Страница:
Обреченно вздохнув, Спектор повернулся к девушке. На фотографиях в театральной прессе он не казался таким высоким. И теперь он смотрел на Энни сверху вниз с высоты своего роста.
– Послушайте, юная леди, – начал он, – как вы думаете, сколько молодых актеров и актрис звонят мне по телефону, слоняются около офиса, привязываются в лифте? Я бы хотел помочь всем, но, увы, это не в моих силах. Неужели вы не можете понять?! Найдите себе агента, заставьте его связаться с людьми, отбирающими актерский состав к следующему спектаклю, и попытайте удачу, как и все на Бродвее. По-другому у вас не выйдет. Надеюсь, это вам ясно? Сказки о Золушке, ставшей принцессой, больше в театрах не случаются, юная леди, как, впрочем, и в кино. Нужно пройти весь путь. Согласны?
Очевидно, речь была отрепетирована до совершенства, повторялась сотни раз и была предназначена для ушей начинающих актеров. Сэм повторял ее с усталым терпением.
Но, произнося заученные слова, он невольно оценивающе оглядывал лицо и фигуру девушки, ее гибкое тело в облегающем платье, выбранном специально для этого случая.
Блеск в его темных глазах мог означать только одно – Сэм увидел в ней женщину. Энни почувствовала его реакцию, она не могла упустить так внезапно представившуюся возможность. Она заставила себя последовать за Сэмом через весь вестибюль к входной двери.
– Мне неприятно беспокоить вас, но я абсолютно уверена, что обладаю всеми необходимыми для этой роли качествами. Будь у меня агент, я бы не стала…
Он внезапно остановился у вертящейся двери:
– Как вас зовут?
– Энни. Энни Хэвиленд.
– Хэвиленд, – пробормотал Сэм. – Студентка Роя? Как он поживает?
– Неплохо, насколько мне известно. Я вижу его только на занятиях. Он очень…
– Совершенно верно, – иронически докончил Сэм.
Но в устремленных на нее глазах был не только юмор. Кажется, прошло бесконечно много времени, пока оба стояли неподвижно в вестибюле, а нетерпеливая толпа обтекала их.
Энни много раз видела такое выражение в мужских глазах – странное, туманное, безразличное, почти нечеловеческое, словно Сэм находился в чудовищных клешнях чего-то огромного, подавляющего волю и личность.
Энни уже научилась принимать как должное свое влияние на противоположный пол, да у девушки и не было выбора – ведь судьба наградила ее телом, которым многие мужчины так хотели завладеть! Правда, большинство из них старались при первой встрече скрывать свои чувства за неловкими шуточками или мужской бравадой, словно их поймали на месте преступления со спущенными брюками и нужно было как можно быстрее придумать, как защититься.
Но выражение глаз Сэма Спектора испугало Энни. Он казался гигантским хищником, который мог расправиться с ней в один миг.
Когда Энни смело вскинула голову, жесткий блеск в его темных глазах сменился нерешительностью. Надежда вновь загорелась в девушке.
– Ну что ж, – протянул он, – передайте Рою привет, когда увидитесь с ним. Скажите, чтобы он нашел вам агента.
И, не тратя слов, он повернулся на каблуках и исчез. Сердце Энни упало.
Она долго стояла, наблюдая за потоком торопливо бегущих по своим делам пешеходов.
Ей удалось привлечь внимание Сэма Спектора, но это ни к чему не привело. Неудача может повлиять на всю ее дальнейшую судьбу.
Весь остаток дня Энни мучительно перебирала в памяти подробности встречи с Сэмом.
Она знала, что может сыграть Джил. Но Сэм Спектор оказался одновременно и препятствием, и возможностью, позволявшей получить роль. Обладай она другим характером, наверняка сумела бы использовать свои глаза, голос, тело, чтобы заставить Сэма Спектора сделать для нее все на свете.
Но она не была такой женщиной. Сексуальность, которой Энни столь профессионально пользовалась в своей работе, не проявлялась в мужской компании. Энни не хотела пользоваться своей сексуальностью для устройства собственных дел.
Многие годы характер и воля служили Энни защитой и опорой, и она принимала это как должное. Но теперь надежные стены превратились в тюрьму, отгородившую ее от Сэма и будущего, ожидавшего впереди.
Энни недоуменно покачала головой. Чего она могла добиться в те короткие минуты, когда Сэм слушал ее? Вести себя словно дешевая старлетка? Рисковать, чтобы навлечь на себя такое же несчастье, как тогда, в доме Хармона Керта? Нет-нет, она не могла пойти на это!
Тем не менее все попытки Энни ни к чему не привели. Все возможности были исчерпаны. Все ли?
Энни возвратилась в мансарду после девяти, мечтая лишь о горячей ванне и постели. Скинув туфли, она включила автоответчик и стала слушать записанные на пленку сообщения. Первое было от Сэма Спектора:
«Мисс Хэвиленд, мне сообщили номер вашего телефона в «Сирене». Если можете прийти на прослушивание в «Белл» завтра в четыре, я хотел бы, чтобы вы попробовались на роль Джил. Вас будут ожидать у выхода на Сорок третью улицу. Дайте мне знать, если возникнут проблемы. Наверное, у вас есть свой номер. До завтра».
В голосе слышалась усталость, но звучал он уверенно. Запись кончилась.
Энни не могла себе представить, что заставило Сэма переменить решение. Такая неожиданная удача привела ее в замешательство.
Все утро она перечитывала «Белую даму» и пыталась успокоить расходившиеся нервы, перевоплотиться в легкомысленную, жизнерадостную Джил.
К трем часам девушка была твердо убеждена в том, что напрасно ввязалась в эту безумную авантюру… и что сегодняшнее прослушивание пройдет великолепно.
Ровно в четыре она приехала на Сорок третью улицу. Молодой человек с желтым блокнотом проводил ее в зал. Он не представил Энни людям, сидевшим в полутемном зале, а провел ее прямо на сцену.
– Я Дэвид, – сказал он не улыбаясь. – Буду подавать вам реплики.
Он повернулся к невидимым зрителям, сидевшим за рампой.
– Энни Хэвиленд, джентльмены.
Голос, который был Энни незнаком, произнес:
– Начинайте читать!
Это была сцена, в которой Джил, веселая, полная доброго юмора, знакомится с новым соседом и мгновенно начинает проявлять к нему чисто женский интерес.
Молодой человек прочитал первую реплику героя.
На какую-то долю секунды Энни заколебалась. Она знала – роль Джил довольно несложна. Однако даже простейшая из ролей требовала сосредоточенности и самопожертвования, которые могут быть рождены только в душе актера.
И в сотый раз она почувствовала знакомую тошноту и приступ мгновенного головокружения, всегда сопутствующие ей в самом начале. Потом она вынырнула из пучины, обновленная, забывшая о смущении, и прочитала ответную реплику Джил.
Тело девушки словно жило собственной жизнью. Энни обошла вокруг молодого человека, дерзко разглядывая его, осмотрела сцену, словно комнату незнакомого дома. Слова, произносимые ею, словно обволакивали партнера, но одновременно в них чувствовалась доброжелательная насмешка. Казалось, они рвутся из глубины души, продиктованы женственной сексуальной натурой Джил – непосредственные, веселые, легкомысленные, но от этого не менее возбуждающие.
Молодой человек спокойно читал роль, не обращая внимания на чувственное маленькое создание, которое, казалось, все теснее прижималось к партнеру, осыпая его ласками, хотя на самом деле Энни даже не притронулась к Дэвиду.
Какое-то шестое чувство сказало ей, что молчание в зале вызвано неподдельным интересом. Немногие зрители были бесстрастными профессионалами, собиравшимися здесь не для развлечений, а чтобы принять трудное деловое решение.
Но Энни завладела их вниманием и не намеревалась легко сдаваться.
– Хорошо, – донесся безликий голос.
– Акт первый, сцена пятая.
– Последний акт, пожалуйста.
– Страница девяносто три.
– Акт второй, сцена первая.
– Не можем ли мы вернуться к первому акту?
Они дважды прослушали все пять сцен с Джил. С каждым новым прочтением игра Энни становилась все увереннее и выразительнее. Каждое произнесенное ею слово напоминало то детский смех, то призывную песню истосковавшейся по любви женщины. Она была забавной, сексуальной, чуть печальной от сознания того, что проигрывает битву за любовь героя, воображением которого владел дух дамы…, а в конце опять становилась очаровательно естественной и невинной.
Когда девушка закончила читать, тишина в зале говорила о многом. Энни покорила всех и прекрасно это понимала.
Следующий ход за ними.
– Хорошо, мисс Хэвиленд. Мы знаем, как вас найти. Спасибо, что сумели прийти.
Итак, все кончено. Молодой человек показал на лестницу. Энни собрала вещи и спустилась со сцены. Она была удовлетворена. Пусть попробуют найти другую актрису! Конечно, она может не получить роль, но никто не сыграет лучше! Она доказала это.
Энни зашагала по проходу, но Сэм Спектор внезапно встал на ее пути.
Впервые она заметила улыбку на его грубоватом лице. Он словно нависал над ней и казался обескураживающе огромным.
– Вы превосходно играли, Энни, – признал он. – Настоящий сюрприз для всех. Признаюсь, я рисковал, устроив это прослушивание. Не ожидал, что вы так много вложите в роль Джил. Вы были великолепны!
– Спасибо.
Энни застегнула жакет, отбросила назад волосы.
– Спасибо за то, что дали мне шанс.
– Я бы хотел обсудить с вами некоторые детали, – сказал Сэм. – Думаю, что смогу помочь вам исправить некоторые шероховатости. Наверняка вам известны не все актерские приемы.
Энни взглянула на него, вежливо, спокойно, ничем не выдавая истинных мыслей.
– Я… конечно, – отозвалась она.
– Поужинаем завтра вместе? – предложил Сэм, глядя на нее через очки с высоты своего роста. – Почему бы вам не присоединиться ко мне? Я буду в ресторане «Двадцать одно»! Поболтаем немного. Поверьте, помощь опытного режиссера многое может облегчить.
«Не будь дурой! Такая возможность дважды не представится! Думай!»
Противоречивые чувства вели жестокую битву в душе Энни, но с лица не исчезла очаровательная улыбка.
– Конечно, – сказал Сэм Спектор, почувствовав, что она колеблется, – я понимаю, что вы, может быть, заняты. Вероятно, сегодня уже слишком поздно просить вас о свидании. Но, может быть, вы сумеете выкроить время для меня…
Лицо девушки просветлело, глаза зажглись и сверкали искренним облегчением.
– Буду очень рада, спасибо…
– Прекрасно! – громко объявил Сэм. – Уверен, что вы не пожалеете. Я хочу побольше узнать о вас. Сейчас попрошу Элис записать время нашей встречи.
Он показал на средних лет женщину в толстых очках с седеющими кудряшками, которая, подняв голову, кивнула и мельком посмотрела на Энни.
– Надеюсь, семь часов не слишком поздно? Энни раскрыла рот, чтобы ответить, но за спиной раздался женский голос:
– Все это прекрасно, Сэм, но завтра – это завтра! Если я смогу убедить мисс Хэвиленд прийти ко мне сегодня в гости, мы сможем посплетничать за твоей спиной, и я открою ей все насчет твоих слабостей и пристрастий.
Сердце Энни едва не остановилось, когда она увидела обладательницу приятного голоса.
По проходу шагала Рима Бэйнс, великолепная, блистательная Рима в шелковом ансамбле, отделанном мехом; через руку перекинута соболья шуба. Остановившись около них, она чмокнула Сэма в щеку.
– Рима! Какой сюрприз! Я думал, ты уехала на весь уик-энд!
– Ты же знаешь, мне нравится быть непредсказуемой! Рима протянула Энни руку в перчатке.
– Никогда не знаешь, что вы тут натворите, пока меня нет! Кстати, где ты отыскал такую способную молодую актрису?
Она тепло улыбнулась Энни, одновременно зорко следя за реакцией Сэма.
– Она сделала мне честь своим появлением вчера в офисе. Слышала, как она читает?
– Ты чертовски прав, именно это я и сделала, – ответила Рима. – И очень рада, что была здесь, иначе бы куда-нибудь запрятал ее, а я так и не узнала бы, какое зрелище пропустила.
– Рад, что она понравилась тебе, – расплылся в улыбке Сэм.
– Я все время пыталась внушить этому типу, – заявила Рима, заговорщически подмигивая Энни, – что на роль Джил необходима актриса с изюминкой. Видно, вы, наконец, смогли его убедить.
Рима шутливо сжала руку Энни.
– Ну что ж, – пробормотал Сэм, взглянув на часы. – Мне пора в офис. Мисс Хэвиленд, я с нетерпением жду завтрашнего вечера. Рима, позвони позже, расскажешь о своих планах. У нас впереди много работы.
– Безжалостный эксплуататор! Надсмотрщик над рабами! – рассмеялась Рима. – Возвращайся на свои соляные копи! Я позвоню.
Сэм пожал руку Энни, искоса взглянул ей в глаза и быстро зашагал по проходу к уже ожидавшей его секретарше.
– Я со своими падчерицами остановилась в «Плаза-отель», – сообщила Рима. – Рада буду познакомить вас с ними. А потом мы уютно поужинаем вдвоем, и я постараюсь просветить вас насчет мистера Спектора и его многочисленных недостатков. Что скажете?
Энни, потерявшая от смущения дар речи в присутствии великой актрисы, что-то пролепетала в ответ.
По пути в отель она вспоминала все, что читала и слышала о жизни Римы Бэйнс.
Единственная беременность Римы, осложнившаяся тяжелой инфекцией, закончилась рождением прекрасного мальчика, но лишила ее возможности иметь еще детей. Сын Римы, которому уже исполнилось двенадцать лет, учился в Калифорнии в частной школе. Падчерицы Римы были дочерьми ее третьего мужа, администратора в кинобизнесе.
Относительной стабильности ее теперешнего брака постоянно угрожали сплетни в прессе – газеты и журналы публиковали бесчисленные истории о вымышленных или настоящих романах Римы с любыми сколько-нибудь стоящими мужчинами мира кино, включая всех известных актеров. И немудрено: вот уже десять лет Рима была живой сенсацией, постепенно превращаясь в легенду. Энни все время казалось, что это сон, даже когда рассыльный проводил девушку в роскошный номер, где хозяйка приветствовала ее поцелуем и позвала детей, чтобы познакомить их с гостьей.
Рима выглядела необыкновенно красивой и естественной в своем простом вечернем платье. Манеры ее были лишены всякого высокомерия, а в поведении, жизнерадостном и дружелюбном, проглядывало что-то девически-восторженное.
Она выглядела старше, чем на экране, но одновременно человечнее и менее неприступной. Но как только собеседник привыкал к этой разнице, становилось ясно, что перед ним настоящая, редкостная, неподдельная звезда.
– Как мило с вашей стороны, что сумели выкроить время и навестить меня, – сказала Рима. – Тина, Джерри, спросите Энни, что она будет пить. Если будете хорошо себя вести, она, конечно, захочет посмотреть вашу пьесу.
Девочки были очаровательны, прекрасно воспитаны – они принесли Энни стакан шерри; разыграли сценку, которую подготовили с помощью Римы для школьного спектакля.
Когда женщины остались одни, а официант подал ужин, Рима настояла, чтобы Энни рассказала ей все о своих планах.
– Вы молодец, что смогли попасть к Рою, – объявила она. – Он – единственный человек в шоу-бизнесе, который по-настоящему понимает женщин, и кроме того – прекрасный преподаватель. Нужно пытаться достичь совершенства, Энни. Бродвей уже не тот, что прежде. Теперь всем завладели адвокаты, и вот уже несколько лет как здесь не было поставлено ни одной приличной пьесы. То же самое можно сказать и о Голливуде. Эти корпоративные крысы лезут повсюду и пытаются делать кино, ничего о нем не зная. И, взглянув на Энни, добавила:
– Плохие времена для актеров. Но если у вас есть талант – а в этом я не сомневаюсь – и хороший агент и если, к тому же, вы сумеете продержаться здесь подольше, возможность обязательно представится.
Когда принесли кофе, Рима подчеркнуто многозначительно спросила, что известно Энни о Сэме Спекторе.
– Почти ничего, – призналась девушка. – Кроме того, что он пользуется большим успехом и уважением.
Рима сразу стала серьезной.
– Хочу кое-что сказать вам по секрету. Я рада, что вовремя вмешалась в вашу беседу. Сэм – человек непредсказуемый, и обращаться с ним надо осторожно.
Она задумчиво повертела бокал.
– Вы говорите, что еще не успели найти агента…
Энни покачала головой. Агента у нее действительно не было.
– Большой минус, – поджала чувственные губы Рима. – Нужно немедленно это исправить. Я могу предложить нескольких и замолвить за вас словечко, если хотите. Но загвоздка в том, Энни, что именно теперь следующий ход должен сделать за вас ваш агент. Все, что Сэм видел до сих пор, если я правильно поняла, – это молодую, взволнованную девушку в лифте, немного бестактную, но, несомненно, профессионалку, и вашу игру на сцене сегодня. Это, конечно, неплохо.
Она рассеянно коснулась выбившейся из прически прядки волос.
– Но вы не можете знать, что творится в голове продюсера, Энни. Они – могущественные люди и иногда становятся опасными. Вам нужен человек, умеющий обращаться с ними.
Она решительно сжала руки.
– Хорошо! Я дам вам дружеский совет. Пожалуй, не стоит завтра идти на свидание с Сэмом. Во всяком случае, не ходите одна. Черт возьми, я бы сама пошла с вами, но завтра мне необходимо лететь в Лос-Анджелес. Вы должны произвести на него впечатление хладнокровием и профессионализмом. Он уже понял, как вы хотите получить эту роль, и видел, на что вы способны на сцене. Теперь нужно держать его на расстоянии и заставить доказать, что он серьезно собирается дать вам эту роль. Понимаете?
Энни кивнула. Рима пыталась деликатно объяснить, что слишком интимный вечер, проведенный с Сэмом, может возыметь обратный эффект, она просто потеряет роль Джил вместо того, чтобы получить ее.
– Но нельзя, чтобы он разозлился, – задумчиво протянула Рима. – И у вас нет агента, чтобы позвонил и извинился.
Она щелкнула пальцами и улыбнулась:
– Погодите! Позвольте мне сделать это: он знает меня и согласится со всем, что я скажу!
Неожиданно схватив Энни за руку, Рима воскликнула:
– Неплохая идея! Скажу, что вы будете мне нужны завтра вечером! Это позволит выиграть время и дать вам возможность решить, что делать дальше. Конечно, если не захотите, я не буду возражать. Но, думаю, это единственный выход.
Энни мысленно взвесила за и против. Потом кивнула. Рима подозвала официанта и велела принести телефон. Она быстро набрала номер и подождала.
– Сэм все еще на месте, Элис? – спросила, широко улыбаясь, актриса.
– Нет? Послушайте, Элис, передайте ему, что я звонила. Я ужинаю с Энни Хэвиленд, той девушкой, которую он сегодня прослушал на роль Джил. Да-да, Хэвиленд. Завтра нам с ней необходимо встретиться, так что она не сможет поужинать с Сэмом. Пусть Сэм перезвонит ей и договорится на другой день. Обязательно передайте все, что я сказала. Если возникнут вопросы, пусть обращается ко мне. Что-нибудь придумаем. Да, она сейчас здесь, со мной.
Повесив трубку, Рима снова весело усмехнулась Энни; официант унес телефонный аппарат.
– Все устроено! – заверила она. – Сэм поймет. Вы мне нужны, а больше ему ничего не надо знать. С этого дня я сама займусь Спектором. Вы позволите, Энни? И оговорю сумму контракта. Он не должен считать, что вам очень хочется получить эту роль, но и нельзя дать понять, что вы уже заняты в другой пьесе. Это очень деликатный момент – в следующий раз агент поможет вам справиться со всеми трудностями. Но я поняла – вы очень нуждаетесь в друзьях.
Энни с трудом скрывала свои чувства. Трудно было поверить, что предмет ее поклонения, великая Рима Бэйнс, не только сидит так близко, рядом, но и настолько восхищена ее игрой, что предложила свою помощь.
Девушка очутилась на седьмом небе, когда Рима на прощанье поцеловала ее. Теперь можно не беспокоиться о том, чем могло бы кончиться свидание с Сэмом – об этом Энни до сих пор не осмелилась думать. А кроме того, у нее появился настоящий друг, готовый всегда стать на ее сторону.
Конечно, Рима делает это бескорыстно – ведь она премьерша, великая актриса. Выбор никому не известной инженю не прибавит ей славы, ничем не повредит, только поможет завоевать благодарность молодой актрисы, на которую упадет отблеск лучей славы знаменитой звезды.
С этой мыслью Энни поспешила домой, чтобы перечитать «Белую даму» и подготовиться к завтрашнему суматошному дню.
Прошло три дня.
Энни ходила словно во сне, напоминая себе снова и снова, что подружилась с великой Римой Бэйнс и добилась успеха у Сэма Спектора.
Подсознательно она все время ожидала звонка от секретарши Сэма с приглашением к ужину, но радовалась, что никто не звонит. Возможно, Рима тактично предупредила Сэма, что будет сопровождать Энни. И поскольку Рима вылетела на Побережье, свидание пришлось отложить…
Энни работала в студии, выполняла все указания Роя, ничем не выдавая бушевавших в душе эмоций, хотя Дирен постоянно наблюдал за ней, не сводя с девушки проницательных глаз. Энни играла свои сцены с большой уверенностью, поскольку знала – что бы ни случилось теперь, она сможет привлечь внимание самой пресыщенной части бродвейской публики. И она сделала это на первом же прослушивании!
Кончилась неделя. Прошло еще три дня.
Энни начала по-настоящему беспокоиться, не понимая, почему не получает никаких известий.
И тут словно завеса упала с глаз. В газете появилась заметка о том, что на роль Джил в «Белой даме» наконец нашли актрису – молодую бродвейскую исполнительницу, уже успевшую сыграть вторую роль в телевизионном сериале – семейной саге, который продержался на экране меньше полугода. Кроме того, девушка снялась в нескольких рекламных роликах. Звали ее Пэтти Макклер – веселая, бойкая, полная энергии, она невольно привлекла внимание. Но Пэтти трудно было назвать хорошенькой, а тем более красивой. Она, скорее, точно соответствовала образу простой американской девчонки – подружки главной героини. Такие обычно играют медсестер, соседок, сиделок…
Только теперь Энни поняла все. Пэтти Макклер неплохо справится с ролью Джил. Но ей не будет хватать внутреннего огня, присущего Энни, не говоря уже о красоте и чувственности. Пэтти будет трактовать образ Джил как забавного бесполого тинэйджера, тогда как Энни сыграла бы соблазнительную нимфетку, трогательную в своих бесплодных попытках вытеснить любовь к прекрасному привидению из сердца героя.
Энни всю ночь прометалась без сна, недоумевая, как это могло произойти. И когда, наконец, потушила свет, на губах ее играла горькая улыбка. Что ж, ей некого винить, кроме себя. Энни ввязалась в игру настоящих мастеров своего дела и. конечно, проиграла… только по причине, о которой и не догадывалась раньше.
Энни не могла удержаться, чтобы не узнать все до конца, понять, верны ли были ее предположения.
Как-то ветреным февральским днем, подкупив контролера, чтобы тот пропустил ее в театр, она провела несколько часов, наблюдая за репетицией «Белой дамы».
Энни оказалась права в своей оценке Пэтти Макклер. Молодая актриса играла профессионально, но ничем не выделялась.
Но Энни еще не все выводы извлекла из своего урока. Сидя в последних рядах темного зала, она неожиданно услышала за спиной тихий голос:
– Эту роль должны были бы играть вы, юная леди. Обернувшись, она узнала очкастую секретаршу Сэма Спектора, возвратившуюся из закусочной с сэндвичами и кофе для членов постановочной группы.
– Позвольте мне сказать вам кое-что, – заявила она, усаживаясь рядом с Энни. – Нельзя пренебречь предложением самого известного продюсера на Бродвее и ожидать после этого, что он отдаст вам потрясную роль.
Энни, ничего не ответив, кивнула, еле заметно улыбнувшись.
Пожилая женщина бросила на нее проницательный взгляд.
– Ах вот оно что, – протянула она. – Все не так просто, правда, мисс Хэвиленд? Я была на прослушивании и видела, как неожиданно появилась Рима Бэйнс.
Криво усмехнувшись, она покачала головой.
– Знаете, Энни, карьера мисс Бэйнс находится на том этапе, когда все ближе и ближе подступает угроза исполнения одних лишь характерных ролей. Неудивительно, что она боится конкуренции со стороны молодых актрис, тем более, таких сексапильных, как вы.
Глаза секретарши сузились.
– Что случилось? Она пообещала вам все устроить? Старый трюк, дорогая… но часто срабатывает.
Выражение лица Энни сказало женщине, что она попала в самую точку.
– Ну что ж, – вздохнула Элис, – вы еще многого не знаете. Но в следующий раз, когда придете на прослушивание, будьте готовы ко всему и не забывайте, с какими людьми придется иметь дело и какую роль собираетесь играть. Попятно?
Энни кивнула. Секретарша поднялась, чтобы уйти.
– Сэму вы понравились, – сказала она на прощание. – И нам всем тоже. Вы показали нам, что такое настоящая актриса. Помните об этом.
Она исчезла в темноте, нагруженная тяжелой сумкой и большим пакетом с едой.
Энни, не оглядываясь, вышла из театра. Но почему-то на этот раз Сорок третья улица показалась ей менее враждебной, чем тогда, когда она входила в это здание. Девушка чувствовала себя очищенной, хотя горечь унижения терзала душу.
Иронически тряхнув головой, она задала себе последний важный вопрос. С кем разговаривала по телефону Рима в тот вечер в «Плаза-отеле»?
Метеорологическим бюро? Службой точного времени?
– Послушайте, юная леди, – начал он, – как вы думаете, сколько молодых актеров и актрис звонят мне по телефону, слоняются около офиса, привязываются в лифте? Я бы хотел помочь всем, но, увы, это не в моих силах. Неужели вы не можете понять?! Найдите себе агента, заставьте его связаться с людьми, отбирающими актерский состав к следующему спектаклю, и попытайте удачу, как и все на Бродвее. По-другому у вас не выйдет. Надеюсь, это вам ясно? Сказки о Золушке, ставшей принцессой, больше в театрах не случаются, юная леди, как, впрочем, и в кино. Нужно пройти весь путь. Согласны?
Очевидно, речь была отрепетирована до совершенства, повторялась сотни раз и была предназначена для ушей начинающих актеров. Сэм повторял ее с усталым терпением.
Но, произнося заученные слова, он невольно оценивающе оглядывал лицо и фигуру девушки, ее гибкое тело в облегающем платье, выбранном специально для этого случая.
Блеск в его темных глазах мог означать только одно – Сэм увидел в ней женщину. Энни почувствовала его реакцию, она не могла упустить так внезапно представившуюся возможность. Она заставила себя последовать за Сэмом через весь вестибюль к входной двери.
– Мне неприятно беспокоить вас, но я абсолютно уверена, что обладаю всеми необходимыми для этой роли качествами. Будь у меня агент, я бы не стала…
Он внезапно остановился у вертящейся двери:
– Как вас зовут?
– Энни. Энни Хэвиленд.
– Хэвиленд, – пробормотал Сэм. – Студентка Роя? Как он поживает?
– Неплохо, насколько мне известно. Я вижу его только на занятиях. Он очень…
– Совершенно верно, – иронически докончил Сэм.
Но в устремленных на нее глазах был не только юмор. Кажется, прошло бесконечно много времени, пока оба стояли неподвижно в вестибюле, а нетерпеливая толпа обтекала их.
Энни много раз видела такое выражение в мужских глазах – странное, туманное, безразличное, почти нечеловеческое, словно Сэм находился в чудовищных клешнях чего-то огромного, подавляющего волю и личность.
Энни уже научилась принимать как должное свое влияние на противоположный пол, да у девушки и не было выбора – ведь судьба наградила ее телом, которым многие мужчины так хотели завладеть! Правда, большинство из них старались при первой встрече скрывать свои чувства за неловкими шуточками или мужской бравадой, словно их поймали на месте преступления со спущенными брюками и нужно было как можно быстрее придумать, как защититься.
Но выражение глаз Сэма Спектора испугало Энни. Он казался гигантским хищником, который мог расправиться с ней в один миг.
Когда Энни смело вскинула голову, жесткий блеск в его темных глазах сменился нерешительностью. Надежда вновь загорелась в девушке.
– Ну что ж, – протянул он, – передайте Рою привет, когда увидитесь с ним. Скажите, чтобы он нашел вам агента.
И, не тратя слов, он повернулся на каблуках и исчез. Сердце Энни упало.
Она долго стояла, наблюдая за потоком торопливо бегущих по своим делам пешеходов.
Ей удалось привлечь внимание Сэма Спектора, но это ни к чему не привело. Неудача может повлиять на всю ее дальнейшую судьбу.
Весь остаток дня Энни мучительно перебирала в памяти подробности встречи с Сэмом.
Она знала, что может сыграть Джил. Но Сэм Спектор оказался одновременно и препятствием, и возможностью, позволявшей получить роль. Обладай она другим характером, наверняка сумела бы использовать свои глаза, голос, тело, чтобы заставить Сэма Спектора сделать для нее все на свете.
Но она не была такой женщиной. Сексуальность, которой Энни столь профессионально пользовалась в своей работе, не проявлялась в мужской компании. Энни не хотела пользоваться своей сексуальностью для устройства собственных дел.
Многие годы характер и воля служили Энни защитой и опорой, и она принимала это как должное. Но теперь надежные стены превратились в тюрьму, отгородившую ее от Сэма и будущего, ожидавшего впереди.
Энни недоуменно покачала головой. Чего она могла добиться в те короткие минуты, когда Сэм слушал ее? Вести себя словно дешевая старлетка? Рисковать, чтобы навлечь на себя такое же несчастье, как тогда, в доме Хармона Керта? Нет-нет, она не могла пойти на это!
Тем не менее все попытки Энни ни к чему не привели. Все возможности были исчерпаны. Все ли?
Энни возвратилась в мансарду после девяти, мечтая лишь о горячей ванне и постели. Скинув туфли, она включила автоответчик и стала слушать записанные на пленку сообщения. Первое было от Сэма Спектора:
«Мисс Хэвиленд, мне сообщили номер вашего телефона в «Сирене». Если можете прийти на прослушивание в «Белл» завтра в четыре, я хотел бы, чтобы вы попробовались на роль Джил. Вас будут ожидать у выхода на Сорок третью улицу. Дайте мне знать, если возникнут проблемы. Наверное, у вас есть свой номер. До завтра».
В голосе слышалась усталость, но звучал он уверенно. Запись кончилась.
Энни не могла себе представить, что заставило Сэма переменить решение. Такая неожиданная удача привела ее в замешательство.
Все утро она перечитывала «Белую даму» и пыталась успокоить расходившиеся нервы, перевоплотиться в легкомысленную, жизнерадостную Джил.
К трем часам девушка была твердо убеждена в том, что напрасно ввязалась в эту безумную авантюру… и что сегодняшнее прослушивание пройдет великолепно.
Ровно в четыре она приехала на Сорок третью улицу. Молодой человек с желтым блокнотом проводил ее в зал. Он не представил Энни людям, сидевшим в полутемном зале, а провел ее прямо на сцену.
– Я Дэвид, – сказал он не улыбаясь. – Буду подавать вам реплики.
Он повернулся к невидимым зрителям, сидевшим за рампой.
– Энни Хэвиленд, джентльмены.
Голос, который был Энни незнаком, произнес:
– Начинайте читать!
Это была сцена, в которой Джил, веселая, полная доброго юмора, знакомится с новым соседом и мгновенно начинает проявлять к нему чисто женский интерес.
Молодой человек прочитал первую реплику героя.
На какую-то долю секунды Энни заколебалась. Она знала – роль Джил довольно несложна. Однако даже простейшая из ролей требовала сосредоточенности и самопожертвования, которые могут быть рождены только в душе актера.
И в сотый раз она почувствовала знакомую тошноту и приступ мгновенного головокружения, всегда сопутствующие ей в самом начале. Потом она вынырнула из пучины, обновленная, забывшая о смущении, и прочитала ответную реплику Джил.
Тело девушки словно жило собственной жизнью. Энни обошла вокруг молодого человека, дерзко разглядывая его, осмотрела сцену, словно комнату незнакомого дома. Слова, произносимые ею, словно обволакивали партнера, но одновременно в них чувствовалась доброжелательная насмешка. Казалось, они рвутся из глубины души, продиктованы женственной сексуальной натурой Джил – непосредственные, веселые, легкомысленные, но от этого не менее возбуждающие.
Молодой человек спокойно читал роль, не обращая внимания на чувственное маленькое создание, которое, казалось, все теснее прижималось к партнеру, осыпая его ласками, хотя на самом деле Энни даже не притронулась к Дэвиду.
Какое-то шестое чувство сказало ей, что молчание в зале вызвано неподдельным интересом. Немногие зрители были бесстрастными профессионалами, собиравшимися здесь не для развлечений, а чтобы принять трудное деловое решение.
Но Энни завладела их вниманием и не намеревалась легко сдаваться.
– Хорошо, – донесся безликий голос.
– Акт первый, сцена пятая.
– Последний акт, пожалуйста.
– Страница девяносто три.
– Акт второй, сцена первая.
– Не можем ли мы вернуться к первому акту?
Они дважды прослушали все пять сцен с Джил. С каждым новым прочтением игра Энни становилась все увереннее и выразительнее. Каждое произнесенное ею слово напоминало то детский смех, то призывную песню истосковавшейся по любви женщины. Она была забавной, сексуальной, чуть печальной от сознания того, что проигрывает битву за любовь героя, воображением которого владел дух дамы…, а в конце опять становилась очаровательно естественной и невинной.
Когда девушка закончила читать, тишина в зале говорила о многом. Энни покорила всех и прекрасно это понимала.
Следующий ход за ними.
– Хорошо, мисс Хэвиленд. Мы знаем, как вас найти. Спасибо, что сумели прийти.
Итак, все кончено. Молодой человек показал на лестницу. Энни собрала вещи и спустилась со сцены. Она была удовлетворена. Пусть попробуют найти другую актрису! Конечно, она может не получить роль, но никто не сыграет лучше! Она доказала это.
Энни зашагала по проходу, но Сэм Спектор внезапно встал на ее пути.
Впервые она заметила улыбку на его грубоватом лице. Он словно нависал над ней и казался обескураживающе огромным.
– Вы превосходно играли, Энни, – признал он. – Настоящий сюрприз для всех. Признаюсь, я рисковал, устроив это прослушивание. Не ожидал, что вы так много вложите в роль Джил. Вы были великолепны!
– Спасибо.
Энни застегнула жакет, отбросила назад волосы.
– Спасибо за то, что дали мне шанс.
– Я бы хотел обсудить с вами некоторые детали, – сказал Сэм. – Думаю, что смогу помочь вам исправить некоторые шероховатости. Наверняка вам известны не все актерские приемы.
Энни взглянула на него, вежливо, спокойно, ничем не выдавая истинных мыслей.
– Я… конечно, – отозвалась она.
– Поужинаем завтра вместе? – предложил Сэм, глядя на нее через очки с высоты своего роста. – Почему бы вам не присоединиться ко мне? Я буду в ресторане «Двадцать одно»! Поболтаем немного. Поверьте, помощь опытного режиссера многое может облегчить.
«Не будь дурой! Такая возможность дважды не представится! Думай!»
Противоречивые чувства вели жестокую битву в душе Энни, но с лица не исчезла очаровательная улыбка.
– Конечно, – сказал Сэм Спектор, почувствовав, что она колеблется, – я понимаю, что вы, может быть, заняты. Вероятно, сегодня уже слишком поздно просить вас о свидании. Но, может быть, вы сумеете выкроить время для меня…
Лицо девушки просветлело, глаза зажглись и сверкали искренним облегчением.
– Буду очень рада, спасибо…
– Прекрасно! – громко объявил Сэм. – Уверен, что вы не пожалеете. Я хочу побольше узнать о вас. Сейчас попрошу Элис записать время нашей встречи.
Он показал на средних лет женщину в толстых очках с седеющими кудряшками, которая, подняв голову, кивнула и мельком посмотрела на Энни.
– Надеюсь, семь часов не слишком поздно? Энни раскрыла рот, чтобы ответить, но за спиной раздался женский голос:
– Все это прекрасно, Сэм, но завтра – это завтра! Если я смогу убедить мисс Хэвиленд прийти ко мне сегодня в гости, мы сможем посплетничать за твоей спиной, и я открою ей все насчет твоих слабостей и пристрастий.
Сердце Энни едва не остановилось, когда она увидела обладательницу приятного голоса.
По проходу шагала Рима Бэйнс, великолепная, блистательная Рима в шелковом ансамбле, отделанном мехом; через руку перекинута соболья шуба. Остановившись около них, она чмокнула Сэма в щеку.
– Рима! Какой сюрприз! Я думал, ты уехала на весь уик-энд!
– Ты же знаешь, мне нравится быть непредсказуемой! Рима протянула Энни руку в перчатке.
– Никогда не знаешь, что вы тут натворите, пока меня нет! Кстати, где ты отыскал такую способную молодую актрису?
Она тепло улыбнулась Энни, одновременно зорко следя за реакцией Сэма.
– Она сделала мне честь своим появлением вчера в офисе. Слышала, как она читает?
– Ты чертовски прав, именно это я и сделала, – ответила Рима. – И очень рада, что была здесь, иначе бы куда-нибудь запрятал ее, а я так и не узнала бы, какое зрелище пропустила.
– Рад, что она понравилась тебе, – расплылся в улыбке Сэм.
– Я все время пыталась внушить этому типу, – заявила Рима, заговорщически подмигивая Энни, – что на роль Джил необходима актриса с изюминкой. Видно, вы, наконец, смогли его убедить.
Рима шутливо сжала руку Энни.
– Ну что ж, – пробормотал Сэм, взглянув на часы. – Мне пора в офис. Мисс Хэвиленд, я с нетерпением жду завтрашнего вечера. Рима, позвони позже, расскажешь о своих планах. У нас впереди много работы.
– Безжалостный эксплуататор! Надсмотрщик над рабами! – рассмеялась Рима. – Возвращайся на свои соляные копи! Я позвоню.
Сэм пожал руку Энни, искоса взглянул ей в глаза и быстро зашагал по проходу к уже ожидавшей его секретарше.
– Я со своими падчерицами остановилась в «Плаза-отель», – сообщила Рима. – Рада буду познакомить вас с ними. А потом мы уютно поужинаем вдвоем, и я постараюсь просветить вас насчет мистера Спектора и его многочисленных недостатков. Что скажете?
Энни, потерявшая от смущения дар речи в присутствии великой актрисы, что-то пролепетала в ответ.
По пути в отель она вспоминала все, что читала и слышала о жизни Римы Бэйнс.
Единственная беременность Римы, осложнившаяся тяжелой инфекцией, закончилась рождением прекрасного мальчика, но лишила ее возможности иметь еще детей. Сын Римы, которому уже исполнилось двенадцать лет, учился в Калифорнии в частной школе. Падчерицы Римы были дочерьми ее третьего мужа, администратора в кинобизнесе.
Относительной стабильности ее теперешнего брака постоянно угрожали сплетни в прессе – газеты и журналы публиковали бесчисленные истории о вымышленных или настоящих романах Римы с любыми сколько-нибудь стоящими мужчинами мира кино, включая всех известных актеров. И немудрено: вот уже десять лет Рима была живой сенсацией, постепенно превращаясь в легенду. Энни все время казалось, что это сон, даже когда рассыльный проводил девушку в роскошный номер, где хозяйка приветствовала ее поцелуем и позвала детей, чтобы познакомить их с гостьей.
Рима выглядела необыкновенно красивой и естественной в своем простом вечернем платье. Манеры ее были лишены всякого высокомерия, а в поведении, жизнерадостном и дружелюбном, проглядывало что-то девически-восторженное.
Она выглядела старше, чем на экране, но одновременно человечнее и менее неприступной. Но как только собеседник привыкал к этой разнице, становилось ясно, что перед ним настоящая, редкостная, неподдельная звезда.
– Как мило с вашей стороны, что сумели выкроить время и навестить меня, – сказала Рима. – Тина, Джерри, спросите Энни, что она будет пить. Если будете хорошо себя вести, она, конечно, захочет посмотреть вашу пьесу.
Девочки были очаровательны, прекрасно воспитаны – они принесли Энни стакан шерри; разыграли сценку, которую подготовили с помощью Римы для школьного спектакля.
Когда женщины остались одни, а официант подал ужин, Рима настояла, чтобы Энни рассказала ей все о своих планах.
– Вы молодец, что смогли попасть к Рою, – объявила она. – Он – единственный человек в шоу-бизнесе, который по-настоящему понимает женщин, и кроме того – прекрасный преподаватель. Нужно пытаться достичь совершенства, Энни. Бродвей уже не тот, что прежде. Теперь всем завладели адвокаты, и вот уже несколько лет как здесь не было поставлено ни одной приличной пьесы. То же самое можно сказать и о Голливуде. Эти корпоративные крысы лезут повсюду и пытаются делать кино, ничего о нем не зная. И, взглянув на Энни, добавила:
– Плохие времена для актеров. Но если у вас есть талант – а в этом я не сомневаюсь – и хороший агент и если, к тому же, вы сумеете продержаться здесь подольше, возможность обязательно представится.
Когда принесли кофе, Рима подчеркнуто многозначительно спросила, что известно Энни о Сэме Спекторе.
– Почти ничего, – призналась девушка. – Кроме того, что он пользуется большим успехом и уважением.
Рима сразу стала серьезной.
– Хочу кое-что сказать вам по секрету. Я рада, что вовремя вмешалась в вашу беседу. Сэм – человек непредсказуемый, и обращаться с ним надо осторожно.
Она задумчиво повертела бокал.
– Вы говорите, что еще не успели найти агента…
Энни покачала головой. Агента у нее действительно не было.
– Большой минус, – поджала чувственные губы Рима. – Нужно немедленно это исправить. Я могу предложить нескольких и замолвить за вас словечко, если хотите. Но загвоздка в том, Энни, что именно теперь следующий ход должен сделать за вас ваш агент. Все, что Сэм видел до сих пор, если я правильно поняла, – это молодую, взволнованную девушку в лифте, немного бестактную, но, несомненно, профессионалку, и вашу игру на сцене сегодня. Это, конечно, неплохо.
Она рассеянно коснулась выбившейся из прически прядки волос.
– Но вы не можете знать, что творится в голове продюсера, Энни. Они – могущественные люди и иногда становятся опасными. Вам нужен человек, умеющий обращаться с ними.
Она решительно сжала руки.
– Хорошо! Я дам вам дружеский совет. Пожалуй, не стоит завтра идти на свидание с Сэмом. Во всяком случае, не ходите одна. Черт возьми, я бы сама пошла с вами, но завтра мне необходимо лететь в Лос-Анджелес. Вы должны произвести на него впечатление хладнокровием и профессионализмом. Он уже понял, как вы хотите получить эту роль, и видел, на что вы способны на сцене. Теперь нужно держать его на расстоянии и заставить доказать, что он серьезно собирается дать вам эту роль. Понимаете?
Энни кивнула. Рима пыталась деликатно объяснить, что слишком интимный вечер, проведенный с Сэмом, может возыметь обратный эффект, она просто потеряет роль Джил вместо того, чтобы получить ее.
– Но нельзя, чтобы он разозлился, – задумчиво протянула Рима. – И у вас нет агента, чтобы позвонил и извинился.
Она щелкнула пальцами и улыбнулась:
– Погодите! Позвольте мне сделать это: он знает меня и согласится со всем, что я скажу!
Неожиданно схватив Энни за руку, Рима воскликнула:
– Неплохая идея! Скажу, что вы будете мне нужны завтра вечером! Это позволит выиграть время и дать вам возможность решить, что делать дальше. Конечно, если не захотите, я не буду возражать. Но, думаю, это единственный выход.
Энни мысленно взвесила за и против. Потом кивнула. Рима подозвала официанта и велела принести телефон. Она быстро набрала номер и подождала.
– Сэм все еще на месте, Элис? – спросила, широко улыбаясь, актриса.
– Нет? Послушайте, Элис, передайте ему, что я звонила. Я ужинаю с Энни Хэвиленд, той девушкой, которую он сегодня прослушал на роль Джил. Да-да, Хэвиленд. Завтра нам с ней необходимо встретиться, так что она не сможет поужинать с Сэмом. Пусть Сэм перезвонит ей и договорится на другой день. Обязательно передайте все, что я сказала. Если возникнут вопросы, пусть обращается ко мне. Что-нибудь придумаем. Да, она сейчас здесь, со мной.
Повесив трубку, Рима снова весело усмехнулась Энни; официант унес телефонный аппарат.
– Все устроено! – заверила она. – Сэм поймет. Вы мне нужны, а больше ему ничего не надо знать. С этого дня я сама займусь Спектором. Вы позволите, Энни? И оговорю сумму контракта. Он не должен считать, что вам очень хочется получить эту роль, но и нельзя дать понять, что вы уже заняты в другой пьесе. Это очень деликатный момент – в следующий раз агент поможет вам справиться со всеми трудностями. Но я поняла – вы очень нуждаетесь в друзьях.
Энни с трудом скрывала свои чувства. Трудно было поверить, что предмет ее поклонения, великая Рима Бэйнс, не только сидит так близко, рядом, но и настолько восхищена ее игрой, что предложила свою помощь.
Девушка очутилась на седьмом небе, когда Рима на прощанье поцеловала ее. Теперь можно не беспокоиться о том, чем могло бы кончиться свидание с Сэмом – об этом Энни до сих пор не осмелилась думать. А кроме того, у нее появился настоящий друг, готовый всегда стать на ее сторону.
Конечно, Рима делает это бескорыстно – ведь она премьерша, великая актриса. Выбор никому не известной инженю не прибавит ей славы, ничем не повредит, только поможет завоевать благодарность молодой актрисы, на которую упадет отблеск лучей славы знаменитой звезды.
С этой мыслью Энни поспешила домой, чтобы перечитать «Белую даму» и подготовиться к завтрашнему суматошному дню.
Прошло три дня.
Энни ходила словно во сне, напоминая себе снова и снова, что подружилась с великой Римой Бэйнс и добилась успеха у Сэма Спектора.
Подсознательно она все время ожидала звонка от секретарши Сэма с приглашением к ужину, но радовалась, что никто не звонит. Возможно, Рима тактично предупредила Сэма, что будет сопровождать Энни. И поскольку Рима вылетела на Побережье, свидание пришлось отложить…
Энни работала в студии, выполняла все указания Роя, ничем не выдавая бушевавших в душе эмоций, хотя Дирен постоянно наблюдал за ней, не сводя с девушки проницательных глаз. Энни играла свои сцены с большой уверенностью, поскольку знала – что бы ни случилось теперь, она сможет привлечь внимание самой пресыщенной части бродвейской публики. И она сделала это на первом же прослушивании!
Кончилась неделя. Прошло еще три дня.
Энни начала по-настоящему беспокоиться, не понимая, почему не получает никаких известий.
И тут словно завеса упала с глаз. В газете появилась заметка о том, что на роль Джил в «Белой даме» наконец нашли актрису – молодую бродвейскую исполнительницу, уже успевшую сыграть вторую роль в телевизионном сериале – семейной саге, который продержался на экране меньше полугода. Кроме того, девушка снялась в нескольких рекламных роликах. Звали ее Пэтти Макклер – веселая, бойкая, полная энергии, она невольно привлекла внимание. Но Пэтти трудно было назвать хорошенькой, а тем более красивой. Она, скорее, точно соответствовала образу простой американской девчонки – подружки главной героини. Такие обычно играют медсестер, соседок, сиделок…
Только теперь Энни поняла все. Пэтти Макклер неплохо справится с ролью Джил. Но ей не будет хватать внутреннего огня, присущего Энни, не говоря уже о красоте и чувственности. Пэтти будет трактовать образ Джил как забавного бесполого тинэйджера, тогда как Энни сыграла бы соблазнительную нимфетку, трогательную в своих бесплодных попытках вытеснить любовь к прекрасному привидению из сердца героя.
Энни всю ночь прометалась без сна, недоумевая, как это могло произойти. И когда, наконец, потушила свет, на губах ее играла горькая улыбка. Что ж, ей некого винить, кроме себя. Энни ввязалась в игру настоящих мастеров своего дела и. конечно, проиграла… только по причине, о которой и не догадывалась раньше.
Энни не могла удержаться, чтобы не узнать все до конца, понять, верны ли были ее предположения.
Как-то ветреным февральским днем, подкупив контролера, чтобы тот пропустил ее в театр, она провела несколько часов, наблюдая за репетицией «Белой дамы».
Энни оказалась права в своей оценке Пэтти Макклер. Молодая актриса играла профессионально, но ничем не выделялась.
Но Энни еще не все выводы извлекла из своего урока. Сидя в последних рядах темного зала, она неожиданно услышала за спиной тихий голос:
– Эту роль должны были бы играть вы, юная леди. Обернувшись, она узнала очкастую секретаршу Сэма Спектора, возвратившуюся из закусочной с сэндвичами и кофе для членов постановочной группы.
– Позвольте мне сказать вам кое-что, – заявила она, усаживаясь рядом с Энни. – Нельзя пренебречь предложением самого известного продюсера на Бродвее и ожидать после этого, что он отдаст вам потрясную роль.
Энни, ничего не ответив, кивнула, еле заметно улыбнувшись.
Пожилая женщина бросила на нее проницательный взгляд.
– Ах вот оно что, – протянула она. – Все не так просто, правда, мисс Хэвиленд? Я была на прослушивании и видела, как неожиданно появилась Рима Бэйнс.
Криво усмехнувшись, она покачала головой.
– Знаете, Энни, карьера мисс Бэйнс находится на том этапе, когда все ближе и ближе подступает угроза исполнения одних лишь характерных ролей. Неудивительно, что она боится конкуренции со стороны молодых актрис, тем более, таких сексапильных, как вы.
Глаза секретарши сузились.
– Что случилось? Она пообещала вам все устроить? Старый трюк, дорогая… но часто срабатывает.
Выражение лица Энни сказало женщине, что она попала в самую точку.
– Ну что ж, – вздохнула Элис, – вы еще многого не знаете. Но в следующий раз, когда придете на прослушивание, будьте готовы ко всему и не забывайте, с какими людьми придется иметь дело и какую роль собираетесь играть. Попятно?
Энни кивнула. Секретарша поднялась, чтобы уйти.
– Сэму вы понравились, – сказала она на прощание. – И нам всем тоже. Вы показали нам, что такое настоящая актриса. Помните об этом.
Она исчезла в темноте, нагруженная тяжелой сумкой и большим пакетом с едой.
Энни, не оглядываясь, вышла из театра. Но почему-то на этот раз Сорок третья улица показалась ей менее враждебной, чем тогда, когда она входила в это здание. Девушка чувствовала себя очищенной, хотя горечь унижения терзала душу.
Иронически тряхнув головой, она задала себе последний важный вопрос. С кем разговаривала по телефону Рима в тот вечер в «Плаза-отеле»?
Метеорологическим бюро? Службой точного времени?