Грассо Патриция. Фиалки на снегу

   — Если бы вы могли получить все, что захотите, чего бы вы пожелали?
   «Любящую жену и детей», — подумал Джон, но ответил только:
   — У меня уже есть все, чего я хочу.
   — Как вам повезло, — заметила она.
   — А чего бы пожелали вы?
   Взгляд девушки приобрел мечтательное выражение; она долго молчала и наконец ответила:
   — Чтобы Майлз поскорее вернулся.
   — Вы не об этом подумали, — возразил Джон. — Я прочел это в ваших глазах.
   — Как вы проницательны, — ответила Изабель, поднимая на него глаза. — Но у леди должны быть свои секреты.
   Нежное прекрасное лицо Изабель было так близко — и Джон не смог противиться зову, который прочел в ее глазах. Он обнял ее одной рукой за плечи и склонился к губам, но ощутил, что она дрожит от холода.
   — Думаю, нам все же нужно поехать в Арден-Холл, — сказал он, слегка отстраняясь. — У меня есть сюрприз для вас и ваших сестер.
   — Я не хочу домой.
   — Почему?
   — Я стараюсь избегать племянника моей мачехи, Николаса де Джуэла, — ответила Изабель. — Знаете, барон Редесдейл…
   Темные глаза Джона не отрывались от лица Изабель.
   — Почему же вы его избегаете?
   — Де Джуэл решил жениться на мне, — сказала девушка, — а мне ненавистна сама земля, по которой он ходит.
   — Не думайте о нем, — успокоил ее Джон. — Теперь я ваш опекун, и в этом качестве намереваюсь оберегать вас от нежелательных знакомств.
   Изабель изумленно посмотрела на него:
   — С десяти лет, когда умер мой отец, никто не защищал меня от оскорблений мачехи и сводных сестер…
   Эта откровенность смутила его.
   — А как же Майлз?
   — Майлз защищал бы меня, — вступилась Изабель за брата, — но он был в университете…
   — Ваш брат должен был лучше заботиться о вас, — проговорил Джон, вставая. — Считайте, что я ваш рыцарь в сияющих доспехах, а вы — моя прекрасная дама, — прибавил он, подавая ей руку.
   — Благодарю вас, — ответила Изабель, кладя пальцы на его ладонь. — Но не судите Майлза слишком строго. Научиться самому вести свои сражения — достойное стремление.
   Джон помог ей сесть в седло и сам сел позади нее. Путь до Арден-Холла был недолог, но он чрезвычайно взволновал Джона: он ощущал запах фиалок, которым веяло от Изабель, а то, как доверчиво она прильнула к нему, тронуло его до глубины души.
   Во дворе Арден-Холла Джон спешился первым и помог Изабель спуститься на землю. Они вошли в холл вместе и одновременно поморщились от громких немелодичных звуков, обрушившихся на них.
   — Все домочадцы собрались в салоне, — сообщил им Пебблс.
   — А что это за шум? — В голосе Джона слышалось живейшее отвращение.
   — Кто-то спустил с цепи адских псов…
   Изабель оглянулась через плечо: за ними следом по коридору шла Гизела. Джон остановился и также оглянулся с озадаченным выражением на лице.
   — Так что вы говорили? — спросила Изабель, когда они снова зашагали по коридору.
   — Я спросил, что это за шум, — ответил Джон. — А вы сказали, что кто-то спустил с цепи адских псов.
   Теперь настал черед Изабель остановиться. На ее нежном лице отразилось замешательство, она невольно коснулась пальцами золотого медальона.
   — Вы действительно слышали эти слова — «кто-то спустил с цепи адских псов»? — спросила она.
   — Но ведь вы именно так и сказали?
   — Да, ваша светлость. Я действительно так сказала…
   — Зовите меня Джон. Помните, мы договорились?..
 
   Изабель улыбнулась:
   — Только наедине.
   Джон склонил голову, соглашаясь с ней, и, взяв ее за руку, уверенно повел к дверям в салон.
   — Лобелия играет на фортепьяно, — пояснила Изабель. — А Рут поет.
   Игра и пение прервались в тот же миг, как Джон и Изабель вошли в салон. Лобелия вскочила из-за фортепьяно и присела в реверансе:
   — Добрый день, ваша светлость.
   — Ваша светлость, добрый день. — Рут повторила движение сестры.
   — Добро пожаловать снова в Арден-Холл, ваша светлость, — проговорила Дельфиния, проходя через салон, чтобы приветствовать герцога. — Позвольте представить вам моего племянника. Это Николас де Джуэл, барон Редесдейл.
   Джон повернулся к Николасу и пожал протянутую руку, окинув его внимательным взглядом.
   Николас де Джуэл выглядел лет на двадцать пять — похоже, он был ровесником Россу. Невысокий, щуплый, с темно-русыми волосами и маленькими блестящими карими глазками, барон Редесдейл разительно напомнил Джону хорька.
   — Вы должны выпить с нами чаю, — сказала Дельфиния. — А еще лучше — оставайтесь ужинать.
   — Боюсь, мне придется отказаться от вашего любезного предложения, — ответил Джон, понимая, что еще одного вечера в обществе двух беспрестанно хихикающих и взвизгивающих от избытка чувств дочек Дельфинии с их коровьими глазами он просто не выдержит. — Я приехал в Арден-Холл, чтобы пригласить вас на новогодние праздники в Эйвон-Парк. Я и мои родные хотели бы, чтобы вы провели с нами неделю или две. Лучшие портные Лондона также приедут туда; моя мать выписала их, чтобы подготовить гардероб девушек к весеннему сезону.
   Лобелия и Рут буквально визжали от восторга. Джон перевел взгляд на свою подопечную, у которой был откровенно несчастный вид: девушка снова взялась за свой медальон — верный признак того, что она нервничала. Интересно, почему она так волнуется из-за этого выезда в свет? Неужели боится того, что ей не удастся найти себе мужа? Но ведь это просто глупо!..
   — Ваша светлость, я правильно понимаю, что вы опекун Изабель? — заговорил де Джуэл. Джон кивнул.
   — Тогда я официально прошу у вас ее руки, — объявил де Джуэл.
   — Нет, я не дам согласия на этот брак, — ответил Джон и перевел взгляд полуночных глаз на свою подопечную, которая улыбнулась ему. Одна эта улыбка пробудила в нем поистине мальчишескую радость.
   — Бедная девушка так неуравновешенна, — понизив голос, проговорил хорек. — Кто еще захочет взять ее в жены?
   — Если это правда, — темные глаза Джона сузились, — то почему же вы хотите жениться на ней?
   Барон пожал плечами:
   — Наверное, мне просто жаль ее…
   — Оставьте вашу сомнительную жалость для тех, кто в ней нуждается, — заговорила Изабель. — Я не пошла бы за вас замуж, даже если бы вы были последним и единственным мужчиной в Англии.
   — Изабель Монтгомери!.. — Дельфиния задохнулась от возмущения. — Немедленно извинись!
   — Не буду.
   — Отправляйся в свою комнату и оставайся там, пока не раскаешься в своей грубости, — заявила Дельфиния.
   — Спасибо, что избавляешь меня от его общества, — ответила Изабель и повернулась, чтобы выйти.
   — Мисс Монтгомери, вы останетесь с нами в гостиной, — жестко сказал Джон, и, когда она снова села, объявил: — Изабель — моя подопечная. С этого момента слушаться она будет только меня. Барон, я предлагаю вам поехать со мной в Эйвон-Парк и подождать там приезда дам, — прибавил он, переводя взгляд на хорька.
   — Дайте мне несколько минут, чтобы упаковать вещи, — кротко проговорил де Джуэл.
   — Не проводите ли вы меня? — обратился Джон к Изабель. — Мне хотелось бы сказать вам несколько слов наедине.
   Изабель ответила ему кивком; она явно испытывала желание оказаться подальше от своих дорогих родственничков.
   — Благодарю вас, — шепнула она, пока они шли по коридору к холлу. — Но почему вы пригласили его в Эйвон-Парк?
   — Я не доверяю ему, — ответил Джон, когда они оба оказались во дворе. — А теперь объясните мне, почему вас так пугает поездка в Лондон.
   — Меня ничто не пугает, — возразила Изабель. — Я просто обеспокоена.
   — Чем же?
   — Я еще никогда не уезжала из Арден-Хол-ла, — призналась девушка, отводя глаза. — Я совершенно не знаю, как себя вести в обществе.
   — Этим искусством легко овладеть, — заверил ее Джон. — Или, может быть, вы предпочли бы обвенчаться с де Джуэлом?
   Изабель вскинула на него свои чудесные фиалковые глаза.
   — Как вы могли вообразить такое?!
   — Всем людям свойственно ошибаться, — пожал плечами Джон. — На этот раз я рад, что заблуждался в отношении вас и барона.
   — На ошибках учатся, — проговорила Изабель.
   Джон усмехнулся и собрался было ответить ей, но тут услышал, как открываются двери. Без сомнения, это был де Джуэл.
   Легко коснувшись его руки, Изабель прошептала:
   — Благодарю вас за то, что вы защищаете меня.
   — Прекрасная дама, благодарю вас за то, что вы позволили мне защищать вас, — ответил Джон, взяв ее руку в свою. — Быть может, и для меня найдется место на небесах?
   Изабель одарила его улыбкой, которая, казалось, озаряла весь дом словно ясное солнце:
   — Все может быть, ваша светлость…

5

   «Двадцать восьмое декабря. День избиения младенцев — несчастливый день, в который нельзя начинать никаких дел…»
   Изабель стояла у окна спальни. Пытаясь избавиться от гнетущего ее беспокойства, она глубоко вдохнула хрустально-чистый утренний воздух, потом закрыла разукрашенное морозными узорами окно.
   Прошлым вечером была первая метель — бесшумная, в отличие от летних гроз, укрывшая всю землю невесомым снежным покрывалом.
   Иней одел вечнозеленые ветви падуба, с карнизов дома свисали длинные сосульки; на росшем неподалеку дереве стайка скворцов клевала схваченные морозом редкие ягоды. Под кормушками для птиц, которые она велела установить на лужайке, на снегу виднелись следы — словно благодарственная надпись, подумалось девушке.
   Изабель нравилось это время года — время спокойствия и созерцания, время раздумий и безмолвия. Она наслаждалась долгими вечерами, когда так уютно было сидеть наедине с Гизелой у пылающего камина; они говорили о будущем, о темноволосом принце, который однажды придет, чтобы спасти ее…
   И все это разрушил герцог Эйвон.
   Через несколько минут прибудет его коляска, которая отвезет ее и ее драгоценных родственниц в Эйвон-Парк.
   Поглаживая кончиками пальцев свой золотой медальон, Изабель думала о том, что с этого дня ее жизнь совершенно переменится, — и мысли эти вызывали у нее чувство тревоги. Суеверия гласили, что этот день — самый несчастливый в году для всех начинаний. Может, ей стоит написать его светлости и отложить свой приезд до завтрашнего дня? Нет, Дельфиния никогда этого не позволит.
   — Дитя, что проку пытаться отсрочить неизбежное?
   Изабель обернулась к Гизеле, сидевшей в одном из кресел у камина.
   — Боже милостивый, ты меня напугала. Я уже рассказывала о том, что герцог слышал твои слова?
   — По крайней мере десять раз.
   — Как ты думаешь, что это может значить?
   Гизела пожала плечами.
   — Если герцог Эйвон и есть тот принц, тогда я не хочу, чтобы меня спасали, — заявила Изабель. — Его светлость слишком самонадеян.
   — Все мужчины самонадеянны, дитя мое, — возразила старая женщина. — Или ты предпочтешь выйти замуж за Николаса де Джуэла?
   — Я предпочла бы, чтобы меня просто оставили в покое!
   — Но это неестественно! Женщине нужен мужчина, который любил бы ее и заботился о ней.
   — А что нужно мужчине?
   — Мужчине, в свою очередь, нужна женщина, заботливая и любящая женщина… Они — две половины единого целого. Только когда мужчина и женщина соединяются, они достигают совершенства.
   — О, да мы сегодня философствуем! — насмешливо проговорила Изабель.
   — А ты считаешь, что я на это не способна? — обиделась Гизела.
   — Я не могу ехать, — еле слышно проговорила Изабель, погруженная в свои мысли. — Я не знаю, как вести себя в обществе, я просто уверена, что опозорюсь.
   — Дитя мое, у тебя нет причин для волнения, — успокаивающе проговорила Гизела, ласково коснувшись руки девушки. — Я буду рядом и стану следить за каждым твоим шагом.
   — О боже мой, я так надеялась, что ты этого не скажешь, — простонала Изабель.
   — Подумай, каким бы ангелом-хранителем я оказалась, если бы не сопровождала тебя в самом большом приключении в твоей жизни? — спросила Гизела. — Господь наш никогда не простит меня, если я стану пренебрегать своими обязанностями.
   Кто-то постучал в двери спальни.
   — Леди Изабель, — позвал Пебблс, — герцогская коляска прибыла. Ваша мачеха и сестры ждут вас.
   — Иду, — откликнулась Изабель, поднимаясь с кресла; потом повернулась к Гизеле и спросила: — Ты готова к злосчастному путешествию?
   — Господь меня прости, не выношу я твоих родственничков, — отозвалась Гизела. — Встретимся в Лондоне.
   И с этими словами она исчезла.
   — Трусиха, — бросила в пустоту Изабель и направилась к дверям.
 
   Чуть больше часа спустя коляска въехала в Эйвон-Парк.
   Изабель показалось, что дорога тянется целую вечность. Стараясь не обращать внимания на восторженную болтовню сводных сестер, Изабель смотрела в окошко — туда, где солнечные лучи скользили по ослепительно белому снегу, укрывшему землю, — и размышляла о том, что ожидает ее в Эйвон-Парке.
   Коляска миновала каменный мост, перекинутый над извилистой речкой, и, описав круг, остановилась. Лакей распахнул дверь коляски и помог Дельфинии и ее дочкам выйти.
   Последней покинула коляску Изабель. Только сейчас смогла она бросить первый взгляд на Эйвон-Парк. Дом, казалось, перенесся сюда из какой-то волшебной сказки: построенный из золотистого известняка, он напоминал замок с островерхими башнями и шпилями, вздымавшимися высоко в зимнее небо.
   Изабель даже представить себе не могла, сколько комнат в этом доме, но сразу подумала о том, что ей не хотелось бы вести здесь хозяйство. Определенно, герцогу приходится содержать целую армию слуг для того, чтобы содержать дом и прилегающие к нему земли в должном порядке.
   Сжимая в руках футляр с флейтой, Изабель повернула вслед за мачехой и сестрами к двустворчатым дверям дома — как раз в тот момент, когда они распахнулись. Высокий, безупречно одетый человек с высокомерным выражением лица вышел им навстречу. За ним следовали несколько слуг в ливреях, которые тотчас же принялись разгружать багаж.
   — Добро пожаловать в Эйвон-Парк, миледи, — приветствовал женщин дворецкий Сен-Жерменов. — Прошу вас следовать за мной.
   Шагая позади мачехи и сестер, Изабель вошла в главный холл — высотой в три этажа, с мраморной лестницей, ведущей наверх. Хотя снаружи Эйвон-Парк и был похож на средневековый замок, внутри, судя по всему, здание было отделано недавно. Обстановка полностью отвечала всем требованиям удобства и последней моды.
   — Какой восхитительный холл! — воскликнула Дельфиния с нескрываемой завистью. — Правда, мои дорогие?
   — Очень красиво, — сказала Рут.
   — И дорого, — прибавила Лобелия.
   «Вот так оценка», — подумала Изабель, насмешливо взглянув на всю троицу. Однако очевидно, что герцог Эйвон действительно богаче самого короля, — в этом слухи оказались справедливыми. Представив себе, какие планы зреют в головах ее сестриц, Изабель невольно посочувствовала хозяину дома.
   — Миледи?
   — Прошу прощения? — откликнулась Изабель. Дворецкий обращался к ней.
   — Могу ли я взять у вас этот футляр? — спросил дворецкий.
   — Нет, благодарю вас, — Изабель прижала к груди футляр с флейтой, как ребенка.
   — Как вам будет угодно. Остальные ждут вас в гостиной.
   Дворецкий провел их по длинному коридору в роскошно убранную гостиную. Стены огромной комнаты были обиты алым спиталфилдским шелком; одну из них украшал ковер, покрытый орнаментом из восьмиугольных элементов. Основными цветами орнамента были алый, золотой и синий. Таких же оттенков была обивка кресел и диванов.
   Дворецкий объявил об их прибытии. Герцог Эйвон, как учтивый хозяин, прошел через комнату, чтобы приветствовать их.
   — Добро пожаловать в Эйвон-Парк, миледи, — проговорил он.
   — Было так любезно с вашей стороны пригласить нас, — сказала Дельфиния, кокетливо улыбаясь. — Я так счастлива, что приехала сюда! — воскликнула она.
   — И я тоже, — прибавила Рут и, не сдержавшись, захихикала.
   — А вы тоже рады приезду, мисс Монтгомери? — спросил герцог.
   — Меня это не огорчает, ваша светлость, — с милой улыбкой солгала Изабель.
   — Вы не доверяете моим слугам? — поинтересовался Джон, взглянув на футляр с флейтой, который девушка продолжала сжимать в руках. Этот вопрос смутил Изабель.
   — Я не понимаю, о чем вы, — проговорила она.
   — Уверен, что Доббс предложил забрать у вас флейту, — заметил герцог. — Но вы, по всей вероятности, не захотели расстаться с ней.
   — Никто, кроме меня, не касается флейты моей матери, — заявила Изабель.
   — Флейту придется похоронить вместе с ней, когда она покинет нас, — заметила Дельфиния.
   — Я намереваюсь передать флейту моей будущей дочери, — сказала Изабель.
   — Сперва тебе нужно найти мужа, — напомнила ей Лобелия.
   — А кто, кроме кузена Николаса, может сделать предложение девушке, которая говорит сама с собой? — ехидно спросила Рут.
   — Возможно, глухой, — парировала Изабель и, сузив глаза, прибавила, глядя на приемную сестру: — А для тебя нам придется поискать слепого.
   При этих словах Джон расхохотался.
   — Джонни, представь нам твоих гостей, — окликнула герцога одна из дам, сидевших в противоположном конце комнаты.
   Изабель посмотрела на пожилых леди: их несомненное сходство свидетельствовало о родстве. У обеих в светлых волосах заметно пробивалась седина, и лица обеих выражали живейшее любопытство.
   Джон представил гостей матери и тетушке Эстер. Затем жестом указал на дворецкого:
   — Я уверен, что вам хотелось бы немного отдохнуть и привести себя в порядок. Доббс покажет вам ваши комнаты.
   Прежде чем покинуть комнату вместе со своими дочерьми, Дельфиния обратилась к герцогу:
   — Я удивлена, что дорогой Николас не встретил нас.
   — Ваш племянник и мой брат вместе отправились в Лондон, — объяснил Джон. Он взял с дивана запечатанный конверт и передал его Дельфинии. — Барон просил меня передать вам это.
   — Благодарю вас, ваша светлость, — ответила Дельфиния. — Увидимся позже.
   С этими словами она повела своих дочерей к дверям, где их уже ждал дворецкий.
   Изабель направилась следом, но ее окликнула герцогиня.
   — Мисс Монтгомери, — сказала она, — прошу вас, задержитесь ненадолго. Мы с леди Монтегю хотели бы поговорить с вами.
   Просьба герцогини застала Изабель врасплох; она взглянула на своего опекуна — Джон тоже выглядел удивленным.
   — Только посмей нас опозорить, — шепнула Дельфиния краем губ и вместе с дочерьми исчезла в коридоре.
   Изабель прошла через гостиную с таким ощущением, будто идет на казнь. Утешало одно: Ги-зела еще не появилась. Как только эти две аристократки услышат, что она говорит сама с собой, они не захотят даже оставаться с ней в одной комнате…
   — Можешь идти к себе, — бросив взгляд на сына, проговорила вдовствующая герцогиня. — Мы с Эстер хотим поговорить с мисс Монтгомери. Тебе навряд ли будет интересен наш разговор.
   Джон кивнул, хотя на его лице явно читалось нежелание уходить. Дверь за ним закрылась.
   — Садитесь, — вдовствующая герцогиня указала девушке место на диване рядом с собой. — Мисс Монтгомери, мы много слышали о вас.
   — Это правда, — подтвердила леди Монтегю. — Посмотри, Тесса, веснушки нисколько не портят ее!
   Господи, что же она должна на это отвечать?
   — Джонни просто дразнил нас, — продолжала леди Монтегю.
   — Эстер, дай мне хоть слово сказать! — сказала герцогиня.
   Изабель совершенно не понимала, о чем идет речь. Она поглядывала то на одну, то на другую женщину и заметила тот взгляд, которым они обменялись; заметила и кивок герцогини. Что же все это значило?..
   Герцогиня откашлялась и начала:
   — Мисс Монтгомери…
   — Прошу вас, ваша светлость, зовите меня Изабель.
   Обе леди одновременно кивнули и улыбнулись ей.
   — Портные и все остальные приедут сразу же после первого января, — сказала леди Монтегю. — Нам столько еще нужно обдумать!
   — При всем моем уважении к вам должна сказать, что здесь произошла ужасная ошибка, — проговорила Изабель, посмотрев сперва на герцогиню, а затем на леди Монтегю. — Я совершенно не умею вести себя в обществе, а мне бы не хотелось поставить семью Сен-Жермен в неловкое положение…
   — Глупости, — махнув рукой, возразила леди Монтегю. — Мы научим вас всему, чему следует. Уж мы сделаем так, чтобы за вас не краснела и королевская семья!
   — Если сомневаетесь в чем-то, просто доверьтесь инстинктам, — посоветовала герцогиня Тесса; несколько мгновений она внимательно смотрела на девушку, тготом сказала: — Вы похожи на свою мать.
   — Вы знали мою мать? — с удивлением спросила Изабель.
   — Я не раз встречала ее на балах, — ответила герцогиня.
   — Расскажите о ней.
   — Ваша мать была удивительно красивой женщиной. Она была очень предана своему мужу и детям, — ответила герцогиня.
   Изабель одарила ее благодарной улыбкой; она собиралась было заговорить, но тут услышала знакомый голос:
   — Герцогиня мне нравится. Изабель обернулась к камину: там в одном из кресел удобно устроилась Гизела.
   — Ее безвременная кончина очень опечалила меня, — прибавила леди Монтегю.
   — Быть может, сейчас вы хотели бы удалиться? — предположила герцогиня. — Позже мы еще поговорим о вашей матери.
   Изабель кивнула.
   — В коридоре вы увидите Доббса: он ждет ваших приказаний, — сказала герцогиня.
   Изабель поднялась с дивана, сделала реверанс обеим дамам и, по-прежнему сжимая в руках футляр с флейтой, пошла к дверям, спиной ощущая взгляды герцогини и ее сестры. Она уже вышла, когда до нее донесся голос леди Монтегю:
   — Ну, что ты думаешь, Тесса?
   — Неплохо, — отвечала на это герцогиня. — Если девочка похожа на свою мать, то, полагаю, она нам вполне подойдет.
   Задумавшись над их странным разговором, Изабель бросила взгляд через плечо и увидела, что обе женщины смотрят ей вслед; они кивнули и улыбнулись. Изабель вышла в коридор и тихо закрыла за собой дверь.
 
   «Мне здесь не место», — повторяла про себя Изабель, сидя у камина.
   — Что ты сказала? — поинтересовалась Гизела, сидевшая рядом.
   Изабель взмахнула рукой, словно показывая на весь дом:
   — Я чувствую себя не в своей тарелке среди всей этой роскоши.
   — Люди могут приспособиться к любой ситуации, — возразила Гизела.
   Изабель отвела взгляд от пылающего в камине пламени и взглянула на свою единственную подругу, потом отвернулась и принялась разглядывать роскошно убранную комнату.
   Спальня была громадной — по крайней мере в пять раз больше ее комнаты в Арден-Холле. На постели вполне могли удобно расположиться четверо или пятеро; изголовье кровати сделано было из черного дерева, а резные ножки формой напоминали колонны. Полог из тяжелого бархата защищал от сквозняков; стены были обшиты лиловым узорчатым шелком, а пол покрывал ковер, явно привезенный издалека. Изящный туалетный столик со всеми необходимыми принадлежностями, зеркало в резной раме, умывальник с фарфоровой раковиной, комод, зеркало в полный рост и гигантский платяной шкаф — все, на чем останавливался взгляд, было красивым и добротным.
   — Я не спущусь к ужину, — объявила Изабель; в тишине комнаты ее голос прозвучал неожиданно громко. — Без Майлза я непременно наделаю глупостей.
   — Все будет прекрасно, — улыбнулась ей Гизела. — Герцогине и ее сестре ты понравилась.
   — Мне нечего надеть, — возразила Изабель. — Лобелия и Рут испортили все мои лучшие платья — помнишь?
   — Разве ты не веришь в своего ангела-хранителя? — спросила Гизела, медленно поднимаясь с кресла. Она пересекла комнату, открыла один из шкафов и достала из него фиолетовое платье: — Можешь надеть вот это.
   Изабель вскочила и буквально в несколько шагов пересекла всю комнату:
   — Где ты это взяла?!
   — Ангелы каждый день совершают чудеса, — заявила Гизела.
   — А платье это все могут видеть или тоже только я? — прищурившись, спросила Изабель. — Мне не хотелось бы последовать примеру голого короля!
   Гизела засмеялась.
   — Доверься мне, дитя мое: твои сводные сестры от зависти лопнут, когда увидят тебя в этом платье. К тому же герцогу ты нравишься и в платье служанки. Или ты думаешь, я дала бы ему попробовать вина до того, как он заплатил за него?
   Эти странные слова смутили Изабель.
   — Я тебя не понимаю…
   — А понимать тебе вовсе не обязательно.
   Гизела выдвинула ящик туалетного столика и вынула оттуда бархатный футляр. Когда она открыла крышку, у Изабель перехватило дух. Прежде она не видела такой красоты — на черном бархате сияли изящные украшения с аметистами.
   — Откуда все это? — робко спросила Изабель.
   — Этот комплект принадлежал твоей матери, — отвечала ей старая женщина. — После того, как она умерла, твой отец сохранил ее вещи — он просто не мог расстаться с тем, что напоминало ему о ней.
   От счастья глаза Изабель засияли, как аметисты. Она с благоговением коснулась платья и прошептала:
   — Значит, это носила моя мать? Да, я словно чувствую ее присутствие…
   — Ну и как? — лукаво улыбнулась Гизела.
   — О, как я тебя люблю! — воскликнула Изабель, бросившись в объятия Гизелы.
   — Ну а теперь, — снова заговорила Гизела, — позволь, я помогу тебе одеться к ужину.
 
   Час спустя Изабель открыла дверь своей комнаты, улыбнулась своей старой подруге и вышла в коридор. Шелковое платье фиалкового цвета с корсажем и рукавами-буф совершенно преобразило девушку. На плечи она набросила кашемировую шаль. Гизела расчесала на прямой пробор ее белокурые волосы и собрала их в низкий узел. Перчаток Изабель не надела.