Страница:
Софарита сидела в передней при зале Совета с закрытыми глазами и безмятежным лицом. Рядом стояли на часах двое аватаров. Один думал о купленном недавно коне и гадал, будет ли тот таким же резвым, как его производитель, а также прикидывал, холостить его или нет. Другой думал о ней, Софарите, и хотел лечь с ней в постель. Эти мысли были очень привязчивы, и Софарита пыталась отделаться от них.
Проще всего было выйти из тела и закрыть свой духовный слух от всего постороннего. Софарита сделал это и тут же обрела покой. Мысли солдат перестали докучать ей.
День был долгим и занимательным. Сначала подвижник Ро привез ее к себе домой. Она никогда еще не видела таких комнат, такой мебели, таких ковров и такого сада с цветущими деревьями и кустами. Ей подавали вкусную еду на фарфоровых блюдах и наливали великолепное густо-красное вино. Подвижник Ро послал за портным, и тот прибыл с десятком длинных платьев, сшитых из таких мягких, льнущих к телу тканей, что прежняя Софарита подумала бы: не иначе, что она умерла и вознеслась на небо. Но Софарите теперешней роскошь аватарской жизни представлялась эфемерной и преходящей. Вода остается водой, даже если пьешь из золотого кубка, а стекляшки и бриллианты сверкают на солнце одинаково ярко. Богатство — всего лишь символ мощи. Софарита не нуждалась больше в символах. День ото дня ее ум становился все глубже, а с ним росла ее сила.
Одетая в новое пышное платье из блестящего белого атласа, она встретилась с подвижником-маршалом. Он показался ей умным человеком, хорошо воспитанным и чутким.
Она устроила ему такой же полет, как подвижнику Ро. Он видел тридцать золотых кораблей и высчитал, что они придут в Эгару через двадцать четыре часа.
Он подробно расспросил ее о том, что она может, и пожелал узнать, не подвергалась ли она лечению с помощь кристалла.
Софарита лгать не умела, хотя и знала, что Вирук, исцелив ее от рака, нарушил закон.
— Да, — сказала она. — Я умирала, и один аватар меня вылечил. Больше я ничего не скажу.
Раэль кивнул, как бы понимая ее сдержанность. Софарита читала его мысли без труда, но они не представляли для нее интереса. Он все время думал о золотых кораблях и о том, как с ними быть. Но потом сквозь эти мысли пробилась еще одна, окрашенная страхом.
Кристальная одержимость!
Софарита уловила образ молодой девушки, которая медленно превращалась в стекло, претерпевая холодную, ломкую агонию. Она почувствовала боль Раэля и отошла, оставив маршала наедине с его горем.
Вернувшись к настоящему, она захотела узнать, как идут дебаты, прошла сквозь стену и повисла над столом заседаний.
Подвижник-маршал, с короткими синими волосами и проницательным взглядом, сидел во главе стола и вместе с двадцатью другими слушал огромного, как гора, толстяка. Толстяк был весь в золоте: на жирных пальцах перстни, на оплывшей шее массивный обруч. Бледный Ро казался рассерженным; человек с ястребиным лицом, сидящий с ним рядом, силился удержать на губах улыбку. Толстяк продолжал свою речь, и Ро вдруг вскочил на ноги, стал трясти указательным пальцем и что-то кричать. Софарита, желая узнать, в чем дело, осторожно приоткрыла слух.
— ..безумие! Вы что, окончательно свихнулись, Капришан?
— Я-то нет, а вы да, — отвечал толстяк. — О чем вы только думаете, Ро? Вагары существуют, чтобы служить нам.
Такова воля Истока. Оставлять в живых ту, что может объявить всем вагарам, будто они ничем не отличаются от нас! Такое решение, друзья мои, было бы началом нашего конца. Я за то, чтобы немедленно умертвить эту женщину!
Он сел, и маршал дал слово Ро, Маленький подвижник потеребил свою синюю бородку и начал, все еще с трудом себя сдерживая:
— Друзья, мы переживаем отчаянные времена. Я видел врага, и он могуч. Тридцать кораблей движутся сюда, другие уже причалили на дальнем юге. С помощью Софариты мы сможем наблюдать за пришельцами — возможно, нам удастся даже подслушать их и перехитрить. Без нее их планы остаются для нас загадкой. Продолжать говорить о подавлении вагаров в такое время бессмысленно. Когда дому угрожает лавина, окномоев не нанимают.
Человек с ястребиным лицом поднял руку, и подвижник-маршал сказал:
— Вам слово, кузен Никлин.
Ро сел, и Никлин начал:
— В рассуждениях подвижника Ро содержится одна коренная ошибка. Мы не знаем, что представляют собой пришельцы: грозную лавину или благодатный дождь. Они аватары, как и мы. Быть может, мы присутствуем при рассвете новой эры нашего величия. Пока они не прибудут и не выразят ясно своих намерений, мы не можем судить их. Мы знаем только, что они обладают энергией, позволившей им избежать мировой катастрофы. Наши объединенные знания обеспечили бы нам великие возможности в будущем, но это уже другой вопрос.
Сегодня мы решаем, как быть с молодой вагаркой, наделенной силой, которой мы сами больше не обладаем. Капришан совершенно прав, указывая, какое влияние может иметь подобный пример на подвластных нам вагаров. Какое будущее нас ждет, если эта женщина — в маловероятном случае войны с пришельцами — поможет нам одержать победу? Если представительница низшей расы спасет аватаров, с какой стати эта раса будет и далее подчиняться нам? Я поддерживаю Капришана.
Женщину следует подвергнуть полной вытяжке.
Ро снова вскочил с места:
— Я взываю к вам, подвижник-маршал! Вы видели, на что она способна, и видели, как силен враг. Это военный вопрос, который нельзя решать голосованием.
Раэль помолчал немного и тоже встал.
— Власть нам обеспечивает смесь страха, почтения и корысти. Вагары знают силу нашего оружия и знают, что мы почти бессмертны. Им также известно, что наше правление в пяти городах обеспечивает им сытную еду, хорошие заработки и недоступный в других местах уровень жизни. Три эти составляющие — страх, почтение и корысть — связаны неразрывно, они восстанут и сметут нас. Так вот: если они увидят, что одна из их женщин может то, чего не можем мы, их почтение к нам ослабнет, и они начнут спрашивать себя, надо ли нас бояться. Я согласен с заявлением подвижника Ро. Эта женщина может стать для нас мощным оружием. Но я вынужден согласиться с подвижниками Капришаном и Никлином в том, что в наших интересах немедленно предать ее смерти.
Софарита, охваченная холодным гневом, вернулась в свое тело и открыла глаза. Руки у нее дрожали от сдерживаемой ярости.
— Я ухожу, — сказала она глядящим на нее часовым и направилась к двери.
Один солдат загородил ей дорогу — тот, который представлял ее обнаженной в постели с собой. Он схватил ее за руку, но его пальцы сломались все разом. С криком он схватился другой рукой за кинжал в бронзовых ножнах, и обе его ноги переломились у самого бедра. Другой солдат бросился к Софарите. Она, повернувшись к нему, вскинула руку, и он застыл, точно наткнулся на стену.
— Никто из вас, синеволосых, больше ко мне не прикоснется, — проговорила она.
Он пытался двинуться с места, но не мог.
Двери в Зал Совета распахнулись. Оттуда выбежал подвижник-маршал, за ним Ро и еще несколько советников.
— Глупцы! — бросила им Софарита. — Я предложила вам помощь, а вы хотите убить меня. Ро сказал верно: вам грозит самая большая опасность за всю вашу жизнь. Эти пришельцы, алмеки, будут вести себя точно так же, как и вы. Задумайтесь над этим, глупцы. Я, имея силу, пришла к вам, и что же вы сделали? Встретили меня с распростертыми объятиями и попросили стать вашим другом? Нет, вы вознамерились убить меня. Точно так же поступят алмеки. Вы скажете им: «Мы столь же сильны, как и вы», и они увидят, что это правда, и захотят уничтожить вас. «Да, они сильны, — скажут они, — но ведь они не алмеки». — Софарита взглянула в глаза подвижнику-маршалу:
— Ты знаешь, что я говорю правду. Я читаю это в твоих мыслях. А ты, — указала она пальцем на Никлина, — ты хочешь убить меня лишь затем, чтобы позлить подвижника Ро. Это делает тебя вдвойне дураком.
Знайте, что я могла бы убить вас всех, но не стану. Это сделают алмеки. — Она снова повернулась а Раэлю:
— Ты говорил о почтении и страхе. Почтения я к тебе не питаю, а что до страха, то говорю тебе: бойся меня!
Часовой с поломанными костями исходил криком. Его ноги неестественно вывернулись, и бедренная кость проткнула кожу.
Кровь промочила его штаны и толстый зеленый ковер под ним.
Софарита повернулась спиной к безмолвствующим советникам и вышла вон.
Раэль опомнился первым. Он пересек переднюю, взбежал по лестнице на галерею, открыл дверь в дальнем ее конце и очутился на крыше. Там стоял часовой-аватар.
— Дай мне свой лук! — Раэль выхватил оружие у изумленного солдата.
Собрав все внимание, он связал свое сознание с луком и вызвал к жизни световые струны. На широком проспекте внизу показалась крошечная женская фигурка в белом платье, и Раэль взял ее на прицел.
— Не надо, Раэль! — крикнул, выбежав на крышу, Ро.
Маршал дрогнул и тут же прицелился снова, но женщина уже смешалась с толпой, и он потерял ее из виду.
— Да понимаете ли вы, что она собой представляет? — повернулся он к Ро, стараясь подавить гнев.
— Да. Наш шанс на выживание, — отрезал тот. — Она права, и вы это знаете. Алмеки плывут сюда не с миром — они хотят завоевать нас. Никто не станет посылать тридцать военных кораблей ради мирных переговоров.
— Я говорю не об алмеках, Ро, а о ней. Разве вы не видите, что она такое и чем может стать?
— Не понимаю, о чем вы.
— У нее кристальная одержимость, Ро.
Слова Раэля тяжело повисли в воздухе.
— Быть не может, — подумав, сказал Ро. — Это случается…
— Один раз на сто миллионов, знаю. Но это именно тот случай. Ее сила будет расти день ото дня, перетекая в нее из всех кристаллов города. Понимаете теперь?
— Возможно, вы все-таки ошибаетесь, Раэль.
— Молюсь, чтобы это было так.
По всему городу разослали агентов на розыски Софариты, и осведомителям пообещали громадную награду за сведения о ее местонахождении. Советники с вооруженной охраной, опасаясь нападении паджитов, разошлись по своим домам, похожим на крепости. Только Раэль и Ро остались в здании Совета.
Ночью над городом разразилась гроза, молнии хлестали в устье Луана. Ставни дребезжали на окнах комнаты над Залом Совета, по которой расхаживал Раэль. Ро никогда еще не видел подвижника-маршала в такой тревоге.
— Я совершил ошибку, — сказал наконец Раэль. — Надеюсь, что она не окажется для нас роковой.
Ро не ответил ему, думая о темноволосой вагарке и пытаясь разобраться в своих чувствах. Он не спорил с Раэлем относительно того, что низшие расы следует держать в страхе — он сам почти всю жизнь придерживался такой политики. Но на этот раз его мысли были заняты только тем, как она встряхивает головой и как в ее глазах на свету зажигаются, золотистые искры.
— Сейчас нам надо сосредоточиться на пришельцах, на этих алмеках, — вымолвил он.
— Она права. Они идут не с миром и не видят в нас своих братьев. Откуда в нас это чванство, Ро?
— Оно свойственно всем правителям. Мы щелкаем пальцами, и все наши желания исполняются. Нижестоящие склоняются перед нами и тем укрепляют в нас веру в наше превосходство. Мы все участвуем в этой игре: и аватары, и вагары.
— Вы здоровы, друг мой? — осведомился Раэль, садясь напротив Ро. — То, что вы говорите, совсем на вас не похоже.
— Я многому научился за сегодняшний день, — вздохнул Ро. — Теперь мне кажется, что последние сто лет я прожил зря. Поверить не могу в то, что произошло здесь этим вечером.
Молодая женщина, наделенная поразительным даром, была готова помочь нам, а мы за это осудили ее на смерть. Хуже того: если бы в Совет ее привел Никлин, я бы тоже высказался за ее казнь. Какими же мы стали мелочными!
— Это и меня угнетает, Ро, но сейчас не время сокрушаться. Золотые корабли будут здесь на рассвете. Пора составлять планы и отдавать приказы.
Они проговорили почти всю ночь, а потом Раэль послал за самыми надежными своими офицерами и приказал им собрать войска.
К рассвету буря ушла в глубину материка. Море успокоилось, горизонт очистился, небо просияло голубизной. Раэль, Ро и другие старшие советники собрались в гавани, ожидая прибытия алмеков. Аватарские солдаты оцепили порт, и правители города стояли там в одиночестве.
Первый золотой корабль показался вдали через несколько минут после восхода солнца. Даже на большом расстоянии он поражал своими размерами. Раэль и Ро благодаря Софарите уже имели случай видеть его, но другим сделалось явно не по себе.
Никлин прищурился, толстяка Капришана прошиб пот. Огромный корабль бороздил море, сверкая на утреннем солнце. За ним следовали другие суда, построившись в боевой порядок. Раэль насчитал двадцать четыре корабля. На подходе к берегу они разделились, и восемь кораблей медленно двинулись вверх по реке между Эгару и Пагару. Еще восемь отплыли на юг, а восемь последних спокойно остановились на рейде — только головной подошел к самому причалу. Он навис над встречающими, подавляя их своей вышиной. Десятифунтовая надстройка медленно опустилась на каменный причал, образовав широкие закругленные сходни.
Наверху показался высокий меднокожий человек в панцире из золотых обручей. Его шлем украшали золотые перья, на запястьях и бицепсах сверкали золотые браслеты, на шее — золотой обод. Наряд завершала короткая юбка из красной кожи с золотым тиснением и широкий пояс с пряжкой из огромного треугольного изумруда.
Но главным, что привлекло внимание ожидающих, было его лицо цвета полированной меди, странно поблескивающее на ярком солнце, как будто его смазали жиром. На пути вниз человек остановился и не спеша огляделся. Он был безоружен и, казалось, чувствовал себя вполне свободно. Он вскинул руку — с корабля опустили еще двадцать сходней, и по ним на берег двинулись воины в черной броне и шлемах. В руках они держали что-то вроде толстых черных дубинок фута три длиной.
В тот же миг из зданий и закоулков гавани вышли пятьдесят аватарских солдат с зи-луками. Их стальные доспехи сверкали, как серебро, белые плащи трепетали на ветру. Алмек снова поднял руку — его воины остановились на сходнях.
Он зашагал к Раэлю, и аватары поразились, увидев лицо алмека вблизи. Его надбровья, скулы, подбородок казались сделанными из стекла и придавали ему нечеловеческий облик.
— Добро пожаловать в Эгару, — ровным голосом произнес подвижник-маршал. — Мы ожидали вашего прибытия с большим интересом. Не желаете ли позавтракать с нами?
— Это приглашение относится и к моим людям? — холодно осведомился алмек.
— Не думаю, — улыбнулся Раэль. — Народ, которым мы правим, очень боязлив. Будет лучше, если в здание Совета проследуем только мы с вами, как добрые друзья — такое количество солдат может вызвать тревогу у населения.
— Хорошо, как угодно. Я возьму только своих адъютантов.
— Сделайте одолжение.
Повинуясь властному жесту своего предводителя, алмекские солдаты развернулись и двинулись обратно на корабль. Все сходни, кроме одних, подняли. По этому последнему трапу сошли трое офицеров, а затем убрали и его.
У офицеров, тоже меднокожих, лица были, однако, вполне человеческие — карие глаза, резкие черты. Держались они холодно и надменно.
Раэль проводил их к экипажу, и они отправились через весь город к зданию Совета. Раэль ехал с ними, но пришельцы не вступали в разговор и не интересовались окружающим. Они сидели прямо, с непроницаемыми лицами.
Заняв предложенные им места в Зале Совета, они отказались от еды и питья и стали ждать, что скажет Раэль. Другие советники тоже собрались за столом. Подвижник-маршал встал.
— Для начала позвольте представиться. Я Раэль, подвижник-маршал Аватарской Империи, а эти люди — старшие члены Совета. Я приветствую вас на нашей земле и поздравляю с тем, что вы в своем мире сумели спастись от катастрофы.
— Я Кас-Коатль, начальник Третьего Сектора, — произнес, не вставая, предводитель алмеков. — Я доволен вашим теплым приветствием. Надеюсь, что мы достигнем единства, не прибегая к кровопролитию, и передача власти совершится без осложнений.
За этими словами последовало ошеломленное молчание.
— — А что вы предлагаете аватарам? — сдерживаясь, спросил Раэль.
— Жизнь, — спокойно, все с тем же бесстрастным лицом ответил Кас-Коатль.
— Мы и без того живы, — заметил Раэль.
— Это спорный вопрос. Вы занимали высокое положение, теперь вы его лишились. Вы были могущественны, теперь вы слабы. Мы, алмеки, сильны. Миром правят сильные. Я верно рассуждаю?
— Возможно, вы недооцениваете нас, Кас-Коатль.
— Ваши города защищены плохо, ваша армия состоит из тысячи семисот человек, причем тысяча пятьсот набраны из расы рабов. Мы уходим и даем вам два часа, чтобы принять решение. — Кас-Коатль протянул руку, и офицер слева от него вложил в нее кусок свернутой ярко-зеленой материи. Кас-Коатль оставил ткань на столе. — Если вы решите мудро, поднимите этот флаг над самым высоким портовым зданием. Я введу в гавань мои корабли, и мы обсудим дальнейшую процедуру. После этого вы сможете вернуться в свои дома и жить как пожелаете. Если же решение будет неразумным… Мы все равно высадимся и займем руины на месте ваших городов.
Кас-Коатль встал, его офицеры поднялись вслед за ним.
— Вы можете, конечно, взять нас в заложники и даже убить, но это вам не поможет. В Третий Сектор сразу же назначат другого начальника, и вы потеряете свои два часа.
— Вы свободны, Кас-Коатль, — проговорил Раэль.
Алмеки вышли из зала, и Раэль поручил двум офицерам отправить их в экипаже на корабль.
Дверь за ними закрылась. Маршал обвел взглядом лица советников. Все сидели как громом пораженные.
— Теперь по крайней мере все ясно, — сказал Раэль.
— Яснее некуда. Мы на краю пропасти, — отозвался подвижник Ро.
— У этого человека кристальная болезнь, — заметил Никлин. — Удивительно, как он еще ходит.
— Судя по их кораблям, наука у них развивалась не так, как у нас, — сказал Ро. — Корабли эти управляются не кристаллами, а механикой. Очевидно, у них и против кристальной болезни имеется средство. Но не это сейчас главное, друзья.
Похоже, мы с вами стоим перед лицом неотвратимого рока.
Проще всего было выйти из тела и закрыть свой духовный слух от всего постороннего. Софарита сделал это и тут же обрела покой. Мысли солдат перестали докучать ей.
День был долгим и занимательным. Сначала подвижник Ро привез ее к себе домой. Она никогда еще не видела таких комнат, такой мебели, таких ковров и такого сада с цветущими деревьями и кустами. Ей подавали вкусную еду на фарфоровых блюдах и наливали великолепное густо-красное вино. Подвижник Ро послал за портным, и тот прибыл с десятком длинных платьев, сшитых из таких мягких, льнущих к телу тканей, что прежняя Софарита подумала бы: не иначе, что она умерла и вознеслась на небо. Но Софарите теперешней роскошь аватарской жизни представлялась эфемерной и преходящей. Вода остается водой, даже если пьешь из золотого кубка, а стекляшки и бриллианты сверкают на солнце одинаково ярко. Богатство — всего лишь символ мощи. Софарита не нуждалась больше в символах. День ото дня ее ум становился все глубже, а с ним росла ее сила.
Одетая в новое пышное платье из блестящего белого атласа, она встретилась с подвижником-маршалом. Он показался ей умным человеком, хорошо воспитанным и чутким.
Она устроила ему такой же полет, как подвижнику Ро. Он видел тридцать золотых кораблей и высчитал, что они придут в Эгару через двадцать четыре часа.
Он подробно расспросил ее о том, что она может, и пожелал узнать, не подвергалась ли она лечению с помощь кристалла.
Софарита лгать не умела, хотя и знала, что Вирук, исцелив ее от рака, нарушил закон.
— Да, — сказала она. — Я умирала, и один аватар меня вылечил. Больше я ничего не скажу.
Раэль кивнул, как бы понимая ее сдержанность. Софарита читала его мысли без труда, но они не представляли для нее интереса. Он все время думал о золотых кораблях и о том, как с ними быть. Но потом сквозь эти мысли пробилась еще одна, окрашенная страхом.
Кристальная одержимость!
Софарита уловила образ молодой девушки, которая медленно превращалась в стекло, претерпевая холодную, ломкую агонию. Она почувствовала боль Раэля и отошла, оставив маршала наедине с его горем.
Вернувшись к настоящему, она захотела узнать, как идут дебаты, прошла сквозь стену и повисла над столом заседаний.
Подвижник-маршал, с короткими синими волосами и проницательным взглядом, сидел во главе стола и вместе с двадцатью другими слушал огромного, как гора, толстяка. Толстяк был весь в золоте: на жирных пальцах перстни, на оплывшей шее массивный обруч. Бледный Ро казался рассерженным; человек с ястребиным лицом, сидящий с ним рядом, силился удержать на губах улыбку. Толстяк продолжал свою речь, и Ро вдруг вскочил на ноги, стал трясти указательным пальцем и что-то кричать. Софарита, желая узнать, в чем дело, осторожно приоткрыла слух.
— ..безумие! Вы что, окончательно свихнулись, Капришан?
— Я-то нет, а вы да, — отвечал толстяк. — О чем вы только думаете, Ро? Вагары существуют, чтобы служить нам.
Такова воля Истока. Оставлять в живых ту, что может объявить всем вагарам, будто они ничем не отличаются от нас! Такое решение, друзья мои, было бы началом нашего конца. Я за то, чтобы немедленно умертвить эту женщину!
Он сел, и маршал дал слово Ро, Маленький подвижник потеребил свою синюю бородку и начал, все еще с трудом себя сдерживая:
— Друзья, мы переживаем отчаянные времена. Я видел врага, и он могуч. Тридцать кораблей движутся сюда, другие уже причалили на дальнем юге. С помощью Софариты мы сможем наблюдать за пришельцами — возможно, нам удастся даже подслушать их и перехитрить. Без нее их планы остаются для нас загадкой. Продолжать говорить о подавлении вагаров в такое время бессмысленно. Когда дому угрожает лавина, окномоев не нанимают.
Человек с ястребиным лицом поднял руку, и подвижник-маршал сказал:
— Вам слово, кузен Никлин.
Ро сел, и Никлин начал:
— В рассуждениях подвижника Ро содержится одна коренная ошибка. Мы не знаем, что представляют собой пришельцы: грозную лавину или благодатный дождь. Они аватары, как и мы. Быть может, мы присутствуем при рассвете новой эры нашего величия. Пока они не прибудут и не выразят ясно своих намерений, мы не можем судить их. Мы знаем только, что они обладают энергией, позволившей им избежать мировой катастрофы. Наши объединенные знания обеспечили бы нам великие возможности в будущем, но это уже другой вопрос.
Сегодня мы решаем, как быть с молодой вагаркой, наделенной силой, которой мы сами больше не обладаем. Капришан совершенно прав, указывая, какое влияние может иметь подобный пример на подвластных нам вагаров. Какое будущее нас ждет, если эта женщина — в маловероятном случае войны с пришельцами — поможет нам одержать победу? Если представительница низшей расы спасет аватаров, с какой стати эта раса будет и далее подчиняться нам? Я поддерживаю Капришана.
Женщину следует подвергнуть полной вытяжке.
Ро снова вскочил с места:
— Я взываю к вам, подвижник-маршал! Вы видели, на что она способна, и видели, как силен враг. Это военный вопрос, который нельзя решать голосованием.
Раэль помолчал немного и тоже встал.
— Власть нам обеспечивает смесь страха, почтения и корысти. Вагары знают силу нашего оружия и знают, что мы почти бессмертны. Им также известно, что наше правление в пяти городах обеспечивает им сытную еду, хорошие заработки и недоступный в других местах уровень жизни. Три эти составляющие — страх, почтение и корысть — связаны неразрывно, они восстанут и сметут нас. Так вот: если они увидят, что одна из их женщин может то, чего не можем мы, их почтение к нам ослабнет, и они начнут спрашивать себя, надо ли нас бояться. Я согласен с заявлением подвижника Ро. Эта женщина может стать для нас мощным оружием. Но я вынужден согласиться с подвижниками Капришаном и Никлином в том, что в наших интересах немедленно предать ее смерти.
Софарита, охваченная холодным гневом, вернулась в свое тело и открыла глаза. Руки у нее дрожали от сдерживаемой ярости.
— Я ухожу, — сказала она глядящим на нее часовым и направилась к двери.
Один солдат загородил ей дорогу — тот, который представлял ее обнаженной в постели с собой. Он схватил ее за руку, но его пальцы сломались все разом. С криком он схватился другой рукой за кинжал в бронзовых ножнах, и обе его ноги переломились у самого бедра. Другой солдат бросился к Софарите. Она, повернувшись к нему, вскинула руку, и он застыл, точно наткнулся на стену.
— Никто из вас, синеволосых, больше ко мне не прикоснется, — проговорила она.
Он пытался двинуться с места, но не мог.
Двери в Зал Совета распахнулись. Оттуда выбежал подвижник-маршал, за ним Ро и еще несколько советников.
— Глупцы! — бросила им Софарита. — Я предложила вам помощь, а вы хотите убить меня. Ро сказал верно: вам грозит самая большая опасность за всю вашу жизнь. Эти пришельцы, алмеки, будут вести себя точно так же, как и вы. Задумайтесь над этим, глупцы. Я, имея силу, пришла к вам, и что же вы сделали? Встретили меня с распростертыми объятиями и попросили стать вашим другом? Нет, вы вознамерились убить меня. Точно так же поступят алмеки. Вы скажете им: «Мы столь же сильны, как и вы», и они увидят, что это правда, и захотят уничтожить вас. «Да, они сильны, — скажут они, — но ведь они не алмеки». — Софарита взглянула в глаза подвижнику-маршалу:
— Ты знаешь, что я говорю правду. Я читаю это в твоих мыслях. А ты, — указала она пальцем на Никлина, — ты хочешь убить меня лишь затем, чтобы позлить подвижника Ро. Это делает тебя вдвойне дураком.
Знайте, что я могла бы убить вас всех, но не стану. Это сделают алмеки. — Она снова повернулась а Раэлю:
— Ты говорил о почтении и страхе. Почтения я к тебе не питаю, а что до страха, то говорю тебе: бойся меня!
Часовой с поломанными костями исходил криком. Его ноги неестественно вывернулись, и бедренная кость проткнула кожу.
Кровь промочила его штаны и толстый зеленый ковер под ним.
Софарита повернулась спиной к безмолвствующим советникам и вышла вон.
Раэль опомнился первым. Он пересек переднюю, взбежал по лестнице на галерею, открыл дверь в дальнем ее конце и очутился на крыше. Там стоял часовой-аватар.
— Дай мне свой лук! — Раэль выхватил оружие у изумленного солдата.
Собрав все внимание, он связал свое сознание с луком и вызвал к жизни световые струны. На широком проспекте внизу показалась крошечная женская фигурка в белом платье, и Раэль взял ее на прицел.
— Не надо, Раэль! — крикнул, выбежав на крышу, Ро.
Маршал дрогнул и тут же прицелился снова, но женщина уже смешалась с толпой, и он потерял ее из виду.
— Да понимаете ли вы, что она собой представляет? — повернулся он к Ро, стараясь подавить гнев.
— Да. Наш шанс на выживание, — отрезал тот. — Она права, и вы это знаете. Алмеки плывут сюда не с миром — они хотят завоевать нас. Никто не станет посылать тридцать военных кораблей ради мирных переговоров.
— Я говорю не об алмеках, Ро, а о ней. Разве вы не видите, что она такое и чем может стать?
— Не понимаю, о чем вы.
— У нее кристальная одержимость, Ро.
Слова Раэля тяжело повисли в воздухе.
— Быть не может, — подумав, сказал Ро. — Это случается…
— Один раз на сто миллионов, знаю. Но это именно тот случай. Ее сила будет расти день ото дня, перетекая в нее из всех кристаллов города. Понимаете теперь?
— Возможно, вы все-таки ошибаетесь, Раэль.
— Молюсь, чтобы это было так.
По всему городу разослали агентов на розыски Софариты, и осведомителям пообещали громадную награду за сведения о ее местонахождении. Советники с вооруженной охраной, опасаясь нападении паджитов, разошлись по своим домам, похожим на крепости. Только Раэль и Ро остались в здании Совета.
Ночью над городом разразилась гроза, молнии хлестали в устье Луана. Ставни дребезжали на окнах комнаты над Залом Совета, по которой расхаживал Раэль. Ро никогда еще не видел подвижника-маршала в такой тревоге.
— Я совершил ошибку, — сказал наконец Раэль. — Надеюсь, что она не окажется для нас роковой.
Ро не ответил ему, думая о темноволосой вагарке и пытаясь разобраться в своих чувствах. Он не спорил с Раэлем относительно того, что низшие расы следует держать в страхе — он сам почти всю жизнь придерживался такой политики. Но на этот раз его мысли были заняты только тем, как она встряхивает головой и как в ее глазах на свету зажигаются, золотистые искры.
— Сейчас нам надо сосредоточиться на пришельцах, на этих алмеках, — вымолвил он.
— Она права. Они идут не с миром и не видят в нас своих братьев. Откуда в нас это чванство, Ро?
— Оно свойственно всем правителям. Мы щелкаем пальцами, и все наши желания исполняются. Нижестоящие склоняются перед нами и тем укрепляют в нас веру в наше превосходство. Мы все участвуем в этой игре: и аватары, и вагары.
— Вы здоровы, друг мой? — осведомился Раэль, садясь напротив Ро. — То, что вы говорите, совсем на вас не похоже.
— Я многому научился за сегодняшний день, — вздохнул Ро. — Теперь мне кажется, что последние сто лет я прожил зря. Поверить не могу в то, что произошло здесь этим вечером.
Молодая женщина, наделенная поразительным даром, была готова помочь нам, а мы за это осудили ее на смерть. Хуже того: если бы в Совет ее привел Никлин, я бы тоже высказался за ее казнь. Какими же мы стали мелочными!
— Это и меня угнетает, Ро, но сейчас не время сокрушаться. Золотые корабли будут здесь на рассвете. Пора составлять планы и отдавать приказы.
Они проговорили почти всю ночь, а потом Раэль послал за самыми надежными своими офицерами и приказал им собрать войска.
К рассвету буря ушла в глубину материка. Море успокоилось, горизонт очистился, небо просияло голубизной. Раэль, Ро и другие старшие советники собрались в гавани, ожидая прибытия алмеков. Аватарские солдаты оцепили порт, и правители города стояли там в одиночестве.
Первый золотой корабль показался вдали через несколько минут после восхода солнца. Даже на большом расстоянии он поражал своими размерами. Раэль и Ро благодаря Софарите уже имели случай видеть его, но другим сделалось явно не по себе.
Никлин прищурился, толстяка Капришана прошиб пот. Огромный корабль бороздил море, сверкая на утреннем солнце. За ним следовали другие суда, построившись в боевой порядок. Раэль насчитал двадцать четыре корабля. На подходе к берегу они разделились, и восемь кораблей медленно двинулись вверх по реке между Эгару и Пагару. Еще восемь отплыли на юг, а восемь последних спокойно остановились на рейде — только головной подошел к самому причалу. Он навис над встречающими, подавляя их своей вышиной. Десятифунтовая надстройка медленно опустилась на каменный причал, образовав широкие закругленные сходни.
Наверху показался высокий меднокожий человек в панцире из золотых обручей. Его шлем украшали золотые перья, на запястьях и бицепсах сверкали золотые браслеты, на шее — золотой обод. Наряд завершала короткая юбка из красной кожи с золотым тиснением и широкий пояс с пряжкой из огромного треугольного изумруда.
Но главным, что привлекло внимание ожидающих, было его лицо цвета полированной меди, странно поблескивающее на ярком солнце, как будто его смазали жиром. На пути вниз человек остановился и не спеша огляделся. Он был безоружен и, казалось, чувствовал себя вполне свободно. Он вскинул руку — с корабля опустили еще двадцать сходней, и по ним на берег двинулись воины в черной броне и шлемах. В руках они держали что-то вроде толстых черных дубинок фута три длиной.
В тот же миг из зданий и закоулков гавани вышли пятьдесят аватарских солдат с зи-луками. Их стальные доспехи сверкали, как серебро, белые плащи трепетали на ветру. Алмек снова поднял руку — его воины остановились на сходнях.
Он зашагал к Раэлю, и аватары поразились, увидев лицо алмека вблизи. Его надбровья, скулы, подбородок казались сделанными из стекла и придавали ему нечеловеческий облик.
— Добро пожаловать в Эгару, — ровным голосом произнес подвижник-маршал. — Мы ожидали вашего прибытия с большим интересом. Не желаете ли позавтракать с нами?
— Это приглашение относится и к моим людям? — холодно осведомился алмек.
— Не думаю, — улыбнулся Раэль. — Народ, которым мы правим, очень боязлив. Будет лучше, если в здание Совета проследуем только мы с вами, как добрые друзья — такое количество солдат может вызвать тревогу у населения.
— Хорошо, как угодно. Я возьму только своих адъютантов.
— Сделайте одолжение.
Повинуясь властному жесту своего предводителя, алмекские солдаты развернулись и двинулись обратно на корабль. Все сходни, кроме одних, подняли. По этому последнему трапу сошли трое офицеров, а затем убрали и его.
У офицеров, тоже меднокожих, лица были, однако, вполне человеческие — карие глаза, резкие черты. Держались они холодно и надменно.
Раэль проводил их к экипажу, и они отправились через весь город к зданию Совета. Раэль ехал с ними, но пришельцы не вступали в разговор и не интересовались окружающим. Они сидели прямо, с непроницаемыми лицами.
Заняв предложенные им места в Зале Совета, они отказались от еды и питья и стали ждать, что скажет Раэль. Другие советники тоже собрались за столом. Подвижник-маршал встал.
— Для начала позвольте представиться. Я Раэль, подвижник-маршал Аватарской Империи, а эти люди — старшие члены Совета. Я приветствую вас на нашей земле и поздравляю с тем, что вы в своем мире сумели спастись от катастрофы.
— Я Кас-Коатль, начальник Третьего Сектора, — произнес, не вставая, предводитель алмеков. — Я доволен вашим теплым приветствием. Надеюсь, что мы достигнем единства, не прибегая к кровопролитию, и передача власти совершится без осложнений.
За этими словами последовало ошеломленное молчание.
— — А что вы предлагаете аватарам? — сдерживаясь, спросил Раэль.
— Жизнь, — спокойно, все с тем же бесстрастным лицом ответил Кас-Коатль.
— Мы и без того живы, — заметил Раэль.
— Это спорный вопрос. Вы занимали высокое положение, теперь вы его лишились. Вы были могущественны, теперь вы слабы. Мы, алмеки, сильны. Миром правят сильные. Я верно рассуждаю?
— Возможно, вы недооцениваете нас, Кас-Коатль.
— Ваши города защищены плохо, ваша армия состоит из тысячи семисот человек, причем тысяча пятьсот набраны из расы рабов. Мы уходим и даем вам два часа, чтобы принять решение. — Кас-Коатль протянул руку, и офицер слева от него вложил в нее кусок свернутой ярко-зеленой материи. Кас-Коатль оставил ткань на столе. — Если вы решите мудро, поднимите этот флаг над самым высоким портовым зданием. Я введу в гавань мои корабли, и мы обсудим дальнейшую процедуру. После этого вы сможете вернуться в свои дома и жить как пожелаете. Если же решение будет неразумным… Мы все равно высадимся и займем руины на месте ваших городов.
Кас-Коатль встал, его офицеры поднялись вслед за ним.
— Вы можете, конечно, взять нас в заложники и даже убить, но это вам не поможет. В Третий Сектор сразу же назначат другого начальника, и вы потеряете свои два часа.
— Вы свободны, Кас-Коатль, — проговорил Раэль.
Алмеки вышли из зала, и Раэль поручил двум офицерам отправить их в экипаже на корабль.
Дверь за ними закрылась. Маршал обвел взглядом лица советников. Все сидели как громом пораженные.
— Теперь по крайней мере все ясно, — сказал Раэль.
— Яснее некуда. Мы на краю пропасти, — отозвался подвижник Ро.
— У этого человека кристальная болезнь, — заметил Никлин. — Удивительно, как он еще ходит.
— Судя по их кораблям, наука у них развивалась не так, как у нас, — сказал Ро. — Корабли эти управляются не кристаллами, а механикой. Очевидно, у них и против кристальной болезни имеется средство. Но не это сейчас главное, друзья.
Похоже, мы с вами стоим перед лицом неотвратимого рока.
Глава 18
В зале тут же поднялся шум, и Раэль вскочил, потрясая поднятыми руками.
— Успокойтесь, друзья мои, — прокричал он. — У нас есть два часа. О том, чтобы сдаться, не может быть и речи, значит, это время надо использовать для укрепления нашей обороны. Все вы, кроме подвижников Капришана, Никлина и Ро, должны вернуться к своим обязанностям. На вражеских кораблях определенно имеются разрушительные орудия дальнего действия.
Ступайте по своим кварталам и займитесь эвакуацией мирного населения в восточную часть города. Вагарским офицерам уже приказано держать своих людей в боевой готовности, а также создать спасательные и похоронные команды. Позаботьтесь о гонцах, чтобы постоянно держать связь с вагарскими частями и Военным Советом. Ступайте, друзья мои: время не терпит.
Как только последний из советников покинул зал, Капришан заявил:
— Этой войны, кузен, нам не выиграть.
— Знаю, — отрезал Раэль, — но сейчас не время для дискуссий. Восемь их кораблей, как все мы видели, отправились по реке к землям эрек-йип-згонадов. Полагаю, что на борту каждого находится около трехсот солдат, и это значит, что в тылу у нас высадится две тысячи пятьсот вражеских воинов.
Такое же количество отплыло на юг. Если бы их флотом командовал я, они получили бы приказ высадиться на болотах в трех милях южнее Пейкана, самого слабого из пяти городов.
Он и суток не продержится, а следом за ним падут Бория и Каваль. В этих трех городах аватарские солдаты присутствуют лишь символически, и им приказано отступить в Эгару, как только враг покажется, а городским советникам дано распоряжение сдаться незамедлительно. Большинство аватарских семей уже уехало оттуда, кристаллы и энергетические устройства вывезены или разобраны.
— Выходит, мы сдаемся без боя? — спросил Никлин. — Не нравится мне это.
— Вы думаете, мне нравится? — рявкнул маршал. — Как верно заметил Кас-Коатль, у нас менее двухсот аватарских солдат. И полторы тысячи обученных вагаров. Вспомните, что Совет и лично вы, Капришан, всегда выступали за недопустимость слишком большого наличия вагарских сил в пяти городах. Теперь мы за это расплачиваемся.
— Не я один этого опасался, — указал Капришан.
— Верно, не вы один, — вздохнул Раэль. — И я во многом соглашался с вами. Но кто мог предвидеть, что мы столкнемся с таким врагом? Наши зи-луки восполняли недостаток живой силы, но на сей раз, боюсь, они нас не спасут. Мы должны сосредоточить все усилия на Эгару и Пагару. У них обоих стены высокие и крепкие, и силовые сундуки тоже здесь. Кроме того, у нас есть еще два козыря: «Седьмой змей» под командованием Талабана и полностью заряженный солнцестрел, который подвижник Ро по моему указанию тайно установил в Гаванской башне.
— Этот солнцестрел не заряжался и не использовался лет двести, — прервал маршала Никлин. — Если он даже не взорвется при первом выстреле, враг сразу заметить откуда исходит огонь, и сосредоточит свою атаку на Гаванской башне.
Стрелок окажется в смертельной опасности.
— В таком случае, кузен, вы наконец-то избавитесь от меня, — усмехнулся Ро, — поскольку стрелком буду я.
— Я не желаю вашей смерти, Ро. Мы с вами политические соперники, но мне будет горько, если с вами что-то случится.
Что вы поручите мне, кузен Раэль?
— Отправляйтесь в Пагару, пока враг не запер реку, и держитесь до последнего. Заставьте их дорого заплатить за каждую пядь земли. Вы получите только шестьдесят аватарских солдат, но больше двухсот зи-луков. Не забывайте подзаряжать запасные. Вы, Капришан, отправитесь с Никлином. Ваша задача — обеспечить подвоз провизии в оба города и в долину к подвижнику Ану. Это будет нелегко, когда враг высадится.
Ану должен убрать туман завтра — сообщите ему о нашем положении.
Капришан кивнул.
— Ану со своими рабочими находится в двадцати милях от побережья. Мы не сможем его защитить.
— Он не нуждается в защите. Всякий, кто пройдет через туман, умрет и рассыплется в прах за несколько мгновений. Он подвергнется опасности, лишь когда уберет туман, чтобы получить провизию. Узнайте, не сможет ли Ану как-нибудь проделать там тайный ход.
— Непременно узнаю, кузен, но разве нельзя применить здесь ту же силу, которую он применяет в долине? Разве нельзя поставить туманную завесу перед городами и уничтожить врагов, когда они сойдут на сушу?
— Ану не станет этого делать, — покачал головой Раэль. — Он не способен убивать, и не в моих силах принудить его к этому.
Поверьте мне, я уже пробовал. Еще вопросы? — Вопросов не было, и Раэль кивнул:
— Хорошо. За дело, друзья, и да благословит Исток наши начинания.
Через час началась эвакуация. Вагарские солдаты заполнили улицы, выгоняя растерянных жителей из домов. Не все подчинялись беспрекословно, но присутствие синеволосых аватарских советников утихомиривало горожан. Быть арестованным за гражданское неповиновение и лечь на кристаллы не желал никто. Вагарские части получили приказ патрулировать покинутые кварталы во избежание мародерства.
Но дело двигалось медленно, и к назначенному сроку больше тысячи домов остались неочищенными. Беженцы запрудили улицы и в движении то и дело возникали заторы: в одном месте от тяжело нагруженной повозки отвалилось колесо, загородив дорогу, в другом какой-то купец попытался проехать через толпу на коне. Он сбил с ног женщину, муж которой стащил купца с коня и принялся охаживать кулаками. Вагарские солдаты навели порядок в обоих случаях.
Подвижник Ро, сидя в Гаванской башне, смазывал колесики и шестеренки солнцестрела. При нем находились трое аватарских солдат, и десять вагаров ждали наготове, чтобы передвинуть орудие, когда оно разрядится. Башня, сложенная из тяжелых каменных блоков, представлялась достаточно надежным укрытием, особенно здесь, внизу, но Ро не имел понятия, каким оружием воспользуется враг. Вытерев мягкой тканью избыток масла, он стал праздно полировать длинный бронзовый ствол.
Маленькое окошко, куда подвели дуло, не обеспечивало широкого огневого поля. Ро посмотрел через него на залив. Отсюда он видел все восемь золотых кораблей, но все они стояли не меньше чем в полумиле. Ро не знал, способны ли их орудия стрелять на таком расстоянии.
Последние девяносто лет солнцестрел содержался в Музее.
Ро был свидетелем того, как такое же орудие, использованное против боевых кораблей хасли, разнесло их вдребезги. Сами хасли после Четырнадцатилетней Войны тоже исчезли с лица земли. «Теперь в роли хасли оказались мы», — подумал Ро.
Он попытался вспомнить, сколько времени требуется для перезарядки кристаллов, но так и не вспомнил — знал только, что это займет несколько минут после каждого выстрела.
Подозвав солдат, Ро переместил ствол, взяв под прицел устье залива. Ствол, которому при этом полагалось быть параллельным полу, на волосок расходился с этой параллелью. Ро прикинул, какое значение это будет иметь на расстоянии четырехсот ярдов. Он не был воином и не слишком хорошо умел обращаться с солнцестрелом. Но из всех аватаров в Эгару этого не умел никто, кроме Раэля. Солнцестрелы уже двести лет как вышли из обращения.
— Успокойтесь, друзья мои, — прокричал он. — У нас есть два часа. О том, чтобы сдаться, не может быть и речи, значит, это время надо использовать для укрепления нашей обороны. Все вы, кроме подвижников Капришана, Никлина и Ро, должны вернуться к своим обязанностям. На вражеских кораблях определенно имеются разрушительные орудия дальнего действия.
Ступайте по своим кварталам и займитесь эвакуацией мирного населения в восточную часть города. Вагарским офицерам уже приказано держать своих людей в боевой готовности, а также создать спасательные и похоронные команды. Позаботьтесь о гонцах, чтобы постоянно держать связь с вагарскими частями и Военным Советом. Ступайте, друзья мои: время не терпит.
Как только последний из советников покинул зал, Капришан заявил:
— Этой войны, кузен, нам не выиграть.
— Знаю, — отрезал Раэль, — но сейчас не время для дискуссий. Восемь их кораблей, как все мы видели, отправились по реке к землям эрек-йип-згонадов. Полагаю, что на борту каждого находится около трехсот солдат, и это значит, что в тылу у нас высадится две тысячи пятьсот вражеских воинов.
Такое же количество отплыло на юг. Если бы их флотом командовал я, они получили бы приказ высадиться на болотах в трех милях южнее Пейкана, самого слабого из пяти городов.
Он и суток не продержится, а следом за ним падут Бория и Каваль. В этих трех городах аватарские солдаты присутствуют лишь символически, и им приказано отступить в Эгару, как только враг покажется, а городским советникам дано распоряжение сдаться незамедлительно. Большинство аватарских семей уже уехало оттуда, кристаллы и энергетические устройства вывезены или разобраны.
— Выходит, мы сдаемся без боя? — спросил Никлин. — Не нравится мне это.
— Вы думаете, мне нравится? — рявкнул маршал. — Как верно заметил Кас-Коатль, у нас менее двухсот аватарских солдат. И полторы тысячи обученных вагаров. Вспомните, что Совет и лично вы, Капришан, всегда выступали за недопустимость слишком большого наличия вагарских сил в пяти городах. Теперь мы за это расплачиваемся.
— Не я один этого опасался, — указал Капришан.
— Верно, не вы один, — вздохнул Раэль. — И я во многом соглашался с вами. Но кто мог предвидеть, что мы столкнемся с таким врагом? Наши зи-луки восполняли недостаток живой силы, но на сей раз, боюсь, они нас не спасут. Мы должны сосредоточить все усилия на Эгару и Пагару. У них обоих стены высокие и крепкие, и силовые сундуки тоже здесь. Кроме того, у нас есть еще два козыря: «Седьмой змей» под командованием Талабана и полностью заряженный солнцестрел, который подвижник Ро по моему указанию тайно установил в Гаванской башне.
— Этот солнцестрел не заряжался и не использовался лет двести, — прервал маршала Никлин. — Если он даже не взорвется при первом выстреле, враг сразу заметить откуда исходит огонь, и сосредоточит свою атаку на Гаванской башне.
Стрелок окажется в смертельной опасности.
— В таком случае, кузен, вы наконец-то избавитесь от меня, — усмехнулся Ро, — поскольку стрелком буду я.
— Я не желаю вашей смерти, Ро. Мы с вами политические соперники, но мне будет горько, если с вами что-то случится.
Что вы поручите мне, кузен Раэль?
— Отправляйтесь в Пагару, пока враг не запер реку, и держитесь до последнего. Заставьте их дорого заплатить за каждую пядь земли. Вы получите только шестьдесят аватарских солдат, но больше двухсот зи-луков. Не забывайте подзаряжать запасные. Вы, Капришан, отправитесь с Никлином. Ваша задача — обеспечить подвоз провизии в оба города и в долину к подвижнику Ану. Это будет нелегко, когда враг высадится.
Ану должен убрать туман завтра — сообщите ему о нашем положении.
Капришан кивнул.
— Ану со своими рабочими находится в двадцати милях от побережья. Мы не сможем его защитить.
— Он не нуждается в защите. Всякий, кто пройдет через туман, умрет и рассыплется в прах за несколько мгновений. Он подвергнется опасности, лишь когда уберет туман, чтобы получить провизию. Узнайте, не сможет ли Ану как-нибудь проделать там тайный ход.
— Непременно узнаю, кузен, но разве нельзя применить здесь ту же силу, которую он применяет в долине? Разве нельзя поставить туманную завесу перед городами и уничтожить врагов, когда они сойдут на сушу?
— Ану не станет этого делать, — покачал головой Раэль. — Он не способен убивать, и не в моих силах принудить его к этому.
Поверьте мне, я уже пробовал. Еще вопросы? — Вопросов не было, и Раэль кивнул:
— Хорошо. За дело, друзья, и да благословит Исток наши начинания.
Через час началась эвакуация. Вагарские солдаты заполнили улицы, выгоняя растерянных жителей из домов. Не все подчинялись беспрекословно, но присутствие синеволосых аватарских советников утихомиривало горожан. Быть арестованным за гражданское неповиновение и лечь на кристаллы не желал никто. Вагарские части получили приказ патрулировать покинутые кварталы во избежание мародерства.
Но дело двигалось медленно, и к назначенному сроку больше тысячи домов остались неочищенными. Беженцы запрудили улицы и в движении то и дело возникали заторы: в одном месте от тяжело нагруженной повозки отвалилось колесо, загородив дорогу, в другом какой-то купец попытался проехать через толпу на коне. Он сбил с ног женщину, муж которой стащил купца с коня и принялся охаживать кулаками. Вагарские солдаты навели порядок в обоих случаях.
Подвижник Ро, сидя в Гаванской башне, смазывал колесики и шестеренки солнцестрела. При нем находились трое аватарских солдат, и десять вагаров ждали наготове, чтобы передвинуть орудие, когда оно разрядится. Башня, сложенная из тяжелых каменных блоков, представлялась достаточно надежным укрытием, особенно здесь, внизу, но Ро не имел понятия, каким оружием воспользуется враг. Вытерев мягкой тканью избыток масла, он стал праздно полировать длинный бронзовый ствол.
Маленькое окошко, куда подвели дуло, не обеспечивало широкого огневого поля. Ро посмотрел через него на залив. Отсюда он видел все восемь золотых кораблей, но все они стояли не меньше чем в полумиле. Ро не знал, способны ли их орудия стрелять на таком расстоянии.
Последние девяносто лет солнцестрел содержался в Музее.
Ро был свидетелем того, как такое же орудие, использованное против боевых кораблей хасли, разнесло их вдребезги. Сами хасли после Четырнадцатилетней Войны тоже исчезли с лица земли. «Теперь в роли хасли оказались мы», — подумал Ро.
Он попытался вспомнить, сколько времени требуется для перезарядки кристаллов, но так и не вспомнил — знал только, что это займет несколько минут после каждого выстрела.
Подозвав солдат, Ро переместил ствол, взяв под прицел устье залива. Ствол, которому при этом полагалось быть параллельным полу, на волосок расходился с этой параллелью. Ро прикинул, какое значение это будет иметь на расстоянии четырехсот ярдов. Он не был воином и не слишком хорошо умел обращаться с солнцестрелом. Но из всех аватаров в Эгару этого не умел никто, кроме Раэля. Солнцестрелы уже двести лет как вышли из обращения.