Грассо Патриция. Фиалки на снегу

   С этими словами барон Берроуз вышел. Поравнявшись с Россом, он приветственно кивнул ему.
   Войдя в кабинет, Росс уселся в кресло, которое до того занимал барон, налил себе виски и устроился поудобнее.
   — Ваша светлость, я очень ценю вашу веру в меня! — чрезвычайно похоже передразнил Росс барона Берроуза. — Могу ли я поцеловать землю, по которой вы ступаете? Не прикажете ли слизать языком грязь с ваших ботинок?
   Снова заняв свое место за столом, Джон также плеснул себе виски.
   — Я только что поймал первую птичку, и думается мне, достаточно искусно. Спьюинг сделает предложение Лобелии сразу же после празднования моей помолвки.
   — А кто станет второй жертвой? — поинтересовался Росс.
   — С Хэнкоком я подожду до своей свадьбы. Я не хочу, чтобы плата за молчание Дельфинии была слишком уж очевидна. Кроме того, если этим девицам сделают предложения одновременно, пойдут всякие толки. Я вовсе не хочу выставлять их на посмешище. Если подождать до осени, предложение Хэнкока будет смотреться более естественно.
   — Это очень расчетливо с твоей стороны, — заметил Росс. — И хитро.
   — Это комплимент?
   — Вообще-то не просто комплимент, а высочайшая похвала…
   Джон улыбнулся:
   — Но ведь ты пришел не за этим?
   — Конечно, нет. Я пришел сюда, чтобы кое-что для тебя сделать.
   — Это что-то новое, прежде я за тобой такого не замечал. Ты, случайно, не заболел?
   — Очень смешно, — улыбнулся Росс. — А если серьезно, я только что из Уайтс-клуба на Сент-Джеймс-стрит. Я наблюдал там прелюбопытнейшее зрелище!
   — И какое же?
   — Встреча отвергнутых и побежденных страдальцев!
   Джон посмотрел на брата, вопросительно приподняв бровь.
   — Уильям Гримсби и Николас де Джуэл сидели вместе и, похоже, вели какой-то весьма важный разговор. Говорили очень тихо, едва ли не на ухо друг другу. Короче говоря, все говорит за то, что Гримсби и де Джуэл объединились в борьбе против общего врага. А враг этот — ты!
   — Благодарю за предупреждение, но я уверен, что сумею с ними справиться, — поднимаясь с кресла, проговорил Джон. — А теперь, если позволишь, я хотел бы нанести визит моей нареченной.
   — Хочешь, поедем вместе? — спросил Росс.
   — Нет, благодарю.
 
   Четверть часа спустя Джон вошел в холл Монтгомери-хауз и тут же услышал отдаленную мелодию флейты.
   — Леди Изабель в гостиной, ваша светлость, — почтительно провожая герцога к дверям, сказал дворецкий.
   — Не беспокойтесь, Пебблс, — сказал ему Джон. — Я знаю дорогу.
   Звуки флейты становились все слышнее по мере того, как Джон подходил к гостиной. Мелодия звучала весело и светло, как весенняя песня птицы или сияние лучей на хрустальной воде чистого голубого озера. Судя по всему, сегодня невеста Джона была в приподнятом настроении.
   Задержавшись в дверях гостиной, Джон смотрел на Изабель. Золотистые волосы девушки, ее чистый профиль, бледно-розовое платье — все это делало Изабель похожей на ангела…
   Словно бы ощутив на себе пристальный взгляд, девушка повернулась к дверям, опустила флейту и одарила Джона сияющей улыбкой.
   — Доброе утро, Джон.
   — И все равно я не понимаю, как ты заставляешь свою флейту звучать дуэтом, — Джон пересек комнату и присел на кушетку рядом с Изабель.
   Глаза девушки вспыхнули весело и таинственно:
   — Со мной играет мой ангел-хранитель. Признаюсь, она играет лучше, чем я.
   — Ну хорошо, хорошо, можешь хранить свои музыкальные секреты, — улыбнулся Джон.
   — Ты не веришь в ангелов-хранителей? — Изабель кокетливо улыбнулась ему. — А как насчет особой акустики гостиной?
   Джон рассмеялся. Решительно, Изабель была самой невыносимой и самой очаровательной хитрюгой на свете.
   — Вижу, ты одна, — заметил он.
   — Дельфиния и ее дочери отдают визиты, — сообщила Изабель.
   — А ты не любишь визитов и предпочла остаться дома? — поинтересовался Джон, хотя мог легко угадать ответ.
   — Совершенно верно.
   — Я послал миссис Джунипер приглашение на нашу свадьбу и деньги, чтобы она смогла купить себе подходящее платье.
   — Я бы сама это сделала, — сказала Изабель. — Но неужели мы не можем подождать возвращения Майлза? Ведь он мой единственный родственник…
   Джон ответил не сразу. С каждым днем конфликт между Англией и Америкой становился все заметнее; до начала военных действий оставалось совсем немного. Майлз и Джейми могут задержаться в Нью-Йорке до окончания войны… Однако Джон не хотел говорить об этом Изабель.
   — Ждать возвращения наших братьев невозможно, — ответил он наконец тоном, не терпящим возражений. Наклонившись ближе и вдохнув запах фиалок, шедший от Изабель, Джон заметил: — Ты так хорошо пахнешь, что у меня голова идет кругом.
   Изабель покраснела и решительно сменила тему:
   — Давным-давно мой ангел-хранитель рассказал мне о тебе.
   — Он знал о моем существовании еще до того, как мы встретились?
   — Это не он, а она. Ее зовут Гизела, и она знает многое из того, что не ведомо простым людям, — ответила Изабель. — Гизела сказала мне, что я выйду замуж за темноволосого принца.
   — Гизела, вот как? — Джон взглянул на девушку, подняв бровь. — Я герцог, так что мне остается только поблагодарить за повышение в звании…
   — Принцы не всегда носят короны, — возразила Изабель. — По крайней мере, так говорит Гизела.
   — Твоему ангелу-хранителю не откажешь в здравом смысле, — улыбнулся Джон. — Да, пока я не забыл: не хочешь ли поехать со мной завтра в Гайд-парк?
   — Я очень люблю утренние прогулки.
   Джон наклонился ближе — так близко, чтобы можно было коснуться ее губ. Он поцеловал ее — это был долгий, чувственный поцелуй…
   — Мисс Монтгомери, вы — истинное искушение, — шепнул он.
   — Похоть — один из семи смертных грехов, ваша светлость, — отстраняясь, сообщила Изабель. Улыбнувшись, Джон поднялся с кушетки:
   — До завтра. Я заеду в девять утра.
   — До завтра. — Изабель проводила его до дверей гостиной. — Надеюсь, погода нас не разочарует.
   — Миледи, я закажу чистое голубое небо, сияющее солнце и легкий ветерок, — галантно ответил Джон.
   — А можно еще несколько маленьких пушистых облачков — просто для красоты? — спросила Изабель, поддерживая игру.
   — Это сложнее, — с мальчишеской улыбкой ответил Джон, — но я попробую.
 
   Проснувшись на следующее утро, Изабель сразу же скользнула к окну. У нее вырвался восхищенный вздох: на востоке вставало солнце, по ясному голубому небу плыли легкие облачка. Яркие, пронизывающие небо лучи обещали прекрасный день — теплый и почти безветренный.
   — Герцог, должно быть, и вправду волшебник! — не оборачиваясь, сказала Изабель. — Какое чудесное утро! Как раз для прогулки по парку…
   — Меня ты тоже можешь за это поблагодарить, — ворчливо откликнулась Гизела. Она, как обычно, сидела у огня.
   — Тебя что-то тревожит? — тут же спросила Изабель, отходя от окна и садясь рядом со своей покровительницей. — У тебя такое странное лицо…
   — Сен-Жермен видел меня, слышал мою флейту, но все равно отказывается в меня поверить! — В ее голосе явственно слышалась обида.
   — Скептиков иногда невозможно переубедить, — ответила Изабель.
   — Вообще-то, по-моему, увидеть — значит поверить, — слегка раздраженным голосом сказала Гизела.
   — Только для святого Фомы, — усмехнулась Изабель.
   — Ах как смешно!
   — Джону нужно время, — сказала Изабель уже заметно мягче. — Вдвоем мы с тобой сможем поколебать его неверие!
   — А ты начинаешь любить его, дитя, — заметила Гизела.
   — Я? С чего ты взяла? — совершенно искренне удивилась Изабель.
   — Вот сейчас ты защищаешь его и говоришь, что у него все еще впереди, что он не безнадежен…
   Для прогулки Изабель выбрала голубое платье из тонкой шерсти — одновременно легкое и теплое. Поверх платья она накинула сшитый по последней моде плащ. Головных уборов Изабель не любила, так что и в этот раз она ничего не надела на голову. Расчесавшись, она заплела волосы в тугую длинную косу и уложила ее в пучок.
   Изабель бросила последний взгляд на свое отражение в зеркале. Она собралась было спросить у Гизелы: «Как я выгляжу?» Но ее в комнате уже не было. Тем не менее Изабель громко сказала:
   — Гизела, где ты — не знаю, но я ухожу!
   Она открыла дверь и вдруг услышала тихий голос:
   — Счастливого пути, дитя мое.
   Она обернулась. Комната была пуста. С улыбкой Изабель закрыла дверь и спустилась вниз, радостно думая о предстоящей прогулке.
   Джон уже ждал ее в холле.
   Он радостно улыбнулся, завидев ее, и девушка почувствовала безотчетное волнение. «Неужели я действительно влюблена? — пронеслось у нее в мыслях. — Или это я просто заболеваю и у меня повышается температура?..»
 
   — Я восхищен твоей пунктуальностью, — сказал Джон, когда она подошла к нему. — Редкое качество у женщин!
   — Я всегда точна во времени, — ответила Изабель. — Хотя мне и говорили, что в высших кругах принято опаздывать.
   — Белли, — тихо сказал Джон, выходя вместе с ней из дома, — никогда не меняйся. Такой, как ты есть, ты нравишься мне все больше…
   День и в самом деле выдался чудесный, что в апреле бывает не так уж часто. Солнце сияло в чистом небе, и дул теплый весенний ветерок.
   Изабель подняла голову, глядя в небо.
   — Что ты там высматриваешь? — поинтересовался Джон, подавая ей руку и помогая подняться в экипаж.
   — Ищу облака, которые вчера заказывала! — ответила Изабель.
   Они улыбнулись друг другу.
   Джон сам правил лошадью; он взял поводья и направил карету в сторону Пиккадилли. С Пиккадилли они свернули на Парк-лейн и направились в Гайд-парк.
   В парке было много народу — никто не желал пропустить такое замечательное утро. Почти все здоровались с ними, бросая любопытные взгляды на жениха и невесту.
   Изабель удивилась: как же много знакомых у ее будущего супруга! Но неужели все эти люди знают и ее?
   — Откуда они меня знают? — спросила она, когда мимо них проехала карета с несколькими пожилыми дамами, приветливо кивавшими Джону и Изабель.
   — Матушкины старания, — ответил герцог. — Разве ты их не помнишь? Они были у нее на твоем первом выходе в свет.
   — Наверное, они только из-за тебя делают вид, что я им интересна…
   — Тебе явно не хватает уверенности в себе. Но ведь ты не боишься всех этих людей, правда?
   Изабель пожала плечами и ничего не сказала в ответ.
   — Любимая, поверь мне, — продолжал Джон, — они все сами боятся, что ты не захочешь общаться с ними!
   — Все равно, они замечают меня только потому, что ты рядом, — упрямо повторила Изабель. Она больше не хотела продолжать этот довольно бессмысленный разговор и поэтому стала смотреть в окно. — Какой прекрасный день! Благодарю вас, ваша светлость, за старания!
   Джон улыбнулся, и Изабель казалось, что эта улыбка проникает ей в самое сердце, заставляя его биться чуть быстрее.
   — Я решил, что кое-кому понравится такая погода… Кстати, Изабель, как поживает твой ангел-хранитель?
   — Сказать по правде, очень обижена на тебя. Ты так в нее и не поверил.
   — Да, пожалуй, я все-таки скептик, — подумав, сказал Джон.
   Изабель не ответила. Ее внимание привлекла парочка, которая ехала им навстречу: это были Уильям Гримсби с какой-то темноволосой женщиной — Изабель никогда прежде ее не видела. Почему-то при виде Уильяма в душу Изабель закрался безотчетный страх.
   Интересно, подумала она, знает ли граф Рэйпен о ее помолвке? Ну конечно, знает, вспомнила она: об этом говорит уже весь Лондон, да и в «Таймс» было напечатано объявление…
   — Что с тобой? — спросил Джон, заметив ее напряжение.
   — Смотри, там впереди — Уильям Гримсби. — Изабель предостерегающе положила руку на плечо Джону. — Только постарайтесь обойтись без ссоры!
   Джон всмотрелся в парочку, которая уже приблизилась к ним, и вдруг взгляд его изменился. К удивлению Изабель, он смотрел не на Гримсби, а на его прелестную спутницу!
   — Добрый день, ваша светлость, — широко улыбаясь, поздоровалась с Джоном бойкая молодая особа, когда они поравнялись.
   — Здравствуйте, Лизетта, — Джон тоже выдавил из себя вежливую улыбку. Тем не менее по его лицу было видно, что эта встреча неприятна ему. — Как ваши дела?
   — О, замечательно, ваша светлость, — расхохоталась темноволосая дама, — но вы это и так знаете! — Обратив взгляд на Изабель и в упор разглядывая ее, она спросила: — А это и есть ваша невеста?
   — Да, — кивнул Джон. — Изабель, позволь представить тебе Лизетту Дюпре.
   Изабель натянуто улыбнулась. Гримсби усмехнулся, и эта усмешка окончательно вывела ее из себя. Что происходит? Очевидно, что между этой троицей существует какая-то связь, о которой она не знает! Повисшее в воздухе напряжение было невыносимым.
   — А вы, ваша светлость, только что нарушили этикет самым недопустимым образом. — Голос Гримсби сочился сарказмом.
   Теперь Изабель казалось, что она непростительно ошибалась, принимая графа Рэйпена за милого и приятного человека. Она не понимала, о чем он говорит, но чувствовала отвращение и к нему, и ко всем его словам.
   — Не ожидал увидеть вас вместе с Гримсби, — сказал Джон, обращаясь к Лизетте Дюпре.
   — Вас ждут еще большие неожиданности, — сказала она и, натянув вожжи, повернула лошадь на боковую дорожку.
   Лицо Джона было искажено от ярости, которую он и не думал скрывать. Оглянувшись вокруг, Изабель заметила, что несколько джентльменов и дам в соседнем экипаже кивают на них головами и что-то оживленно обсуждают. Увидев, что Изабель повернулась к ним, они тут же прекратили разговор и, приняв скучающий вид, стали смотреть по сторонам.
   — Что произошло? — спросила Изабель.
   — Ничего, — сквозь зубы процедил Джон.
   Разумеется, это была ложь. «Ничего»! Тогда почему же он пришел в такую ярость, что щека задергалась в нервном тике?
   — На сегодня нам Гайд-парка достаточно, — сказал Джон, изо всех сил дергая вожжи и поворачивая карету к выходу из парка.
   До самого Монтгомери-хауз они молчали. У ворот дома Джон помог Изабель выйти, коротко попрощался и быстро отъехал, оставив ее в неведении и в тягостных раздумьях.
   Изабель не могла успокоиться несколько дней, пытаясь понять, что же все-таки произошло в Гайд-парке тем солнечным апрельским утром. Что привело Джона в такую ярость? Только ли встреча с Гримсби? Не похоже. Скорее всего он разозлился, увидев темноволосую красотку… Изабель точно знала, что видела ее впервые и никогда не встречала на балах и светских раутах. Кто же она такая? И почему одна встреча с Лизеттой так подействовала на Джона? Может быть, дело в том, что он неравнодушен к ней и ему неприятно видеть ее в обществе Гримсби?.. Но о каких еще сюрпризах она говорила? И почему, собственно, Джон нарушил правила этикета?..
   Изабель знала, что может спросить обо всем этом Джона или кого-нибудь из его семьи, но… она не решалась. В глубине души она понимала, что не хочет слышать ответов и боится, что они причинят ей боль…
   Дни шли за днями, и Изабель с нетерпением ждала свадьбы. Она то и дело теряла веру в будущее — но снова обретала, взглянув на кольцо. Это кольцо подарил ей Джон, и в нем она черпала силу так же, как в золотом медальоне с портретом покойной матери.
   Что бы ни происходило, Джон — предсказанный ей самой судьбой принц. Да, временами он бывал далек от того образа, что явился Изабель много лет назад, но у девушки уже не было сомнений: сама судьба предназначила их друг для друга. Изабель давно простила Гизеле «первоапрельский розыгрыш» и жалела лишь об одном: на свадьбе не будет Майлза и некому будет отвести ее к алтарю… Ну что ж! Она привыкла быть одна, и несколько шагов от входа до алтаря тоже пройдет одна.
 
   По случаю помолвки Джона и Изабель в доме герцогини Тессы был устроен роскошный прием. В этот вечер Изабель тщательно выбрала наряд: шелковое платье серо-голубого цвета обтягивало ее фигурку, на ногах были атласные туфельки — специально для танцев.
   Она стояла перед зеркалом, пытаясь натянуть белые лайковые перчатки на дрожащие от волнения и нетерпения руки. В доме почти никого не было: и Дельфиния, и ее дочки уже отправились в особняк герцога.
   Но вот туалет был полностью закончен, и Изабель не спеша спустилась по лестнице вниз. Там ее уже ждал Джон: в нетерпении он расхаживал по холлу. Стоило ему увидеть Изабель, как раздражение сошло с его лица, уступив место неподдельному восхищению и радости — радости от того, что это прекрасное создание скоро будет безраздельно принадлежать ему.
   — Я не напрасно ждал, — сказал он, почтительно целуя руку невесты. — Ты сегодня красива как никогда, Изабель.
   Она улыбнулась.
   — Ты тоже прекрасно выглядишь, — сказала она. Действительно, во фраке и белоснежной рубашке он казался еще более привлекательным, чем обыкновенно. — Боже, как неприлично опаздывать на свою собственную помолвку! — вздохнула Изабель, когда они вышли.
   — Матушкин дом совсем недалеко, — успокоил ее Джон. — К тому же без нас не начнут.
   Когда они прибыли, почти все гости были уже в сборе. В углу бального зала расположился небольшой оркестр — пианист, виолончелист и два скрипача.
   — Неужели в оркестре не будет флейты? — разочарованно спросила Изабель.
   — Какое упущение со стороны матушки! Похоже, она совершенно забыла, что это наш любимый инструмент!
   — Мы приехали позже всех. — Изабель нахмурилась.
   — Улыбнись скорее, не то все решат, что мы поссорились! — предостерег ее Джон.
   Она не успела ничего сказать в ответ.
   — Его светлость герцог Эйвон и леди Изабель Монтгомери! — громко, на весь зал, объявил дворецкий.
   Две сотни присутствующих гостей обратили взгляды на прибывших. Изабель казалось, что она вот-вот упадет в обморок.
   — А вот и мой брат, — сказал Джон.
   К ним подошел Росс. Он пожал руку Джону и почтительно поприветствовал Изабель, поцеловав ей руку.
   — Матушка отменила кадриль, — сообщил он. — Так что приготовьтесь танцевать бессчетное количество вальсов!
   Он поднял руку, призывая собравшихся к тишине, и громко произнес:
   — Леди и джентльмены! Я имею честь сделать официальное объявление. Сегодня мы празднуем помолвку герцога Джона Сен-Жермена и леди Изабель Монтгомери!
   Зал разразился аплодисментами.
   — Пойдем, — пригласил невесту Джон. Они были первой парой в танце. Вскоре зал заполнился танцующими.
   — Ты прекрасно танцуешь, — сказал Джон.
   — Мы часто танцевали с моим ангелом-хранителем, — ответила Изабель, желая поддразнить жениха.
   — Ты неисправима, — вздохнул Джон. — В качестве подопечной ты доставляешь мне немало хлопот, но я очень надеюсь, что роль жены тебе подойдет больше и ты наконец прекратишь эти разговоры об ангелах. Молю бога, чтобы за нашими собственными детьми я смог смотреть лучше, чем за тобой…
   — Это что, комплимент?
   — И еще я молю его о том, — Джон не удостоил Изабель ответом и продолжал, — чтобы наша будущая дочь унаследовала твою прелесть, а будущий сын — мое терпение.
   — А, тот самый сын, которого назовут Грех Сен-Жермен?
   Они оба рассмеялись, привлекая к себе внимание танцующих рядом с ними. Жених и невеста были словно окружены каким-то ореолом радости и счастья, и всякий, кто видел их, не мог удержаться от улыбки.
   — Я вижу, Лобелия и барон Спьюинг не отходят друг от друга, — заметила Изабель. — Не удивлюсь, если он сделает ей предложение!
   — Разве? Я и не заметил.
   Снова оглядевшись вокруг, Изабель заметила, что Чарлз Хэнкок танцует с какой-то незнакомой дамой, а Рут, понурившись, стоит рядом с матерью.
   — В чем дело? — спросил Джон.
   Изабель едва заметно кивнула на сводную сестру.
   — Мне ее жалко, — сказала она. — По-моему, у них с Хэнкоком что-то не ладится.
   — Никто не знает, что преподнесет нам будущее, — ответил Джон. — Милая, я вижу, что ты совершенно не волнуешься сегодня. Ты ни разу не тронула медальона!
   — За это я должна быть благодарна тебе. — Глаза Изабель блеснули аметистовым светом. Она понизила голос, словно поверяя ему важную тайну: — Знаешь, когда мы входили в зал, я представила всех этих блестящих гостей в одном нижнем белье!
   Джон от души рассмеялся.
   — Озорница!
   — Ну, у меня прекрасный учитель, — ответила Изабель.
   — Спасибо за комплимент, любимая.
   Джон и Изабель протанцевали еще три вальса, а затем направились в другой зал передохнуть и выпить шампанского. По дороге Изабель задержалась, встретив Рут.
   — Что ты грустишь? — спросила она сводную сестру.
   — Чарлз ни разу не пригласил меня за весь вечер! — едва сдерживая слезы, ответила Рут. — Вот Спьюинг вообще не отходит от Лобелии!
   — Никогда не знаешь, что преподнесет нам будущее, — ответила Изабель словами Джона. — Откуда ты знаешь, чем закончится этот вечер?
   — Тебе хорошо говорить, — всхлипнула Рут. — У тебя-то свадьба с герцогом через два месяца!
   — Подожди-ка… — Изабель, казалось, не услышала последних слов сестры. — Кажется, я все-таки знаю, как заглянуть в будущее!
   — О чем ты? — заискивающе спросила Рут, глядя на Изабель полными слез глазами.
   — Помнишь нашу старую кухарку? Она знала множество старинных примет.
   — Помню…
   — Так вот. Сегодня двадцать третье апреля — канун Дня святого Марка. Завтра вечером, на закате, ты должна испечь пирог из пшеничной и ячменной муки. Разбей яйцо, насыпь в скорлупку соли и добавь ее в тесто. Когда пирог будет готов, открой дверь кухни и жди: придет твой суженый, чтобы отведать пирога!
   — Я обязательно попробую! — воскликнула Рут, мгновенно повеселев.
   — Попробуй. Все равно ничего плохого не случится.
   — А что, если никто не придет? — вдруг спросила Рут, опять готовая заплакать.
   — Не глупи. У каждой девушки есть суженый, — ответила Изабель. — Правда, тебе, может быть, он совсем не понравится…
   Но Рут не слышала ее последних слов. Окрыленная надеждой, она поспешила поделиться с матерью своей радостью.
 
   После ужина и еще нескольких вальсов гости начали понемногу расходиться. В конце концов остались лишь самые близкие друзья дома; они собрались в комнате для карточных игр и негромко беседовали. Изабель решила, что ей пора домой.
   — Я провожу тебя, — сказал Джон, заметив, что Изабель собирается уходить.
   — Не стоит: у тебя еще есть гости, — запротестовала Изабель.
   — Они тоже собираются уходить.
   Изабель не стала спорить. Она накинула плащ и прошла с Джоном к парадной двери.
   Галлахер ждал их в экипаже напротив дома. Увидев хозяина, он натянул было вожжи, чтобы развернуться, но Джон жестом остановил его.
   — Изабель! — раздался вдруг громкий крик.
   Они вздрогнули и обернулись: на крыльце стояли Лобелия и Спьюинг. Лобелия кричала в полный голос, от радости позабыв все правила приличия.
   — Изабель! Стивен сделал мне предложение! Возвращайтесь! Мы…
   И тут раздался выстрел.
   Джон схватил Изабель, словно готовясь защитить ее собой, и вместе с ней упал на мостовую. Прогремел еще один выстрел. Мимо них на огромной скорости проскакал одинокий всадник. Он исчез в тумане, и рассмотреть его никому не удалось.
   — Ты не ранена? — Джон помог Изабель встать.
   — А ты? — спросила она, не в силах унять нервную дрожь.
   — Нет.
   Джон не получил ни царапины, но пылал яростью и гневом. Мускул на его щеке задергался.
   Лобелия, стоя на ступенях лестницы, орала так, будто ее режут. Спьюинг засуетился вокруг нее, одновременно пытаясь понять, не пострадали ли Джон и Изабель.
   Галлахер перебежал дорогу, чтобы узнать, что с хозяином. Росс и те, кто еще оставался в доме, тоже выбежали, услышав выстрелы и крики.
   — Что случилось? — спросил Росс.
   — В нас стреляли. — Джон обернулся к вознице. — Галлахер, немедленно сходи за полицией!
   Галлахер ушел, и Джон обратился к Изабель:
   — Ты переночуешь здесь. Наутро вернись в Монтгомери-хауз и собери все вещи — я хочу, чтобы ты немедленно уехала из Лондона.
   Все вошли в дом. В холле стояли герцогиня Тесса и ее сестра.
   — Матушка, — сказал Джон, — я хотел бы, чтобы Изабель уехала в Эйвон-Парк и жила там до свадьбы.
   — Я понимаю.
   — И ничего не бойся, — добавила тетушка Эстер. — Мы готовы ради нее на все, да-да!
   Изабель не знала, плакать ей или смеяться: она вообразила, как обе пожилые леди пытаются защищать ее от вооруженных преступников. Но она не нуждалась ни в какой защите: она не знала, кто стрелял, но не сомневалась, что убийца целился не в нее, а в Джона. Как она может уехать и оставить его одного в опасности!
   Девушка собралась заявить, что никуда не поедет, но Джон, не дав ей и рта раскрыть, сказал матери:
   — Если она будет сопротивляться, просто заприте ее в комнате… — Изабель молчала, и Джон продолжал: — Проводите ее наверх.
   — Но тебя хотели убить! — Изабель больше не могла сдерживаться. — Я не могу покинуть тебя! Я нужна тебе!
   — Изабель, я понимаю твои чувства и благодарен тебе. — Джон понизил голос. — Но мне будет спокойнее, если ты будешь находиться в безопасности. — Он поцеловал Изабель в губы. — Сейчас мне нужно поговорить с братом, обсудить все произошедшее. Мы будем в кабинете матушки.
   — Но завтра…
   — Завтра ты должна уехать в Эйвон-Парк. Понимаешь, мне гораздо труднее жить в постоянной тревоге за тебя.
   — Да, я понимаю. Я не в восторге от того, что придется уехать, но я не буду спорить. Только обещай, что будешь беречь себя!