Страница:
Дорогой папа! Мне нужно передать от Софии привет и большое спасибо за портативный телевизор с радиоприемником, который ей подарил на день рождения добрый папа. Это, конечно, пустяки, но все равно очень трогательно. Должна признаться, что я разделяю Софиин интерес к таким пустякам.
P. S. Подробные инструкции висят также на витрине продуктового магазина и отдела беспошлинных товаров, где продают вино и сигареты (если ты еще там не был).
P. P. S. Я получила на день рождения деньги и могу добавить 350 крон на портативный телевизор.
С приветом, Хильда — которая уже нафаршировала индюшку и приготовила уолдорфский салат [59] .
Телевизор обошелся в 985 датских крон, но это было ничто по сравнению с тем, как чувствовал себя Альберт Наг, мотавшийся туда-сюда под диктовку своей хитроумной дочери. Здесь она, в конце концов, или нет?
Куда бы майор ни шел, он теперь шарил глазами по сторонам, чувствуя себя шпионом и марионеткой в одном лице. Надо же, его начисто лишили собственной воли!
Оставался еще отдел беспошлинной торговли, где майора встретил очередной белый конверт с его фамилией. Весь аэропорт словно превратился в компьютерную игру, в которой он, майор, стал курсором. В записке говорилось:
Отдел беспошлинной торговли в Каструпе (для майора Нага)
Здесь я прошу всего-навсего пакетик моего любимого мармелада и марципаны фирмы «Антон Берг». Не забывай, что в Норвегии все это намного дороже! Насколько я помню, мама любит кампари.
P. S. Советую по дороге домой смотреть во все глаза и слушать во все уши. Ты ведь не хочешь пропустить какое-нибудь важное послание?
С приветом, твоя схватывающая все на лету дочь Хильда.
Тяжело вздохнув, Альберт зашел в магазин и выполнил заказ. Нагруженный сумкой и тремя пластиковыми пакетами, он направился ждать отлета к выходу номер 28. Если где-то еще остались несорванные записки, пускай себе висят.
Но и на колонне у выхода был прикреплен белый конверт: «Каструпский аэропорт, выход 28, майору Нагу». Адрес явно писала Хильда, а вот номер? Может, он и был добавлен позже, другой рукой, но понять это было сложно: поди сравни цифры с буквами.
В обнимку с пакетами он сел в кресло, стоявшее вплотную к стене. Теперь горделивый майор сидел, устремив взгляд прямо перед собой, — словно маленький мальчик, который впервые в жизни летит на самолете. Во всяком случае, если она здесь, он не доставит ей радости заметить его первой.
Альберт боязливо смотрел на подходивших пассажиров, чувствуя себя так, будто за ним гнались все спецслужбы мира, и перевел дух, только когда начали пускать в самолет. На борт майор поднялся последним.
Протягивая посадочный талон, он сорвал еще один конверт, который оказался приклеен к стойке регистрации.
София с Альберто проехали через Бревикский мост, потом миновали поворот на Крагерё.
— Ты едешь под сто восемьдесят, — сказала София.
— Время к девяти. Он вот-вот приземлится в Хьевике. А дорожная полиция нам не страшна.
— Вдруг мы в кого-нибудь врежемся?
— Если в обычную машину, то все будет в порядке. Вот если попадется кто-то из наших…
— Что тогда?
— Тогда нам лучше быть настороже. Ты разве не видела на обочине Гномобиль?
— Нет…
— Он стоял на выезде из Ларвика.
— Трудновато будет обогнать этот туристский автобус. Тут с обеих сторон густой лес.
— Это не имеет значения, София. Ты скоро сама поймешь.
Альберто свернул в лес и некоторое время ехал напролом, затем вырулил обратно.
— Как ты меня напугал! — выдохнула София.
— Мы бы ничего не заметили, даже если бы проехали сквозь стальную стену.
— Значит, мы лишь бесплотные духи по сравнению с окружающим.
— Нет, ты все перевернула с ног на голову. Это окружающее по сравнению с нами — призрачная воздушная сказка.
— Объясни подробней.
— Слушай внимательно. Принято считать, будто дух эфемернее пара. На самом деле все наоборот: дух тверже льда.
— Никогда бы не подумала.
— Расскажу тебе одну историю. Жил-был человек, который не верил в ангелов. Но вот однажды в лесу, где он работал, ему явился ангел.
— И что?
— Какое-то время они шли рядом. Наконец человек обернулся к ангелу и говорит: «Да, теперь я признаю, что ангелы существуют. Но вы все же существуете не по-настоящему, как мы». «Что ты имеешь в виду?» — спросил ангел. И человек ответил: «Когда нам встретился большой валун, мне пришлось обойти его кругом, а ты проскользнул сквозь него. Когда тропинку перегородило бревно, я подлез под него, а ты опять прошел как ни в чем не бывало». Ангел изумился такой наивности. «Вспомни, как мы шли через болото, — сказал он. — Разве там мы обходили туман? Мы шли напрямик, потому что состоим из вещества, которое тверже тумана».
— А-а-а…
— Так же и с нами, София. Дух может проникать сквозь стальные двери, а его самого не сокрушит ни танк, ни бомбардировщик.
— Странно.
— Всего час назад мы выехали из Майорстуа, а скоро уже Рисёр. Пожалуй, я бы не отказался от кофе.
Когда они добрались до Фиане, по левую руку им попалось придорожное кафе под названием «Cinderella» [60] . Альберто свернул туда и поставил машину посреди лужайки.
В кафе София попыталась взять себе бутылку кока-колы, но безуспешно: бутылка точно приклеилась к холодильному прилавку. Тогда Альберто попробовал налить кофе в бумажный стаканчик, который он обнаружил в машине. Нужно было всего лишь опустить рычажок автомата, но, как Альберто ни старался, рычажок не сдвинулся с места.
Разозленный Альберто бросил клич о помощи. Когда никто из посетителей не отозвался, он заорал, да так громко, что София заткнула уши:
— Я хочу кофе!
Весь гнев мгновенно сошел с него, и Альберто схватился за живот от смеха.
— Они же не слышат нас. Значит, нам не дано даже пользоваться их забегаловками.
Альберто с Софией собрались уходить, как вдруг от одного из столиков к ним направилась пожилая женщина в белом платке, ярко-красной юбке и вязаной кофте холодного голубого цвета. И одежда, и сама женщина выделялись на фоне кафе своей отчетливостью.
— А ты горазд кричать, сынок, — проговорила женщина, подойдя к Альберто.
— Виноват.
— Ты, кажется, сказал, что хочешь кофе?
— Да, но…
— У нас тут неподалеку свое заведение.
Следом за женщиной они вышли из кафе и по начинавшейся рядом тропке двинулись в сторону от шоссе.
— Вы, похоже, недавно в этих краях? — спросила по дороге женщина.
— Честно признаться, да, — ответил Альберто.
— Что ж, добро пожаловать в вечность, дети мои.
— А ты тут давно?
— Я из сказки братьев Гримм, а ей, почитай, скоро двести лет. Сами-то откуда будете родом?
— Мы из книги по философии. Я учитель философии, а София — моя ученица.
— Ну и ну… Это что-то новое.
Вскоре они добрались до большой лесной поляны с симпатичными коричневыми домиками. На свободном пространстве между ними горел большой костер, у которого толпилось множество фигур в разноцветных костюмах. Часть из них София узнала. Тут были Белоснежка и несколько гномов, Свинопас и Шерлок Холмс, Питер Пэн и Пеппи Длинный чулок, Красная Шапочка и Золушка. Вокруг огромного костра мельтешили и другие знакомые, только не имевшие собственных имен: эльфы и домовые, фавны и ведьмы, черти и ангелы. София даже углядела самого настоящего тролля.
— Ой, что тут творится! — воскликнул Альберто.
— На то и солнцеворот, — отвечала старуха. — Такого сборища у нас не было с Вальпургиевой ночи [61] , которую мы отмечали в Германии. Я тут, собственно, в гостях, с ответным визитом. Ты, кажется, хотел кофе?
— Да, пожалуйста.
Только теперь София заметила, что все домики построены из пряников и тянучек и покрыты сахарной глазурью. Кое-кто угощался, отламывая кусочки прямо от домов. Но кругом ходила пекарка и тут же поправляла все изъяны. София тоже отломила себе кусочек крыши: оказалось, она в жизни не пробовала ничего вкуснее.
Женщина вернулась с чашкой кофе.
— Большое спасибо, — сказал Альберто.
— А чем гости расплатятся за кофе?
— Разве у вас платят?
— Обычно мы в виде платы рассказываем историю. За кофе сойдет и коротенькая.
— Мы могли бы рассказать совершенно удивительную историю про человечество, — отозвался Альберто. — Но беда в том, что у нас очень плохо со временем. Можно мы приедем и заплатим в другой раз?
— Конечно. А почему у вас так плохо со временем?
Альберто объяснил, в чем дело, и женщина на прощанье сказала:
— Приятно было познакомиться с новенькими. Только вам все равно придется отрезать пуповину, связывающую вас с телесным миром. Мы тут живем независимо от его плоти и крови. Не случайно нас зовут «племенем невидимок».
Вскоре Альберто с Софией вышли назад, к кафе и красному спортивному автомобилю, на который взволнованная мамаша помогала в эту минуту пописать своему маленькому сыну.
Основательно укоротив путь, они по горам, по долам вскоре добрались до Лиллесанна.
Самолет рейса СК-876 из Копенгагена приземлился в Хьевике точно по расписанию, в 21.35. Еще в Каструпе, пока самолет выруливал на взлетную дорожку, майор вскрыл конверт, найденный им у стойки регистрации. В записке говорилось:
Майору Нагу, когда он будет отдавать посадочный талон в Каструпе в канун Иванова дня, 1990 г.
Дорогой папа! Может быть, ты думал, что я появлюсь в Копенгагене, но я слежу за твоими перемещениями более тонким способом. Я вижу тебя везде, папа. Кстати, мне удалось разыскать семью цыган, которая много лет назад продала прабабушке волшебное зеркало в бронзовой раме. Еще я завела себе магический кристалл. В нем я вижу, что ты только что сел в самолетное кресло, а потому напоминаю, чтобы ты застегнул привязной ремень и не опускал спинку кресла, пока не погаснет надпись «Fastentheseat-belts». Как только самолет наберет высоту, можешь откинуть спинку и отдохнуть. Тебе надо набраться сил к возвращению домой. Погода у нас в Лиллесанне прекрасная, хотя температура на несколько градусов ниже, чем в Ливане. Желаю тебе приятного полета.
С приветом, твоя колдунья дочь, Королева Зеркала и верховная хранительница Иронии.
Альберт не успел распознать, сердится ли он или просто устал и подавлен, когда его вдруг обуял смех. Он смеялся так громко, что пассажиры стали на него оглядываться. И тут самолет взлетел.
Майора заставили попробовать собственное горькое лекарство — с той существенной разницей, что его лекарство предназначалось в первую очередь для Альберто и Софии. А они — всего лишь порождение фантазии. Последовав совету Хильды, майор откинул спинку кресла и задремал. Окончательно проснулся он, уже пройдя паспортный контроль и очутившись в зале Хьевикского аэропорта. Там его встретила демонстрация.
Демонстрантов было человек 8-10, почти все — подростки Хильдиного возраста. Надписи на плакатах гласили: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, ПАПА», «ХИЛЬДА ЖДЕТ В САДУ» и «ИРОНИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ». Самое неприятное было то, что он не мог просто взять такси. Нужно было сначала дождаться багажа. Тем временем школьные друзья Хильды дефилировали мимо, так что майору приходилось снова и снова читать их плакаты. Он растрогался, только когда одна из девочек вышла ему навстречу с букетом роз. Порывшись в пакетах, он угостил демонстрантов марципанами. Для Хильды осталось всего две штуки. Когда на ленте транспортера показался багаж, вперед выступил молодой человек, объяснивший, что он служит Королеве Зеркала, которая повелела ему отвезти Альберта домой, в Бьеркели. Прочие участники демонстрации растворились в толпе.
Молодой человек выехал на Е-18. На всем протяжении дороги под мостами и на въездах в тоннели висели транспаранты типа: «Добро пожаловать домой!», «Индюшка ждет», «Я вижу тебя, папа».
Альберт Наг вздохнул с облегчением, когда его высадили у ворот Бьеркели. Он отблагодарил шофера бумажкой в сто крон и тремя банками пива «Карлсберг элефант».
Перед домом его встретила жена Марит. Они крепко обнялись, затем майор спросил:
— Где она?
— Сидит на причале, Альберт.
В Лиллесанне Альберто и София остановили машину на площади перед гостиницей «Норвегия». Было без четверти десять. Отсюда был виден огромный костер вдали, в шхерах.
— Как мы теперь найдем Бьеркели? — спросила София.
— Кто ищет, тот всегда найдет. Ты ведь помнишь картинку из Майорстуа.
— Но нужно торопиться. Я хочу попасть туда раньше его.
Они принялись колесить по окрестностям, не разбирая дороги, заезжая на все холмы и пригорки. У них был важный ориентир: усадьба должна стоять у моря.
— Вон! Нашли! — вдруг выкрикнула София.
— Кажется, ты права. Но зачем так кричать?
— Нас же все равно никто не слышит.
— Дорогая София… меня удивляет, что после столь основательного курса философии ты по-прежнему склонна к поспешным выводам.
— Но…
— Неужели ты считаешь, что в этих местах не водятся гномы и тролли, лешие и феи?
— Ой, извини!
Они въехали в ворота. Альберто провел машину по центральной дорожке и поставил ее на лужайке, рядом с качелями. Чуть поодаль был накрыт стол на троих.
— Я ее вижу! — прошептала София. — Она сидит на мостках — точь-в-точь как во сне.
— Ты заметила, что сад очень напоминает твой собственный, на Клёвервейен?
— Да, это верно. И качели такие же, и все остальное. Можно я спущусь к ней?
— Конечно. Я посижу здесь…
И София побежала к причалу. С разбегу чуть не налетев на Хильду, она чинно села рядом.
Хильда теребила трос, которым была причалена лодка. В другой руке она сжимала клочок бумаги. Видно было, что Хильда кого-то ждет: она то и дело поглядывала на часы.
Хильда показалась Софии очень красивой. Вьющиеся белокурые волосы, ярко-зеленые глаза. И желтое платье. Она была немножко похожа на Йорунн.
София попыталась заговорить с ней, хотя и знала, что это бесполезно.
— Хильда! Это я, София!
Девочка и бровью не повела.
София встала на колени и попробовала крикнуть ей в самое ухо:
— Ты меня слышишь, Хильда? Или ты слепая и глухая?
Не раскрыла ли она пошире глаза? Не подала ли крохотного, чуть приметного знака, что слышит?…
И вдруг Хильда обернулась к ней. Резко мотнув головой вправо, она посмотрела Софии прямо в глаза. Правда, взгляд был не фиксированный: он как будто проникал сквозь Софию.
— Не надо так громко, София.
Это уже был Альберто, из красной машины.
— Я не хочу, чтобы сад заполонили русалки.
София умолкла. Ей было хорошо и просто сидеть рядом с Хильдой.
Вскоре до них донесся низкий мужской голос:
— Хильдемур!
В саду стоял на пригорке майор — в военной форме и голубом берете.
Вскочив с мостков, Хильда побежала ему навстречу. Они сошлись между качелями и красной спортивной машиной. Отец подхватил Хильду и закружил ее в воздухе.
Хильда села на причале ждать отца. С тех пор как он приземлился в Каструпе, она каждые пятнадцать минут представляла себе, где он сейчас, что с ним происходит и как он это воспринимает. Она заранее выписала все его расписание и целый день держала бумажку при себе.
Не сердится ли папа? Но не мог же он сочинить для нее мистическую книгу — и считать, что это никак не отразится на Хильде?…
Она снова взглянула на часы. Четверть одиннадцатого. Он должен появиться с минуты на минуту.
Но что это? Хильде почудилось легкое дуновение — в точности как во сне, когда она видела Софию.
Она резко обернулась. Да, она уверена: рядом что-то есть. Но что?
Может, она чувствует дыхание летнего вечера?
На мгновение Хильда испугалась, что у нее начинаются видения.
— Хильдемур!
Теперь ей пришлось обернуться в другую сторону. Это папа! Вон он стоит в саду!
Хильда понеслась к нему. Они сошлись возле качелей, он поднял ее и закружил по саду.
Хильда расплакалась, майор тоже сглотнул слезы.
— Ты стала взрослой барышней, Хильда.
— А ты стал настоящим писателем.
Хильда вытерла слезы желтым рукавом.
— Будем считать, что мы квиты? — спросила она.
— Да, мы квиты.
Они сели за стол. Прежде всего Хильда хотела услышать рассказ о том, что происходило на аэродроме в Каструпе и по дороге оттуда. Один взрыв хохота сменялся другим.
— А в кафетерии ты конверт не обнаружил?
— Из-за твоих фокусов я там даже не поел, негодяйка ты этакая. Теперь я голодный как волк.
— Бедный папа.
— Про индюшку небось обманула?
— Вот и нет! Я действительно все приготовила. А мама будет подавать.
Потом разговор перешел на содержимое папки, и они, перебивая друг друга, стали обсуждать историю Софии и Альберто. Вскоре на столе появились индюшка и уолдорфский салат, розовое вино и испеченный Хильдой хлеб.
Отец принялся рассуждать о Платоне, как вдруг Хильда прервала его:
— Тссс!
— Что такое?
— Неужели ты не слышал? По-моему, кто-то пищит?
— Не может быть.
— Но я уверена, что слышала какой-то звук. А, ладно, наверное, это была мышь.
Последнее, что успел сказать папа, пока мама ходила за вином, была фраза:
— Наш курс философии еще не кончен.
— Как это?
— Сегодня я расскажу тебе о Вселенной.
Прежде чем они приступили к семейной трапезе, майор заметил:
— Хильда уже слишком большая, чтобы сидеть на коленях. А ты еще не выросла из этого возраста!
И, подхватив Марит, он усадил ее себе на колени. Лишь спустя некоторое время майор отпустил жену и позволил ей тоже немного поесть.
— И этому человеку скоро будет сорок лет…
Когда Хильда убежала встречать отца, София почувствовала подступающие к горлу слезы.
Нет, ей никогда не достучаться до Хильды!
София завидовала Хильде, завидовала тому, что она настоящий человек — из плоти и крови.
После того как Хильда с майором уселись за накрытый стол, Альберто нажал гудок.
София подняла голову. Кажется, Хильда сделала то же самое?
Подбежав к машине, София вскочила на переднее сиденье рядом с Альберто.
— Давай посидим и посмотрим, что будет дальше, — предложил он.
София кивнула.
— Ты плакала?
Она опять кивнула.
— О чем?
— Ей повезло быть обыкновенным человеком… Теперь она вырастет и станет настоящей женщиной. И у нее будут настоящие дети…
— И внуки, София. Но каждая медаль имеет оборотную сторону, чему я и пытался научить тебя с самого начала курса.
— Ты о чем?
— Я согласен с тобой, что ей повезло. Только не забывай: тот, кто выигрывает в лотерею жизнь, заодно вытаскивает и жребий смерти. Ведь удел жизни — смерть.
— А тебе не кажется, что все-таки лучше хоть немного пожить на свете, чем вообще не жить?
— Да, нам не суждено прожить такую жизнь, как Хильде или, например, майору. Зато мы никогда не умрем. Помнишь, что сказала в лесу пожилая женщина? Мы принадлежим к «племени невидимок». Она еще сказала, что ей около двухсот лет. А у костра я видел героев, которым свыше трех тысяч лет…
— Наверное, больше всего я завидую тому, что… что у Хильды есть семья…
— У тебя тоже есть семья. И еще кот, и попугайчики, и черепаха…
— Этот мир я покинула.
— Ничего подобного, дитя мое. Его покинул майор, поставив точку. И ему больше никогда не найти нас.
— Ты хочешь сказать, что мы можем вернуться обратно?
— В любую минуту. Только нам надо по дороге заглянуть в лес за кафе и поближе познакомиться с новыми друзьями.
Тем временем семейство Мёллер-Наг приступило к ужину. София было испугалась, что ужин может принять такой же оборот, как философический прием на Клёвервейен. Во всяком случае, майор уже хотел опрокинуть на стол свою жену, но потом она, к счастью, очутилась у него на коленях.
Машина стояла в некотором отдалении от стола, и разговор оттуда лишь изредка доносился до Софии и Альберто, почему у них появилось время как следует обсудить ее неудавшийся прием.
Из-за стола Мёллер-Наги встали около полуночи. Хильда с майором уединились на качелях, помахав на прощанье маме, которая ушла в дом.
— Иди ложись, мама. Нам очень о многом нужно поговорить.
БОЛЬШОЙ ВЗРЫВ
…мы тоже частицы звезды…
Хильда устроилась на качелях рядом с отцом. Время близилось к полуночи. Они смотрели на залив, а в небе между тем одна за другой проступали неяркие звезды. У причала плескался о камни прибой.
Молчание нарушил отец:
— Все-таки удивительно думать, что мы живем на маленьком шарике в огромной Вселенной.
— Да…
— Земля — не единственная планета, вращающаяся вокруг Солнца. Но из этих планет только на нашей есть жизнь.
— Может быть, во всей Вселенной жизнь есть только на нашей планете?
— Возможно. Однако нет ничего невероятного и в том, что кругом нас полно всякой жизни. Ведь Вселенная безмерно велика. Расстояния между звездами настолько огромны, что мы измеряем их в «световых годах» и «световых минутах».
— А сколько это?
— Световая минута равна расстоянию, которое свет покрывает за минуту. А это довольно много, поскольку в одну только секунду свет проходит в космическом пространстве 300 тысяч километров. Иными словами, световая минута равняется: 300 000 * 60, то есть восемнадцати миллионам километров. А световой год — это почти десять биллионов километров.
— А сколько до Солнца?
— Чуть больше восьми световых минут. Значит, солнечные лучи, которые припекают нам щеки в теплый июньский день, достигают нас через восемь минут путешествия в космическом пространстве.
— Не останавливайся!
— Расстояние от Земли до Плутона — самой дальней планеты нашей Солнечной системы — составляет примерно пять световых часов. Когда астроном смотрит в свой телескоп на Плутон, он видит то, что на самом деле происходило там пять часов назад. Иначе говоря, изображение Плутона добирается к нам за пять часов.
— Это довольно трудно представить себе, но мне кажется, я разобралась.
— Прекрасно, Хильда. Однако мы, земляне, еще только начинаем ориентироваться в пространстве. Наше Солнце — одна из четырехсот миллиардов звезд Галактики, известной под названием Млечный Путь. Эта Галактика имеет форму огромного диска, в котором Солнце находится в одном из многочисленных спиральных ответвлений. Взглянув в ясную зимнюю ночь на небосвод, мы видим широкий пояс звезд… а все потому, что наш взор обращен к центру Млечного Пути.
— Теперь я понимаю, почему по-шведски Млечный Путь называется Vintergatan, Зимняя Дорога.
— От ближайшего соседа по Галактике нас отделяет четыре световых года. Возможно, это звезда, что виднеется вон над тем островком. Если ты представишь себе, что тамошний звездочет сейчас направил очень сильный телескоп на Бьеркели, — он видит нашу усадьбу такой, какой она была четыре года назад. Может быть, он даже видит одиннадцатилетнюю девочку, которая сидит на качелях и болтает ногами.
— Я потрясена.
— Но это была ближайшая звезда. А вся Галактика, или «звездное скопление», «звездная система», простирается на 90 тысяч световых лет. Это значит, что свету требуется столько лет, чтобы добраться от одного края Галактики до другого. Если мы посмотрим на звезду Млечного Пути, которая находится в 50 тысячах световых лет от Солнца, то мы будем наблюдать события пятидесятитысячелетней давности.
— Эта мысль просто не умещается в моей маленькой головке.
— Иными словами, смотреть на Вселенную — для нас все равно что смотреть назад во времени. Мы никогда не знаем, что там происходит.Мы знаем только, что там происходило.Глядя на звезду, находящуюся в тысячах световых лет отсюда, мы фактически совершаем путешествие во времени, возвращаемся в истории Вселенной на тысячи лет назад.
— Это совершенно непостижимо.
— Все, что мы видим, приходит к нашему глазу в виде световых волн. А чтобы этим волнам пройти через Вселенную, нужно время. Тут уместно сравнение с грозой. Раскат грома всегда слышится послетого, как сверкнула молния, потому что звуковые волны перемещаются медленнее световых. Слыша раскат грома, я на самом деле слышу отголосок того, что произошло некоторое время назад. То же самое и со звездами. Глядя на звезду в тысячах световых лет от нас, я вижу «гром» от событий тысячелетней давности.
— Ясно.
— Но пока что мы с тобой говорили только о нашей Галактике. Астрономы утверждают, что во Вселенной существуют сотни миллиардов таких галактик и что каждая из них состоит из сотен миллиардов звезд. Ближайшую к Млечному Пути галактику называют туманностью Андромеды. Она находится в двух миллионах световых лет от нашей Галактики. Как мы уже выяснили, это значит, что свет из этой галактики достигает нас за два миллиона лет. Если бы где-нибудь там сидел звездочет — я так и вижу, как этот хитрюга направляет телескоп на Землю, — он бы все равно не увидел нас. В лучшем случае он разглядел бы какого-нибудь из низколобых предков человека.