, но брат успел схватить ее за руку.
   — Когда Тео уезжает?
   Такого вопроса она не ожидала. И теперь растерялась. Джон Поль застал ее врасплох.
   — В понедельник, — прошептала она. — Вместе со своим другом Ноэ. В понедельник утром.
   До чего же у нее грустный голос! Просто противно! Она не пыталась изображать храбрость, не притворялась, что ей все равно, потому что брата не одурачишь. Джон Поль знал ее лучше всех на свете и к тому же видел насквозь. Ей в голову не приходило солгать ему.
   — Ты сильно сглупила, — прошептал он.
   Мишель кивнула:
   — Ты прав.
   — Не стоило так подставляться.
   — Знаю.
   — Почему ты не сумела себя защитить? Он чужак.
   — Все случилось так неожиданно. Что я могу сказать? Просто… так вышло.
   — И?..
   — Что "и"?
   — И ты собираешься раскиснуть, когда он исчезнет?
   — Нет, — пробормотала она и уже смелее повторила:
   — Нет.
   — Посмотрим.
   Тео, не обращая на них внимания, рассматривал выцветший снимок молодой красивой женщины, стоявшей под деревом с букетом маргариток в руках. На ней было длинное платье из светлого органди, подпоясанное лентой, длинные концы которой свисали до земли. Короткие вьющиеся волосы обрамляли ангельское личико. Фотография была черно-белой, но Тео предположил, что волосы ее были рыжими, а глаза — синими. Будь прическа и одежда более современными, Тео подумал бы, что перед ним Мишель.
   — Это моя Элли, — пояснил Джейк. — Хорошенькая, правда?
   — Да, сэр, очень.
   — Глядя на свою троицу, я в каждом вижу Элли. У Реми ее смех, у Джона Поля — любовь к дикой природе, а у Мишель — сердце.
   Тео кивнул.
   Джон"Поль направился было на кухню, но, услышав слова отца, остановился и перегнулся через плечо Тео. Потом Тео перевернул страницу, и Джон Поль отошел. На следующем фото были маленькие Реми и Джон Поль. Между ними стояла девочка. Мальчики выглядели так, словно только что вывалялись в грязи и были страшно этим счастливы. Чего стоили их гнусные улыбочки! Девочка, явно выросшая из платьица, не улыбалась. Наоборот, свела брови.
   — Это Кэтрин, — сказал Джейк. — Она всегда носила платья, что бы там ни было. Это — одно из ее любимых, потому что на нем кружева. Помню, как она приставала к матери, чтобы зашила очередную дырку.
   Тео продолжал листать альбом. Мать Кэтрин, должно быть, посылала снимки после переезда в Новый Орлеан, потому что он увидел не меньше двадцати фотографий Кэтрин. Девочка неизменно была в платьях, раз от разу становившихся все дороже. На одном снимке она стояла перед рождественской елкой с двумя одинаковыми куклами в руках. На другом — держала двух плюшевых мишек.
   Джейк, увидев фото, хихикнул.
   — Кэтрин всегда старалась иметь все в двух экземплярах. Иногда люди, жившие когда-то в бедности, независимо от того, молоды они или стары, просто не могут, что называется, насытиться. Понимаете, о чем я?
   — Понимаю, — кивнул Тео. — Люди, пережившие Великую депрессию <Экономический кризис 1929-1932 гг.>, неосознанно готовились к следующей и копили, копили, копили…
   — Вот именно. И Кэтрин была из таких. Депрессия была для нее всего лишь страницей истории, но девочка вела себя так, словно пострадала от нее. Боялась, что останется без всего, и если ей нравились кукла или медведь, заставляла свою мать покупать сразу две игрушки на случай, если первая вдруг сломается. Да что там игрушки! С одеждой было то же самое. Как только у Джуни появились деньги, она уж постаралась, чтобы у дочки было все самое лучшее и чтобы любой ее каприз немедленно исполнялся. Элли считала, что Джуни так балует Кэтрин из чувства вины. Потому что Кэтрин родилась внебрачным ребенком. Я думал, что со временем она перерастет свое стремление копить вещи, но этого не произошло. Наоборот, становилось все хуже. У нее появлялось все больше странностей. Например, она велела провести двойную телефонную линию. Когда я спросил ее, зачем это, она ответила, мол, на случай, если одна выйдет из строя. Заявила, что не желает лебезить перед мастерами, ожидая, пока те соизволят отремонтировать телефон.
   — Джон Поль разогревает гамбо! — объявила вошедшая Мишель.
   Тео листал страницы. Еще раз взглянул на фото Кэтрин, одетой в чьи-то обноски, слишком тесные для ее растущего тела, и снова перешел к снимку, где Кэтрин, разряженная, как принцесса, сжимала две одинаковые куклы.
   — Бедняжка стала стремительно толстеть после свадьбы, — заметил Джейк.
   — Откуда ты знаешь? — удивилась Мишель. — Она никогда не позволяла тебе прийти в свой дом и увидеться с ней.
   — Ее экономка сказала. Роза Винчетти и я иногда любили поболтать, когда она поднимала трубку. Чудесная женшина. Очень застенчивая, но милая. Дала мне рецепт спагетти по-домашнему, но я еще его не опробовал. Она тоже твердила, что очень обеспокоена растущим весом Кэтрин. Боялась, что когда-нибудь ее сердце не выдержит и разорвется.
   — Кэтрин была… — начала Мишель.
   — Странной! — крикнул Джон Поль из кухни.
   — А ты, можно подумать, не странный, — парировала сестра.
   — Черт, да по сравнению с ней я самый что ни на есть нормальный.
   — Отец, а как ты узнал о деньгах? — спросила Мишель.
   — Ты все еще мне не веришь?
   — Я этого не сказала.
   — Но по-прежнему не убеждена, так? — допытывался Джейк, вставая. — Я получил заверенное адвокатами письмо. Оно пришло около часа назад.
   Он подошел к кухонной тумбе, поднял крышку сухарницы в форме слона, где держал все важные бумаги, и вынул конверт.
   Мишель уже сидела рядом с Тео и тоже разглядывала альбом. Добравшись до фото матери, державшей на коленях ребенка, девушка осторожно коснулась его лица.
   — Это маленький Реми.
   Еще две страницы — и Тео уставился на снимок Мишель. И не удержался от смеха. На каждом снимке у нее что-то да торчало: волосы, рубашонка, высунутый язык.
   — Я была неотразима. Верно?
   — Абсолютно! — фыркнул он. Джек уронил конверт перед Мишель.
   — Вот тебе доказательство, доктор остряк-самоучка!
   Мишель тряхнула головой и улыбнулась.
   — У отца для меня есть куча забавных прозвищ.
   Тео, все еще смеясь, поднял глаза и случайно увидел в левом углу конверта название юридической фирмы.
   — Вот оно. Вот оно, — прошептал он, ударив по столу.
   — Ты о чем?
   — Связь. Та же самая адвокатская контора. Сукин….
   Повернувшись, он схватил письмо.
   — Не возражаете?
   — Валяй, — разрешил Джейк.
   — Но ты не объяснил… — начала Мишель.
   Тео положил ладонь на ее руку.
   — Через минуту. Хорошо? Где мои очки?
   — У тебя на носу.
   — А, ладно. Господи, все сходится!
   Джейк и Мишель молча наблюдали, как он читает письмо. Закончив, он отодвинул стул и встал.
   — Мне срочно нужно в Новый Орлеан.
   Мишель подняла письмо и наспех пробежала глазами. В соответствии с инструкциями Кэтрин ее поверенный, Филипп Бенчли, извещал каждого из наследников о величине состояния усопшей и суммах завещательных отказов. Семейство Ренаров получало четыреста тысяч долларов, которые следовало разделить поровну между Джейком и тремя его детьми. Розе Марии Винчетти доставалось сто пятьдесят тысяч долларов за многие годы верной службы Кэтрин. Джону Расселу, мужу Кэтрин, отписывалось ровно сто долларов. Остаток огромного состояния переходил эпстонскому птичьему питомнику.
   — Она оставила мужу всего сто долларов? — ахнула Мишель.
   — Должно быть, брак оказался несчастливым, — заключил Джейк.
   — Да что вы? — вставил Джон Поль из кухни.
   — Роза уж точно терпеть его не могла, — добавил Джейк. — Как мило со стороны Кэтрин не забыть в завещании экономку! Роза преданно о ней заботилась.
   — Джон скорее всего подписал брачный контракт, по которому деньги Кэтрин оставались в ее распоряжении, — решила Мишель.
   — Он наверняка попытается опротестовать завещание, — убежденно заявил Тео. — Чем он занимается?
   — Адвокат, — ответил Джейк. — Работает на один из больших банков в Новом Орлеане. Сам я никогда с ним не разговаривал, и это просто позор! Нам с Майк даже не удалось принести ему свои соболезнования на похоронах, верно, детка?
   — Да, папочка. Но тут моя вина. Мне нужно было вернуться в больницу, а тебе пришлось меня отвозить.
   Беседу прервал звонок сотового Тео. Это оказался Ноэ.
   — Где ты? — поинтересовался Тео.
   — Только сейчас добрался до Сент-Клера.
   — Приезжай к Джейку. Знаешь дорогу?
   — Да. Буду через десять минут.
   — Что ты раскопал?
   Тео прошел через кухню на затянутое сеткой крыльцо и закрыл за собой дверь. Мишель, предположив, что Тео не желает говорить при посторонних, решила пока накрыть на стол. Джон Поль, прислонившись к тумбе, окатил ее яростным взглядом.
   — Что это с тобой? — удивилась она, открывая ящик и доставая подставки для тарелок.
   — Собираешься впустить в дом еще одного фэбээровца?
   — Именно. И нечего дуться, Джон Поль. Я не в настроении терпеть твои выходки. И ты будешь вежлив с Ноэ.
   — Да неужели?
   — В самом деле. Папа! Джон Поль…
   Дальше продолжать не пришлось. Брат досадливо тряхнул головой и улыбнулся.
   — По-прежнему ябедничаешь на меня, хулиганка?
   — И по-прежнему срабатывает, — улыбнулась в ответ Мишель. — Спасибо, Джон Поль.
   — Я не сказал…
   Мишель вернулась к столу и стала раскладывать подставки. Потом устало плюхнулась на стул и положила голову на руки. Из ума не выходили сто тысяч долларов. Она всегда была равнодушна к Кэтрин, и теперь ее терзали угрызения совести. Почему эта злобная, бездушная женщина вдруг сделала такое доброе дело? И что еще Кэтрин ей послала такого, что за обладание этим письмом Мишель хотели убить? И почему полиция вдруг так заинтересовалась его содержанием?
   Джейк снова уселся и принялся в который раз смотреть альбом.
   — Бедная Кзтрин — выдавила Мишель. — Не так-то много было у нее друзей. На похороны… пришло совсем мало народа. И единственная, кто проливал слезы, — ее экономка. Помнишь, папа? Она оплакивала Кэтрин. Остальным было все равно. И мне теперь не по себе.
   Она представила жалкую маленькую процессию, шествующую по кладбищу. Рыдающая Роза перебирала четки. Джон шел позади священника, время от времени оглядываясь на нее и ее отца. И поскольку они никогда не встречались, Мишель предложила, что он гадал, кто это такие. И второй мужчина тоже оглядывался. Он держался рядом с Джоном и…
   — О Боже, это он самый… это он! — крикнула она, вскакивая и так спеша рассказать Тео о своем открытии, что сбила стул. Нетерпеливо подняла его и побежала на крыльцо. Но в дверь уже входил Тео. Она наткнулась на него и едва не упала. Тео подхватил ее и вернулся на крыльцо.
   — Что случилось?
   — Я вспомнила, где видела этого человека раньше… помнишь, говорила, что он показался мне знакомым? Это тот самый тип, — тараторила она.
   — Сбавь скорость, — посоветовал он, — и начни сначала.
   — Тот курьер, что говорил со мной на стадио?1е. Я все твердила, что его лицо мне знакомо. Сначала думала, что видела его в больнице, но это не так. Он был на похоронах Кэтрин и беседовал с Джоном. Не отходил от него на кладбище.
   Отец их не слушал. Он тоже думал о великодушии Кэтрин и о том, что теперь Элли на небе улыбается, потому что ее племянница так позаботилась о семье. Ее всегда тревожил эгоизм Кэтрин, но та все загладила своим посмертным поступком.
   Услышав, как Мишель упомянула имя Джона, он громко объявил:
   — Думаю, мне следует взять трубку и позвонить мужу Кэтрин.
   — О, папа, не делай этого! — взмолилась Мишель.
   — Нет! — в ту же секунду вскинулся Тео. — Ни за что!
   — Но почему? — недоуменно спросил Джейк, поворачиваясь к Тео. — Я просто обязан поблагодарить его за деньги. Так полагается. Он был мужем Кэтрин и должен одобрить ее поступок.
   Мишель молча качала головой. Тео шагнул к Джейку.
   — Сэр, я не хочу, чтобы вы ему звонили. Обещайте, что вы этого не сделаете.
   — Приведи мне хоть один разумный довод, почему я не должен этого делать, — объявил отец, — тогда пообещаю. Только довод должен быть достаточно веским.
   — Согласен, спокойно ответил Тео. — Вот вам самый веский довод: он пытался убить вашу дочь.

Глава 35

   Джейк воспринял новость куда спокойнее, чем его младший сын.
   Джон Поль объявил, что немедленно садится в пикап, устроит охоту на ублюдка и вышибет ему мозги. Никаким увещеваниям он не поддавался и плевать хотел на закон.
   — Если ты знаешь, что именно он стоит за всем этим, почему не упрячешь за решетку, прежде чем он снова попытается убить ее? — бушевал он.
   Но на Тео этот взрыв ярости особого впечатления не произвел.
   — У меня пока нет доказательств. Разве что косвенные, — объяснил он. — Поэтому мне нужно срочно ехать в Новый Орлеан.
   Судя по виду, Джону Полю больше всего хотелось хорошенько врезать Тео.
   Мишель по недавно приобретенной привычке встала между мужчинами и попыталась успокоить брата.
   Спор прервал дверной звонок.
   Пока отец открывал Ноэ дверь, Тео пояснил:
   — Мы пока что сидим смирно.
   — И какого дьявола ты имеешь в виду?
   — Я имею в виду, что ты не можешь никого пристрелить, — бросил Тео и сжал руку Мишель. — Обещай, что не покинешь «Лебедь», пока я не вернусь. И никаких «если» и «но». Не желаю волноваться за тебя…
   — Ладно-ладно, — заверила она и погладила его по груди. — Ты тоже береги себя.
   — В случае чего слушайся Ноэ. Делай, как он скажет. А ты, Джон Поль, охраняй отца. Понятно?
   Молодой человек молча кивнул, очевидно, сообразив, что Тео прав. Ноэ стоял у входной двери, беседуя с Джейком. Агент ФБР не потрудился побриться и выглядел настоящим оборванцем в драных джинсах и линялой голубой рубашке. Мишель подошла поздороваться с ним и только сейчас поняла влечение Мэри Энн к этому человеку. Аура опасности, окружавшая его, отталкивала и одновременно притягивала женщин. Им хотелось и бежать, и попытаться его приручить.
   Проникая взглядом в самую ее душу, он тихо сказал:
   — Я слышал, вы всю ночь развлекались, увертываясь от пуль? И тут Мишель не устояла перед искушением достойно ответить:
   — А я слышала, что и у тебя ночь была довольно хлопотливая.
   — Совершенно верно. Кстати, твоя подруга велела передать «эй». Думаю, это означает «привет». Правда, утро выдаюсь довольно мрачным. Логично предположить, что человек имеет право выспаться хотя бы в свой отпуск. Кстати, где Тео?
   — На крыльце, вместе с Джоном Полем. Пройди через кухню, — объяснила она. Ноэ направился туда, но она снова остановила его. — Не сделаешь мне одолжение?
   — Любое. Какое именно?
   — Постарайся поладить с моим братом. Ноэ рассмеялся.
   — Да я способен поладить с кем угодно.
   — Хочешь пари?
   Жаль, что она не поспорила на деньги, потому что наверняка выиграла бы. Прошло не больше трех минут, когда раздались первые крики. В основном орал братец, но и Ноэ не отставал. На кухне появился Тео с ключами от машины Ноэ. Мишель поморщилась, услышав, как брат охарактеризовал Ноэ крайне непристойными эпитетами. Тео же только ухмыльнулся:
   — Так и знал, что они договорятся миром. Мишель удивленно вскинула брови.
   — И ты называешь это «договориться миром»?!
   — До тебя не донеслось ни единого выстрела, так ведь? Ноэ нравится твой брат.
   Но тут Джон Поль принялся угрожать Ноэ. Оказалось, что он обладает не только красочным, но на удивление образным лексиконом. Однако Ноэ тоже не оплошал. Из его тирады стало ясно, что в результате общения с ним Джон Поль навсегда лишится возможности иметь детей.
   — О, теперь могу с уверенностью сказать, что Ноэ пришелся по душе твой брат. Ничего не скажешь, у них много общего. Куда я сунул свои очки?
   — Они на столе. А что именно у них общего?
   — Оба хуже ядовитых змей. Такие же злые, — пояснил Тео, укладывая очки в футляр.
   — Ноэ не злой. Он все время улыбается.
   — Именно, — согласился Тео, — и от этого он еще опаснее. Ты ничего не подозреваешь до самого последнего момента, а потом все! Уже поздно. Некоторые истории с его участием, которые я слышал от моего брата, просто кровь леденят. Поэтому я и поручил Ноэ следить за тобой. — Он обнял девушку за плечи и повлек к выходу.
   — Но ты не сказал, зачем едешь в Новый Орлеан!
   — Кое-что нужно проверить, — уклончиво буркнул он ft наклонившись, поцеловал ее легким, ни к чему не обязывающим и, на ее взгляд, совершенно неудовлетворительным поцелуем. Должно быть, Тео считал точно так же, потому что, открыв дверь, снова грубо притянул Мишель к себе и поцеловал. Эти поцелуи отличались как небо и земля.
   Тео, улыбаясь, исчез в сумерках. Мишель стояла у окна, глядя вслед удалявшейся машине. Значит, он поручил Джону Полю стеречь отца, а Ноэ должен нянчить ее. Но кто же позаботится о Тео?
   Она покачала головой. Только не нужно волноваться. Детектив Харрис с минуты на минуту произведет аресты.
   Что еще неприятного может стрястись?

Глава 36

   Члены «Соуин-клуба» собрались в мотеле Сент-Клера, а точнее сказать, в номере Джона. Джон просматривал бумаги, желая убедиться, что здесь вся распечатка целиком. Даллас, Камерон и Престон молча ждали. Наконец он поднял голову и рассмеялся:
   — Сука даже вложила копию оставленного мне письма.
   — И все же я протестую! — воскликнул Престон. — Способ, которым получены документы, кажется мне слишком рискованным.