Гарвуд Джулия. Провинциальная девчонка

   — Какая теперь разница? Главное, что мы выкрутились.
   — Пока еще нет, — возразила Даллас. — Остается избавиться от Бьюкенена и докторши. И сделать это нужно сегодня благодаря очередной дурости Камерона.
   — Слушайте, я запаниковал, понятно? Увидел, как Бьюкенен выглядывает из окна, подумал, что это подходящий случай его достать, вот и выстрелил.
   — Мы решили не делать резких движений, — напомнил Престон.
   — Мне не терпелось прикончить его… ради блага всего клуба, ~ пробормотал Камерон. — Кроме того, Бьюкенен не знал, что это я стрелял в него, и, что вполне вероятно, предположил, что охотятся за ним. Ведь это ты сказала, что парень постоянно получает угрозы по телефону.
   Престон кивнул.
   — Времени не остается. Нам нужно убить их сегодня.
   — Интересно, вспомнила ли доктор, где видела Камерона? — вздохнула Даллас.
   Присутствующие отвели глаза.
   — Говорю же, меня тошнило от ожидания! — вскинулся Камерон.
   — Ты не имел права… — начал Престон. Джон повелительно поднял руку.
   — Хватит. Что сделано, то сделано, и Камерон сожалеет о своих ошибках. Так ведь?
   Не сами слова, но та фальшиво-приторная интонация, с которой он это произнес, яснее ясного подсказали Камерону, что происходит на самом деле.
   — Джон верно говорит, — кивнула Даллас. — Камерон слишком много лет был нашим другом, чтобы какие-то несчастные ошибки все испортили. Простим и забудем, правда, Престон?
   — Точно, — улыбнулся Престон. — Хочешь выпить, Кам? Камерон покачал головой, чувствуя, как к горлу подкатывает желчь.
   — Мне следовало бы собраться и вернуться в Новый Орлеан… если только ты не передумал, Джон, и хочешь, чтобы я остался и помог.
   — С чем именно?
   — С Бьюкененом и докторшей. Вы же собираетесь разделаться с ними сегодня ночью, так ведь?
   — Да, — кивнул Джон. — Но оба видели тебя, так что ты не можешь остаться. Поезжай домой и жди. Я позвоню тебе, когда все будет кончено, и мы отпразднуем нашу свободу.
   — Но докторша и тебя видела на похоронах. Почему же тоже не уедешь?
   — Я руковожу операцией отсюда. Камерон встал.
   — Где Монк? — пробормотал он, стараясь подавить нарастающий страх.
   — Пошел в город, чтобы купить кое-какое снаряжение. А зачем тебе?
   Камерой пожал плечами:
   — Но он поможет вам прижать Бьюкенена?
   — Разумеется, — ответила Даллас.
   — Как насчет агента ФБР, того, что зовут Клейборном?
   — Предоставь нам о нем побеспокоиться. — вкрадчиво заверил Джон. — А вот тебе уже пора.
   — Не тревожься, — утешила Даллас. — Все будет как надо.
   Камерон вышел, прикрыл за собой дверь и, посчитав, что за ним могут наблюдать из-за штор, спокойно завернул за угол, словно не слишком спешил. И только потом помчался к своему номеру. Остановившись перед дверью, он выхватил пистолет, взвел курок и ворвался внутрь.
   Камерон почти ожидал найти там притаившегося Монка. Но комната оказалась пуста. Он задохнулся от облегчения, а когда немного отдышался, побросал вещички в маленькую сумку, схватил ключи и побежал к машине. Страх и отчаяние подстегивали Камерона. Он включил зажигание, ударил по акселератору и на третьей скорости вылетел со стоянки.
   Джон велел ему ехать домой и ждать. Значит, это произойдет именно там. Интересно, дорогие приятели придут за ним сами или пришлют Монка? Но так или иначе, он обречен.
   Камерон выехал на шоссе, каждые две секунды поглядывая в зеркальце заднего обзора, чтобы проверить, не гонится ли за ним Монк. Но на дороге не было ни одной машины. Камерон наконец позволил себе дышать свободно. Руки повлажнели и тряслись. Он попытался крепче сжать рулевое колесо, но не выдержал и разразился слезами.
   Ему придется заехать на свою квартиру, потому что там под половицей хранятся деньги, без которых ему не выбраться из города.
   Камерон твердил себе, что время еще есть. Монк пока нужен, чтобы помочь с Бьюкененом. Да, время еще есть.
   Он трясся так сильно, что понимал: успокоить его может только спиртное. Свернув с шоссе на следующем же выезде, он стал искать бар.

Глава 37

   Филиппу Беичли не повезло. В кои-то веки собрался отдохнуть, и на тебе! Не успел он встать на первую метку для мяча девятой лунки в престижном новоорлеанском загородном клубее, как его позвали в здание, на срочный разговор с прокурором из американского министерства юстиции.
   Сгорая от нетерпения, он все же вежливо объявил, что его ждут друзья, но в раздевалку идти все-таки пришлось. Сев на скамью, поверенный принялся потуже завязывать шнурки двухцветных, черных с белым, туфель для гольфа.
   — Буду весьма благодарен, если вы поторопитесь.
   Тео назвал, себя. Узнав, что дело касается Джона Рассела, поверенный стал не в пример любезнее и снизошел до улыбки!
   — Вы занялись Джоном Расселом? О, как я буду рад, если вам удастся прижать этого мерзавца! А уж его заносчивость и самонадеянность просто невероятны! Когда Кэтрин Рассел позволила мне и попросила изменить ее завещание, я едва удержался, чтобы не крикнуть «ура»! Ей вообще не следовало выходить замуж за этого человека. Ни за что! А теперь скажите, чем я могу помочь вам вывести его на чистую воду?
   — Вы сказали агенту ФБР Ноэ Клейборну, что послали доктору Мишель Ренар письмо от Кэтрин, верно?
   — Да, послал, — кивнул Бенчли, — но, как я уже объяснил агенту, если хотите узнать содержание, обратитесь к доктору. Кэтрин отдала мне запечатанный конверт и велела не открывать.
   — Письмо забрали прежде, чем Мишель смогла на него взглянуть. Кэтрин ни разу не намекнула, что там могло быть, Что-то вроде финансового отчета или аудита?
   — Нет, но вот что я вам скажу: там была настоящая бомба, поскольку Кэтрин заверила, что, как только Джон узнает о письме, он не посмеет оспаривать завещание. Она была совершенно в этом уверена.
   — Он подписал брачный контракт?
   — Да, по Джои адвокат, и к тому же блестящий. Он не выпустил бы из рук такие деньги. Наверняка обратился бы в суд.
   — Почему вы огласили совещание только через шесть недель после ее смерти?
   — Вы хорошо подготовились. И в этом случае я следовал указаниям Кэтрин, — улыбнулся поверенный, прежде чем добавить:
   — Она была женщиной мстительной, вот и велела мне подождать, чтобы у Джона накопилось побольше счетов. Он жил расточительно, не был осмотрительным в своих похождениях и пользовался деньгами жены, чтобы дарить подарки любовницам. Узнав о его изменах, Кэтрин позвонила мне и сказала, что решила изменить завещание.
   — А вы были на похоронах?
   — Только на заупокойной службе. Но на кладбище не пошел.
   — Мишель сказала, что там было совсем мало народа, Вы, случайно, никого не знали?
   — Одну лишь экономку, Розу Винчетти, — пояснил поверенный. — Встречался с ней, когда приходил в дом, чтобы обсудить новое завещание.
   — А кого-то из коллег или друзей Джона?
   — Так, пару человек из кредитного отдела, где он работает. С одним я даже разговаривал, и он представил меня остальным, но не помню их имен.
   — А как насчет друзей Джона? — допытывался Тео.
   — Дайте подумать…. У самой двери церкви стояла женщина. Представилась как дизайнер по интерьерам. Вроде работала на Кэтрин, но обставляла также офис Джона. Когда я уже уходил, она догнала меня и сунула визитную карточку. Я посчитал это крайне неприличным и, вернувшись к себе, немедленно выбросил карточку. Единственный, кого я еще помню, — это Камерон Линч, близкий друг Джона.
   — Расскажите мне о нем.
   — Он биржевой брокер, — пояснил Бенчли, — причем процветающий. Я слышал о нем, но до похорон никогда не встречал лично. А когда увидел, подумал, что он алкоголик. Согласен, мнение достаточно резкое, но от него несло перегаром, а глаза были налиты кровью. По-моему, он жестоко страдал от похмелья. Да и выглядел… знаете, как это бывает: лицо серое, отекшее, нос красный. Очевидно, он уже давно пьет. Камерон держался рядом с Джоном и даже сидел на той же скамье, словно был родственником.
   — А Джон говорил с вами?
   — Смеетесь? Он смотрел сквозь меня, и должен сказать, мне это доставило немало удовольствия, не говоря уже о сознании, что этакое ничтожество имеет наглость меня презирать.
   Тео задал еще пару вопросов, поблагодарил Бенчли за содействие и распрощался. Но перед этим поверенный догадался позвонить своей секретарше и узнать необходимые Тео адреса.
   Перед возвращением в Боуэн Тео нужно было заехать еще в два места. Сначала следует убедиться, что Камерон Линч и был тем человеком, которого он и Мишель видели накануне ночью. Он заехал в брокерскую контору и вошел в вестибюль. Пришлось заранее приготовить правдоподобную ложь, чтобы выманить фото у секретаря па приеме, но в этом не оказалось необходимости. Не успев пройти в дверь, Тео застыл при виде огромного цветного фото Камерона Линча на стене. Оказалось, что руководство вывесило снимки всех сотрудников конторы. Камерон был в самой середине.
   Тео взглянул на секретаршу. Она что-то говорила в телефон, но при этом улыбалась посетителю. Тео улыбнулся в ответ, снял фото со стены, повернулся и вышел.
   Теперь ему снова потребовалась помощь. Он позвонил капитану Уэллсу, человеку, представлявшему его на церемонии награждения, и попросил содействия. Потом подъехал к дому Линча, расположенному в подозрительно грязном районе, рядом с только что отремонтированными складами, припарковал машину чуть дальше и стал ждать двух детективов из полицейского участка, которых обещал прислать капитан.
   Они прибыли ровно через четверть часа. Старший, детектив Андервуд, пожал Тео руку.
   — Капитан сказал, что вы тот, кто скрутил Графа. Большая честь познакомиться с вами.
   Вперед выступил детектив Башам.
   — Я слышал вашу речь на банкете.
   Тео, успевший вынуть снимок из рамки, протянул его Андервуду.
   — Мне нужен этот человек.
   — Капитан говорил, что мы должны арестовать Камерона Линча за покушение на убийство и что у вас есть свидетель.
   — Даже два, и я один из них. Линч пытался застрелить меня и моего друга.
   — Мы успели проехаться по округе, но его машины нигде нет, — сообщил Андервуд.
   — Каков ваш план действий? — спросил Башам. — Капитан велел нам выполнять ваши приказания.
   — Предположим, что он вооружен и опасен, — начал Тео. — Наденьте на него наручники, зачитайте права и везите в участок, но пока не регистрируйте. Заприте в помещении для допросов, чтобы я мог с ним потолковать. Я хочу, чтобы его имя не заносили в компьютер, по крайней мере в ближайшее время.
   — Мы будем наблюдать за домом. Вы останетесь?
   — Нет, у меня еще дела, но как только вы его возьмете, немедленно звоните мне по сотовому или в бар «Лебедь» в Боуэне. Будем надеяться, что вам не придется долго ждать. Думаю, он возвращается домой.
   Это предположение казалось логичным. Вряд ли Линч захочет остаться в Боуэне после того, как его узнали. К тому же ему еще не известно, что Тео связал воедино разрозненные факты.
   Тео записал свой помер, отдал детективу, повторно предупредил, чтобы ему звонили в любое время, как только они схватят Линча.
   — Погодите, — окликнул он, едва полицейские отошли, и, вынув блокнот, стал перелистывать страницы, пока не нашел того, что искал. Потом он спросил, не знают ли они, как найти адрес, указанный Беичли. Андервуд показал ему по карте самую короткую дорогу, но все же предупредил:
   — Это опасное место. Будьте осторожнее. Там полно всякой швали.
   Тео проехал через центр города, медленно пробираясь по узким улочкам. И когда уже решил, что заблудился, за следующим поворотом открылась нужная ему улица. Еще два квартала, и он увидел номер дома, записанный в его блокноте. Припарковавшись, он вынул сотовый и позвонил Ноэ.
   — Обнаружил что-нибудь? — спросил тот. Тео рассказал ему о Камероне Линче.
   — Попроси Бена Нелсона посмотреть, нет ли поблизости голубого «форда таурус» девяносто второго года.
   Он дал Ноэ автомобильные номера и велел передать Бену, чтобы в случае появления «форда» действовал крайне осторожно.
   — Думаешь, он справится? — усомнился Ноэ.
   — Да. Он свое дело знает. Только объясни ему, что Линч — один из покушавшихся. Нужно, чтобы ублюдка заперли и изолировали, пока я его не допрошу.
   — Сомневаюсь, что Линч до сих пор болтается в Боуэне. Он уже должен был пронюхать, что ты можешь его опознать.
   — Я тоже так считаю. Надеюсь, он уже на пути домой. Как там Мишель?
   — До чего же забавная женщина! Заснула, сидя за столом.
   — Она ночь не спала.
   — И ты тоже, — заметил Ноэ. — Так или иначе, она собирается в «Лебедь» со мной и Джейком… и его сыночком-оригиналом. Кстати, о Харрис что-нибудь слышно?
   — Нет, хотя оставил три сообщения. Первые два были довольно вежливы в отличие от третьего.
   — Перед отъездом из Нового Орлеана я, как ты просил, отправился в ее участок, — сообщил Ноэ, — и говорил с ее Капитаном.
   — Получил копию досье на Монка?
   — Нет. Капитан сказал, что Харрис в командировке. Расследует какое-то дело. Но не захотел сказать, где она сейчас. Дал ясно понять, что не желает моего вмешательства. Двенадцать часов скоро закончатся. Когда ты отправляешься в Боуэн?
   — Заеду еще в одно место — и в путь.
   — Мне нужно бежать, — спохватился Ноэ. — Мишель зовет.
   Тео схватил блокнот и очки и уставился на крохотный одноэтажный домик с пологой крышей. Микроскопический дворик был идеально ухожен. Узкая дорожка, ведущая к двери, была обсажена цветами. Но сооружение давно нуждалось в покраске, а деревянные рамы подгнили. Должно быть, термиты. Тот факт, что за двором следили, а за домом — нет, говорил о том, что у хозяйки хватало денег только на что-то одно.
   Он позвонил и стал ждать, краем глаза заметив, что на окошке у самой двери шевельнулась занавеска. Тео снова позвонил.
   — Кто там? — крикнула женщина через дверь.
   — Я ищу Розу Винчетти.
   — Полиция? — встревожилась женщина.
   — Нет. Я друг Джейка Ренара.
   Не снимая цепочки, она приоткрыла дверь.
   — Я Роза. Что вам надо?
   Она была явно напугана. Ему следовало бы найти время побриться.
   — Джейк Ренар сказал, что часто говорил с вами по телефону, когда звонил Кэтрин.
   — Да. Мистер Ренар любил Кэтрин.
   Тео никак не мог увидеть лица женщины. Она продолжала прятаться за дверью. На заднем фоне мигал слабый свет; должно быть, в комнате горела свеча.
   — Но вы не из полиции? — переспросила женщина.
   — Нет, я прокурор.
   Роза закрыла дверь, сняла цепочку, снова открыла и, отступила, давая Тео пройти. Но он остался на крыльце, опасаясь, что она поднимет крик, увидев его пистолет. Поэтому наскоро объяснил, зачем ему оружие, и еще раз заверил, что он не полисмен и приехал не затем, чтобы доставить ей неприятности. И тут его ожидал сюрприз. Роза оказалась гораздо моложе, чем он предполагал, лет сорока восьми — сорока девяти, и почти так же высока, как он. В темных волосах белели седые пряди. Тяжелые брови нависали над черными как ночь глазами. Сейчас в этих глазах стояли слезы. Она знаком пригласила его в дом.
   — Меня зовут Тео Бьюкенен, — представился он, входя в гостиную.
   Роза с готовностью кивнула:
   — Я знаю, кто вы. Бога молила, чтобы Он послал вас ко мне. Он не знал, что сказать на это, и просто наклонил голову.
   — Пожалуйста, сэр, — продолжала она, показывая на обитый серой парчой диван, — садитесь и расскажите, зачем вы пришли.
   Тео подождал, пока она не устроится напротив него. Между ними оказался овальный стеклянный столик. Тео подался вперед, опершись локтями о колени, и рассказал Розе, каким образом познакомился с Мишель Ренар. Он пытался успокоить женщину и помочь понять его отношения с семейством Ренар. Роза внимательно слушала.
   Она, очевидно, была глубоко религиозна — свидетельства этого встречались по всему дому. У стены, за ее спиной, стоял длинный низкий столик, превращенный в алтарь и украшенный длинной кружевной дорожкой. На одном конце горели две церковные свечи, на другом стояла икона Богоматери в рамке. На рамке висели черные четки.
   Тео объяснил, что случилось вчерашней ночью и как за ним и Мишель охотились.
   — Кэтрин послала Мишель письмо, — добавил он.
   — Да, знаю, — вздохнула Роза.
   Тео едва сдержал возбуждение. Значит, его догадка верна!
   — Уверен, что люди, покушавшиеся на меня и Мишель, пытались раздобыть пакет. Но им это не удалось. Пакет в полиции.
   Роза словно оцепенела.
   — Вы не успели прочитать письмо? — спросила она.
   — Еще нет. Однако я уверен, что за всем этим стоит Джон Рассел, и поэтому хочу прижать его. Но для этого мне необходима ваша помощь.
   — Он злой человек. Великий грешник, — прошептала она. — И после смерти попадет в ад. Знаете, ведь это он убил ее.
   Ее тон был почти небрежным, словно ужасная новость неделями муссировалась во всех газетах.
   — То есть как убил Кэтрин?
   — Да. У меня нет доказательств, — поспешно пояснила Роза. — Но я сердцем чувствую. Люди со «скорой помощи», приехавшие в дом… один из них сказал мне что она задохнулась, поперхнувшись карамелью. И тогда я узнала правду.
   Она сокрушенно покачала головой.
   — Каким образом?
   — Она не стала бы есть карамель. У нее зубной мост расшатался, и Кэтрин постоянно тревожилась, что он может сломаться, а она никогда не выходила из дома, так что о дантисте не могло быть и речи. Мистер Рассел каждый вечер приносил ей коробку шоколада, а потом уходил к своим потаскухам, но Кэтрин ела только мягкие конфеты. Она никогда бы не прикоснулась к карамели.
   Роза перекрестилась и молитвенно сложила руки.
   — Вы должны найти доказательства и арестовать Джона Рассела. Просто грех — позволить такому ужасному человеку остаться безнаказанным. Сделайте это ради Кэтрин и меня!
   Тео кивнул.
   — Попытаюсь, — пообещал он. — Кэтрин проведала насчет делишек Джона, верно? Поэтому и оставила ему всего сто долларов по завещанию?
   — Да, она подслушала его телефонный разговор с любовницей. Он осыпал жену самыми гнусными ругательствами. Бедняжка несколько дней плакала. А потом, как-то вечером, она услышала еще один разговор с каким-то человеком, относительно каких-то счетов за границей. Он уговаривал того человека не волноваться. Мол, никто ни о чем не узнает, потому что все записи остались только в его домашнем компьютере.
   Тео по привычке стал делать заметки. Роза продолжала рассказывать все, что знала о Кэтрин.
   — Как она сумела взломать его файлы? Разгадать пароль?
   — Продолжала подслушивать его разговоры и дважды услышала, как он упомянул какой-то «Соуин-клуб». А когда на следующий день ушел на работу, а горничную я отослала в магазин за продуктами, я помогла ей спуститься в библиотеку. Она напечатала эти два слова, но допуска не получила. Оказалось, что она сделала ошибку в первом. Кэтрин была очень умной. Второй раз она все напечатала правильно и открыла файлы.
   — Значит, нужно было писать «sowing», от слова «сеять», а не «sewing», от слова «шить»?
   — Именно так, сказала Кэтрин.
   — А не говорила она, что было в этих файлах?
   — Вроде бы ее муж делал с деньгами что-то незаконное. Тео потер подбородок.
   — Но почему она велела поверенному послать Мишель копии файлов только после своей смерти? Почему сразу не добилась ареста Джона?
   — Вы не понимаете.
   — Вот и помогите мне понять, — попросил он.
   — У Кэтрин имелось много прекрасных качеств, но по характеру она была очень властной. Все должно было делаться по ее требованиям, и она хотела, чтобы муж уважал брачные обеты. Она никогда не дала бы ему развода, не желала, чтобы другая женщина получила его после ее смерти. Собиралась использовать документы, которые дала мистеру Бенчли, чтобы заставить его…
   — Стоять по стойке «смирно»? — договорил Тео.
   — Именно.
   — Вы не знаете никого из друзей Джона? Роза покачала головой:
   — Он никого не приглашал в дом. Думаю, специально держал Кэтрин в изоляции. Стыдился ее. И даже после того, как она слегла и перестала выходить из комнаты, все равно не пускал приятелей в дом.
   Тео закрыл блокнот.
   — Можно мне задать вам нескромный вопрос?
   — Какой вопрос?
   — Почему вы так боитесь полиции? Роза опустила глаза.
   — Мой сын в прошлом году попал в беду. Полиция… они ворвались в дом посреди ночи и вытащили его из постели. Отправили в тюрьму, и я очень за него опасалась. Кэтрин позвонила поверенному, и он дал ей имя человека, который смог помочь моему мальчику.
   — Адвоката по уголовным делам?
   — Кажется, так. Моего сына освободили условно, но каждый раз, когда он не ночует дома, мне кажется, что его снова забрали. Он водится с плохими людьми, и я молюсь Господу нашему, прося присмотреть за ним. Он хороший мальчик, только очень слабый и делает все, что велят ему эти нехорошие люди.
   — А в какую беду он попал?
   — Наркотики, — прошептала она, снова крестясь. — Он брал у людей деньги и давал им наркотики. Но теперь с этим покончено. Он пообещал мне и сдержал слово.
   — Понимаю, — кивнул Тео, — и не хочу обременять вас еще больше. Но мне кое-что необходимо, Роза… и это кое-что у вас есть, верно?

Глава 38

   Господи, благослови Кэтрин Рассел и ее безумное стремление иметь каждую вещь в двойном экземпляре. Тео и рассчитывал на этот ее пунктик, когда ехал к Розе. И Кэтрин его не подвела. Она действительно сделала еще одну копию файлов и отдала Розе на хранение.
   Правда, Тео не ожидал услышать от Розы, что Джон убил свою жену, но сразу сообразил, что тут нечему удивляться. Такой человек способен на все.
   Копия письма, посланного Кэтрин Мишель, лежала на сиденье машины рядом с Тео. Понадобится пара часов, чтобы взломать коды. Он успел только наспех просмотреть бумаги, пока был в доме Розы, но усвоил достаточно, чтобы понять: сукина сына можно посадить за уклонение от налогов, вымогательство, мошенничество, превышение служебных полномочий и многое другое.
   Детектив Харрис сказала Мишель, что бумага, вынутая из конверта, выглядит как финансовый отчет, и оказалась права. В остальных документах содержался анализ каждой операции, причем все наверняка нелегальны, и это только добавляет новые обвинения к длинному списку. Этого достаточно, чтобы упрятать Рассела за решетку до конца жизни. А если сюда приплюсовать обвинение в покушении… Тео был уверен, что одним из нападавших на дом прошлой ночью был Джон, но доказательств пока не было.
   Кроме того, он хотел правосудия для Кэтрин. Но требовалось время, чтобы сообразить, как добыть необходимые улики и доказать, что женщина была убита.
   Сам ли Джои прикончил ее или нанял кого-то? Именно поэтому детектив Харрис появилась в Боуэне? Она сказала, что получила наводку на киллера. Может, это Монк убил Кэтрин и теперь помогает Джону добыть уличающие того документы?
   Где же, черт возьми, Камерон Линч? Андервуд обещал позвонить Тео, как только они схватят Линча.
   Тео решил, что именно Линч — ключ ко всему. Если он сможет допросить Линча, значит, все остальные тоже окажутся за решеткой.
   Он снова подумал об операциях, перечисленных в распечатке. Около каждого пункта стояла буква в скобках, обозначающая имя того, кто внес очередной вклад. "К" — конечно, Камерон. «Дж.» — Джон. Но кто такие "П" и "Д"?
   «Соуин-клуб». Какое остроумное название для их преступного сообщества! Четыре человека, сумевших обманом и мошенничеством накопить миллионы долларов.
   — Значит, нужно узнать, кто остальные двое, — пробормотал он, но тут же рассмеялся. Кэтрин вложила в конверт копию своего письма Джону, и теперь Тео представил, что творилось с ее муженьком, когда он прочел письмо и понял, что она сделала.
   О, Кэтрин! Что за хитрая женщина!

Глава 39

   В «Лебеде» яблоку негде было упасть. Посетители, в основном рыбаки, так топали и орали, что Мишель чувствовала, как под ногами дрожит пол. Она и Ноэ трудились за стойкой, наполняя стаканы и кружки. Ноэ, правда, умел облегчить себе задачу. Что бы ни заказывал клиент, он наливал пива, соглашаясь заменить этот напиток исключительно колой или минералкой.
   Джон Поль следил за порядком и убирал грязную посуду, оставшуюся после ужина, пока Большой папочка сидел в конце стойки с шариковой ручкой и дощечкой для письма. Он почистил старый металлический ящик для рыболовной снасти и приспособил под сейф для денег, собранных с участников соревнования, чтобы не смешивать их с наличными, полученными в баре.
   Все запоздавшие посетители, которые хотели записаться на соревнования, выстроились в длинную очередь, доходившую до самой автостоянки. Каждый платил доброй старой монетой — Джейк не принимал ни чеков, ни кредитных карт, — записывал свое имя на дощечке и получал квитанцию с регистрационным номером.
   Завтра в пять Утра рыбаки отдадут квитанцию и получат бирки участника соревнований. Всякий, кто попытается начать ловлю раньше, чтобы получить фору, будет автоматически дисквалифицирован и не получит бирку.
   Сегодня сюда набилось немало чужаков со всей округи, так что Престон и Монк легко растворились в толпе.
   Как почти все, кто здесь собрался, они надели бейсболки и джинсы и тянули пиво, стоя у музыкального автомата и притворяясь, будто ждут свободного столика.
   Оба вели себя так, словно веселятся вовсю. Престон завел разговор с тремя мужчинами, тоже цедившими пиво за ближайшим столиком, и рассказал обычную рыбацкую байку о сорвавшейся с крючка гигантской рыбе.