Страница:
Пока скандал в Италии не отразился на работе китайских заводов фирмы, на которых по-прежнему выпускают молоко, сливки, йогурты и сухие смеси. Однако местные молочные компании проявляют большой интерес к покупке производственных линий: сегодня в этой относительно новой для Китая отрасли наблюдается бурный рост и жесткая конкуренция.
В общем, компании, похоже, не дадут утонуть. Слишком многие заинтересованы в том, чтобы она жила. К тому же в феврале 2004 года следователи прокуратуры итальянского города Пармы, занимающиеся делом «Parmalat», обнаружили зарегистрированную в Люксембурге фирму, которая, по их мнению, могла служить «сейфом» семьи Танци.
Источники в прокуратуре сообщили журналистам, что на счетах люксембургской компании «Tabata», созданной в апреле 1990 года детьми Танци – Стефано, Франческой и Лаурой, обнаружены следы финансовых операций на десятки миллионов евро.
Информацию об этой компании, как и ожидали следователи, предоставил во время допросов бывший финансовый директор корпорации Фаусто Тонна.
Так что может быть, денежки и найдутся...
Но в любом случае та компания, которую несколько правительств сейчас вместе вытягивают за уши из болота, уже не является «Parmalat», хотя и сохранила свое название.
Конец «всемирной истории». Банк «Империал»
Банкротство по-японски. «Ямаичи Секьюритиз»
Колосс на алюминиевых ногах. «Kaiser Aluminum Ltd»
В общем, компании, похоже, не дадут утонуть. Слишком многие заинтересованы в том, чтобы она жила. К тому же в феврале 2004 года следователи прокуратуры итальянского города Пармы, занимающиеся делом «Parmalat», обнаружили зарегистрированную в Люксембурге фирму, которая, по их мнению, могла служить «сейфом» семьи Танци.
Источники в прокуратуре сообщили журналистам, что на счетах люксембургской компании «Tabata», созданной в апреле 1990 года детьми Танци – Стефано, Франческой и Лаурой, обнаружены следы финансовых операций на десятки миллионов евро.
Информацию об этой компании, как и ожидали следователи, предоставил во время допросов бывший финансовый директор корпорации Фаусто Тонна.
Так что может быть, денежки и найдутся...
Но в любом случае та компания, которую несколько правительств сейчас вместе вытягивают за уши из болота, уже не является «Parmalat», хотя и сохранила свое название.
Конец «всемирной истории». Банк «Империал»
Французские драгуны мчались на позиции русских артиллеристов, вздымая облака снега. Батарея, потерявшая в затянувшемся сражении на реке Березине более половины личного состава, огрызалась нестройными залпами, однако было совершенно ясно, что участь ее предрешена. Расчет передового орудия был полностью выбит егерями, и только пожилой унтер, командовавший расчетом, уцелел, продолжая держать факел у запала.
Из снежного облака вынырнули фигуры кавалеристов в сине-белой форме, и орудие рявкнуло, выплюнув бомбу в сторону несущихся галопом французов. Унтер выхватил саблю и приготовился продать свою жизнь подороже. Разбрызгивая искры с фитиля, снаряд пронесся высоко над головами кавалеристов и канул где-то далеко за их спинами.
Император Наполеон Бонапарт руководил сражением, восседая на полковом барабане. Лицо его было мрачно: битву он явно проигрывал, и даже трагическая судьба русской батареи, до которой добрались драгуны, не радовала, поскольку на общий ход боя уже никак не влияла. Неожиданно шальная пуля сбила треуголку с головы императора. Властным движением руки Его Величество остановил генералов своего штаба, порывавшихся подать государю головной убор, поднялся и неторопливо подошел к валявшейся на земле треуголке. В этот момент бомба, выпущенная русскими по атакующим драгунам, пролетев через все поле битвы, упала в снег рядом с Наполеоном. Генералы застыли, подобно соляным столпам, принц Неаполитанский, маршал Ней, выпучил глаза и чуть подался назад.
Император Франции бросил на тлеющий фитиль бомбы безучастный взгляд, поднял треуголку, водрузил на свою августейшую голову, тщательно проверил, правильно ли она сидит, и только после этого наклонился к снаряду и затушил фитиль, истлевший уже практически до запала, двумя пальцами облаченной в белоснежную перчатку руки. «С точностью до миллиметра», – прозвучал голос за кадром. – Точность – вежливость королей. Банк „Империал“».
Реклама этого банка стала настоящим событием в России. И не в том даже дело, что ролики неоднократно завоевывали призы различных фестивалей рекламы – таких, как «Золотое яблоко» Московского международного фестиваля рекламы в 1992, 1994 и 1996 годах, «Золотая барабанная палочка» фестиваля «Golden Drum» (фестиваль рекламы стран Новой Европы в Словении) в 1995 году, Золотая медаль Международного фестиваля в Хьюстоне 1995 года и многие другие.
Просто впервые со времен рекламы Московского вентиляторного завода (МОВЕН), недолгое время поражавшей зрителей Первого канала еще в конце 80-х годов ХХ века, рекламные ролики не только не вызывали антипатию у аудитории, но, напротив, воспринимались как высокохудожественное и эстетическое зрелище. Великолепно костюмированные актеры вживались в свои образы не хуже, чем в серьезных фильмах, а отменное чувство юмора режиссера делало рекламные ролики банка только интереснее.
В кратчайшие сроки благодаря своеобразной и яркой рекламной кампании банк «Империал» стал не только самым известным, но и самым популярным банком России. При этом сам банк работе с физическими лицами внимания уделял мало, почитая эту область банковской деятельности для себя вспомогательной.
Банк «Империал» был учрежден общим собранием пайщиков 15 ноября 1990 года как коммерческий паевой банк. Первоначально банк носил название «Бизнес и Сотрудничество». Уставный капитал банка при регистрации составлял 7,47 млн рублей.
Учреждали банк два совместных предприятия и четыре кооператива. 28 декабря 1990 года банк «Бизнес и Сотрудничество» был зарегистрирован ЦБ РФ за № 1315.
22 марта 1991 года банк сменил название на «Империал». Одновременно был изменен и состав пайщиков банка, а его уставный фонд увеличен до 15 млн рублей.
С самого момента своего основания банк был ориентирован на работу с корпоративными клиентами («оптовый» банк, по бытующей в финансовых кругах терминологии). Наряду с традиционным набором предоставляемых клиентам услуг – таких, как расчетное и кредитное обслуживание, размещение рублевых и валютных средств в надежные формы активов, конверсионные операции на внутреннем рынке, банк использовал финансовые схемы, совмещающие в себе элементы экспортного кредитования и проектного финансирования.
Вел он и благотворительную деятельность, «основными направлениями которой являлись проблемы детства и детская медицина, помощь инвалидам, ветеранам войны и малоимущим пенсионерам».
«В 1993 году на эти цели было затрачено 130 млн руб., в 1994 году – уже около 1 млрд руб., а в 1995 – свыше 1,5 млрд руб. „Империал“ удостоен золотого сертификата за участие в программе ООН и ЮНЕСКО „Каждому слепому ребенку книжки в подарок“, диплома с благодарностью от Государственной думы РФ и Московской мэрии за финансирование поездки в Швецию для прохождения реабилитационно-лечебного курса российских детей с ограниченными возможностями, благодарности Московского клуба Героев Советского Союза и Кавалеров Ордена Славы трех степеней» (газета «Деловые люди», 5 января 1996 года).
«Империал» создавался как банк отраслевой, ориентированный на обслуживание предприятий топливно-энергетического комплекса. Он являлся уполномоченным банком Минтопэнерго и Минфина России по финансово-инвестиционным счетам предприятий ТЭКа, Госкомимущества и Федерального управления по делам банкротств.
Более 1/3 общего объема кредитных вложений банка приходилось на предприятия топливно-энергетического комплекса России.
Основными целями кредитования являлись: пополнение оборотных средств предприятий ТЭК, закупки машин и оборудования для нефте– и газодобывающей промышленности, а также нефтяного машиностроения. Впрочем, к 1998 году стало заметно стремление банка к универсализации. Но было уже слишком поздно.
В декабре 1995 года банк «Империал» стал обладателем премии «Евромаркет-1995», вручаемой брюссельским Центром по исследованию европейского рынка (премия вручается банкам и компаниям, отличающимся «безупречным ведением финансовых дел, крупным потенциалом, смелыми проектами, достижениями, приносящими не только им самим высокие прибыли, но и, что не менее важно, способствующими дальнейшему развитию экономики, повышению жизненного уровня населения их стран»).
В том же году банк «Империал» был поставлен зарубежными аналитиками на 54-е место в мире по показателю ликвидности активов и на 750-е место в составе рейтингового списка из 1000 крупнейших банков мира. Согласно рейтингу, подготовленному информационным центром «Рейтинг» по состоянию на 1 марта 1996 года, банк «Империал» принадлежал к банкам «очень высокой категории надежности», а в опубликованном в апреле 1996 года списке крупнейших банков России банк «Империал» занимал 7-е место среди российских банков по величине собственного капитала. Несмотря на все это, банк «Империал» лопнул, оставив зрителей без полюбившихся рекламных роликов о жизни различных монархов.
Как это ни удивительно для российской экономики, банкротство банка не было связано ни с криминальными разборками, ни с мошенничеством, ни с растратами. Просто в один далеко не прекрасный день разразился достопамятный кризис 1998 года, и банк столкнулся с массовыми неплатежами по взятым у него кредитам.
Кредитный портфель банка составил 4,2 млрд рублей, однако реально взыскать удалось всего 316 млн. Правда, громких разбирательств со вкладчиками не случилось: частным клиентам банк «Империал» вклады вернул до последней копейки. Главными потерпевшими оказались компании «Зарубежнефть» и «Технопромимпорт».
25 августа 1998 года ЦБ РФ отозвал лицензию «Империала» на банковскую деятельность, а в мае 1999 года банк признали банкротом.
В июне 2000 года при поддержке «ЛУКОЙЛа», являющегося одним из основных держателей акций банка «Империал», лицензию удалось возвратить, а затем и процедуру банкротства прекратили.
К апрелю 2004 года банк реструктурировал свои долги перед кредиторами (в частности, 70 млн долларов перед «Зарубежнефтью») и согласовал с Центробанком план санации банка.
Почти все акционеры «Империал» продали свои доли в нем с огромным дисконтом, а «ЛУКОЙЛ» обменял долги «Империала» на его же акции. Ему же досталось здание «Империала» на Якиманке. На этом «ЛУКОЙЛ» поддержку прекратил, и согласованный план санации развалился.
И вот 16 апреля 2004 года в отношении банка «Империал» вновь была возбуждена процедура банкротства.
Аналитики ИЦ «Рейтинг» заявляют: «Оставшаяся задолженность банка безнадежна. Все, что хотели урегулировать, урегулировали в период возврата лицензии». Хотя незначительную часть своих денег кредиторы смогут вернуть.
Вот так проходит земная слава. Так закончилась «всемирная история» банка «Империал».
Из снежного облака вынырнули фигуры кавалеристов в сине-белой форме, и орудие рявкнуло, выплюнув бомбу в сторону несущихся галопом французов. Унтер выхватил саблю и приготовился продать свою жизнь подороже. Разбрызгивая искры с фитиля, снаряд пронесся высоко над головами кавалеристов и канул где-то далеко за их спинами.
Император Наполеон Бонапарт руководил сражением, восседая на полковом барабане. Лицо его было мрачно: битву он явно проигрывал, и даже трагическая судьба русской батареи, до которой добрались драгуны, не радовала, поскольку на общий ход боя уже никак не влияла. Неожиданно шальная пуля сбила треуголку с головы императора. Властным движением руки Его Величество остановил генералов своего штаба, порывавшихся подать государю головной убор, поднялся и неторопливо подошел к валявшейся на земле треуголке. В этот момент бомба, выпущенная русскими по атакующим драгунам, пролетев через все поле битвы, упала в снег рядом с Наполеоном. Генералы застыли, подобно соляным столпам, принц Неаполитанский, маршал Ней, выпучил глаза и чуть подался назад.
Император Франции бросил на тлеющий фитиль бомбы безучастный взгляд, поднял треуголку, водрузил на свою августейшую голову, тщательно проверил, правильно ли она сидит, и только после этого наклонился к снаряду и затушил фитиль, истлевший уже практически до запала, двумя пальцами облаченной в белоснежную перчатку руки. «С точностью до миллиметра», – прозвучал голос за кадром. – Точность – вежливость королей. Банк „Империал“».
Реклама этого банка стала настоящим событием в России. И не в том даже дело, что ролики неоднократно завоевывали призы различных фестивалей рекламы – таких, как «Золотое яблоко» Московского международного фестиваля рекламы в 1992, 1994 и 1996 годах, «Золотая барабанная палочка» фестиваля «Golden Drum» (фестиваль рекламы стран Новой Европы в Словении) в 1995 году, Золотая медаль Международного фестиваля в Хьюстоне 1995 года и многие другие.
Просто впервые со времен рекламы Московского вентиляторного завода (МОВЕН), недолгое время поражавшей зрителей Первого канала еще в конце 80-х годов ХХ века, рекламные ролики не только не вызывали антипатию у аудитории, но, напротив, воспринимались как высокохудожественное и эстетическое зрелище. Великолепно костюмированные актеры вживались в свои образы не хуже, чем в серьезных фильмах, а отменное чувство юмора режиссера делало рекламные ролики банка только интереснее.
В кратчайшие сроки благодаря своеобразной и яркой рекламной кампании банк «Империал» стал не только самым известным, но и самым популярным банком России. При этом сам банк работе с физическими лицами внимания уделял мало, почитая эту область банковской деятельности для себя вспомогательной.
Банк «Империал» был учрежден общим собранием пайщиков 15 ноября 1990 года как коммерческий паевой банк. Первоначально банк носил название «Бизнес и Сотрудничество». Уставный капитал банка при регистрации составлял 7,47 млн рублей.
Учреждали банк два совместных предприятия и четыре кооператива. 28 декабря 1990 года банк «Бизнес и Сотрудничество» был зарегистрирован ЦБ РФ за № 1315.
22 марта 1991 года банк сменил название на «Империал». Одновременно был изменен и состав пайщиков банка, а его уставный фонд увеличен до 15 млн рублей.
С самого момента своего основания банк был ориентирован на работу с корпоративными клиентами («оптовый» банк, по бытующей в финансовых кругах терминологии). Наряду с традиционным набором предоставляемых клиентам услуг – таких, как расчетное и кредитное обслуживание, размещение рублевых и валютных средств в надежные формы активов, конверсионные операции на внутреннем рынке, банк использовал финансовые схемы, совмещающие в себе элементы экспортного кредитования и проектного финансирования.
Вел он и благотворительную деятельность, «основными направлениями которой являлись проблемы детства и детская медицина, помощь инвалидам, ветеранам войны и малоимущим пенсионерам».
«В 1993 году на эти цели было затрачено 130 млн руб., в 1994 году – уже около 1 млрд руб., а в 1995 – свыше 1,5 млрд руб. „Империал“ удостоен золотого сертификата за участие в программе ООН и ЮНЕСКО „Каждому слепому ребенку книжки в подарок“, диплома с благодарностью от Государственной думы РФ и Московской мэрии за финансирование поездки в Швецию для прохождения реабилитационно-лечебного курса российских детей с ограниченными возможностями, благодарности Московского клуба Героев Советского Союза и Кавалеров Ордена Славы трех степеней» (газета «Деловые люди», 5 января 1996 года).
«Империал» создавался как банк отраслевой, ориентированный на обслуживание предприятий топливно-энергетического комплекса. Он являлся уполномоченным банком Минтопэнерго и Минфина России по финансово-инвестиционным счетам предприятий ТЭКа, Госкомимущества и Федерального управления по делам банкротств.
Более 1/3 общего объема кредитных вложений банка приходилось на предприятия топливно-энергетического комплекса России.
Основными целями кредитования являлись: пополнение оборотных средств предприятий ТЭК, закупки машин и оборудования для нефте– и газодобывающей промышленности, а также нефтяного машиностроения. Впрочем, к 1998 году стало заметно стремление банка к универсализации. Но было уже слишком поздно.
В декабре 1995 года банк «Империал» стал обладателем премии «Евромаркет-1995», вручаемой брюссельским Центром по исследованию европейского рынка (премия вручается банкам и компаниям, отличающимся «безупречным ведением финансовых дел, крупным потенциалом, смелыми проектами, достижениями, приносящими не только им самим высокие прибыли, но и, что не менее важно, способствующими дальнейшему развитию экономики, повышению жизненного уровня населения их стран»).
В том же году банк «Империал» был поставлен зарубежными аналитиками на 54-е место в мире по показателю ликвидности активов и на 750-е место в составе рейтингового списка из 1000 крупнейших банков мира. Согласно рейтингу, подготовленному информационным центром «Рейтинг» по состоянию на 1 марта 1996 года, банк «Империал» принадлежал к банкам «очень высокой категории надежности», а в опубликованном в апреле 1996 года списке крупнейших банков России банк «Империал» занимал 7-е место среди российских банков по величине собственного капитала. Несмотря на все это, банк «Империал» лопнул, оставив зрителей без полюбившихся рекламных роликов о жизни различных монархов.
Как это ни удивительно для российской экономики, банкротство банка не было связано ни с криминальными разборками, ни с мошенничеством, ни с растратами. Просто в один далеко не прекрасный день разразился достопамятный кризис 1998 года, и банк столкнулся с массовыми неплатежами по взятым у него кредитам.
Кредитный портфель банка составил 4,2 млрд рублей, однако реально взыскать удалось всего 316 млн. Правда, громких разбирательств со вкладчиками не случилось: частным клиентам банк «Империал» вклады вернул до последней копейки. Главными потерпевшими оказались компании «Зарубежнефть» и «Технопромимпорт».
25 августа 1998 года ЦБ РФ отозвал лицензию «Империала» на банковскую деятельность, а в мае 1999 года банк признали банкротом.
В июне 2000 года при поддержке «ЛУКОЙЛа», являющегося одним из основных держателей акций банка «Империал», лицензию удалось возвратить, а затем и процедуру банкротства прекратили.
К апрелю 2004 года банк реструктурировал свои долги перед кредиторами (в частности, 70 млн долларов перед «Зарубежнефтью») и согласовал с Центробанком план санации банка.
Почти все акционеры «Империал» продали свои доли в нем с огромным дисконтом, а «ЛУКОЙЛ» обменял долги «Империала» на его же акции. Ему же досталось здание «Империала» на Якиманке. На этом «ЛУКОЙЛ» поддержку прекратил, и согласованный план санации развалился.
И вот 16 апреля 2004 года в отношении банка «Империал» вновь была возбуждена процедура банкротства.
Аналитики ИЦ «Рейтинг» заявляют: «Оставшаяся задолженность банка безнадежна. Все, что хотели урегулировать, урегулировали в период возврата лицензии». Хотя незначительную часть своих денег кредиторы смогут вернуть.
Вот так проходит земная слава. Так закончилась «всемирная история» банка «Империал».
Банкротство по-японски. «Ямаичи Секьюритиз»
История банкротства японской компании «Ямаичи секьюритиз» во многом показательна. Можно даже сказать, что это был образцово-показательный крах, подобных которому в Стране восходящего солнца были сотни. Потом, правда, всплыли подробности о связи компании с якудза (японскими преступными группировками). Эта связь привела компанию к абсолютному краху, лишив обыкновенной в таких ситуациях поддержки государства и остальных крупных кредиторов.
В целом же все происходило так же, как и у огромного множества японских компаний, «вылетевших в трубу» после обвала на Токийской бирже в марте 1990 года, когда раздутый мыльный пузырь японской экономики лопнул, поставив большой и жирный крест на множестве еще недавно преуспевавших компаний.
Директор Центрального банка Японии («Bank of Japan») Ясуши Миено попытался взять под контроль ситуацию, но тщетно. «Раздувать пузырь легко, а вот остановить поезд, катящийся на всех парах под уклон, сложно», – сказал он тогда, и был абсолютно прав.
Спасти ситуацию было просто невозможно, потому что в течение 80-х годов XX века экономика Японии была прочно связана в основном с двумя показателями: ростом стоимости акций и ростом стоимости недвижимости. Причем оба эти роста были вызываемы искусственно. Поэтому и экономику Японии того времени называют bubble economy – «экономика мыльных пузырей».
Этот термин появился еще в XVIII веке в связи с финансовыми аферами, имевшими место в Великобритании. Тогда некоторые акционерные компании не без помощи государственных чиновников искусственно вздували цены на собственные акции. В конце концов эти махинации привели к крупному биржевому краху, а лопнувшие от чрезмерного и финансово не обеспеченного раздувания фирмы были прозваны мыльными пузырями.
В Японии как раз и наблюдалось нечто подобное. С 1979 по 1989 год стоимость акций некоторых японских компаний возросла примерно в 9 раз. Получалось, что суммарная рыночная ценность акций японского рынка превысила аналогичный показатель США и составила примерно третью часть всей мировой капитализации.
Рост курсов акций во много раз превысил темпы роста реального капитала, то есть прибыльности предприятий. Стоимость одной акции превышала прибыль, получаемую с нее, в 100 раз, а в некоторых компаниях еще больше, в то время как обычно прибыль акции составляет не менее 7% ее стоимости.
Нечто похожее на еще один «мыльный пузырь» японцы устроили и в сфере рынка недвижимости, особенно городской. Цены на землю под жилищное строительство стремительно выросли. С 1985 по 1990 год они увеличились в 7 раз. Стоимость одного квадратного метра земли в престижном районе Токио достигала баснословной цены – 350 тыс. долларов США.
При таком раскладе дел возникала довольно фантастическая экономическая картина. Например, не слишком большой участок земли в Токио, на котором расположен комплекс императорского дворца (его можно пешком обойти по периметру всего за один час), по своей стоимости приравнивался к ценности всех земель американского штата Калифорния. А небольшая территория Японских островов, получалось, стоит почти столько же, сколько вся остальная земля на земном шаре.
Эти экономические бумы в сфере недвижимости и рынка ценных бумаг закономерно привели к еще одному буму – банковскому, поскольку стремительное увеличение спроса нуждалось в источниках финансирования, а самым выгодным в условиях японской экономики способом обеспечения финансами являлся кредит. Вполне естественно, что при такой экономической обстановке последовал рост ссуд, предоставляемых коммерческими банками и другими финансовыми институтами, в результате чего раздулся еще один «мыльный пузырь» в сфере банковского кредитования.
Следует пояснить, что для японской экономики характерны некоторые национальные особенности, благодаря которым и случился этот банковский бум. Вообще, для Японии свойственен очень высокий процент личных сбережений. Проще говоря, люди любят сберегать свои деньги, помещая их в банк. Огромный спрос на банковские услуги позволял банкам устанавливать весьма низкие проценты по вкладам, что, в свою очередь, давало возможность кредитовать заемщиков тоже по более низким процентным ставкам. Низкие ставки с лихвой компенсировались размерами совокупного капитала, отдаваемого под ссуду.
Участвуя в спекулятивном буме, заемщики (в основном это были фирмы по торговле ценными бумагами и недвижимостью, строительные фирмы и связанные с банками состоятельные люди) во всю использовали дешевизну банковских кредитов для своих финансовых махинаций. А банки, в свою очередь, совершенно не занимались анализом будущей платежеспособности своих заемщиков, заботясь только об увеличении спроса на банковские услуги. В результате только 25% банковских ссуд было обеспечено закладами. Остальные займы, в силу национальных традиций, давались чуть ли не под честное слово. Государство же на фоне всеобщей эйфории не уделило должного внимания возникающей проблеме. Попросту говоря, не усмотрело назревания кризиса в банковской системе.
Следует отметить, что руководство многих японских банков связано с могущественными криминальными структурами, которые фактически руководят их деятельностью и часто используют институт банков для отмывания своих денег. Вполне понятно, что основная часть ссуд предоставлялась разнообразным преступным группировкам (якудза), которые использовали полученные деньги для наживы на рынке недвижимости. По существу, японские банки стали как бы дочерними предприятиями криминальных структур. А советы директоров банков в современной Японии не обладают фактически никаким авторитетом.
Итак, в японской экономике в 1980–1990-х годах наблюдалась необычная картина. До 1990 года уровень цен на акции и недвижимость резко, поднимался вверх, а в 1990 году столь же стремительно начал падать. Если построить график, то будет очень хорошо видно, как лопнули «мыльные пузыри».
К 1997–1998 годам, когда Азию постиг глобальный финансовый кризис, японские акции обесценились в 2,5 раза в сравнении с 1990 годом, а цены на недвижимость упали в 4–5 раз. Для японских банков это стало полной катастрофой, потому что немногие заклады, принятые ими под выдачу заемщикам ссуд, составляли в основном те же акции и недвижимость, которые так сильно обесценились. В то же время ссуды, не обеспеченные никаким залогом, вообще не погашались должниками в результате их неплатежеспособности.
Таким образом, тройной кризис, поразивший Японию, показал всему миру уязвимость даже такой хорошо зарекомендовавшей себя в послевоенное время экономики, как японская. Рост ВВП упал за короткий срок (1993–1995 годы) до 1%. А в 1998 году японская экономика впервые за несколько десятилетий показала отрицательный рост ВВП. В 1999–2000 годах рост был хотя и положительным, но минимальным. Сумма банковских ссуд перестала увеличиваться, а в отдельные годы даже снизилась.
Впрочем, для такого глобального кризиса экономический спад не выглядит катастрофическим. Японской экономике пришлось тяжело, но она с честью выстояла и до сих пор остается на втором месте в мире по масштабам деятельности. Показатели прибыльности предприятий по-прежнему высоки, а недостаток банковского кредитования восполняется облигационными займами, увеличившимися за последние 10 лет почти в 5 раз. Кроме того, в стране имеются самые большие в мире валютные резервы, поскольку Япония является крупнейшим держателем казначейских облигаций США. И это далеко не весь перечень сильных сторон японской экономики.
Между тем перенесенные трудности оказали заметное влияние на социально-экономический климат Японии. В настоящее время в японских компаниях растет тенденция отхода от вековых традиций в бизнесе. Например, система «пожизненного найма», выгодно отличавшая рынок труда Японии от других стран, теперь начинает пересматривается, поскольку избавление фирм от заведомо избыточной рабочей силы повысило бы их прибыльность. Соответственно в Японии, всегда отличавшейся необычайно низким процентом безработных, в настоящее время наблюдается повышение показателя безработицы, хотя все равно этот показатель остается довольно низким (около 5%).
Финансовый кризис в Японии в 1990-х годах, несмотря на его масштабы, выгодно отличался от полного краха банковской системы, произошедшего в России в 1998 году, когда почти все крупные коммерческие банки потерпели банкротство и вышли из игры. Японская экономика намного успешнее, чем наша, справилась с ситуацией, хотя в ее статистике банкротств фигурировали денежные суммы на несколько порядков выше.
В первую очередь в Японии понесли огромные убытки специальные банки жилищного кредита (дэюсэн): их неоплатные кредиты в сфере недвижимости достигли 7000 млрд иен или около 70 млрд долларов США. Эти убытки по большей части легли на коммерческие банки, которые их финансировали. В 1994 году закрылись два больших банка, а вслед за этим оказался под ударом и Банк долгосрочного кредита (LTCB) – один из самых крупных банков Японии. Правительством было сделано несколько попыток спасти его путем слияния с другими банками, но все они закончились неудачно. В 1998 году государству пришлось пойти на последнюю меру – принять на себя обязательства банка, выкупив его акции и тем самым фактически произведя его национализацию.
Судьба этого финансового гиганта является показательным примером тех способов, которые использует государство для спасения банковской системы.
Финансовые кризисы в Японии, стремительное развитие которой во всем мире признано экономическим чудом, на Западе были встречены со смешанным чувством недоумения и злорадства. Американский эмиссионный банк («Federal Reserve System») даже провел собственное исследование экономической ситуации в Японии. В результате появился внушительный, на 62 страницы, документ под названием «Предотвращение дефляции: уроки из опыта Японии в 90-х». В нем указывается на довольно грубые, на взгляд американцев, экономические просчеты японцев. К примеру, Япония не сразу отреагировала на начавшийся кризис, полагая, что цены на акции и землю снова повысятся. Поэтому не были вовремя проведены необходимые мероприятия, которые противодействовали бы биржевому краху. Только в 1991 году банк Японии пошел на такую меру, как понижение процентной ставки. Но было уже слишком поздно для того, чтобы таким образом спасти ситуацию и уберечь страну от экономических катастроф.
В 1997 году и самим японцам стало ясно, что даже большие финансовые институты вовсе не застрахованы от банкротства, несмотря на публичное заявление представителей официального Токио, что «крахи таких банков не будут допущены». В это время появились первые признаки банковской паники, когда из банков, считающихся ненадежными, деньги стали изыматься вкладчиками с лихорадочной поспешностью. Тогда правительство приняло чрезвычайные меры: 26 ноября 1997 года министр финансов объявил, что независимо от действующей системы страхования депозитов (и без того достаточно щедрой), государство дает до марта 2001 года полную гарантию вкладов (как физических, так и юридических лиц) как в йенах, так и в иностранной валюте, а также других обязательств банков.
К этому времени очевидным стало общее несовершенство в финансово-экономической структуре страны. Еще в 1991 году Япония получила свой первый «Энрон» (речь идет о скандальной отставке босса банка «Номура» («Nomura»), которая потрясла всю Японию), а 1997 год ознаменовался длинной чередой бесчисленных скандалов, банкротств и отставок. Самым грандиозным из них стало банкротство японского финансового дома «Ямаичи Секьюритиз». В понедельник (который впоследствии был назван черным) 24 ноября 1997 года лопнул старейший инвестиционный банк, он же брокерский дом Японии «Ямаичи Секьюритиз». Банк объявил о прекращении всех финансовых операций. Его банкротство стало крупнейшей финансовой катастрофой за всю историю Японии.
Основные неприятности начались с грандиозного скандала, разразившегося в финансовых кругах Японии. Прокуратура расследовала деятельность крупнейших инвестиционных банков страны и установила, что многие из них имеют тесные отношения с рэкетирской группировкой «Сокайя». Отношения с преступниками установлены были для того, чтобы выбивать долги либо, наоборот, спасаться от кредиторов. Сами же рэкетиры скупали достаточное число акций, чтобы присутствовать на собраниях акционеров и задавать руководству крайне неприятные вопросы (у них, вполне понятно, есть свои источники информации), а потом они требовали от руководства банка компенсации за молчание. В августе в связи с прокурорским расследованием совет директоров «Ямаичи» был вынужден уволить 11 высокопоставленных менеджеров, связанных с рэкетирами. Однако надежда руководителей банка, что новая команда менеджеров сможет оживить и изменить стратегию компании, не оправдалась.
В сентябре прокуратура произвела новые аресты, на этот раз в связи с незаконно завышенными компенсациями инвестиционных потерь, предоставленными отдельным клиентам. Положение брокерского дома еще более ухудшилось в октябре, когда банк из-за утраты многих вкладчиков объявил, что его доход, в 1996 году составлявший 6,4 млрд иен (52,8 млрд американских долларов), в 1997 году снизился на 2 млрд иен.
Вскоре после этого обанкротился еще один крупный инвестор – «Sanyo Securities Co».
Это банкротство оказалось самым значительным после Второй мировой войны и заставило японское правительство пересмотреть свою финансовую политику: власти, ранее принимавшие деятельное участие в спасении отечественных финансовых институтов, теперь хладнокровно бросили «Sanyo» на произвол судьбы.
К этому моменту долги «Ямаичи Секьюритиз» превысили 3000 млрд иен (около 25 млрд долларов США). Его банкротство стало крупнейшим в истории Японии, поскольку, по официальным данным, общая сумма депозитов в банке в виде акций и других ценных бумаг составляла примерно 24 000 млрд иен.
Спасти банк, предоставив ему срочные кредиты, отказались как его местные партнеры, так и зарубежные.
Брокерскую сеть разорившегося «Ямаичи Секьюритиз» выкупил американский инвестиционный банк «Merrill Lynch» (и кстати, очень крупно на этой сделке прогорел), а руководство «Ямаичи» отдали под суд.
Бывший президент компании Ацуо Мики был пригово-рен к 2,5 годам тюрьмы за сокрытие потерь. Помимо этого, его признали виновным и в незаконных выплатах рэкетирам на общую сумму в 1 млн долларов США, а экс-председатель совета директоров Цугио Йокихира получил 2,5 года условно.
На этом, собственно, история компании «Ямаичи» и закончилась. Фирма была полностью распродана и перестала существовать.
Предсказания аналитиков о том, что крах «Ямаичи Секьюритиз» приведет к панике на бирже, не оправдались. Фирма тихонько канула в Лету, оставив по себе только неприятные воспоминания у вкладчиков.
В целом же все происходило так же, как и у огромного множества японских компаний, «вылетевших в трубу» после обвала на Токийской бирже в марте 1990 года, когда раздутый мыльный пузырь японской экономики лопнул, поставив большой и жирный крест на множестве еще недавно преуспевавших компаний.
Директор Центрального банка Японии («Bank of Japan») Ясуши Миено попытался взять под контроль ситуацию, но тщетно. «Раздувать пузырь легко, а вот остановить поезд, катящийся на всех парах под уклон, сложно», – сказал он тогда, и был абсолютно прав.
Спасти ситуацию было просто невозможно, потому что в течение 80-х годов XX века экономика Японии была прочно связана в основном с двумя показателями: ростом стоимости акций и ростом стоимости недвижимости. Причем оба эти роста были вызываемы искусственно. Поэтому и экономику Японии того времени называют bubble economy – «экономика мыльных пузырей».
Этот термин появился еще в XVIII веке в связи с финансовыми аферами, имевшими место в Великобритании. Тогда некоторые акционерные компании не без помощи государственных чиновников искусственно вздували цены на собственные акции. В конце концов эти махинации привели к крупному биржевому краху, а лопнувшие от чрезмерного и финансово не обеспеченного раздувания фирмы были прозваны мыльными пузырями.
В Японии как раз и наблюдалось нечто подобное. С 1979 по 1989 год стоимость акций некоторых японских компаний возросла примерно в 9 раз. Получалось, что суммарная рыночная ценность акций японского рынка превысила аналогичный показатель США и составила примерно третью часть всей мировой капитализации.
Рост курсов акций во много раз превысил темпы роста реального капитала, то есть прибыльности предприятий. Стоимость одной акции превышала прибыль, получаемую с нее, в 100 раз, а в некоторых компаниях еще больше, в то время как обычно прибыль акции составляет не менее 7% ее стоимости.
Нечто похожее на еще один «мыльный пузырь» японцы устроили и в сфере рынка недвижимости, особенно городской. Цены на землю под жилищное строительство стремительно выросли. С 1985 по 1990 год они увеличились в 7 раз. Стоимость одного квадратного метра земли в престижном районе Токио достигала баснословной цены – 350 тыс. долларов США.
При таком раскладе дел возникала довольно фантастическая экономическая картина. Например, не слишком большой участок земли в Токио, на котором расположен комплекс императорского дворца (его можно пешком обойти по периметру всего за один час), по своей стоимости приравнивался к ценности всех земель американского штата Калифорния. А небольшая территория Японских островов, получалось, стоит почти столько же, сколько вся остальная земля на земном шаре.
Эти экономические бумы в сфере недвижимости и рынка ценных бумаг закономерно привели к еще одному буму – банковскому, поскольку стремительное увеличение спроса нуждалось в источниках финансирования, а самым выгодным в условиях японской экономики способом обеспечения финансами являлся кредит. Вполне естественно, что при такой экономической обстановке последовал рост ссуд, предоставляемых коммерческими банками и другими финансовыми институтами, в результате чего раздулся еще один «мыльный пузырь» в сфере банковского кредитования.
Следует пояснить, что для японской экономики характерны некоторые национальные особенности, благодаря которым и случился этот банковский бум. Вообще, для Японии свойственен очень высокий процент личных сбережений. Проще говоря, люди любят сберегать свои деньги, помещая их в банк. Огромный спрос на банковские услуги позволял банкам устанавливать весьма низкие проценты по вкладам, что, в свою очередь, давало возможность кредитовать заемщиков тоже по более низким процентным ставкам. Низкие ставки с лихвой компенсировались размерами совокупного капитала, отдаваемого под ссуду.
Участвуя в спекулятивном буме, заемщики (в основном это были фирмы по торговле ценными бумагами и недвижимостью, строительные фирмы и связанные с банками состоятельные люди) во всю использовали дешевизну банковских кредитов для своих финансовых махинаций. А банки, в свою очередь, совершенно не занимались анализом будущей платежеспособности своих заемщиков, заботясь только об увеличении спроса на банковские услуги. В результате только 25% банковских ссуд было обеспечено закладами. Остальные займы, в силу национальных традиций, давались чуть ли не под честное слово. Государство же на фоне всеобщей эйфории не уделило должного внимания возникающей проблеме. Попросту говоря, не усмотрело назревания кризиса в банковской системе.
Следует отметить, что руководство многих японских банков связано с могущественными криминальными структурами, которые фактически руководят их деятельностью и часто используют институт банков для отмывания своих денег. Вполне понятно, что основная часть ссуд предоставлялась разнообразным преступным группировкам (якудза), которые использовали полученные деньги для наживы на рынке недвижимости. По существу, японские банки стали как бы дочерними предприятиями криминальных структур. А советы директоров банков в современной Японии не обладают фактически никаким авторитетом.
Итак, в японской экономике в 1980–1990-х годах наблюдалась необычная картина. До 1990 года уровень цен на акции и недвижимость резко, поднимался вверх, а в 1990 году столь же стремительно начал падать. Если построить график, то будет очень хорошо видно, как лопнули «мыльные пузыри».
К 1997–1998 годам, когда Азию постиг глобальный финансовый кризис, японские акции обесценились в 2,5 раза в сравнении с 1990 годом, а цены на недвижимость упали в 4–5 раз. Для японских банков это стало полной катастрофой, потому что немногие заклады, принятые ими под выдачу заемщикам ссуд, составляли в основном те же акции и недвижимость, которые так сильно обесценились. В то же время ссуды, не обеспеченные никаким залогом, вообще не погашались должниками в результате их неплатежеспособности.
Таким образом, тройной кризис, поразивший Японию, показал всему миру уязвимость даже такой хорошо зарекомендовавшей себя в послевоенное время экономики, как японская. Рост ВВП упал за короткий срок (1993–1995 годы) до 1%. А в 1998 году японская экономика впервые за несколько десятилетий показала отрицательный рост ВВП. В 1999–2000 годах рост был хотя и положительным, но минимальным. Сумма банковских ссуд перестала увеличиваться, а в отдельные годы даже снизилась.
Впрочем, для такого глобального кризиса экономический спад не выглядит катастрофическим. Японской экономике пришлось тяжело, но она с честью выстояла и до сих пор остается на втором месте в мире по масштабам деятельности. Показатели прибыльности предприятий по-прежнему высоки, а недостаток банковского кредитования восполняется облигационными займами, увеличившимися за последние 10 лет почти в 5 раз. Кроме того, в стране имеются самые большие в мире валютные резервы, поскольку Япония является крупнейшим держателем казначейских облигаций США. И это далеко не весь перечень сильных сторон японской экономики.
Между тем перенесенные трудности оказали заметное влияние на социально-экономический климат Японии. В настоящее время в японских компаниях растет тенденция отхода от вековых традиций в бизнесе. Например, система «пожизненного найма», выгодно отличавшая рынок труда Японии от других стран, теперь начинает пересматривается, поскольку избавление фирм от заведомо избыточной рабочей силы повысило бы их прибыльность. Соответственно в Японии, всегда отличавшейся необычайно низким процентом безработных, в настоящее время наблюдается повышение показателя безработицы, хотя все равно этот показатель остается довольно низким (около 5%).
Финансовый кризис в Японии в 1990-х годах, несмотря на его масштабы, выгодно отличался от полного краха банковской системы, произошедшего в России в 1998 году, когда почти все крупные коммерческие банки потерпели банкротство и вышли из игры. Японская экономика намного успешнее, чем наша, справилась с ситуацией, хотя в ее статистике банкротств фигурировали денежные суммы на несколько порядков выше.
В первую очередь в Японии понесли огромные убытки специальные банки жилищного кредита (дэюсэн): их неоплатные кредиты в сфере недвижимости достигли 7000 млрд иен или около 70 млрд долларов США. Эти убытки по большей части легли на коммерческие банки, которые их финансировали. В 1994 году закрылись два больших банка, а вслед за этим оказался под ударом и Банк долгосрочного кредита (LTCB) – один из самых крупных банков Японии. Правительством было сделано несколько попыток спасти его путем слияния с другими банками, но все они закончились неудачно. В 1998 году государству пришлось пойти на последнюю меру – принять на себя обязательства банка, выкупив его акции и тем самым фактически произведя его национализацию.
Судьба этого финансового гиганта является показательным примером тех способов, которые использует государство для спасения банковской системы.
Финансовые кризисы в Японии, стремительное развитие которой во всем мире признано экономическим чудом, на Западе были встречены со смешанным чувством недоумения и злорадства. Американский эмиссионный банк («Federal Reserve System») даже провел собственное исследование экономической ситуации в Японии. В результате появился внушительный, на 62 страницы, документ под названием «Предотвращение дефляции: уроки из опыта Японии в 90-х». В нем указывается на довольно грубые, на взгляд американцев, экономические просчеты японцев. К примеру, Япония не сразу отреагировала на начавшийся кризис, полагая, что цены на акции и землю снова повысятся. Поэтому не были вовремя проведены необходимые мероприятия, которые противодействовали бы биржевому краху. Только в 1991 году банк Японии пошел на такую меру, как понижение процентной ставки. Но было уже слишком поздно для того, чтобы таким образом спасти ситуацию и уберечь страну от экономических катастроф.
В 1997 году и самим японцам стало ясно, что даже большие финансовые институты вовсе не застрахованы от банкротства, несмотря на публичное заявление представителей официального Токио, что «крахи таких банков не будут допущены». В это время появились первые признаки банковской паники, когда из банков, считающихся ненадежными, деньги стали изыматься вкладчиками с лихорадочной поспешностью. Тогда правительство приняло чрезвычайные меры: 26 ноября 1997 года министр финансов объявил, что независимо от действующей системы страхования депозитов (и без того достаточно щедрой), государство дает до марта 2001 года полную гарантию вкладов (как физических, так и юридических лиц) как в йенах, так и в иностранной валюте, а также других обязательств банков.
К этому времени очевидным стало общее несовершенство в финансово-экономической структуре страны. Еще в 1991 году Япония получила свой первый «Энрон» (речь идет о скандальной отставке босса банка «Номура» («Nomura»), которая потрясла всю Японию), а 1997 год ознаменовался длинной чередой бесчисленных скандалов, банкротств и отставок. Самым грандиозным из них стало банкротство японского финансового дома «Ямаичи Секьюритиз». В понедельник (который впоследствии был назван черным) 24 ноября 1997 года лопнул старейший инвестиционный банк, он же брокерский дом Японии «Ямаичи Секьюритиз». Банк объявил о прекращении всех финансовых операций. Его банкротство стало крупнейшей финансовой катастрофой за всю историю Японии.
Основные неприятности начались с грандиозного скандала, разразившегося в финансовых кругах Японии. Прокуратура расследовала деятельность крупнейших инвестиционных банков страны и установила, что многие из них имеют тесные отношения с рэкетирской группировкой «Сокайя». Отношения с преступниками установлены были для того, чтобы выбивать долги либо, наоборот, спасаться от кредиторов. Сами же рэкетиры скупали достаточное число акций, чтобы присутствовать на собраниях акционеров и задавать руководству крайне неприятные вопросы (у них, вполне понятно, есть свои источники информации), а потом они требовали от руководства банка компенсации за молчание. В августе в связи с прокурорским расследованием совет директоров «Ямаичи» был вынужден уволить 11 высокопоставленных менеджеров, связанных с рэкетирами. Однако надежда руководителей банка, что новая команда менеджеров сможет оживить и изменить стратегию компании, не оправдалась.
В сентябре прокуратура произвела новые аресты, на этот раз в связи с незаконно завышенными компенсациями инвестиционных потерь, предоставленными отдельным клиентам. Положение брокерского дома еще более ухудшилось в октябре, когда банк из-за утраты многих вкладчиков объявил, что его доход, в 1996 году составлявший 6,4 млрд иен (52,8 млрд американских долларов), в 1997 году снизился на 2 млрд иен.
Вскоре после этого обанкротился еще один крупный инвестор – «Sanyo Securities Co».
Это банкротство оказалось самым значительным после Второй мировой войны и заставило японское правительство пересмотреть свою финансовую политику: власти, ранее принимавшие деятельное участие в спасении отечественных финансовых институтов, теперь хладнокровно бросили «Sanyo» на произвол судьбы.
К этому моменту долги «Ямаичи Секьюритиз» превысили 3000 млрд иен (около 25 млрд долларов США). Его банкротство стало крупнейшим в истории Японии, поскольку, по официальным данным, общая сумма депозитов в банке в виде акций и других ценных бумаг составляла примерно 24 000 млрд иен.
Спасти банк, предоставив ему срочные кредиты, отказались как его местные партнеры, так и зарубежные.
Брокерскую сеть разорившегося «Ямаичи Секьюритиз» выкупил американский инвестиционный банк «Merrill Lynch» (и кстати, очень крупно на этой сделке прогорел), а руководство «Ямаичи» отдали под суд.
Бывший президент компании Ацуо Мики был пригово-рен к 2,5 годам тюрьмы за сокрытие потерь. Помимо этого, его признали виновным и в незаконных выплатах рэкетирам на общую сумму в 1 млн долларов США, а экс-председатель совета директоров Цугио Йокихира получил 2,5 года условно.
На этом, собственно, история компании «Ямаичи» и закончилась. Фирма была полностью распродана и перестала существовать.
Предсказания аналитиков о том, что крах «Ямаичи Секьюритиз» приведет к панике на бирже, не оправдались. Фирма тихонько канула в Лету, оставив по себе только неприятные воспоминания у вкладчиков.